лекции по истории арабских стран

Лекции по истории арабских стран

ЛЕКЦИЯ № 21. Культура арабских стран

1. Особенности культуры арабских стран

География современного арабского мира удивительно разнообразна. Аравийский полуостров поделили между собой Саудовская Аравия, Йемен, Оман и другие государства. Ирак стал преемником цивилизаций Месопотамии; Сирия, Ливан и Иордания занимают территории древней Сирии. Египет унаследовал простиравшиеся вдоль Нила владения Древнего Египта. На североафриканском побережье Средиземного моря, получившем у средневековых арабских географов наименование Магриб (араб, «запад»), расположены государства Ливия, Тунис, Алжир и Марокко. История и культура арабских стран также тесно связана с Ираном и Турцией.

Арабская средневековая культура сложилась и в тех странах, которые подверглись арабизации (восприняли ислам), где классический арабский язык господствовал долгое время как государственный язык.

Наибольший расцвет арабской культуры пришелся на VIII–XI вв.:

1) успешно развивались поэзия;

2) были составлены знаменитые сказки «Тысяча и одна ночь»; переводилось множество произведений античных авторов.

Арабы в этот период внесли значительный вклад в мировую математическую науку, развитие медицины, философии. Они создали своеобразные архитектурные памятники.

Основой религиозной жизни жителей Востока был ислам. Ислам (араб, «покорность») – самая молодая из мировых религий. В современном мире ислам – вторая по числу последователей мировая религия. Это – монотеистическая религия, и почти во всех странах с преобладающим мусульманским населением ислам является государственной религией. Но ислам – не только религия. Это система взаимоотношений человека и общества, определяющая образ жизни мусульманина.

Ислам возник в Аравии в VII в., и его основателем стал Мухаммед. Эта религия складывалась под влиянием христианства и иудаизма. В результате арабских завоеваний она распространилась на Ближнем и Среднем Востоке, в некоторых странах Дальнего Востока, Азии и Африки.

Идеальная форма исламской государственности – эгалитарная светская теократия. Все верующие, независимо от своего социального статуса, были равны перед божественным законом; имам или мулла – главный на общей молитве, которую может возглавить любой знающий Коран мусульманин. Законодательной властью обладает только Коран, а исполнительная власть – религиозная и светская – принадлежит Богу и осуществляется через халифа.

Основные направления ислама:

Реформаторы 2-й половины XIX – начало XX вв. (например, аль Афгани) понимали реформацию как очищение ислама от искажений и наслоений через возврат к ранней мусульманской общине. В XX в. во многом как реакция на влияние Запада в мусульманских странах возникают идеологии, базирующиеся на исламских ценностях (панисламизм, фундаментализм).

3. Быт и нравы мусульман. Шариат

Основной источник мусульманского вероучения – Коран (араб, «чтение вслух»). Второй источник мусульманского вероучения – Сунна – примеры из жизни Мухаммеда как образец решения религиозных социально-политических проблем. Сунна слагается из хадисов, повествующих о высказываниях Мухаммеда по тому или иному вопросу. Через откровение, знамения и имена человек может лишь частично постичь смысл божественного в мире, и мусульманин обязан верить в это. Каждая вероисповедная группа в исламе объединялась в отдельную общину (умма).

В Коране, помимо проповедей, молитв, заклинаний, назидательных рассказов и притч, содержатся обрядовые и юридические установления, регулирующие различные стороны жизни мусульманского общества. В соответствии с этими предписаниями и строятся семейные, правовые, имущественные отношения мусульман. Важнейшей частью ислама является шариат – свод норм морали, права, культурных и прочих установок, регламентирующих всю общественную и личную жизнь мусульманина.

Традиционные нормы поведения восточного общества сочетались с традиционным мышлением и мифологией, важную часть которых представляли ангелы и демоны, или джинны. Мусульмане очень боялись сглаза, верили в бессмертие души и загробную жизнь. Большое значение на Арабском Востоке придавалось снам. Широко распространены были и различные гадания.

4. Наука. Литература. Арабский язык

Еще с VII в. как прикладные науки к религиозным дисциплинам развиваются:

Их развитие происходило в процессе тесных контактов мусульман с другими восточными культурами:

Основные научные достижения арабских ученых относятся к эпохе Средневековья.

Значителен был вклад арабов в математическую науку. Абу-л-Вафа вывел теорему синусов тригонометрии, вычислил таблицу синусов, ввел понятие секанса и косеканса. Поэт и ученый Омар Хайям написал «Алгебру». Он также успешно занимался проблемой иррациональных и действительных чисел. В 1079 г. он ввел календарь, более точный, чем современный григорианский. Арабскую средневековую медицину прославил Ибн-Сина – Авиценна (980—1037), автор энциклопедии теоретической и клинической медицины. Абу Бакр, известный багдадский хирург, дал классическое описание оспы и кори, применял прививки. Арабская философия во многом развивалась на базе античного наследия.

Развивалась и историческая мысль. Если в VII–VIII вв. на арабском языке еще не было написано собственно исторических сочинений, а существовало множество преданий о Мухаммеде, походах и завоеваниях арабов, то в IX в. составляются крупные труды по истории. Наиболее известным историком XIV–XV вв. был Ибн-Халдун, первый из арабских историков, попытавшийся создать теорию истории. В качестве главного фактора, определяющего исторический процесс, он выделил природные условия страны.

Арабская словесность также пользовалась вниманием ученых. На рубеже VIII–IX вв. была составлена арабская грамматика, которая легла в основу всех последующих грамматик. Арабская письменность расценивается как величайшая культурная ценность.

Центрами средневековой арабской науки были города Багдад, Басра. Особенно оживленной была научная жизнь Багдада, где был создан Дом науки – своеобразное объединение академии, обсерватории, библиотеки. Уже в X в. во многих городах появились средние и высшие мусульманские школы – медресе. В X–XIII вв. в Европе стала известна по арабским сочинениям знаковая десятичная система для записи цифр, получившая название «арабские цифры».

Непреходящую мировую славу принесли Омару Хайяму (1048–1122), персидскому поэту, ученому, его стихи:

3) вольнодумные рубай.

В X–XV вв. постепенно сложился знаменитый сейчас на весь мир сборник арабских народных сказок «Тысяча и одна ночь». Это сказки про Али-бабу, Аладдина, Синдбада-морехода и др. Востоковеды считают, что расцвет арабской поэзии, литературы, да и культуры в целом приходится на VIII–IX вв.: в этот период быстро развивающийся арабский мир стоял во главе мировой цивилизации. С XII в. уровень культурной жизни снижается. Начинаются гонения на христиан и иудеев, что выражалось в их физическом истреблении, притесняется светская культура, усиливается давление на естественные науки. Обычной практикой стало публичное сожжение книг.

5. Изобразительное искусство и каллиграфия

Ислам, выступая за строгое единобожие, издревле боролся с племенными культами аравитян. Для того чтобы уничтожить память о племенных идолах, в исламе запрещалась скульптура, не одобрялись изображения живых существ. В результате живопись также не получила в арабской культуре значительного развития, ограничиваясь орнаментами. С XII в. стало развиваться искусство миниатюры, в том числе и книжной.

