лекции по истории русской литературы 20 века

Лекции по «истории русской литературы XX века (20-30-е гг.)» Составитель: тлеубергенова г. У

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО

КАРАКАЛПАКСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ имени БЕРДАХА

КАФЕДРА РУССКОЙ ФИЛОЛОГИИ

по «ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

СОСТАВИТЕЛЬ: ТЛЕУБЕРГЕНОВА Г.У.

Тема: Общая характеристика литературного процесса

1. Краткая характеристика литературы 20 –х годов.

2. Жанровое разнообразие и тематика литературы 20-х г.

3. Общественно- политическая жизнь.

4. Основные литературные группировки (время возникновения,

основные принципы и положения)

1.Русская литература ХХ века в 2-х томах. Под ред. Ф. Кузнецова. М,

2.Баевский. История русской литературы ХХ века. М. 1999г.

Бурная общественно-политическая борьба не могла не оказывать своего влияния на литературный процесс тех лет. Возникают и получают широкое распространение такие понятия, как «пролетарский писатель», «крестьянский писатель», «буржуазный писатель», «попутчик». Писателей начинают оценивать не по их значимости и не по художественной ценности их произведений, а по социальному происхождению, по политическим убеждениям, по идеологической направленности их творчества.

В конце 20-х годов происходит нарастание негативных явлений: партийное руководство и государство начинают активно вмешиваться в литературную жизнь, наблюдается тенденция к одновариантному развитию литературы, начинается травля выдающихся писателей (Е.Замятин, М.Булгаков, А.Платонов, А.Ахматова).

Таким образом, основными чертами этого периода были воздействие событий революции и гражданской войны на литературное творчество, борьба с классическими тенденциями, приход в литературу новых авторов, формирование эмигрантской литературы, тенденции к многовариантному развитию литературы в начале периода и нарастание негативных тенденций в конце.

1. Какие общественно политические тенденции существенно повлияли

на литературу 20-х годов?

2. Назовите основные темы литературы 20-х годов.

3. Назовите основные литературные группировки, кружки,

существовавшие в 20-е годы.

Тема: Проза 20-х годов.

1. Основная тематика прозы 20-х годов.

2. Героико-романтическая проза 20-х годов.

3. Тема деревни в литературе 20-х годов.

4. Сатирическая проза

5. « Производственный » роман.

6. Жанр романа-эпопеи.

3. Богданова Т.В Методическое пособие по курсу «Русская

литература ХХ вв. », Ташкент, 1997г

Для прозы 20-х годов характерно непосредственное обращение к воспроизведению исторических событий, широкое введение многообразных реалий эпохи. В художественно-стилистическом плане в произведениях этого периода происходит активизация условных, экспрессивных форм, возрождение традиций народнической литературы: пренебрежение к художественности, погружение в быт, бессюжетность, злоупотребление диалектизмами, просторечьем.

Двумя наиболее значительными течениями в прозе 20-х годов были сказ и орнаментальная проза. Сказ – это такая форма организации художественного текста, которая сориентирована на иной тип мышления. Характер героя проявляется, прежде всего, в его манере говорить.

Орнаментальная проза – стилевое явление. Которое связано с организацией прозаического текста по законам поэтического: сюжет как способ организации повествования уходит на второй план, наибольшее значение приобретают повторы образов, лейтмотивы, ритм, метафоры, ассоциации. Слово становится самоценным, обретает множество смысловых оттенков.

Значительная часть романов и повестей, выходивших в свет в годы гражданской войны и вскоре после ее окончания, принадлежит перу писателей-модернистов.

Особый вариант синтеза реализма и модернизма предстает в творчестве А.Ремизова, рассматривавшего жизнь как рок, царство дьявола, утверждавшего бессмысленность человеческого существования. Для писателя были характерны пессимистические представления о судьбах человека и человечества. В своих произведениях он проповедовал идею фатальной повторяемости человеческого бытия, его пульсаций от страха к надежде и от надежды к страху перед жизнью. Для его произведений характерно тяготение к стилизациям. Обращение к мотивам устного народного творчества, к легендарным и сказочным сюжетам («Посолонь», «Лимонарь», «Бова Королевич», «Тристан и Исольда» и др.)

В «Слове о погибели русской земли» Ремизов изображает революцию как «обезьяний гик», как гибель близкой по духу старозаветной «Святой Руси». Как гибельный и несущий несчастья мир революции изображается и во «Взвихренной Руси».

Оживление древнерусской литературы, обогащение писательского словаря, перенесение метафоричности на прозу, поиски новых лексических и синтаксических возможностей русского литературного языка – все это оказало заметное воздействие на орнаментальную прозу 20-х годов.

