Что такое экзистенциальное одиночество

Концепция экзистенциального одиночества

Концепция экзистенциального одиночества

Помимо осознания собственной уникальности в этом мире, необходимо понять, что вы всегда остаетесь одинокими. Да-да, одинокими!

Никто не способен почувствовать то, что чувствуете вы, — окружены ли вы сотнями или тысячами себе подобных, занимаетесь ли с кем-нибудь любовью или заперты наедине с собой в четырех стенах. Неизбежное экзистенциальное одиночество означает всего лишь то, что существование человека предопределяется его уникальными чувствами и мыслями, недоступными другим людям.

Осознание экзистенциального одиночества для каждого человека может нести как свободу, так и порабощение — все зависит от вашего выбора. Однако само наличие состояния одиночества неизбежно в любом случае. И только в вашей власти обратить его в свободу и заставить работать на вас.

Рассмотрим, к примеру, случай с Ральфом, администратором, мужчиной сорока шести лет, который обратился ко мне несколько лет тому назад.

Осознание Ральфом своего экзистенциального одиночества оказалось для него полной неожиданностью. Он рассказал мне, как однажды вечером сидел у себя в гостиной и смотрел на жену, которая с головой ушла в чтение газеты. Одолевавшие его мысли начали невольно складывать ужасную картину: он почувствовал вдруг, что эта женщина, на которой он был женат уже двадцать четыре года, абсолютно его не знает, она была словно незнакомка, случайно оказавшаяся в его гостиной. Впервые в жизни Ральф осознал, что этот, казалось бы, самый близкий ему человек бесконечно далек от его подлинного внутреннего мира!

Охватившие его чувства были настолько неожиданными, что Ральф растерялся и решил обратиться за консультацией. На первых наших встречах он был уверен, что необходимо что-то обязательно предпринять: развестись или просто уйти от жены. Но, глубже познакомившись с природой человеческого существования, Ральф научился рассматривать свое неизбежное одиночество с совершенно иной точки зрения — если хотите, с точки зрения освобождения личности. Поскольку жена в принципе не способна переживать его чувства, Ральф перестал претендовать на полное понимание и абсолютную преданность. С другой стороны, осознав, что и ей свойственно подобное экзистенциальное одиночество, он смог освободиться от надуманной обязанности всегда и везде быть рядом, а также и от чувства вины, связанного с нарушением этого долга. Вооружившись таким пониманием, Ральф избавился от необоснованных и унизительных для него самого претензий на то, чтобы другие разделяли его чувства, что помогло ему стать полновластным хозяином собственной жизни. Он смог, наконец, расстаться с бесполезными ожиданиями и угрызениями совести, которыми была наполнена его супружеская жизнь.

Впервые за долгое время Ральф почувствовал себя новым человеком — и все благодаря освобождению от навязчивой идеи о полном единении с кем-либо, единении, в котором участвуют его уникальные тело и разум.

Важно отдавать себе отчет в том, что новый взгляд на экзистенциальное одиночество мог ввергнуть Ральфа в отчаяние, как это случалось со многими людьми, которые сочли себя жертвами человеческой природы и всеобщего непонимания. До нашей встречи Ральф часто возмущался, что жена его не понимает, а интуитивное восприятие ее как чужой могло только усугубить его поведение и завести ситуацию в тупик. Во время наших бесед об одиночестве он осознал тщетность попыток разделить с кем-либо свой внутренний мир: людей может связывать много общего, но суровая правда заключается в том, что знают они лишь внешние оболочки друг друга. Внутренний мир остается за семью печатями, и здесь ничего не поделаешь.

Экзистенциальное одиночество может быть как источником небывалой силы, так и огромных неприятностей.

Всякий раз, испытав искушение построить свою жизнь по образу и подобию других людей, вспомните слова Генрика Ибсена, норвежского драматурга девятнадцатого века: «Самым сильным в этом мире является самый одинокий».

Можно интерпретировать подобную мысль как антиобщественную или эгоистичную — это ваше право, но попробуйте подумать над ней, основываясь на реалиях нашей жизни. Нельзя не признать, что люди, оказавшие наибольшее влияние на судьбы человечества, действовали по велению собственного разума и сердца, а не шли по проторенной другими дороге. В данном контексте сила означает отказ от попыток заставить ближних разделять ваши чувства и способность отстаивать свои убеждения.

