лека миронова манекенщица фото биография личная жизнь
«Ты пожалеешь, тебя уничтожат» Лучшая модель СССР лишилась всего из-за советской власти. И все равно обрела мировую славу
«Лента.ру» начинает серию материалов о великих российских и советских супермоделях, на чью долю выпало немало жертв и лишений. Они купались в славе и любви миллионов мужчин, им были доступны импортные вещи и поездки за границу, их фотографии блистали в журналах и на витринах всех магазинов страны. Но расплата за все эти блага подчас была очень суровой. В этой статье речь пойдет о Леокадии Мироновой. Первая модель Славы Зайцева, одна из «трех звезд СССР», Лека всю жизнь страдала от физических недугов, сальных приставаний партийной элиты и так и не смогла обрести личное счастье.
Без глаза и голоса
Нарекая дочь этим именем, мать будто предвидела ее талант — девочка обладала абсолютным слухом и чистым голосом, могла брать самые высокие ноты. Вдобавок ей часто доводилось наблюдать за происходящим на сцене из-за кулис театра, где работали родственники. Она с восхищением следила за танцорами и подпевала вокалистам, поэтому стать профессиональной певицей или балериной грезила с ранних лет.
Лека Миронова в детстве
Фото: из личного архива
Однако судьба распорядилась иначе. В юности Леокадия повредила голосовые связки, и с карьерой певицы пришлось проститься. Тогда девочку отвели в Вагановское училище, где ее выдающиеся способности оценила сама Наталья Дудинская — известная советская балерина и педагог. Но и здесь Мироновой не повезло. Из-за скудного питания в военные годы у нее развился остеопороз. О сцене пришлось забыть навсегда.
Еще одним талантом Леки Мироновой было рисование, поэтому в конце концов она решила стать архитектором или художником. Но и этой надежде было суждено рухнуть. «Однажды перед глазами словно вспыхнул огненный шар, и вся перспектива оказалась залита ярким светом, меняющим оттенки. Больше зрение так и не восстановилось», — рассказывала Миронова в одном интервью. Внезапно Лека ослепла на один глаз.
С таким недугом выбирать девушке не приходилось, и она всего-навсего поступила в театрально-техническое училище. Из-за слабых глаз Миронова не могла рисовать с натуры, и ее просили позировать. Во время просмотров студенческих работ педагогов поразила красота студентки, и подруга уговорила ее съездить в город Бабушкин на экспериментально-техническую швейную фабрику, где трудились молодые выпускники текстильного института. Здесь и определилась дальнейшая судьба будущей звезды советского подиума.
Зайцев и слава
«Я стояла и смотрела в окно, когда распахнулась дверь, и до меня будто донесся легкий порыв ветерка. Это вошел Слава Зайцев. (. ) Я стала его первой манекенщицей», — вспоминала Миронова. С первых дней сотрудничества творческая пара смотрела в одном направлении — именно это и держало их вместе на протяжении десяти лет. Где бы ни проходили показы Зайцева — будь то Дом художника или захолустный ДК в Лыткарино — Миронова следовала за ним без раздумий.
Свою первую коллекцию Слава Зайцев представил в 1963 году в спортивном комплексе «Крылья Советов». Советское шоу заинтересовало и иностранных журналистов. Один из них — представитель французского Paris Match — отметил, что, хотя все девушки достойны самых высоких оценок, больше всего ему запомнилась манекенщица Славы. После такого репортажа снимки Мироновой и Зайцева стали печататься во всех журналах, а сам дуэт пригласили творить в главном доме моделей страны — на Кузнецком Мосту.
Так на Леку Миронову обрушилась слава — и внутри Союза, и далеко за его пределами. Однако побывать за границей девушке так и не удалось. После съемок американского фильма «Три звезды Советского Союза», главными героями которого стали Валерий Брумель, Майя Плисецкая и Лека Миронова, последнюю позвали в Штаты на конкурс лучших моделей мира. Но приглашение не нашло своего адресата. Только по прошествии длительного времени Лека узнала, как «ответственные органы» уведомили американцев, что у нее очень слабое сердце, и перелет может стать смертельным. Вместо Америки — для подстраховки — девушку отправили работать в Сибирь.
