часть баренцева моря подарили норвегии
Зачем на самом деле отдали шельф Баренцева моря?
Сегодня хотелось бы коснуться вопроса, касающегося недавно ратифицированного ГД Российской Федерации «Договора между Российской Федерацией и Королевством Норвегия о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане». Российский сегмент рунета, в мнгновение ока, наполнился выступлениями различных общественных и политических деятелей на предмет «сдачи Родины», «продажи интересов России», в общем, «старые песни о грустном». Выскажу свою точку зрения по данному вопросу. Мое внимание привлек один из топовых «живых журналов», а именно teh-nomad. В данной «жежешечке» было опубликован материал за авторством Л. Калашникова, в самом начале читатель мог ознакомиться со следующей схемой:
Настоящая официальная схема,являющаяся частью Договора,выглядит следующим образом:
«Ратификация Россией нового договора будет означать отказ от правовой позиции, которую наша страна отстаивала несколько десятков лет. Это наша очередная территориальная уступка вслед за передачей США части шельфа Берингова моря, а Китаю – спорных островов на Амуре. Подписание договора с Норвегией немедленно спровоцировало резкую активизацию держав, которые имеют территориальные претензии к нашей стране. Достаточно вспомнить, как обострились наши отношения с Японией в вопросе пресловутых «северных территорий».
Для начала стоит заметить, что никакой «территориальной уступки» тут нет и быть не может, т.к. речь идет об изначально спорных территориях на которые суверенитет Российской Федерации никогда не распространялся.
» В течение нескольких веков именно русские были пионерами в освоении этого северного архипелага, который наши предки называли Грумант.»
Возникает вопрос, а какое отношение древнее название Шпицбергена имеет к сегодняшнему дню, кроме того, в тот же период норвежцы называли современный Шпицберген Свальдбардом, помимо этого, наводили ужас на Европу своими морскими набегами, но к обсуждаемому Договору такие «факты», причем в однобокой интерпретации, притягиваются только лишь за тем, чтобы создать у читателя нужное впечатление: «это все наше, наше, а они все отдали». Все же, как бы не были интересны исторические изыскания, отвлечемся от оных и вернемся к нашей действительности. Обратим внимание на следующий пассаж:
«Оказывается, буквально большая часть северного и центрального участков разграничительной линии проведена между российскими архипелагами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа с одной стороны и… Шпицбергеном с другой. Напомню, линия разграничивает экономзоны и шельфовые владения договаривающихся сторон. А Норвегия по договору о Шпицбергене никак не может установить вокруг Шпицбергена ни того, ни другого. Получается, что большая часть разграничительной линии, обозначенной в новом договоре, вообще не может иметь никакого правового обоснования. А если Россия, вопреки этим очевидным соображением, заключила этот договор, это означает отказ, хотя и в замаскированной форме, от прав, которые наша страна имеет, как участник Парижского договора по Шпицбергену. А это гораздо более серьезная утрата, чем потеря части спорного района. Ведь в данном случае речь идет об акватории площадью около 240 тысяч квадратных километров, что в четыре раза больше площади наших потерь в спорном районе! «
Посмотрим, что нам по этому поводу, сообщит текст Договора: «Настоящий Договор не наносит ущерба правам и обязательствам по другим международным договорам, участниками которых являются и Российская Федерация, и Королевство Норвегия, и которые являются действующими на момент вступления в силу настоящего Договора.»