Вернемся еще раз к моему давнему клиенту Ральфу. Он до сих пор считает тот самый момент в его гостиной наиболее важным в своей жизни, и не только потому что он подтолкнул его обратиться за консультацией и освободил от бесконечных и тщетных попыток навязывать свои чувства жене и детям. Происшедшее сделало его сильным человеком, направив действия в более позитивное русло. Ральф не считает людей разрозненными субъектами либо бегущими от общения отшельниками, но он на собственном опыте убедился, что внутренний мир каждого из нас представляет собой уникальный остров и очень важно наводить мосты между этими островами, а не возводить дополнительные стены, отчаиваясь по поводу того, что другие люди на нас не похожи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Читайте также

Сергей Ковалёв. Как жить, чтобы жить, или Основы экзистенциального нейропрограммирования

Сергей Ковалёв. Как жить, чтобы жить, или Основы экзистенциального нейропрограммирования Никто никогда не создавал новых идей. Любая новая идея выкристаллизовывается из идей, рожденных тысячами людей. А потом какой-то человек вдруг придумывает нужное слово, правильное

Глава 1. Описание экзистенциального критерия нормальной и аномальной личности на основе анализа работ Э. Фромма

Глава 1. Описание экзистенциального критерия нормальной и аномальной личности на основе анализа работ Э. Фромма Специфика подхода Э. Фромма к проблеме нормальной и аномальной личности состоит в том, что изначально она была им поставлена и решалась в более широком

Часть II. Использование экзистенциального критерия нормальности и аномальности личности в исследовании детско-родительских жизненных проблем

Часть II. Использование экзистенциального критерия нормальности и аномальности личности в исследовании детско-родительских жизненных проблем Введение Во второй части этой книги излагаются результаты исследования детско-родительских проблем, в котором для оценки

8.3.3. Использование экзистенциального критерия для оценки личности родителей

8.3.3. Использование экзистенциального критерия для оценки личности родителей Описанные нами основные стили родительского воспитания, встречавшиеся в семьях клиентов психологической консультации, позволяют сделать вывод об односторонности содержания позиций,

9.3. Использование экзистенциального критерия для оценки личности детей

9.3. Использование экзистенциального критерия для оценки личности детей Результаты исследования гиперопекаемых детей свидетельствуют о том, что гиперопека, в которой проявляется односторонность позиции родителей, занимаемой ими в воспитании своих детей по отношению к

11.1.2. Использование экзистенциального критерия для оценки личности родителей

11.1.2. Использование экзистенциального критерия для оценки личности родителей Так же как в гиперопеке и сверхтребовательности, в сбалансированном стиле воспитания проявляется особенность содержания позиции, занимаемой родителями в воспитании своих детей. На основе

11.1.4. Использование экзистенциального критерия для оценки личности детей

11.1.4. Использование экзистенциального критерия для оценки личности детей Результаты исследования, изложенные в этой главе, показывают, что сбалансированный стиль воспитания, в котором проявляется компромиссная позиция родителей по отношению к экзистенциальным

Вера в смысл или ощущение смысла? О различении онтологического и экзистенциального смыслов в логотерапии

Вера в смысл или ощущение смысла? О различении онтологического и экзистенциального смыслов в логотерапии Такой вопрос задал Лэнгле в своей работе, опубликованной в юбилейном издании «Альманаха Общества логотерапии и экзистенц-анализа» (L?ngle, 1994), где он выявил

Чувство одиночества

Чувство одиночества «…я получила несколько горьких уроков, перед тем как узнала, что мне надо делать то, что я считала эгоистичным; что мне нужно время для себя, чтобы писать, чтобы дойти до ручья, чтобы просто быть». * * *Я помню, как подошла к моей 89-летней бабушке, сидящей

1. Ролло Мэй. ИСТОКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО НАПРАВЛЕНИЯ В ПСИХОЛОГИИ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ[30]

1. Ролло Мэй. ИСТОКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО НАПРАВЛЕНИЯ В ПСИХОЛОГИИ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ[30] В последнее время многие психиатры и психологи все больше и больше осознают, что в нашем понимании человека существуют серьезные пробелы. Для психотерапевтов, которые сталкиваются в своей

34. Психоаналитическая концепция. Концепция Пиаже

34. Психоаналитическая концепция. Концепция Пиаже Психоаналитическая концепция. В рамках психоанализа мышление рассматривается в первую очередь как мотивированный процесс. Эти мотивы носят бессознательный характер, и областью их проявления являются сновидения,

Три шага из одиночества

Три шага из одиночества Великий английский писатель, лауреат Нобелевской премии Бернард Шоу заметил: одиночество – прекрасная вещь, но не тогда, когда ты один.Ведь и на самом деле есть как бы два одиночества.Одно – одиночество, необходимое для сосредоточенности и

Жажда одиночества.

