Черт знает что текст
Холодные руки, замерзшие лужи,
Глаза цвета кофе, дурацкая боль,
В квартире моей постоянная стужа,
Ночь и день, я болею тобой.
Прекрати приходить ко мне по ночам,
Днем перестань же являться
Не поставят диагноз, я не верю врачам,
Обещаю никогда не влюбляться.
Люди бегут, все куда-то торопятся,
А вокруг меня все застыло, увы.
Ненавижу свою я бессонницу,
На сердце пора бы накладывать швы.
И я так бессмысленно верю, что однажды увижу тебя.
Когда деревья бесстыдно разденутся,
Когда дождь станет бродить не спеша,
Когда осень вернется, бездельница,
Когда взвоет больная душа.
И мне наверное никогда не поверится,
Если однажды я встречу тебя.
Остыл мой чай и уже без тебя.
Ты остался где-то в 25 апреле.
В который раз я пишу для тебя,
И к чертам все эти ваши манеры.
А небо все сильнее печалится,
его кроют тучи, а меня тобою кроет.
И я не думала, когда в тебя влюблялась.
Да я вообще умею думать?
Ты стал уже давно не человеком.
Ты стал болезнью, да черт возьми неизлечимой.
И кто-то спросит:
— Ну, может есть лекарство?
Я просто хочу стать тебе незаменимой. Cold hands, frozen puddles
Coffee eyes, stupid pain
There is a constant cold in my apartment,
Night and day, I am sick with you.
Stop coming to me at night
Stop being in the afternoon
They won’t be diagnosed, I don’t trust doctors
I promise never to fall in love.
And I probably will never believe
If one day I meet you.
My tea has cooled down and already without you.
You stayed around April 25th.
How many times I write for you
And to hell with all your manners.
And the sky is more and more sad
the clouds cover it, but you cover me.
And I didn’t think when I fell in love with you.
Can I think at all?
You have become no longer a man.
You have become a disease, damn it incurable.
And someone will ask:
— Well, maybe there is a medicine?
I just want to be irreplaceable to you.
Черт знает что
В далеком детстве я испытала неимоверный страх перед школой. Однажды меня записала туда мама и, придя домой, сказала папе прямо с порога: «Была я в этой школе, ну и учительницы там! Одна, Лидия Федоровна, еще ничего, но уж вторая, Марья Тимофеевна, вообще черт знает что».
И пошло мое черт знает что! Первое сентября, букет длинных гладиолусов с дачи, чужие незнакомые дети, серенькая неприметная «учительница первая моя», которой, как дань, несли и несли цветы.
Марья Тимофеевна оказалась строгой и несправедливой. Теперь я думаю, что она не была широко образованным человеком и гармонической личностью, но и в то время меня удивляла ее простецкая речь, потому что в нашей семье так не разговаривали.
Классная руководительница учила в основном с помощью указки; наиболее раздражавших ее, не церемонясь, била по рукам, а из подхалимов делала любимчиков. Девчонка Алька, например, завидев ее, бежала к ней со всех ног, охватывала за талию и восторженно визжала. А еще она носила ей мамины пироги. Марья млела.
Самым любимым словом Марьи было почему-то «мумыра». Все у нее были мумырами, лица мужского и женского пола, без различия. Однажды перепало и мне.
Пришлось в учебный процесс вмешаться моему папе, обаятельнейшему и умнейшему человеку. Пара комплиментов, несколько минут интересного разговора и конкретная помощь в создании секции факультативной физкультуры сделали свое дело. Марья была покорена. Меня она больше ни разу не обозвала мумырой.
Но в этой богом забытой школе на окраине Москвы были и другие, не менее интересные персонажи. Позже появился Косой – так звали якобы контуженного на войне учителя английского языка.
Этот седовласый пожилой человек заходил в класс так: сначала влетал его увесистый портфель, потом врывался он сам, стучал о край стола видавшим виды классным журналом и неистово кричал: «Stand up, сволочи! Ну, вы, рожденные в пьяном виде!»