В пессимистической трактовке «нового» советского человека смыкался с Ремизовым и Е.Замятин. Роман-антиутопия Замятина «Мы» написан в 1920 и положил начало целому ряду антиутопий в мировой литературе («О, новый дивный мир!» О. Хаксли, «1984» Дж. Оруэлла и др.). Замятин пытался напечатать его на родине, но безуспешно. Тем не менее, о романе знали, упоминали в критических статьях, так как писатель неоднократно устраивал его публичные чтения. Ю. Н. Тынянов в известной статье «Литературное сегодня» оценил роман как удачу, а исток замятинской фантастики увидел в его стиле, принцип которого, по словам критика, «экономный образ вместо вещи», «вместо трех измерений — два». Были и отзывы отрицательные (в связи с политической подоплекой романа). Роман, написанный под свежими впечатлениями «строгой» эпохи военного коммунизма с его чрезвычайными мерами, был одним из первых художественных опытов социальной диагностики, выявившей в тогдашней политической реальности и общественных умонастроениях тревожные тенденции, которые получат свое развитие в сталинской внутренней политике. Вместе с тем это было произведение о будущем, которым массово грезили в те годы, принося ему на алтарь настоящее и неповторимую человеческую жизнь. В романе изображено совершенное Государство, возглавляемое неким Благодетелем, своего рода патриархом, наделенным неограниченной властью. В этом государстве прозрачных стен, розовых талонов на любовь, механической музыки и «оседланной стихии» поэзии, в этом обществе «разумной механистичности» и «математически совершенной жизни» обезличенный человек — не более чем винтик в образцово отлаженном механизме. Здесь нет имен, а есть номера, здесь порядок и предписание превыше всего, а отступление от общепринятых правил и санкционированного образа мысли грозит нарушителю Машиной Благодетеля (что-то вроде модернизированной гильотины).

Проза 20-х годов характеризуется также напряженным сюжетом, острым социальным конфликтом. Роман, повесть, рассказ, очерк в том виде, в каком эти жанры сложились в предыдущие годы, в 20-е годы встречаются редко. В это время уже началось то небывалое смешение жанров, которое со всей определенностью заявило о себе на последующих этапах развития русской литературы.

Для прозы 20-х годов характерно проблемно-тематическое и жанровое многообразие.

Теме гражданской войны были посвящены «Неделя» Ю.Либединского, «Октябрь» А.Яковлева, «Чапаев» и «Мятеж» Д.Фурманова, «Бронепоезд 14-69» Вс.Иванова, «Разгром» А.Фадеева. В этих произведениях описание гражданской войны носило героико-революционный характер.

Одними из ведущих в прозе 20-х годов были повествования о трагических судьбах крестьянской цивилизации, о проблеме поэтических истоков народной жизни («Чертухинский балакирь» С.Клычкова, «Андрон Непутевый», «Гуси-лебеди» А.Неверова, «Перегной», «Виринея» Л.Сейфуллиной) В изображении деревни столкнулись противоположные воззрения на судьбы крестьянства.

На страницах произведений завязался спор о мужике, об ускоренном и естественном развитии. Время, ломавшее жизнь крестьян, изображалось в его исторической конкретности и реалистически достоверно.

Острые социальные конфликты и знаменательные перемены, происходящие в душах крестьян, составили основу произведений деревенской тематики.

20-е годы – время расцвета сатиры. Ее тематический диапазон был очень широк: от обличения внешних врагов государства до осмеяния бюрократизма в советских учреждениях, чванства, пошлости, мещанства. Группа писателей-сатириков работала в начале 20-х годов в редакции газеты «Гудок». На ее страницах печатались фельетоны М.Булгакова и Ю.Олеши, начинали свой путь И.Ильф и Е.Петров. Их романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» завоевали широчайшую популярность и продолжают пользоваться успехом в наши дни. История поисков спрятанных сокровищ дала авторам возможность вывести на страницах произведений целую галерею сатирических типов.

В 20-е годы большой популярностью пользовались рассказы М.Зощенко. Повествование в произведении Зощенко чаще всего ведет рассказчик – самодовольный обыватель мещанин. В его творчестве преобладает пародийное начало, а комический эффект достигается глубокой иронией автора по отношению к рассказчику и персонажам. Начиная с середины 1920 годов Зощенко публикует «сентиментальные повести». У их истоков стоял рассказ «Коза»(1922). Затем появились повести «Аполлон и Тамара»(1923), «Люди»(1924), «Мудрость» (1924), «Страшная ночь»(1925), «О чем пел соловей» (1925), «Веселое приключение» (1926) и «Сирень цветет» (1929). В предисловии к ним Зощенко впервые открыто саркастически говорил о «планетарных заданиях», героическом пафосе и «высокой идеологии», которых от него ждут. В нарочито простецкой форме он ставил вопрос: с чего начинается гибель человеческого в человеке, что ее предрешает, и что способно ее предотвратить. Этот вопрос предстал в форме размышляющей интонации. Герои «сентиментальных повестей» продолжали развенчивать мнимо пассивное сознание. Эволюция Былинкина («О чем пел соловей»), который ходил в начале в новом городе «робко, оглядываясь по сторонам и волоча ноги», а, получив «прочное социальное положение, государственную службу и оклад по седьмому разряду плюс за нагрузку», превратился в деспота и хама, убеждала в том, что нравственная пассивность зощенского героя по-прежнему иллюзорна. Его активность выявляла себя в перерождении душевной структуры: в ней отчетливо проступали черты агрессивности. «Мне очень нравится, — писал Горький в 1926, — что герой рассказа Зощенко «О чем пел соловей» — бывший герой «Шинели», во всяком случае, близкий родственник Акакия, возбуждает мою ненависть благодаря умной иронии автора».

В 20-е годы одной из ведущих становится тема труда, которая нашла свое воплощение в так называемом производственном романе («Цемент» Ф.Гладкова, «Доменная печь» Н.Ляшко, «Время, вперед» В.Катаева). Произведения такого типа характеризуются односторонностью трактовки человека, преобладанием производственного конфликта над художественным, а формализация его сюжетно-композиционной основы является знаком его эстетической неполноценности.

В это время наблюдается интерес и возрождается жанр романа-эпопеи: публикуются первые книги «Жизни Клима Самгина» М.Горького, «Последний из Удэге» А.Фадееева, «Тихого Дона» М.Шолохова, «Россия кровью умытая» А.Веселого, выходит в свет вторая книга «Хождение по мукам» А.Толстого. В этих романах расширяются пространственные и временные рамки, масштаб изображения личности, появляется обобщенный образ народа.