Жажда одиночества. Однако бывают минуты, когда просто необходимо уединиться. Постоянная жизнь на людях, на виду у товарищей по несчастью, каждый день, каждый час, даже при выполнении каких-то мелких житейских процедур, начинает тяготить, рождает настоятельную

Источник

Теория и практика экзистенциальной психологии: Введение в проблему одиночества

(Эта статья всего лишь небольшой набросок, посвященный проблеме одиночества. Мне не удалось осветить все аспекты проблемы – поэтому читатель должен простить меня и название – «введение в проблему»)

Больше, чем смерти, люди боятся одиночества, неизменного спутника болезни. Мы стараемся пройти по жизни рука об руку с кем-либо, но умирать нам приходится поодиночке.

А сейчас я задам вопрос – как появляется человеческая психика? Или, правильнее сказать, то, что мы называем «сознание». Для этого ответа нам нужно поставить мысленный эксперимент, а именно представить, что на земле осталось единственное живое существо – человек. Нет ни других людей, ни других зверей. Теперь вопрос: как этот несчастный может удостовериться в собственном существовании? В том, что он реально есть? Единственный способ для него убедиться, что он существует – это взглянуть на свои руки и ноги, тело – но в таком случае, он бы видел только тело. А как удостовериться, что это тело – и есть он? Только взглянув на себя в зеркало, в отражение. Т.е., посмотреть на себя через Другого.

Точно также, на самом деле, познает себя и младенец. К его колыбели наклоняется мать, отец или любой Другой, – главное, чтобы он мог отражать эмоции ребенка. И когда младенец улыбается в ответ на улыбку, он осознает себя, как нечто отличное от того, что его окружает. В этот момент, когда Другой показывает ребенку его собственную «идентичность», «инаковость» появляется самосознание. Однако одновременно с этим исчезает иллюзия целостности мира и ребенка в нем – теперь младенец понимает, что окружающая его среда – это не часть его, а что он – сам по себе. Он выходит из мира и вступает на путь одиночества… И Бог шагнул в пустоту. И Он поглядел вокруг и сказал — Я одинок. Сотворю себе мир (Джонсон Дж. У.).

Никто не способен прожить за меня мою жизнь. Мои чувства, переживания, боль и радость тоже будут прожиты и осмысленным только мною. Как бы ни был близок мне человек, как бы хорошо он ни понимал меня, он сможет пережить мою боль только как «свою». Иначе говоря, все, даже то, что не касается нас самих, мы все равно переживаем через самих себя. Эти вещи, возможно, кажутся очевидными. Слишком очевидными, чтобы о них говорить, но в них, на самом деле, гораздо больше смысла и значения, чем нам думается.

Мы боимся нашего одиночества. Потому что человек одинокий – это человек близкий к смерти. (О смерти я уже писал – тут). Но что я хотел бы заметить отдельно – так это осознание того, насколько одиночество близко подводит нас к смерти, к ее осознанию и столкновению с ней. Будучи экзистенциально одиноки, мы находимся одни-в-мире – и с этой данностью нам ничего не поделать; но, если взять одиночество бытовое, повседневное – оно открывает завесу страшной правды. Когда я один – то не привлекаю внимания кого-либо, никто не вступает со мной во взаимосвязь. (Имеется в виду аутентичная взаимосвязь, душевная близость и доверительность, а не повседневное общение.) Меня будто нет для целого мира, будто я – призрак, будто я тень. Но будучи этой тенью, будучи Незамеченным, мы одновременно превращаемся в тех, кого УЖЕ нет. Незамеченные мы становимся Несуществующими. «Меня не замечают, будто меня и нет» – правда, знакомая фраза? Будучи Несуществующими, мы уподобляемся Мертвым. Это Мертвых нет среди живых; это Мертвых не замечают. В этом лежит и дальнейший конфликт – между экзистенциально – Мертвым мною и все еще Живыми Другими; чем больше я утверждаюсь в своей позиции, тем сложнее мне проникнуть обратно, преодолеть грань между Живым и Мертвым.

