что случилось в 2020 в беларуси
Выборы в Белоруссии закончились протестами и столкновениями с ОМОНом Белорусы не верят в победу Лукашенко. По всей стране люди вышли на улицы
Центризбирком объявил выборы президента состоявшимися уже к полудню. Барьер в 50 процентов преодолели все регионы, кроме Минска.
Глава ЦИК Лидия Ермошина заявила, что огромные очереди на участках — это провокация оппозиции. «Чему обучали этот протестный электорат? Придите и займите кабину на полчаса. И так происходит», — сказала она. В результате голосование пришлось продлить в Минске, хотя очереди остались и в других городах, и в белорусских посольствах за границей.
Действующий президент Александр Лукашенко посетил избирательный участок в первой половине дня. После он прокомментировал журналистам дело о задержанных российских гражданах, которых официальный Минск назвал «боевиками» ЧВК Вагнера и сообщниками по делу блогера Сергея Тихановского о подготовке терактов и массовых беспорядков. Москва настаивает, что россияне ехали транзитом через Минск, а их задачей была охрана частных объектов в Африке. Белорусский лидер заявил, что получил письмо от российского коллеги Владимира Путина со всей информацией по делу, сейчас бумаги в Следственном комитете, у лидеров стран есть договоренность разобраться в этом деле вместе.
Также Лукашенко обратился к соперникам и заявил, что лично готов к диалогу с ними, но «тенденциозное» и «провоцирующее» поведение будет иметь соответствующий ответ. По его словам, власти рассматривают разные варианты развития ситуации с протестами, но оснований «ожидать гражданской войны и хаоса» абсолютно нет.
Белорусский правозащитный центр «Весна» сообщил о десятках активистов, независимых наблюдателей и журналистов, задержанных на избирательных участках и просто на улицах городов. В список попали трое журналистов российского телеканала «Дождь», которых прямо на улице положили лицом на асфальт, затолкали в машину и увезли в полицию. Позже МИД объяснил, что они работали без аккредитации и в ближайшее время их вышлют на родину. Польский телеканал «Белсат» сообщил, что его официальную представительницу задержали в Минске, о ее судьбе пока ничего не известно.
Глава ЦИК Лидия Ермошина заявила, что серьезных нарушений на выборах официально зафиксировано не было. Однако, по ее словам, в центральный офис в Минске поступают подозрительно однотипные жалобы на нарушения, которые уже были рассмотрены на уровне территориальных комиссий. «Складывается впечатление, что создали эти жалобы практически одни и те же люди, несколько десятков», — намекнула она на заказной характер заявлений.
Задержания независимых наблюдателей она объяснила нарушением правил эпидемиологической безопасности, попытками провокаций и иными незаконными действиями задержанных.
В столицу Белоруссии накануне выборов начали стягивать военную технику. Все это происходило на фоне распространяемых через соцсети призывов оппозиции к всеобщей забастовке в случае проигрыша Светланы Тихановской и нарушений на выборах. К концу дня голосования Минск постепенно перекрыли военные и сотрудники разных силовых ведомств, ограничения ввели даже для пешеходов. Блокпосты установлены и на въездах в город — на всех трассах выставлены наряды ГАИ, милиции и военных.
Кроме того, в Минске с самого утра отмечаются проблемы со связью и интернетом. Жители города, которые согласились выступить информаторами «Ленты.ру», не смогли выйти на связь.
«Лукашенко не ожидал такой реакции общества» Как изменилась Белоруссия за год протестов и репрессий
Ровно год назад в Белоруссии прошли президентские выборы, с которых и начался самый масштабный кризис в современной истории страны. Действующий глава государства Александр Лукашенко в шестой раз одержал победу, набрав, по официальным данным, 80,1 процента голосов. Оппозиция не согласилась с такими результатами, ее сторонники вышли на улицы. Результатом стали погибшие, данные о числе которых разнятся, сотни раненых и тысячи пострадавших от пыток и травли. Сейчас кажется, что все эти люди пострадали зря, и протест провалился. Однако сообщения о новых пытках и репрессиях приходят из Белоруссии даже спустя год после начала протестов, и кризис, очевидно, даже не думает заканчиваться. Белорусский политолог Дмитрий Болкунец объяснил «Ленте.ру», в чем ошиблись противники Лукашенко, как сильно изменились белорусы за этот трудный год и сколько еще трудностей им предстоит.
Враги и друзья
«Лента.ру»: Как пережил этот непростой год Александр Лукашенко? Может ли оппозиция занести этот год себе в актив?
