что случилось в минске 2021 год
Оказавшиеся в Минске мигранты отказались ехать на границу с ЕС
Мигранты, которые прилетели в Минск, не спешат отправляться на белорусско-польскую границу из-за условий содержания приезжих. Люди надеются переждать ситуацию с столице Белоруссии, сообщает РБК.
По данным издания, центром сбора мигрантов, которые отказались сразу ехать на границу с ЕС, стал торговый центр «Галерея Минск» — в подземном переходе рядом с ним находятся десятки молодых людей со спальными мешками и рюкзаками. В самом торговом центре мигранты ходят группами и гуляют, пользуясь бесплатным Wi-Fi.
По словам одного из мигрантов Мартина, многие приезжие — из разных городов Ирака, в основном из курдского региона. Они потратили на проезд от 2400 до 5000 долларов. Мужчина добавил, что расценки зависят от местонахождения человека. Мигранты прилетели в Минск через Стамбул и неделю находятся в городе, отметил он.
Приезжие не спешат на границу с ЕС, потому что увидели много роликов, которые показывают спартанские условия. Многие родственники беженцев говорят, что выбраться из этих лагерей пока невозможно.
В Минске же состоятельные мигранты заселяются в отели, бедные — получают койко-место. Некоторые квартиры в домах также стали переоборудовать под прием мигрантов.
С начала 2021 года на границу Белоруссии с Латвией, Литвой и Польшей начали стекаться люди. Кризис резко обострился 8 ноября после того, как несколько тысяч человек подошли к границе Польши с белорусской стороны. Они не покидают приграничную зону, часть попыталась 10 ноября попасть на территорию Польши, сломав заграждение из колючей проволоки.
«Они скорее умрут в Европе, чем вернутся домой» Как мигранты на границе с Польшей изменили жизнь в Белоруссии
С начала ноября на границу Белоруссии и Польши стекаются тысячи мигрантов из стран Ближнего Востока в надежде перебраться в благополучную Европу, где никто ни в чем не нуждается, для всех есть деньги и нет войн. Но европейцы оказались не в восторге от незваных гостей и вопреки ожиданию последних не распахнули перед ними двери пограничных переходов. В итоге несколько тысяч искателей лучшей жизни застряли на пороге Европы, и пока политики спорят о том, кто виноват в сложившейся ситуации, приезжие, как могут, обживаются в белорусских городах. За последние несколько недель они стали неотъемлемой частью городских пейзажей Минска и Гродно. Некоторые белорусы рады приезжим и не упускают возможности на них заработать, завышая цены на жилье и поездки в такси. Другие, напротив, не в восторге от засилья чужаков: беспокоятся за свою безопасность и обвиняют власти в назревающем кризисе. Третьи сочувствуют мигрантам, которые проводят холодные ночи на улице, и собирают гуманитарную помощь. Как миграционный кризис изменил жизнь белорусских городов, что думают о гостях с Ближнего Востока простые белорусы и чего они опасаются — в репортаже «Ленты.ру».
Всего лишь бизнес
«А вот и арабы», — объявил водитель, проезжая мимо Ворот Минска на Привокзальной площади. За окном показались несколько смуглых мужчин, пакующих чемоданы и сумки в багажник такси.
Выходцы из стран Ближнего Востока — новая достопримечательность, которая вызывает больший интерес, чем архитектурные символы города. С лета 2021 года их можно встретить буквально на каждом углу Минска. Приезжие меняют городской ландшафт и привычки местных жителей. И несмотря на то что сейчас в Белоруссии практически нет других туристов, отели Минска и Гродно забиты под завязку: все места заняли журналисты, которые приезжают снимать мигрантов.
«Лукашенко не ожидал такой реакции общества» Как изменилась Белоруссия за год протестов и репрессий
Ровно год назад в Белоруссии прошли президентские выборы, с которых и начался самый масштабный кризис в современной истории страны. Действующий глава государства Александр Лукашенко в шестой раз одержал победу, набрав, по официальным данным, 80,1 процента голосов. Оппозиция не согласилась с такими результатами, ее сторонники вышли на улицы. Результатом стали погибшие, данные о числе которых разнятся, сотни раненых и тысячи пострадавших от пыток и травли. Сейчас кажется, что все эти люди пострадали зря, и протест провалился. Однако сообщения о новых пытках и репрессиях приходят из Белоруссии даже спустя год после начала протестов, и кризис, очевидно, даже не думает заканчиваться. Белорусский политолог Дмитрий Болкунец объяснил «Ленте.ру», в чем ошиблись противники Лукашенко, как сильно изменились белорусы за этот трудный год и сколько еще трудностей им предстоит.
