лекции по истории зарубежной истории
Поляк Г.Б., Маркова А.Н. Всемирная история. Учебник для вузов
ОГЛАВЛЕНИЕ
К ЧИТАТЕЛЮ 3
ВВОДНАЯ ГЛАВА 4
ПЕРВОБЫТНАЯ ЭПОХА 11
ГЛАВА 1. ПЕРВОБЫТНАЯ ЭПОХА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА 11
1.1. ВАРИАНТЫ ПЕРИОДИЗАЦИИ ДРЕВНЕЙШЕЙ ИСТОРИИ 11
1.2. ПЕРЕХОД ОТ ПРИСВАИВАЮЩЕГО ХОЗЯЙСТВА К ПРОИЗВОДЯЩЕМУ 15
1.3. РАЗЛОЖЕНИЕ ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОГО СТРОЯ 16
ДРЕВНИЙ МИР 17
ГЛАВА 2. ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА 18
2.1. ЭПОХА РАННЕЙ ДРЕВНОСТИ (КОНЕЦ IV – КОНЕЦ II ТЫС. ДО Н.Э.) 18
2.2. ЭПОХА РАСЦВЕТА ДРЕВНИХ ГОСУДАРСТВ (КОНЕЦ II – КОНЕЦ I ТЫС. ДО Н.Э.) 22
2.3. ЭПОХА ПОЗДНЕЙ ДРЕВНОСТИ 27
ГЛАВА 3. ИСТОРИЯ АНТИЧНЫХ ГОСУДАРСТВ 28
3.1. АНТИЧНАЯ ГРЕЦИЯ (III ТЫС. ДО Н.Э. – 30 Г. ДО Н.Э.) 29
3.2. АНТИЧНЫЙ РИМ (VIII В. ДО Н.Э. – V В. Н.Э.) 35
ГЛАВА 4. ЦИВИЛИЗАЦИЯ ДРЕВНЕЙ РУСИ 39
4.1. ДРЕВНЕЙШИЕ ПОСЕЛЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ НАШЕЙ СТРАНЫ (ОТ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ДО VI В. Н.Э.) 40
4.2. ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ НА ПОРОГЕ ОБРАЗОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА (VI – IX ВВ.) 43
СРЕДНЕВЕКОВЬЕ 48
ГЛАВА 5. СТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ 48
5.1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬ (V-XVII ВВ.) 49
5.2. РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ(V – Х ВВ.) 51
5.3. КЛАССИЧЕСКОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ (XI-XV ВВ.) 53
5.4. ПОЗДНЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ (XVI – НАЧ. XVII ВВ.) 57
ГЛАВА 6. РУСЬ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ 61
6.1. КИЕВСКАЯ РУСЬ (IX – ХII ВВ.) 61
6.2. СТАНОВЛЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ В РУССКИХ ЗЕМЛЯХ (XI – XV ВВ.) 65
6.3. ФОРМИРОВАНИЕ И ВОЗВЫШЕНИЕ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА (ХШ – XV ВВ.) 69
ГЛАВА 7. ГОСУДАРСТВА ВОСТОКА В СРЕДНИЕ ВЕКА 70
7.1. ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ СТРАН ВОСТОКА В СРЕДНИЕ ВЕКА 71
7.2. ИНДИЯ (VII – XVIII ВВ.) 71
7.3. КИТАЙ (III – XVII ВВ.) 74
7.4. ЯПОНИЯ (III – XIX ВВ.) 79
7.5. АРАБСКИЙ ХАЛИФАТ (V – XI ВВ. Н.Э.) 83
НОВОЕ ВРЕМЯ 86
ГЛАВА 8. ЕВРОПА: ПЕРЕХОД К НОВОМУ ВРЕМЕНИ 86
8.1. ПОСЛЕДСТВИЯ ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ 87
8.2. НИДЕРЛАНДЫ 89
8.3. АНГЛИЯ 90
8.4. ФРАНЦИЯ 93
8.5. ГЕРМАНИЯ 96
ГЛАВА 9. РОССИЯ В XVI-XVII ВВ. 99
9.1. РОССИЯ В XVI ВЕКЕ 99
9.2. XVII ВЕК В ИСТОРИИ РОССИИ 104
ГЛАВА 10. ЕВРОПА В XVIII В. 110
10.1. РАННИЕ БУРЖУАЗНЫЕ ГОСУДАРСТВА И ПРОСВЕЩЕННЫЙ АБСОЛЮТИЗМ В ЕВРОПЕ 110
10.2. ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 112
10.3. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ СТРАН ЕВРОПЫ В XVIII В. 115
ГЛАВА 11. РОССИЯ В XVIII ВЕКЕ 119
11.1. РОССИЯ ПРИ ПЕТРЕ I 119
11.2 СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII В. 121
11.3. ПРОСВЕЩЕННЫЙ АБСОЛЮТИЗМ В РОССИИ 126
ГЛАВА 12. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СТРАН ЕВРОПЫ В XVIII В. 128
12.1. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЕВРОПЕ 128
12.2. КОЛОНИАЛЬНАЯ СИСТЕМА ЕВРОПЕЙСКИХ ДЕРЖАВ 132
12.3. ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ В АНГЛИЙСКИХ КОЛОНИЯХ СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ 133
ГЛАВА 13. ВЕДУЩИЕ СТРАНЫ МИРА В XIX В. 136
13.1. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И РЕВОЛЮЦИОННОЕ ДВИЖЕНИЕ В ЕВРОПЕ В XIX ВЕКЕ 136