Дмитрий Болкунец: Я бы оценил этот год как кризисный для власти. Лукашенко и его окружение пытались тушить пожары, но они до сих пор не потушены. Он продолжает зачистку политического поля. Несогласных из страны выдавливают, тех, кто представляет опасность, пытаются выкрасть из-за рубежа и вернуть в Белоруссию, чтобы судить или изолировать.
Удалось ли чего-то добиться оппозиции? Конечно. Такого прорыва, который сейчас случился, не было никогда в белорусской истории. Никогда еще политический кризис не длился так долго, обычно это занимало несколько месяцев. Для меня очевидно, что в текущей ситуации Лукашенко не имеет шансов устоять, он может только оттянуть время своего ухода и для всех очевидно — и для России, и для Китая, и для Европы, — что время Лукашенко ушло, и все ведут обратный отсчет. Он оказался в изоляции, и есть понимание, что на смену ему придут люди уже совершенно новой формации.
Однако оппозиции все же не удалось достигнуть своей главной цели — устранить Лукашенко или добиться перевыборов. Получается, это все же провал, а не прорыв, разве нет? И почему оппозиция потерпела неудачу?
Я бы все-таки отметил, что начиная с мая 2020 года, когда стала известна дата президентских выборов, никто всерьез не планировал никакой уличной протестной активности. Это было абсолютно спонтанное народное движение. Несмотря на то, что белорусская пропаганда сейчас пытается представить все так, будто протесты планировались годами, никто никаких планов по захвату власти не имел. То, что люди вышли, это действительно было такое народное восстание, народный бунт. Если бы у оппозиции были планы как-то оседлать протест, то, наверное, Лукашенко уже бы сидел в СИЗО или бежал бы из страны.
Для меня очевидно, что у него нет шансов устоять, кроме как с помощью финансовой поддержки из Москвы — если Москва готова будет его финансировать. Еще замечу, что в самом начале массовых протестов Кремль поддержал Лукашенко, и это очень сильно спасло его. Если бы Кремль не помог Лукашенко в финансовом и информационном плане, то его режим уже пришел бы к краху. Причем против него бы выступило прежде всего его ближайшее окружение.
Кстати, это в некотором роде парадоксальная ситуация. Перед выборами Лукашенко позволял себе агрессивные выпады в сторону Москвы: арест «вагнеровцев», постоянные рассказы о «российских кукловодах» и так далее. Почему Россия вообще решила поддержать его?
На мой взгляд, Россия была вообще не готова к тому, как начали развиваться события в Белоруссии после выборов. И, я думаю, у Кремля есть одна задача, которую на фоне этой истории с протестами хотят реализовать — подписание дорожных карт по интеграции Белоруссии и России.
В Кремле, видимо, рассчитывают, что раз Лукашенко больше не имеет контактов на Западе, то он будет готов подписать все бумаги, но это большая ошибка. И она может привести к большой национальной трагедии на уровне разрыва связей между народами России и Белоруссии. Отношение к России из-за поддержки Лукашенко очень сильно просело.
Есть какие-то точные данные о росте негатива по отношению к России?
Достоверной социологии все же нет. Можно сказать, что определенная часть белорусского общества, безусловно, привержена любви и уважению к России. Но в другой, более крупной его части, особенно среди молодежи, рейтинг России обвалился до нуля. Последние события, например, выдача Минску находящихся в России белорусских граждан, только усугубляют ситуацию.
Получается, поддержка Россией Лукашенко после выборов негативно сыграла на развитии интеграционного проекта Союзного государства?
Абсолютно негативно. Я не вижу никаких подвижек. Говорить о каком-то углублении интеграции вообще не приходится. Для России было бы лучше, если бы пришла вообще новая команда людей, пусть даже националисты, да кто угодно. Это в любом случае были бы более прагматичные, более честные отношения, чем то жульничество, которое Лукашенко ведет многие годы.
Ни о каком Союзном государстве в этих условиях говорить не приходится. Если Россия подпишет с Лукашенко какие-то дорожные карты, которые будут влиять на суверенитет Белоруссии, это может вызывать в стране довольно жесткую реакцию и вряд ли получит поддержку большинства населения. Я считаю, что никаких дорожных карт с Лукашенко подписывать нельзя, он не имеет сегодня легитимности в обществе и не сможет удержать ситуацию в стране. Держать ситуацию на штыках будет стоить очень дорого и для России, и для Белоруссии. А после введения санкций содержание Лукашенко еще подорожает.
Белоруссия и Запад
Против Белоруссии введены не только персональные, но и секторальные санкции. Есть ли у Лукашенко шанс наладить отношения с Западом и вернуться к многовекторной политике?
