что стало с реактором в чернобыле
Додумались Раскрыта настоящая причина чернобыльской катастрофы
Авария на Чернобыльской АЭС произошла 26 апреля 1986 года. Катастрофа поставила под угрозу развитие ядерной энергетики во всем мире. Вокруг станции была создана 30-километровая зона отчуждения. Радиоактивные осадки выпадали даже в Ленинградской области, а изотопы цезия обнаруживали в повышенных концентрациях в лишайнике и мясе оленей в арктических областях России.
Кипящий ад
В тепловых ядерных реакторах быстрые нейтроны не годятся для возбуждения тяжелых атомов, поэтому их кинетическую энергию уменьшают с помощью замедлителя. Медленные нейтроны, именуемые тепловыми, с большей вероятностью вызывают распад атомов урана-235, используемого в качестве топлива. В таких случаях говорят о высоком сечении взаимодействия ядер урана с нейтронами. Сами тепловые нейтроны называются так, поскольку находятся в термодинамическом равновесии с окружающей средой.
РБМК — одноконтурный реактор. В качестве теплоносителя используется вода, которая частично превращается в пар. Пароводяная смесь поступает в сепараторы, где пар отделяется от воды и направляется на турбогенераторы. Отработанный пар конденсируется и вновь поступает в реактор.
Крышка реактора РБМК
В конструкции РБМК имелся недостаток, сыгравший роковую роль в катастрофе на Чернобыльской АЭС. Дело в том, что расстояние между каналами было слишком большим и слишком много быстрых нейтронов тормозилось графитом, превращаясь в тепловые нейтроны. Они хорошо поглощаются водой, но там постоянно образуются пузырьки пара, что снижает абсорбционные характеристики теплоносителя. В результате повышается реактивность, вода еще сильнее нагревается. То есть РБМК отличается достаточно высоким паровым коэффициентом реактивности, что осложняет контроль за протеканием ядерной реакции. Реактор должен оснащаться дополнительными системами безопасности, работать на нем должен только высококвалифицированный персонал.
Наломали дров
25 апреля 1986 года на Чернобыльской АЭС была запланирована остановка четвертого энергоблока для планового ремонта и проведения эксперимента. Специалисты научно-исследовательского института «Гидропроект» предложили способ аварийного электроснабжения насосов станции за счет кинетической энергии вращающегося по инерции турбогенератора. Это позволило бы даже при отключении электричества поддерживать циркуляцию теплоносителя в контуре до тех пор, пока не включится резервное питание.
Согласно плану, эксперимент должен был начаться, когда тепловая мощность реактора снизится до 700 мегаватт. Мощность успели понизить на 50 процентов (1600 мегаватт), и процесс остановки реактора был отложен примерно на девять часов по запросу из Киева. Как только снижение мощности возобновилось, она неожиданно упала почти до нуля из-за ошибочных действий персонала АЭС и ксенонового отравления реактора — накопления изотопа ксенона-135, снижающего реактивность. Чтобы справиться с внезапной проблемой, из РБМК были извлечены аварийные стержни, поглощающие нейтроны, однако мощность не поднялась выше 200 мегаватт. Несмотря на нестабильную работу реактора, в 01:23:04 начался эксперимент.
Схема реактора ЧАЭС
Ввод дополнительных насосов усилил нагрузку на выбегающий турбогенератор, что снизило объемы воды, поступающей в активную зону реактора. Вместе с высоким паровым коэффициентом реактивности это быстро увеличило мощность реактора. Попытка внедрения поглощающих стержней из-за их неудачной конструкции лишь усугубила ситуацию. Всего лишь через 43 секунды после начала эксперимента реактор разрушился в результате одного-двух мощных взрывов.
Концы в воду
Очевидцы утверждают, что четвертый энергоблок АЭС был разрушен двумя взрывами: второй, самый мощный, случился через несколько секунд после первого. Считается, что аварийная ситуация возникла из-за разрыва труб в системе охлаждения, вызванного быстрым испарением воды. Вода или пар вступили в реакцию с цирконием в тепловыделяющих элементах, что привело к образованию большого количества водорода и его взрыву.
