что случилось с еленой самохиной
Елена Самохина
Биография
Елена Самохина — старшая из узниц Виктора Мохова, который в 2021 году вышел на свободу, отсидев за преступления 17 лет. Россиянам интересно, как сложилась жизнь чудом спасшейся жертвы Скопинского маньяка. Но Елена, в отличие от подруги по несчастью Екатерины Мартыновой, не только не пишет книг о трагическом этапе биографии, но даже не дает интервью.
Детство
О детстве Самохиной известно мало. Поскольку в 2000 году девушке было 17 лет, Лена предположительно родилась в 1983 году. После окончания 8 классов Елена поступила в Профессиональное училище города Рязани № 39, основанное в 1986 году и призванного готовить кадры для предприятия, которое производило бортовое радиоэлектронное оборудование. Сейчас учебное заведение называется Рязанский политехнический колледж.
Самохина дружески общалась со старшей сестрой Екатерины Мартыновой и решила вместе с приятельницей пойти на празднование Дня Веры, Надежды и Любови 30 сентября 2000 года. Когда сверстницы не оказалось дома, Елена пригласила на гуляние Катю. Польщенная девочка, за 2 недели до приглашения отпраздновавшая четырнадцатилетие, с радостью согласилась, но родителям солгала, что идет делать уроки с одноклассницей.
Девушки от души повеселились на празднике, хорошему настроению способствовала и погода, соответствующая бабьему лету. После заключительного фейерверка Лена и Катя отправились домой.
Елена Самохина и Екатерина Мартынова — пленницы из Рязани / кадр из передачи «Честный детектив»
За десяток метров до остановки перед приятельницами притормозила белая машина, из которой высунулся приземистый коротко стриженный парень, представившийся Лешей, и предложил подвезти. Как выяснилось позднее, под мужской личиной скрывалась сообщница Мохова — ранее судимая Елена Бадукина. Сам маньяк, за 3 года построивший на своем приусадебном участке бункер-подвал, оборудованный вентиляцией и электричеством, занимал место водителя.
По воспоминаниям Мартыновой, именно Лена приняла предложение «Леши», а Катя как младшая подчинилась. «Алексей» попросил водителя притормозить у магазина, купил юным спутницам по шоколадке в честь знакомства и дал девушкам запить сладкое водкой, в которую было подмешано снотворное. Очнулись девушки уже на участке похитителя в райцентре Скопина. Бадукину Лена и Катя в следующий раз увидели только через 4 года, во время следственных мероприятий.
В плену
Пленницы провели в подвале Мохова 43 месяца. По подсчетам Мартыновой, они были изнасилованы 900 раз. Узницы питались преимущественно макаронами, яйцами и тушенкой, иногда мучитель приносил невольницам антоновские яблоки.
Роды у Лены в бункере оба раза принимала Катя, которой маньяк купил пособие по акушерству и выдал вату и перекись водорода. Мартынова же шила из принесенной Виктором Васильевичем ткани распашонки и чепчики. Обоих сыновей через несколько месяцев после рождения Мохов подбросил в подъезды многоквартирных домов Скопина. Узницы перед расставанием с мальчиками закладывали в их пеленки записки с мольбой о спасении. Но маньяк перепеленывал детей и изымал послания Самохиной и Мартыновой.
После освобождения
Сообщить милиции о местонахождении Лене и Кате удалось благодаря ответственности квартирантки Мохова. Расслабившийся от безнаказанности маньяк намеревался взять в сексуальное рабство еще одну девушку и, чтобы войти в доверие, поручил Самохиной и Мартыновой изображать племянниц. Невольницы заранее написали записку и смогли передать ее квартирантке во время чаепития. Девушка отнесла послание в органы правопорядка.
После бункера Самохина пыталась забыть пережитое в Скопине как страшный сон. Однако в личную жизнь бывшей узницы неоднократно вмешивались журналисты, шпионившие у ее подъезда и предлагавшие деньги за участие в ток-шоу.
Елена Самохина — жертва маньяка / кадр из передачи «Честный детектив»
Елена лишь дважды «засветилась» на передачах — первая была снята вскоре после ареста Мохова, и Самохина попала там в кадр помимо своей воли. Второй раз в программе Елена попросила оставить ее в покое и не бередить душевные раны, но слова старшей из узниц Скопинского маньяка из передачи вырезали.
Мартынова, напротив, считает свой опыт полезным для предотвращения подобных преступлений. Екатерина написала о пребывании в плену книгу «Исповедь узницы подземелья», а в 2017-м участвовала в ток-шоу «Пусть говорят».