Он пытается это сделать, но, на мой взгляд, точка невозврата уже пройдена. Лукашенко сознательно идет на провокации на границе, в частности, создает миграционный кризис в Прибалтике и Польше. Он рассчитывает на то, что страны Запада пойдут к нему на поклон и начнут переговоры. Лукашенко нужно признание на Западе, а его нет. Ни один европейский посол не вручил ему верительные грамоты за прошедший год. Единственный посол, вручивший грамоты — израильский, и за это страна нарвалась на очень жесткую критику.
Двери на Запад для Лукашенко закрыты. Более того, даже некоторые страны Евразийского союза отказываются поддерживать с ним контакты. В конце мая этого года Казахстан отказался принимать Лукашенко с визитом. Да, формально его признают президентом, но фактически считают человеком, уходящим из белорусской политики и имеющим подмоченную репутацию.
В последние годы у Лукашенко были неплохие отношения с Европой и США. Почему он решил рискнуть ими и пошел на силовое подавление протестов, причем очень жестокое? Ведь всем ясно, как на такое отреагируют на Западе.
Он не понимал, какой будет реакция стран Запада. Ему нужно было удержать власть любой ценой, и он искренне считал, что Запад все простит. Лукашенко не ожидал и такой реакции белорусского общества, не понимал, что оно изменилось, и в нем сменились поколения. Он рассчитывал, что совершит разгон протестов, как в 2010 году, и все успокоится.
Я не исключаю варианта, при котором в ближайшее время Лукашенко признают террористом и инициируют создание трибунала по расследованию действий белорусских властей во время массовых протестов
Уже к маю этого года в Европе созрели силы, готовые пойти торговаться с Лукашенко, чтобы он, к примеру, отпускал политзаключенных, а в ответ Запад начал бы раскручивать гайки санкционного давления. Но Лукашенко своими руками вновь сотворил кризис, связанный с посадкой самолета, на борту которого находился оппозиционер Роман Протасевич, и это стало еще одной точкой невозврата. По сути, он главный дирижер разрыва этих отношений, и шансов каким-то образом наладить диалог с Западом больше нет.
«Вели себя как фашисты» Белорусские милиционеры — о режиме Лукашенко, жестокости на митингах и бунте против системы
«Всех в наручники, лицом в пол»
Андрей, бывший участковый милиционер
В 2014 году я бесплатно обучался в университете на тренера игровых видов спорта. Бесплатное обучение нужно было отрабатывать — и я выбрал милицию. Проработал там больше пяти лет. Как и везде, у нас бывали перегибы — есть уравновешенные люди, есть неадекваты, но все-таки это было в рамках нормы. А то, что произошло после выборов, — это шок.
Я всегда был не согласен с действующей властью, в этом году голосовал за Тихановскую, мои товарищи тоже, но никто не рассчитывал, что будет такая жесть.
9-го числа я дежурил на избирательном участке, а потом нас всех собрали в РОВД (районный отдел внутренних дел — прим. «Ленты.ру»). Вроде все было тихо и мирно, нам сказали, что надо поехать на площадь якобы для охраны общественного порядка — просто по площади походить, чтобы никто ничего не поломал.
Оказалось, всего в двух километрах от нас уже собрался митинг. И мы строем, все 30 человек, пошли туда. Там уже было 20 омоновцев. Вместе с ними нам приказали разгонять толпу — всех разделять и сажать в автозак. Максимум, что выходило сделать: когда мне передавали человека, чтобы я завел в автозак, — я отводил его в сторону и отпускал.
«Если поднимал голову — били палками»
У нас сейчас говорят, что на протестах одни провокаторы. Конечно, они всегда есть, но уверяю, что не массово. Нас вместе с ОМОНом было 50 человек. А митингующих — около двух тысяч.
Если бы там были провокаторы — от нас бы ничего не осталось. Нас бы просто смели. Люди, наоборот, не хотят насилия — они до последнего верили в милицию и кричали «Милиция — с народом!». В тот день задержали многих. Всех доставили в РОВД и составили протоколы. Но 9 августа в нашем отделе все было гуманно. А вот на следующий день начался какой-то ад.
Тогда у меня начались первые проблемы с коллегами: я открыто говорил про перегибы, что они ведут себя как фашисты. От начальства свою позицию я тоже не скрывал.
10 августа ко мне подошел руководитель и сказал составить «левый» рапорт. Я весь день работал в отделе, а начальник сказал написать, что я был на площади, задержал человека, а тот оказал неповиновение. Я отказался — и руководитель назвал меня «конченым ссыклом».
«Весь силовой блок виновен в крови»
Таким поведением начальства я не был сильно удивлен. Верхушка понимает, что для нее — или Лукашенко, или тюрьма. Почти весь силовой блок виновен в крови, виновен в том, что было на протестах. Все происходило с молчаливого согласия руководства силовиков.
