что стало с борманом и мюллером после войны
«Тень фюрера»: куда исчез Борман после войны
Личный секретарь и правая рука Адольфа Гитлера, обергруппенфюрер СС Мартин Борман заслужил колоссальное доверие своего патрона. Он и в самом деле был вторым лицом Третьего рейха (после самого Гитлера). Некоторые даже с завистью называли Бормана «тенью фюрера». Список преступлений этого человека огромен. Еще больше размышлений вызывает история его исчезновения после войны.
Могилы Бормана по всему миру
События мая 1945-го
Основная же версия говорит, что поздно вечером 1 мая Борман бежал из бункера Гитлера (после самоубийства последнего) и попытался скрыться. Вместе с беглецом был личный врач главы Третьего Рейха и еще несколько высших офицерских чинов СС. После продолжительного пешего пути нацистская группа добралась до реки Шпрее и попыталась перейти мост. Это получилось не сразу. По пятам за ней следовали советские войска.
На другом берегу Борман и другие эсесовцы наткнулись на советских солдат. По официальной версии все преступники были застрелены на месте сразу же. Тела почти всех были позже обнаружены на том участке. Отсутствовало только тело Бормана. Это ставило под сомнение сам факт его смерти.
Нюрнбергский процесс
Поскольку останков нацистского преступника не нашли, суд над ним в Нюрнберге состоялся заочно и обвинение было вынесено так же. На процессе Борман был приговорен к высшей мере наказания. Петля ждала «тень фюрера» в любой момент, как только тот появится на горизонте. По закону даже нацистские преступники имеют право на адвоката. Был он и у Мартина Бормана (Фридрих Бергольд).
Защита гнула линию, что Борман мертв и вообще не такой уж громадной властью обладал он при жизни. Но вина обвиняемого была полностью доказана, а вот когда приговор будет приведен в исполнение, оставалось загадкой для всех. Жена Бормана сразу же после победы СССР была арестована. Затем находилась все время под наблюдением на случай, если главарь СС захочет с ней связаться.
Останки
В 1972 году в ходе раскопок близ моста, по которому в 1945 года пытался уйти от преследования Борман, были найдены останки мужских тел со следами яда. Записи, по памяти воспроизведённые личным дантистом Гитлера доктором Блашке аж в 1957 году, помогли опознать одни из останков как принадлежавшие Борману. В начале 1973 года для подтверждения этому была осуществлена реконструкция лица Бормана, вскоре после чего правительство ФРГ объявило рейхсляйтера умершим. Из-за возможной надобности в дальнейших судебно-медицинских экспертизах в будущем родственникам покойного не разрешили кремировать труп.
Так что могила на Введенском кладбище так и останется в памяти как городская легенда. Ну а заявление сотрудника СС о том, что Борман советский разведчик, можно списать на попытку «подыграть» американцам.
Нацистскую верхушку после войны бережно эвакуировали из Германии
Политическая история, книжные анонсы от Андрея Фурсова
Автор – Андрей Фурсов
Адольф Гитлер, утверждают авторы, не совершал самоубийства, а «сбежал из Германии и остаток жизни провёл в Аргентине; его заместитель по партии рейхсляйтер Мартин Борман, и Генрих «гестапо» – Мюллер, ключевая фигура в разработке плана «окончательного решения еврейского вопроса», также избежали наказания и присоединились к нему в Аргентине.
Не менее вопиющий факт: Америка и Британия способствовали побегу сотен бывших нацистов, таких как учёный-ракетчик Вернер фон Браун и садист-эсэсовец Клаус Барбье, известный как Лионский Мясник. В послевоенные годы оба они работали на правительственные службы США, остальным же просто позволили избежать судебного преследования и поселиться в разных отдалённых уголках планеты…»
Данстен и Уильямс не первые, кто ставит под сомнение официальную версию, однако в отличие от многих работ, их труд основан на огромном количестве документов и исследований, а аналитика характеризуется высоким уровнем дедуктивного мастерства.
«Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера» С. Данстен, Дж. Уильямс
С 1943 года Борман начал создавать за пределами рейха сотни корпораций, в которые вкладывались нацистские деньги, главным образом «золото партии». «Эта задача решалась как часть операции под кодовым названием Aktion Adlerfl ug – «Полёт орла». Предполагалось открытие многочисленных счетов в иностранных банках и создание инвестиционных фондов в иностранных компаниях, контроль над которыми осуществлялся в интересах Германии. Например, в 1943-1945 годах более двухсот немецких фирм зарегистрировали свои филиалы в Аргентине.
Денежные и иные активы, такие как патенты на изобретения, переводились через подставные компании в Швейцарии, Испании и Португалии в аргентинские филиалы немецких банков, такие как Banco Aleman Transatlantico.