Рукописная книга ценилась в мусульманском обществе как святыня и драгоценность. При всех различиях в художественных приемах и сюжетах книжные иллюстрации той поры имеют и много общего. Условность в изображении места действия и персонажей в миниатюрах сочетается с мастерским владением линией и цветом, множеством деталей. Позы действующих лиц отличаются выразительностью.

Наиболее популярные изображения:

1) сцены царских приемов;

Придворные живописцы нередко служили одновременно и придворными историками, сопровождавшими султана в военных походах.

Художник не стремился воспроизводить земную реальность. Истинный мир следовало постигать умозрительно, через чтение Корана, произнесение молитв, начертание и созерцание священных надписей из Корана, хадисов, имен Аллаха и Мухаммеда. Священное слово Корана сопровождало мусульманина всю жизнь.

В мусульманской средневековой культуре Востока и Запада степень овладения «красотой письма», или каллиграфией, стала показателем интеллектуальности и образованности человека. Вырабатывались различные почерки. В основе 6 стилей письма лежала система «уставного письма» – система пропорций, определивших соотношения вертикальных и горизонтальных элементов букв, а также букв в слове и строке.

Орудием письма служило тростниковое перо – «калам», способ очинки которого зависел от избранного стиля и традиций школы. Материалами для письма служили папирус, пергамент и бумага, производство которой было налажено в Самарканде (Средняя Азия) в 60-х гг. VIII в. Листы покрывали крахмальным клейстером и полировали хрустальным яйцом, что делало бумагу плотной и долговечной, а нанесенные цветными чернилами буквы и узоры – четкими, яркими и блестящими.

В целом изобразительное искусство было ковровым, его характерными чертами были цветистость и узорчатость. Сочетание ярких красок, однако, было всегда строго геометрично, рассудочно и подчинено мусульманской символике.

6. Архитектура ислама

Необходимо отметить, что средневековая арабская архитектура развивалась на основе переработки арабами греческих, римских и иранских традиций. С X в. здания начинают украшать растительными и геометрическими орнаментами, в которые были включены стилизованные надписи – арабская вязь. Такой орнамент – европейцы его называли арабеска – был построен по принципу бесконечного развития и ритмического повторения узора.

Главное место в постройке городов заняли культовые сооружения – мечети. Они представляли собой квадратный двор, окруженный галереями на столбах или колоннах. Со временем мечети стали различаться по своему назначению. Небольшая мечеть служила местом индивидуальной молитвы. Соборная, или пятничная, мечеть предназначалась для коллективных молений, совершаемых всей общиной в пятницу в полдень. Главный храм города стал называться Большой мечетью.

Отличительными чертами любой мечети с конца VII – начала VIII в. стали михраб и минбар. С VIII в. важнейшим элементом соборной мечети стал минарет – высокая башня, с которой провозглашали призыв к молитве.

Арабский мир породил и такое уникальное явление, как мавританское искусство.

Мавританское искусство – это условное название художественного стиля (смесь арабского и готического стилей), который сложился в Северной Африке и Андалусии (Южная Испания) в XI–XV вв. Ярче всего мавританский стиль проявился в архитектуре. Жемчужина мавританского зодчества XIII–XIV вв. – Альгамбра (г. Гранада в Испании). Массивные стены крепости, башни и ворота, потайные ходы скрывают и защищают дворец. В основе композиции лежит система дворов (Дворик миртов, Дворик львов), расположенных на разных уровнях. Отличительные черты – хрупкие, похожие на изморозь резные каменные узоры и надписи на стенах, тонкие витые колонны, кованые оконные решетки и разноцветные витражи.

Источник

Лекции по истории арабских стран

Родиной арабов является Аравийский полу­остров. Кочевые племена арабов — бедуины — занимались ското­водством. Особую роль в религиозной жизни Аравии играл город Мекка и его храм Кааба. Он стал местом, которое посещали все арабские племена. В стену храма был вделан черный камень, упав­ший с неба.

Проповедь Мухаммеда.

Каждое арабское племя имело своих богов племена часто воевали друг с другом. Человеку по имени Мухаммед (570-632) удалось объединить арабов под знаменем единого Бога. Мухаммед стал основателем третьей, после буддизма и христиан­ства, мировой религии. Он родился около 570 г., был пастухом, затем погонщиком в караванах. В Мекке Мухаммед начал проповедовать веру в единого Бога Аллаха, призывал выполнять бого­угодные дела — выкупать рабов па волю, помогать бедным, сиро­там, вдовам. Бедняки и рабы стали собираться вокруг Мухаммеда. Но богатые мекканцы вынудили его в 622 г. бежать из Мекки в (Медину.

Объединив в Медине своих последователей, Мухаммед повел борьбу с Меккой. Она закончилась заключением мира, по которо­му мекканиы признали власть Мухаммеда и приняли его учение. Постепенно к учению Мухаммеда примкнули все арабские пле­мена. С целью распространения нового вероучения по всему миру арабы начали военные действия против Византии и Ирана. Учение Мухаммеда получило название ислам или мусульман ство. а его последователей называли мусульманами. Наиболее кратко учение ислама гласит: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухам­мед — пророк Его». Мусульмане должны пять раз в день совершать молитву, соблюдать пост в течение месяца рамадан, платить налог в пользу бедных и совершать паломничество (хадж) в Мекку.

Основные заповеди ислама, а также высказывания Мухаммеда записаны в Коране. Коран был и сборником законов. Многие му­сульмане почитают также Сунну — сборник изречений пророка и рассказов о его жизни.

Арабские завоевания.

После смерти пророка (632 г.) арабы вышли правителей из числа его сподвижников и родственников. )ни получали титул халифов — заместителей или посланников плаха. Халифы сосредоточили в своих руках духовную и светскую часть. Первые четыре халифа продолжили наступление на соседнее земли. К этому арабов толкало стремление обратить народы в новое учение, а также рост численности их племен, которые уже не могли прокормиться на Аравийском полуострове, жажда до­бычи. Основной силой завоевателей была их великолепная кавале­рия (конное войско).

Арабские врачи. Старинная гравюра

Первый поход начался в 633 г. на Иран. Иранцы были разби­ты, арабы захватили огромные сокровища. К 651 г. они овладели всем Ираном и вторглись па территорию современного Афгани­стана. Вторым направлением наступательной политики стала Византия. После долгих боев были завоеваны Армения, Сирия, Палестина, Египет. Не раз арабы осаждали сам Константинополь, но отчаянное сопротивление вынуждало их отступать. 13 Африке арабы покорили не только владения Византии, но и кочевые народы Саха­ры — берберов. Через Гибралтарский пролив завоеватели вторг­лись на Пиренейский полуостров. В 714 г. было уничтожено Вест­готское королевство. Вся Испания, за исключением горной тер­ритории на севере, перешла под власть мусульман. Продолжались и завоевания на Востоке. Арабы заняли Среднюю Азию, часть Индии, разгромили китайцев в битве при Таласе в 751 г., но дальше не пошли.

Арабы поселились на многих завоеванных землях, смешива­лись с местным населением. Постепенно арабский язык получал все большее распространение. Завоеватели долгое время не закры­вали на завоеванной территории христианских и иных храмов, не препятствовали жителям исполнять старые религиозные обряды. Однако все не мусульмане были обложены тяжелейшими налога­ми. От них освобождали тех, кто переходил в ислам.

