как доказать атеисту что он не прав
Что отвечать, когда атеист говорит, что не обязан доказывать отсутствие Бога?
Диалог с атеистами: православные аргументы
Приблизительное время чтения: 5 мин.
Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов в видеоблоге на сайте “Фомы” говорит в проекте “Диалог с атеистами: православные аргументы” наш постоянный автор Сергей Худиев.
Когда верующий просит неверующего доказать, что Бога нет, атеист говорит, что не обязан доказывать, что Бога не существует. Так как доказывать должен тот, кто выдвигает какие-то утверждения, а не на тот, кто их отрицает. Что ответить на это?
Но разве атеизм делает какие-то утверждения, которые нуждаются в доказательствах? Он просто отрицает Бога.
Вот, например, что пишет группа лидирующих атеистических интеллектуалов в “Декларации в защиту клонирования”: “Богатый репертуар человеческих мыслей, чувств, устремлений и надежд, как мы видим, происходит от электрохимических процессов в мозгу, а не от некой нематериальной души, деятельность которой инструменты не могут обнаружить”.
Это, определенно, позитивное утверждение о реальности (причем весьма проблематичное, как мы рассмотрим чуть дальше), и бремя его доказательства лежит на тех, кто его выдвигает.
В чем же тут ошибка? Если то или иное явление можно объяснить без Бога, то зачем Он?
Прежде всего, обратим внимание на неопределенность термина. Вспомним формулировку «бритвы» — «Не умножай сущностей сверх необходимого». Но необходимого для чего? Бессмысленно спрашивать, необходима мне та или иная сущность или нет, пока я не разобрался с вопросом, для чего она необходима. Чего я хочу, какие цели перед собой ставлю? Если я хочу сделать в комнате проводку, меня удовлетворит одно описание, если расставлять в ней мебель — другое, если снимать эту комнату — то третье. Какие сущности мне будут необходимы, зависит от стоящих передо мною задач. Для того чтобы произвести измерение площади, мне не понадобится такая сущность, как стоящий здесь же хозяин комнаты — но из этого никак не следует, что хозяина комнаты не существует.
Поэтому мы должны обязательно уточнить — необходимого для чего? И если мы ответим — для того, чтобы объяснить то или иное явление, то перед нами неизбежно встанет другой вопрос — что мы называем словом «объяснить»? И если мы скажем, что объяснить — значит указать необходимую и достаточную причину, то как мы определяем достаточность причины?
Необходимы ли все эти сущности для объяснения смерти поэта? Смотря с какой точки зрения. С точки зрения судебной медицины — нет. Значит ли это, что в реальности всего этого не существует? Это предположение показалось бы нам очень странным.
Но ровно та же логика — или, вернее, та же самая логическая ошибка — стоит за использованием «бритвы» для отрицания Бога. Естественные науки основаны на повторяющихся наблюдениях и воспроизводимых экспериментах; над Богом экспериментов ставить невозможно, Он не является предметом рассмотрения естественных наук. Он является «лишней» сущностью для естествоиспытателя так же, как Наталья Гончарова или Дантес являются «лишними» сущностями для судебно-медицинского эксперта — они просто находятся вне поля зрения его профессиональной деятельности. Никаких выводов о бытии (или небытии) сущностей, лежащих за пределами решаемой нами конкретной задачи, мы из «Бритвы Оккама» делать не можем.
Как атеисты могут защитить здравый смысл: 15 способов (13 фото)
Меня часто удивляет то, как термин «новый атеизм» набрал такой вес. Это неправильное название. В неверии в бога нет ничего нового. Все мы без исключения рождаемся, не зная абсолютно ничего о боге или о богах, и свои представления о религии получаем исключительно через общение с другими людьми — или, чаще всего, путем индоктринации со стороны других людей, причем такая индоктринация обычно начинается задолго до того, как мы начинаем разумно рассуждать. Таким образом, наше первоначальное состояние — это неверие. Новые атеисты (прежде всего, Ричард Докинз (Richard Dawkins), Сэм Харрис (Sam Harris) и покойный Кристофер Хитченс (Christopher Hitchens)) по сути дела не сделали ничего особенного, кроме того, что привели нас в чувство, вернули нам чистоту и природную ясность сознания. Однако их усилия вызвали множество споров и противоречий. Сталкиваясь с огромным численным превосходством своих противников и с популярными умонастроениями, требующими автоматического и безусловного уважения к людям веры (среди которых большинство мужчины) — к священникам, пасторам, раввинам, имамам и т.д. — новые атеисты по необходимости разъясняют свои взгляды с большим усердием, что зачастую раздражает верующих, которые привыкли к неизменно почтительному отношению. Раздражение и злость вызывают даже те атеисты, которые в силу привычки считают религию слишком болезненной темой, чтобы обсуждать ее в открытую.