Враги и друзья
«Лента.ру»: Как пережил этот непростой год Александр Лукашенко? Может ли оппозиция занести этот год себе в актив?
Дмитрий Болкунец: Я бы оценил этот год как кризисный для власти. Лукашенко и его окружение пытались тушить пожары, но они до сих пор не потушены. Он продолжает зачистку политического поля. Несогласных из страны выдавливают, тех, кто представляет опасность, пытаются выкрасть из-за рубежа и вернуть в Белоруссию, чтобы судить или изолировать.
Удалось ли чего-то добиться оппозиции? Конечно. Такого прорыва, который сейчас случился, не было никогда в белорусской истории. Никогда еще политический кризис не длился так долго, обычно это занимало несколько месяцев. Для меня очевидно, что в текущей ситуации Лукашенко не имеет шансов устоять, он может только оттянуть время своего ухода и для всех очевидно — и для России, и для Китая, и для Европы, — что время Лукашенко ушло, и все ведут обратный отсчет. Он оказался в изоляции, и есть понимание, что на смену ему придут люди уже совершенно новой формации.
Однако оппозиции все же не удалось достигнуть своей главной цели — устранить Лукашенко или добиться перевыборов. Получается, это все же провал, а не прорыв, разве нет? И почему оппозиция потерпела неудачу?
Я бы все-таки отметил, что начиная с мая 2020 года, когда стала известна дата президентских выборов, никто всерьез не планировал никакой уличной протестной активности. Это было абсолютно спонтанное народное движение. Несмотря на то, что белорусская пропаганда сейчас пытается представить все так, будто протесты планировались годами, никто никаких планов по захвату власти не имел. То, что люди вышли, это действительно было такое народное восстание, народный бунт. Если бы у оппозиции были планы как-то оседлать протест, то, наверное, Лукашенко уже бы сидел в СИЗО или бежал бы из страны.
Для меня очевидно, что у него нет шансов устоять, кроме как с помощью финансовой поддержки из Москвы — если Москва готова будет его финансировать. Еще замечу, что в самом начале массовых протестов Кремль поддержал Лукашенко, и это очень сильно спасло его. Если бы Кремль не помог Лукашенко в финансовом и информационном плане, то его режим уже пришел бы к краху. Причем против него бы выступило прежде всего его ближайшее окружение.
Кстати, это в некотором роде парадоксальная ситуация. Перед выборами Лукашенко позволял себе агрессивные выпады в сторону Москвы: арест «вагнеровцев», постоянные рассказы о «российских кукловодах» и так далее. Почему Россия вообще решила поддержать его?
На мой взгляд, Россия была вообще не готова к тому, как начали развиваться события в Белоруссии после выборов. И, я думаю, у Кремля есть одна задача, которую на фоне этой истории с протестами хотят реализовать — подписание дорожных карт по интеграции Белоруссии и России.
В Кремле, видимо, рассчитывают, что раз Лукашенко больше не имеет контактов на Западе, то он будет готов подписать все бумаги, но это большая ошибка. И она может привести к большой национальной трагедии на уровне разрыва связей между народами России и Белоруссии. Отношение к России из-за поддержки Лукашенко очень сильно просело.
Есть какие-то точные данные о росте негатива по отношению к России?
Достоверной социологии все же нет. Можно сказать, что определенная часть белорусского общества, безусловно, привержена любви и уважению к России. Но в другой, более крупной его части, особенно среди молодежи, рейтинг России обвалился до нуля. Последние события, например, выдача Минску находящихся в России белорусских граждан, только усугубляют ситуацию.
Получается, поддержка Россией Лукашенко после выборов негативно сыграла на развитии интеграционного проекта Союзного государства?
Абсолютно негативно. Я не вижу никаких подвижек. Говорить о каком-то углублении интеграции вообще не приходится. Для России было бы лучше, если бы пришла вообще новая команда людей, пусть даже националисты, да кто угодно. Это в любом случае были бы более прагматичные, более честные отношения, чем то жульничество, которое Лукашенко ведет многие годы.