Не менее сложно предстали в прозе 20-х годов пути и судьбы интеллигенции в период гражданской войны (романы «В тупике» В.Вересаева, «Перемена» М.Шагинян, «Города и годы» К.Федина, «Белая гвардия» М.Булгакова, «Сестры» А.Толстого). В этих произведениях авторы стремились осмыслить эпоху разлома традиционных норм и форм жизни и ее драматическое отражение в сознании и судьбах людей. В центре их внимания – личность, чуждая уходящему миру, но вместе с тем не нашедшая себя в новой действительности.

Таким образом, событий революции и гражданской войны с их непримиримыми идейно-политическими противоречиями, резкими переменами в судьбах людей определили тематическое и художественное своеобразие прозы 20-х годов, а также ее поиски новых форм и средств изображения действительности.

1. Какова основная тенденция развития прозы 20-х годов?

2. Как в литературе 20-х годов отразилось отношение писателей

к событиям октября 1917 года?

3. Какое место занимает в литературе проблема «народ в

4. Назовите основную мысль романа «Железный поток»

5. В чем суть философской проблемы, положенной в основу

романа «Мы» Е. Замятина?

6. Назовите особенности сатирического изображения героя в

рассказах Зощенко. Юмор и сатира у Зощенко.

7. Как показана авторская позиция в романе «Голый год»

Опорные слова. Термины.

1. Тематика произведения – это те факты и явления жизни, которые

писатель изображает, это типические характеры героев и события их

2.Идейная проблема – это та сторона жизни, та сторона характеров и

деятельности героев, которая особенно интересует писателя.

3. Фабула – это система основных событий, фактов, которые

изображаются в произведении.

Тема: Поэзия 20-х годов.

1. Общая характеристика поэзии 20-х годов.

2. Героико-романтические тенденции в поэзии 20-х годов.

3. Трагические мотивы в поэзии 20-х годов.

По обилию талантов, богатству и многообразию содержания и форм русская поэзия 20-х годов – ярчайшее явление в литературе ХХ века.

Поэзия начала 20-х годов была по преимуществу лирической. Стремительные и глобальные изменения требовали непосредственного поэтического высказывания. Эпические же произведения, которые связаны со значительными обобщениями, получили развитие позднее.

Определяющей стилевой особенностью как эпической. Так и лирической поэзии является ее героико-романтическая окраска.

Видное место среди произведений этого периода занимает поэма А.Блока «Двенадцать». Небольшая по объему, она состоит из 12 главок, в каждой из которых свой мотив и свой ритмико-интонационный строй. Характерные особенности поэмы – резкая контрастность, использование символических образов (ветер, двенадцать красноармейцев, Христос с «кровавым флагом), представление о революции как о разгуле стихии. Вот как сам автор говорит о поэме: « поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях – природы, жизни, искусства; в море человеческой жизни есть и такая небольшая заводь, вроде Маркизовой лужи, которая называется политикой; моря природы, жизни и искусства разбушевались, брызги встали радугою над нами. Я смотрел на радугу, когда писал «Двенадцать»; оттого в поэме осталась капля политики». Сразу после «Двенадцати» Блок пишет «Скифы». В этом стихотворении, тесно связанном с поэмой, он выражает свои идеи о справедливости и братстве народов, о развитии мировой истории как о противоборстве двух рас – монгольской и европейской.

Наиболее полно романтические тенденции в поэзии отразились в поэзии В.Маяковского. Маяковский «вошел в революцию, как в собственный дом. Он пошел прямо и начал открывать в доме своем окна»,- верно, подметил В.Шкловский. Понятия: «Маяковский» и «поэт революции» стали синонимами. Такое сопоставление проникло и за рубеж, где Маяковского воспринимают своеобразным «поэтическим эквивалентом» Октября. Маяковский в отличие от многих увидел в революции два лика: не только величие, но и черты низменности, не только человечную («детскую») ее сторону, но и жестокость («вскрытые вены»). И, будучи диалектиком, он мог предположить и «груду развалин» вместо «построенного в боях социализма». И это было выражено еще в 1918 г. в знаменитой «Оде революции»:

О, звериная!
О, детская!
О, копеечная!
О, великая!
Каким названием тебя еще звали?
Как обернешься еще, двуликая?
Стройной постройкой,
грудой развалин?

Романтическое восприятие революции было характерно и для поэзии Пролеткульта. Воспевание энергии масс, коллективизма, прославление индустриального труда, использование образов-символов «машины», «завода», «железа» было характерно для поэзии В.Александровского, А.Гастева, В.Кириллова, Н.Полетаева.

Большое место в поэзии 20-х годов занимало искусство крестьянских поэтов. Наиболее известными из них были С.Есенин, Н.Клюев, С.Клычков, А.Ширяевец, П.Орешин. Они начали свою литературную деятельность в 900-е годы и тогда же были названы новокрестьянскими. Дух демократизма, образность, связанная преимущественно с крестьянским бытом, песенно-народный лад их стихов были особенно заметны на фоне многих поэтических творений тех лет. Концепцию революции они представляли с крестьянским уклоном. Например, для произведений С.Есенина были характерны романтическая приподнятость, гиперболизация образов, библейская символика, использование церковнославянизмов. С воодушевлением, встретив революцию, он пишет несколько небольших поэм («Иорданская голубица», «Инония», «Небесный барабанщик», все 1918, и др.), проникнутых радостным предчувствием «преображения» жизни. Богоборческие настроения сочетаются в них с библейской образностью — для обозначения масштаба и значимости происходящих событий. Есенин, воспевая новую действительность и ее героев пытался соответствовать времени («Кантата», 1919). В более поздние годы им были написаны «Песнь о великом походе», 1924, «Капитан земли», 1925, и др. Размышляя, «куда несет нас рок событий», поэт обращается к истории (драматическая поэма «Пугачев», 1921).