Шведские ученые полагают, что к взрывам, один из которых был ядерным, привели два различных механизма. Во-первых, высокий паровой коэффициент реактивности способствовал увеличению объема перегретого пара внутри реактора. В результате реактор лопнул, и его 2000-тонная верхняя крышка взлетела на несколько десятков метров. Поскольку к ней были прикреплены тепловыделяющие элементы, возникла первичная утечка ядерного топлива.
Разрушенный 4-й энергоблок ЧАЭС
Шведские ученые рассчитали, сколько ксенона образовалось в реакторе до взрыва, во время взрыва, и как менялись соотношения радиоактивных изотопов вплоть до их выпадения в Череповце. Оказалось, что наблюдавшееся на заводе соотношение реактивностей могло возникнуть в случае ядерного взрыва мощностью 75 тонн в тротиловом эквиваленте. Согласно анализу метеорологических условий на период 25 апреля — 5 мая 1986 года, изотопы ксенона поднялись на высоту до трех километров, что предотвратило его смешение с тем ксеноном, который образовался в реакторе еще до аварии.
«Весь мир кричит, что саркофаг разваливается»: что происходит в Чернобыле 35 лет спустя
26 апреля – годовщина Чернобыльской катастрофы, одной из крупнейших в мире аварий на атомных реакторах
26 апреля – годовщина Чернобыльской катастрофы, одной из крупнейших в мире аварий на атомных реакторах. В 2019-м над старым саркофагом поставили новый, объясняя это тем, что старый саркофаг разваливается. Но и новый, как уверяют, – не последнее средство защиты.
Что происходит сегодня в эпицентре взрыва? Об этом «Собеседник» поговорил с учеными физиками-атомщиками.
Старое «Укрытие» разваливается?
– С северной стороны, куда здание в основном развалилось, мы поставили крупную металлическую опалубку и каскадом забетонировали весь радиоактивный мусор из взорванного оборудования и здания, превратив его в опорную часть металлоконструкции «Укрытия», – рассказывает Лев Бочаров, главный инженер управления строительства №605. Именно этот человек руководил возведением старого саркофага и потом годы наблюдал за его состоянием.
Лев Бочаров//фото: личный архив
Затем поставили опоры, на которые можно было опереть несущие конструкции. И по ним положили металлические щиты – от 25 до 40 тонн каждый. Вот, по большому счету и все.
– А весь мир кричит, что саркофаг разваливается. Там развалиться нечему: те конструкции, которые мы смонтировали (без сварки!), лежат только за счет собственного веса. Там стоят датчики на осадку или смещение. Так вот, в первый год после возведения они показали осадку в десятки раз меньшую, чем мы заложили в проекте. И с тех пор не показывали никаких изменений. Даже после землетрясения в 1991-м.
Что осталось в реакторе?
– Топлива там точно не осталось, это было понято еще в 1986-м: взрыв произошел в нижней части реактора, и все топливо было выброшено наверх. Но все, что под старым саркофагом – остатки реактора, всевозможные технологические сооружения, – очень «грязное» (радиактивное. – Прим. Sobesednik.ru).
Фото: Global Look Press
А вот с точки зрения каких-либо новых взрывов и катаклизмов там абсолютно нечего опасаться, – говорит Игорь Острецов, доктор технических наук, профессор, специалист по ядерной физике и атомной энергетике. С 1986 по 1987 годы он руководил работами Министерства энергетического машиностроения СССР по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
Игорь Острецов//фото: личный архив
– Это интересный вопрос, на который однозначного ответа по большому счету нет, – высказывает иную точку зрения профессор Георгий Тихомиров, замдиректора института ядерной физики и технологий НИЯУ МИФИ.
– По одной из версий – все взлетело на воздух и ни одного куска топлива там не осталось. По второй – после взрыва что-то неминуемо должно было сползти вниз. А вот какой процент кориума остался в реакторе и сколько радиоактивности лежит сегодня под старым саркофагом – тема для изучения.