Поэтому посте­пенно многие становились мусульманами. Через несколько веков такие некогда христианские страны, как Египет. Сирия, Палес­тина, стали исламскими, их жители начали говорить по-арабски. Мусульманским стало население Ирина, Средней Азии, Северо-Западной Индии, но здесь сохранились местные языки. Позже ислам распространился и на другие, не подвластные халифату тер­ритории.

Единство мусульман было непрочным. Многие не признавали халифов из династии Омейядов. Приверженцы четвертого халифа Али — двоюродного брата и зятя Мухаммеда считали Омейядов изменниками делу пророка. Мусульмане распались на два течения. Сторонников Али называли шиитами, а сторонников халифов — суннитами, поскольку помимо Корана они считали священной книгой Сунну. Суннитов было больше, чем шиитов, но в некото­рых областях (например, в Иране) шииты преобладали. В разных концах халифата происходили восстания как против арабской вла­сти, так и против Оменядов. В конце концов Омейялы были сверг­нуты и почти все истреблены.

С начала IX в. Арабский халифат вступил в период распада. Слишком велика была его территория, очень раз­ные там жили народы с разным уровнем развития. Эмиры посте­пенно превращались в хозяев своих провинций. Первой отпала Испания, где возник Кордовский халифат. Затем отделились Ма­рокко, Алжир. Египет. Средняя Азия. Иран, Аравия.

С конца IX в. реальная власть в остатках Халифата оказалась в руках вооруженных отрядов из числа рабов и иноземцев. В 945 г. Багдад захватили Буиды — правители одного из государств Ирана.

В 1055г. Багдад был взят турками-сельджуками, пришедшими из Средней Азии и покорившими весь Ближний Восток. Халиф при Буидах и сельджуках стал мусульманским первосвященником, потеряв светскую власть. В 1258 г. Багдад взяли монголы, казнив­шие халифа. До 1517г. аббасидские халифы жили в Каире. После завоевания Египта турками-османами титул халифа принял на себя турецкий султан.

Арабская культура.

Арабы усвоили знания и традиции поко­ренных народов, развили их на основе ислама и арабского языка, который стал не только общегосударственным, но и языком ли­тературы и науки.

При дворе халифов собирались ученые со всех концов спета. Их труды щедро вознаграждались правителями. Были основаны шко­лы в Багдаде, Бассоре, Бухаре, Куфе, а также обширные библио­теки в Александрии, Багдаде и Каире. Только в Испании арабы основали 14 университетов и множество школ, пять публичных библиотек.

Bayt al-Hikma (в переводе с арабского означает «Дом Мудрости»)

Благодаря арабам в европейских языках появились слова «ал­гебра», «алкоголь», «азимут», «зенит» и др. В дальних походах вое­начальники были обязаны отмечать на картах покоренные ими земли. Описания неведомых земель оставили и многие арабские ученые-путешественники. Наибольших успехов арабы достигли в медицине. В Багдаде, Испогани, Фирузабаде, Бухаре, Александ­рии и Кордове в VIII —IX вв. ими были основаны медицинские школы. К числу наиболее знаменитых медиков принадлежат Ахарун. описавший оспу, Авиценна, издавший «Канон врачебной на­уки», который на протяжении столетий являлся главным руко­водством арабских и европейских врачей. Много трудов по медицине написал Аверроэс, В математике арабы ввели употребление Шифр и десятеричную систему.

С древнейших времен у арабов процветала поэзия. Они воспевали любовные приключения, военные подвиги. Всемирную известность получили арабские сказки «Тысяча и одна ночь».

Источник

Расшифровка История Арабского халифата

Расцвет цивилизации: новые города, ремесла, искусства и науки

Поскольку Мухаммад изначально был не только религиозным проповед­ником, но и политическим деятелем, а также полководцем, с самого начала в исламе была заложена значительная политическая составляющая и община мусульман стала развиваться в направ­лении превращения в государство. Однако государ­ст­­вом она сразу не стала, и изначально то сообщество, которое было создано пророком и его сподвижниками в Медине, скорее можно было бы охарактери­зо­вать как самоуправляемую религиозно-политическую общину, ставшую впоследствии центром союза племен, а в дальнейшем объединившую вокруг себя всю Аравию.

Поскольку Коран объявил Мухаммада последним пророком (после него про­роков уже быть было не должно), после его смерти возникла проблема пре­емственности власти. Мухаммад при жизни совмещал в себе функции духов­ного и светского лидера, и понятно, что его преемник должен был также совме­щать в себе эти функции, за исключе­нием того, что он не мог быть проро­ком. Однако он мог быть имамом (духовным руководителем) и амиром (руководителем политическим и военным).

Эти две функции объединяются в об­щее понятие халиф, которое и означает «преемник» (или же «наместник), и поэтому руководители сначала мусуль­ман­ской общины, а потом и сформировавшегося из нее ислам­ского государства назывались халифами, а само это государство — в европейской прежде всего литературе — получило название халифат.

Однозначных указаний по поводу своего преемника Мухаммад не дал. Суще­ствуют предания (часть мусульман в них верит), что некоторого рода указания были и указывалось в них на зятя пророка — Али, который был мужем его дочери Фатимы и по линии которого и происходит все потомство пророка, известное впоследствии. Сторонники этой точки зрения, известные как шииты, впоследствии развили эту свою политическую идею в религиозное учение об особой святости пророческого рода и соста­вили отдельное направле­ние в исламе.

Однако большинство мусульман не признавало эти предания, и после смерти Мухаммада его преемником, первым халифом, был избран Абу Бакр — один из старейших сподвиж­ников, отец любимой жены Мухаммада Аиши. За Абу Бакра выступили старые мусульмане, ветераны ислама из числа тех, кто стал мусульманином еще в Мекке и совершил переселение вместе с Мухаммадом в Медину. Однако мединские мусульмане поддержали другую фигуру — Омара, который тем не менее снял свою кандидатуру в пользу Абу Бакра, а сам уже стал халифом после его смерти — вторым праведным халифом.

Омар принял решение о том, что завоеванные мусульманами земли переходят в собственность мусульман, на самом деле — в собственность Бога. Но собст­вен­ность Бога фактически оказывалась коллективной собствен­ностью мусуль­манской общины, налог с этих земель поступал в распоряжение халифа, и из этих средств выделялось твердое жалованье и пайки для воинов, осуще­ствлявших завоевания. Таким образом было положено начало становлению регулярной налоговой системы, а вслед за ней и системы бюрократического управления, посколь­ку для учета получателей жалованья и самих облагаемых налогом земель учреждались специальные реестры, кадастры и создавался класс чиновников, которые занимались делопроизводством.

После Омара третьим халифом стал сподвижник пророка Усман, который был женат на двух дочерях Мухам­мада — Рукайи и Умм Кульсум. Одновременно Усман происходил из рода Омейядов. Омейяды — это крупные мекканские тор­говцы, олигархи доисламской Мекки. Они были до самого последнего момента крайне враждебно настроены по отношению к Мухаммаду и стали мусуль­ма­нами одни из последних. Несмотря на то что лично Усмана это не касалось, репутация его рода накладывала отпечаток на Усмана тоже, и в особенности это ему припомнили ближе к концу его правления, когда стало назревать недо­вольство его политикой. Недовольство это было вызвано прежде всего тем, что Усман расставлял своих родственников, Омейядов, на ключевые посты в халифате. В частности, представитель рода Омейядов Муавия стал наместни­ком богатейшей провинции Сирия.