Н.Клюев продолжал поиски идеала патриархальной Руси. Ожиданием ее воскрешения пронизаны содержание и образная форма многих его стихов, в которых современность сочетается с архаикой («Песнослов»), Клюев выступает против агрессии «певцов железа» («Четвертый Рим»), в его стихах появляются образы беззащитной природы, идеи всемирного братства.

В начале периода появлялось немало стихов, принадлежащих известным поэтам, представителям поэтических школ дореволюционного периода.

Андрей Белый в поэме «Христос воскрес» и в стихотворениях сборника «Пепел» воспевал «огневую стихию» революции, выражал готовность принести себя ей в жертву. Но революция для него – это бунтарская стихия и катастрофа, порождающая кризис духа. Поэт выстраивает свою поэтическую концепцию прошлого (поэма «Первое свидание»), согласно которой старая патриархальная Русь, воплощавшая в себе все лучшие качества должна воскреснуть через революцию духа.

Не остался в стороне от социальных потрясений и М.Волошин. Октябрьская революция и Гражданская война застают его в Коктебеле, где он делает все, «чтоб братьям помешать / Себя губить, друг друга истреблять». Принимая революцию как историческую неизбежность, Волошин видел свой долг в том, чтобы помогать гонимому, независимо от «окраски» — «и красный вождь, и белый офицер» искали (и находили!) в его доме «убежища, защиты и совета». В послереволюционные годы резко изменилась поэтическая палитра Волошина: на смену философическим медитациям и импрессионистическим зарисовкам приходят публицистически страстные размышления о судьбах России и ее избранничестве (образ «неопалимой купины»), картины и персонажи русской истории — сборник «Демоны глухонемые» (1919), книга стихов «Неопалимая купина», в т. ч. поэма «Россия». К истории материальной культуры человечества обращается поэт в цикле «Путями Каина».

В.Брюсов выпускает в этот период два сборника «Последние мечты» и «В такие дни». Сборник «В такие дни» – это новая и важная веха в идейно-творческом развитии Брюсова. В стихах этого сборника основными становятся мотивы созидания, «встречи времен», «дружбы народов». Он использует героические ассоциации, уводящими в глубь веков, архаику. В 20-е годы выходят из печати сборники «Миг», «Дали», «Mea» (Спеши). Вошедшие в эти сборники стихотворения – свидетельство широчайшего диапазона общественных, культурных и научных интересов Брюсова.

Трагические мотивы звучали в лирике М.Цветаевой (сб. «Версты» и «Лебединый стан»). В эти годы окончательно оформляются основные лирические циклы: «Стихи о Москве», «Стихи к Блоку», «Бессонница». Основными темами ее творчества становятся тема Поэта и России, тема разлуки, утрат. С этим связано появление народных, песенных мотивов в ее стихотворениях.

Усиление трагического пафоса было характерно и для поэзии А.Ахматовой. Ее лирическая концепция современности, тема гуманизма воплощается в сборниках «Подорожник», «Anno Domini». Но впервые в ее творчестве появляются патриотические мотивы («Мне голос был. Он звал утешно») Во второй половине 20-х годов Ахматова отходит от активного поэтического творчества и обращается к пушкинской теме, публикуя статьи, комментарии, заметки к его произведениям.

Героическая романтика окрашивает стихотворения Э.Багрицкого в 20-е годы. Стихи Багрицкого о «завоевателях дорог» и «веселых нищих», ретранслирующие поэтику «южных акмеистов», отличались образной яркостью, свежей интонацией, нетривиальной ритмикой и быстро вывели его в первый ряд поэтов революционного романтизма. В начале 1920-х гг. Багрицкий активно пользовался материалом баллад Р. Бернса, В. Скотта, Т. Гуда, А. Рембо, но уже в первой его поэтической книге «Юго-запад» условно-романтические персонажи в «маскарадных костюмах», выписанных из Англии и Фландрии, соседствуют с героем поэмы «Дума про Опанаса» — замечательным лирическим эпосом, впитавшим стилистику «Гайдамаков» Т. Шевченко и «Слова о полку Игореве». Плач по Опанасу — трагическое прозрение поэта, обнаружившего, что нет «третьего пути» в братоубийственной схватке, где палачу и жертве столь легко поменяться местами.

Поэт правдиво показал весь трагизм гражданской войны, он подчеркнул, что устраниться от нее, занять нейтральную позицию практически невозможно.

. К 20-м годам относится начало творческого пути таких поэтов, как М.Исаковский, А.Сурков, А.Прокофьев, В,Луговской.

Основной мотив стихотворений Луговского и Суркова 20-х годов – героика гражданской войны. Но если в пафосе их ранних произведений немало общего, то подход к теме и стилевая манера различны. Стихи Луговского, вошедшие в его первые сборники «Сполохи» и «Мускул» характеризовались романтической приподнятостью и обобщенностью, повышенной экспрессивностью и метафоричностью, резкими ритмическими сдвигами. Лирика Суркова этой поры подчеркнуто проста, насыщена реалистическими деталями.