Личная жизнь
Самохина, в 2008 году похоронившая мать, несколько раз выходила замуж, но детей у Елены нет. Женщина работает учительницей английского языка и стремится избегать публичных воспоминаний и ответов на вопросы о годах, проведенных в плену.
Елена Самохина сейчас
В интервью Ксении Собчак в марте 2021 года Виктор Мохов, формально попросив прощения у бывших пленниц, сказал, что относился к девушкам с уважением, а Екатерину, рукодельницу и умницу, любит и сейчас. Маньяк считает своей заслугой, что Елена стала преподавательницей английского языка — ведь в начале нулевых годов XX века он откликнулся на просьбу старшей узницы и купил ей учебник, словарь и пособия по изучению языка Уильяма Шекспира. Мохов, знающий, что Самохина с мужем не имеют детей, цинично предложил прибегнуть к его помощи, поскольку от него она беременела регулярно.
«Надо опять заняться ею»: скопинский маньяк заявил, что готов «помочь» в зачатии бывшей пленнице
Виктор Мохов все еще испытывает чувства к своим жертвам — Екатерине Мартыновой и Елене Самохиной. Более того, он готов помочь одной из девушек снова стать матерью.
Своих сыновей Мохов подкидывал в подъезды ближайших домов, а после не интересовался судьбой мальчиков. После освобождения из плена Елена Самохина и Екатерина Мартынова начали жизнь с чистого листа. Как оказалось, Мохов следил за судьбами девушек из тюрьмы.
«Катя там жила, но не рожала, а Лена рожала. Сейчас наоборот получилось: Катя родила, а Лена — нет. От меня родила и больше не рожает. Надо опять мне заняться ею», — заявил Мохов в интервью для YouTube-канала Ксении Собчак.
Также маньяк признался, что все еще испытывает чувства к Екатерине Мартыновой. Он мечтает встретиться с девушкой, чтобы извиниться перед ней. Общаясь с Собчак, маньяк даже согласился записать видеообращение для бывшей пленницы. «Катя, пожалуйста, прости меня за те мучения и страдания, которые тебе пришлось перенести по моей вине. Я к тебе и к Лене всегда относился с уважением», — подчеркнул маньяк.
Вот только Мартынова не поверила словам преступника. По мнению бывшей пленницы, Мохов не жалеет о произошедшем. «Я не понимаю зачем он хочет встретиться со мной. Этого не будет. Конечно, он не раскаивается», — уверена Екатерина.
Елена Самохина, в отличие от Мартыновой, категорически отказывается общаться с прессой. Для нее любые вопросы, касающиеся Мохорова и рожденных от него детей, являются табу. Сам же скопинский маньяк не считает себя плохим человеком, заявляя, что каждый может оступиться.
Жертва скопинского маньяка родила двоих детей у него в плену
Виктор Мохов в начале около четырех лет держал в заточении двух Екатерину Мартынову и Елену Самохину. Три года и семь месяцев заложницы ждали смерти в бункере Мохова. Старшая, Лена, забеременела.
Екатерина Мартынова: «Лена была уверена, что он нас отпустит, но она не понимала, как она там будет рожать. Она все время говорила, что он нас отпустит, когда придет срок рожать».
Дмитрий Плоткин, следователь: «Он сказал: сама родишь. Он нашел книгу по акушерству, открыл этот люк и им туда кинул эту книгу».
Екатерина Мартынова: «У Лены было мало молока, она не могла докармливать ребенка. Было очень много грязных пеленок, которые приходилось стирать. В бункере была всегда влажность, ничего не проветривалось. И без того жуткий быт стал хуже с появлением ребенка. Стало невыносимо дышать, спать. Эти месяцы, когда с нами жили дети, были самыми ужасными».
Вместо детской кроватки использовали чемодан, набитый ветошью.
Екатерина Мартынова: «Я понимала, что для Лены они были лучшими, потому что с ней был рядом ее родной человек, ее ребенок, а я задыхалась. Я не знала, куда мне деться, как мне быть. Не могла заснуть, потому что ребенок плакал. Я его качала, пыталась успокоить. Это больно и страшно. Непонятно, как такое может быть в жизни».
Мальчика Лена назвала Владиславом. Через четыре месяца Мохов забрал ребенка и подбросил в подъезд жилого дома в картонной коробке обуви.
