Чем обусловлено использование в текстах документов иностранной лексики
Особенности иноязычного заимствования в русском языке права
Рубрика: Филология, лингвистика
Дата публикации: 08.06.2020 2020-06-08
Статья просмотрена: 239 раз
Библиографическое описание:
Молчанова, Т. Ю. Особенности иноязычного заимствования в русском языке права / Т. Ю. Молчанова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2020. — № 23 (313). — С. 705-706. — URL: https://moluch.ru/archive/313/71255/ (дата обращения: 20.11.2021).
В статье рассматриваются некоторые особенности иноязычного заимствования в русском языка права: греко-латинские термины, в том числе интернационализмы, латинские, французские, немецкие, англо-американские заимствования, правовые реалии, значение процесса языкового заимствования.
Ключевые слова: иноязычное заимствование, язык права, терминологическая система, источник заимствования, юридические термины, интернационализмы, правовые реалии, языковая экономия.
Актуальность изучения вопросов иноязычного заимствования обусловлена современными процессами развития языка как средства общения в глобальном информационном, правовом, экономическом и культурном пространстве.
Известно, что язык находится в процессе постоянного формирования и развития, так как языковая система быстро и гибко реагирует на все происходящие изменения, обусловленные нуждами современного общества по обслуживанию новых сфер знаний, технологий, областей производства, возникающих реалий и т. д. Иноязычное заимствование не только обогащает язык, но и делает его универсальным средством коммуникации в условиях глобального мира.
На современном этапе развития русского языка значительную роль играет процесс языкового заимствования в сфере права. Иноязычные заимствования в русском языке права представляют собой результат процесса эволюции права в целом, глобализации и интеграции страны в общемировое пространство. Процесс иноязычного заимствования во многом является и следствием роста правовой культуры населения на современном этапе развития общества, расширения контактов и укрепления сотрудничества в области правотворческой, правоохранительной и правоприменительной деятельности, и в значительной степени — следствием изменений в сфере международного права. Заимствования — это не только источник пополнения словарного фонда общего языка, но и неотъемлемый элемент терминосистем многих областей научного знания [3].
Классические греко-латинские термины, обозначающие основные правовые понятия римского права, заимствованные в период развития связей с Византией, являются одним их источников заимствований в русский язык права. Элементы греко-латинского происхождения служат ядром интернационализмов в любой терминологической системе. Интернационализмы — лексические/фразеологические единицы и словообразовательные элементы различных языков, объединенные сходством значений и форм, совпадающие по звуковому составу и значению в трех или более языках [2].
Лыкова Н. Н. отмечает, что среди греко-латинских терминов лингвисты выделяют полные термины-интернационализмы: алименты, амнистия, доктрина, контракт, пенитенциарий, юрисдикция, юстиция, вердикт, прецедент, прокурор, иммунитет и др. и национально оформленные термины-интернационализмы, построенные на основе греко-латинских словообразовательных элементов, которые были привнесены в систему многих европейских языков (русский, английский, французский и т. д.): вотум, квазиконтракт и др. [3]. С точки зрения возникновения и функционирования, интернационализмы обогащают международные терминологические системы, т. е. поддерживают тенденцию к созданию международных терминов на латинском языке: lex loci delicti commissi, lis alibi, pendens, pacta sunt servanda и др. При этом, некоторые латинские термины, обладающие международным характером, имеют существенное коммуникативное значение [4].
Рецепция римского права, часто называемого «писаным разумом» (rаtio scipta) и характеризующегося простотой и лаконичностью, оказала огромное значение на формирование русской юридической терминологии. Латинские заимствования в русском языке права появились в 17–18 веках в текстах нормативных актов: апелляция, инструкция, фамилия, нотариус концессия, конфискация, кредитор и др. Наиболее употребительными латинскими заимствованиями в русском языке права являются аккредитив, алиби,вето,деликт,де факто, де юре,лицензия,меморандум,оферта,патент,приватизация, пробация,медиация,казус, сервитут и многие другие.