Отсюда видно, что все свои права по ранее действующим Договорам и Соглашениям Россия сохранила так же, как и Норвегия отнюдь не потеряла свои обязанности по Шпицбергенскому трактату и иным соглашениям. Напомню, что участниками Шпицбергенского трактата являются более 50 стран мира и никто из них, включая Россию, ничего не теряет и не может потерять, т.к. вопросы регулируемые настоящим Договором не касаются непосредственно территориальных вод вокруг Шпицбергена статус которых регулируется трактатом. В случае возникновения ситуации, описанной автором, спорная ситуация будет рассматриваться в соответствии с пунктами Шпицбергенского трактата, а не охаенного Договора. В дальнейшем, г-н депутат обвиняет авторов Договора в незнании вопроса и международного права:
«Сторонники договора крутятся, как уж на сковородке, пытаясь доказать, что этим договором мы вовсе не признаем права Норвегии на морское пространство вокруг Шпицбергена. Они говорят, что тут к востоку от разграничительной линии – это российская экономзона и шельф, а к западу – непонятно что. Но это, извините, нелепая казуистика. «
«А главное, о чем предпочитают молчать сторонники договора: такой раздел месторождений – это крест на Штокмановском проекте. Ведь Штокман находится в таких сложнейших природных условиях, что России сегодня не освоить его без иностранной технической помощи. А вот месторождения, целиком отошедшие Норвегии, а также свод Федынского лежат намного ближе к берегу, на меньших глубинах и в гораздо более щадящей ледовой обстановке. После того как Норвегия начнет разработку уступленных ей месторождений и свода Федынского, интерес норвежцев да и других потенциальных иностранных партнеров к Штокмановскому проекту упадет до нуля. А значит, мурманчане не дождутся новых рабочих мест и развития своего региона.»
Из истории конфликтов с Норвегией:
Поэтому, весной 1921 года в РСФСР было издано распоряжение о конфискации судов-нарушителей, их снастей и улова и об уголовном преследовании лиц-нарушителей. И когда, с началом промыслового сезона, в Белое море вновь вторглась армада норвежских промысловых судов, катера погранохраны задержали несколько браконьерских шхун. В ответ МИД Норвегии направил хамскую ноту с требованием вообще ликвидировать понятие «советские территориальные воды» для северных широт, сместить госграницы России к кромке побережья в Баренцевом и Белом морях и объявить всё Белое море и районы за полуостровом Канин нос «открытым морем».
В 1922 г. произошло очередное массовое вторжение норвежских браконьеров. В этот раз советские пограничники задержали уже несколько десятков зверобойных шхун.
Поэтому в следующем 1923 году норвежскую промысловую флотилию сопровождал норвежский броненосец «Хеймдал», который открыл артиллерийский огонь по нашим пограничным катерам, пытавшимся помешать истреблению тюленей. Браконьерская акция 23-го года оказалась наиболее варварской. Норвежцами было забито свыше 900 тысяч голов тюленей, что подорвало их естественное воспроизводство, и беломорский тюлень стал исчезать. На ноту протеста РСФСР, в которой было отмечено, что вход военного судна в территориальные воды без объявления войны является беспрецедентным случаем, норвежский МИД нахально ответил, что Норвегия «вела и будет вести лов там, где ей нужно».
Только в 1924 г. был подписан договор о норвежской концессии в СССР на ведение зверобойного промысла по государственным квотам СССР. Советская администрация допустила в Белое море лишь90 норвежских судов, которые вели лов строго согласно выделенным им квотам. Несколько лет всё было спокойно. Правда и добывать норвежцам было особо нечего, после того дикого истребления, которое они устроили в предыдущие годы.
Они опоздали на полторы недели. 29 июля 1929 года советскими полярниками над Землёй Франца-Иосифа был поднят флаг СССР.
В 2001 году в рыбоохранной зоне Шпицбергена корабли норвежской береговой охраны задержали российское рыболовное судно «Чернигов». Ему на выручку был послан корабль Северного флота «Североморск». Норвежцы не стремились к вооруженному конфликту, и «Чернигов» был освобожден.
Мнение экс-губернатора Мурманской области: «Сам Бог велел снять противоречия» − Сегодня Россия и Норвегия договорились по разграничению пространств Баренцева моря и в Северном Ледовитом океане. Премьер-министр Норвегии даже заявил о том, что это чуть ли не самое важное решение за последние 40 лет в отношениях двух стран. Он не преувеличивает? − Да, Столтенберг абсолютно прав. Это осознавала и норвежская, и российская сторона. Разногласия существенно мешали нефте– и газодобыче, особенно геологоразведочным морским работам, а также рыболовству. Это вносило сумятицу в работу наших пограничных служб. И, наконец-то, мы договорились и разрубаем этот гордиев узел. Это очень большое дело. Конечно, было время, когда мы были заинтересованы в сохранении статуса-кво, в существовании «серой» зоны. Ведь у нас не было технологий, чтобы туда прийти, а норвежцы были технически и финансово более подготовлены. Но теперь, когда мы с Норвегией совместно делаем очень многие вещи, включая разработку Штокмана и глобальные мероприятия по радиационно-ядерной безопасности, сам Бог велел снять противоречия по «серой зоне».