Затем эти средства направлялись в немецкие компании, работающие в Аргентине, например, в автомобилестроительную компанию Mercedes Benz – первый завод Mercedes, построенный за пределами Германии. Центральные офисы завышали для своих зарубежных филиалов издержки производства на продукцию, произведённую в Аргентине; реальная себестоимость грузовика Mercedes могла быть 5 тыс. долларов, однако Mercedes Benz Argentina должна была платить германской головной компании 6 тыс. долларов за комплектующие.
Суммы, получавшиеся из разницы между реальной ценой и ценой трансферта, тайно размещались в аргентинских банках, и их можно было снять после войны, не опасаясь подозрений со стороны властей Аргентины и тем более западных союзников.
Те же самые компании после 1945 года стали источником занятости для скрывавшихся нацистских военных преступников. Например, Адольф Эйхман работал на заводе Mercedes Benz в городке Гонсалес Катaн на окраине Буэнос-Айреса под именем Рикардо Клемента с 1959 года по 11 мая 1960 года, пока его не похитили агенты израильской разведки МОССАД.
Другим важным аспектом операции «Полёт орла» было приобретение пакетов акций или долей в капитале зарубежных компаний, особенно в Северной Америке. Для решения этой задачи Борман обратился к некогда крупнейшему игроку в такие игры – концерну IG Farben.
Со времени своего основания в 1926 году компания IG Farben приобрела множество американских компаний, и они стали частью этого всемирного картеля. К моменту объявления Германией войны США – вскоре после атаки на Пёрл-Харбор – IG Farben владела контрольными пакетами акций в 170 американских компаниях и была миноритарным акционером ещё в 108 компаниях.
Борман обратился за советом к её президенту Герману Шмитцу и к бывшему рейхсминистру экономики доктору Ялмару Шахту. Вместе они могли координировать перемещение финансовых средств нацистов через швейцарские банки, Банк международных расчётов или через третьих лиц и компании. Например, братья Якоб и Маркус Валленберги из Швеции приобрели через принадлежащий им Stockholms Enskilda Bank (SEB) компанию American Bosch Corporation, дочернюю фирму размещавшейся в Штутгарте компании Robert Bosch GmbH.
К началу 1945 года Борман завершил приготовления к эвакуации руководства Третьего рейха. По мнению авторов, бегство фюрера на удивление хорошо задокументировано, благодаря чему, им удалось нарисовать довольно убедительную картину ухода Гитлера из Берлина и его последующей жизни (по их версии) в Аргентине.
В пятницу 27 апреля 1945 года Борман из нескольких вариантов ухода решил использовать подземный переход (450 м) к тоннелям метро, тоннели, а затем самолёт. Но сначала те, кто готовился бежать, должны были «умереть», точнее, умереть должны были двойники. С двойниками у Гитлера проблем не было – их у него имелось аж 12 (убит был, скорее всего, Густав Вебер, который стал заменять фюрера после покушения 20 июля 1944 года).
Для Евы Браун в качестве двойника тоже нашли какую-то молодую актрису из «гарема» Геббельса; нашли даже собаку-двойника для любимицы фюрера овчарки Блонди, с которой он не желал расставаться. В полночь 28 апреля беглецы отправились в путь, а в полночь 29 апреля был разыгран фарс с «самоубийством Гитлера и Евы».
В систему тоннелей метро группа вошла в районе станции «Кайзерхоф» (ныне –«Моренштрассе»), выйдя из здания станции «Фербеллинер Плац», беглецы сели в три танка «Тигр-II» и два полугусеничных бронетранспортёра SdK3 251, которые отвезли их к находящейся в километре взлётной полосе на Гогенцоллерндамм. Самолёт Ju-52, которым управлял опытный лётчик гауптштурмфюрер СС Петер Эрих Баумгарт, приземлился в Травемюнде, откуда беглецы, пересев на Ju-252, вылетели в Испанию на военный аэродром Морон. «Пересадка Гитлера с немецкого «юнкерса» Ju-252 на «юнкерс» Ju-52 с бортовыми знаками Ejercito del Aire – испанских ВВС – на испанской базе в Реусе 29 апреля была осуществлена быстро и в обстановке секретности».
Ju-52 доставил Гитлера на Фуэртевентуру (Канарские острова), где его приняла на борт подводная лодка U518. Гитлер выбрал капитана именно этой подлодки – 25-летнего, но уже очень опытного Ганса-Вернера Оффермана. Преодолев за 59 дней (по другой версии – 53 дня) 8,5 тыс. км, U518 прибыла к берегам Аргентины (Мар-дель-Плата) в конце июля 1945 года. Удивительно, но, как отмечают авторы «Серого волка», и об этой высадке сохранились воспоминания очевидцев – воистину «нет ничего тайного», нужно только копнуть.