Творчество Исаковского и Прокофьева сближало лирически-проникновенное изображение родной природы, песенные интонации и то, что в центре внимания обоих поэтов русская деревня.

1. Какова тематика поэзии 20-х годов?

2. Тема богоборчества в стихах Есенина.

3. Почему Есенин принял революцию? Можно ли найти предпосылки

к этому в стихах поэта дореволюционного периода?

4. Что олицетворяет собой Иисус Христос в финале поэмы

5. Проанализируйте стихотворение Маяковского «Ода революции».

3.Аллегория – иносказание, запечатление идеи в предметном образе.

Источник

ЛЕКЦИЯ: РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 20-е г. 20 века. Лекция для ВУЗов ( филологическое отделение), гуманитарных классов (с углубленным изучением литературы)

Ищем педагогов в команду «Инфоурок»

ЛЕКЦИЯ: РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА 20-е г. 20 века.

Лекция для ВУЗов ( филологическое отделение), гуманитарных классов

(с углубленным изучением литературы),

1.«Кофейный период» Русская литература в 20-х гг.

2.Реализм XX века. Русская литература в 20-х гг. Направления в литературе 20-х годов

3. Модернистские течения. Русская литература в 20-х гг. Направления в литературе 20-х годов.

4. Стилевые тенденции. Русская литература в 20-х гг. Направления в литературе 20-х годов.

5. Отношение искусства к действительности. Русская литература в 20-х гг.

6. Отношение искусства к действительности. Русская литература в 20-х гг.

7. Литературная Россия в 20-е годы. Русская литература в 20-х гг.

1.«Кофейный период» Русская литература в 20-х гг.

Среди многочисленных групп 1920-х годов были как те, которые оставили заметный след в истории литературы («Серапионовы братья», «Перевал», ЛЕФ, РАПП), так и однодневки, появившиеся лишь для того, чтобы выкрикнуть свои манифесты и исчезнуть, как, например, группа «ничевоков».

В феврале 1921 года в петроградском Доме искусств сложился кружок «Серапионовы братья», в который вошли Всеволод Иванов, Михаил Слонимский, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Лев Лунц, Николай Никитин, Константин Федин, поэты Елизавета Полонская и Николай Тихонов, критик Илья Груздев. Близки к «Серапионам» были Евгений Замятин и Виктор Шкловский. «Серапионы» защищали традиционные представления об искусстве, о самоценности творчества, об общечеловеческой, а не узкоклассовой значимости литературы.

Если «Серапионы» и близкие к ним литераторы отстаивали общечеловеческие ценности в искусстве, то противоположные им по эстетике и литературной тактике группировки настаивали на классовом подходе к литературе и искусству. Самой мощной литературной группировкой этого типа была в 20-е годы Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП).

В чем же видели теоретики РАППа предназначение «непролетарского», а, следовательно, «пролетарски неполноценного», искусства? Вся непролетарская литература (т. е. любая, не имеющая отношение к РАПП) воздействует на читателя иначе, чем в целях организации его психики и сознания в сторону конечных задач пролетариата, значит, она не нужна новому обществу: «Явно буржуазная литература, начиная от эмигрантских погромных писателей типа Гиппиус и Буниных и кончая внутрироссийскими мистиками и индивидуалистами типа Ахматовых и Ходасевичей, организует психику читателя в сторону поповски-феодально-буржуазной реставрации. Эта литература является отрядом классовых противников пролетариата и деятельность ее в России (Советской), с точки зрения пролетарской революции, ничем оправдана быть не может».

Термин «попутчик» возник в среде немецкой социал-демократии в 1890-е годы, а в 1920-е годы впервые был применен по отношению к литературе Львом Троцким. Рапповцами употреблялся как уничижительный: в попутчики попадали все советские писатели, не входившие в РАПП (Горький, Маяковский, Пришвин, Федин и др.). Писатель Н. Огнев, попавший в попутчики, в 1929 году писал: «Для текущего момента можно установить примерно такой смысл слова «попутчик»: «Сегодня ты еще не враг, но завтра можешь быть врагом; ты на подозрении». Оскорбительность подобного деления художников на истинно пролетарских и попутчиков многими из них ощущалась драматически.

В своих декларациях рапповцы выдвинули немало лозунгов, в том числе и имевших отношение к собственно литературному творчеству (например, лозунги «материалистического творческого метода» или «учебы у классиков»). Однако на практике их деятельность сводилась к попыткам обеспечить себе организационное лидерство в советской культуре. Основой литературной тактики Рапа была жестокая критическая борьба с оппонентами и стремление к администрированию в области творчества. РАПП много воевала и почти всегда побеждала своих оппонентов. Бесконечные баталии буквально со всеми участниками литературного процесса привели к глубочайшему кризису организации. О настоящем творчестве речь почти не шла, тогда как подлинная литература создавалась вне идеологических рамок ассоциации. Так, вопреки диктату Рапа творили Горький, Леонов, Шолохов, Каверин, Пильняк, Катаев, Пришвин и многие другие.

Реальную оппозицию РАППу составила литературная группировка «Перевал», зародившаяся и организационно оформившаяся в 1920-е годы. Основоположником ее был литературный критик А. К. Воронский, преобразовавший Всесоюзное объединение рабоче-крестьянских писателей (так изначально назывался «Перевал») в мощнейшую структуру. Также в начале 1920-х годов по инициативе А. К. Воронского был бы создан первый советский «толстый» журнал «Красная новь».