Надо понимать: все большие назначения у нас в стране делает чуть ли не лично президент. Он в Белоруссии единственный олигарх. Если ты с ним дружишь — у тебя все будет, а как только конфликт — едешь в тюрьму, как Виктор Бабарико (экс-председатель Белгазпромбанка, находится в СИЗО по обвинению в тяжких экономических преступлениях — прим. «Ленты.ру»).
В какой-то момент Лукашенко истребил организованную преступность. Убийство превратилось в резонансное преступление. Но в то же время теперь сам Лукашенко занимается тем, что просто уничтожает своих конкурентов. Человека могут среди бела дня похитить — и он пропадет без вести.
Если президент скажет, что человек мошенник — он едет в СИЗО. Сначала его посадят, а потом решат, что возбудить. Все, что происходит в стране, завязано на Лукашенко.
«Они еще не придумали, за что на меня дело завести»
12-го числа я записал видеообращение, где призвал коллег отказаться от войны с народом, и сказал, что для меня президент — Светлана Тихановская. По идее, это видео никаких правовых последствий для меня не должно было повлечь, но разве у нас законы работают?
Уже через 20 минут после того, как я выложил его в сеть, ко мне домой приехали два руководителя и еще два сотрудника, которые остались сидеть в машине.
Я сказал, что не открою — до свидания. Визитеры объясняли: мол, «нам просто твои жетон и удостоверение забрать», но я скинул все с балкона, и у них закончились аргументы. Стало ясно, что сам я не открою, а оснований выносить дверь у них не было — они же еще не придумали, за что на меня дело завести.
Руководители уехали — и у меня появилось время. Несколько человек остались караулить мой подъезд, но удалось проскочить, и сначала я на машине уехал в Россию, потом на Украину, а теперь живу в Польше.
Сейчас обучаюсь моушн-дизайну и думаю уйти в рекламу. Пока возможности вернуться в Белоруссию у меня точно нет, но если, а точнее, когда президент сменится, то я, конечно, вернусь.
«Нам придется делать что-то незаконное»
Олег, бывший сотрудник департамента охраны МВД Белоруссии
Не скажу, что мечтал работать в милиции — просто занимался футболом, а в департаменте охраны, где у меня были друзья, этот вид спорта был очень популярен. Мы нередко участвовали в соревнованиях, и после того, как я отслужил в армии, мои партнеры по команде позвали к себе в милицию.
В 2013 году я окончил университет, получил заочно высшее образование и с первого января 2014 года стал офицером, командиром взвода. Нашей основной задачей было охранять разные объекты и общественный порядок.
Но уже в июле этого года у меня появилось ощущение, что нам придется делать что-то незаконное — типа для государства, но явно незаконное. Думаю, это все наши понимали.
Тогда же я попросил руководство уволить меня с 1 августа, чтобы я тихо и спокойно ушел до выборов. Но мне сказали: «Не, иди работай, мы тебя не отпустим». На тот момент я еще не мог решиться на прогул и увольнение по отрицательным мотивам, поэтому остался в милиции.
«Мы охраняли оружейную комнату»
То, что творилось на улицах нашего города 9 августа, просто не укладывается в голове.
Я столько лет прожил в этом тихом и спокойном месте, что поверить не мог в эту жесть — когда стреляют в людей из помповых ружей, когда кидают гранаты, когда один товарищ присылает тебе фото, как ему осколком рассекло лоб, а другой рассказывает, как рядом с его машиной взорвалась светошумовая граната. Это было ужасно.
Мне кажется, среди простых милиционеров, среди сержантского состава подавляющее большинство против того, что происходит. Никто из них не скажет, что выборы прошли честно и все хорошо. На самом деле я, да и многие другие люди не были каким-то оппозиционными, не были против Лукашенко.
Просто мы не были готовы принять такие выборы. Для чего жить в стране, где президент просто назначает сам себя? Я не то что борец за демократию, но это ерунда какая-то. А видя, что творится на улицах, — ты просто переходишь на другую сторону.
Они не ходят на площади, не ездят в Минск разгонять людей, им не дают дубинки и каски. 10 сентября их оставили на охране здания горисполкома. Около него ничего особо не было, потому что приехал ОМОН и оттеснил людей больше чем на километр.
«Быть офицером милиции — это их жизнь»
ОМОН, спецслужбы и офицеры — те, на ком все держится, — они хватают людей на улицах, сажают в автозаки. Это проверенные люди, зомбированные руководством или просто лицемеры. Я сам с таким столкнулся.