Поэтому, боязнь одиночества и страстное стремление его избежать – вдобавок ко всему еще несет в себе и желание быть живым, не умереть символически. Вот, что может натворить неаутентичное восприятие своего собственного бытия.

Что значит неаутентичное? Это значит, как я уже писал здесь бытие человека, который не признает собственную смертность, одиночество, и т.д. Конечно же, на экзистенциальном, если хотите – философском уровне. Человек, чье бытие не аутентично, не может найти себя самого, он также не может признать собственное одиночество – как в силу того, что боится смерти, так и в силу того, что без отождествления себя с кем-либо, без поддержки со стороны, он рискует потерять собственную личность. Это проблема, и сейчас мы рассмотрим ее на конкретном примере.

Молодой человек, – этим человеком был я, – долгое время был в тесных взаимоотношениях с одной компанией, которая, откровенно говоря, для меня была губительной. Конечно же, приобретение собственного бунтарского опыта – это отлично, но в какой-то момент это стало серьезно мешать в жизни и создавать массу проблем. В конечном счете, я стал терять самого себя.

Почему? Сейчас ответ мне кажется очевидным. Я не был уверен в себе, в подлинности своего существования – проблема свойственная многим подросткам. Дабы укрепиться и не «потеряться», я примыкал к более харизматичным парням, и таким образом становится таким же, как они. Как они. Мне казалось, что будучи самим собой – я буду одинок, и что меня попросту не станет как личности. Если бы я тогда осознал, что я все равно одинок и что истинная подлинность лежит как раз в сфере моего одиночества – конечно же, я бы вел себя иначе. Кроме того, идентификация – это еще и способ «не быть» одному, через иллюзию, через миф. Так, увлекаясь какой-то рок-звездой, я подсознательно ставил знак равенства, я символически обращался к нему – и попробуйте сказать 15-ти летнему парню, что тот музыкант – не его друг! Он будет защищать его ровно так же, (если не сильнее) как если бы он был настоящим, живым человеком.

Проблема состоит в том, что мы ищем собственную идентичность – в окружающих, вне нас самих. На самом же деле, только в одиночестве лежит истинное познание самих себя. По этому поводу я изобрел для одного моего клиента такую фразу, которой сейчас очень горжусь: «Сталкиваясь с одиночеством, мы сталкиваемся сами с собой. Подумайте, если вы боитесь одиночества – может быть, вы боитесь сами себя? Одиночество – это даже не проверка и не экзамен нашим собственным силам и потенциалам, это шанс понять, кто ты на самом деле, и чего на самом деле хочешь. Поэтому, для тех, кто в мире с собой и своим образом существования, боязни одиночества нет». (Моя цитата перекликается с мыслью Шопенгауэра «в одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле».)

«В мире с собой и своим образом существования» это синоним той самой аутентичности бытия, о котором я говорил выше. И одна из целей экзистенциальной психологии – это примирить человека с его собственным бытием, дать опыт переживания конечных данностей и на основании этого, сделать бытие человека более аутентичным, ведь вся наша жизнь – это одиночество.

Вот что интересно – как видите, сегодня я чаще обычного делюсь с вами собственными наблюдениями – в моей группе в вконтакте наибольшее количество сердечек собрал пост, который называется «Наука одиночества». В этом посте я высказал свое отношение к тому, что значит «аутентично жить»:

«В сущности, учиться жить – учиться одиночеству. Процесс нашего взросления непременно сопряжен с учением одиночеству. Ребенок научается быть взрослым сперва лишь на минуту отрываясь от матери, затем на две, на час… Потом он самостоятельно играет, остается сам дома, потом следует школа, наконец, университет… Все это – путь научения одиночеству. Умение быть одному – это как признак зрелости. Принимая решения – мы все равно принимаем их в одиночестве; в конце концов, как бы кто ни влиял на нас со стороны, то последнее внутреннее «да» или «нет» мы принимаем сами. Одиночество преследует нас в нашем бытии – одинокими мы рождаемся; в одиночестве мы постигаем свой собственный смысл существования, одинокими мы учимся принимать (или не принимать) решения. Наконец, мы умираем одни – и вместе с нами погибает весь этот мир. Потому, одиночество – это не грех, не приобретаемое качество… одиночество – это данность бытия, свойственная всем. Только научившись одиночеству, только приняв нашу изоляцию – мы сможем по-настоящему научится жить, любить, в конце концов, быть счастливыми. В сущности, уметь жить – уметь быть одиноким. А учится жить – учится одиночеству».