Из Мар-дель-Плата беглецы вылетели в эстансию Сан-Рамон неподалёку от города Сан-Карлос-де-Барилоче. Там экс-фюрер и его жена прожили около года в качестве гостей хозяев эстансии. Тем временем в 90 км от Сан-Рамон близ деревни Вилья-Ангостура (почти на границе с Чили) для Гитлера строили поместье «Иналько», воспроизводившее архитектурные элементы резиденции фюрера «Бергхоф» в Альпах.
В марте 1946 года всех работников эстансии Сан-Рамон собрали, сообщили, что гости, прибывшие летом 1945 года, погибли в автокатастрофе, и запретили впредь обсуждать эту тему. Таким образом, след четы Гитлеров обрывался во второй раз, а сами Адольф и Ева переехали тем временем в «Иналько», где прожили не то до 1954-го, не то до 1955 года. В любом случае, после 1955 года след Гитлера опять теряется.
По версии авторов, он умер 13 апреля 1962 года. Возможно, это и так, но с учётом предшествующих исчезновений, можно предположить, что и 1962 год – это ещё не конец. Впрочем, в 1962 году ему было уже 72 года, и всё возможно. Авторы убеждают в том, что Гитлер спасся, однако есть сомнения в том, что он действительно жил в Аргентине.
Мировая верхушка, прежде всего, американская, не могла не знать, что Гитлеру удалось бежать. Более того, сам «побег» мог быть осуществлён только в результате сделки между нацистской верхушкой и американцами. Что могли бросить на весы нацисты? Немало. Угрозу бомбардировки восточного побережья США.
Это – по линии «кнута». Ну, а предложения по линии «пряника» могли быть просто сверхзаманчивыми: во-первых, золото и предметы искусства; во-вторых, некоторая часть технических достижений рейха – патенты, чертежи, образцы, плюс столь необходимый американцам уран-235 (своего янки не хватало) и взрыватели к атомной бомбе; в-третьих, компромат на мировую верхушку, прежде всего, на ту часть американской, что активно сотрудничала с нацистами даже во время войны. Кроме того, позволяя оформиться нацистскому подполью в виде глобальной сетевой организации «четвёртого рейха», американцы могли рассчитывать использовать эту силу против СССР.
Но, даже заключив сделку, Гитлер не мог верить англосаксам. А потому в Аргентине остался двойник (причём, не один), а сам Гитлер сделал пластическую операцию и через какое-то время (возможно, в 1946 году или чуть позже) перебрался в Европу – в Германию или Австрию – по принципу: «Где умный человек прячет камешки? Среди камешков на морском берегу», то есть там, где искать не будут.
А вот Борман действительно жил под разными именами в Латинской Америке, курсируя между Аргентиной, Чили и Парагваем и руководя сетевым невидимым «четвёртым рейхом». Но попал он в Латинскую Америку, по версии Данстена и Уильямса, не сразу. До июля 1946 года Борман скрывался то ли в Мюнхене, то ли где-то ещё, не исключая советский сектор. Летом 1946 года он перебрался в Испанию и какое-то время жил в монастыре доминиканцев Сан-Доминго (провинция Галисия). Интересно, что когда в 1969 году израильская разведка стала подбираться к монастырю, там случился пожар, причём начался он в той части, где хранились записи о гостях обители за 1946 год.
В конце лета 1947 года Борман решил, что пора двигать в Аргентину, куда уже были переведены огромные средства – президентом страны был более чем симпатизировавший Гитлеру, нацизму и Третьему рейху Хуан Перон. Однако огромное влияние на него имела его жена Эва Перон, жёсткая и алчная женщина.
В июне 1947 года она приехала в Испанию, главной была неофициальная часть визита – переговоры с Борманом, который должен был скрепить печатью пакт нацистов с семьёй Перон: ценности почти на миллиард долларов в обмен на безопасную жизнь в Аргентине. И тут любимица аргентинского народа Эвита преподнесла сюрприз: она заявила Борману, что ему оставляют четверть перевезённого в страну награбленного добра, а остальное передаётся через доверенных лиц на хранение в швейцарских банках. «Оставшаяся часть была огромной.
187 692 400 рейхсмарок золотом;
17 576 386 долларов США;
4 362 500 фунтов стерлингов;
24 976 442 швейцарских франков;
8 370 000 голландских флоринов;
54 968 000 французских франков;
4638 карат бриллиантов и других драгоценных камней.