Очень жаль, что в младших классах дети не могут доходчиво объяснить родителям, что в школе их унижают, обижают и т.д. Мы просто смущенно переглядывались, давили смешки, на том дело и заканчивалось.
А учитель с красным лицом и свирепо вращающимися в разные стороны глазами бегал по классу, что-то писал на доске, вызывал, ставил двойки и… отбивал у нас всю охоту к познанию иностранного языка.
Учитель физики был элегантным пожилым евреем с безупречной белой шевелюрой и плотоядным взглядом.
Он так любил свой предмет, что зачастую, увлекшись, мог резво вскочить на кафедру и закричать что-то вроде того, что он гений физики. Мы почему-то страшно его боялись.
Однажды, показывая опыты с эбонитовой палочкой, он вдруг достал из-под стола капроновый чулок и, победно размахивая им, доверительно сообщил, что вот тут на днях… раздел школьницу! При этом он как-то особенно поглядывал на взрослеющую подхалимку Альку, отчего та ужасно смущалась.
Черт знает что!
Учительницы по русскому языку у нас почему-то постоянно менялись, неизменным оставалось одно: они всегда удивлялись тому, что я не знала правил, у доски молчала как рыба, а диктанты писала на «отлично».
Они даже сажали меня на первую парту и внимательно наблюдали за мной, надеясь уличить меня в списывании или подглядывании, но я была неуловима.
Наверно, у меня была природная грамотность, а оттого что много читала – зрительная память. Училки злились, но пятерки ставили.
Учителя рисования звали смешно – Кобдуш Муханович. Запомнился он тем, что как-то однажды поставил у доски нашего ученика, толстяка и коротышку Крупеня, и заставил всех «рисовать с натуры». Крупень нелепо корячился перед нами и строил смешные рожи.
Я долго сидела с чистым листом, а потом начала рисовать собак. Кобдуш Муханович подошел ко мне и спросил, почему я не рисую с натуры.
И я занялась тем, что мне нравилось…
А еще у нас преподавала добрая и милая химичка Клара, которую из-за ее специфической фигуры метко окрестили Колбой. Колба, по-моему, никого вообще не вызывала к унизительной доске, а всё рассказывала сама, показывала химические опыты с бертолетовой солью и охотно ставила всем только положительные оценки.
Учительница физкультуры у нас была низенькая и толстая, с большим животом и огромными ляжками. Сама она по понятной причине ничего показать не могла, а брала как пример ту же мелкую и проворную Альку, и уже при ее помощи объясняла, как надо делать то-то и то-то. Зато в теории Наталья Владимировна была сильна, да и характер у нее был веселый.
Я, как и многие, ненавидела физ-ру. Ну, начнем с того, что тогда я была толстой и неуклюжей, и куда мне было корячиться на брусьях или прыгать через козла на виду у издевающихся мальчишек! Меня и еще пару-тройку таких сдобных девчонок они дразнили Жиртрестом, Мясокомбинатом и почему-то Промсосиской.
Наша раздевалка была в бомбоубежище, и чтобы просочиться из нее на свет божий, нужно было пройти по бесчисленным коридорам, где прятались гадкие мальчишки и, завидев нас, тут же гасили свет. Дальше они щупали, хватали, били куда угодно, в общем, «отрывались», как умели.
Мне надоело быть жертвой этих жестоких озорников, и я просто перестала посещать эти ненужные мне уроки. А Наталья Владимировна бегала за мной по всей школе и кричала зычным голосом:
— Азарова! Почему не ходишь на физкультуру?!
Но я всегда убегала от нее. Дом мой был как раз напротив школы.
Однажды терпение Натальи лопнуло, и она пришла к нам домой с жалобой на меня. Тогда папа, кроме МИСИ, окончивший еще и Институт физкультуры, решил помочь мне. Тогда-то и открылась наша секция «Три толстяка».