На новом саркофаге установлены датчики, которые помогут решить эту загадку.
Фото: Global Look Press
«Зеленая лужайка» не состоялась
– В конце 1980-х предполагалось сделать «зеленую лужайку» (вывезти и захоронить весь радиоактивный мусор из-под саркофага) на этом месте, – рассказывает Игорь Острецов. – ЕС даже собирался финансировать реализацию проекта: в Европе очень боялись, что ветрами может занести к ним радиоактивную «грязь». Был объявлен международный конкурс, где участвовало несколько команд, в том числе наша – ВНИИ атомного машиностроения, где я тогда был замдиректора. Среди участников были так же Ливерморская национальная лаборатория США, Оксфордский университет, голландцы, французы.
Игорь Острецов//фото: стоп-кадр YouTube
Мы, к слову, сделали очень хороший проект, но потом Евросоюз, поразмыслив, решил ограничиться всего лишь новым саркофагом: просто чтобы быть уверенными: радиацию в Европу не занесет – не более того.
– Выиграли французы (наша команда заняла третье место) – с вот этой конструкцией надвигающихся арок, – подхватывает Лев Бочаров, так же участник того конкурса. – А мы предлагали действительно очистить место и сделать это в течение 2-3 лет. Но наш проект не приняли.
– Мы (я в том числе) писали обращение к тогдашнему президенту Кучме – предлагали не только исполнить проект, но вести научное, проектное сопровождение и выступить в роли генподрядчиков. Он ответил, что в наших услугах они не нуждаются.
Где захоронят то, что под старым саркофагом?
– Ничего там захоранивать не будут, – уверен Игорь Острецов. – Потому что вообще непонятно, куда это вывозить? Обычно всю радиационную грязь вывозили в Россию. А сейчас России зачем это принимать? Поэтому, думаю, никто там ничего трогать не будет.
Фото: Global Look Press
– Видите ли, они думают, там осталось топливо, и под новым саркофагом его удастся достать, – говорит Лев Бочаров. – Но топлива там нет, а вот придумать, как извлечь из-под старого саркофага «грязные» отходы, а главное – найти место, куда их можно захоронить, будет непросто.
– Не исключено, что они хотят проводить исследования, – считает Георгий Тихомиров. – У них же сейчас все герметично. Поэтому можно делать резку старого саркофага в специальных костюмах. Если там ничего нет – то и слава Богу. Если что-то есть, можно поместить отходы в специальные контейнеры и либо там же захоронить, либо вывезти куда-то. Вот американцы свою расплавленную активную зону в Три-Майл-Айленде полностью разобрали еще в 1986-м, японцы в ближайшие годы планируют извлекать кориум из блоков Фукусимы.
Вообще, проблема захоронения отработанного топлива РБМК, – продолжает профессор, – это вопрос очень актуальный для атомной энергетики во всем мире, безотносительно к Чернобылю. С одной стороны, это стандартная процедура. Скажем, в России в штатном режиме работают такие же реакторы, как в Чернобыле – к примеру, на Ленинградской, Курской, Смоленской АЭС. Соответственно, когда топливо выработало свой ресурс, первое, что надо сделать, – выгрузить его и куда-то захоронить. Нигде в мире отработанное топливо РБМК не перерабатывают.
Георгий Тихомиров//фото: личный архив
Льготы чернобыльцам урезают.
– 14 апреля мы с президентом общероссийского Союза «Чернобыля» ходили в Госдуму к зампреду комитета по труду Михаилу Тарасенко, – рассказал Вячеслав Китаев, сам бывший чернобылец, а ныне руководитель Московского областного «Союза инвалидов Чернобыля». – Мы предлагаем внести изменения и дополнения в «чернобыльский закон». Надеюсь, у нас это получится. На встрече были так же и представители Минздрава, МЧС, Минтруда и Миннауки.
Ликвидаторы аварии//фото: Global Look Press
А проблемы у чернобыльцев сегодня такие. В регистре одной только Московской области 200 тысяч ликвидаторов, из которых 40% уже скончались. И возникает проблема с детьми этих людей – им отказываются предоставлять те небольшие выплаты, которые положены ликвидаторам. У детей ведь есть только документы родителей, а больше никаких.