Французские заимствования, как прямые, так и косвенные, стали общеупотребительными юридическими терминами в русском языке: аванс,департамент,дискредитация, жюри, индексация,конгресс, конституция, парламент, паспорт, президент, репрезентативный, губернатор, мэр и др. Значительная часть французских заимствований относятся к различным сферам права: абонент,аванс, акциз, капитал, кадастр, лотерея, тариф, франшиза, форс-мажор — гражданское право; аккредитация, атташе, декларация, дипломат, коммюнике — международное право; комитет, федерация, суверенитет — конституционное право; браконьер, мародерство, мисдиминор, фелония, шпионаж, шантаж — уголовное право; апеллянт,арбитраж, процедура, экспертиза — сфере правосудия.
Немецкий язык стал еще одним источником заимствования в русский язык права. К немецким заимствованиям относятся юридические термины, обозначающие понятия в сфере уголовного и гражданского судопроизводства: банкрот, рента, трассирование (перевод по векселю), штраф, полиция и др.
В русской юридической терминологии много англо-американских заимствований, относящихся к периоду развития экономических, финансовых, торговых отношений, появлению информационных технологий: лизинг, траст, клиринг, чек, хакер, брокер, дилер, франчайзинг, ноу-хау, роялти (плата за право пользования патентом, периодическое лицензионное отчисление) и пр.
Источником заимствований в русский язык права также являются юридические термины, выделенные в особую категорию и обозначающие правовые реалии других стран. К правовым реалиям относятся такие термины как ордонанс — законодательный акт, жандармерия во Франции; бургомистр — глава городского управления в некоторых странах Европы; омбудсмен — уполномоченный по правам человека; легислатура — в Великобритании и во многих штатах США название законодательных органов; барристер — в Англии и Уэльсе адвокат, имеющий право выступать в высших судах; коронер — в Англии и США следователь, специальной функцией которого является расследование случаев насильственной смерти; атторней — поверенный (в суде), юрист, адвокат, прокурор в Англии и США [5].
Следует отметить, что заимствованные юридические термины в русском языке употребляются с большой частотностью для определения многих понятий, явлений, реалий и институтов права. Иноязычные заимствования позволяют обозначать сложные правовые явления одним словом, тем самым упрощая юридические тексты и облегчая понимание и восприятие смысла правового вопроса, документа, решения, статьи и т. д., что называется принципом языковой экономии. Более того, термины иноязычного происхождения в большинстве своем не имеют русских синонимов, что делает их незаменимыми в научном стиле [1].
Тем не менее, употребление иноязычных правовых заимствований должно быть целесообразным и соответствовать принципу соблюдения терминологического баланса — сочетания актуальных юридических терминов и терминологических новаций, выражающих новые понятия. Использование иноязычных терминов, действительно требующихся для объяснения каких-либо новых правовых понятий, имеет целью решение лингвистических проблем в сфере профессиональной коммуникации в условиях необходимости передачи информации.
К вопросу об использовании в законодательстве иноязычной по происхождению юридической терминологии
Плесковская Галина Анатольевна
Омская академия МВД России, г. Омск
Научный руководитель: Варлакова Татьяна Вячеславовна, к.ф.н., доцент, доцент кафедры иностранных языков
Заимствование в языках является одним из важнейших факторов их развития. В современном мире в официальной речи юристов нередко используются заимствованные слова, хотя существуют их аналоги в русском языке. Часто юристы их употребляют, не задумываясь об их истинном значении. На наш взгляд, эта проблема достаточно актуальна в настоящее время. Нам предстоит выяснить в данном исследовании причину использования заимствованных слов в речи юристов, их роль и истинное назначение. Для этого необходимо решить ряд задач: определить источники заимствования в речи юристов; выяснить, в каких именно ситуациях используются заимствования чаще всего; установить цели использования таких единиц.
Юридические термины иноязычного происхождения – это особые, как правило, на первом этапе адаптации либо сосуществующие параллельно с русскими номинациями, либо вытесняющие русские эквиваленты.
Для многих языков источником формирования юридических терминов было римское право. Его отличительными чертами являлись точность формулировок, простота и ясность, поэтому римское право проникло в страны Европы. Большинство римских юридических терминов дошло до наших дней, став достоянием многих современных законодательных систем. Латинизмы пришли в различные языки не только при непосредственном контакте с самой латынью (к примеру, через учебные заведения), но и при посредстве других языков. Во многих европейских государствах до XII века латынь была языком литературы, науки, официальных бумаг и религии. Позже на латинском языке защищались диссертации и велась переписка с иностранными специалистами. Всё это способствовало созданию международного фонда научной терминологии.