«Если резать, то вдоль» − Расскажите историю разногласий по шельфу: что хотела Россия, что − Норвегия? − Существует спорная акватория − т.н. серая зона, площадь которой составляет примерно 176 тыс. кв. км, или 12% площади всего Баренцева моря. И в южной части этого района – где-то 5 тыс. кв. м. – находится очень перспективное месторождение нефти и газа. Сейсмическая разведка подтвердила наличие там серьезных полостей, но скважины там никто не бурил. Мешали противоречия – бурить в спорной зоне ни та, ни другая сторона не могут. − И, грубо говоря, кто победил? Россия изначально требовала провести границу по секторному принципу, продолжив на север линию советских полярных владений, а Норвегия настаивала на разделении спорного участка пополам. − Чтобы дать полную оценку соглашению, пока не хватает информации. Вот, премьер-министр Норвегии говорит о разделении пополам. Но мне необходимо знать, как будут резать – по горизонтали или по вертикали вдоль Северного полюса. А это принципиально важно, потому что северная часть этой зоны – пустая, а южная – очень в перспективе богатая. Поэтому если резать, то желательно резать вдоль. Надеюсь, неглупые люди, участвовавшие в переговорах со стороны России, понимают, в чем проблема, и достигли соглашения с Норвегией с учетом всех интересов нашей страны. − Тот же Столтенберг говорит о том, что шельф «порезали» на две равных по значению части. − Тогда все понятно – будут делить по меридиану. Это для нас вполне нормально.
«Норвежцы имеют гигантский опыт работы на шельфе» − Однако есть мнение, что Россия могла «продавить» Норвегию и достигнуть большего. Ведь эта страна практически выкачала всю свою нефть на шельфе Северного моря и вынуждена идти в Баренцево, а для России разработка соответствующих территорий далеко не столь критична. − Нет, я так не считаю. Норвежцы – наши соседи и при этом очень добрые, несмотря на то, что они принадлежат иному военно-политическому альянсу. Норвежцы имеют гигантский опыт работы на шельфе. У них есть оборудование, технологии. У нас этого нет. Чем быстрее мы сможем использовать их преимущества на наши блага, тем будет лучше для обеих стран. Кроме того, для России и Норвегии было важно достичь соглашения именно сегодня. На спорные территории шельфа сейчас смотрят многие страны, даже те, кто не имеют никакого отношения к океану. Все что-то хотят там делать. По-существу же, Баренцево море – это только наш с Норвегией перспективный огород, поскольку только мы прилегаем к этой акватории, богатой на ресурсы. Сейчас мы договорились, что хозяевами выступаем только мы, и только мы будем определять правила игры в этой части. Это великое дело. − То есть теперь никакая страна, например, Великобритания, на российско-норвежский шельф не позарится? − Повторюсь, что касается спорной зоны, то никого, кроме Норвегии и России, это не касается. Что до любой точки океана, которая расположена за пределами 200-мильной зоны, то любое государство или даже коммерческая организация, не спрашивая ни у какой страны, может вести там хозяйственную деятельность. Поэтому так важны водные экспедиции, подобные чилингаровской, которые делаются научно-исследовательским судами. Они доказывают, что продолжение месторождений на шельфе является нашими месторождениями на суше. Тогда туда никто не сможет прийти, потому что это будет противоречить международному праву.
marafonec
marafonecМарафонец
Бег на месте к горизонту
Что получила Россия после сдачи части Баренцева моря Норвегии
Чудесный пример взаимовыгодных условий cдачи российских территорий – передача Норвегии в 2010 году Дмитрием Медведевым, тогда президентом РФ, половины акватории Баренцева моря площадью около 175 тысяч кв. километров.
( Свернуть )
О выгодах такого сотрудничества с западными партнёрами Д.Медведев дал возможность поразмыслить самим гражданам России, которая потеряла огромную по площади незамерзающую область Баренцева моря (что, скажем так, довольно важно для рыболовства) и богатый углеводородами шельф. Норги взяли под козырёк: и теперь мы там не ловим, когда нам заблагорассудится. А что? – у нас есть прекрасные льды, а подлёдная рыбалка пользуется большой популярностью в народе. Ну а нефти и газа у нас и так навалом.