– Большие проблемы и с инвалидами, военнослужащими, которые участвовали в ликвидации аварии. Придумывают различные условия для получения помощи, и в результате люди вовсе ее лишаются.
Не дают путевки в санатории – уверяют, что существует какая-то очередь. А между тем, когда устанавливали право выбора (либо деньги, либо натуральные льготы), речь не шла о том, что люди должны годами ждать этой льготы, в законе никакой очереди не предусмотрено. В итоге люди не получают ни денег, ни льгот. Ко мне сейчас обратился инвалид первой группы, он четвертый год не получает ни путевку, ни деньги.
Фото: Global Look Press
Проблема еще в том, что «чернобыльцы» – это абсолютно разные по основаниям для льгот люди, которых смешали в один котел, – продолжает Китаев. – Есть участники ликвидации (те, кто непосредственно был там от работы); есть военнослужащие, которые выполняли свой долг; есть пострадавшие – кто жил на территории и был эвакуирован.
– Сегодня мы видим вопиющую несправедливость.
Например, если человек получил инвалидность на обычном производстве, он получает – в зависимости от зарплаты – страховые суммы по утрате трудоспособности (каждый год правительство определяет максимум, сейчас это 74 тыс.). А у чернобыльцев это право с 2001-го отняли и вместо таких выплат им назначается компенсация – в зависимости от группы инвалидности – 3 тысячи (3 группа), 10 тысяч (2-я группа) и 16 тысяч (1 группа). Все. Это максимум.
Дальше. Изначально было 12 зараженных субъектов РФ, на настоящий момент их всего четыре: 3 года назад часть территорий вдруг стала чистой (контроль производил МЧС по постановлению правительства – такие постановления выходят каждые 3-5 лет), и из 1,5 млн человек, проживающих на этих территориях, сразу осталось всего 600 тысяч.
У нас в законе прописана не дозовая концепция, а территориальная. В зависимости от загрязнения определяются: зона отчуждения – где вообще нельзя находиться; зона отселения – где людей должны выселить, но еще не выселили; зона с правом на отселение – где человек сам определяется и зона с льготно-социально-экономическим статусом. И вот с этими зонами идут всякие игры. Так, то, что было зоной отселения, после последнего постановления правительства стало зоной с правом на отселение. А зона с правом на отселение в свою очередь стала зоной с льготным социально-экономическим статусом, у жителей которой вообще льгот никаких нет.
Туляки писали обращение в Конституционный суд, жалуясь на эту несправедливость. Но им было отказано в рассмотрении.
Как возводили саркофаг в 1986-м
Рассказывает главный инженер «Укрытие» Лев Бочаров:
– Мир не знал ни таких темпов (мы дезактивировали территорию, возвели «Укрытие» и восстановили работу остальных реакторов станции всего за полгода), ни методов решения задачи – ведь аналогов-то не было.
Прежде, чем начать работы, мы подумали о тылах. В чистой зоне разместили рабочих. Это в 15 км от 4-го блока – местечко Тетерев и Иванково (50 км). Главным образом переоборудовали пионерские лагеря. Кстати, именно в этих местах выступали приезжавшие к нам артисты. Некоторые потом говорили, что хватанули дозу. Между тем, находились они только в чистых местах, где даже не милирентгены, а микроренгены были.
Лев Бочаров//фото: личный архив
Руководство строительством жило ближе, в Приборске, в 30 км от реактора, но тоже в чистой зоне. Солдатам ставили палатки, строили бараки. Офицерам министерство путей сообщения (МПС) пригнало несколько составов, и они поначалу размещались в купе.
Так же МПС помог с сохранением продуктов, пригнав несколько составов с рефрижераторами. Потому что людям надо было обязательно обеспечить не только трехразовое питание, но чтобы в рационе непременно было мясо, овощи, фрукты, вода – только бутилированная. А все это надо было где-то хранить. Между тем стояло лето, погода была жаркой, да еще и специально разгоняли тучи: чтобы радиация с дождевой водой не попала в грунтовые воды, а оттуда – через Припять и Днепр – в Черное море.