Для самого Усмана это чаще всего объясняется как способ удержать под кон­тролем стремительно расширяю­щуюся территорию: не надо забывать, что параллельно происходили еще арабские завоевания и территория халифата расширялась. Но тем не ме­нее расставление родственников, возможное зло­употребление, обогаще­ние узкой группы за счет большинства других мусуль­ман вызвали рост недовольства в разных регионах халифата и привели к восстанию, в результате которого Усман в 656 году был убит. Есть известная легенда, что он вышел к осаждавшим его дом со свитком Корана в руках и кровь обагрила страницы, и по мусульманско­му миру до сегодняшнего дня ходят различные списки так называемого Усманового Корана с предполагае­мыми пятнами его крови.

С убийством Усмана началась первая гражданская война, в которой выдели­лись первоначально два основных лагеря: с одной стороны это сторонники Али, у которых к тому моменту уже была идея о том, что халиф должен быть только из рода пророка; с дру­гой — была еще группа сподвижников, к которым в том числе принадлежала вдова Мухаммада Аиша, но эта группа довольно быстро потерпела полити­ческое поражение, и, таким образом, противники Алидов стали объеди­няться вокруг Омейядов, считавших себя по праву наследниками Усмана как своего родственника. Когда Али изъявил готовность пойти на при­ми­рение с Омейядами, часть наиболее радикальных его сторонников отвергла примирительный план и выступила против обоих лагерей, сформировав тем самым еще одно религиозно-политиче­ское движение, известное под назва­нием хариджиты.

Вся эта внутриполитическая борьба происходила одновременно с расширением территории халифата в ходе внешней экспансии ислама, которую в литературе называют арабскими завоеваниями. Целью этих завоеваний было прежде всего установление политического господства ислама, обложение иноверцев нало­гами: при условии уплаты этих налогов христиане, иудеи, зороастрийцы и другие сохраняли за собой право исповедовать свою религию, жить по своему закону. Фактически они получали религиозно-правовую автономию под защи­той мусульман­ского государства, главным условием которой была политиче­ская лояльность.

Насильственное обращение в ислам прямо запрещено Кораном, с точки зрения мусульманского права такое обращение не признается и человек не считается мусульманином. Тем не менее существовали факторы, стимулировавшие обра­щение иновер­ного населения на завоеванных территориях в ислам. И не в по­следнюю очередь факторы экономические, поскольку переход в ислам означал освобождение от налогов. Но даже при этом исламизация проходила достаточ­но постепенно, и в целом ряде регионов халифата в течение еще нескольких столетий сохранялось преобладание немусульманского населения. Напри­мер, христиане в Сирии или в Египте численно преобладали над мусуль­манами примерно до Х века — то есть еще лет 300 после начала арабских завоеваний.

Идея распространения ислама за преде­лами Аравии тем не менее была, видимо, уже у Мухаммада. Есть извест­ная история, или предание, о том, что пророк в последний год своей жизни послал гонцов к правителям Ирана, Византии, Эфиопии и Алексан­дрийскому патриарху с предложением принять ислам, но получил отказ. Однако было бы упрощением считать, что волна арабских завоеваний была вызвана в действительности отказом соседей принять ислам добровольно. Первые столкновения мусульман с Византией и Ираном начались с конфликтов на межплеменной почве. Конфликты с арабскими вассалами византийцев и персов привели к началу столкновений, которые впоследствии вылились в завоевание пограничных территорий.

Кроме того, для самих только что при­нявших ислам аравийцев, про которых в Коране говорилось: «Вы приняли ислам, но не уверовали», эта внешняя экспансия стала важным фактором, который способствовал сглаживанию противоречий в их племенной среде, и (что едва ли не более важно) источ­ником материальных средств в виде военных трофеев, которые позволяли существовать без обременительных налогов.

Еще непосредственно перед началом арабских завоеваний среди новооб­ращен­ных аравийских племен произошло так называемое отпадение — когда после смерти Мухаммада целый ряд аравийских племен отказался выплачивать соответствующие подати, мотивируя это тем, что договор был заключен лично с пророком и после его смерти утратил силу. Первый халиф Абу Бакр серьез­ными усилиями подавил это сопротивление. И не последним фактором в усми­рении этого внутри­аравийского сопротивления стала открывшаяся возмож­ность внешних завоеваний, которые мотивировали сохранять лояльность к мусульман­скому государству в дальнейшем.

Одновременно эти завоевания все-таки содержали в себе и религиозную идею. Но это именно идея установления торжества ислама, а не принуждения к нему. Кроме того, в процессе сформировалась определенная военная этика, учение о джихаде, в рамках которого дозволялось воевать только с воюющими, нельзя было трогать женщин, детей, постройки и посевы. И вообще, требовалось поступать с покоренным населением максимально справедливо, оставляя религиозные свободы и частный уклад при условии политической лояльности. Завоевания происходили в очень стремительном темпе; Сирия и Месопотамия были завоеваны фактически к рубежу 630–40-х годов, то есть менее чем за 10 лет после смерти пророка. В следующем десятилетии был завоеван Иран, Египет, и арабы вышли на территории к северу от Амударьи и к западу от Ли­вии и Туниса. Эта скорость тоже вызывает много размышлений на тему того, почему все так произошло.

Более-менее понятно, почему легко сдавались арабам христианские провин­ции. Христиане Сирии и Египта в большинстве своем принадлежали к тем древним восточным церквям, которые византийской государственной цер­ковью признавались еретическими и подвергались преследованиям в Визан­тийской империи. Арабов же внутрихристианские вероисповедные различия не интере­совали, их интере­совала политическая лояльность и налогообложе­ние, в остальном они предоставляли полную свободу — и вот на этом первом этапе ближневосточ­ным христианам мусульманская власть была гораздо более комфортна, удобна, чем власть единоверной Византии.

Соответственно, в правление второго праведного халифа Омара с расшире­нием территории появляются первые признаки трансформации мединской общины в полноценное государство. Появляются зачатки государственного аппарата, государственной бюрократии, возникает постоянно действующая армия, осу­ществляющая завоевания, выстраиваются более четкие элементы налоговой системы. С этого момента можно говорить о некотором переломе. И отраже­нием этого процесса будут в том числе и внутренние гражданские противо­стоя­ния в халифате в VII веке.

Со смертью четвертого халифа Али закончилась эпоха правления первых хали­фов, которые в мусульманской (суннитской) традиции называются праведны­ми халифами — это название заимствовано западной историогра­фией и ис­поль­зуется как обозначение периода. В исламской традиции этот период счи­тается эпохой счастья и рассматривается как образец идеаль­ного общест­вен­ного устройства, в наибольшей степени соответство­вавшего принципам, заложен­ным пророком.

Казалось бы, странно, что период довольно ожесточенного противо­стояния между различными фракциями мусульманской общины считается образцовым временем, но на самом деле причина не в этом противостоя­нии, а в том, что при этих первых четырех халифах сохранялся патриархальный уклад, образ жизни правителей мало отличался от образа жизни подданных, существовало равенство, нестяжательство. Исчезновение нестяжательства и появление стя­жательства и злоупо­требление родственными связями как раз и привели к первой гражданской войне.