Ни о каком Союзном государстве в этих условиях говорить не приходится. Если Россия подпишет с Лукашенко какие-то дорожные карты, которые будут влиять на суверенитет Белоруссии, это может вызывать в стране довольно жесткую реакцию и вряд ли получит поддержку большинства населения. Я считаю, что никаких дорожных карт с Лукашенко подписывать нельзя, он не имеет сегодня легитимности в обществе и не сможет удержать ситуацию в стране. Держать ситуацию на штыках будет стоить очень дорого и для России, и для Белоруссии. А после введения санкций содержание Лукашенко еще подорожает.
Белоруссия и Запад
Против Белоруссии введены не только персональные, но и секторальные санкции. Есть ли у Лукашенко шанс наладить отношения с Западом и вернуться к многовекторной политике?
Он пытается это сделать, но, на мой взгляд, точка невозврата уже пройдена. Лукашенко сознательно идет на провокации на границе, в частности, создает миграционный кризис в Прибалтике и Польше. Он рассчитывает на то, что страны Запада пойдут к нему на поклон и начнут переговоры. Лукашенко нужно признание на Западе, а его нет. Ни один европейский посол не вручил ему верительные грамоты за прошедший год. Единственный посол, вручивший грамоты — израильский, и за это страна нарвалась на очень жесткую критику.
Двери на Запад для Лукашенко закрыты. Более того, даже некоторые страны Евразийского союза отказываются поддерживать с ним контакты. В конце мая этого года Казахстан отказался принимать Лукашенко с визитом. Да, формально его признают президентом, но фактически считают человеком, уходящим из белорусской политики и имеющим подмоченную репутацию.
В последние годы у Лукашенко были неплохие отношения с Европой и США. Почему он решил рискнуть ими и пошел на силовое подавление протестов, причем очень жестокое? Ведь всем ясно, как на такое отреагируют на Западе.
Он не понимал, какой будет реакция стран Запада. Ему нужно было удержать власть любой ценой, и он искренне считал, что Запад все простит. Лукашенко не ожидал и такой реакции белорусского общества, не понимал, что оно изменилось, и в нем сменились поколения. Он рассчитывал, что совершит разгон протестов, как в 2010 году, и все успокоится.
Я не исключаю варианта, при котором в ближайшее время Лукашенко признают террористом и инициируют создание трибунала по расследованию действий белорусских властей во время массовых протестов
Уже к маю этого года в Европе созрели силы, готовые пойти торговаться с Лукашенко, чтобы он, к примеру, отпускал политзаключенных, а в ответ Запад начал бы раскручивать гайки санкционного давления. Но Лукашенко своими руками вновь сотворил кризис, связанный с посадкой самолета, на борту которого находился оппозиционер Роман Протасевич, и это стало еще одной точкой невозврата. По сути, он главный дирижер разрыва этих отношений, и шансов каким-то образом наладить диалог с Западом больше нет.
«Врачи достали из меня 200 осколков, остальные до сих пор выходят». Пострадавшие во время взрыва в минском метро о том, как пережили трагедию
«У вас разрыв селезенки и большая потеря крови. Если успеем, спасем»
Утром 11 апреля 2011 года Наталья Павлючик, как обычно, отправилась на работу в Минский областной фонд социальной защиты населения. Приехала нарядная и в хорошем настроении: вечером собиралась в музыкальный театр. После работы в 17:30 она пошла в метро, села в поезд на станции «Парк Челюскинцев» и доехала до «Октябрьской». Там они встречались с подругой, которая должна была привезти ей каталог Oriflame.
— Я поднялась на эскалаторе в сторону перехода на «Купаловскую». Мы встретились с ней между двумя станциями, поговорили. И я как-то странно, неожиданно для себя сказала: «Мне нужно идти». Хотя я никуда не спешила, до спектакля оставался еще примерно час, — рассказывает Наталья. Мы разговариваем в кафе возле станции «Парк Челюскинцев», с которой минчанка уезжала тем злополучным днем.
После встречи с подругой Наталья пришла на платформу «Октябрьской». Как раз приехал поезд, но в него она не села: час пик, все первые вагоны были заполнены битком.