Я, конечно же, не могу обойтись без привычного мне P.S.

Многие сочтут написанное мною чрезмерно депрессивным или жестоким. Но это не так, друзья!

Во-первых, закрыть глаза перед лицом правды – не лучший выход, а во-вторых, я хочу напомнить то, что одиночество и принятие его дарит человеку колоссальный потенциал. Потенциал для раскрытия самого себя, своего бытия, а также для взаимодействия с другими, которое будет поставлено не по принципу побега от одиночества, общения и отношения «только бы было, не важно как», а по принципу помощи ближнему в том, чтобы помочь пережить его собственную тяжесть бытия.

Проблема состоит в обратном – чем больше человек бежит от одиночества, тем сильнее оно нагоняет его, и в еще более патологических формах. Вот, что писал Ролло Мэй в середине прошлого века: «Райсман в своей работе “Одинокая толпа” представил большое количество социопсихологических данных с целью показать, что черты изолированности, одиночества, отчужденности характерны не только для невротических пациентов, но в нашем обществе для людей в целом. Он добавляет, что за последние пару десятилетий эта тенденция усилилась».

Купить книгу Дмитрия Лобачева “Между тьмой и светом” вы можете на нашем сайте

Читайте также другие статьи из цикла:

Источник

Что такое экзистенциальное одиночество

В современном обществе, разрушаемом и на ментальном уровне глобализационными процессами, все большее распространение приобретает феномен одиночества, из единичного явления фактически перешедший в разряд всеобщего. В данном контексте особое значение приобретает проблема понятийного единства, классификации и раскрытия экзистенциального смысла одиночества, поскольку его влияние на мироощущение личности далеко не столь однозначно, как традиционно принято думать.

Одиночество рассматривалось разными исследователями: как специфическое психоэмоциональное состояние личности, вызванное отсутствием близких, положительных эмоциональных связей с людьми и/или страхом их потери (И. Ялом, К. Мустакас); как результат объективной социальной ситуации (Вейс); как способ личности внешне адаптироваться к социальной ситуации при помощи регуляции своего поведения (Вейса, Мустакас, Н.Е. Покровский и Г.В. Иванченко); как качество состояния сознания личности (Садлер, Ж.В. Пузанова, М.А. Юрченко, Н.С. Поздеева).

То есть авторами фактически соединяются четыре самодостаточные составляющие: психоэмоциональное состояние личности; объективная социальная ситуации, являющаяся результатом соединения ряда факторов; способ адаптации личности и способность личности в принципе к адекватной регуляции своего поведения; состояние сознания личности (адекватное, измененное, пограничное, нарушенное).

На наш взгляд, здесь, прежде всего, стоит обратить внимание на два базовых элемента, присутствующих в первой составляющей – «отсутствие близких» и «отсутствие положительных эмоциональных связей с людьми».

Во-первых, отсутствие близких чаще всего является не фактом, а интерпретацией. То есть само по себе понятие «близкие люди» расширяет семантические границы по сравнению с понятием «родственники» и тем самым переносит само содержательное наполнение понятия из сферы объективного в сферу субъективного.

Во-вторых, «отсутствие положительных эмоциональных связей с людьми» также вызывает вопрос: насколько «реально» данное «отсутствие». С психологической точки зрения часто положительные эмоции не столько «отсутствуют», сколько блокируются на бессознательном уровне для получения личностью какой-либо вторичной выгоды.

Что касается второй и третьей составляющих понятия «одиночество», выделяемых авторами, то одиночество как результат социальной ситуации, скорее, есть реакция, при этом скорее, являющаяся следствием личностных особенностей, чем специфики ситуации.

Что же касается одиночества как регулятора поведения, то фактически эту функцию выполняет любое психологическое состояние, поскольку его можно включить наравне с другими элементами в Х-переменную, влияющую на принятие решений и выбор алгоритмов поведения.