То есть политическим идеалом ислама является все-таки, видимо, не государ­ство, а такая самостоятельная община, которой Бог непосредственно управляет через пророка. Либо, после смерти пророка, через его преемников, которые безусловно, безоговорочно следуют тому, что через этого пророка было свыше ниспослано.

Однако не все мусульмане согласны с концепцией четырех праведных халифов. Шииты не признают праведных халифов вообще, вместо них они признают имамов из рода Али, у которых, кроме самого Али, так никогда и не было реальной и полной политической власти. Хариджиты, более-менее умеренные, считали первых двух халифов, Абу Бакра и Омара, праведными, а Усмана и Али исключали из этих праведных.

Тем не менее это период знаковый, важный; последующая мусульманская традиция всегда отсылает к нему и сравнивает все последующие эпохи с этой начальной — которая является мерилом и критерием того, как нужно в идеале вести себя и действовать.

Кроме этого, религиозно-политический раскол уммы (мусульманской общины) приобрел и некоторое территориальное измерение. Так, опорой Омейядов стали Сирия и Палестина, и в сирий­ской, например христианской, историче­ской традиции Омейяды оцениваются очень высоко. Их помнят как терпимых и щедрых правителей, не притеснявших христиан, преобладавших в этом регионе, и заслуживающих всяческих похвал.

Этой комплиментарности по отноше­нию к христианам способствовало еще и то, что Омейяды с доисламских времен были связаны с христианской Сирией тесными торговыми связями. Для них это все было хорошо знакомо и не ново. Эта связь с сирийской традицией повлияла, видимо, и на ха­рактер власти самих Омейядов. Так, халифат изначально был выбор­ным институтом, и судьба каждого из четырех первых халифов решалась волей общины и ее поддержкой.

Уже первый халиф из династии Омейядов, Муавия, завещал халифский пре­стол своему сыну и превратил таким образом исламское правление в наслед­ствен­ную монархию, не отличавшуюся в этом смысле ничем от остальных таких же монархий этого региона и в это время. При первых же омейядских халифах начал формиро­ваться дворцовый ритуал, иерархия, начала закреп­ляться социальная стратификация, и это также отражает процесс перехода от патри­архального общинного равенства к классическому раннесредневеко­вому государству имперского типа с централизованной властью, контролирую­щей большие территории и опирающейся на поли­тическую, бюрократическую, гражданскую и военную иерархии.

Этот процесс трансформации (а фактически создания монархи­ческого госу­дарства) вызвал вторую гражданскую войну в халифате. Она началась с того, что в 680 году мученически погиб выступивший против Омейядов внук Мухаммада Хусейн — сын четвертого халифа Али. Вокруг его гибели у его сторонников, шиитов, возник особый траурный культ, который стал первым шагом на пути превращения шиизма из чисто политического движения в поддержку одной из семейно-родственных групп в религиозное учение.

Одновременно с Хусейном отказался присягнуть Омейядам сын одного из спо­движников пророка Абдуллах ибн аз-Зубайр. Он поднял восстание, и его в ка­честве имама и халифа признало большинство провинций халифата, благодаря чему в западной литературе его часто называют антихалифом — видимо, по аналогии с европейскими антипапами.

Сторонники Абдуллаха были разбиты, и движение его подавлено в 692 году. После этого Омейяды провели ряд серьезных реформ. Прежде всего это арабизация делопроизводства, то есть перевод документации на арабский язык, и введение единой золотой и серебряной монеты.

Здесь надо прокомментировать. Дело в том, что на самом раннем этапе формирования халифата управление завоеванными провинциями оставалось в руках тех, кто управлял ими и при прежних империях, то есть тех самых региональных элит, писцов, админи­страторов, управляющих. По сути, арабам принадлежала только военная власть и функция взимания налога. Поэтому все практики управления завоеванными территориями фактически были унасле­дованы халифатом от предыдущих империй. И поэтому, скажем, в византий­ских провинциях делопроизводство велось на греческом, иногда арамейском языке, в Иране — на арамейском и персидском. И вот теперь, после вторичной централизации власти, оно переводится на арабский язык, и это свидетель­ствует о том, что центральная власть таким образом высказывает намерение контро­лировать процесс на всех этапах. Одновременно вводится единая золотая и серебряная монета взамен старых византийских и иран­ских денег, которые продолжали функционировать на территории халифата в первые годы и десятилетия после завоевания.

Во-первых, эти реформы закрепили централизацию власти, а во-вторых, они закрепили доминирующее поло­жение арабов. И это, пожалуй, основная черта омейядской эпохи. Халифат Омейядов — государство номинально исламское, но в котором фактически арабы занимали положение привиле­гированного класса. Притом что в теории, если человек становится мусульманином, какого бы он ни был происхождения, он стано­вится равным всем остальным мусульманам, может пользоваться теми же правами и имеет те же самые обязанности, на практике в омейядский период мусульмане неарабского происхождения (а это пре­жде всего иранцы, поскольку сирийцы и египтяне в этот период не очень активно переходили в ислам) не полу­чали равного статуса с арабами, продолжали быть неполноправными, в некоторых случаях они продолжали даже на бумаге числиться иноверцами и с них взимался положенный иновер­цам налог.

Это все приводит к тому, что в этой неарабской новоисламизированной среде зреет существенное недовольство правлением Омейядов. То есть Омей­ядами теперь недовольны не только старые сподвижники пророка, которые могли упрекать тех, что они отняли у них власть, но и новые мусульмане становятся недовольны тираническим, как это обычно описывается в текстах эпохи, правлением Омейядов, и в этой среде активно развиваются оппозици­онные исламские течения. Именно иранская среда становится благодатной почвой для распространения шиизма, первоначально возникшего на арабской почве, но массовую поддержку получившего именно в иранской среде.

Поскольку это первое поколение мусульман, сама исламская религия как стройное теологическое и правовое учение находится еще в стадии форми­рования и оппозиционные исламские течения часто смешиваются с самыми разнообразными доисламскими верованиями, которые существуют на этих территориях, порождая сложный религиозный синкретизм, политически крайне заряженный.

Соответственно, на фоне одного из таких движений возникает процесс, кото­рый мы называем Аббасидская революция. Движение Аббасидов, концентриро­вав­шееся вокруг одного из родов племени курайш, к которому принадлежал Мухаммад, рода Аббаса, собрало вокруг себя в начале VIII века довольно мощную поддержку, состоявшую из крайне разнородных элементов. Там были и шииты, и хариджиты, и представители синкретических течений на базе соеди­нения элементов ислама с местными традициями. Вся эта разно­родная масса следовала за тайной революционной организацией, выдвигавшей лозунг о необходимости передачи власти богоугодному имаму из дома пророка.

При этом не уточнялось ни имя этого имама, ни к какому из родов среди тех, с которыми был связан родственными узами Мухаммад, этот имам бы при­надлежал. Соответственно, каждая из враждебно настроенных по отно­шению друг к другу групп, но одина­ково недовольных Омейядами, могла прочитать в этом широком универсаль­ном лозунге то, что она сама хотела бы там видеть.