— Решила пройти немного дальше и дошла примерно до второго вагона. Подъехал поезд — и тут словно вырубился свет, — вспоминает Наталья. — Взрыв случился фактически передо мной. Взрывная волна сбила меня с ног. Упала плашмя. Хорошо, что успела выставить руки и колено. Как поднялась, не знаю: боль была очень сильной в ногах и по всему телу.
— На платформе стало темно, люди кричали, что не работает ни один мобильный оператор, — продолжает Наталья. — У меня не было ни паники, ни страха, вообще никаких эмоций. Я по натуре человек собранный, поэтому начала искать свои вещи. В темноте не нашла и подумала, что найду потом.
С правой от себя стороны Наталья увидела лучик света из служебных дверей. Решила идти туда, понимая, что там ее спасут быстрее.
Позже врачи выявили у Натальи три перелома левой ноги, разрыв селезенки и обеих барабанных перепонок, а также множество осколочных рваных ран. Она до сих пор не понимает, как с такими травмами она в принципе смогла подняться и куда-то идти.
— Наверное, это желание жить, — считает Наталья. — У служебного входа я увидела работника метро и попросила: «Помогите». Но он ничего не сделал. Может, был страх, может, шок, я не знаю. Тут рядом появилась какая-то женщина — вот она и помогла идти. Она взяла мой красный шарф и перевязала им ногу. Я спросила: «А что там?» Она ответила: «Кровь течет». Я говорю так обыденно: «Да? Ну не вытечет же она вся».
Эту женщину, как и ребят из МЧС, которые помогали уже потом, Наталья так и не нашла, хотя обращалась даже в передачу «Жди меня». Безрезультатно.
— Мы вошли в дверь и стали подниматься по этой служебной лестнице. Три перелома. Как я шла по ней, запомню на всю жизнь. Такую боль не забуду никогда, — говорит она.
Наталья вышла в вестибюль одной из первых. Еще не было ни скорых, ни спасателей из МЧС. Возле той самой стеклянной будки, где обычно сидит контролер, она увидела пустой стул. Пролезла к нему и села: боль усилилась. Сколько так сидела, не помнит. Помнит, как двое спасателей вынесли ее на воздух, подождали скорую и передали врачам.
— Пока меня выносили, коллеги ребят уже успели сходить вниз на платформу и вернуться. На вопрос, что там происходит, они ответили коротко: «Мясо», — вспоминает Наталья. — Когда приехали скорые, врачи не знали, куда меня везти. В конце концов я закатила истерику: везите меня хоть куда-нибудь, мне плохо.
Наталью отправили в БСМП. Она уточнила адрес, название больницы, чтобы потом сказать родителям, — и сразу потеряла сознание. Уже в больнице она то приходила в себя, то снова отключалась. В один из таких моментов она попросила позвонить родителям. Рядом оказался мужчина, которого Наталья посчитала представителем силовых структур. Он дал ей телефон.
Наталья снова потеряла сознание и пришла в себя уже в палате. К ней подошел сотрудник милиции и стал расспрашивать, что она видела и как все было. Она пыталась отвечать на вопросы, но чувствовала, что ей становится все хуже и хуже. Врачи сказали срочно готовить операционную.
— «Я не поняла, что случилось?» — говорю им. «Операция», — коротко ответили доктора, — рассказывает минчанка.
На операционном столе Наталье дали подписать согласие на операцию и разрешение на пересадку органов в случае смерти.
— Спрашиваю: «Не поняла, для чего это?» Врачи: «У вас разрыв селезенки и большая потеря крови (потом Наталья узнала, что потеряла две трети крови. — Прим. Onliner). Если успеем, спасем. Подписывайте быстрее, а то можем не успеть». Конечно, я подписала, — пожимает плечами женщина. — После операции я очнулась и вижу, как возле меня стоит медсестра с зеркальцем у рта. Первая мысль: «Ох, мамочки, жива ли я?» Говорю: «Что случилось?» Она: «Проверяю, дышите ли вы». Сказала: «Не переживайте, я дышу так тихо, что можно и не понять». Я уточнила, какой сегодня день. Она ответила, что 11 апреля, я спросила про год. Оказалось, что все еще 2011-й.
«РИА Новости». «Вечером 11 апреля Александр Лукашенко вместе с сыном Николаем спустились на платформу станции метро „Октябрьская“. Александр Лукашенко возложил цветы в месте гибели жертв».