13.2. БУРЖУАЗНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ, США, ЯПОНИИ 141
13.3. ФОРМИРОВАНИЕ ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ 144
ГЛАВА 14. РОССИЯ В XIX В. 153
14.1. ПОЛИТИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНО – ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИ В НАЧАЛЕ XIX В. 153
14.2. РОССИЯ ЭПОХИ НИКОЛАЯ I 158
14.3. РОССИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. 160
НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ 167
ЧАСТЬ I. ВСЕМИРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС И ХХ ВЕК 167
ГЛАВА 15. МИРОВЫЕ ВОЙНЫ XX ВЕКА. ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ 169
15.1. ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА 170
15.2. ЗАРОЖДЕНИЕ ФАШИЗМА. МИР НАКАНУНЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ 174
15.3. ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА 175
ГЛАВА 16. КРУПНЕЙШИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ. ФЕНОМЕН ГОСУДАРСТВЕННО-МОНОПОЛИСТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИКИ 180
16.1. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX В. 180
16.2. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КРИЗИСЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX В. 183
ГЛАВА 17. КРУШЕНИЕ КОЛОНИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ. РАЗВИВАЮЩИЕСЯ СТРАНЫ И ИХ РОЛЬ В МЕЖДУНАРОДНОМ РАЗВИТИИ 186
ГЛАВА 18. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ МИРОВОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИЗМА 190
18.1. ОБРАЗОВАНИЕ МИРОВОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИЗМА 190
18.2. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ МИРОВОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИЗМА 192
18.3. РАСПАД МИРОВОЙ СИСТЕМЫ СОЦИАЛИЗМА 194
ГЛАВА 19 ТРЕТЬЯ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ. 195
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ 195
19.1. ЭТАПЫ СОВРЕМЕННОЙ НТР 195
19.2. ПЕРЕХОД К ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ 198
ГЛАВА 20 ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ МИРОВОГО РАЗВИТИЯ 199
НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ 199
20.1. ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ 199
20.2. ТРИ МИРОВЫХ ЦЕНТРА КАПИТАЛИЗМА 201
20.3. ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ 202
ЧАСТЬ II. РОССИЯ В ХХ В. 204
ГЛАВА 21. РОССИЯ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХХ ВЕКА 204
21.1. РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ НАЧАЛА XX В. 204
21.2. ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СТРАНЫ СОВЕТОВ В ДОВОЕННЫЙ ПЕРИОД (X. 1917 Г. – VI. 1941 Г.). 207
21.3. ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА (1941-1945 ГГ.) 211
ГЛАВА 22. РОССИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX СТОЛЕТИЯ 214
22.1. ПОСЛЕВОЕННОЕ ВОССТАНОВЛЕНИЕ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА. 215
РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ СССР В 50-60-Е ГГ. 215
22.2. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ, 218
ОСЛОЖНИВШИЕ ВЫХОД СТРАНЫ НА НОВЫЕ РУБЕЖИ 218
22.3. РАСПАД СССР. ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ РОССИЯ. ТРУДНОСТИ ПЕРЕХОДА К РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ 223
ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ 226
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА 228
Всероссийский заочный финансово-экономический институт