Даже оставшаяся Борману четверть этого богатства была огромным состоянием. Вместе с инвестициями более чем в триста компаний по всему экономическому спектру Латинской Америки – в банковской сфере, промышленности и сельском хозяйстве (одна только корпорация Lahusen получила 80 млн. песо) – эти деньги стали «важным фактором в экономической жизни Южной Америки».
Борман ничего не мог поделать, поскольку его предали несколько людей, посвящённых в секреты «золота партии». Эта афёра Эвы Перон, пишут авторы, «стала возможной благодаря потворству и молчаливому согласию людей, которым в Аргентине Борман доверял больше всех, – Людвига Фройде, Рикардо фон Лёйте, Рикардо Штаудта и Генриха Дёрге; все они имели доверенности на управление банковскими счетами, открытыми в Буэнос-Айресе для проведения операции «Огненная земля».
В 1950-1960-е годы Борман продолжал руководить созданной им «организацией». 26 июля 1971 года «Бостон глоуб» процитировала бывшего израильского разведчика Цви Алдуби, соавтора книги об Эйхмане, подтвердившего, что Борман живёт на ранчо в Парагвае. Автор многочисленных работ по истории разведок и тайных войн Ладислас Фараго заявил, что видел сильно постаревшего Бормана в Боливии.
Согласно Фараго, после возвращения Перона к власти в 1973 году, Борман перебрался в Аргентину. Автор книги о Бормане Мэннинг утверждал, что ещё в 1980 году Борман и Мюллер (оба родились в последний год XIX века – в 1900 году) все ещё были живы. Едва ли эти двое дотянули до крушения Советского Союза – победителя Третьего рейха, однако свою роль в этом крушении сыграли, какую – вопрос исследования не одного аналитика. Что же касается «Серого волка», то для нас эта книга важна, как иллюстрация фактического сговора англо-американцев и нацистов сразу же после войны.
К тому же, мы хорошо знаем о контактах бывших нацистов (впрочем, бывают ли «бывшие нацисты»?) с американскими и натовскими спецслужбами и политическими кругами, об их совместной борьбе против СССР. Об этом нужно почаще вспоминать именно сегодня, когда Запад пытается приравнять СССР к Третьему рейху и обесценить нашу победу в Великой Отечественной войне.
Андрей Фурсов «Кто выкормил Гитлера?»
Умер ли Гитлер в мае 1945 года?
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…
Александр Фоменко: Борман и Гестапо-Мюллер после 1945 года.
Осенью 1990 года, сидя в уютной гостиной дома Пьера де Вильмаре в Нормандии, я впервые ус-лышал от него, что Мартин Борман вовсе не погиб в бункере в 1945 году, — и поежился. Но вете-ран деголлевских спецслужб и автор многочисленных исторических исследований спокойно про-должал объяснения: `Я это знаю, потому что я сам перевозил его в моей машине в 1947 году в Ав-стрию, а затем он, через Швейцарию, оказался в Аргентине. Я рассказывал обо всем этом в евро-пейских газетах. И никогда известные историки, гораздо более известные, нежели я, великие исто-рики — не пытались выяснить, является это правдой или нет. Была полная тишина! Нет никакой возможности выяснить истину в деле Бормана. Все блокировано. `
Суть этой версии сводится к тому, что Борман в 1945 году исчез из берлинских развалин, через пару лет перебрался в Латинскую Америку, умер в январе 1959 года в Парагвае и был похоронен на немецком кладбище в местечке Ита, на юге Асунсьона. Но три или четыре года спустя его ос-танки были перевезены в Берлин и вновь захоронены на месте уже запланированных строитель-ных работ. Зимой 1972-73 года их, разумеется, нашли строители — что послужило доказательст-вом смерти `серого преосвященства` фюрера в 1945 году.
В интервью газете `Орор` 30 июля 1974 г. де Вильмаре обвинил западногерманского прокурора, ведшего берлинское дело, в попытке использовать обнаружение останков как повод для закрытия `досье Бормана`. Несмотря на то, что стоматолог Райдар Зогнэс обнаружил в челюсти, принадле-жащей скелету Бормана, остатки очень специфической глины — и именно из местечка Ита в Асунсьоне! Глины, не существовавшей в Берлине! Историк и юрист Хью Томас пытался обратить внимание прессы и специалистов на эту странную `деталь`, но, разумеется, безуспешно.
В те годы и Советы, и Запад по разным причинам были равно заинтересованы в закрытии дела Бормана — как, впрочем, и дела Мюллера.