Галина Таекина: «Это случилось 1 января 2002 года. Наша соседка с четвертого этажа Евгения Абрамова шла домой и увидела коробку на третьем этаже на площадке, и она мимо нее прошла. Потом услышала плач, подошла к коробке и увидела ребенка. Новорожденный был совсем в коробочке обуви. Мальчик».
Екатерина Мартынова: «Второй ребенок родился у Лены очень слабым. Лена так долго его держала. Мохов не препятствовал, и ребенок жил с нами до 4 месяцев. Потом Лена поняла, что если она его сейчас не отдаст, то он просто умрет. Молока не было, и кормить было нечем. Все время плакал и выглядел нездоровым. И мы с Леной решили отдать ребенка Мохову, чтобы он его подбросил в подъезд».
Виктор Мохов в начале около четырех лет держал в заточении двух Екатерину Мартынову и Елену Самохину. Как они попали в плен к маньяку и стали его заложницами почти на четыре года? Какой была их жизнь в подземелье? И через какие круги ада он заставил их пройти? Об этом в выпуске программы «Новые русские сенсации».
Продолжение драмы, которая потрясла всю Россию, смотрите в следующее воскресенье, 11 октября.
Новости Барнаула
Опросы
Спецпроекты
Прямой эфир
Заботливое чудовище. Что известно о скопинском маньяке, которого выпустили на свободу
Фото: передача «Криминальная Россия»
30 сентября 2000 года в небольшом городке Скопине Рязанской области пропали 14-летняя Катя Мартынова и 17-летняя Лена Самохина. Девушки отправились на день рождения, и больше их никто не видел.
Принимая заявление, в милиции родителям Кати сказали прямо: «Ждите, по весне всплывут». Оперативники отработали несколько версий, вплоть до продажи в рабство за рубеж. Было среди них и похищение с целью изнасилования. Но никакой зацепки правоохранители так и не обнаружили.
Девушек нашли лишь почти четыре года спустя. Оказалось, в тот вечер, в сентябре 2000 года, они попались 50-летнему Виктору Мохову. В десятом часу Катя и Лена возвращались с дня рождения, но до остановки так и не дошли. По дороге их встретил Мохов на своем автомобиле. Он был не один – в похищении ему помогала приятельница, ранее судимая Елена Бадукина. Женщина носила короткую стрижку, и в момент преступления притворялась парнем. Девочкам она представилась «Лешей».
Преступники предложили девушкам подвезти их до дома. После недолгих уговоров Катя и Лена согласились. По дороге Мохов и Бадукина предложили своим пассажиркам выпить. И достали из бардачка заранее подготовленную бутылку водки со снотворным. Алкоголь девочкам не понравился, тогда им дали воду. В ней тоже было снотворное. Девочки отключились и очнулись уже за городом, дома у Мохова.
Маньяк держал девочек в специальном бункере. К преступлению Мохов готовился заранее, подземелье копал долго: с 1995 по 1999 год. По специальности скопинский маньяк – металлообработчик. Во время учебы мужчина часто спускался в шахты, рассказывал РИА Новости Дмитрий Плоткин, в нулевые работавший следователем по особо важным делам в рязанской прокуратуре.
За свою работу Мохов даже получил звание «Ударник труда». Соседи всегда знали его как хорошего, доброго и отзывчивого человека. Даже когда в подвале у него уже сидели две невинные жертвы. А профессиональные навыки помогли маньяку соорудить подземелье.
«Эти знания, а также полученное в техникуме образование он применил при сооружении тайного подземного бункера. Строил его три года», – объяснял РИА Новости Плоткин.
В итоге из простого подвала получилась настоящая подземная крепость с несколькими уровнями. Один был предназначен для пленниц – даже самый пронзительный крик до поверхности не доносился. Еще одну комнату Мохов построил специально для изнасилований: там на полу было расстелено одеяло.
Скопинский маньяк провел в свой бункер электричество и сделал там простейшую систему вентиляции.
Чтобы построить эту тюрьму, мужчина умудрился тайком вывезти со своего участка несколько тонн земли. Соседям он говорил, что делает погреб.
Вход Мохов тщательно замаскировал. Один из железных листов гаража был на магнитах. Чтобы пробраться в подземелье, «дверь» нужно было поддеть отверткой. Бункер был настолько продуман, что сотрудники милиции не смогли его найти сразу, даже когда пришли к маньяку по прямой наводке.
– Что вообще толкнуло на такое преступление?
– Безответная любовь. Девки не любили, вот взял этих и посадил туда.
– Какой-то конкретно опыт негативный был?