Ректор акад. А.Н. Романов Председатель Научно-методического совета проф. Д.М. Дайитбегов
Рецензенты: кафедра «История « Российской экономической академии им. Г.В. Плеханова и д-р ист. наук проф. О.Г. Обичкин
Главный редактор издательства Н.Д. Эриашвили
В 84 Всемирная история: Учебник для вузов/ Под ред. –Г.Б. Поляка, А.Н. Марковой. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997. – 496 с. ISBN 5-85178-042-8
История – обязательная учебная дисциплина во всех вузах. Говоря словами Н.Г. Чернышевского, нельзя быть образованным человеком, не зная истории. Знание истории интеллектуально и политически развивает человека, позволяет сформировать его мировоззрение и в конечном счете формирует в каждом из нас гражданина. В учебнике обобщено историческое развитие человеческого общества от первобытной эпохи до настоящего времени с выделением разделов: Первобытная эпоха, Древний мир. Средневековье, Новое время и Новейшее время.
Для студентов высших учебных заведений, а также для широкого круга читателей.
Лекции по истории зарубежной истории
Предки Боккаччо были крестьянами, они жили в маленьком тосканском городке Чертальдо, где имели дом и маленький клочок земли. Отец писателя стал купцом. Человеком он был, по словам сына, грубым и неотесанным. Торговец и ростовщик, он был прижимист, жесток и энергичен, быстро разбогател и сделался компаньоном всесильного флорентийского банкирского дома Барди. В 1321 г. он уже заседал во флорентийском правительстве, а в 1324 г. был избран консулом цеха менял. По делам ему часто приходилось бывать за границей, чаще всего в Неаполе и Париже. О том же, как жили купцы в этих городах, блестяще рассказал его сын в первых новеллах «Декамерона».
В середине 20-х гг. отец отвез Джованни в Неаполь и отдал в обучение к крупному коммерсанту. Вскоре, однако, выяснилось, что к этой профессии у мальчика нет решительно никакого стремления. Тогда ему было приказано ходить в университет и изучать каноническое право. Но и к этому делу склонности у Боккаччо тоже не оказалось.
В XIV в. у флорентийских нотариусов и купцов стали вдруг рождаться дети, решительно не желавшие быть похожими на добропорядочных, трезво мыслящих родителей. Так появилось поколение интеллигентов, создавшее эпоху Возрождения.
Юного же Боккаччо увлекала только поэзия. Деньги и положение отца открыли ему доступ в великосветское общество, где читались стихи трубадуров, распахнули перед ним двери литературно-научного кружка, собиравшегося подле короля Роберта Анжуйского. Неаполь первой половины XIV в. вообще был одним из крупнейших культурных центров Западной Европы. В университете читал блистательные лекции близкий друг Данте, последний стильновист Чина да Пистойя, а Джотто расписывал фресками королевский дворец. Последний был значительнейшей личностью: живописец, архитектор, скульптор, поэт, прославленный острослов. Король Роберт часто ходил смотреть, как он работает, и послушать его шутки. Иногда он брал с собой Боккаччо. Джотто произвел на юношу потрясающее впечатление. Потом, в «Декамероне», он поместит Джотто в число чемпионов находчивости и будет удивляться тому, как это «природа в безобразнейшем человеческом теле скрывает иной раз какой-нибудь чудный дар».
Именно Боккаччо первым понял, что не кто иной, как Джотто, открыл новую эру в европейском искусстве, правдиво изображая природу. Создавая теорию реализма, Боккаччо опирался на эстетический идеал эпохи Возрождения, заложенной во фресках Джотто, поэзии Данте и Петрарки.