Папа занимался с нами вечерами, после уроков. С ним мы прошли всю школьную физкультурную программу, и уже без мальчишек смело корячились на брусьях, скакали через козла, делали кувырки, играли в волейбол…
Прослышав про нас, к нам потянулись и обычные худые девчонки. Добрый папа принимал всех без разбора. С ним всем было легко, весело и интересно, он был прирожденный тренер, учитель!
Настал день сдачи экзамена придирчивой Наталье Владимировне. Она отсмотрела программу и… осталась удовлетворена. Мы победили!
НВП – начальную военную подготовку вел некрасивый лысый военрук с доброй душой. Над ним шутили, обычно, что он забыл снять противогаз.
Понимая, что девушкам не очень интересно разбирать автомат Калашникова, он особенно не требовал от нас дисциплины и смотрел на прогулы уроков сквозь пальцы.
Потом мои результаты даже вывесили в школе на доске почета вместе с результатами лучших стрелков.
Когда нам вручали аттестаты, военрук сказал: «Азаровой я поставил четверку за красивые глаза и за то, что она пару раз посетила мои занятия».
В третьем классе подруга Танька во время дежурства по классу спросила меня, в кого я влюблена. Окинув мысленным взором весь класс, я как-то не нашла достойного объекта и подумала, что раз меня назвали в честь Аллы Тарасовой, то уместнее всего влюбиться в Тарасова и стать его женой.
Танька посоветовала мне подойти к Тарасову и состроить ему глазки. Я так и сделала. Долговязый Тарасов тупо посмотрел на меня, обошел, энергично взмахнул длинной ногой, и я получила смачную «печать» во всю попу.
В ответ я тоже размахнулась ногой, но он схватил меня за лодыжку, и я какое-то время прыгала на одной ноге, чуть не плача от унижения и злости.
Тут я дала себе зарок: больше ни в кого не влюбляться и замуж не ходить!
В 10-м классе ботаничка и по совместительству классный руководитель Нина Ивановна, иронизируя, сказала, что аттестат у меня будет «кучерявый», то есть троечный, и ни в какой институт меня не примут.
Она же накатала на меня характеристику, которую я бережно храню до сих пор. Вот что она писала обо мне энное количество лет тому назад:
«Азарова Алла обучалась в данной школе с 1 класса, не имеет никаких способностей, прилежание недостаточное, учеба посредственная, общественной работой не занималась, хотя много читает и эрудированна.
По характеру замкнутая, неконтактная, с коллективом малообщительная».
Когда закончилось мое черт знает что, я неожиданно стала одаренной и контактной, откуда ни возьмись, как из рога изобилия, из меня посыпались стихи.
Я училась, работала, сочиняла.
Я выдержала творческий конкурс, поступила в Литературный институт и получала свои законные пятерки.
Потом мне вручили диплом с отличием и сразу приняли в Союз писателей.
Меня начали печатать в газетах и журналах, выходили отдельные сборники моих стихов.
Я стала лауреатом конкурса «Золотое перо».
А еще я научилась быть душой любого коллектива.
Текст песни
Холодные руки, замерзшие лужи,
Глаза цвета кофе, дурацкая боль,
В квартире моей постоянная стужа,
Ночь и день, я болею тобой.
Прекрати приходить ко мне по ночам,
Днем перестань же являться
Не поставят диагноз, я не верю врачам,
Обещаю никогда не влюбляться.
Люди бегут, все куда-то торопятся,
А вокруг меня все застыло, увы.
Ненавижу свою я бессонницу,
На сердце пора бы накладывать швы.
И я так бессмысленно верю, что однажды увижу тебя.
Когда деревья бесстыдно разденутся,
Когда дождь станет бродить не спеша,
Когда осень вернется, бездельница,
Когда взвоет больная душа.
И мне наверное никогда не поверится,
Если однажды я встречу тебя.
Остыл мой чай и уже без тебя.