Это движение к середине VIII века приводит к тому, что власть Омейядов удается свергнуть. На ее место прихо­дит род Аббасидов, который образует следующую династию халифов и следующую эпоху в истории халифата. Омейяды были разгромлены практически полностью и почти все уничтожены, однако один из немногих уцелевших отпрысков сбежал из Багда­да на крайний запад мусульманского мира, в недавно завоеванную Испанию, ставшую стра­ной Ал-Андалус, как ее на­зывали арабы, и основал там незави­симый Кордов­ский эмират.

Мы видим серьезный политический раскол мусульманского мира не только на идеологическом, но и на государ­ственном уровне. Испанские Омейяды не признавали победивших Аббасидов в качестве халифов, в качестве источ­ника высшей легитимности власти, и в отдаленной провинции на тот момент правили совершенно самостоятельно.

Главным последствием аббасидской революции стало то, что арабы и не ара­бы в мусульманском государстве получили равные права. То есть доста­точно было быть мусульманином, чтобы тебе был открыт путь в элиту халифата. Это очень серьезным образом способствовало быстрому росту куль­туры, о которой необходимо говорить отдельно. Сейчас же стоит отметить еще и то, что все остальные обещания Аббасидов были ими полностью нару­шены. Аббасиды продолжали править так же, как Омейяды, — как наслед­ственные государи; они еще более жестоко, чем Омейяды, разделывались с любой оппозицией — прежде всего той, которая составляла ядро их рево­лю­ционного движения, с шиитами. Преследования шиитов резко усили­лись при Аббасидах.

Но эта политическая, религиозно-политическая борьба компенсировалась рас­цветом средневековой арабо-мусуль­манской культуры, вклад в которую теперь на равных вносили как арабы, так и не арабы, мусульмане и не только мусуль­мане.

Важнейшей структурной особенностью средневековой арабо-мусульман­ской культуры является ее преимущественно городской характер. Само количество городов резко увеличилось с арабскими завоеваниями. Казалось бы, вот кочев­ники, вышедшие из пустыни, завоевы­вают территории, на которых суще­ствует древняя и глубокая культура, — тем не менее это при­водит не к разоре­нию, а, наоборот, к укреплению старых культурных традиций и появлению новых, на похожем уровне сложности. Происходит не «опустыни­вание», не разруше­ние городского и сельского хозяйства, а, наоборот, рост городов, развитие торговли — а вслед за этим развитие наук, искусств и ремесел.

Помимо старых городских центров Ближ­него Востока и Ирана (которые частично восстанавливаются, частично сохраняются), появляются новые военно-политические центры, ставшие впоследствии довольно известными городами Ближнего Востока. Это, например, Басра или Куфа в Ираке. Это Фустат, ставший впоследствии Каиром в Египте. Это Кайруан в Тунисе. Это Шираз в Иране и менее известный Васит в Ираке. В этих новых городах возводятся монументальные мечети, дворцы правителей, украшающиеся мрамором, мозаиками. В старых городах появляются также шедевры ислам­ской архитектуры (еще в эпоху Омейядов) — известная Омейядская мечеть в Дамаске или, например, мечеть на Храмовой горе в Иерусалиме, с которой связана легенда о ночном путешествии и вознесении на небеса пророка Мухаммада и благодаря которой Иерусалим является третьей святыней ислама после Мекки и Медины.

Эта новая исламская архитектура, частично заимствующая традиции доислам­ского зодчества на завоеванных территориях, частично создающая новые, знаменует новый этап в разви­тии исламской цивилизации. Скромные мечети Мекки и Медины ранней эпохи заменяются богато отделанными зданиями, для строительства и украше­ния которых приглашают византийских мастеров (в Иране — иранских). Все это призвано свидетельствовать о мощи ислама и его империи, то есть хали­фата. Таким образом, ислам оконча­тельно становится религией преиму­щественно городских жителей, и имен­но в этой среде в даль­ней­­шем разви­ваются и богословские дискуссии, и исламское право, наука, искусство и ремесла средневекового мусульман­ского мира.

В аббасидскую эпоху иранцы, вошед­шие в ближайшее окружение халифов, принесли с собой многие традиции иранской культуры и иранской доислам­ской государственности. Они возродили некоторые институты, в частности известную многим, даже просто из арабских сказок, фигуру вазира — главного советника, главного министра халифата. Это институт иранского происхожде­ния, возрожден­ный в Аббасидском халифате.

Вазир возглавлял административный аппарат государства, который также к этому моменту разросся. При Аббасидах складывается система так называе­мых диванов — отраслевых ведомств, управлявших различными сферами хозяйственной и политиче­ской жизни халифата. Вазир коорди­нировал их работу, фактически он был распорядителем государственного устройства, сбора налогов и так далее.

Среди первых вазиров Аббасидов наиболее известна династия Барма­кидов, которые были перешедшими в ислам потомками верховного жреца буддий­ского храма в Балхе на террито­рии современного Афганистана. То есть, помимо понятных христиан­ской и иудейской составляющих и зороастризма в Иране, есть еще и элемент средневосточного буддизма, который также растворился в средневе­ковой арабо-мусульманской культуре.

Обособление гражданской админи­страции от военной власти повлекло за со­бой создание системы диванов, расширение бюрократического слоя — а сле­довательно, расширение образо­ванного класса. Получается, что образо­ванный класс халифата в значительной степени состоял из новых мусульман неараб­ского происхождения, а часто в него включались и немусульмане. Христиан­ские писцы и чиновники в той же самой Сирии и Месопота­мии — реальное явление и при Омейя­дах, и при Аббасидах, и при других правителях.

Все это приводит к тому, что фор­ми­рующаяся культура изначально склады­вается как культура интернациональ­ная, во многом — глобальная с точки зрения амбиций и масштаба и опираю­щаяся на доисламское наследие, при этом трансформированное в свете новых, установленных исламом реалий.

Исламское государство политически объединило широкое пространство от Атлан­тики до Китая и от Кавказа до юга Аравии. При этом даже в те перио­ды, когда власть была в высокой степени централизована, самостоя­тельность провинций была достаточно высокой, потому что невозможно такую террито­рию контролировать из одного места.

Значительная часть этого пространства и до ислама несколько раз в истории объединялась крупными империями. Пожалуй, наиболее известная такая эпоха — это эпоха эллинизма, когда после распада империи Александра Маке­донского общее культурное пространство сохранялось на большей части тер­ри­тории, которая вошла впоследствии в состав халифата. Поэтому неуди­ви­тель­но, что эллини­стическое наследие стало важной частью почвы, на которой стала произрастать исламская культура.

Грекоязычное интеллектуальное про­странство было важным источником образованности и знаний. С греческого языка на арабский сирийские христиане (преимущественно) переводили фило­софские и научные трактаты, что, в частности, породило особое направле­ние арабо-мусульманской фило­софии, представители которого стремились совместить положения кораниче­ского откровения с рационалистическими традициями античной и эллини­стиче­ской мысли. Наряду с этим с персид­ского языка переводились литера­турные произведения, легшие в основу средневековой общемусульман­ской литературы не только на арабском, но и на других литературных языках мусульманского мира (на новопер­сидском, впоследствии — на турецком), но прежде всего на арабском.