Боккаччо считал, что новый реалистический метод, благодаря которому Джотто «возродил искусство», был своего рода идеологическим переворотом, переориентацией писателей и художников на те самые зарождающиеся интеллигентские слои населения. Уже с 30-х гг. Боккаччо шел к этой концепции реализма.
В эти годы до Неаполя стали доходить стихи Петрарки и слухи о его необыкновенной учености. Король Роберт вступил с поэтом в переписку. Прочтя петрарковские сонеты, Боккаччо сжег все свои юношеские стихотворные опыты, и направил свои стопы на новые, непроторенные пути.
Но, думается, что прежде всего острый глаз писателя-сатирика, жизнь Неаполя, с его куртуазным верхом и вонючими закоулками бедных кварталов, прежде всего это, а не ученость создали неповторимый боккаччовский реализм, одной из главных черт которого является, как ни странно, романтика.
При дворе Роберта молодой Боккаччо встретил Марию д’Аквино, незаконную дочь короля, бывшую к тому времени уже замужем. Эта любовь стала символом многих и многих книг писателя, где под именем Фьяметты выведена именно Мария д’Аквино.
Во вступлении к «Декамерону» Боккаччо пишет: «С юных лет и до последнего времени я пылал необычайною, возвышеннейшею и благородной любовью. «
В первый, неаполитанский, период творчества Боккаччо создал многочисленные стихотворения, воспевающие Фьяметту на фоне идеализированных окрестностей Неаполя, затем пухлый роман «Филоколо» и две большие поэмы «Филострато» и «Тезеида». В XIV в. эти книги, почти забытые теперь, жадно читались и сыграли важную роль в развитии итальянской литературы.
В «Филострато» и «Тезеиде» средневековые французские романы обрабатываются стихом народной октавы.
Здесь еще нет того Боккаччо, которого мы знаем и любим, но уже предвосхищена будущая итальянская рыцарская поэма.
В 1340 г. отец Боккаччо разорился, и молодому поэту пришлось вернуться во Флоренцию. Из нужды с тех пор он никогда не выбирался. Все попытки найти щедрого мецената ни к чему не привели, и в конце концов он стал дипломатом флорентийской коммуны, которая платила за услуги весьма скудно.
Нет нужды пересказывать вновь (см. очерки о Данте и Петрарке) политическую жизнь Флоренции. Скажу только, что Боккаччо, в отличие от Петрарки, был убежденным республиканцем и тираноборцем, упрекая старшего товарища за дружбу с Висконти, кровавым правителем Милана, и восклицая: «Нет жертвы более угодной Богу, чем кровь тирана!»
В «Амето» средневековому христианскому идеалу духовной нищеты противопоставлен гуманистический идеал внутреннего, духовного богатства. В «Элегии. » Боккаччо проводит как бы психологический анализ личности, роман представляет собой внутренний поток воспоминаний, в течение которого по фрагментам воскрешается в сознании героини время потерянного счастья. Этот поток, как основа композиции, стал огромным художественным открытием, в свое время, разумеется, не оцененным, зато в ХХ столетии сделавшимся едва ли не столбовым путем романистики.
Однажды, вероятно, в начале 60-х гг., с писателем случилось странное происшествие. К нему явился некий картезианский монах, по имени Чиани, и сообщил, что другой монах того же ордена, святой Пьетро Петрони, недавно умерший, исповедуясь на смертном одре, поведал ему тайну: будто поэта ожидает скорый и трагический конец, если он не оставит своей зловредной литературной деятельности. Все это, мол, монах Пьетро прочел на лице Искупителя, где написано все прошедшее, настоящее и будущее, а Чиани должен теперь явиться ко всем живущим вольнодумцам, в том числе и к Петрарке.