Ты остался где-то в 25 апреле.
В который раз я пишу для тебя,
И к чертам все эти ваши манеры.
А небо все сильнее печалится,
его кроют тучи, а меня тобою кроет.
И я не думала, когда в тебя влюблялась.
Да я вообще умею думать?
Ты стал уже давно не человеком.
Ты стал болезнью, да черт возьми неизлечимой.
И кто-то спросит:
— Ну, может есть лекарство?
Я просто хочу стать тебе незаменимой.
Перевод песни
Cold hands, frozen puddles
Coffee eyes, stupid pain
There is a constant cold in my apartment,
Night and day, I am sick with you.
Stop coming to me at night
Stop being in the afternoon
They won’t be diagnosed, I don’t trust doctors
I promise never to fall in love.
And I probably will never believe
If one day I meet you.
My tea has cooled down and already without you.
You stayed around April 25th.
How many times I write for you
And to hell with all your manners.
And the sky is more and more sad
the clouds cover it, but you cover me.
And I didn’t think when I fell in love with you.
Do I even know how to think?
You have become no longer a man.
You have become a disease, damn it incurable.
And someone will ask:
— Well, maybe there is a medicine?
I just want to be irreplaceable to you.
Образовательный сайт учителя русского языка и литературы Захарьиной Елены Алексеевны
Интерактивные технологии в образовании
Текст Кронгауза М.
(1)Русский язык в Интернете – это, конечно же, чёрт знает что такое! (2)Но при том это всё равно русский язык.
(3)Начнём с самого простого – с яростной порчи орфографии. (4)Возникла она не в Интернете, но именно в Интернете была поставлена на поток. (5)И наиболее ярко проявилась в так называемом языке падонков и истории со словом превед. (6)Порча орфографии оказалась настолько привлекательной идеей, что сразу овладела умами и стала модной и почти обязательной.
(7)Хорошо известно, что именно орфография помогает легче воспринимать написанное, то есть попросту – быстрее читать. (8)Неправильное написание незначительно задерживает наш взгляд на слове, тормозя процесс чтения в целом. (9)Если таких задержек оказывается много, чтение тормозится не чуть-чуть, а сильно.
(10)На самом деле орфография помогает и быстрее писать, поскольку грамотный человек делает это автоматически. (11)И вот здесь прозвучало ключевое слово: грамотный. (12)Дело в том, что орфография облегчает жизнь далеко не всем, а только грамотным людям. (13)Именно поэтому при любых реформах орфографии и графики страдают прежде всего они. (14)И именно образованные люди сильнее всего сопротивляются таким реформам. (15)Остальные же без орфографии даже немного выигрывают: не надо думать, как писать, да и чтению это не мешает, поскольку привычки к определённому графическому облику слов у них не сформировано. (16)Главное же, что при отсутствии орфографии незнание орфографических правил им абсолютно не вредит, так что их социальный статус сильно повышается.
(17)Другая причина привлекательности неправильной орфографии заключается в том, что она придаёт слову дополнительную выразительность. (18)Один мой знакомый объявил, что будет писать жи и ши только с буквой ы – в частности, потому, что «жызнь более энергична и жызненна, чем жизнь». (19)И по-своему был прав. (20)Однако, будучи грамотным человеком, периодически забывался и срывался на нормативные держишь и пишите.
(21)Безусловно, всевозможные выражения языка падонков – аицкий сотона, аффтар жжот и пеши исчо – выразительны и потому так популярны. (22)Кое-кто стал даже говорить о новой неправильной орфографии, то есть новой системе антиправил. (23)На самом деле никакой особой системы нет. (24)По существу, есть лишь одно основное правило: там, где можно написать слово иначе, чем оно пишется, и это не повлияет на его произнесение, – пиши иначе.