– Нет, не было такого. Встречался с разными, но, знаете, ухаживаешь-ухаживаешь, а отдачи нет – односторонняя любовь.
И журналистам, и полицейским о своих деяниях Мохов рассказывал с удивительной и пугающей простотой. Например, так он объяснил, почему не стал убивать девочек:
«Чисто случайно получилось, другие убивают своих жертв, а я вот их оставил себе».
В бункере Катя Мартынова и Лена Самохина провели долгих три года и семь месяцев. Мохов требовал от них непререкаемого подчинения. За любое неповиновение выключал свет и обещал перекрыть вентиляцию. Однажды он вернулся в подземелье с ножом, вспоминает Катя в своей книге «Исповедь узницы подземелья».
Лена Самохина трижды была беременна за все время рабства. И ни разу не получила помощи врача. Он бросил младшей Кате старый учебник по акушерству и приказал принимать роды. Выжили только двое младенцев – мальчики. Девочка, которой пленница была беременна в третий раз, умерла. Новорожденных Мохов подкидывал в подъезды жилых домов.
При этом сам маньяк искренне уверен, что очень хорошо относился к пленницам. Он принес им телевизор и другие бытовые приборы, иногда угощал сладостями. Как будто бы не обращая внимания, какие ужасы творит почти каждый день. «Чудовище, считавшее, что заботится о нас», – охарактеризовала его одна из жертв.
И при этом жертвы постоянно молились за жизнь своего мучителя, вспоминает Катя в беседе с РИА Новости. Девушки понимали: если с Моховым что-то случится, в наглухо запечатанном бункере их никто не найдет.
Сам маньяк со временем стал больше доверять своим пленницам. По ночам он иногда выводил девушек на прогулку в огород. А чтобы они не убежали, привязывал к ним веревку. Позже стал иногда пускать младшую Катю к себе в дом. Однажды он попросил свою пленницу помочь похитить новую жертву – студентку.
«Скажу, что ты моя племянница, приехала на выходные. Посидим, винца красненького попьем, а потом я ей незаметно снотворное подмешаю, – он противно оскалился. – Хочу ее попробовать. » – вспоминает его идею в своей книге Катя.
Пленницы решили воспользоваться этим шансом и написали записку, где указали, что похищены в сентябре 2020 года, указали имя маньяка и место, где он их прячет. Катя смогла передать эту записку студентке, спрятав ее в подкассетник. Через две с половиной недели девушек спасли.
За страшное преступление уже тогда немолодой Мохов получил 17 лет. Первые два года он провел в СИЗО, а затем отправился по колониям. За статью на зоне его сразу причислили к «обиженным» – самой низшей касте. Но правоохранители отмечали, что Мохов умел изворачиваться и активно сотрудничал с администрацией.
А при пересылке в очередную колонию маньяк вообще смог скрыть свою статью, чтобы выбраться из низшей касты. Позднее обман вскрылся, и от разгневанных заключенных Мохова прятали в одиночной камере.
Девушки смогли оправиться от страшных издевательств. Как рассказывает Катя, ей помогло то, что она была совсем ребенком и гибко подстраивалась под ситуацию. Она написала книгу об ужасе, который пережила. А в конце месяца Мартынова собирается выпустить еще одну. Сейчас она любящая жена и мать двоих детей. О маньяке говорит много и открыто: «Виноват не тот, кого изнасиловали. Виноват тот, кто это сделал», – подчеркивает она.
А вот Елена Самохина со СМИ не общается. Ей пришлось куда тяжелее, объяснила Мартынова: в адских условиях девушка пережила три беременности. По словам Екатерины, сейчас Самохина живет хорошо, преподает английский и готовится выйти замуж. Но с участниками той истории старается не общаться.
Мохов же из заключения написал письмо Мартыновой. В нем он выразил недовольство: по мнению Виктора, девушка все наврала в своей книге и «очернила» его. Он пообещал открыть всю правду, выйдя на свободу, рассказала Екатерина в интервью РЕН ТВ. Девушка отметила, что маньяк в письме ни капельки не раскаивался в содеянном.
Следующие шесть лет ему запрещено посещать массовые мероприятия, гулять по ночам и без разрешения выезжать за пределы района. Дважды в месяц Мохов должен отмечаться в полиции.
Журналисты Life побывали в Скопине накануне возвращения Мохова и пообщались с местными жителями. Бывшие соседи маньяка откровенно говорят, что не хотели бы видеть его рядом с собой.