Этот фарс имел удивительные последствия. Боккаччо, которому было около пятидесяти, поддался обману, углубился в себя, вступил даже в духовное сословие, стал изучать богословие и удалился в родительский дом в Чертальдо, где и написал свои поздние латинские сочинения «О превратностях судьбы знаменитых людей», «О знаменитых женщинах», «Происхождение языческих богов», «О названиях гор, озер, рек, болот и морей» и слабейшее из всех «Видение любви», монотонную аллегорию в терцинах, в подражание петрарковским «Триумфам». Вместе с Петраркой, опираясь на древность, Боккаччо заложил основы гуманистической науки о человеке, создал не только художественные, но ученые и публицистические произведения. Последние годы Боккаччо были отданы Данте. В октябре 1373 г. флорентийская коммуна поручила ему прочесть лекции о «Божественной комедии». Боккаччо читал их в церкви св. Стефана до января 1374 г., когда болезнь вынудила его отказаться от публичных выступлений. Комментарий к «Комедии» стал его последним и, к сожалению, неоконченным трудом. Боккаччо познакомил гуманистическую молодежь с Данте, приобщил ее к миру дантовских идей. Именно автору «Декамерона» итальянский гуманизм более всего обязан тем, что даже в пору самых страстных увлечений античностью он не порывал связей с «народным языком» и народной культурой.
Умер Боккаччо 21 декабря 1375 г. в Чертальдо. На его могиле написано: «Он занимался благодатной поэзией».
Произведение, благодаря которому Боккаччо, наряду с Данте и Петраркой, является третьим отцом-основателем итальянской литературы и которое, если можно так сказать, сделало его отцом и воспитателем итальянской прозы, есть книга новелл «Декамерон», что в переводе с греческого означает «Десять дней». Названа она так потому, что разделена на десять частей, каждая из которых посвящена одному дню и содержит в себе десять новелл.
Вообще-то, в литературе уже были подобные прецеденты: индийская книга басен «Гитопадеса», арабские «Тысяча и одна ночь», «История семи мудрецов», «Клерикальные дисциплины» Петра Альфонсы, «Римские деяния», «Сто древних новелл» и т.д.
После же «Декамерона» было сочинено и издано еще множество подобных сборников: книги Франко Саккетти, Сэра Джованни, «Новеллино» Томмазо Мазуччо, «Гептамерон» Маргариты Наваррской, циничные новеллы Маттео Банделло, Аньоло Фиренцуолы, наконец, «Пентамерон» Джамбаттисты Базиле, жившего уже в начале XVII в. Но лучшим, вершинным сборником разрозненных и в то же время как бы скрепленных общей идеей рассказов, несомненно, остается «Декамерон» Боккаччо. Книга начинается великолепным описанием чумы. В 1348 г. она ворвалась во Флоренцию, затем прокатилась по всей Европе, захлестнув даже островную Англию. В те времена «черная смерть» была обычным явлением, но эпидемия 1348 г. поразила даже привычных ко всему летописцев. Во Флоренции она унесла 2/3 населения. У Боккаччо умер отец. Ждали конца света. Всех охватила паника. Даже Петрарка призывал в это время к религиозному покаянию.
Если говорить о фабуле «Декамерона», то все покажется достаточно простым, даже примитивным. Семь девушек и трое юношей, укрывшись в загородном поместье от чумы, пируя и занимаясь любовью, ежедневно рассказывают каждый по одной истории на заданную тему. Эти рассказы лишь отчасти придуманы Боккаччо, а в основном заимствованы им из более ранней литературы, однако обработаны по-своему все без исключения и часто до неузнаваемости. Многие ученые видят в «Декамероне» такую же грандиозную идейно-эстетическую «сумму» средневековья, какой для XIV в. стала «Божественная комедия» Данте.
Первый слой этой «рамы» образует авторское Я. Индивидуализм как новый принцип в мышлении и творчестве сразу же выдвигается на первый план. «Декамерон» начинается вступлением, где Боккаччо рассказывает о своей любви, и заканчивается авторским послесловием. Более того, в начале Четвертого дня Боккаччо вторгается в повествование и, отодвигая в сторону веселую компанию, рассказывает от собственного имени сто первую новеллу «О гусынях», где, споря с критиками, развивает теорию новой прозы.
И еще символ: в отличие от богословских гексамеронов, то есть шестидневов, в которых пересказывались библейские легенды о сотворении мира, в «Декамероне» новый мир был создан не за шесть, а за десять дней, и не Богом, но человеческим обществом. В начале ХХ в. известный американский журналист Джон Рид, посетив охваченную революцией Россию, выпустит книгу очерков «Деесять дней, которые потрясли мир». Есть над чем задуматься, не так ли.