В иных языках (германских, скандинавских, славянских) процент латинских терминов и фраз, оставленных в своём исконном написании, довольно незначителен. В русском языке наиболее часто первоначальное написание сохраняют выражения a prima facie, ad hoc, inter alia, per se, pro et contra и некоторые другие. В остальных случаях используется транскрипция: «домицилий», «кворум», «мандат», «министр», «нотариус», «плебисцит», «республика», «реторсия», «сервитут», «юриспруденция» и т. д.
Латынь сыграла немалую роль в обогащении русской юридической терминологии, связанной преимущественно с гражданским правом, а также со сферой общественно-политической жизни. В то же время русские юристы настолько увлекались использованием иностранных выражений в своей речи, не только научной, но и в выступлениях в суде, что известный адвокат рубежа XIX-XX вв. П. С. Пороховщиков по этому поводу писал: «Вы говорите перед русским судом, а не перед римлянами или западными европейцами. Щеголяйте французскими поговорками и латинскими цитатами в ваших книгах, в учёных собраниях, перед светскими женщинами, но в суде – ни единого слова на чужом языке» [1, с. 181].
Также латинизмы используются в российском уголовном законе:
1) заимствованные прямо из латинского языка: диверсия, кодекс, колония, конфискация, претензия, рецидивист, симуляция, эксперт;
2) пришедшие к нам через посредство французского, итальянского языков: буржуа, деклассированный, деморализация, департамент, пари.
Отдельные термины заимствованы из немецкого, арабского, древнегреческого языков. Значение большинства терминов иноязычного происхождения разъясняется в статьях УК РФ.
Основной предпосылкой внедрения иноязычных терминов в российский юридический язык является интернационализация юридической терминологии. Эта тенденция объясняется интеграцией мирового сообщества, процессом ассимиляции языков, активным развитием научной мысли. А. С. Пиголкин отмечает, что «обновление правового языка – процесс естественный, постоянный, требующий зачастую активного применения иноязычных семантических средств, что обусловлено информационными потребностями, международными деловыми связями» [6, с. 100]. Поэтому появились такие термины, как «демпинг», «инновация», «клиринг», и целый ряд других терминов, которые обладают международным характером и не имеют аналогов в русском языке.
Освоение этих терминов – довольно длительный и трудный процесс. Он может охватить даже не одно десятилетие. При этом большинство терминов удачно адаптируются и становятся незаменимыми языковыми инструментами по созданию закона. Так уже не вызывает затруднений использование в законе таких терминов, как «вексель», «концессия», «контрагент» и др., которые тоже когда-то были заимствованы из других языков в разное время.
В то же время нельзя говорить только о положительном эффекте от использования заимствованных терминов. В свою очередь многие из них порождают некоторые немаловажные проблемы. В. Ю. Туранин выделил две проблемы, которые, с его точки зрения, являются доминирующими: использование иноязычного юридического термина там, где есть реальная, а зачастую и очевидная возможность задействовать более понятный термин с русскими корнями или обрусевший, эквивалентный по своему содержанию заимствованному; употребление иноязычного юридического термина в неправильной трактовке [3, с. 15].
Нельзя не согласиться с мнением автора о существовании данных проблем. Ведь действительно наличие первой проблемы обусловлено чрезмерным заимствованием лексики в различных законах. Это вызвано неоправданным желанием создателей закона подчеркнуть наукообразность, придать закону солидность. Данная тенденция опасна как для законодателя, так и для лиц, действия которых направлены на соблюдение этого закона, потому что практически все иноязычные юридические термины изначально непонятны для адресатов закона. В связи с этим и возникают проблемы по его реализации в жизнь. Возникает недовольство граждан по отношению к закону и к самому его создателю. Никто не будет выполнять требования предписаний того закона, который написан на непонятном для них языке. Следовательно, такой закон потеряет смысл и свое назначение.