Ненависть хлынула и от коллег — в первую очередь от тогдашней королевы Дома моделей Регины Збарской. Ведь высокая, стройная, появившаяся из ниоткуда и так похожая на нее Лека быстро овладела вниманием публики, а лучший авангардный модельер Слава Зайцев стал шить коллекции только на нее. Однако, несмотря ни на какие истязания судьбы и властей, лицо Мироновой украшало все витрины Советского Союза. Водители в Ленинабаде крепили ее фотографии к лобовым стеклам троллейбусов, торговцы в Сухуми развешивали их на стенах своих лавок, а в ГУМе, прямо около фонтана в ювелирном отделе, фото Леокадии висело на протяжении 21 года.
Особые предложения из ЦК
«Советская Одри Хепберн», как прозвали Леку в иностранных газетах, не смогла обрести счастья и в личной жизни. Первый и единственный муж, чьего имени манекенщица никогда не называет, оказался невыносимо ревнив и мучил ее беспричинными скандалами. Он сильно любил ее, но ревновал к фотографам и чужим взглядам. Он ревновал ее даже к родной матери, и настолько, что в конце концов поставил перед выбором: или она, или я. Последнего Лека не вынесла и ушла от супруга, что, вероятно, стало для нее большим облегчением. С тех пор замуж она больше не выходила.
Поклонников у Леокадии было много. Романы она тоже пару раз заводила. Манекенщица встречалась с режиссером-документалистом Германом Фрадкиным, сыном композитора Марка Фрадкина, и даже с Павлом Познером, братом Владимира Познера. И один, и другой были заботливыми, внимательными кавалерами, оба развлекали Леку культурными мероприятиями и радовали импортными подарками. Однако как только при разговоре затрагивался вопрос серьезных отношений или регистрации брака, Лека исчезала. Создавать семью она была попросту не готова.
На одинокую Леку положил взгляд не один представитель партийной элиты. Иногда намеки перерастали в навязчивые приставания. «Вызывали, объясняли, что согласиться — в моих интересах, что я «должна». А когда я ответила, что никому ничего не должна, мне пригрозили: «Ты пожалеешь, тебя уничтожат»», — вспоминала модель. Нередко ей приходилось отклонять предложения сниматься обнаженной для специальных журналов, которые были доступны только членам ЦК. Однажды ее обманом заманили на съемки, но, осознав, в чем дело, Лека разгромила студию и сбежала.
Артемида Иустиновна не стерпела такой травли дочери и написала заявление в ЦК. С этого момента жизнь обеих превратилась в ад. Куда бы ни отправилась Лека, она всегда знала, что за ней установлена слежка, а ее маму несколько раз пытались упечь в психиатрическую лечебницу. Слежка не прекращалась даже во время отпуска. Как-то раз, завидев на пляже двух преследователей, Лека не выдержала. В ярости она подошла к ним и выпалила, что ее знакомый немец работает в посольстве, и, если с ней что-нибудь случится, на его стол тут же попадет подготовленное ею письмо. Слежку остановили.
«Если не перестанешь общаться с этой русской, сильно пожалеешь»
Дефилируя на одном из показов, Лека приметила высокого длинноволосого блондина в сером костюме. Он был фотографом. Из-за плохого зрения модель даже не разглядела его лица, но почувствовала, что позирует только для него. Незнакомец оказался приезжим, и познакомиться с ним в тот день ей так и не удалось. Свою самую сильную любовь — Антанаса из Вильнюса — она вновь встретила только через три года во время поездки в Литву с другими манекенщицами. Они увидели друг друга на светском мероприятии и больше не могли расстаться. Антанас водил Леку в музеи и рестораны, показывал город. Эти отношения стали панацеей для Леки от всего, что ей приходилось переживать дома.