Я предлагаю атеистам новое кредо: конкретные ответы на оскорбления на основе веры, на религиозные предубеждения, на то, что Хитченс называл «клерикальным запугиванием». (Ниже я остановлюсь на трех монотеистских авраамических религиях, но то, что я говорю, относится и к другим верованиям.) Безусловно, верующие имеют право на свою веру. Но у них нет изначального права выставлять свою веру напоказ, не ожидая при этом критики. Религию следует подвергать анализу с позиций здравого смысла и рациональным оценкам. Ее нужно открыто обсуждать, как мы обсуждаем вопросы политики, искусство и погоду. Нам надо помнить, что первая поправка запрещает конгрессу принимать законы о государственной религии и ограничивать свободу слова. Так почему же мы должны стесняться, уклоняясь от открытого разговора о религии? Почему считается невежливым вести дебаты на эту тему, особенно в условиях, когда люди верующие часто говорят о своей вере и пытаются навязывать ее остальным?
Вот некоторые общие религиозные утверждения и то, как на них могут реагировать и отвечать атеисты.
1. «Давайте помолимся!»
А давайте не будем. Когда вы сидите за семейным обеденным столом, и вам предлагают взяться за руки, склонить головы и поблагодарить всевышнего, скажите: «Нет, спасибо. Я атеист. Поэтому я молиться не буду». У неверующего человека есть полное право возразить, когда ему предлагают принять участие в ритуале, связанном с суевериями. А если это делается в присутствии детей, он морально обязан выступить с таким возражением. Если вежливо отказаться от молитвы, это станет примером разумного и рационального поведения для молодежи, и будет соответствовать атеистическому духу времени.
2. «Религия — это личное дело каждого. И невежливо поднимать этот вопрос».
Нет, религия в своей основе является делом коллективным, и она с незапамятных времен служила обществу, способствуя его объединению. Но она также способствовала разжиганию ксенофобии и насилия (особенно в отношении «непристойных» женщин и «нечистых» меньшинств), причем зачастую это принимало массовые масштабы. Людям неверующим надо продвигать дело разума и рациональности, открыто обсуждая эти вопросы. Такие действия, пусть они могут порой показаться неудобными, помогут пробить бреши в окружающей веру ауре святости и изобличить ее истинный характер.
3. «Вы атеист? Мне вас жаль».
Пожалуйста, просто порадуйтесь за меня. Я не страшусь ада, я не жду загробной жизни на небесах. Набоков следующим образом резюмировал взгляды неверующего на вселенную и на наше место в ней: «Колыбель качается над бездной. Заглушая шепот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями». Шотландский историк 19-го века Томас Карлейль (Thomas Carlyle) говорил об этом немного иначе: «Одна жизнь. Маленький проблеск Времени между двумя Вечностями». Хотя у меня много воспоминаний, я ценю настоящее, время, которое я проживаю на Земле, ценю свое окружение. Я скучаю по тем, кто ушел, и хотя это больно, признаю, что больше с ними не встречусь. Есть только здесь и сейчас — и не более того. Но безусловно, и не менее. Как говорил Оруэлл, быть взрослым, значит обладать «силой смотреть в лицо неприятным фактам». Истинная зрелость начинается именно с этого — с отказа от успокаивающих небылиц. Есть нечто поистине раскрепощающее в признании того, что мы млекопитающие, которым на земле отведено прожить лет восемьдесят, не больше (если повезет).
Чтобы быть атеистом, нужна некая врожденная храбрость. Атеисты смотрят в лицо смерти без мифов, без прикрас, без сахарной облатки. А для этого нужно мужество.
4. «Если ты атеист, жизнь бесцельна».