В реанимации Наталья была неделю. Вместе с ней лежали еще две пострадавшие в метро: у одной было что-то с глазами, у второй — травма ноги.
— Со второй ночи я не могла спать: начались видения. Закрываю глаза — все в крови. Очень помогла психолог, которая работала с нами в реанимации. Если бы меня психолог не научила, как справляться с этой ситуацией, я бы подумала, что у меня едет крыша… Мало того, что не понимаешь, что происходит, так еще и не знаешь, как кому и сказать об этом, — рассуждает Наталья.
Затем еще три недели она провела в пятиместной общей палате. Там познакомилась с еще одной пострадавшей в метро — учительницей младших классов Мирой Ясюкевич. Они дружат до сих пор.
— Тогда в больницы стали ходить высокие чиновники и духовенство, а по телевизору говорили, что мы еще и в отдельных палатах лежим. Нас, пострадавших, пытались собрать всех по одним палатам, — вспоминает минчанка. — Мы с Мирой наотрез отказались: зачем нам переживать все это снова? На публику у нас играть могут, а на самом деле все как-то так.
Из больницы Наталья выписалась через месяц, в мае. За это время она похудела на 20 килограммов. На костылях могла сделать только пару шагов: кружилась голова, теряла сознание. Добравшись до дома, она впервые за это время зашла в интернет и увидела все, что случилось в метро.
Дальше Наталья прошла долгий путь реабилитации. Пережила 16 операций, четыре из которых были полостными.
— Врачи достали из меня более 200 осколков, и это только те, о которых я знаю, — вспоминает она. — Были же и операции в БСМП — сколько там достали, неизвестно. Как и то, сколько их во мне еще сидит.
Вопрос был и в том, сможет ли Наталья ходить после такого тройного перелома. Врачи не давали никаких гарантий. Но женщина решила, что не будет встречать день рождения с костылями, поэтому каждый день дома разрабатывала ногу: поднималась на седьмой этаж и спускалась. И помогло: в августе она уже ходила без костылей.
— Работу свою я выполняла везде, кроме реанимации, — смеется Наталья. — И даже на больничном: мне домой принесли четыре сумки нормативных документов, и я отвечала на звонки. Я больше 20 лет отдала госслужбе — а тут увольнение. Причем с нарушением Трудового кодекса и закона о госслужбе.
Наталья решила так просто не сдаваться. В итоге она дошла до Администрации президента, но ее обращение отправили в Минтруда, и ответ пришел формальный, с грубыми нарушениями.
— Тогдашний министр труда Марианна Щеткина позвала меня на личный прием, и я рассказала обо всем этом, — говорит минчанка. — На работе меня оставили.
— Больше всего поддержки получила, конечно, от родителей, знакомых, друзей и простых людей, — рассказывает Наталья. — Медсестры подбадривали, звонили плательщики взносов, бывшие коллеги, одноклассники. Когда я забрала свой телефон от следователя и включила его, то увидела более 250 пропущенных звонков. Была огромная волна поддержки. Благодаря этому было легче переживать все это.
Десять лет пролетели для Натальи незаметно. Кажется, что все случилось словно вчера. За эти годы у нее было очень много бессонных ночей и времени подумать и осмыслить все произошедшее.
«Бежала по станции на каблуках с дырой в ноге»
На встречу с Еленой мы едем в поселок Дружный под Минском. Здесь почти не ловит интернет, и, чтобы добраться до ее дома, нам приходится еще знатно петлять на машине. Но когда мы наконец находим друг друга, Елена вместе с маленьким сыном открывают нам дверь. Он подмигивает двум незнакомым девушкам, смеется и разрешает войти.
— Знаете, мои панические атаки прошли только с рождением сына, три года назад, — говорит Елена, приобнимая ребенка. — Думаю, для чего-то все, что со мной случилось, действительно было нужно.
БЕЛТА. «Генеральная прокуратура Беларуси квалифицировала произошедшее как террористический акт. По данному факту возбуждено уголовное дело, создана совместная следственная группа. Следственную группу возглавил тогдашний заместитель генерального прокурора Беларуси Андрей Швед. Уголовное дело возбудили по статье 289 „Терроризм“».