А не далее как вчера норвежские партнёры нинешнего премьера – в лице министра обороны Норвегии Франка Бакке-Йенсена – заявили о том, что
« Россия стремится к подрыву единства Запада и международного сотрудничества и использует свои военные и экономические силы, пренебрегая дипломатией. «В целом развитие событий в нашем окружении показывает, что мы должны учитывать, что вооруженный конфликт между государствами в Европе больше не является немыслимым »
Marafonec.Еще.Нашел в архиве своего блога
https://marafonec.livejournal.com/9453458.html
https://wowavostok.livejournal.com/8720245.html
(перепостил arpadhaizy)
«Норвегия готовится к нефтяной гонке с Россией» — под таким заголовком международное информагентство Reuters опубликовало цитату министра нефти и энергетики Норвегии Терье Севикнеса. Министр настаивает на активизации разведочных работ на шельфе Баренцева моря вблизи границы с Россией.
«Если Россия обнаружит большую находку, мы должны быть готовы сделать все возможное, чтобы обеспечить экономические интересы Норвегии. Вот почему мы должны продолжать работы вблизи российской границы», — сообщил Reuters Терье Севикнес.
Говоря об «экономических интересах Норвегии», министр опирается на заключенный в 2010 году между Россией и Норвегией договор «О разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане». Без этого документа, так огорчившего российское экспертное сообщество, «интересы» Норвегии в регионе были бы не столь широки. Страны поделили шкуру неубитого медведя, не зная даже, какими размерами обладает «зверь». И теперь, пользуясь ситуацией, соседи своего не упустят.
Договор Медведева — Столтенберга
Провести границу по водам Баренцева моря Норвегия и СССР (а потом и Россия) пытались почти сорок лет. Изначально советская сторона настаивала на делении акватории по секторам, что привычно для установки границ в Арктике, и в таком случае СССР получал большую часть дна. Норвегия же хотела разделить море по «срединной линии», что увеличивало их часть.
Эксперты назвали заключенное соглашение провалом. Россия могла отстоять свой вариант через международный суд, имея на руках важные козыри. Предлагаемая нами линия шла по границе Полярных владений, установленных ещё в 1926 году и действующих в настоящее время. На руку России играл и Договор о Шпицбергене 1921 года, не позволяющий Норвегии законно считать архипелаг своей территорией. Но документ все равно был подписан по неизвестным причинам: из-за сговорчивости российского лидера или ради экономических привилегий (которые если и были обещаны, то пока остаются загадкой).
Россия, по оценкам специалистов, отдала Норвегии 60−80 тысяч «лишних» км2. На такой огромной территории с неизвестными науке запасами вполне могут быть обнаружены крупные месторождения нефти и газа, а на чьей стороне их больше — пока неизвестно.
Соглашение вызвало опасения не только в нефтегазовой отрасли, но и среди российских рыбаков. В области рыболовства нет стопроцентной уверенности в том, что страна-сосед не изменит правила игры. По мнению Вячеслава Зиланова, заместителя министра рыбного хозяйства СССР в 1988—1991 годы, Норвегия вполне способна в будущем запретить российским рыболовецким судам вести промысел в своей части Баренцева моря, даже в районе «ничейного» Шпицбергена.
«Мы ведем сейчас промысел и в морском районе архипелага Шпицберген, руководствуясь непризнанием еще Советским Союзом норвежской 200-мильной рыбоохранной зоны и ее юрисдикции здесь, — сообщил в интервью автору ИА REGNUM Вячеслав Зиланов. — Но нас не устраивает, что в районе архипелага норвежцы в полной мере контролируют рыболовство наших судов, выполнение ими правил, которые устанавливают норвежцы в одностороннем порядке, и наказание в случае обнаружения нарушений таких правил».
Эксперт отмечает, что Норвегия, всего семь лет назад получив желаемое, не пойдет на обострение отношений с Россией в этом регионе. Но за все будущие решения страны-соседа отвечать невозможно.