«Ему здесь ноги выдернут и в том же подвале его замуруют. И будет это его последнее пристанище», – рассказал журналистам местный житель Михаил.
Екатерина Мартынова уверяет, что для нее этого человека просто не существует. Девушка рассказала «КП», что телеканалы уже предлагают ей очную ставку с маньяком.
«Нет! Не хочу ни видеться с ним, ни говорить. Не хочу смотреть в его глаза, видеть его лицо. Зачем мне эти воспоминания? Уверена, что он совершит еще одно преступление. Такие люди не меняются. Думаю, он обязательно на кого-то еще нападет, изнасилует, а, может, и убьет. Таких людей нужно изолировать от общества навсегда», – цитирует девушку издание.
Старались подчиняться: страшные откровения жертвы скопинского маньяка
70-летний Виктор Мохов, известный как «скопинский маньяк» или «скопинский извращенец», вскоре может выйти на свободу после 17 лет заключения. Эта новость буквально потрясла социальные сети и медиапространство. Этого человека все еще помнят и все еще боятся. На вид ничем не примечательный мужчина воплотил в жизнь страшный сюжет романа «Коллекционер» английского прозаика Джона Фаулза: на своем дачном участке оборудовал подземную темницу, в которой реализовывал все свои извращенные сексуальные фантазии. Жертвами коллекционера из Скопина (город под Рязанью), о деяниях которого впоследствии будут снимать криминальные сюжеты и документальные фильмы, стали две девушки.
В преддверии возможного освобождения Виктора Мохова РЕН ТВ публикует большое интервью жертвы маньяка Екатерины Мартыновой.
— Вам приходится вспоминать о времени, проведенном в заточении у Мохова?
— В данный момент мне приходится это вспоминать. Мы работаем над книгой с датским писателем. Приходится вспоминать бытовые моменты для того, чтобы передать их в книге. Сейчас это важно.
— Время лечит или нет?
— Думаю, что время всегда лечит. Я не исключение. 17 лет назад, когда я вернулась домой, у меня было совсем другое настроение — была не адаптирована. Я как заново родилась. С годами уже привыкла к нормальной жизни, сейчас чувствую себя полностью здоровым и счастливым человеком без каких-либо «но».
— У Вас детишки сейчас?
— У меня двое детей, сын и дочь, семи и пяти лет, практически погодки. Я всегда хотела, чтобы у меня сначала появился сын, а через какое-то небольшое время — дочка. Все получилось, Господь мне помог.
— Можете вспомнить тот день, когда Вы оказались в машине Мохова? Вы пошли с Леной на дискотеку. Что было дальше?
— Мы поехали на дискотеку на троллейбусе, как сейчас это помню. Для меня это была первая вылазка в город, в центр. Я не сказала об этом родителям. Да и вообще не планировала туда ехать. Просто услышала от сестры, что она собирается. Так получилось, что сестра не смогла, а Лена меня позвала с собой. Я согласилась, сказала маме, что пошла гулять. После дискотеки нужно было возвращаться домой. Общественный транспорт тогда ходил плохо, время было уже ближе к десяти. Лена мне сказала, что мы вряд ли сейчас уедем, тем более было очень много народа, это массовая бесплатная дискотека, приуроченная к празднику «Вера, Надежда, Любовь». Мы сели в машину Мохова. Конечно, это была ошибка, но в тот момент я не думала ни о чем плохом, в такой ситуации оказалась впервые. Единственное мое оправдание — мой юный возраст. Так получилось, к сожалению. Я думала, что мы спокойно доедем до дома. Он взрослый человек, привыкла, что взрослые всегда помогают. Я росла в среде, где взрослые всегда были добрые, никакого подвоха, естественно, не ждала.
— Елена Бадукина, которая представилась «парнем Лехой», вместе с Моховым была в машине. Вы ее видели в тот период, когда находились в подвале?
— Я ее видела только один раз в тот злополучный вечер. И потом уже на следствии. Когда нас освободили, я была в сильном шоке, что на самом деле это женщина, у меня даже мысли такой не было.
— Вы помните, как очутились в подвале? Вы находились без сознания?
— Я помню. До того, как оказалась в бункере, происходило много жутких вещей. Была в подавленном психологическом состоянии, сломленная. Пребывала в сознании, но нельзя сказать, что была в полном здравии. Меня сначала напоили снотворным, потом угрожали, потом меня изнасиловали. Когда меня спускали в подвал, уже не могла сопротивляться. Это уже было последней точкой.
— Помните первые свои ощущения, когда очнулись в подземелье?