— Сейчас мне кажется, что в тот день все события складывались таким образом, чтобы я обязательно оказалась в это время в метро, — начинает рассказывать Елена. — Десять лет назад я была студенткой, иногда приезжала домой. День теракта был понедельником, а мне так не хотелось ехать на пары! Я подумала, что спокойно могу их прогулять. К тому же отец попросил меня передать своему знакомому приличную сумму денег. В общем, я решила не пойти на учебу и ждала его звонка, чтобы поехать в Минск.
Друг отца позвонил Елене как раз в понедельник. Предложил встретиться вечером, около восьми часов. Как раз в этот момент подруга попросила Елену помочь ей выбрать солнечные очки. Она решила, что успеет увидеться с подругой, а затем передаст деньги знакомому родителей. В 17:30 девушки договорились встретиться на переходе между станциями метро «Купаловская» и «Октябрьская».
— В назначенное время я уже стояла в метро. Не помню, что случилось у подруги: то ли какие-то трудности с транспортом, то ли задержали на работе… Короче, она сказала, что опоздает. Понимаете, если бы она пришла в метро вовремя, мы бы сели на поезд и уехали, ничего бы не случилось. Все решили какие-то считаные минуты, — разводит руками Елена. — Помню, когда я ее ждала, удивлялась, почему в метро так много людей. Я часто бывала в метрополитене, но такую толпу никогда в жизни не видела. Все это напоминало какую-то аномалию.
Naviny.by. «Начальник ГУВД Мингорисполкома Леонид Фармагей и начальник управления внутренних дел на транспорте МВД Беларуси Вячеслав Евстафьев были освобождены от занимаемых должностей президентом 27 июня. Фармагея уволили за то, что ему „не удалось создать и эффективные условия охраны минской подземки“. В свою очередь, это создало условия для совершения теракта на станции „Октябрьская“. По этой же причине уже после теракта посторонние люди проникли на станцию метро „Московская“».
Евстафьева уволили за то, что он «не смог обеспечить эффективное расследование очередного витебского взрыва. Из-за упущений его подчиненных преступники остались на свободе. Результат — погибшие люди и навсегда искалеченные судьбы».
Подруга Елены зашла в метро около 17:50. Девушки встретились, спустились на эскалаторе и прошли в сторону хвоста поезда — чтобы было ближе выходить к торговому центру «Импульс».
Елена добавляет, что в состоянии шока она даже не придала этому значения. Ее больше беспокоила сумка с деньгами, которые она должна была передать другу отца.
Когда Елена оказалась на улице, люди на входе предложили ей обратиться к медикам. Сначала от этой идеи девушка отказалась: по сравнению с людьми, которым оторвало конечности, ее травма казалась смешной.
Мингорисполком на официальном сайте. «В связи с трагедией, произошедшей 11 апреля 2011 года в минском метрополитене, в городе Минске 13 апреля объявлено днем траура. Такое решение принято в Минском городском исполнительном комитете».
— Я видела, как на полу лежали люди без рук и ног. Это был такой ужас… Я даже не предполагала, что у меня сквозное ранение и что-то могло застрять в ноге. Как потом оказалось, в мое бедро попал металлический шарик. Только когда меня погрузили в машину скорой, дошло: я с трудом могу передвигаться. А во время взрыва я неслась как угорелая и даже не чувствовала боли, — рассказывает Елена. — Наверное, при таких обстоятельствах мозг только и думает о том, как спасти свою жизнь. Ты бежишь как по минному полю, видишь сильно раненых людей, но ничем не можешь им помочь. И каждую секунду боишься, что сейчас снова что-то взорвется. Тогда я поняла, что фраза «Вся жизнь пролетела перед глазами» — это не придуманные слова. Мне казалось, что я ничего не успела сделать: ни родить детей, ни завести семью, боялась, как без меня будут жить родители. Знаете, после таких ситуаций происходит глобальная переоценка ценностей.
Когда Елену посадили в скорую, внутри машины уже была одна раненая девушка на позднем сроке беременности — от мощной взрывной волны у нее сломался нос.
— Это чтобы вы понимали, какова была сила взрыва. С нами рядом сидела еще одна девушка — все ее лицо было в мелких осколках. И вот мы, пока ехали в больницу, еще умудрялись держать капельницу пожилому мужчине, который лежал на полу, — говорит Елена. — В больнице я провела около месяца. Оказалось, у меня серьезная рана — все это время в ноге стоял сквозной дренаж. Сейчас о ранении мне ничего не напоминает, только спереди и сзади остались полоски шрамов.