Кому нужна работа сообща
Согласно договору 2010 года, разработку месторождений, обнаруженных на линии границы, страны должны вести вместе. Таких объектов на приграничной территории пока не установлено, однако у ученых уже давно имеются прогнозы.
В 1980-е годы мурманские геофизики выявили в зоне спорной границы двух стран предполагаемые вместилища месторождений нефти и газа — в районе свода Федынского на юге Баренцева моря. Эта территория способна стать одним из крупнейших в мире газовых месторождений: ресурсы в пределах объекта оценены в 5,8 трлн кубометров газа и превышают объемы Штокмановского газоконденсатного месторождения в 3,9 трлн кубометров.
Подтверждений эти цифры со свода Федынского еще не получили, но «Роснефть» (которой принадлежат все лицензии на разведку с российской стороны границы) уже ведет переговоры с итальянской компанией Eni о совместной разведке и разработке близлежащих участков — Федынского и Центрально-Баренцевского. Норвежский министр Севикнес обошелся без упоминания конкретных топонимов, однако нацелил свою речь именно на подобные «миражи» масштабных проектов.
«Русские, вероятно, найдут нефть, — цитирует Reuters Терье Севикнеса, которому дела соседей, очевидно, не дают покоя. — А если Россия найдет запасы полезных ископаемых на морских границах в Баренцевом море, то нужно сделать все возможное для обеспечения экономических интересов Норвегии».
Россия и Норвегия уже несколько лет обсуждают подходы к совместному освоению трансграничных месторождений. Наша сторона еще в конце 2016 года была готова подписать соглашение об обмене сейсмическими данными, собранными на континентальном шельфе в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Но Норвегия, проявлявшая интерес к документу на стадии подготовки, не спешит довести дело до конца. Похоже, соседи не желают делиться научными открытиями — будущими или уже настоящими?
Отметим, что, по открытым данным, у Норвегии дела с разведкой на своей стороне идут неважно. В 2017 году ведущая нефтегазовая компания страны Statoil разведала пять скважин, однако обнаружила незначительные залежи углеводородов только в одной из них.
Для Норвегии нефтегазовый сектор играет огромную экономическую роль. По подсчетам Еврокомиссии, на углеводороды приходится около 22% ВВП страны и 67% экспорта. Норвежские ресурсы покрывают более 20% газовых потребностей Евросоюза. Однако с середины 2020-х годов эксперты прогнозируют спад объемов добычи в Северном море, поэтому страну спасут только новые значительные открытия.
По оценкам Норвежского нефтяного директората (NPD), запасы норвежской части Баренцева моря — это 65% еще не открытых морских ресурсов страны. Как в южной, так и в еще не разведанной северной части Баренцева моря может храниться до 1,4 млрд кубометров (8,6 млрд баррелей) нефтяного эквивалента.
Правительство Норвегии не торопится утверждать план по освоению ресурсов: ожидается, что он будет подготовлен в 2020 году. Это еще раз доказывает уверенность северных соседей в том, что Россия продолжит соблюдение условий договора 2010 года. Теоретически разорвать соглашение позволяет Венская конвенция по договорам, но политологи уверены: чтобы открыто признать международный договор угрозой своим национальным интересам, российской власти в ближайшее время не хватит силы воли.
«Норвегия отдала нам часть территории» (Договор о о разделе морских пространств 2010г)
Депутат Госдумы Михаил Гришанков объяснил, почему Госдума ратифицировала российско-норвежский договор о разделе морских пространств
25 марта 2011, 19:20Текст: Ирина Костюкова
«С подписанием договора мы наконец-то получаем возможность разморозить нефтяные и газовые месторождения, доступ к которым сегодня был заморожен», – заявил газете ВЗГЛЯД депутат Госдумы Михаил Гришанков. Так он прокомментировал ратификацию договора о разграничении морских пространств между Россией и Норвегией.
Согласно документу, России отходит большая часть спорной зоны – чуть более 860 тыс. квадратных километров, а Норвегия получит около 510 тыс. квадратных километров. Договор также позволит двум странам беспрепятственно осваивать нефтегазовые месторождения арктического континентального шельфа на территории 175 тысяч квадратных километров.