(25)Но здесь-то и кроется опасность! (26)По-настоящему неправильно могут писать только очень грамотные люди, которые, во-первых, знают, как писать правильно, а во-вторых, понимают, какие ошибки не искажают произношение. (27)Так, очень трудно поверить в то, что неграмотный человек мог бы написать «превед, кросавчег!», потому что сделаны почти все возможные ошибки.
(28)Выразительность же всех этих написаний весьма условна. (29)Они выразительны, пока мы осознаём их необычность и неправильность. (30)По мере привыкания к ним и забывания «правильного прототипа» они станут совершенно обычными, нейтральными написаниями, но правила орфографии мы при этом потеряем безвозвратно.
(31)Меня поразила позиция одного грамотного и вполне образованного человека по этому поводу, сформулированная на одном из форумов: дайте мне самовыражаться в Интернете так, как я хочу, а вот моих детей в школе извольте учить правильному языку и правильной орфографии. (32)Этот человек, увы, не понимает одной простой вещи: то, что для него является игрой, для следующего поколения постепенно превращается в норму. (33)Язык осваивается не только в школе. (34)Возможно, его сын впервые увидит слово аффтар именно в Интернете и именно в таком виде. (35)И это окажется его первым и основным языковым опытом, который не перечеркнёшь школьной зубрёжкой.
*Максим Анисимович Кронгауз (род. в 1958) – российский лингвист, профессор, автор книги «Русский язык на грани нервного срыва».
«Это чёрт знает что! Мерзость. » Честные слова Валентина Гафта, ставшие поводом для травли после смерти
12 декабря не стало народного артиста РСФСР Валентина Гафта. Великий русский актёр скончался на 86-м году жизни, так и не оправившись от перенесённого в прошлом году инсульта. Царьград вспомнил, что артист говорил о России, Украине и США, а также почему считал, что «Крым был отдан несправедливо».
Путь артиста
Валентин Иосифович Гафт родился в Москве, в 1935 году и с самого детства мечтал о жизни артиста. Хотя и рос будущий актёр весьма хулиганистым, частенько ввязывался в драки и возвращался домой в синяках, карьере это не помешало. Скорее наоборот, способствовало формированию его неповторимого образа и шарма экранного хулигана и злодея.
Впоследствии кинокритики отметят, что первое появление Валентина Иосифовича на экране в «Убийстве на улице Данте», казалось, безвозвратно закрепит за ним образ главного «киномерзавца». Да и режиссёры с большой охотой отдавали ему роли злодеев от Сатанеева из «Чародеев» до Воланда.
Однако Валентин Гафт смог вырваться из плена одного амплуа и успешно воплотить на экране самых разных героев, которым он непременно добавлял собственную краску с присущими ему фирменным юмором и стилем.
В последние годы артист редко снимался, давал интервью и появлялся на сцене уже родного для него театра «Современник». Как рассказывала его супруга актриса Ольга Остроумова, здоровье актёра сильно пошатнулось после перенесённого в 2019 году инсульта. Однако его роли в кино и знаменитые эпиграммы навсегда остались в истории России и в памяти зрителей.
Фото:Valery Khristoforov/RussianLook/Globallookpress
Некоторые остроты артиста зачастую производили эффект разорвавшейся бомбы и долго обсуждались в СМИ и кулуарах. Так, после выхода картины о Владимире Высоцком «Спасибо, что живой» Гафт заявил: «Умереть не страшно. Страшно, что после смерти могут снять фильм и тебя сыграет Безруков!»
Сам Сергей на коллегу нисколько не обиделся. Высказывать своё мнение Валентин Иосифович никогда не боялся и резких слов не избегал.
Кому нужна Украина?
Например, несколько лет назад высказывания Гафта всполошили всю Украину. После госпереворота в 2014 году Киев внёс актёра в своеобразный «белый список» как лояльного к новым украинским властям. Однако сам Гафт от такой «чести» отказался, отметив, что считает сумасшествием то, что происходит в соседней стране.