— Осталась там одна. Долго не могла уснуть. Потом получилось. Очень устала, была измучена. Проснулась от звука открывающегося люка. Туда залезла Лена, потом залез Мохов. Я думала, что это все странная ситуация, думала, что мы сейчас все поднимемся наверх, что нас отпустят. В итоге он поднялся и закрыл все замки. Каждый раз, когда он приходил, думала, что вот-вот он нас отпустит. Такого же не может быть, что мы здесь останемся. По истечении 3-4 месяцев уже точно поняла, что добровольно Мохов замки не откроет, либо нам надо что-то делать, либо нас найдут. Но точно поняла, что он не отпустит.
— Лена была подругой сестры, Вы с ней тесно не общались?
— Я ее видела второй раз в жизни. Сестра с ней училась, они как раз только поступили в техникум, были знакомы всего две недели, но сдружились, сладились. Сестра для меня всегда была авторитетом, ее подруги были моими подругами. Хотела всегда равняться на свою сестру.
— Как проходили Ваши дни в заточении?
— Я начала писать стихи. У меня написано практически 400 стихотворений. Я рисовала, читала книги, если их Мохов приносил. Они были библиотечные, со штампами. Он их не возвращал, наверное, в то время, когда учился. Все эти книги, которые он брал для учебы, попали к нам в подвал. Меня очень увлекало чтение. Быстрее пролетало время. Очень отвлекало, я погружалась в книги, становилось чуть легче.
— А в бытовом плане? Готовка на Вас была?
— Мы все делали вместе, это было необходимо для того, чтобы выжить.
— То есть готовую еду он Вам не давал, Вы сами все делали?
— Да, были овощи в основном, крупы. Все по минимуму.
— Скудная еда?
— А как Вы понимали, что наступило утро?
— Сначала мы не понимали, утро или вечер. Потом спрашивали у Мохова, какое сегодня число, который час. Он говорил, хотя, в принципе, мог и соврать. Потом он принес нам календарик и часы. Мы уже могли ориентироваться.
— Туалет находился в подземелье? Душ как принимали?
— Никаких удобств там не было, туалет — это обычное ведро, душ — это пару канистр с теплой водой. Он приносил их очень редко, был тазик.
— «Дядей Витей» Вы его называли. Это он сам попросил?
— Нет, мы начали так его называть, потому что он был нас старше. Я не могла просто к нему обращаться по имени. Так воспитана. Для меня было неприемлемым называть старого дядьку по имени.
— Как часто он спускался к Вам в подвал?
— Сначала это происходило редко, мог прийти один раз в два или три дня. В какой-то момент он стал приходить каждый день. А мог и пропустить два или три дня. Однажды он не приходил дней пять. У нас к тому моменту закончилась вода, мы не понимали, что нам пить, думали, что вообще не придет. В последний критический момент он пришел. Такое происходило несколько раз. Было очень страшно, мы не могли добыть себе воду. Были заживо погребенными.
— Он применял силу? Запугивал Вас? Оказывал моральное давление?
— Когда он начал выпускать Вас на улицу?
— Это было несколько раз перед нашим освобождением. А так он где-то раз в неделю позволял дышать свежим воздухом через окошко, которое ведет на улицу.
— А в огород не выпускал?
— Нет, в газетах я читала много раз об этом, в передачах говорили об этом. Мы не гуляли по огороду, естественно, этого не было. Если была бы такая возможность, то мы бы, возможно, сбежали. Как это так, гулять по огороду? Там люди увидят, хоть у него и большой участок. В любом случае нас кто-то бы заметил, я бы просто побежала. Дышали через окошко, он крепко сжимал наши руки, чтобы мы не смогли убежать.
— Елена трижды беременела от Мохова. Вы принимали роды? Говорят, что Мохов какую-то специальную литературу приносил.
— Мне пришлось принимать роды, потому что кроме меня сделать это было некому. В таких экстремальных условиях Лена справлялась сама. Мне нужно было просто принять ребенка, навыков у меня не было, я не знала, что делать. Вот начались у нее роды, она рожает. Я не прилагала никаких усилий. Единственное — перерезала пуповину. Она сама не могла этого сделать. И укрывала ребенка, чтобы он не замерз.
— Это он Вам сказал принимать роды?
— Да, он понимал, что Лене нужно рожать. Принес медицинскую книгу по акушерству. Там были непонятные фразы. Он сказал: «Вот, изучай, ты скоро будешь принимать роды». Естественно, я не изучала, дня за 2-3 до родов открыла книгу, но ничего не поняла. Не могла поверить, что Лена действительно будет рожать здесь, думала, что все разрешится само собой. В итоге эти дни наступали, она рожала. Из медикаментов у нас была только перекись водорода, вата.