Таким образом, при анализе феномена одиночества исследователи соединяют три близких, но не тождественных понятия:

1) одиночество, представляющее собой субъективно переживаемое личностью психологическое состояние;

2) одинокий стиль жизни как результат сознательного выбора;

3) изоляцию как сокращение или полное прекращение контактов, преимущественно из-за объективных, не зависящих от воли личности причин.

Именно смешение данных понятий в одно (одиночество) и приводит к разночтению и расхождению в его трактовках.

Данные понятия (одиночество, одинокий стиль жизни, изоляция) различаются по степени осознанности выбора личностью и по факторам, инициирующим/формирующим / определяющим состояние одиночества, выбор одинокого стиля жизни, изоляцию. Более наглядно это можно представить в таблице [1].

При этом убеждения отнесены к субъективно-объективным факторам в силу того, что убеждения личности, представляя собой результат выбора самого субъекта, тем не менее обусловлены окружением, в котором происходило формирование личности (в зависимости от степени подверженности личности влиянию), а также тем социумом, в контексте которого она (личность) осуществляет свою жизнедеятельность. А в силу того, что условия жизни всегда есть результат выбора (мы не рассматриваем детский и подростковый периоды), и физически и психически здоровая личность в том случае, когда они перестают ее удовлетворять, всегда в состоянии их изменить, «условия жизни» отнесены к субъективно-объектным факторам.

На основе анализа данных факторов мы пришли к следующему определению одиночества: «одиночество есть субъективный феномен, порожденный сознанием личности и переживаемый ею в виде негативного психоэмоционального состояния, изменить которое она не в силах» [2, 116].

Из-за разночтения понятийного наполнения феномена одиночества возникли и существенные разногласия при выделении видов одиночества.

Факторы, инициирующие/формирующие/определяющие состояние одиночества, выбор одинокого стиля жизни, изоляцию

Объективные факторы, не зависящие от воли личности

Негативная трактовка прошлого опыта

Негативная трактовка настоящего

Личностные качества, трактуемые как причина одиночества

Убеждения (например, адепты отдельных религиозных течений практикуют временную изоляцию)

Условия жизни (например, труднодоступные горные районы)

Одинокий стиль жизни

И. Ялом, определяя одиночество как субъективное психическое состояние, отражающее психофизический статус человека, затрудняющее ему завязывание новых и поддержание старых контактов и связей и обусловленное психическими и социально-экономическими причинами, выделяет три типа одиночества: внутриличностное (изолированность от себя), межличностное (изолированность от других), экзистенциальное (изолированность от Жизни). Мустакас – два основных – субъективное измерение (усиление потребности в творчестве) и невротическое измерение (усиление страха и беспокойства). У Вейса также две формы одиночества – эмоциональная изоляция и социальная. У. Садлер, интерпретируя одиночество как раскол между отношениями с реальностью (включающие в себя межличностные отношения и переживания экзистенциального характера) и внутреннего мира личности, предлагает четырехмерную модель, в основе которой четыре вида переживаний, выражающих определенные типы нарушений отношений внутреннего мира личности: межличностное, социальное, культурное, космическое. При этом он употребляет как тождественные понятия «одиночество» и «одинокий образ жизни», указывая, что одинокий образ жизни есть физическое состояние, избранное самой личностью исходя из характерологических особенностей и психического здоровья и продиктованное внутренним стремлением отгородиться от окружающих из желания защитить свой внутренний мир и независимость от вторжения посторонних, включая близких родственников. В «реинкарнационной терапии» одиночество мыслится как часть феноменологического пространства человеческого существования.

Исходя из данного нами определения феномена одиночества и беря за классификационный критерий факторы, определяющие формирование данного субъективного феномена, выделены следующие виды одиночества:

1) maestum et praeteritum – негативная трактовка прошлого опыта;

2) maestum et praesentia – негативная трактовка настоящего;

3) interior causa – личностные качества, трактуемые как причина одиночества [3].

Однако с нашей точки вне данной классификации как самостоятельное явление должно рассматриваться экзистенциальное одиночество, так как одиночество, являясь болезненным состоянием личности, качественно отличается от наполненного глубинным экзистенциальным смыслом одиночества как стиля жизни.