Итак, в одной книге Боккаччо сумел собрать все добродетели и пороки человеческого рода. Никто до него, а возможно, и после него не знал так хорошо человеческого сердца и не изобразил с большей силой человеческих страстей, как никто не обладал в такой степени той мощью комизма, которая может заставить людей смеяться над собственными слабостями и делает их мудрее и лучше на их собственный счет.
Данте, Петрарка и Боккаччо, можно сказать, втроем создали итальянскую литературу. Однако непосредственное влияние на ее дальнейшее развитие оказали только двое последних. И с этим влиянием нам еще не раз придется встречаться.
Лекции по истории зарубежной истории
На рубеже XIV в. вся северная Италия охвачена борьбой партий гвельфов (сторонников папской власти) и гибеллинов (сторонников императорской власти). В 1300 г. за четыре года до рождения поэта во Флоренции у власти находились белые (умеренные) гвельфы. В этом же году в течение двух месяцев в правящей коллегии приоров был Данте, который к этому времени приурочил впоследствии свое странствие по загробному миру. В нотариусах же при коллегии приоров состоял Пьетро ди Паренцо по прозвищу Петракко дель Инчизо, в семье которого спустя четыре года родится сын Франческо (что означает «французик»).
В 1302 г. во Флоренции власть захватывают черные гвельфы; Данте и другие «белые» изгнаны. А через несколько месяцев Петракко обвиняется в подделке государственных документов и вынужден спасать жизнь бегством в Ареццо, бросив дом и имущество, которое немедленно конфискуется.
Петрарка же проводит свое детство до 1311 г. в Инчизе. В 1311 г. император Генрих VII вступил в Италию с целью покорить гвельфскую Флоренцию. Лагерь его стоит в Пизе, куда стекаются флорентийские изгнанники, в их числе Данте и Петракко с семьей. Здесь семилетний Франческо единственный раз в жизни и увидел великого поэта. Забегая вперед, скажу, что отношение Петрарки к автору «Божественной комедии» на протяжении жизни было явно неоднозначным. Не ценить Данте он, конечно, не мог, особенно как лирика, тем более, что молодой поэт, разумеется, многому учился и у корифея, и вообще у стильновистов. Однако вот приобретать рукопись «Комедии» Петрарка едва ли не всю жизнь отказывался, мотивируя это тем, что боялся попасть под влияние Данте. Впрочем, может быть, это маскировка, ведь известно и то, что Петрарка был страстным собирателем рукописей, и то, что под влиянием этой страсти нередко был нечист на руку (т.е. приворовывал редкие манускрипты в различных монастырях, которые посещал по дипломатическим делам).
Живописная южная природа предместий Авиньона навсегда покоряет сердце подростка и отвращает его от города. Последующие пять лет Петрарка учится в университете Монпелье на юге Франции: отец хотел, чтобы он стал нотариусом. Однако эта карьера и это образование тяготят подростка: он предпочитает читать и собирать латинских классиков.
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!
Благословенна боль, что в первый раз
Я ощутил, когда и не заметил,
Как глубоко пронзен стрелой, что метил
Мне в сердце Бог, тайком разящий нас!
Благословенны жалобы и стоны,
Какими оглашал я сон дубрав,
Будя отзвучья именем Мадонны!
(Перевод Вяч. Иванова)
Позднее он создаст философский труд «Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру», который построит как диалог Франциска и блаженного Августина. Любовь к природе, Лауре (самое имя которой означает «лавр») и литературе составляют основную сущность не только Петрарки-поэта, но и Петрарки-человека, однако это не значит, что, человек по преимуществу кабинетных занятий, он жил этаким анахоретом.
Вновь вернувшись в Воклюз, в 1342 г. он завершает «Триумф любви» и первую редакцию «Канцоньере» (насчитывающую около 100 стихотворений).
Привожу фрагмент последней:
Италия моя, судьбе коварной
Мирской не страшен суд.
Ты при смерти. Слова плохой целитель.