По словам актёра, ему обидно и противно из-за того, что на Украине начали запрещать российские фильмы и книги. По мнению Гафта, видимо, украинские политики «нашли там что-то такое, что им стыдно, какую-то правду про себя».
Весьма резко раскритиковал артист Киев за ведение войны в Донбассе. Он выразил возмущение тем, что обвинить в конфликте украинские политики пытаются Россию. При этом Петра Порошенко, который на тот момент был президентом Украины, Гафт прямо назвал «уродом», который начал войну против собственного народа.
«Нельзя жить спокойно, зная, что твои солдаты день и ночь стреляют по невинным.
Кого они обстреливают? Армию, которая якобы пришла из России? Это неправда!
Я не потерял разум, вижу, как вы управляете Украиной, это чёрт знает что! Мерзость. » – говорил актёр.
Фото:Mikola Gnisyuk/Globallookpress
После столь неожиданной для многих критики в адрес Киева недоумевающие «патриотичные» украинские журналисты из издания «Гордон» даже лично связались с Гафтом и потребовали объяснений. Но артист от своих слов не отказался. Он отметил, что Украину всегда любил, а украинцев уважал, но принять то, во что превратилось соседнее братское государство, не может.
«Происходит истребление невинных людей. Ни один конфликт этого не стоит. Это кровавая рана на руках человечества. Это безобразие. Из-за чего? Кому нужна Украина? Крым был отдан вам несправедливо, это российская территория, за неё черт-те сколько боролись, пролили кровь», – говорил актёр.
В результате украинский сайт «Миротворец» включил артиста в свой чёрный список.
Гафт – либерал?
Гафт и ранее подчеркивал, что Крым никогда не был частью Украины – именно русские за него сражались и отдавали свои жизни. Не забывал артист и о роли США в украинском конфликте. Валентин Иосифович отмечал, что политика Вашингтона ставит всё с ног на голову и искажает истину.
«Несмотря на то, что на белое Штаты сказали чёрное, а чёрное назвали белым, многие государства выполняют, что им сказано. Понятно, они зависимы. И Украина в том числе. А иначе откуда у неё деньги на эту войну?» – говорил Гафт.
При этом актёр подчёркивал, что верит России и в Россию. И хоть многие либералы и считали, что Валентин Гафт оппозиционер, сам артист причислял себя к «путинистам».
Я свою страну люблю, я её уважаю, понимаю и чувствую.
«У меня есть на это право. И позиция у меня такая же, какую занимает моя страна. Нельзя клеймить страну, в которой ты живешь, в которой работаешь. Это неприлично, неинтеллигентно», – говорил он
Причиной же распространившегося в Сети и в некоторых СМИ мнения о его критичной позиции в отношении Кремля стало опубликованное под именем Валентина Иосифовича стихотворение, в котором именно на Москву возлагалась ответственность за ситуацию на Украине.
Как выяснилось позднее, сам Гафт никогда не имел никакого отношениях к данным строкам. В целом поэтический талант артиста принёс ему немало головной боли. По словам самого Гафта, в свет вышло несколько книг с эпиграммами и стихами, из которых 90% были написаны не им.
Либералам же, а именно их главному «рупору» – «Эху Москвы» – Гафт и в самом деле посвятил стихи под названием «Муха Москвы».
Муха бьётся о стекло –
Рядышком окно открыто.
Или муху припекло,
Или после менингита.
Ловко делает она
Агрессивные движенья.
Ей свобода не нужна –
Мухе надобно сраженье!
Муха – «лекарь»,
Муха – «врач»!
Яд – любимое лекарство!
Этим ядом передач
Муха «лечит» государство.
Свое «государство» – Родину Валентин Иосифович глубоко уважал и любил, о чём не раз говорил в интервью. Артист признавал наличие проблем, но подчёркивал, что русские всё поправить могут сами. Ведь в России живёт терпеливый, сильный, талантливый народ.
России Богом отпущено быть чище и сильнее других – давайте поверим и будем что-то для этого делать, – призывал он.