В целом, по данным геологической разведки, в материковой части Арктики могут располагаться около 13% неразведанных мировых запасов нефти и 30% запасов газа. Россия и Норвегия подписали документ в сентябре 2010 года в Мурманске, завершив тем самым 40-летний переговорный процесс разграничения исключительных экономических зон и континентального шельфа двух государств. Договор был внесен на рассмотрение в нижнюю палату парламента 10 февраля президентом РФ.
Парламент Норвегии ратифицировал этот договор 8 февраля.
Заключение российско-норвежского договора, казалось бы, позволило наконец погасить 40-летние территориальные споры Москвы и Осло, однако оппозиция в Госдуме все равно проголосовала в пятницу «против» ратификации. Оппозиция утверждает, что по договору Россия теряет более 80 тысяч квадратных километров территорий, богатых биоресурсами и запасами нефти.
Чтобы снять эти разногласия, Госдума приняла специальное заявление, в котором еще раз четко разъяснила все условия ратификации договора. Один из авторов проекта заявления палаты, заместитель председателя комитета по безопасности Госдумы Михаил Гришанков («Единая Россия») рассказал корреспонденту газеты ВЗГЛЯД о том, как теперь будут вести свой промысел российские рыбаки в норвежских территориальных водах и сможет ли российский ТЭК приступить к разработке нефтегазовых месторождений.
ВЗГЛЯД: Михаил Игнатьевич, для чего потребовалось заключать этот мирный договор? Правда ли, что норвежцы получат часть водного пространства России?
Михаил Гришанков: Соглашение обсуждалось достаточно долго. Спорные вопросы между двумя странами оставались нерешенными более 40 лет, а межгосударственные отношения регулировались договором о Шпицбергене, определяющем порядок наших взаимоотношений. Плюс в рамках российско-норвежской комиссии были определены правила рыболовства. Поэтому, по сути, договор понадобился только для того, чтобы начать совместную разработку возможных нефтегазовых месторождений. Так как сегодня разработка нефтяных месторождений в этих водах уже более 40 лет заморожена.
С ратификацией договора мы четко разделили морские пространства в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Поэтому соглашение отвечает, прежде всего, интересам России. Опасения с его ратификацией остались только с порядком рыболовства в этих водах. Чтобы исключить одностороннее толкование договора со стороны Норвегии и последующего ущемления интересов российских моряков, мы специально выступили с заявлением. В нем Госдума разъясняет позицию Российской Федерации по этому вопросу.
ВЗГЛЯД: А о чем идет речь в этом заявлении?
М.Г.: В этом заявлении говорится о том, что, несмотря на сегодняшнюю ратификацию, договор о Шпицбергене остается незыблемым, а порядок рыболовства в этих водах будет проводиться в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями.
Мы подчеркнули, что российское правительство будет, как и прежде, принимать все необходимые меры для обеспечения законных прав и интересов российской рыболовной отрасли и не допускать влияния договора на возможности каждой из стран в этой области. Специальное заявление Госдумы нужно было принять для того, чтобы норвежская сторона не смогла в одностороннем порядке пересматривать порядок работы наших рыбаков.
ВЗГЛЯД: Но ведь заявление Госдумы на этот счет было односторонним. У вас нет опасений, что Норвегия ваше заявление просто проигнорирует, а российские моряки лишатся доступа к прежде российским водам?
М.Г.: Хотя сам договор достаточно долго прорабатывался, мы действительно дали дополнительное трактование нашей позиции в одностороннем порядке. Но если же с его ратификацией начнутся ущемления прав наших рыбаков, возможно расторгнуть договор в целом. Такое правило существует по определению.
ВЗГЛЯД: Думская оппозиция, отказавшись поддержать ратификацию документа, утверждала, что Россия теряет большую морскую акваторию с нефтяными и газовыми месторождениями. Это так?
М.Г.: Когда проходили парламентские слушания, мы приглашали специалистов топливно-энергетического комплекса. И они смогли нас убедить, что прошло равномерное разделение морского пространства между Россией и Норвегией, и ратификация договора не ущемит интересы нашей страны. Так как с подписанием договора мы наконец-то получаем возможность разморозить нефтяные и газовые месторождения, доступ к которым сегодня был заморожен. И ни Норвегия, ни мы не могли вести их разведку. Сейчас же Норвегия, по сути, отдала нам даже часть своей территории в 3,5 тыс. кв. километров.