Однако через неделю Леке пришлось улететь в Москву. Но литовец и не думал терпеть разлуку. Поселившись в Москве, на протяжении следующих двух с половиной лет он каждое утро улетал в Вильнюс, а вечером возвращался домой. Но на родине выбор Антанаса сочли неприемлемым. Как рассказывала Миронова, сперва его покалечили на пороге собственной квартиры, а затем посыпались прямые угрозы: «Если ты не перестанешь общаться с этой русской, сильно пожалеешь, а уедешь к ней, мы здесь твоих мать и сестру порешим».
Сперва пара решила бороться. Лека судорожно искала для любимого работу в СМИ. Но несмотря на то что Антанас был успешным фотографом с наградами и опытом международных выставок, в столице его никто принимать не хотел. Миронова понимала, что он не заслуживает всю жизнь заниматься печатью фотографий для документов в Москве. Она понимала, что должна пожертвовать чувствами и отпустить Антанаса на родину, чтобы он мог продолжать карьеру, а его семье перестали угрожать националисты.
Миронова на праздничном шоу, посвященном 50-летию творческой деятельности Вячеслава Зайцева и 30-летию его Дома моды
Фото: Вадим Тараканов / ТАСС
И однажды Леокадия заявила, что больше не хочет видеть Антанаса, и попросила его впредь не приезжать в Москву. Позже ей докладывали, что на родине он чуть было не свел счеты с жизнью. Потом в течение долгих лет он слал ей телеграммы с признаниями. Вымотанная тяжелым расставанием, бесконечными унижениями и ощущением полной безысходности, Миронова решила покинуть Дом моделей. В заявлении Лека указала, что уволиться ее вынудили, и, несмотря на угрозы и просьбы забрать бумагу, ушла.
В результате все модельные дома Москвы захлопнули перед ней двери. Леку больше не звали ни на съемки, ни на телепередачи, а выпуски с ее участием были удалены. Устроиться на работу она смогла только через полтора года — в Дом моделей в Химках. Именно там она оставалась следующие 20 лет, с улыбкой выходя на подиум до самой старости, ведь «как бы ни было грустно, какие бы кульбиты ни делала судьба, надо подниматься и идти вперед. И не сдаваться. Никогда…»
Отказалась от эскорта, потеряла работу: печальная история советской Одри Хепбёрн
«Будешь моей манекенщицей!»
Судьба словно издевалась над девочкой: награждала ее талантами и тут же отбирала возможность ими воспользоваться. Лёку приняли в Вагановское училище, где на нее обратила внимание выдающаяся танцовщица и педагог Наталья Дудинская. Однако у юной балерины развился остеопороз, и о карьере на сцене пришлось забыть. У девочки были чудесный голос и идеальный слух, она знала наизусть многие оперные партии, но повредила голосовые связки — и мечта стать певицей тоже не сбылась.
Леокадия обожала рисовать и решила стать архитектором или художником. Начала готовиться к поступлению в архитектурный вуз, но и этой надежде не суждено было сбыться: девушка неожиданно ослепла на один глаз. «Передо мной словно вспыхнул огненный шар, и вся перспектива оказалась залита ярким светом, меняющим оттенки. Больше зрение так и не восстановилось», — рассказывала потом Леокадия.
Но однажды судьба все же решила проявить благосклонность. Как-то подруга попросила Лёку съездить с ней на экспериментально-техническую фабрику, где работали выпускники текстильного института. Там ее и заметил молодой модельер Вячеслав Зайцев. Подошел, всплеснул руками:
— Какая девочка! Ты чья?
— Мамина, — улыбнулась Лёка.
— А чем ты занимаешься?
— Да ничем.
— Прекрасно! Будешь у меня манекенщицей!
Не дав Лёке опомнится, Зайцев за руку потащил ее в кабинет к директору, где девушке оформили трудовую книжку. Так в феврале 1962 года Леокадия стала моделью.