Для работ в семь раз расширили железнодорожную станцию, там было всего три пути, этого явно недостаточно: нам же все время привозили материалы. В несколько раз укрупнили порт – по воде доставляли песок и щебень, речь шла о сотнях тысячах кубометрах. Расширили мосты, дороги, возвели три бетонных завода непрерывного действия. Построили монтажные площадки, на которых укрупняли металлические конструкции (они же у нас были от 120 до 170 тонн) перед тем, как их монтировать над разрушенным реактором.
Фото: Global Look Press
Всего через объект прошло порядка 600 тыс рабочих, инженеров, специалистов. Говорят, слишком много. Но это было необходимо, чтобы сохранить людей. Дело в том, что работы шли круглосуточно, а уровень радиации зашкаливал. И хотя мы максимально использовали дистанционное управление техникой, некоторые работы приходилось делать на месте.
Сначала шли дозиметристы, определяли, сколько времени человек может находиться на объекте без особого ущерба для здоровья. Поначалу речь шла о минуте. Не фигуральной – реальной минуте. Представьте, из безопасного бункера бежит инженер, и пока бежит, уже схватил 0,3 рентген. Столько же – пока бежит обратно. На работу у него остается минута. И если эта работа потребует часа, значит, делать ее будут 60 человек.
Да, первые дни были очень непростыми.
Вообще-то мы продумали восемь этапов. Первый – это обустроить бункер. Его сделали в хранилище жидких и твердых отходов (ХЖТО), там бетонные стены до 1,5 м толщиной. Мы их отмыли, помещения стали чистыми и там находились все участники строительно-монтажных работ, в том числе инженеры, ученые и т.д. На одном из этажей бункера устроили центр управления дистанционными работами. С помощью кранов нам удалось установить вышки с камерами на разные участки работ. Кабели, чтобы не пострадали от выступающих разрушенных конструкций, упрятали в брезентовые шланги, которые нам предоставили пожарные. Все это мы установили на высоте 20-этажного дома на развалинах реактора. Это была очень сложная операция.
Зато позже и камеры, и краны (три уникальных немецких компьютеризированных крана Demag – каждый занимал 32 платформы поезда, когда его везли к нам), и даже машины (немецкие бетононасосы) управлялись с галереи, которая шла от бункера к 3 блоку с помощью пультов.
Второй этап заключался в том, чтобы очистить территорию от бункера до блока: иначе как выполнять работу? Ее надо было покрыть бетоном, чтобы меньше «фонило». Мы сделали вокруг южной, северной и западной сторон блока такие «пионерные» стенки высотой 5-8 м, чтобы в их тени мог укрыться человек и миксер с бетоном. Только представьте: за 4 месяца мы уложили 450 тыс кубометров бетона.
Потом, когда уже стало можно пойти ближе к радиационному мусору у блока, мы смонтировали опалубку, каскадную стенку и закрыли ею строительный мусор с северной стороны, который излучал очень серьезный уровень радиации. Там было 4 яруса, каждый по 12 м. И когда мы закрыли 1 ярус, уровень радиации сразу снизился почти в 2 раза. Когда закрыли второй, радиационная нагрузка упала в 10 раз. А когда поставили еще два, то стало уже вполне можно работать там не считанные минуты, а уже по полчаса, по часу.
Бытовые подробности
– Когда мы начали укладывать бетон, то машины-бетономешалки приходилось все время выбрасывать, – вспоминает Лев Бочаров. – Они быстро нахватывались радиации, и через каждые 2-3 дня мы отправляли их в могильник. Ну, так машин не напасешься, поэтому вышли из положения так. Построили перевалочный комплекс в Копачах (4 км от АЭС). Поставили бункеры, куда чистые самосвалы приезжали с грузом, а там под них снизу подъезжали грязные миксеры, которые работали уже только с коротким плечом (ездили от станции перегрузки до 4 блока). Водители на этих машинах, конечно, постоянно менялись, а кабины непрерывно отмывали.