ВЗГЛЯД: Позволит ли ратифицированный документ уладить споры вокруг российских судов, которые нередко задерживали в Баренцевом море норвежские пограничники? Вспомним одиссею капитана Яранцева в 2005 году.
М.Г.: Норвегия выставляла и периодически выставляет дополнительные требования для наших рыбаков, но это уже вопрос профессионализма МИДа и Росрыболовства. Есть формальные договоренности, которые где-то выполняются, а где-то нет. По существующим инструкциям наши рыбаки пускают инспекторов на свои корабли, но больше никаких действий не предпринимают.
Таким образом, по сути, на протяжении многих лет идет своего рода борьба вокруг этой акватории. С подписанием договора эти отношения должны упроститься. Наши рыбаки будут работать на законных основаниях и на их территории, и на своей. Поэтому таких прецедентов должно стать меньше.
ВАДА ответило Вяльбе по поводу астмы у норвежцев. Но любопытнее было бы послушать Йохауг и Клебо
Тема запрещенного сальбутамола в спорте не затихает, но ВАДА на стороне махинаторов.
После чемпионата мира-2021 президент Федерации лыжных гонок России (ФЛГР) Елена Вяльбе и старший тренер Юрий Бородавко, в группе которого занимается Александр Большунов, выступили в СМИ с атаками на норвежскую сборную. В Оберстдорфе викинги из 12 видов программы выиграли девять, параллельно завоевав столько же серебряных и бронзовых наград. Вяльбе и Бородавко не стали ходить вокруг да около, а связали такое доминирование норвежской сборной с тем, что многие спортсмены этой команды используют терапевтические исключения (ТИ). Говоря простым языком, легально применяют препараты, которые для атлетов всего мира запрещены, под предлогом лечения от болезней. Практически во всех случаях — от астмы.
Елена Вяльбе и Юрий Бородавко. Фото Ричард Саген
Заявление россиян вызвало бурю обсуждений в Норвегии. Но теперь с позицией по этой теме выступило даже Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА).
«Спортсмены, которые в ходе выполнения своих профессиональных обязанностей подвергаются нагрузкам, требующим от них высокого уровня выносливости, нередко страдают от астмы по причине большой интенсивности вентиляции легких, — приводит заявление ВАДА «Чемпионат». — В дополнение это может усугубляться такими факторами, как воздействие холодного воздуха или хлора. Наши данные по тестированию, включая данные о лекарствах от астмы, можно найти в следующем отчете.
Прием ингаляционных лекарств от астмы, таких как сальбутамол, в терапевтических дозах не запрещен. Однако воспрещается принимать это вещество пероральным путем. Отметим также, что, когда ингаляция осуществляется с помощью небулайзера (устройство для проведения ингаляции. — Прим. «СЭ»), спортсмены часто превышают допустимый порог введения вещества.
В случае неотложной медицинской помощи врачи могут прописать любое вещество, указанное в Списке запрещенных веществ и методов их приема ВАДА. Однако в этом случае необходимо соблюдать условие, согласно которому дело отдельного спортсмена должно соответствовать критериям предоставления исключения на терапевтическое использование лекарственных средств для указанного вещества или метода».
Ответ, как обычно, нейтральный. Для тех, кто давно в теме, никакой новой информации в заявлении ВАДА не содержится. Просто объяснение механизма разрешения на сальбутамол. Гораздо полезнее и понятнее было бы, если бы ВАДА или норвежская федерация опубликовали реальное количество астматиков в сборной и количество спортсменов, использующих ТИ. Это могло бы сильно прояснить ситуацию, которая муссируется еще с 1990-х, а особенно активно — с нулевых, когда тему регулярно начала поднимать польская лыжница Юстина Ковальчик.
В идеале было бы хорошо узнать, кто конкретно и какими запрещенными для всего остального мира препаратами пользуется. Вот Тереза Йохауг — у нее есть ТИ? Этот вопрос интересует весь спортивный мир. Как и Йоханнес Клебо, резко прибавивший в дистанционных гонках. Некоторые связывают этот прогресс с раком его дедушки и зеленым светом Клебо на определенную фармокологию из-за риска наследственных заболеваний. Так ли это? Непонятно. Возможно, нет. Но слухи ходят постоянно. И вряд ли перестанут до тех пор, пока не прозвучит однозначный ответ.