Воронский сумел как никто другой выявить центральные пункты литературных разногласий. В самых общих чертах их можно свести к трем коренным вопросам эпохи, от ответов на которые зависела общественная и творческая позиция писателей.

Русская литература в 20-х гг. Направления в литературе 20-х годов

За ожесточенной борьбой литературных группировок в 1920-е годы стояли разные взгляды художников, многообразие творческих методов и направлений эпохи, чье cocуществование и взаимодействие было подготовлено логикой развития литературы на предыдущих этапах.

На рубеже XIX-XX веков существенно обновилась эстетическая система русского реализма. Реализм нового, XX столетия, изменил традиционную систему мотивации характера. Предельно расширилось понимание среды, формирующей личность. В качестве типических обстоятельств теперь выступали глобальные процессы истории. Человек (как, собственно, и литературный герой) оказывался теперь один на один с самой историей. Одновременно в процессе художественного освоения менявшегося мира открылись опасности, стоявшие перед личностью. Так, под угрозой оказалось частное бытие человека. Сама история словно формировала типические обстоятельства, агрессивному

В качестве наиболее доступной и естественной формы этого преобразования выдвигалась революция.

Подобное изменение реалистической эстетики было связано с попыткой реализма адаптироваться к мироощущению человека XX столетия, к новым философским, эстетическим, да и просто бытовым реальностям. И обновленный реализм, как мы условно его назовем, справился с этой задачей, стал адекватным мышлением человека XX века. В 1930-е годы он достигает своей художественной вершины в эпопеях М. Горького «Жизнь Клима Самгина», М. Шолохова «Тихий Дон», А. Толстого «Хождение по мукам», романах Л. Леонова, К. Федина и других реалистов.

Рядом с обновленным реализмом возникает отличная от него эстетика, генетически восходящая к реализму. В 20-е годы она еще не доминирует, но активно развивается, словно, в тени обновленного реализма, чье становление дает явные художественные результаты. Однако именно новое направление принесло в литературу антигуманистический пафос насилия над личностью, обществом, желание разрушить весь мир вокруг себя во имя революционного идеала.

Традиционные для реализма исследовательские функции уступают место функциям сугубо иллюстративным. Миссия литературы видится в создании виртуально- идеальной модели социального и природного мира. Вера в завтрашний идеал настолько сильна, что человек готов пожертвовать прошлым и настоящим лишь потому, что они не отвечают идеалу будущего. Принципы художественной типизации уже не исследуют типические характеры в их взаимодействии с реалистической средой, но утверждение нормативных (долженствующих быть с позиций социального идеала) характеров в нормативных обстоятельствах. Эту эстетическую систему, принципиально отличную от нового реализма, принято называть нормативизмом.

Более того, эти тенденции соседствуют в творчестве одного и того же автора или даже в одном и том же произведении. Примером последнего может служить роман А. Фадеева «Разгром» (1927).

Подобно горьковскому Павлу Власову любимые персонажи Фадеева проделывают путь нравственного возрождения. Морозка, видевший в жизни только плохое и грязное, пошел в партизанский отряд, как он сам говорит, не ради прекрасных глаз командира, а для того, чтобы построить лучшую, праведную жизнь. К концу романа он избавляется от присущего ему анархизма, впервые испытывает неожиданное чувство любви к Варе. Коллектив стал ему родным, и Морозка, не задумываясь, отдает свою жизнь за товарищей, предупреждая отряд об опасности. Разведчик Метелица, считавший, что ему глубоко безразличны люди, вступается за пастушонка и перед смертью открывает для себя, что любит окружающих его людей.

Роль активного воспитателя масс А. Фадеев доверяет командиру отряда Левинсону, за тщедушной внешностью которого он видит духовную силу, убежденность в необходимости революционным путем преобразовать мир.

Идея «социального гуманизма», когда во имя высшей цели можно жертвовать человеком, личностью, сближает роман А. Фадеева с нормативизмом.

Впрочем, не исключено, что художник восторжествовал в Фадееве-политике. Ведь роман назван «Разгромом», а не «Победой».

Если книга А. Фадеева несет в себе как черты подлинного реализма, так и нормативизма, то повесть Ю. Либединского «Неделя» (1922) написана исключительно в традициях нормативизма и утопизма.

За этой страшной исповедью стоит утопическое мироощущение в наиболее чудовищной его форме, ставшей идеологическим обоснованием соцреализма.

Включенность человека в исторический процесс, утверждение его прямых контактов с «макросредой» парадоксальным образом обесценивает героя. Он как бы лишается самоценности и оказывается значимым лишь потому, что способствует историческому движению вперед. История в подобном понимании получает смысл и значение лишь постольку, поскольку движется к «золотому веку», локализованному где-то далеко впереди.

Крайнюю форму такой антигуманистической позиции воплотил (вполне сочувственно в отношении к идеям героя) писатель А. Тарасов-Родионов в повести «Шоколад», рассказывающей о том, как чекист Зудин принимает решение пожертвовать своей жизнью, но не бросить и малой тени на мундир ЧК. Обвиненный во взяточничестве, Зудин приговорен к расстрелу. И для его товарищей, уверенных в его невиновности, но вынесших, тем не менее, смертный приговор, и для него самого это решение представляется единственно верным.

Прежде всего, утверждаются новые по сравнению с традиционным реализмом функции искусства: не исследование действительных конфликтов и противоречий времени, а сотворение модели идеального будущего, модели «великолепного дворца». На передний план выходит пропаганда того, какой прекрасный дом будет когда-нибудь построен на месте реальных, ныне существующих жилищ.