— Какая дальнейшая судьба у этих детей?
— Он их забирал. Первого ребенка забрал, когда мы спали, подсыпал нам в воду снотворное. Второго ребенка Лена отдала сама, он прожил с нами четыре месяца. Лена уже понимала, что он может не выжить, у нее не было молока, у него не было свежего воздуха. Она сама его отдала, сказала, чтобы Мохов его куда-нибудь подбросил, чтобы его нашли, чтобы он выжил. Он относил их в подъезды жилых домов, их там находили. С детьми, слава Богу, все хорошо. Я знаю, что их усыновили, они уже совершеннолетние.
— А третья беременность была?
— Да, Лена была на 8-м месяце, когда нас освободили. Она родила, насколько я знаю, мертвую девочку. Она не выжила, потому что у Лены уже здоровье было подорвано.
— На допросах Мохов рассказывал, что дарил Вам подарки, действительно ли было такое?
— Он знал, когда у нас дни рождения. У нас, естественно, происходил какой-то диалог. Когда мне исполнялось 15 лет, он впервые спросил: «Может быть, тебе что-то принести?» Я ответила: «Единственное, что мне нужно, – отпустите меня домой». Потом уже, конечно, я просила альбомы, краски, гуашь, карандаши, все в таком духе, тетради, ручки, чтобы писать стихи. Это он и называл «подарками».
— А до этого Вы рисовали?
— Нет, только в школе на рисовании.
— А Лене что он дарил? Вроде самоучитель по английскому языку?
— Нет, там чисто случайно в стопке книг оказался самоучитель по английскому языку. Она по нему занималась.
— Предпринимали ли Вы попытки бежать?
— Нет, у нас даже не было моментов для бегства и спасения. Был единственный момент, за который мы ухватились. В итоге спаслись. Он сказал, что я племянница его, повел меня к студентке-квартирантке, которая снимала у него комнату.
— Можете подробнее об этом рассказать?
— Это была середина апреля, может быть, конец апреля 2004 года. Он пришел вечером и сказал, что на выходных я пойду с ним в гости к его жиличке, студентке Алене. Пояснил, что хочет к ней подобраться, поближе познакомиться для воплощения своих грязных идей. Конечно, с одной стороны, мне стало неприятно, по-человечески жалко эту девушку, понимала, что он хочет, с другой стороны, понимала, что окажусь на воле, наверху, будет возможность контактировать с другим человеком. Это было счастье, в которое я не могла поверить. Я оделась, и мы пошли к Алене. Заранее с Леной написали записки, спрятали их в мои волосы, в пучок. Поймала момент, когда мы были в комнате, достала записку и подбросила ее в подкассетник.
— А что там было написано?
— Мы написали информацию о себе, имена, адреса, годы рождения. Указали, где мы находимся, без указания конкретного адреса, так как мы не знали. Просто написали: «Виктор Мохов, город Скопин». Мы обращались конкретно к Алене. Кроме нее никто бы не нашел. Мы сказали, что человек, у которого она снимает комнату, держит нас под гаражом в бункере. Записка была маленькая, буквально треть тетрадного листа. Лена передала убористым почерком всю информацию о нас.
— Она не сразу обнаружила записку?
— Где-то через две с половиной недели нас нашли.
— Алену Вы потом видели? Общались?
— Не видела ее ни разу, на суде ее не было. Знаю, что к ней поступало много предложений дать интервью, сняться в сюжетах, чтобы рассказать обо всем. Но она полностью закрыта от журналистов. Как мне сказали, она очень боится слухов и пересудов. У нее было единственное желание, чтобы ее оставили в покое и не упоминали в этом контексте.
— А как проходила Ваша реабилитация? Елена обращалась за помощью в психоневрологический диспансер, а Вы обращались за помощью специалистов?
— Нет, но мне дали психолога, и я пошла. Не из-за того, что мне хотелось психологически излечиться. В принципе, дома, рядом с родными чувствовала себя нормально. Мама сказала: «Идем, возможно, тебе станет легче». Я пошла, но это был единственный прием, он мне очень не понравился. Доктор начала мне задавать вопросы о том, что со мной произошло, не было никакой деликатности. Для меня это был человек, которому просто интересно, что со мной случилось. Вокруг меня были десятки людей, которым я рассказывала, что произошло, журналисты, телевизионщики просто хотели от меня информации. Я считала, что психолог должен работать по-другому. Либо мне специалист такой попался, либо я не была готова раскрыться.