Начальники мне лично руку жали, говорили, что уважают мое мнение — мол, молодец, — а потом мне рассказывают, как они поливали меня грязью, говорили: он продался за доллары. Не думаю, что они так говорят, потому что верят в это. Скорее всего, так надо.
Быть офицером милиции — это их жизнь. Я и сам был в такой ситуации. Хотя я капитан и у меня совсем не такая зарплата, как у старших по званию, уходить было страшно. Страшно так кардинально менять жизнь, ведь я практически ничего не умею. Да, у меня высшее юридическое, но я почти все забыл — все знания касаются разве что службы в милиции.
Вряд ли я смогу быть юристом, тем более высококвалифицированным. Если раньше я знал, что в такой-то день у меня точно будет зарплата не меньше такой-то суммы, знал, что дети будут накормлены, то, потеряв работу, я ушел в неизвестность. И если сержанты еще могут найти работу на гражданке за те же деньги, то офицеры — вряд ли.
Но после всего, что было, отношение к системе поменялось, и оставаться в ней просто невозможно. Люди, белорусский народ, стали воспринимать милицию как врага. Раньше все пытались относиться с пониманием — думали, что есть те, кто превышает полномочия — бесшевронные, беспогонные, в масках, а есть простые милиционеры, те же мои коллеги.
Ты не принял какую-то позицию — и там, и тут хочешь быть хорошим. Когда превышено так много границ и сделано столько, что народ не простит и не забудет, — дороги назад нет. Нужно выбирать.
Год назад белорусы решили устроить революцию. Что стало с лидерами оппозиции, которые не смогли свергнуть Лукашенко?
Ровно год назад, в июле 2020-го, ЦИК Белоруссии отказался зарегистрировать в качестве кандидатов на президентских выборах Виктора Бабарико и Валерия Цепкало — главных конкурентов действующего главы государства Александра Лукашенко. Тысячи белорусов по всей стране вышли на массовые акции протеста. Тогда же начались и первые столкновения с ОМОНом, которые вскоре переросли в настоящие побоища. Но жесткие действия силовиков не остановили недовольных: люди выходили на улицы, предприятия бастовали, оппозиционные политики призывали граждан стоять до конца. Это привело к затяжному политическому кризису, который продолжается до сих пор. Но лидеры оппозиции к настоящему времени либо бежали за границу, либо остались в Белоруссии и оказались за решеткой. «Лента.ру» вспомнила самые резонансные истории белорусских оппозиционеров и выяснила, где и как живут оппоненты Лукашенко через год после начала «бело-красно-белой революции».
Удавка на шее
Первым из серии громких судебных процессов, по которым обвиняемыми проходят известные оппозиционеры, стало дело бывшего главы Белгазпромбанка Виктора Бабарико, занимавшего этот пост 20 лет.
Бабарико и его коллег обвинили во взятках и отмывании денег. По версии следствия, Бабарико «создал устойчивую группу из числа должностных лиц банка» и руководил ею с «целью длительного, неопределенного по продолжительности совершения преступления».
Сторона обвинения утверждает, что с 2007 по 2020 год топ-менеджерами Белгазпромбанка было незаконно, в качестве взяток, получено около 16,4 миллиона белорусских рублей, 5 миллионов евро и 7,5 миллиона долларов США. В качестве взяток следствие рассматривало дивиденды, которые компании, участвующие в совместном проекте с банком, выплатили латвийской и эстонской фирмам, якобы связанным с политиком.
Помимо Бабарико были осуждены его заместители: Сергей Шабан и Дмитрий Кузьмич приговорены к шести с половиной и шести годам лишения свободы. Другие фигуранты дела — Александр Ильясюк, Сергей Добролет и Кирилл Бадей — были приговорены к пяти с половиной годам лишения свободы, а Алексею Задойко суд назначил пять лет «домашней химии» — ограничения свободы без направления в исправительное учреждение. Совладельца и руководителя компании «Активлизинг» Виктора Кобяка обвинили в даче крупной взятки топ-менеджерам банка и приговорили к трем годам лишения свободы. Сына бывшего председателя Белгазпромбанка Эдуарда Бабарико будут судить отдельно. Ему вменяют в вину уклонение от уплаты налогов.
Верховный суд Белоруссии приговорил его к 14 годам колонии усиленного режима. 28 июня этого года Бабарико выступил в суде с последним словом и заявил, что не может признаться в инкриминируемых ему преступлениях, поскольку считает себя невиновным. Он также отказался от дачи показаний в суде и подчеркнул, что связывает преследование с выдвижением на пост президента.