Демонстратор одежды
Зарплата была смешная — 76 рублей — на 16 больше, чем у уборщиц. Но «мастерам чистоты» хотя бы выдавали ведра, швабры и тряпки, а манекенщицы, которых называли «демонстраторами одежды», покупали всё сами, например косметику. Работа была тяжелой: порой приходилось по 10 часов стоять с прямой спиной на каблуках, пока художники спорили, как доработать модель платья. Иногда девочки не выдерживали: падали в обморок прямо на показах.
Манекенщицам строго-настрого запрещали общаться с дизайнерами, которые приезжали в Союз показать свои коллекции. Поздороваться можно, а больше — ни-ни! Повсюду стояли «искусствоведы в штатском», которые следили за тем, чтобы девушки ни с кем не разговаривали. Сотрудники КГБ заставляли сдавать подарки: хорошо, если позволят оставить тушь или губную помаду, будет чем нарисовать себе лицо перед выходом на подиум.
«Мы ведь не за деньги работали, а за идею: всем своим видом, улыбкой, походкой от бедра убедить советских женщин, которые в то время были обделены абсолютно всем, что они могут быть яркими и красивыми», — так говорила Леокадия о своей работе. С Зайцевым они стали творческим дуэтом на многие годы. Где бы ни показывал модельер свою одежду — в московском Доме художника или захолустном ДК в провинции, рядом всегда была Миронова.
Звезда Советского Союза
Свою первую коллекцию Зайцев представил в 1963 году в спортивном комплексе «Крылья Советов». Присутствовали на шоу и иностранные журналисты. Представитель французского Paris Match на вопрос, какая из девушек была самой красивой, ответил: «Модель Зайцева». После этого снимки Вячеслава и Лёки начали печатать во всех журналах, а их самих позвали работать в главном доме моделей Союза на Кузнецком Мосту.
Лёка стала такой популярной, что потеснила известную на весь СССР Регину Збарскую. Портрет Мироновой в полный рост 21 год провисел в ювелирной секции ГУМа. На восьми из десяти витринных фотографий красовалась Лёка. Она встречала свои снимки в кабинах троллейбусов в Ленинабаде и в мелких торговых лавочках в Сухуми.
Большая любовь
Личная жизнь Мироновой не складывалась. Первый и единственный брак оказался неудачным: муж-телевизионщик ревновал ее ко всем, даже к матери. В конце концов поставил ультиматум: или я, или она! Лёка собрала вещи и уехала к Артемиде. Были и поклонники — режиссер-документалист Герман Фрадкин, брат Владимира Познера Павел. Но стоило мужчинам заговорить о создании семьи, как Леокадия исчезала из их жизни. Больше выходить замуж она не хотела.
Как-то на фестивале мод Лёка увидела юношу удивительной красоты. Потом она вспоминала, что он был чем-то похож на Брэда Питта и Сергея Есенина. Парень работал на мероприятии фотографом и всё время снимал Миронову. Они не были знакомы, но Леокадия, идя по подиуму, искала его глазами. Если видела, останавливалась и позировала. Пообщаться они не могли даже за кулисами: за моделями следили сотрудники КГБ. Фестиваль закончился, и фотограф уехал. Лёка грустила: мальчик запал ей в сердце.
А в 1970 году в командировке в Вильнюсе они снова встретились. Сначала не узнали друг друга. Лёка подумала: «Как он похож на парня, который меня фотографировал!» Ее новый знакомый Антанас: «Она совсем как та француженка, которую я снимал на фестивале!» Неделю они провели вместе: обнимались, гуляли, ходили по музеям. Когда Лёка вернулась в Москву, парень поехал за ней. Как-то Леокадия начала показывать ему журналы со своими снимками. «Так это была ты?» — только и спросил Антанас.
Разгорелся роман, который длился два года. Антанас был младше Леокадии на восемь лет, но им это не мешало. Литовец почти каждое утро улетал в Вильнюс на работу, а вечером возвращался к Лёке в Москву. Но на родине юноши, где буйно цвел национализм, выбор Антанаса не одобрили. Ему угрожали в лицо: «Будешь с этой русской встречаться — прибьем. Она приедет к тебе, мы и ее на тот свет отправим. А если сам сбежишь в Москву, мы твою мать с сестрой в живых не оставим». Как-то даже напали с ножом: спасло парня лишь то, что он был в мотоциклетных перчатках.