Причины эти разъясняются в новой книге, вышедшей в 2002 году в серии `Разведка и тайная вой-на`, научный совет которой пестрит именами и званиями историков и отставных разведчиков. По-лучив в 1995–1996 гг. около сотни документов из досье `штази` на Бормана (с помощью Томаша Мияновича, постоянного корреспондента `Свободной Европы`, и при посредстве пастора Гаука, под чьим контролем находились восточногерманские архивы после падения Берлинской стены), де Вильмаре сумел существенно дополнить свою версию послевоенной `большой игры` с участи-ем `политических призраков`. Автор погружает читателя в предысторию и подробности той мно-голетней тайной операции, в которой, начиная с поворотного в военном отношении 1943 года и вплоть до не менее поворотного, в отношении политическом, 1951-го, участвовали руководитель советской контрразведки СМЕРШ Виктор Абакумов, Мюллер и Борман. `Первый — с благосло-вения Сталина; остальные— без ведома Гитлера, но при очевидном потворстве Гиммлера`, — ут-верждает де Вильмаре.
Именно участием в `большой игре` со Сталиным объясняет де Вильмаре и жесткое сопротивле-ние Бормана попыткам военных создать союзную вермахту отдельную Русскую армию, и ту пора-зительную медлительность и пассивность, которую Мюллер и Гиммлер проявили непосредствен-но перед и в день покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. — хотя о заговоре они знали заранее. Впрочем, после провала покушения Мюллер действовал достаточно решительно и хладнокровно — против ненавистного англофила Канариса, явно не имевшего `провосточных симпатий`.
Ссылаясь на данные, полученные им после войны от людей из близкого окружения Бормана и Мюллера, а также на многочисленные южноамериканские публикации 1947–1950 годов, автор ут-верждает, что Борман намеревался после войны возглавить Германию, союзную с СССР, — как это было в идиллические времена договора в Рапалло или пакта Молотова–Риббентропа. А Мюл-лер видел себя великим полицейским — стражем этого `нового евразийского порядка`. Впрочем, в случае отказа Москвы они были готовы предложить услуги своей сети и Западу в случае его но-вого — и неизбежного, по их мнению — конфликта с Востоком.
Не все их надежды сбылись, но все-таки Мюллер и Борман сумели — каждый по отдельности — продолжить после 1945 года достаточно бурную деятельность. Причем вдалеке от следователей и судей Нюрнбергского трибунала, которые, под неусыпным оком союзнических спецслужб, стара-лись свалить ответственность за все несчастья России и Европы на менее удачливых руководите-лей нацистской Германии, не запятнав при этом чистых риз победителей.
За кулисами же, как и в довоенное время, продолжалась реальная работа реальных людей, не осо-бенно обращавших внимание на политические ярлыки, ими самими и расклеивавшиеся. Согласно де Вильмаре, уже 10 июля 1944 г. на встрече в Страсбурге с ведущими промышленниками и бан-кирами страны Борман и Мюллер конкретизировали планы по переводу за границу около 700 миллионов долларов — трех четвертей тайной имперской казны. С этого времени в испанской Са-рагосе начала действовать группа немецких дипломатов и предпринимателей, ставшая нефор-мальным экономико-политическим штабом Бормана — вплоть до его окончательного отъезда в Аргентину.
Именно он руководил размещением (в Южной Америке и Турции) фондов Третьей империи и созданием на их основе своеобразной холдинговой группы. С последующим вливанием больших объемов этих средств в растущую экономику ФРГ: в течение четырех или пяти лет, начиная с 1950 года, при посредничестве группы Тиссена было репатриировано более половины южноамерикан-ских авуаров Бормана (около 400 миллионов золотых долларов).
При этом соглашение с Абакумовым `о ненападении` строго соблюдалось, и сеть Бормана в Юж-ной Америке не вела никакой деятельности протии СССР. Более того, тамошняя немецкоязычная пресса, вроде `Дер Вег`, критиковала только американскую политику и открыто прославляла со-ветско-германский пакт 1939 года.
Но если в 1938 году на обложке вполне либерального журнала `Тайм` красовался портрет оче-редного `человека года` — канцлера Адольфа Гитлера, то Борману и Мюллеру в 1948-м приходи-лось вести себя куда скромнее. За их передвижениями неусыпно следили все заинтересованные лица и организации — в книге помещены копии донесений американских, западно- и восточно-германских агентов: 1945, 1946, 1950 и даже 1960 годов.
Впрочем, за ними лишь следили и особенно не беспокоили. Когда, например, 16 июня 1948 г. гла-ва ФБР Эдгар Гувер поставил Трумэна в известность относительно присутствия Бормана в Буэнос-Айресе, президент США не особенно заволновался. В Буэнос-Айресе, кстати, Бормана принимал у себя в доме генерал Умберто Соса Молина, министр обороны Аргентины и соратник генерала Пе-рона. (`Он же вдохновлял в 1952 г. путч Нагиба и Насера, с целью свержения короля Фарука`, — походя добавляет автор.)