В 2020 году Бабарико покинул должность и собирался баллотироваться в президенты, но его сначала не допустили к выборам, а затем неожиданно арестовали прямо дома, по обвинению в экономических преступлениях без решения суда. Обвинение запрашивало для него 15 лет лишения свободы, но в итоге срок уменьшили на год. Кроме того, оппозиционеру назначили большой штраф — пять тысяч базовых величин (более 4 миллионов белорусских рублей) и постановил взыскать с него 46 миллионов белорусских рублей (более миллиарда рублей) в счет погашения ущерба.
На момент ареста Бабарико был самым заметным банкиром страны и одним из двух известных представителей истеблишмента, решивших бросить вызов Лукашенко. Вторым стал экс-заместитель министра иностранных дел Валерий Цепкало, получивший популярность на посту главы «белорусской Кремниевой долины» — Парка высоких технологий. Но именно Бабарико считался основным конкурентом Лукашенко. Еще в мае 2020-го он сообщил, что в его инициативную группу вошли десять тысяч человек, а спустя месяц команда политика собрала 435 тысяч подписей за его выдвижение.
После задержания Бабарико тогдашний глава Комитета государственного контроля Иван Тертель (сейчас занял пост руководителя Комитета государственной безопасности) сделал резонансное заявление о «кукловодах из России», стоящих за деятельностью оппозиционера. Эту точку зрения активно поддержал Лукашенко и вплоть до выборов раскручивал тему «российского вмешательства», объясняя его тем, что Москва покушается на суверенитет Минска, принуждая к тесной интеграции не в интересах белорусского народа.
Кукловоды, стоящие за его деятельностью, опасаются, что наши действия приведут к получению данных (. ). Такими лицами являются, мы знаем, большие начальники в «Газпроме», а может быть, и выше
Но вскоре после начала августовских протестов тема с «российским вмешательством» сошла на нет, Лукашенко объявил, что в дела Белоруссии вмешивается все-таки коллективный Запад, и выжидательная тактика России сменилась поддержкой Лукашенко. Именно на этом фоне в Верховном суде начался процесс над Бабарико. За пять месяцев, пока длилось рассмотрение дела, никаких значимых заявлений о судьбе банкира от официальных представителей России не прозвучало.
Вдобавок к жесткому приговору политика лишили даже права на обжалование, поскольку дело рассматривал Верховный суд, на решение которого нельзя подать апелляцию. Однако юрист Дмитрий Лаевский, которого недавно исключили из Минской коллегии адвокатов, заявил, что защита все же намерена добиваться отмены решения суда. Адвокаты готовят надзорную жалобу и планируют поднять вопрос в Совете ООН по правам человека.
Пока же Бабарико подготовили к отбыванию срока наказания: его перевели из Минска в колонию в Новополоцке. Иных фигурантов дела Белгазпромбанка этапировали в другие исправительные учреждения, поскольку более двух человек, проходящих по одному делу, нельзя направлять в одну зону. Дело Бабарико однозначно рассматривается оппозиционерами как пример жестокого преследования критиков Лукашенко, но он не единственный оппонент президента, уже получивший срок.
Не так давно закончились слушания по делу сопредседателя партии «Белорусская христианская демократия» Павла Северинца. Его задержали еще в июне 2020-го на акции протеста в Минске. После этого суд пять раз подряд назначал ему по 15 суток ареста. В сентябре Северинцу предъявили обвинение по статье о массовых беспорядках (часть 2 статьи 293 Уголовного кодекса Белоруссии), а спустя полгода приговорили к семи годам колонии усиленного режима. Остальные фигуранты дела — активисты «Европейской Беларуси», блогер Дмитрий Козлов и администратор Telegram-канала «Мая краiна Беларусь» Ирина Счастная — получили от четырех до семи лет колонии.
В ожидании срока
Сейчас в Белоруссии продолжается целый ряд громких процессов против соперников Лукашенко. Так, в конце июня началось рассмотрение дела против Сергея Тихановского — популярного блогера и автора YouTube-канала «Страна для жизни».
Он собирался баллотироваться на пост президента, но его избирательная кампания продлилась меньше месяца: в мае 2020 года блогер оказался в СИЗО за участие в акции протеста против интеграции с Россией, которая проходила аж в декабре 2019 года. Это дало повод Центральной избирательной комиссии (ЦИК) Белоруссии не допустить его выдвижения. Место Сергея заняла его жена Светлана. Отбыв арест, Тихановский пришел на пикет по сбору подписей в поддержку супруги и снова оказался в наручниках.
Блогер стал участником конфликта, возникшего между двумя милиционерами и собравшимися на городской площади людьми. Причем его сторонники рассказывали о провокации со стороны неизвестной женщины. Тихановского обвинили в организации массовых беспорядков (часть 1 статьи 293), разжигании социальной розни «против представителей власти и правоохранительных органов» (часть 3 статьи 130), угрозах в адрес председателя ЦИК Лидии Ермошиной (часть 2 статьи 191) и организации групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок (часть 1 статьи 342).