До последнего времени не было никаких нормативных правил использования заимствованных слов в официальном тексте, и только с принятием Федерального закона от 01.06.2005 г. № 53 – ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» получила закрепление позиция государства по поводу возможности употребления иноязычных терминов в официальных источниках. Так, в ч. 6 ст. 1 данного закона представлено положение, в соответствии с которым «при использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка, за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке». Исходя из этого положения, можно сделать вывод о том, что использовать заимствованные слова в текстах закона можно при отсутствии для наименования тех или иных предметов, явлений, процессов русских языковых средств, тождественных по значению.
Но всегда ли соблюдается эта законодательная установка? Часто возникают сомнения в использовании в текстах гражданско-правовых актов термина «лизинг», у которого есть официальный русский синоним – «финансовая аренда». Эти термины обычно используются вместе. При этом, как отмечает Ю. С. Харитонова, «в отдельных актах были сделаны попытки присвоить отношениям лизинга оригинальное название, отличное от заимствованного английского или уже имеющегося определения аренды» [5, с. 23]. Например, в Королевском постановлении Бельгии введено понятие «найм-финансирование», в Европе часто применяется термин «финансовая аренда». Из этого следует, что вместо «лизинга» в российском законодательстве вполне можно использовать аналог этого термина, который будет более понятен для граждан.
Также синоним имеет такой термин, как «командное товарищество». Можно с лёгкостью воспользоваться обрусевшим понятием «товарищество на вере». Неоднозначным представляется использование термина «пролонгация». Русскоязычным аналогом данного термина является слово «продление», которое полностью отражает суть соответствующего понятия и подходит для более активного функционирования на официальном уровне. Как видно из приведенных примеров, иноязычные термины используются в законодательстве не всегда целесообразно.
Но стоит отметить, что движение в направлении устранения излишней заимствованной терминологии в российском законодательстве есть. В Трудовом кодексе РФ уже не используется такой термин, как «контракт». Сейчас используется более понятный аналог – «трудовой договор». Было бы логично и правильно исключить термин «контракт» и из других нормативных актов, в которых он представлен в качестве синонима к термину «договор».
Вторая выделенная проблема имеет более глубокие корни. В некоторых случаях иноязычный термин используется в российском законодательстве в значении, отличающемся от общепринятого. Это создаёт серьёзные проблемы для его восприятия гражданами. Например, интерпретация слова «пари» позволяет убедиться, что это «условие, которое обязан исполнить проигравший в споре» [2, с. 607]. Однако в законодательстве «пари – это азартная игра, при которой исход основанного на риске соглашения о выигрыше, заключаемого двумя или несколькими участниками пари между собой либо с организатором данного вида азартной игры, зависит от события, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет». Таким образом, трактовка термина «пари» в законе не совпадает с общепринятым его пониманием. В законе определение исследуемой лексемы более широкое, чем словарная трактовка.
В российском законодательстве есть случаи, когда иноязычный термин, упоминаемый в нескольких законах, имеет различное значение. Например, термин «листинг» в Федеральном законе от 22.04.1996 г. № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» понимается как процесс, связанный с включением ценных бумаг в список. В Федеральном законе от 05.03.1999 г. № 46-ФЗ «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг» термин «листинг» уже понимается не как процесс, а статичное явление, как сам список ценных бумаг.
Оценивая использование иноязычной терминологии в текстах законов, следует отметить, что законодатель должен более осторожно включать такие термины в текст закона и помнить о возможных отрицательных последствиях их нецелесообразного применения. Поэтому стоит заострить внимание на практической значимости каждого вводимого иноязычного термина, на соответствии его семантики обозначаемому понятию. Но это не значит, что употребление новых заимствованных терминов в законодательстве невозможно. Наоборот, необходимо избегать и другой крайности – использования только устоявшихся слов и игнорирования иноязычных терминов, действительно требующихся для объяснения каких-либо новых для российского права понятий, не имеющих общеупотребительного аналога в русском языке.
В любом нормативно-правовом акте необходим баланс, основанный на принципе разумного сочетания юридических терминов, существовавших раньше, и новых терминов, характерных для конкретного исторического этапа развития государства и права.