Награды Льва Бочарова//фото: личный архив Л.Бочарова
Так же поступили и с автобусами – из места проживания чистый автобус вез рабочих до Чернобыля, а уже ближе к блоку они пересаживались в грязный освинцованный автобус.
Постоянно надо было мыться. Это непременно. Иначе даже в столовую не пустят: на входах повсюду стояли дозиметристы.
Одежду люди меняли каждый день: после работы она сразу шла в могильник. Людям постоянно выдавали новую, с бирками. Тоже и с постелью. И с простынями – полотенец не было, после душа обтирались простынями, и сразу отправляли их в могильник – у нас были специальные пакеты для использованных вещей. Ботинки меняли раз в три дня.
К слову, в американском фильме «Чернобыль» показывали, что шахтеры (почему, кстати, шахтеры?) голыми работают. Чушь какая! Это снимали люди, которые ничего не понимают.
Легенда о чернобыльском «эксперименте»: что на самом деле произошло на АЭС и зачем в СССР соврали о причине катастрофы, предсказанной конструкторами
Это вполне привычное явление: западная киноиндустрия известна забавными ляпами про нашу страну. Куда интереснее то, что «Чернобыль» до сих пор остается плодородной почвой для мифотворчества и в самой России.
Чернобыльская авария случилась вовсе не из-за «эксперимента», как принято думать, и не из-за ошибок персонала АЭС. Причина катастрофы — два конструктивных просчета при проектировании реактора типа РБМК. Причем важнейший из этих просчетов был выявлен его конструктором, и тот даже направил на Чернобыльскую АЭС соответствующее письмо — но на него никто не обратил внимания.
Суть легенды: операторы плохие, советский реактор — хороший
Именно в этих докладах 1987 года впервые прозвучало слово «эксперимент»: персонал АЭС якобы ставил эксперимент по работе реактора во внештатных условиях. Запустить этот «эксперимент» можно было, только отключив автоматическую защиту — систему стержней, которые должны «глушить» цепную реакцию при проблемах с охлаждением. Из-за отключения этой защиты персоналом якобы и случилась авария.
Простая аналогия: представьте, что водитель автобуса с пассажирами проводит эксперимент, как его автобус будет вести себя без тормозов, и снимает тормоза, а потом выезжает на трассу. Конечно, в таком варианте без жертв обойтись трудно. Доклады 1987 года показали персонал именно таким невменяемым водителем. Такое простое и логичное объяснение обладало одним существенным недостатком: это ложь.
Суть аварии
И снова простая аналогия. При техосмотре из автомобиля сливают моторное масло, для чего нужно выкрутить сливную пробку. Четвертый энергоблок ЧАЭС был автомобилем, на котором персонал по инструкции «скрутил пробку» — остановил защиту реактора. Но если автомобиль при открытой пробке и сливающемся масле вдруг взорвется и убьет немало человек, то никто и никогда не будет обвинять автомеханика. Вопросы возникнут к тому, кто автомобиль делал. Попробуем понять, почему плановое испытательное мероприятие — а вовсе не выдуманный «эксперимент» — привело к аварии.
В сердце взорвавшегося чернобыльского реактора цилиндр из двух тысяч тонн графита, пронизанный
1700 каналами (на фото ниже).
По каналам течет вода, замедляющая нейтроны от ядерного топлива до необходимой «рабочей» скорости, потому что на слишком быстрых, незамедленных нейтронах реактор начинает «тормозиться» автоматически. Если же случается авария и реактор начинает перегреваться, по плану вода из каналов испаряется. Водяной пар хуже воды замедляет нейтроны — то есть при перегреве реактор должен сам себя «тормозить», защищаясь от последующего взрыва.
Увы, проектировщики схему рассчитали неточно. Графита в реакторе они заложили слишком много. Поэтому даже без воды графит замедлял нейтроны достаточно — когда вода в каналах закипала от перегрева, разгон реактора продолжался. Продолжим автомобильную аналогию: это как если бы конструкторы автомобиля напутали так, что педаль тормоза на большой скорости работала бы как педаль газа. Это первая и очень большая ошибка создателей РБМК.