Всем было бы только лучше, если бы спортсмены сами развеяли сомнения. Пока же из звезд норвежской сборной так делал только легендарный биатлонист Оле-Эйнар Бьорндален. Он неоднократно говорил о том, что у него нет и никогда не было астмы и никаких ТИ он не использовал. Остальные по разным причинам предпочитают вообще не поднимать эту тему.
История противоастматических препаратов в спорте
Считается, что первым противоастматические препараты в большом спорте в 1980-х начал применять врач сборной Норвегии по лыжным гонкам Кьелл Эйстейн Рекке. На Олимпиаде-1992 был большой скандал, после того как выяснилось, что все три норвежца, поднявшиеся на пьедестал в забеге на 30 км, перед гонкой использовали сальбутамол. Однако Рекке тогда заявил, что Терье Лангли является астматиком, Бьорн Дэли — аллергиком, а Вегарнд Ульванг перед стартом подхватил респираторную инфекцию. Через 20 лет после этой истории бывшая лыжница сборной Норвегии Сири Халле призналась, что Рекке предлагал ей лекарства от астмы без всяких медицинских показаний, но это было рассказано уже после того, как знаменитый доктор умер от старости.
Незадолго до его смерти — в 2002 году — норвежский телеканал TV2 выпустил фильм, в котором утверждалось, что на домашней Олимпиаде-1994 Рекке использовал не только разрешенный сальбутамол, но и более серьезные запрещенные вещества. Однако доказать свою правоту в суде авторам фильма не удалось — они заработали клеймо «предателей» и выплатили врачу денежную компенсацию за клевету. При этом норвежские лыжники продолжали жаловаться на астму и использовать ингаляторы для ее лечения. Самой знаменитой астматичкой была восьмикратная чемпионка мира Марит Бьорген. Ее соперница Юстина Ковальчик из Польши постоянно обвиняла норвежку в использовании сальбутамола не для лечения, а с целью повышения спортивных результатов.
На Олимпиаде-2002 более 15 процентов медалей были выиграны астматиками (притом что сальбутамол применяли только 5 процентов спортсменов). После этого ВАДА запретило использовать противоастматические препараты без терапевтического разрешения. Но запросов на эти лекарства было так много, что через десять лет сальбутамол в небольших дозах было позволено применять просто по назначению врача. Даже после этого норвежский лыжник Мартин Йонсруд Сундбю умудрился угодить в скандал с сальбутамолом. В 2014 году он значительно превысил разрешенную дозу, за что вскоре получил символическую дисквалификацию на два месяца на время летнего отпуска.
Но из-за истории Бьорген и Сундбю уже всех норвежских лыжников и биатлонистов начали подозревать в использовании сальбутамола в качестве разрешенного допинга. Споры о том, помогает ли этот препарат улучшать результаты или нет, ведутся до сих пор. Есть мнение, что это лекарство не только снимает отек бронхов и легких, но и дает «адреналиновый эффект». Недаром с 1992 года более половины медалей в сборной Норвегии по лыжным гонкам выиграны спортсменами-астматиками. С другой стороны, подтверждено, что многие лыжники и биатлонисты, и не только из Норвегии, действительно имеют хронические проблемы с дыханием из-за многочасовой работы на морозном воздухе.
Впрочем, от астматических проявлений страдали звезды и в летних видах спорта. Например, ингаляторы во время своих выступлений использовали легкоатлетка Джекки Джойнер-Керси, теннисистка Жюстин Энен, пловец Мэттью Данн и футболист Пол Скоулз. В 2002-м на незадекларированном сальбутамоле был пойман бегун-спринтер Ким Коллинз, в 2007-м — велогонщик Аллесандро Петакки, в 2009-м — теннисист Филиппо Воландри. Все они либо избежали наказания, либо отделались минимальным отстранением. Хакеры Fancy Bears уверяли, что терапевтические исключения на средства от астмы имели пловец Райан Лохте и легкоатлет Алекс Швацер. А в 2017-м скандал по поводу использования сальбутамола полыхал вокруг велогонщика Криса Фрума — его дело тоже закончилось оправданием.