Но я надеюсь, не молчанья ждут
На Тибре и на Арно,
И здесь, на По, где днесь моя обитель.
Прошу тебя, Спаситель,
На землю взор участливый склони
И над священной смилуйся страною,
Охваченной резнею
Без всяких оснований для резни.
В сердцах искорени
Жестокое начало
И вечной истине отверзни их,
Позволив, чтоб звучала
Она из недостойных уст моих.
Да оборвется здесь на полуслове
Любовный стих! Певец устал, и лира
Настроена на самый скорбный лад.
В 1350 г. по дороге в Рим Петрарка впервые посещает Флоренцию (по приглашению Боккаччо, который к тому времени уже написал его биографию). Здесь они впервые встречаются.
В 1356 г. Петрарка едет послом от Висконти к императору Карлу IV в Прагу, где получает от него номинальное звание имперского советника и придворного пфальц-графа.
После смерти слава его превысила славу любого другого поэта. Флорентийцы тщетно выпрашивали у падуанцев тело поэта, дабы похоронить на родине предков. Ночной вор, прокравшись в мавзолей поэта, отсек у него правую руку и привез во Флоренцию: мол, коли не отдают всего тела, так пусть хоть гениальная длань нашей будет! Но это все мирские слабости и славолюбие. Неравнодушный к славе, Петрарка был истинным гражданином мира. После смерти он стал гражданином поэзии, для которой нет границ, ни временных, ни пространственных.
Послание мое,
Стой на своем, не повышая тона,
Поскольку к людям ты обращено,
Которые давно
От правды отвернулись оскорбленно.
Зато тебя, канцона,
Приветят дружно те,
Что о добре пекутся к чести мира.
Так будь на высоте,
Иди, взывая: «Мира! Мира! Мира!»
Петрарка был первым ученым-гуманистом и поэтом Возрождения, еще, можно сказать, до Возрождения, первым писателем, осознавшим себя человеком Нового времени.
Это книга, в которой поэт не только поведал о смятении чувств, но сумел как бы отделиться от своего Я, посмотреть на него со стороны, сделать его лирическим героем, впервые, кстати, в истории.
Эта дистанция между автором и лирическим героем и объясняет ту великую гармонию, которой достиг поэт.
В книге это и чувство и его объект, Лаура, статичны, меняется сам поэт и его герой.
«Канцоньере» можно назвать книгой непоследовательных воспоминаний о любви и о самом себе, о красоте женщины и красоте чувства.
Тоскуя о подруге милой,
Иль, может быть, лишен детей,
Осиротелый и унылый,
Поет и стонет соловей.
Так пересказывает Петрарку Козлов. Красивые стихи, однако от Петрарки в них, увы, ничего нет. Если это и Петрарка, то неизлечимо больной романтизмом.
Вслед за Ивановым к творчеству великого итальянца обратились А. Эфрос, Ю. Верховский, Е. Солонович. Несколько ярких переводов оставили В. Брюсов и О. Мандельштам.
Не мысля состязаться с ними ни в коей мере, я хочу предложить вам собственный опыт обращения к переводам, а точнее подражаниям Петрарке. Еще точнее этот цикл следовало бы назвать «Вокруг Петрарки», но я назвал его «Сны о Петрарке».
1. Имя
Есть в мире гимнов и стихов
незабываемое имя.
Оно за долгих семь веков
не затерялось меж другими.
Поэт, о ком не скажешь был,
он жив в любви, надежде, вере.
Кто безответно не любил?
Кто не продолжил «Канцоньере»?
Я знаю: есть такие, что без слез
глядят на солнце прямо. Есть, я знаю,
другие. Эти утром засыпают
и видят мир лишь в освещенье звезд.
Еще есть третьи. Эти в полные рост
кидаются в огонь, испепеляют
себя. И к ним я причисляю
мою судьбу, из мира детских грез
меня швырнувшую когда-то прямо в пламя,
в любовь, навеки ставшую огнем.
Так и живу, безумец, с давних пор,
бросаясь ежедневно в тот костер,
мечтая еженощно лишь о нем,
и одному ему служа стихами.