Из вышесказанного можно сделать вывод: употребление иноязычных терминов в тексте современных законов в некоторых случаях является избыточным, их необоснованное использование ведёт к загромождению законодательного текста, затрудняет его восприятие правоприменителем. Поэтому заимствование иноязычных терминов должно быть не простым копированием. Нужно отсеивать термины, не вписывающиеся в российский юридический язык и нарушающие его терминологическую систему. Необходимо использовать аналоги русских терминов, более понятные гражданам; употребление заимствованных юридических терминов не должно входить в противоречие с общей концепцией терминологического единства российского законодательства. Поэтому каждый термин нужно использовать в одном значении во всех российских законах в соответствии с его изначальной трактовкой в родном языке.
Список использованной литературы
Использование заимствованной юридической терминологии
Разумеется, современное право ушло далеко вперед во всех областях регламентации общественных отношений, однако и многие новейшие юридические конструкции складываются из основных терминов, разработанных именно в римском праве.
Значение римского права для формирования отечественной юридической терминосистемы неоценимо. Войдя через рецепцию в практику средневековых государств, в том числе и России, римское право оказало огромное влияние и на все последующие источники права, преимущественно, гражданского. Количество заимствований на различных этапах развития российского государства и права варьировалось в зависимости от различных факторов, в том числе идейно-политических, экономических, социальных. Так, например, значительное усиление процесса рецепции понятий и их наименований наблюдалось в период правления Петра I. В этот период заимствуются многие латинизмы при посредничестве немецкого, польского, французского и английского языков («артикул», «аудитор», «асессор», «адвокат», «арбитр», «дуэль», «юстиция»), а также французские термины («арбитраж», «департамент»)». Данное обстоятельство связано с политическими воззрениями Петра, в первую очередь, с направленностью на интеграцию России и западных держав, а также с новыми экономическими веяниями, появившимися в период его правления.
Заимствованные юридические термины в большинстве своем первоначально непонятны для адресатов правовых норм, и поэтому их неточное толкование или чрезмерное использование в тексте законодательного акта оказывают прямое негативное влияние на его качество.
Несмотря на то, что проблема, связанная со столь активным использованием заимствованной юридической терминологии в текстах отечественных законов, в настоящее время вызывает теоретический интерес, до последнего времени не было никаких нормативных правил использования заимствований в официальном тексте. Лишь с принятием Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации» косвенно, но все-таки получила закрепление позиция государства по поводу возможности использования иноязычных терминов в официальных источниках, в том числе, в законодательных актах. В части 6 статьи 1 данного закона установлено положение, в соответствии с которым, «при использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка, за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке». Исходя из смысла данного установления следует, что употребление заимствований в официальных источниках допустимо, но только при условии недостаточности собственных языковых средств.
Далеко не все иноязычные термины безболезненно адаптируются в российском законодательстве. При всей неизбежности расширения границ современного юридического языка, обусловленной активным проникновением заимствований, необходимо остановиться на двух проблемах, которые являются следствием не всегда продуманных решений российских участников законотворческой деятельности:1. Использование иноязычного юридического термина там, где есть реальная, а, зачастую, и очевидная возможность задействовать более понятный термин с русскими корнями или обрусевший, эквивалентный по своему содержанию заимствованию.2. Употребление иноязычного юридического термина в неправильной трактовке.
Наличие первой проблемы во многом обусловлено чрезмерным использованием заимствованной лексики в тексте закона, что вызвано неоправданным желанием его разработчиков подчеркнуть наукообразность, придать ему дополнительную «солидность».
Данная тенденция опасна как для законодателя, так и для всех заинтересованных в правильном применении закона лиц.
Есть определенные сомнения в необходимости употребления в текстах гражданско-правовых законодательных актов такого термина, как «лизинг», у которого есть официальный, «обрусевший» синоним – «финансовая аренда». Данные термины обычно используются вместе (например, в Федеральном законе «О финансовой аренде («лизинге»)). Есть очевидные возможности для русификации данного термина в рамках российского права. То же самое относится и к термину «коммандитное товарищество», обладающему официальным, «обрусевшим» синонимом «товарищество на вере».