А когда известный `охотник за нацистами` Симон Визенталь появился в Аргентине, ему объясни-ли видные члены тамошней еврейской общины (допущенные Борманом до управления его фонда-ми), что организация бывшего рейхсляйтера — это очень влиятельная финансово-промышленная группа, чьи интересы простираются поверх идеологий.
Тогдашний представитель Визенталя в Аргентине Шимон Самуэльс задним числом (в сентябре 1993 г.) признал в газете `Пахина 12`, что в этой стране сам `Израиль заморозил наши поиски на-цистских военных преступников`. В том же 1993 году Цви Ашарони, один из участников захвата Эйхмана, рассказал этой же газете, что в свое время директор `Моссад` запретил своим людям трогать ферму Йозефа Менгеле, чье местоположение было им известно: Бонн и Тель-Авив дого-ворились. (28 декабря 1993 г. `Юманите` перепечатала эту информацию без комментариев — и еврейская община Франции промолчала.)
Так же реалистично поступала, впрочем, и верхушка нацистской партии — когда дело касалось их собственного окружения. Стоило государственному радио отстранить от микрофона, из-за вскрывшегося еврейского происхождения, советского агента журналиста Броннера, как его покро-витель Геббельс вмешался лично: `Это — друг. И это — мое дело!` Совсем как Геринг, который говорил: `У меня свои евреи! Оставьте их в покое!` И оставляли. (Этого Броннера автор книги в 1947 году обнаружил в узком кругу интеллектуалов, группировавшихся вокруг Вальтера Ульбрих-та, коммунистического вождя Восточной Германии.)
Вообще, по мнению де Вильмаре, `с 1935 по 1941 год Гитлер, Розенберг, Гейдрих, Мюллер — все поддерживали идею отправки евреев в Палестину. Ялмар Шахт, министр финансов Гитлера, даже отправился в 1938 г. в Лондон, чтобы убедить англичан облегчить евреям Европы достижение этой земли обетованной. Но англичане отказали. Они рассматривали Палестину как свой собст-венный заповедник. Несколькими месяцами позже Эйхман предлагает обязать Францию раз-решить эвакуацию около 4 миллионов европейских евреев на Мадагаскар, где они могли бы осно-вать свое собственное государство. Гитлер находит проект столь замечательным, что 18 июня 1941 г. сообщает о нем Муссолини. Виши отказывается. Все остается на бумаге. `
Автор привлекает внимание читателя к весьма странному обстоятельству. Несмотря на то, что Адольф Эйхман подчинялся по службе Мюллеру с 1939 г., когда подотделы по еврейским делам были присоединены к IV Управлению ведомства имперской безопасности, ни следователи Нюрн-бергского трибунала, ни израильские следователи и судьи, занимавшиеся делом Эйхмана, предпо-чли особо не интересоваться его начальником. И в знаменитых мемуарах Эйхмана, отредактиро-ванных им в тюрьме и опубликованных посмертно, нет никаких подробностей относительно дея-тельности `шефа`.
`Даже если Мюллер числился пропавшим или убитым в пору Нюрнбергского процесса, — пишет де Вильмаре, — есть все основания удивиться тому, что он также исчез и из сотен работ, посвя-щенных Холокосту, где его имя упоминается лишь походя и без комментариев`. А ведь после 1941 года он лично курировал все эти вопросы как на захваченной вермахтом внутренней терри-тории России, так и в Прибалтике, Белоруссии, на Украине, и на Западе: в Скандинавии, Нидер-ландах, Бельгии, Франции и даже Швейцарии, `территорию которой бороздили, безо всяких за-конных оснований, следователи гестапо и СД`.
Согласно де Вильмаре, первые годы после войны— до падения Абакумова — никто не мешал Мюллеру заниматься созданием спецслужб ГДР (sic!). Автор утверждает, что в Чехословакии (на чешской стороне Эрцгебирге, у Хомутова, у Карловых Вар, у Бора, к западу от Пильзеня и на чеш-ской стороне Богемских гор) существовали тайные центры подготовки агентов и коммандос, предназначенных для заброски в Западную Германию: `И именно Хайнрих Мюллер и генерал Ханс Раттенхубер, бывший начальник личной охраны Гитлера руководили этими центрами, под наблюдением ставки советских спецслужб в берлинском районе Карлсхорст и ее представите-ля в Лейпциге`.
В специалистах недостатка не ощущалось: по оценкам автора, от 80 до 100 тысяч немцев сразу после войны жило среди беженцев по подложным паспортам — Мюллер начал их выдачу кадро-вым сотрудникам гестапо еще в феврале 1944 г. И после войны только в Южную Америку и на Ближний Восток – в основном в Сирию и Египет — сумели перебраться около 20 тысяч человек. (В Каире, Дамаске, Саудовской Аравии и Ираке уже к середине 1950-х гг. немецкие компании, под южноамериканскими вывесками, потеснили англо-американцев.)