Затем персидский язык был посредником для перевода индийских научных сочинений. И тут тоже известна история, связанная с тем, что именно через эти персидские переводы арабы заимствовали у индийцев десятичную систему счисления, которая легла в основу нового этапа развития математики. Эта новая математика, получившая арабское название аль-джабр, сегодня нам известна под названием «алгебра», которое происходит как раз от этого арабского слова. Ну и наконец, цифры, которые во всем мире знают как арабские, на самом деле индийского происхождения, арабскими они назы­ваются тоже ровно потому, что всему остальному человечеству они стали известны через посредничество арабов, через их научные сочинения по мате­матике, астрономии, физике и так далее.

Центрами этой формировавшейся высокой средневековой культуры станови­лись не столько старые городские культурные центры, сколько новые арабские города, возникшие из военных лагерей. В этих городских центрах происходило смешение — или, по крайней мере, очень тесное соприкосновение — культур­ных тради­ций, которые уже присутствовали на этих территориях. С другой стороны, при Аббасидах динамика внешних завоеваний снизилась, Аббасид­ский халифат уже не расширял своих границ, и основная энергия мусульман­ской жизни перешла в мирное русло. У жителей городов было уже гораздо больше досуга для ученых занятий и размышлений о вечном. Важно, что все жители этих городских центров, разного происхождения и разного вероиспове­дания, активно учились друг у друга. Проще всего было, конечно, ремеслен­никам, для которых не было никаких преград, поэтому бурный расцвет ислам­ского искусства напря­мую связан с освоением мусульман­скими мастерами методов иранского и византийского искусства и творче­ским преобразованием этих методов в новом контексте.

За пределами таких практических искусств и ремесел — в теории, в филосо­фии, в медицине, в математике и даже в богословии — мусульмане обсуждали те же самые проблемы, научные и теоретические вопросы, которые волновали их сограждан другого вероисповедания. Кроме того, выходцы из неарабской, прежде всего иранской среды внесли очень серьезный вклад в развитие наук, например, об арабском языке, создав школу средневековой арабской филоло­гии и грамматическую теорию.

Поскольку халифат контролировал широкую территорию и вся эта терри­тория находилась в рамках одного политического пространства (то есть фактически не было никаких внутрен­них границ), а рост городов при этом способствовал интенсивному росту торговли, связи между даже отдален­ными провинциями халифата были достаточно тесными. И те или иные изобретения, знания или до­стижения, которые возникли в одной из частей халифата, довольно быстро становились известны во всех других тоже. Культурный обмен стано­вился очень интенсивным.

Передача знания в самые первые века ислама в основном происходила част­ным порядком. Здесь очень важна функция мечети, поскольку мечеть в исламе — это не храм, как в христи­анстве, это больше похоже на то, чем является синаго­га для иудеев. Это место, где, с одной стороны, совер­шаются молитвы, а, с дру­гой стороны, в то время, когда они там не соверша­ются, мусульмане собира­ются в мечети, проводят время, обсуждают дела. И, в частности, делятся зна­ниями. Первоначально именно в мечетях вокруг известных учителей собира­лись кружки ищущих знания и получали образование.

Со временем, ближе к концу XI века, эта система трансляции знаний была институциализирована, и возникли медресе — мусульманские школы, содер­жавшиеся за счет так называе­мого вакфа — целевого капитала, который, согласно мусульманскому праву, изымается из торгового оборота и направля­ется на содержание разного рода благотворительных проектов.

Есть версия, что модель европейского университетского образования позднего Средневековья — раннего Ренессанса, связанная с лекциями, семинарами и проживанием студентов в непосред­ственной близости от места их обуче­ния, часто в единой ограде, в кампусе, является заимствованием из этого мусуль­ман­ского средневе­кового медресе, поскольку первые медресе выглядели именно так. Студенты жили и учились в одном месте; при этом, в отличие от частного образования предыдущих веков, была введена система преподава­тельских званий и допуска преподавателей к обучению и система группового обучения через лекции и диспуты. А в самой этой мусульманской модели многие иссле­дователи видят следы буддийских монастырей, представление о которых могло проникнуть через центры средневосточного буддизма.

В IX веке разворачивается крупная кампания по переводу основных известных в регионе на разных языках культурных и научных текстов на араб­ский язык. Особый толчок этому дает политика аббасидского халифа ал-Мамуна, кото­рый в 20-е годы IX века создает в Багдаде так называемый Дом мудрости, где пере­водчики, владевшие различными языками, переводили тексты по мате­матике, физике, фило­софии, медицине, астрономии и литературе, которые потом лягут в основу арабской научной школы.

Если говорить об устройстве средневе­кового мусульманского города, то первое, что необходимо сказать, — единого типа такого города нет. Точно так же, как нет единого стиля мусуль­манской архитектуры. Все, что строят мусуль­ма­не, является мусуль­ман­ской архитектурой, но единых канонов нет. Точно так же нет единого типа устройства города, но есть некоторые устойчи­вые черты. Скажем, города доисламского Ирана четко делились на две части: там существо­вала цитадель, крепость и собственно город, так называемый шахристан, в котором происходила городская жизнь и осуществлялись граж­данские процедуры. Торговля происходила не в городе, а вне город­ских стен, и некоторые исследо­ватели связывают происхождение слова «базар» с ранним его значением — «место у ворот».

Эти старые традиции впоследствии переплелись с принесенными тради­циями арабских поселений, главной из которых было то, что арабы и при переходе к городской жизни сохраняли родоплеменные связи и селились племенами. Отсюда в городах арабского происхождения возникают племенные кварталы, которые часто внутри города, по мере развития и роста этих городов, стано­вятся отделенными друг от друга стенами и воротами. То есть существует не только одна общая городская стена на весь город, но и внутренние стены. Соответственно, в некоторых крупных городах возникает такая ситуация, что поселение арабского типа возникает вокруг старого центра с крепостью и шахристаном иранского типа. Поскольку арабы расселялись более или менее везде по территории хали­фата, то квартальная система присут­ствует в любом более или менее крупном арабском городе. Постепенно это все сложилось в некую схему, когда в такого типа городе возникает центральная площадь, на ней базар и мечеть, и они тесно связаны — и это, в общем, тоже арабская традиция, восходящая еще к доисламской эпохе, когда святые места были связаны с местами ярмарочной торговли.

Впоследствии племенные кварталы переставали быть племенными и люди расселялись не по принадлежности к той или иной семейно-родственной группе, а по принадлежности к профессии, или корпорации, или религиозной группе; или выходцы из местности при переселении в город селились компактно. Следы этого можно увидеть и в современных арабских городах. Но вот, например, Багдад, столица Аббасидов, был городом совершенно нового типа. Он строился с нуля на месте исчезнувшей деревни, от кото­рой и получил свое название. Полуофи­циально Багдад называли Круглым городом, поскольку в изначальном плане, по кото­рому он строился и кото­рый был совершенно оригинальным, он должен был иметь форму круга с четырьмя воротами во внешней стене, по четырем сторо­нам света, входными арками и обширными помещениями для военных отря­дов. Все эти четверо ворот выходили на централь­ную площадь, где нахо­дились дворец халифа, соборная мечеть и админи­стративные учреждения халифата — диваны, министерства.

Багдад довольно быстро перестал быть действительной резиденцией халифов, которые, боясь народного недовольства, в основном проводили время в заго­род­ных резиденциях. Но, будучи по статусу главным городом халифата, он на дол­гое время стал одним из основных центров интеллектуальной дея­тель­ности, развития культуры, науки. Дом мудрости был создан именно в Баг­даде и стал центром освоения мусульманами античных и иранских научных и философских знаний.