Другим везло меньше. Художественный руководитель Вильнюсского дома моделей взял в жены москвичку, и однажды их на прогулке избили так, что девушка умерла. Зарезали еще одну русскую девушку, которую знала Лёка, — племянницу маминой подруги.
Сначала влюбленные пытались бороться. Лёка искала работу для возлюбленного, но скоро стало понятно: успешный фотограф с наградами, участник международных выставок Антанас в СССР может рассчитывать только на должность сотрудника мелкого фотоателье.
Леокадия решила пожертвовать своими чувствами ради карьеры любимого: сказала Антанасу, что не хочет его видеть, и попросила его больше не приезжать в Москву. Позже она узнала, что в Литве парень пытался покончить с собой. Еще много лет он слал ей телеграммы, но Лёка на них не отвечала. Ни одного мужчину она с тех пор близко к себе не подпускала.
«Ты пожалеешь, тебя уничтожат!»
А желающие имелись — Миронова была красавицей, на которую часто обращали внимание. Нередко ее звали сниматься обнаженной: в СССР для членов ЦК печатали специальные журналы по типу Playboy с советскими манекенщицами. На такие приглашения девушка отвечала категоричным отказом. Лишь однажды ее обманом заманили в студию. Поняв, что за фотосессия там планируется, Лёка в ярости устроила погром, а потом сбежала.
Мать попыталась защитить Леокадию: написала заявление в ЦК с просьбой оградить девушку от нападок. Вместо ответа домой к Артемиде Иустиновне отправили скорую психиатрическую помощь. Женщину попытались увезти в психушку, но им с дочерью удалось отбиться. Вымотанная преследованием, страдающая после расставания с любимым, Миронова ушла из Дома моделей. В заявлении указала, что ее вынудили это сделать, и, несмотря на угрозы, забрать бумагу отказалась.
Еще полтора года она была персоной нон-грата: все дома мод оказались для нее закрыты. Потом ей удалось устроиться в Дом моделей в Химках, где она и проработала следующие 20 лет. Улыбалась и держала спину, что бы ни случилось. Ведь, как говорит Миронова, как бы ни было грустно, какие бы кульбиты ни делала судьба, надо подниматься и идти вперед.
Фото: Getty images, Legion media, Вадим Тараканов/ТАСС, Юрий Венделин и Виктор Рудько/ТАСС
Лёка Миронова – женщина мира моды!
Я не могла отвести взгляда: не может быть, что Лёке 71 год – ничто не выдаёт возраста: фигура, грация, осанка – мне даже стало неловко за себя – и я сразу выпрямила спину и перестала сутулиться))).
А началось всё в далёком 62 году, когда юную Лёку заметил Слава Зайцев и предложил ей работу… как говорит сама Лёка: «Мама подарила мне жизнь, а Слава – профессию». Советские времена были сложными… мода и модельеры тех времён были зажаты в тисках советской власти. Так, и Лёка, снявшись в американском фильме вместе с Майей Плисецкой «Три звезды Советского Союза», была выдвинута участницей на парад лучших манекенщиц мира, но, конечно же, заграницу не пустили…. Всё в жизни Лёки могло сложиться по-другому, но в те времена великодушный человек с твёрдыми принципами, всегда прямо и открыто высказывающий своё мнение, боролась за право советской женщины быть красивой…
Лёка с лёгкостью общается окружающими разного возраста, мною также были замечены и совсем молодые поклонники, но как сказала сама Лёка, что вот уже 35 лет она хранит верность своей любви – тому единственному, с которым когда-то пришлось расстаться…
Меня поразили необычные аксессуары и украшения Лёки – я попросила о них рассказать…
Серьга в одном ухе – талисман – второе ушко никогда в жизни не было проколото… Серьгу Лёка собрала сама: старинный кусочек серебра – символ чистоты, подвеска Нефертити – символ красоты и горный хрусталь – символ ясности ума, честолюбия и благородия. Нужно отметить, что Лёка практически никогда не носит приобретённые бусы, браслеты – всё перебирает и составляет свои композиции. И всё получается стильно и со вкусом! Я предложила Лёке идею о том, чтобы стать дизайнером украшений – на что Лёка уверенно покачала головой))). Ну, ещё посмотрим – Лёка из рода долгожителей – бабушка первой советской супер-модели дожила до 105 лет! Так что всё ещё впереди!