Большое количество своих людей Мюллер задействовал в обеих частях Германии. В 1951 г. канц-лер Аденауэр признал, например, что 134 бывших сотрудника Риббентроппа получили места в западногерманском МИДе. Среди них была дюжина знакомцев Мюллера. Десятки высших офи-церов абвера, СД, гестапо были имплантированы Мюллером в западногерманскую разведку БНД в качестве восточногерманских агентов. (Так, Хайнц Фельфе, бывший сотрудник аппарата Гиммле-ра, стал шефом управления контрразведки БНД. Через пять лет он был осужден на 14 лет за шпио-наж в пользу СССР, после освобождения в 1967 г. уехал на восток, а в 1991 г. оказался уже в объ-единенной Германии.)
Мюллер всегда презирал Запад и не всегда скрывал своего восхищения СССР: он, похоже, был искренним энтузиастом пакта Молотова–Риббентроппа. Пауль Леверкюн, один из помощников адмирала Канариса, рассказывал автору книги в 1950 году, что `в пору сотрудничества гестапо и НКВД эйфория достигла такой степени, что в августе 1940 г. Мюллер предложил верховному ко-мандованию вермахта (до конца 1941 г. распоряжавшемуся во Франции) создать специальное под-разделение с целью поддержания максимальных контактов с остатками коммунистической пар-тии`.
`Для всех нас, — говорил тогда Мюллер своим помощникам, — враг — это Англия и Виши!` Ко-гда в сентябре 1940 года заместитель шефа СС во Франции Карл Бёмельбург предложил аресто-вать французских коммунистов, `которые лишь частично поддерживают игру в сотрудничество с нами против агентов британского империализма в южной зоне` Франции (то есть международно признанного тогда правительства Французского государства во главе с маршалом Петэном), Мюл-лер просто не позволил провести необходимые облавы.
В известном разговоре с Шелленбергом в 1943 году шеф гестапо даже называл советское влияние в Европе `неизбежным следствием исторического развития, свойственного нашей эпохе, особенно если иметь в виду духовную анархию нашей западной культуры — включая и идеологию Третьей империи. Национал-социализм — не что иное, как куча навоза в этой духовной пустыне. Напро-тив, все видят, что в России развивается действительно чистая духовная и биологическая сила. Духовная и материальная революция, к которой стремится коммунизм, предлагает своего рода положительный заряд — в противоположность нашему западному негативизму`.
Все это может показаться весьма удивительным, но только если не вспоминать о том, что слово `национал-большевизм` не всегда было ругательным в среде сторонников всего нового и прогрес-сивного. Ведь 15 июля 1934 года заявил же известный коммунист Карл Радек в `Известиях`, что не существует причин, по которым немецкий фашизм и Советская Россия не могли бы идти нога в ногу. Ведь фашистская Италия и Советская Россия уже являлись к тому времени хорошими друзь-ями.
Интересна также фигура генерала Рудольфа Бамлера, руководившего в 1938–1939 гг. управлением III F абвера. На этом посту он показал себя настолько фанатичным нацистом и сторонником сбли-жения с СССР (после 1937 г.), что Канарис отправил его сначала в Данциг, а затем в Норвегию. Попав в плен на Восточном фронте, он делил дачу с фон Паулюсом и впоследствии состоял в той же в группе Абакумова (в Карлсхорсте), руководя школой тайных полицейских агентов, работав-ших на К-5 — предшественника восточногерманского МГБ.
Де Вильмаре удивляется, что с тех пор как Шелленберг в своих, откровенно цензурованных, ме-муарах бросил фразу о том, что, по его мнению, начиная с 1943 года Мюллер находился в связи с советскими секретными службами, никто не пытался прояснить этот вопрос. Вокруг фигуры шефа гестапо словно существует некая `фигура умолчания`. Например, глава западногерманской раз-ведки Гелен в своих мемуарах не раз говорит о том же Шелленберге, но никогда — о Мюллере! `Чрезвычайно противоречивый историк Дэвид Ирвинг, которого наши “комиссары мысли” по-следние два десятка лет зовут “ревизионистом”, — иронизирует де Вильмаре, — подготовил французскую версию мемуаров Рейнхарда Гелена — и не обратил внимания на это умолчание`.