Относительно одиночества как стиля жизни важно понимать, что оно отличается от изоляции тем, что у личности сохраняется возможность общения в любое время с теми, с кем она пожелает. А от болезненного восприятия себя одиноким, то есть собственно одиночества, отличается позитивным отношением к данному стилю жизни, вбирающему в себя осознание одинокости, изначальной в момент прихода в этот мир, одинокости в момент ухода из него и духовного одиночества в течение жизни в этом мире, поскольку никто и никогда не может понять человека, его могут принять на тех или иных условиях, ту или иную его часть, и очень редко, если повезет, личность могут принять безусловно, без понимания его сути до конца, но с принятием, включая принятие и того, что непознаваемо, непонятно, не явлено, но может быть явлено в какой-либо из моментов времени. (Понятие «одинокость» вводится автором для разделения собственно одиночества как болезненного переживания от осознанного выбранного состояния одинокости, лежащего в основе одинокого стиля жизни).

Кроме того, одиночество как стиль жизни не предполагает отсутствия удовлетворяющих отношений с друзьями, родственниками или лицами противоположного пола. Одиночество как стиль жизни включает в себя признание, осознание и принятие своего духовного одиночества. И понимание такой же одинокости всех других людей. И их единение в этой одинокости. И изначальное принятие их одинокости, разрешение им быть такими. Даже если посмотреть на структуру слова «одиночество»: «один» и «е-дин». Единение через одно общее основание, то есть единое общее основание в одинокости. То есть одиночество и радость, они близки друг другу, ибо когда мы радуемся чему-либо, мы прославляем свое одиночество, потому что радость это проявление своей бытийности, своего экзистенциального всплеска ибо в радости мы столь же одиноки, как и в своем бытии, поскольку в большинстве случаев прочувствовать нашу радость никто не в состоянии.

Те, кто любит нас, могут со-радоваться нашей радости, или те, кто нас любит им хорошо, когда мы радуемся, хотя во всей полноте нашу радость от чего-либо они прочувствовать не могут, как и наше горе, печаль, любое человеческое чувство, в силу того, что оно всегда несет печать индивидуальности, печать невыразимой самобытности личности и ее торжество над мраком общности, поскольку любая общность предполагает стереотипизацию, алгоритмизацию, регуляцию, а значит управление и подавление.

Таким образом, одиночество как стиль жизни всегда есть осознанный выбор, направленный на обретение гармонического единства между свободой и ответственностью; самодостаточностью и взаимозависимостью; доверием и страхом предательства; развитием и духовной статичностью. Именно об этом писал К. Юнг «человек, достигший сознания настоящего, одинок … ибо каждый шаг к более полной сознательности удаляет… его от изначального, чисто животного participation mystique со стадом, от погруженности в общую бессознательность» [4, 157]), а Р. Ассаджиоли определял как глубинный вид понимания и знания (когда ты уже никому ничего объяснить не можешь).

То есть одинокий стиль жизни представляет собой, по сути, компромиссное решение между потребностями в со-бытии и в автономностью и близок архетипической идее героя и его Пути, ярко представленной в аналитической традиции с поправкой на прижизненную реализацию. И в этом проявлении-осуществлении своего Пути личность обретает статус Демиурга [5] как награду в победе с дихотомией власть-безвластье, возможность-невозможность, способность – неспособность изменения Себя и Мира. И эта победа в оппозициях преобразуется личностью: «власть-безвластье» разрешается в связку «хочу – должен»; «возможность-невозможность» в позицию «невозможного не существует»; «способность – неспособность изменения» – к достижению совершенства и пребыванию в нем, ибо, как писал Платон, смысл человеческого бытия не в спасении и существовании, а в достижении совершенства и пребывании в нем.

Одиночество – это субъективный феномен, порожденный сознанием личности и переживаемый ею в виде негативного психоэмоционального состояния, трагичность восприятия которого усугубляется трактовкой его как не зависящим от воли личности. Виды одиночества: maestum et praeteritum – негативная трактовка прошлого опыта; maestum et praesentia – негативная трактовка настоящего; interior causa – личностные качества, трактуемые как непреодолимая причина одиночества. Экзистенциальный смысл одиночества как стиля жизни заключается в прижизненной реализации архетипической идеи героя и его Пути и обретении статуса Демиурга.

Рецензенты:

Агапова Е.А., д.ф.н., доцент кафедры философии религии и религиоведения, Институт философии и социально-политических наук ЮФУ, г. Ростов-на-Дону;

Загутин Д.С., д.ф.н., доцент, профессор кафедры философии, Донской государственный технический университет, г. Ростов-на-Дону.

Источник