И год, и день тот будь благословен,
когда рабом навеки в исступленье
упал я пред тобою на колени,
и не встаю доныне я с колен.
Дитя-стрелок мне подарил взамен
свободы чувств такое поклоненье,
что каждое мое стихотворенье
благословляет чудный этот плен.
С ветвей струился дождь
цветов к ней на колени,
и светлый нимб сидящую скрывал.
Святой не назовешь
жемчужное виденье,
но вкруг чела ее витал цветов овал.
5. Отступление
6. Перчатка Лауры
Супруг ей руки целовал,
и, без сомненья, ежедневно,
притом охотился и спал,
обедал, пил и фехтовал,
на челядь брови хмурил гневно.
Она молилась в церкви древней,
под лютню пела, в танце шла,
писала письма и ждала
ответа из родной деревни,
где вся семья ее жила.
Но как обыденно и странно
звучат слова, что повторял
я еженощно, неустанно,
всю жизнь, пока он ел, и спал,
и на охоту уезжал,
пока она молилась сладко.
Всю ночь, пока забрезжит свет,
я перекраивал сонет,
я целовал ее перчатку
стократно чаще, чем спьяна
он руки ей (иль сполупьяна).
7. Сон Лауры
Пока ты спишь, звезда ночная
взойдет над вечной синевой,
и станет музыка земная
поэту мукой неземной.
И эту музыку и муку
подхватит ветер на крыла,
и по всему земному кругу
пробьют с утра колокола.
Спи, дева. В книге мирозданья
твоя давно известна роль:
в ответ создателю созданье
вовек приносит только боль.
8. Оправдание Лауры
О как она негодовала,
когда шуты на площадях,
или партнеры в волнах бала
вдруг вспоминали о стихах!
И сразу муж ее надменный,
весьма влиятельный сеньор,
мертвел под шепоток мгновенный
и съеживался, словно вор.
Но пели нищие жонглеры
о красоте ее в стихах,
им вторили озера, горы
и звезды в горних небесах,
9. Виденье
Птицы у тебя с руки клюют,
с золотой и узенькой ладошки.
Ты ли это? Как тебя зовут.
Но в ответ, смеясь, звенят сережки.
Развевает ветер золото кудрей,
мраморное ушко выпустив из плена.
Глаз твоих бездонных не найти светлей.
И в ответ на море закипает пена.
И под облаками бьют колокола,
черные лошадки тащатся понуро.
— Эй, кого хоронят? Кем она была?
И в раскатах грома слышится «ЛАУРА!»
На небесах царило ликованье.
Святые, позабыв свои дела,
со всех сторон спешили на свиданье
с тобой, Лаура. «Столь чиста, светла,
откуда ты, небесное созданье?
Да полно, на земле ль она жила. »
Так рай тебе дарил свои признанья
в тот страшный день, когда ты умерла.
Остались только рифмы нынче мне,
не наделенному иною властью,
бессильному перед слепою пастью
могилы, что захлопнулась над ней.
Живу, и лгу, и рвусь в слепой тщете
к той, что уже не встанет и не будет,
и не ответит никаким словам.
А этот стих в кричащей немоте,
каким бы ни был, мертвой не разбудит
и солнца не вернет ее глазам.
12. Портрет
Крепка стеклянная стена.
Вся сквозь нее ты мне видна.
Но между нами та стена
с утра и до темна.
И по утрам и вечерам
тебе и за тебя
молюсь всевышним небесам,
над рифмами корпя.
Быть может, слышишь ты меня
в том мире за стеной?
И мир меняют времена,
лишь неизменна ты одна,
и неизменна та стена,
стеклянная стена.
13. Завещание Петрарки
Я умер в комнате пустой,
не дописав строки.
Сиял луч солнца золотой
на зеркале реки.
Я говорил, как прежде, с той,
Кому сплетал венки,
устав, прилег виском на стол,
на чистые листки.
Я вам оставил всё, чем жил.
Что мог я взять с собой?
Стихи, которые сложил?
Иль воздух голубой?
Портрет виденья моего?
14. Поэт. Послесловие
Художник, иллюстратор Л. П. Лазарева