Но, к сожалению, была еще и вторая ошибка — она-то и привела к катастрофе Чернобыля. При перегреве реактора в него вдвигаются стержни аварийной защиты — из материала, отлично поглощающего нейтроны и за счет этого мгновенно останавливающего цепную реакцию. В РБМК конструкцию стержней продумали плохо. Они вводились в каналы с водой, замедляющей нейтроны, — и вытесняли воду, ускоряя цепную реакцию расщепления урана. Представим, что в вашей машине есть аварийный тормоз, который нажимают, только когда все совсем плохо и речь идет о жизни и смерти. Чернобыльская АЭС была машиной, в которой и аварийный тормоз мог лишь дополнительно поддать газу.
Их мощность составляла несколько тонн в тротиловом эквиваленте — значительная часть реактора была разрушена, продукты деления урана взрывом выбросило в атмосферу. Катастрофа свершилась, и главную роль в этом сыграли просчеты тех, кто создавал реактор.
Зачем врали?
Причины, по которым в СССР решили сделать крайними людей, эксплуатировавших реактор, понять не так сложно. Скажем, ваша промышленность сделала автомобиль, у которого иногда тормоз начинает работать как газ. Водитель на нем об этом не знал и в ходе «торможения» ускорился, отчего въехал в толпу людей. Кого надо за это судить? Можно промышленность, конструкторов и так далее, но это плохой вариант: на бумажках про запуск в серию такого типа реакторов масса начальственных подписей: министры, главные конструкторы — одним словом, большие шишки, люди со связями.
Куда проще обвинить водителя, а в случае ЧАЭС — простых операторов реактора. У них нет связей до самого верха, на них можно списать все что угодно, зато советский атомпром будет на высоте и никому не придется ехать из светлого и просторного московского кабинета на Колыму.
И все прошло бы как по маслу — в советские побасенки об «эксперименте» безответственных работников АЭС в МАГАТЭ вполне поверили, потому что откуда им было узнать правду, — если бы не развал Союза. Некогда всесильные советские министерства и конструкторские бюро вдруг утратили свои связи в верхах, да и сами верхи радикально изменились.
Тогда-то из бывшего СССР в МАГАТЭ поступила совсем иная информация, на основе которой был выпущен доклад INSAG-7. В его основных выводах признается : «Авария произошла в результате наложения следующих основных факторов: физических характеристик реактора, особенностей конструкции органов регулирования, вывода реактора в нерегламентное состояние». Заметьте: слова о вине персонала пропали полностью. Даже нерегламентное состояние реактора ему не приписывают. Ведь, как показано в том же докладе, приведение реактора в нерегламентное состояние во время планового ремонта не считалось отклонением от требований по его эксплуатации.
Какова роль лжи в Чернобыльской катастрофе?
К чести разработчиков, они раньше других осознали проблему и даже пробовали о ней предупредить.
Как видно из писем ( можно почитать полную версию по ссылке ), уже за три года до аварии руководство Чернобыльской АЭС было предупреждено о проблемах со стержнями — и о путях их решения. Однако на письмо никто и никак не отреагировал, так велика была вера в «безаварийность» атомной энергетики.
Однако приведенные выше письма — на последней странице видно, что среди их адресатов был и глава Чернобыльской АЭС, — никакого эффекта не имели. Ни один свидетель аварии не помнит, чтобы его знакомили с этим письмом. Такое игнорирование случилось по очень простой причине: в СССР до Чернобыля практически никто ничего не знал о серии аварий в атомной отрасли — например, 1957 года на «Маяке» или 1975 года на Ленинградской АЭС, однотипной с Чернобыльской. Привычка заметать мусор под ковер привела к формированию в стране и мире идеи о том, что атомные реакторы безопасны, что с ними ни делай. Смысл письма конструкторов просто не дошел до директора ЧАЭС: он был уверен, что ничего суперстрашного от описанных в письме проблем быть не может.
