Энцефалитные на мне резвятся клещи я не скажу чтоб я любил такие вещи

Текст песни Геофизическое танго (Владимир Туриянский)

Во дни разлук и горестных сомнений,

как нам писал из Франции Тургенев,

Не надо слез и горьких сожалений…

она уехала с другим купаться в Крым.

Я в это время по тайге, как аллигатор,

несу громадный щелочной аккумулятор,

В груди молотит, словно перфоратор,

но я молчу и напеваю про себя:

«Белый прибой и купол неба голубой-голубой,

Кто-то другой ей наливает „Цинандали“.

Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой

и нежно поет ей это дивное танго.»

Он был простым и скромным аллопатом,

я, впрочем, путаю — скорей, гомеопатом,

А если даже и паталогоанатом,

то все равно у них всех денег до хрена.

А я кукую от зарплаты до аванса,

изобретаю вечно чудеса баланса

И в состояньи гипнотического транса

я у окошка кассы напевал:

Белый прибой и купол неба голубой-голубой,

Кто-то другой ей наливает «Гурджаани».

Твердой рукой он бутерброд ей мажет красной икрой

и нежно поет ей это чудное танго.

Она прелестна, ей в тени не слишком жарко.

На пляже млеют сталевары и доярки.

Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки,

тихонько кушает протезами шашлык.

Меня трясет и зуб на зуб не попадает,

по вертолету только челюсти летают,

а временами и сознанье пропадает,

а в животе от голода ревет:

Белый прибой и купол неба голубой-голубой,

Кто-то другой ей льет в бокал «Вазисубани».

Твердой рукой он бутерброд ей мажет просто икрой

Источник

Бардовские песни — Геофизическое танго

«Во дни разлук и горестных сомнений»,—
Как нам писал из Франции Тургенев.
Не надо слез и горьких сожалений,
Она уехала с другим купаться в Крым.
Я в это время по тайге, как аллигатор,
Несу громадный щелочной аккумулятор.
В груди молотит, словно перфоратор,
Но я молчу и напеваю про себя:

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей наливает «Цинандали».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет
черной икрой
И нежно поет ей это дивное танго.

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей наливает «Гурджаани».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет
красной икрой
И нежно поет ей это дивное танго.

Она прелестна, ей в тени не слишком жарко.
На пляже млеют сталевары и доярки.
Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки,
Тихонько кушает протезами шашлык.
Меня трясет, и зуб на зуб не попадает,
По вертолету только челюсти летают,
А временами и сознанье пропадает,
А в животе от голода ревет…

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей льет в бокал «Вазисубани».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет
просто икрой!
И нежно поет ей это дивное танго.

Зачем, зачем я не пошел в гомеопаты
И не послушался ни мамы и ни папы.
А угловатые мозолистые лапы
Не для ее покрытых солнцем плеч.
Энцефалитные на мне резвятся клещи.
Я не скажу, что б я любил такие вещи.
В желудке чистая вода ритмично плещет.
И это все. Но я не плачу, а пою:

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей льет в бокал «Напареули».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет…
И нежно поет ей это дивное танго.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Метки

—Рубрики

—Всегда под рукой

—Музыка

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.

«Во дни разлук и горестных сомнений»,
как нам писал из Франции Тургенев.
Не надо слез и горьких сожалений,
она уехала с другим купаться в Крым.
Я в это время по тайге, как аллигатор,
несу громадный щелочной аккумулятор.
В груди молотит, словно перфоратор,
но я молчу и напеваю про себя:

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей наливает «Цинандали».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой
и нежно поет ей это дивное танго.

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей наливает «Мукузани».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет красной икрой
и нежно поет ей это дивное танго.

Она прелестна, ей в тени не слишком жарко.
На пляже млеют сталевары и доярки.
Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки,
тихонько кушает протезами шашлык.
Меня трясет и зуб на зуб не попадает,
по вертолету только челюсти летают,
а временами и сознанье пропадает,
а в животе от голода ревет.

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей льёт в бокал «Вазисубани».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет просто икрой!
и нежно поет ей это дивное танго.

Зачем, зачем я не пошел в гомеопаты
и не послушался ни мамы и ни папы.
А узловатые мозолистые лапы
не для ее покрытых солнцем плеч.
Энцефалитные на мне резвятся клещи.
Я не скажу, чтоб я любил такие вещи.
В желудке чистая вода ритмично плещет.
И это все. Но я не плачу, а пою:

Белый прибой. И купол неба голубой-голубой.
Кто-то другой ей льёт в бокал «Напареули».
Твердой рукой он бутерброд ей мажет.
и нежно поет ей это дивное танго.

Владимир Туриянский
Иркутск, лето 1982-го

Процитировано 2 раз
Понравилось: 1 пользователю

Источник