Собраны доказательства непосредственной взаимосвязи совершенных преступлений с деятельностью экстремистов, осуществляющих манипулирование общественным сознанием посредством Telegram-каналов NEXTA, «Беларусь головного мозга» и иных
Сторона обвинения утверждает, что Тихановский и еще пять человек занимались преступной деятельностью с июня 2019 года. Всего по «делу Тихановского» проходят десятки людей, которых обвиняют в заговоре с целью организовать массовые протесты и свергнуть Лукашенко.
Блогера будут судить в закрытом режиме в СИЗО Гомеля вместе с другими фигурантами дела — председателем партии «Народная грамада» Николаем Статкевичем, автором Telegram-канала «Беларусь головного мозга» Игорем Лосиком, автором YouTube-канала MozgON Владимиром Цыгановичем и двумя участниками проекта «Страна для жизни».
Вскоре по тем же обвинениям в попытке захвата власти начнется еще один, более громкий процесс — над членами Координационного совета (КС) белорусской оппозиции Марией Колесниковой и Максимом Знаком. Как сообщали представители защиты, их обвиняют по части 1 статьи 357 («Заговор с целью захвата власти»), части 3 статьи 361 («Призывы к действиям, направленным на причинение вреда нацбезопасности»), части 1 статьи 361-1 («Создание экстремистского формирования») УК Белоруссии.
В случае признания Колесниковой и Знака виновными, им грозит до 12 лет лишения свободы. Точная дата еще не назначена. Защищать их будет тот же адвокат Лаевский, что вел дело Бабарико; по его словам, в деле отсутствует состав преступления.
Не менее громким должно стать дело против сооснователя Telegram-канала NEXTA Романа Протасевича. Впрочем, судьба оппозиционера, ради задержания которого Белоруссия пошла на конфликт с Европейским союзом (ЕС) и США и принудительно посадила самолет Ryanair в Минске, остается неясной. По заявлениям правоохранителей, Протасевич активно сотрудничает со следствием по обвинениям в «организации действий, грубо нарушающих общественный порядок», «организации массовых беспорядков» и «разжигании социальной вражды и розни». Ему грозит до 15 лет лишения свободы.
Но уголовное дело не мешает журналисту появляться на государственных телеканалах и пресс-конференциях, пользоваться соцсетями и даже спокойно гулять по улицам Минска, несмотря на домашний арест. Вполне возможно, что Протасевич, пошедший на сделку с властью, избежит сурового наказания и станет козырем в большой игре Лукашенко. Судя по последней «активности» оппозиционера в Twitter и Instagram, его могут рассматривать в качестве популярного провластного блогера.
И действительно, кто еще может стать «говорящей головой» режима, если не один из главных организаторов протестов, осознавший свое поражение и готовый отстаивать белорусский суверенитет? О такой перспективе недвусмысленно говорят и рассказы Протасевича о «стальных яйцах» Лукашенко и финансировании Литвой и Польшей его бывших коллег.
В эмиграции
Уже через несколько дней после начала массовых протестов в августе 2020 года многие белорусские оппозиционеры поняли, что пройдена некоторая точка невозврата, и остается только наращивать давление на власть. Для этого им была необходима не только координация протестной активности «на местах», но и внешнее давление на режим Лукашенко, в том числе санкционное. Правда, этот план родился по воле обстоятельств.
Первым эмигрировавшим белорусским оппозиционером оказалась Светлана Тихановская. Как рассказали сторонники Тихановской, вечером 10 августа, на следующий день после выборов, ее пригласили на беседу с главой ЦИК Лидией Ермошиной. Там ее до вечера заперли в кабинете с двумя высокопоставленными силовиками, а затем в государственных СМИ появилось видеообращение Тихановской, в котором она призывает сторонников уйти с улиц. Позже выяснилось, что Светлану просто увезли в Литву и угрожали ее мужу — она сама рассказала об этом в новом обращении, записанном уже из-за границы.
Я думала, что [предвыборная] кампания меня очень сильно закалила и придала мне столько сил, что я выдержу все. Но, наверное, я так и осталась той слабой женщиной, которой была изначально
Власти же настаивают на том, что часть оппозиции готовила покушение на Тихановскую с целью сделать из нее «сакральную жертву». Позже Лукашенко рассказал, что Тихановской выдали из бюджета 15 тысяч долларов для «обустройства на новом месте».