Проблема была свойственна не только для СССР: в первой половине 1980-х в международный научный журнал Nature не приняли статью ученых с хорошей репутацией только потому, что она говорила о возможной аварии на АЭС.
Показателен в этом отношении секретный протокол заседания ЦК КПСС от 3.07.1986 года, случайно попавший в открытой доступ из-за перестроечной неразберихи. В нем Горбачев лично выразил недоумение тотальной самоуспокоенностью, царившей в атомной энергетике до Чернобыля:
«Помню и другое: статью в «Правде» к 30-летию первой АЭС. Там: «атомная энергетика может служить эталоном безопасности». И акад. Легасов это подписал. А что на поверку? Грянул Чернобыль, и никто не готов… Директор станции Брюханов был уверен, что ничего не могло произойти… А между тем за 11-ую пятилетку, 104 аварии было на [всех] АЭС, за последние годы было много [более мелких] аварий на Чернобыльской АЭС. Это вас не насторожило…
Мы 30 лет слышим от вас [ученых, специалистов, министров. — А. Б.], что все тут [в атомной энергетике. — А. Б.] надежно. И вы рассчитываете, что мы будем смотреть на вас, как на богов. От этого все и пошло. Потому что министерства и все научные центры оказались вне контроля. А кончилось провалом. И сейчас я не вижу, чтобы вы задумывались над выводами. Больше все констатируете факты, а то и стремитесь замазать кое-какие… Во всей системе царил дух угодничества, подхалимажа, групповщины, гонения на инакомыслящих [речь, среди прочих, об академике Доллежале, с 1970-х выступавшем против АЭС в густонаселенных зонах, которого травил атомный мейнстрим. — А. Б.], показуха, личные связи и разные кланы вокруг разных руководителей».
Можно по‑разному относиться к М. С. Горбачеву, но здесь его выводы очень близки к тому, что говорили и специалисты в области «мирного атома». В аудиозаписях академика Легасова (кстати, одного из персонажей сериала НВО) излагается множество неприятных деталей того, как именно борьба кланов и личные связи негативно влияли на безопасность советских реакторов.
Если бы не традиционная советская культура замалчивания неудач и выпячивания достижений, письмо главного конструктора про дефекты в РБМК (и пути их исправления) не прошло бы мимо сознания директора ЧАЭС Брюханова. И катастрофы бы не произошло. Чернобыль случился из-за дефектности не только реактора, но и всей системы втирания очков, замалчивания и искажения реальности, укоренившейся в позднем Советском Союзе.
Был ли усвоен урок?
На сегодня в России работает десять реакторов типа РБМК, и все они имеют нулевые шансы на повторение Чернобыльской катастрофы. Причины очень просты: оба критических недостатка РБМК, взорвавшегося в Чернобыле, были быстро учтены и исправлены (начиная с лета 1986 года). Сейчас концентрация урана в топливе для наших РБМК повышена, за счет чего реактор перестал быть перезамедленным — при перегреве он больше не разгоняется, а, напротив, сам себя тормозит. Исправлена и ошибка в конструкция аварийных стержней: в каналах под ними больше нет воды. Поэтому сейчас аварийный тормоз действительно дает торможение, а не внезапный разгон реактора.
В атомной отрасли урок Чернобыля усвоен, и благодаря просачиванию информации после развала СССР усвоен достаточно широко.
К сожалению, это относится к специалистам по атомной энергетике, но не относится к общественному сознанию. В нем этот урок все еще подается как пример небрежности и халатности операторов АЭС.
Чернобыль как тема всплывает только в большие юбилеи катастрофы. Поэтому особенно вникать в эту тему немодно, и старинные россказни про «эксперимент» и злокозненно-халатных работников АЭС все еще вполне в ходу.
В итоге общество не в курсе главного: авария стала следствием привычки сообщать наверх, что все прекрасно и замечательно. И со временем люди, втирающие очки начальству, лишаются даже минимального контроля со стороны этого самого начальства — а при таком раскладе любая система в конечном итоге пойдет вразнос.