Хотя при желании можно было бы внимательнее присмотреться к некоторым странным событиям в жизни шефа гестапо. Например, согласно данным, полученным де Вильмаре в немецких архи-вах, после 1937 года Мюллер располагал 2450 сотрудниками, внедренными в дипломатический корпус. При этом и в самом Министерстве иностранных дел существовали советские агенты, и во многих немецких посольствах — не только в Токио или Вашингтоне, но и в Париже, Брюсселе, в Швейцарии. И — никаких проблем, `за исключением четырех или пяти дел, начатых после 1941 года. Слепота или пассивность людей Мюллера поражает`.
Сам де Вильмаре попытался проследить послевоенную судьбу Мюллера до самого конца. Боль-шое значение придает автор роли генерала Виктора Абакумова — руководителя контрразведки СМЕРШ, а затем и министра государственной безопасности (при этом называя Жданова `покро-вителем, если не другом, Абакумова, разделяющим его антисемитизм`).
Он утверждает, что `шеф контрразведки и его люди принадлежали к антисемитскому аппаратно-му клану, который интриговал вокруг Сталина, особенно начиная с 1949 года`. Именно поэтому якобы они столь тесно работали с Мюллером даже и после войны. Французский историк утвер-ждает, что вплоть до лета 1951 года, когда он был отстранен от своих обязанностей (на него было заведено дело, которое вел его противник генерал Серов), Абакумов держал под рукой многие тонны документов, захваченных в Германии и ставших впоследствии `Особым архивом` при Со-вете Министров СССР.
Даже после падения Абакумова Мюллер продолжал курсировать, до осени 1952 года, между Брно, Лейпцигом, Берлином (Карлсхорст) и Москвой. Лишь после ХIХ съезда, когда все его покровите-ли покинули ЦК, он решил переместиться в Южную Америку. Но в 1954 году не кто иной, как ге-нерал Иван Серов приказал шефу чехословацкой разведки Рудольфу Бараку найти и доставить Мюллера в Москву — живым (об этом сообщил автору сам, ныне покойный, Барак).
Операция по поимке Мюллера была проведена столь безупречно, что послужила образцом для агентов `Моссад`, когда через несколько лет они захватили Эйхмана. Очнувшийся ото сна только в самолете Мюллер был доставлен в Прагу, где с ним пытались беседовать чехословацкие това-рищи. Мюллер считал себя достаточно важной птицей и согласился говорить только со своим ста-рым партнером— советским генералом Коротковым, специально приехавшим в Чехословакию. Затем Мюллера отправили в Москву, и конец его неизвестен. (Надо сказать, что де Вильмаре на-зывает версию американского автора Грегори Дугласа о Мюллере — агенте американцев — `ро-манной`, а самого его — `неким московским агентом влияния в США`.)
Разумеется, что ни советские, ни российские спецслужбы никогда не пускались в объяснения от-носительно всех этих странных догадок и свидетельств. Если факт смерти Бормана в 1959 году в Парагвае был все-таки упомянут в газете `Совершенно секретно` (N 4, 2000), то по поводу Мюл-лера продолжается молчание. Французский автор считает причиной этого политкорректное неже-лание привлекать излишнее внимание и к истории нацистско-советского сотрудничества до и по-сле 1939 года, и к весьма прагматичному использованию бывших нацистов после 1945 года. И до-бавляет: `Со своей стороны, ни Бонн, ни американские секретные службы в Германии никогда не желали признавать проникновения в свои структуры агентов не только КГБ, но и Мюллера — причем еще до КГБ`. И это совсем не удивительно: запретили же в свое время в Соединенном Ко-ролевстве книгу, из которой следовало, что английский куратор антисоветского прибалтийского сопротивления был советским агентом.
В первый раз рассказывая мне о своих встречах с Борманом, де Вильмаре так объяснял внутрен-ний смысл своей исследовательской работы: `Я ищу такие документы, которые показывают, что история — не такая простая вещь. `
И знакомство с его книгами лишний раз позволяет задуматься об этом. Вскрывая подоплеку и взаимосвязь, казалось бы, весьма далеких друг от друга событий, де Вильмаре предлагает читате-лю не одномерную, но стереоскопическую картину истории.
[1] В это время Мадагаскар, наряду с другими частями французской колониальной империи, находился под юрисдикцией правительства маршала Петэна в г. Виши.
[1] Прославленный Фредериком Форсайтом тайный канал переброски людей за границу Германии `Одесса` касался лишь некоторых кланов СС. Автор книги утверждает, что существовало еще семь или восемь каналов, и, например, канал `Паук` еще в 1949 г. находился под контролем Бормана.
[1] Последнее сравнение `прогрессивных революционеров` с `некоторыми членами СС` выпало из советского перевода `Мемуаров`.
[1] В 1934 г. Николаи стал директором Института истории новой Германии и одновременно возглавил Бюро по еврейским делам при МИДе.