Неоднозначным представляется использование и такого термина, как «пролонгация» в современном законодательстве (например, в тексте ст.ст. 98-99 Бюджетного кодекса России, статьи 49 Федерального закона «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»). Русскоязычным аналогом данного термина служит слово «продление», которое полностью отражает суть соответствующего понятия и готово к более активному функционированию на официальном уровне. Корни второй выделенной проблемы находятся несколько глубже. Так, в отдельных случаях есть некоторые проблемы с адекватностью законодательного восприятия иноязычных юридических терминов тому содержанию, которое заложено в словарных трактовках. Примеры.Словарная интерпретация термина «пари» (фр. – pari) позволяет нам убедиться во мнении о том, что пари – это «условие, которое обязан исполнить проигравший в споре», при этом его законодательное разъяснение выглядит следующим: пари – это «азартная игра, при которой исход основанного на риске соглашения о выигрыше, заключаемого двумя или несколькими участниками пари между собой либо с организатором данного вида азартной игры, зависит от события, относительно которого неизвестно, наступит оно или нет». Очевидно, что в тексте Федерального закона ««О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» трактовка термина «пари» идет вразрез с его словарным (общим) пониманием, пари в законе – это не условие, подлежащее исполнению проигравшим в споре, а азартная игра, то есть, скорее, сам спор и все его последствия. Поэтому законодательное определение в исследуемой ситуации значительно шире, чем словарная трактовка.
Кроме этого, в российском законодательстве есть случаи, когда иноязычный термин, задействованный в тексте нескольких законов, используется в них в различном смысле. Это обусловлено также лишь одним – неправильной трактовкой истинного содержания данного термина в законодательном тексте. Например, весьма спорным является употребление в современном законодательном тексте такого заимствованного термина, как «листинг». Это обусловлено, прежде всего, несовпадением изначального смысла данного термина с его значением, в котором он, в определенных случаях, используется в тексте закона. Термин «листинг» образован от английского «list» – «список», а окончание – ing придает ему характер действия. Поэтому при использовании его в статье 2 Федерального закона «О рынке ценных бумаг», совершенно точно отражается содержание данного термина: листинг ценных бумаг – это «включение фондовой биржей ценных бумаг в котировальный список» (ст.2). Листинг в данном случае понимается как процесс, связанный с включением ценных бумаг в котировальный список. Однако, например, в части 4 статьи 6 Федерального закона «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг» термин «листинг» воспринимается по-другому. В ней, в частности устанавливается, что «профессиональный участник при отчуждении ценных бумаг инвестором обязан по требованию инвестора помимо информации, состав которой определен федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, предоставить информацию о:
ценах и котировках этих ценных бумаг на организованных рынках ценных бумаг в течение шести недель, предшествовавших дате предъявления инвестором требования о предоставлении информации, если эти ценные бумаги включены в листинг организаторов торговли, либо сведения об отсутствии этих ценных бумаг в листинге организаторов торговли…». То есть, в данном случае листинг уже понимается как статичное явление, как сам котировальный список ценных бумаг, а не процесс его формирования. Это ошибочное понимание смысла данного термина. Поэтому в приведенном контексте части 4 статьи 6 Федерального закона «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг» необходимо использовать термин «котировальный список», а не термин «листинг».
Стержнем использования иноязычной юридической терминологии в текстах российских законов должна являться терминологическая преемственность. Она обеспечивает последовательность и устойчивость формирования юридической терминологии. Процесс преемственности по отношению ко всему юридическому языку является основой для поступательного развития юридической терминологической системы. Поэтому следует заострять внимание на практической значимости каждого вводимого иноязычного термина, на его соответствии обозначаемому понятию. Но это вовсе не значит, что употребление заимствованных юридических терминов в отечественном законодательстве порочно или нецелесообразно. Наоборот, необходимо избегать и другой крайности – использования только устоявшихся слов и игнорирования иноязычных терминов, действительно требующихся для объяснения каких-либо новых для российского права понятий. В каждом законодательном акте необходим терминологический баланс, основанный на принципе разумного сочетания актуальных юридических терминов, существовавших ранее, и терминологических новаций, выражающих новые понятия, характерные для конкретного исторического этапа развития государства и права.