Цель здесь берется из ложной посылки — что божество предписывает подчинение своей воле. Такая цель не заслуживает уважения. Осмысленному и целенаправленному существованию есть множество причин и оснований, относящихся к достижению целей эпохи Просвещения. Прежде всего, это решение проблем нашего мира путем рационального обсуждения, а не методами религии и традиции. Недаром эпоху Просвещения, когда зародился и начал укрепляться атеизм, также называют эпохой рассудка.
Нравственность возникает из нашего изначального стремления к безопасности, стабильности и порядку, без чего не может жить и работать ни одно общество. Основополагающие нравственные заповеди (например, что убивать и красть — это неправильно) возникли раньше религии. Тех, кто воздерживается от совершения преступлений лишь из страха перед гневом Всевышнего, а не потому, что они видят разницу между добром и злом, не следует превозносить и восхвалять. И уж тем более — не следует доверять. То, какие обычаи, действия и привычки в данное время являются нравственными, должно быть предметом разумных дебатов. Идеалы хозяина и раба и обязательное поклонение божественному началу, наполняющие религии, глубоко враждебны таким дебатам. Нам надо вычерчивать и составлять наш нравственный курс на основе равенства, а иначе ни о какой справедливости не будет и речи.
6. «Ничто не может сравниться с величием бога и его мироздания».
Не надо приплетать к этому бога. «Мироздание» величественно само по себе, и это признает каждый, кто вглядывался в глубины Гранд-Каньона или в ночное небо. Плывя на пироге по реке Конго, я часто приходил в восторг, наблюдая за сверкающими звездами и за планетами, отчетливо заметными на фоне Млечного пути. И это лишь одно из многих впечатлений, выходящее за пределы нашего познания, которое я, атеист, получил, путешествуя по свету. Мир удивителен и прекрасен сам по себе, и для этого не нужна вера. Для этого нужны только обостренные чувства.
7. «Неразумно верить в то, что мир возник без создателя».
Нет, неразумно делать вывод о том, что наблюдаемое вокруг нас создано неким невидимым и всемогущим вседержителем. Бремя доказательства ложится на того, кто заявляет о присутствии сверхъестественных сил, на что неустанно указывают новые атеисты. Но опять же, новые атеисты не изобрели здесь никаких новшеств. Почти 200 лет тому назад британский поэт Шелли в своем трактате «Необходимость атеизма» отмечал: «Бог — это гипотеза, и как таковая она нуждается в доказательстве: бремя доказывания ложится на верующего». Ему это было ясно еще до того, как мы вычислили геном человека, открыли бозон Хиггса и изобрели телеграф.
8. «Я буду молиться за тебя, дабы ты увидел свет».
Это ни к чему, но делай так, как тебе хочется. Авраам Линкольн говорил по этому поводу: «Чему суждено быть, того не миновать; и никакими нашими молитвами это предопределение не остановить».
9. «Если ты ошибаешься насчет бога, то отправишься в ад. Поэтому лучше верить».
Знаменитое пари Паскаля живо даже среди тех людей, которые никогда не слышали об этом французском философе и математике 17-го века. Оставим в стороне вопрос о том, понравится ли требующему безусловной любви богу ваше явное своекорыстие, и спросим, какой бог спасет нас от вечных мук. Католический? Иудейский? Мусульманский? Учения всех трех авраамических религий закрывают путь в рай тем, кто придерживается «неправильной» веры.
10. «Религия утешает меня, особенно в моменты горестных утрат. Плохо, что ты не веришь».
Писатель Джордж Бернард Шоу отмечал: «То, что верующий счастливее скептика, верно не более, чем то, что пьяный счастливее трезвого. Счастье легковерия — это низкое и опасное качество». Что до меня, то несколько рюмок водки — это то, что мне надо. Вполне конкретно и по существу.
После смерти своего сына Линкольн, остро нуждавшийся в утешении, все равно говорил: «Мои прежние взгляды на необоснованность христианской схемы спасения и на человеческое происхождение священного писания по прошествии лет стали четче и сильнее, и я не вижу причин, по которым они должны измениться».
10. «Когда ты состаришься и приблизишься к смерти, тебе понадобится религия».