До Тихановской страну покинул еще один заметный участник президентской гонки, экс-глава Парка высоких технологий Валерий Цепкало. Он не стал ждать, пока за ним придут, как за Бабарико, и уехал в Россию 24 июля 2020 года, за пару недель до выборов, а в день голосования к нему присоединилась семья.
Однако когда в отношении Цепкало в Белоруссии открыли уголовное дело, политик перебрался на Украину, а затем в Польшу — в России он был объявлен в розыск как подозреваемый почти сразу после возбуждения дела в Белоруссии, поскольку страны связаны обязательствами в рамках договора о Союзном государстве. В Польше Цепкало провел встречи с руководством государства и объявил о создании Белорусского демократического форума, призванного стать альтернативной конституционной комиссией. Впрочем, форум практически незаметен и не играет большой роли даже в кругах политэмигрантов.
Тихановская в Литве, напротив, развила довольно активную деятельность, встречалась с западными политиками, выступала в Европейском парламенте. К середине августа 2020 года по инициативе бывшей соперницы Лукашенко был создан Координационный совет белорусской оппозиции. Через несколько дней, правда, белорусские власти признали его незаконным, было возбуждено уголовное дело о попытке захвата власти, а члены КС подверглись обыскам и допросам.
Также штаб Тихановской регулярно выдвигал новые громкие протестные инициативы. Одной из них стал «Народный ультиматум», обнародованный 13 октября 2020 года. Оппозиция грозила Лукашенко общенациональной забастовкой в случае невыполнения требований. Власти на уступки не пошли, а лишь сильнее закрутили гайки, и забастовка провалилась. Немногие присоединившиеся к стачкам работники госпредприятий и студенты были уволены и отчислены.
Та же участь постигла и другие проекты Тихановской, от создания Конституционной комиссии до реестра государственных служащих и правоохранителей, причастных к разгону акций протеста. Действительно, ЕС серьезно усилил санкции против режима Лукашенко, однако роль Тихановской и ее команды в этом решении вряд ли была хоть сколько-то решающей.
Взаимовыгодная война
Как ни странно, сейчас эмигрировавшие оппозиционеры и Лукашенко существуют в своеобразном симбиозе. Благодаря постоянным встречам Тихановской с американскими и европейскими политиками, за которыми следуют санкционные удары разной степени силы, белорусский президент мобилизует собственных сторонников и давит на неопределившихся — мол, именно из-за зарубежных оппозиционеров вводятся санкции, напрямую влияющие на снижение уровня жизни простых белорусов.
Ну, а продолжение репрессий внутри страны позволяет Тихановской и ее команде сохранять поддержку со стороны правительств стран-членов ЕС и США. Не так давно специальный докладчик ООН Анаис Марин заявила, что за последний год в Белоруссии было произвольно задержано более 35 тысяч человек и что страх репрессий заставил десятки тысяч граждан республики бежать в поисках убежища за границу.
Массовые акции протеста 2020 года серьезно изменили расклад политических сил внутри Белоруссии, который, казалось, сложился после 2014 года. Тогда Лукашенко, обеспокоенный активизацией российской политики по собиранию «русского мира», заключил своеобразное соглашение с молодым поколением националистов. Как уже писала «Лента.ру», им позволили вести культурные проекты, главная задача которых — укрепление национальной идентичности белорусов и завершение национального строительства под лозунгами защиты суверенитета.
В обмен они отказывались от политических амбиций и признавали безальтернативность Лукашенко. Самыми яркими представителями этого поколения националистов были Франак Вячорка (ныне советник Тихановской), Антон Мотолько, Эдуард Пальчис и Павел Белоус. Теперь Вячорка и Мотолько в эмиграции, причем по возвращении на родину их ждет уголовное преследование; Пальчис с осени находится под следствием, а Белоус хоть и остался в стране и на свободе, но его магазин белорусской национальной одежды Symbal.by попал под запрет властей.
По сути, с националистами случилось то же самое, что и с пророссийскими силами Белоруссии в конце нулевых. Тогда Лукашенко зачистил этот фланг политического поля, оставшись единственным политиком данной направленности в стране, который может вести диалог с Кремлем. Теперь он так же зачистил националистов, став единственным «защитником суверенитета».
Белорусская оппозиция опоздала с созданием образов будущего и не смогла предоставить адекватную структуру для противостояния действующим властям. Несмотря на огромную популярность в массах, она оказалась попросту разогнана Лукашенко, а часть ее повестки перехвачена. Однако сейчас ЕС ввел секторальные санкции, которые серьезно ударят по белорусской экономике. И если Россия не окажет достаточный объем поддержки, уровень жизни в стране начнет снижаться, а протестные настроения — расти. Вот только возглавить их придется уже кому-то другому.