Модель советской сборки
Но мода в СССР была, причем, самая что ни на есть высокая. А началась она в 60-х, когда страна узнала имя Вячеслава Зайцева. Имя, которое известно и по сей день, в отличие от забытых имен довольно успешных и некогда знаменитых советских манекенщиц.
Мода ХХ века – это не только талантливый Сен-Лоран, неподражаемая Шанель и безупречный Лагерфельд. Мода XX века – это еще и новое, загадочно-прекрасное явление для советского человека.
Уроженка Вологды Регина Колесникова прибыла в Москву в 1953 году. Девушка знала себе цену – у себя в Вологде она считалась одной из первых красавиц. Регина пробовала поступить во ВГИК, однако актерским талантом природа ее, по всей видимости, не наделила, потому что уже совсем скоро она сменила цель и стала одной из манекенщиц, демонстрировавших наряды в столичном доме моды на Кузнецком мосту. Вскоре в жизни Регины случается два важных знакомства – с художником-диссидентом Львом Збарским, который впоследствии стал ее мужем и модельером Верой Араловой, которая свела ее с Вячеславом Зайцевым. Работа с Зайцевым сделала Регину одной из самых востребованных манекенщиц всего Союза. Ее фотографии вешали себе на стену тысячи советских работяг, а дамы старались ходить подбоченившись, как Збарская.
Но о жизненной трагедии Регины знали только самые близкие. Лев Збарский категорически был против детей, считая, что единственной страстью художника должно быть творчество и муза, а Регина забеременела. Муж поставил ультиматум: или я, или ребенок. В итоге Збарская сделала аборт, но это сломило ее. Она подсела на антидепрессанты. Это так печально: одна из самых красивых женщин Союза стала рабой таблеток…
Манекенщица Збарская не была никому больше нужна, кроме Зайцева, который, пожалев ее, устроил в Дом моды… уборщицей. Молодые манекенщицы упражнялись в походке, а бывшая королева советского подиума в нескольких шагах возилась с грязной тряпкой. Такова жизнь – сегодня та на троне, завтра ты никто(…
Мила Романовская блистала на подиуме в то же время, что и Регина Збарская, и была главным ее конкурентом и антиподом.
Ярко-красное платье шилось специально для Регины Збарской, но досталось Миле Романовской. Когда его надела блондинка Мила, художники Дома моделей единогласно решили, что это более точное попадание в образ.
«Солженицын» мира моды
Модельер Ирина Крутикова сразу «разглядела» Галю и ее потенциал. Но по-настоящему ее звезда взошла на Московском международном фестивале моды.
Все это продолжалось до тех пор, пока Галина не вышла замуж за французского банкира Жан-Поля Дессертино, с которым прожила больше 30 лет. По его настоянию она оставила карьеру модели, поступила в Сорбонну на факультет кинорежиссуры, окончила ее. Она состоялась как режиссер-документалист, мировую известность ей принес фильм «Это безумие русских» о художниках-авангардистах, эмигрировавших из СССР в 1970-х годах.
«Юнона и Авось» по-советски
В отличие от Регины Збарской, Милы Романовской и других известных советских манекенщиц, Лека Миронова была «невыездной» из-за своего происхождения. Ее родители, театральные деятели, были потомками дворянских родов. Тем не менее, за рубежом Леку знали и называли «русской Одри Хепберн» за внешнее сходство с великой актрисой. После съемок в американском фильме «Три звезды Советского Союза» (одной из них, к слову, была Майя Плисецкая), Леку пригласили на парад лучших манекенщиц мира. Но за границу ее так и не выпустили.