Эти идеи, сразу же заложенные в программу нового направления, пробуждаясь и все более активно развиваясь, оказались своего рода «раковыми клетками» нового искусства. Именно они привели к перерождению нового реализма в нормативную нереалистическую эстетику на протяжении 20-50-х годов.

3. Модернистские течения

Русская литература в 20-х гг. Направления в литературе 20-х годов

«Разломанность» и фрагментарность композиции «Голого года» обусловлена отсутствием в романе такой точки зрения на происходящее, которая могла бы соединить несоединимое для Пильняка: кожаные куртки большевиков (нарицательный образ для литературы 20-х годов) и разгул русской вольницы; Китай-город и деревенскую баню; вагон-теплушку и провинциальный купеческий дом. Только наличие такой композиционной точки зрения, в которой был бы выражен «идеологический центр» произведения, способно было бы объединить и объяснить явления, разбросанные Пильняком в эпическом пространстве его романа.

В романе декларируется отказ от реалистических принципов типизации, отказ от детерминизма. Обстоятельства не способны сформировать характер. Они предстают как не соединенные какой-либо логической связью, как разрозненные фрагменты действительности.

Поэтому мотивации характера Пильняк ищет не в сфере социальных и межличностных связей героя, но в самой его личности. Этим объясняется тяготение писателя к элементам натурализма. Отказ от апокалипсического масштаба видения мира (стандартного для 1920-х годов) стряхивает с человека культурные, нравственные и прочие ориентиры, обнажает «естественные начала», главным образом, пол. Это физиологические инстинкты в наиболее явном и неприкрытом виде: именно они практически не поддаются обузданию социальным положением человека, культурой, воспитанием. Такие инстинкты и мотивируют у Пильняка поведение и героя, и целых масс людей.

В «Голом годе» Борис Пильняк намечает хотя бы гипотетическую возможность синтеза расколотых революцией фрагментов действительности. Точкой зрения, дающей подобную перспективу, оказывается позиция большевиков. Их знаменитые «кожаные куртки» для Пильняка тоже были лишь абстрактным образом. Собирательность портрета, его нарочитый, принципиальный акцент на внешность, подчеркивание решимости как единственной доминанты характера не могли сделать точку зрения «кожаных курток» тем идеологическим центром, который скрепил бы повествование, синтезировал разрозненные картины действительности. Если бы их точка зрения стала доминирующей, то конфликт между ними и обывателями (частными жителями, мужиками и бабами) был бы освещен так же, как в «Неделе» Ю. Либединского. Отсутствие в романе Пильняка этого идеологического центра и становится той принципиальной гранью, которая отделяет эстетику соцреализма от модернизма.

Характерно, что преклонение и страх перед несгибаемой волей большевиков проявятся не только в «Голом годе», но и в «Повести непогашенной луны» (1927), сыгравшей роковую роль в жизни писателя. В основу ее сюжета положена реальная история умерщвления героя Гражданской войны Фрунзе на операционном столе: операция по удалению давно зажившей язвы желудка была сделана, если верить активно ходившим тогда слухам, по приказу Сталина. Современники легко узнали его в образе негорбящегося Человека, а в несчастном командарме Гаврилове нашли черты покойного Фрунзе. Власти предержащие так испугались появления этой повести, что тираж «Нового мира», где она была опубликована, был изъят, а Воронский, которому Пильняк посвятил свое произведение, публично отказался от посвящения.

Этой картине, нарисованной яркими, наложенными друг на друга мазками, противостоит мир трезвых дел и расчета, мир негорбящегося Человека. Все в этом мире подчинено строгому контуру: «Вехами его речи были СССР, Америка, Англия, земной шар и СССР, английские стерлинги и русские пуды пшеницы, американская тяжелая индустрия и китайские рабочие руки. Человек говорил громко и твердо, и каждая его фраза была формулой».

Обратим внимание, что в двух приведенных цитатах Пильняк нарочито сталкивает импрессионистическую и «контурную» картины действительности, живую жизнь и твердый, трезвый расчет. Побеждает последняя. Стремясь внести в свой художественный некое организующее начало, способное собрать розненные картины бытия в нечто целостное, Пильняк почти фатально приходит к образу негорбящегося Человека. Этот герой, как бы возвысившись над художественным миром повести, накладывает на живую жизнь жесткий контур, как бы обездвиживая ее, лишая внутренней, пусть и хаотичной, свободы. Найдя организующий идеологический центр, Пильняк ужаснулся ему, не принял, оттолкнул от себя, оставшись в своих последующих вещах в рамках модернизма. Художественный мир Б. Пильняка при всей своей внешней аморфности, фрагментарности, случайности был отражением течения живой жизни, нарушенного трагическими историческими перипетиями русской действительности 10-20-х годов.

Гротеск, гипербола, фантастика в литературе 20-х годов. Действительность начала 1920-х годов представлялась современникам настолько ирреальной, что появление в литературе этого периода фантастического гротеска вполне закономерно. Гротеск присутствует в творчестве реалиста Горького («Рассказ о герое», «Карамора»), молодого Каверина («Скандалист, или Вечера на Васильевском острове», рассказы первой половины 20-х годов), Ю. Тынянова («Восковая персона», «Подпоручик Киже»), А. Грина («Канат», «Крысолов», «Серый автомобиль», другие рассказы), Булгакова («Дьяволиада», «Собачье сердце», «Роковые яйца»).