Пожалуй, в старческом слабоумии все возможно, но такой поворот событий маловероятен. Старость и перспектива смерти ни в коей мере не повышают привлекательность вымышленного утешения о том, что ты попадешь в рай, а также достоверность злобных мифов о геенне огненной и о проклятии. Страх и слабоумие нельзя ставить на службу фантастическим утверждениям о мироздании и о нашей предопределенной судьбе.
То, что человек с годами обращается к религии, во многом связано с воспитанием, и поэтому тем более важно выступать против презумпции веры у детей. Человек считал бы библейские события (типа спонтанно загоревшегося куста, расступившегося моря, целомудренного зачатия, воскресения пророка и так далее), которые якобы свидетельствуют о божьем вмешательстве в наши дела, сказкой и вымыслом, если бы не та вера, с которой мы невольно относимся ко всему этому, даже не обсуждая вопрос об обоснованности таких толкований.
11. «Ты не имеешь права критиковать мои религиозные убеждения».
Неверно. Такое заявление нацелено на подавление свободы слова и диалога на тему, которая исключительно важна почти во всех аспектах существования нашего общества. Никто не имеет права делать необоснованные заявления или ручаться за истинность бездоказательных утверждений на основе «священных» текстов, рассчитывая при этом на то, что никто из числа мыслящих людей не станет ему возражать.
12. «Иисус был милосерден».
Если Иисус существовал (а спустя столетия поисков у нас по-прежнему нет доказательств, что он существовал), то порой он был бессердечным прорицателем рокового конца для тех грешников, которых предположительно любил. Ведь это он говорил тем, кто не мог утешить и поддержать бедных, что они будут прокляты, попадут в вечный огонь и обрекут себя на дьявольские муки.
13. «Ты не можешь доказать, что бога нет».
Правильно, по крайней мере, если использовать терминологию гносеологии. Разумные атеисты — как новые, так и старые — не станут с этим спорить. Так, Ричард Докинз говорил своим слушателям, что номинально он агностик, поскольку невозможно доказать, что что-то не существует. Он называл себя атеистом лишь в том смысле, что он «верит в гномов, эльфов и единорогов, так же, как и в бога». Доказательств существования бога, эльфов и гномов, говорил Докинз, «в равной степени мало».
14. «Моя религия является для меня истиной».
Сентиментальное, узкое и незрелое заявление, граничащее с бредом и противоречащее христианству и исламу, которые не признают друг друга, но претендуют на собственную универсальность. Вы не найдете ученого, который скажет: «Квантовая физика является для меня истиной». Никто бы не поверил разработчику вакцины от полиомиелита Джонасу Солку (Jonas Salk), заяви он по поводу действенности своей вакцины, что она является для него истиной.
15. «Не надо воспринимать все в библии буквально».
Если не воспринимать библию (и прочие тексты, основанные на «откровениях») буквально, то читатель сможет по своему усмотрению выбирать в ней отдельные куски для своей веры. Но путеводителя по такому отбору не существует, и люди неверующие призывают относиться к этим текстам критически.
Я не выступаю за неучтивость, но вооружитесь смелостью своих рациональных убеждений — и вперед. Всем нам от этого будет только лучше.
Джеффри Тейлер работает внештатным редактором в The Atlantic. Недавно в электронном виде была опубликована его седьмая книга «Topless Jihadis Inside Femen, the World’s Most Provocative Activist Group» (Гологрудые джихадистки из Femen — самой провокационной и соблазнительной организации в мире).
Невежество атеизма
«Нельзя верить в то, чего ты не знаешь и нельзя знать то, во что ты не веришь» (Владимир Мартынов)
Итак, логическое опровержение атеизма сводится к трём ключевым утверждениям.
1. Опровержение лже-доктрины требует строго соблюдения логики:
— в рассуждениях последовательно использовать классическую логику Аристотеля, на формализации которой построена ВСЯ современная математика.
— полностью исключить диалектику, поскольку непосредственное соединение противоположностей для математики совершенно невозможно. Запрет на это соединение является первым условием мышления и научного познания вообще.
2. Мы не в состоянии назвать ни одного целесообразно организованного объекта, возникшего спонтанно.
3. Не существует ни одной формы жизни, от вируса до человека, организованной не целесообразно, т.е. не стремящейся к таким явным целям, как самосохранение, питание и размножение.