— Испытывали трудности в общении с людьми?
— Постепенно начала вводить общение в свою жизнь. Сначала это были родные. Потом это были мои две лучшие подруги. Постепенно начала общаться с незнакомыми. Это планомерно все происходило. Для меня все казалось непривычным. Каждое утро я просыпалась с улыбкой. Была счастлива, что я дома. Это чувство счастья мне помогло побороть трудности адаптации, помогло плавно влиться в нормальную жизнь.
— Вы доучились в школе?
— Я поступила в вечернюю школу. 10-11 класс там окончила. На тот момент мне было 18-19 лет, самая взрослая в классе. С упорством училась, у меня была цель поступить в институт. Поступила, отучилась на менеджера. В данный момент не работаю, я в декрете. Не работаю уже 7 лет, у меня дети, так сложилось, что мне сейчас работать не надо. Сейчас моя работа – это книга.
— После освобождения как к Вам отнеслись друзья, соседи? Не было пересудов, перешептываний за спиной?
— Анализируя жизнь в бункере, что Вам помогло не покончить с собой?
— Мой возраст, у меня была гибкая детская психика, я могла подстраиваться под ситуации. Сейчас в этой ситуации я бы не выжила. У меня уже жизнь сложилась, а тут она обрывается. Тогда, в 14 лет моя жизнь только начиналась. Я знала, что у меня все впереди.
— Вы действительно сейчас дома плотно не закрываете шторы?
— Да, это так. Это, наверное, единственное, что осталось оттуда, из бункера. Это не боязнь, скорее неприятие полной темноты, мне становится некомфортно. Когда мы задергиваем шторы, я всегда оставляю просвет, чтобы видеть, что есть небо, что я нахожусь на земле.
— А с Еленой Вы общаетесь? Как сложилась ее жизнь?
— Я думаю, что ей было тяжелее, у нее были дети, она рожала. Это не сравнить с тем, что пережила я. Это большое испытание, выносить и родить ребенка от человека, который для тебя монстр, чудовище. Ты понимаешь, что это твои родные дети, но в то же время ты их не хочешь. Сейчас ты живешь с ощущением, что у тебя где-то есть дети. Не знаю, как бы я себя чувствовала, это очень сложно. Мы с ней не общаемся, она выбрала для себя путь излечения – вычеркнула из жизни всех, кто связан с этой ситуацией. У нас есть общая знакомая, которая живет в Австралии. Она сказала, что у Лены все хорошо, что она скоро выходит замуж, что она прекрасно выглядит, преподает английский язык. Все у нее прекрасно.
— Как Вы думаете, 17 лет в тюрьме за такое преступление было достаточно?
— Тогда я думала, что 17 лет – это целая жизнь. Сейчас он выходит на свободу, в марте 2021 года. Честно говоря, я очень не хочу, чтобы он вышел. Он не заслуживает свободу априори, как человек. Он сделал все, чтобы сидеть в тюрьме пожизненно. Я не могу повлиять сейчас на это, время упущено.
— Он писал Вам из тюрьмы, о чем?
— Я написала книгу. Он был в курсе этого. Написал, что в книге я сказала неправду, наврала, что на самом деле он относился к нам хорошо. Заявлял, что я специально хочу его очернить. Там было две или три страницы. Обещал рассказать все, как было на самом деле, когда выйдет на свободу. Он не извинялся, не пытался как-то показать свои человеческие качества. Он не считает себя виноватым. Отсидел 17 лет и до сих пор себя считает невиновным.
— Как адрес Ваш нашел?
— Я тоже была поражена. Наверное, кто-то сказал. Было очень неприятно. Хорошо, что с того адреса мы съехали. Я не боюсь, что он придет, но все равно мне неприятно, по-человечески очень неприятно.
— Что чувствуете в связи с его скорым освобождением?
— Я очень надеюсь, что он не выйдет на свободу. Других мыслей у меня нет.
— Если Вы Мохова случайно встретите, что ему скажете?
— Нет, если бы такая ситуация произошла, конечно, я бы постаралась подальше отойти от него, не видеть, не слышать, и, конечно же, не общаться с ним. Он для меня неприятен. Ничего общего не хочу с ним иметь. Не хочу даже извинения слышать или наоборот, что я ему жизнь испортила. Для меня этого человека не существует. Все, баста.