Фантастичность сюжетных ходов, ирреальность героя, гротескность образов, обусловленная единственной детерминантой характера, подчиняющей себе персонаж, являются важнейшими чертами гротескной поэтики. За гротескностью, фантастичностью, невероятными преувеличениями стоит стремление писателей в метафоричной, а потому зримой форме представить наиболее значимые, глубинные вопросы бытия: общие проблемы этики, проблему соотношения сознания и подсознания, культуры и варварства.

Принципиальное различие между реалистической и модернистской мотивацией характера демонстрирует роман Юрия Олеши «Зависть» (1927).

В гротескных образах Володи Макарова и Андрея Бабичева до апогея доведены требования отречения от своего «я», от сложного и многообразного мира человека.

Реальная картина мира искажается, характеры деформируются, нарушаются фабульные связи, мотивировки событий получают некий ирреальный оттенок.

4. Стилевые тенденции

Русская литература в 20-х гг. Направления в литературе 20-х годов

Естественно, что подобные изменения в сюжете и композиции произведения не могли не затронуть его стиль. Олеша обращается к так называемой орнаментной или поэтической прозе, расцвет которой приходится на 20-е годы.

В этот период в литературе можно выделить три наиболее важные стилевые тенденции. Традиционному литературному, иначе нейтральному стилю противостояли две стилевые тенденции, получившие название сказа и орнаментальной прозы. Для новой стилистики характерно отношение к речи как к предмету изображения, поскольку изображаются не только события, характеры, но и то, как об этом говорится. В связи с этим важной становится фигура рассказчика, повествователя. Этот образ дается не в сюжете; его характер и особенности сознания передаются через его речь.

Сказ — форма повествования, которая ориентирована на чужое сознание, на социально иной тип мышления. Поэтому сказ всегда социально окрашен, выражает точку зрения определенного социума: крестьянской или рабочей среды, мещанства.

5. Вопрос о культурном наследии

Русская литература в 20-х гг.

Воронский и его сторонники считали, что классическое наследие, вся настоящая культура прошлого не может не войти в культуру современную, составив ее фундамент, считали они.

Вплоть до 1927 года, когда Воронский был вынужден уйти со своего поста, цитадель «Красной нови» была неприступна.

Однако в литературе еще оставались перевальцы, пытавшиеся на протяжении трех лет отстаивать идеи А. К. Воронского. В апреле 1930 года группа «Перевал» была подвергнута уничтожающей критике на дискуссии в Комакадемии, проходившей под характерным лозунгом: «Против буржуазного либерализма в художественной литературе».

Дискуссия Комакадемии показала, как воспринимали положение перевальцев их современники. Очевидные для нас, они вовсе не представлялись такими тогда. Лозунг гуманизма, который трактовался его защитниками как идея самоценности человеческой личности, ее суверенитета, трактовался в проработочном докладе сотрудника Комакадемии так: «реакционный мелкий буржуа, развертывающий знамя буржуазного либерализма, органически не может обойтись без лозунга «гуманизма», ибо это один из лозунгов самозащиты и сопротивления «угнетенных», «обиженных», выбиваемых революцией из седла классов и групп».

Воронский в этой дискуссии не участвовал, так как наблюдал за литературным процессом уже не изнутри, а сторонне. Он занимается написанием большой книги о Гоголе, пока его судьба, личная и литературная, не оборвалась в 1937 году.

Группировки и прочие литобъединения просуществовали до 1932 года, когда постановлением «О перестройке литературно-художественных организаций» все группировки ликвидировались, а всем писателям, стоявшим «на платформе советской власти», предписывалось войти в новый Союз советских писателей. Создавалось своеобразное, сверхидеологизированное, литературное министерство, которым длительное время руководил известный писатель Александр Фадеев.

6. Отношение искусства к действительности

Русская литература в 20-х гг.

Вопрос о творцах новой культуры, столь же принципиальный, как и первый, приведший к размежеванию литературных сил, поворачивался в повседневных баталиях самыми неожиданными гранями.

Собственно этим и занималась «Красная новь». Решающим фактором отбора материала для публикации была его художественность и актуальность. Сам факт публикации на страницах «Красной нови» был для писателя настоящим поступком: он означал, во-первых, профессиональное признание очень строгим ценителем, а во-вторых, размежевание с левым и правым фронтом. Могла ли подобная ориентация «на того, кого и раньше называли разночинцем», на «подлинный демос городов и деревень», и даже на «осколки прежних дореволюционных общественных слоев и прослоек» не вызвать негодования у сторонников и блюстителей пролетарской чистоты, сосредоточенной в официозе РАППа?

7. Литературная Россия в 20-е годы

Русская литература в 20-х гг.

Трагизм мироощущения русского человека в этот исторический период был во многом обусловлен национальной судьбой России. Противостояние народа и образованной части общества на рубеже XIX и XX веков достигло опасной черты и завершилось расколом, который привел к революции и Гражданской войне, нанесшей невиданный ущерб

Другую ветвь русской литературы XX века составила советская литература, которая создавалась в нашей стране, публиковалась и находила путь к читателю. Именно эта ветвь литературы испытывала на себе самое колоссальное давление политического пресса.

Нормальное развитие литературы возможно, когда разные художественные явления плодотворно взаимодействуют друг с другом. Разнообразие художественных концепций мира и человека значительно обогащает литературу и перспективы, открытые перед ней. Однако жесткий политический прессинг, которому литература с разной степенью интенсивности подвергалась с первых до последних дней советской власти, деформировал процесс взаимодействия разнородных художественных концепций. Идеология советского государства стремилась утвердить единый взгляд на мир и на место человека в нем.

Источник