Всё дело в том, что целесообразно организованные объекты не могут возникать случайно, в силу «удачного» стечения обстоятельств. Очевидно, что обеспечить такую организацию какого-либо объекта можно только одним способом – построить его в соответствии с заранее намеченным ПЛАНОМ.
Уже само слово «целесообразно» означает «сообразно с целью» – т.е. хронологически, прежде чем появился объект, его цель уже была кем-то сформулирована.
При этом критически важно помнить, что у атеистов напрочь отсутствует универсальный и абсолютный критерий истины потому, что он у них построен на отрицании истины, как таковой. Отсюда марксистское определение этого критерия, как «практики».
Кому интересно, можно послушать комментарий на этот счёт от известного современного популяризатора математики, доктора физико-математических наук, ректора Университета Дмитрия Пожарского, Алексея Владимировича Савватеева:
https://www.youtube.com/watch?v=r0p1n04361s (хронология
Если же следовать научному методу, то критерий научности должен совпадать с критерием истинности.
Если исходить из того, что никакое тело с ненулевой массой не может двигаться со скоростью света, ибо для разгона потребуется бесконечная энергия (что невозможно для конечной вселенной), получается: вселенная не могла иметь сегодняшние размеры (93 млрд. световых лет). Но она имеет. Из этого следует — вселенная росла со сверхсветовой скоростью.
Так же много вопросов возникает по теме: как разлетающиеся куски материи соединились в структуры (звезды, галактики и скопления галактик). Структурирование такого объема материи требует центров притяжения, которые стянули бы выброшенную материю. Если бы их не было, материя распределилась бы равномерно, не уплотнившись в галактики.
Масса этих центров должна быть сопоставима со вселенской массой, иначе не получится нужная сила гравитации. Вселенские центры с такими характеристиками до сих пор никак не удается зафиксировать. И потом, получается, они были до Взрыва? Но что это, как это?
1. Тонкая настройка Вселенной — концепция в теоретической физике, согласно которой в основе Вселенной и ряда её составляющих лежат не произвольные, а строго определённые значения фундаментальных констант, входящих в физические законы. Например, для иллюстрации «подгонки» исходного значения плотности вещества во Вселенной (с точностью до одной стотриллионной), Митио Каку привёл пример карандаша, стоящего на острие грифеля несколько лет
2. Антропный принцип был предложен для объяснения с научной точки зрения, почему в наблюдаемой Вселенной имеет место ряд нетривиальных соотношений между фундаментальными физическими параметрами, необходимых для существования разумной жизни.
Численные значения многих фундаментальных физических параметров, таких как отношения масс элементарных частиц, безразмерные константы фундаментальных взаимодействий, кажутся не подчинёнными никакой закономерности. Однако выясняется, что если бы эти параметры отличались от своих наблюдаемых значений лишь на небольшую величину, разумная жизнь (в привычном нам понимании) не могла бы образоваться.
4. Наличие свободной воли:
В подтверждение этих слов предлагаю поразмышлять над вопросами, о том, почему в мире не существует СМИ, материально заинтересованных в отражении объективной реальности, а так же почему в мире не существует системы доступного массового классического образования, которая позволяла бы обывателю иметь адекватный и незашоренный взгляд на мир.
Православная Жизнь
Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов в видеоблоге на сайте “Фомы” говорит в проекте “Диалог с атеистами: православные аргументы” наш постоянный автор Сергей Худиев.
Когда верующий просит неверующего доказать, что Бога нет, атеист говорит, что не обязан доказывать, что Бога не существует. Так как доказывать должен тот, кто выдвигает какие-то утверждения, а не на тот, кто их отрицает. Что ответить на это?
Действительно, обязанность доказывать утверждение лежит на том, кто его выдвигает. Доказать негативное утверждение — такое как “Бога нет”, невозможно, и атеисты не обязаны этого делать. Однако из этого никак не следует, что мы должны принимать атеизм как позицию по умолчанию и держаться ее, пока нам не доказано обратное.
Но разве атеизм делает какие-то утверждения, которые нуждаются в доказательствах? Он просто отрицает Бога.