В средневековой арабо-мусульманской культуре важную роль играла не только религиозная или философская составляющая, но и воспитательная роль куль­туры — то, что на всех языках мусульманских народов обозначается термином адаб. Первоначально этот термин обозначал назидательную литературу для воспи­тания детей из благородных семейств; в расшири­тельном смысле он толковался как вообще комплекс знаний, навыков, умений, стереотипов пове­дения, которые должны быть свойственны воспитанному, образованному, благородному человеку.

В значительной степени стандартом для этой назидательной культуры, поми­мо арабских мотивов, стало наследие доисламской литературы Ирана — в осо­бенности в той ее части, где речь шла о воспитании будущих полководцев и правителей, эмиров и султанов. Их воспитывали на ислами­зи­рованных при­ме­рах из древнего персидского эпоса и доисламской истории Ирана в гораздо большей степени, чем на примерах из арабской традиции.

Кроме естественно-научных, философ­ских и богословских вещей, важную роль в книжной культуре мусульман­ского Средневековья играли история и геогра­фия. Возникновение исторической науки в исламском мире тесно связано с ре­ли­гиозными потребностями: она использовалась как вспомогательная дис­цип­лина для датировки тех или иных преданий, касавшихся жизни пророка и пер­вых мусульман. Впоследствии арабские историографы стали составлять обшир­ные компиляции из всех известных им исторических преданий, разного происхождения — арабского и не араб­ского. Жанр таких всемирных истори­ческих хроник приобрел очень широкую популярность в раннесредне­вековом мусульманском мире. Самый известный и самый ранний автор масштабного труда такого типа — это арабский историк ат-Табари персид­ского происхо­ждения, составивший образцовый свод всемирной истории от сотворения мира до времени, в которое он жил (то есть до Абба­сидов).

Эти тексты, бывшие гораздо более доступными, чем специализированные сочинения по математике и астроно­мии, довольно быстро и массово пере­писы­вались и распространялись в разных частях мусульманского мира. Отсюда еще одна важная составляющая культурного производства в средне­вековом мусуль­манском мире — развитие рукописной книги, когда писцы могли переписывать довольно высокими тиражами. Об этих средневековых руко­писях вполне мож­но говорить в терминах публикации. То есть один и тот же текст мог в десятках экземпляров переписываться в разных концах мусульман­ского мира и таким образом становился частью некоего культурного канона, с которым обяза­тель­но должен был быть знаком образованный человек.

К такого рода исторической литературе примыкала и географическая, перво­начально возникшая под влиянием аналогичных греческих сочинений, но впо­следствии превратившаяся в самостоятельный жанр, в котором мусуль­мане достигли очень высокой степени оригинальности в том числе еще и потому, что в средневековом мусульманском мире путешествие в поисках знания считалось крайне престижным занятием. Поэтому средневековые мусульман­ские геогра­фы не только составляли компиляции из известных им сочине­ний, переве­денных с греческого или с других языков, и описаний чудес мира, но и часто соединяли их со своим собственным опытом путешествий по разным частям мусульманского мира и его окрестно­стям. Эта географи­ческая традиция сыграла важную роль в формировании географиче­ской картины мира Европы накануне эпохи Возрождения.

В частности, в уже отвоеванной у мусульман норманнами Сицилии известный географ андалузского происхождения ал-Идриси оставался и служил при дво­ре Роджера II в первой половине XII века — ему принадлежит одно из наибо­лее подробных геогра­фических описаний мира, куда он включил и то, что он ви­дел, и то, чего он не видел, и то, о чем он читал. Считается, что европейские географи­ческие представления следующей эпохи, которые в том числе привели к началу Великих географических открытий, во многом были заимство­ваны из арабо-мусульманских географов, таких как ал-Идриси.

Если вообще говорить о Средиземно­морье (в первую очередь, конечно, о му­сульманской Испании), то здесь надо отметить, что это была сама по себе очень важная зона межкультурных контактов. Интерес Запада к мусуль­ман­­скому Востоку был обусловлен двумя факторами: непосредственным сосед­ством с мусульманским миром в Средиземноморье, а потом, во время эпохи Крестовых походов, когда кресто­носцы пришли освобождать Гроб Господень, по их мнению, у варваров, а столкнулись с высоко развитой культурой.

Мусульманская Испания, как и другие средиземноморские регионы, была местом синтеза европейской и ближне­восточных культур. Этот синтез отра­зился практически во всех сферах, от музыки и архитектуры до филосо­фии и мистицизма. И, пожалуй, в этих точках едва ли не более тесно, чем в других областях мусульманского мира, происходило взаимодействие мусульман, христиан, иудеев, арабов, берберов, местного европейского населения. И проти­воречия между ними, как правило, были менее острыми, чем, напри­мер, в централь­ных и восточных областях мусульман­ского мира.

Это может быть связано с тем, что Испанию завоевывали уже даже не сами арабы, а североафриканские берберы под руководством арабских полковод­цев. Но в большей степени, я думаю, это нужно объяснять тем, что мусульмане там долгое время составляли меньшин­ство. Даже в периоды раздробленности мусульманских государств в Испании вполне могли возникать ситуации, когда удельные правители, бывшие христианами, могли быть вассалами мусульман. Но могло быть и наоборот: мусульманские правители — вассалы христианских сеньоров. Скажем, до конца XIV века известна практика сохранения мусульман­ских общин в христианских государствах и городах Испании под властью хри­стианских правителей. При этом мусульмане, жившие в христианских городах, сохра­няли религиозно-правовую автономию примерно по такому же принципу, по какому ею обладали иноверцы в мусульманском мире. То есть внутри себя они судились по своему закону, по шариату, — при этом высшей инстанцией, разбиравшей их шариат­ские споры между собой, мог быть христианский король, если они жили на христианской территории.

С другой стороны, само христианское население Испании под властью мусуль­ман, а также в соседних хри­стианских княжествах активно пере­нимало араб­скую культуру — их назы­вают термином мосараб, что значит «арабизиро­ван­ный». Это свидетель­ствовало о высокой степени престижа арабского языка и мусульманской культуры, следовать которой считалось хорошим тоном, независимо от рели­гиозной принадлежности.

Эпоха расцвета средневековой мусуль­манской культуры и бурного ее разви­тия закончилась с приходом в XIII веке на Ближний Восток монголов. После их при­­хода такого бурного развития культуры уже не было, но она была настоль­ко устойчиво сформирована, с настолько глубокими традициями, что эти тради­ции продолжали сохра­няться и во многом сохраняются и до сих пор, незави­симо от темпов развития и создания нового. И часто — незави­симо от политической ситуации.

Для мусульманского мира характерно, что создание централизованных госу­дарств и их разрушение не связано с динамикой культуры. Наоборот, часто можно видеть, что, если крупная империя рушится, возникает масса удельных правителей, каждый из которых хочет содержать двор, чтобы он был не хуже, чем у халифа, разворачивает широкую меценатскую деятельность. И, таким образом, распад крупного государства приводит, наоборот, к бурному расцве­ту придворной высокой культуры — гораздо более бурному, чем он был во времена централизованной власти и политической стабильности.

Источник