На самом деле, да. Атеизм неизбежно предполагает ряд позитивных (то есть утверждающих, а не отрицающих) утверждений о реальности, которые нуждаются в обосновании. Атеизм связан с философией материализма (теоретически возможны атеисты-нематериалисты, но вы их едва ли встретите). Материализм (иногда говорят “натурализм”) — это представление, согласно которому вся реальность сводится к материи, управляемой безличными и неизменными законами природы. Это, в частности, означает, что, в конечном итоге все в реальности можно описать на языке законов физики — поэтому такое представление еще называют физикализмом. Сознание, мышление, воля, эмоции — все это результат чрезвычайно сложных, но чисто материальных процессов, происходящих в коре головного мозга.
Вот, например, что пишет группа лидирующих атеистических интеллектуалов в “Декларации в защиту клонирования”: “Богатый репертуар человеческих мыслей, чувств, устремлений и надежд, как мы видим, происходит от электрохимических процессов в мозгу, а не от некой нематериальной души, деятельность которой инструменты не могут обнаружить”.
Это, определенно, позитивное утверждение о реальности (причем весьма проблематичное, как мы рассмотрим чуть дальше), и бремя его доказательства лежит на тех, кто его выдвигает.
Но мой оппонент мне возразит, что принцип Оккама требует воздерживаться от веры в сверхъестественное — по крайней мере, до тех пор, пока оно не доказано.
«Бритва Оккама» — принцип, выдвинутый в XIV веке английским монахом-францисканцем Уильямом Оккамом. Он обычно формулируется так — «Не умножай сущностей сверх необходимого». Если какое-то явление может быть объяснено без привлечения каких-то сущностей — значит, эти сущности и не нужны. Если можно объяснить такое явление, как молния, исключительно природными причинами, значит нет нужды объяснять ее гневом Зевса, Перуна или Тора. Атеисты используют этот же принцип. Они утверждают, что если мы можем объяснить мироздание без Бога, Он излишен, и нам не следует в Него верить. Но этот довод содержит несколько ошибок.
В чем же тут ошибка? Если то или иное явление можно объяснить без Бога, то зачем Он?
Прежде всего, обратим внимание на неопределенность термина. Вспомним формулировку «бритвы» — «Не умножай сущностей сверх необходимого». Но необходимого для чего? Бессмысленно спрашивать, необходима мне та или иная сущность или нет, пока я не разобрался с вопросом, для чего она необходима. Чего я хочу, какие цели перед собой ставлю? Если я хочу сделать в комнате проводку, меня удовлетворит одно описание, если расставлять в ней мебель — другое, если снимать эту комнату — то третье. Какие сущности мне будут необходимы, зависит от стоящих передо мною задач. Для того чтобы произвести измерение площади, мне не понадобится такая сущность, как стоящий здесь же хозяин комнаты — но из этого никак не следует, что хозяина комнаты не существует.
Поэтому мы должны обязательно уточнить — необходимого для чего? И если мы ответим — для того, чтобы объяснить то или иное явление, то перед нами неизбежно встанет другой вопрос — что мы называем словом «объяснить»? И если мы скажем, что объяснить — значит указать необходимую и достаточную причину, то как мы определяем достаточность причины?
Необходимы ли все эти сущности для объяснения смерти поэта? Смотря с какой точки зрения. С точки зрения судебной медицины — нет. Значит ли это, что в реальности всего этого не существует? Это предположение показалось бы нам очень странным.
Но ровно та же логика — или, вернее, та же самая логическая ошибка — стоит за использованием «бритвы» для отрицания Бога. Естественные науки основаны на повторяющихся наблюдениях и воспроизводимых экспериментах; над Богом экспериментов ставить невозможно, Он не является предметом рассмотрения естественных наук. Он является «лишней» сущностью для естествоиспытателя так же, как Наталья Гончарова или Дантес являются «лишними» сущностями для судебно-медицинского эксперта — они просто находятся вне поля зрения его профессиональной деятельности. Никаких выводов о бытии (или небытии) сущностей, лежащих за пределами решаемой нами конкретной задачи, мы из «Бритвы Оккама» делать не можем.
Другая ошибка связана с тем, что мы не можем объяснить бытие вселенной в целом, не обращаясь к некой причине лежащей за ее пределами — но об этом мы поговорим подробнее, когда будем рассматривать космологический аргумент.