ленин в казани история
Ленин в Казани: скромные доходы, первые шаги в революцию и чтение Чернышевского
Как Владимир Ульянов запомнился фразой о лекции по истории русского бесправия
22 апреля 1870 года, то есть 147 лет назад, родился российский революционер Владимир Ленин. В преддверии этой даты заведующий отделом экспозиционно-выставочной деятельности музея истории Казанского университета Мария Хабибуллина провела для корреспондента «Реального времени» экскурсию и рассказала о том, как семья Ульяновых жила в Казани, за что будущего вождя мирового пролетариата исключили из университета и повлияло ли пребывание Владимира Ильича в Казани на судьбу ТАССР.
Демократичное воспитание
— Какие связи были у Ленина с Казанью? Кто из родственников тут жил?
— Прежде всего нужно сказать, что еще Илья Николаевич Ульянов окончил Казанский университет, физико-математическое отделение. Окончил его блестяще и мог бы стать каким-то ученым, но свою жизнь он поставил на службу народу и в Поволжье открыл 450 народных школ. Сам Илья Николаевич был демократически настроенным человеком, о чем можно судить по тем песням, которые любили петь в семье Ульяновых. Например, песню на слова Плещеева «По чувствам братья мы с тобой, мы в искупленье верим оба, и будем мы питать до гроба вражду к бичам страны родной». Это тоже говорит о многом.
Мать Мария Александровна Ульянова была высокообразованной женщиной, владела многими иностранными языками, прекрасно музицировала. Так что семья была образованнейшая, высококультурная, детям они дали прекрасное образование. И старший брат окончил гимназию с золотой медалью, и Владимир Ильич тоже получил золотую медаль.
В Казани проживали его тетки — это Ардашевы-Пономаревы, Веретенниковы — сестры Марии Александровны. Поэтому они приехали в Казань не на пустое место после известных событий, когда старший брат покушался на жизнь царя Александра III и был казнен. Жизнь в Симбирске становилась невыносимой в связи с тем, что окружающие соответственно относились к этой семье. К этому моменту, после смерти Ильи Николаевича, вдова осталась с шестью детьми. Как брату государственного преступника, даже с золотой медалью, доступ Владимиру Ильичу в столицу был закрыт, его просто не приняли бы. Поэтому семья решила поехать в Казань, в университетский город, где проживали родственницы.
В 1887 году Владимир поступает в Казанский университет. У нас в экспозиции представлены документы, которые свидетельствуют о его пребывании в нашем городе. Он написал прошение, или как мы сейчас говорим, заявление с просьбой принять его на юридический факультет. Но его принимают не сразу. Была наложена резолюция: отсрочить до получения характеристики. А характеристику на него прислал директор Симбирской гимназии Федор Михайлович Керенский. Это отец Александра Федоровича Керенского, будущего главы Временного правительства. В ней он написал: «Весьма талантливый, постоянный, усердный, аккуратный, Ульянов во всех классах был первым учеником и при окончании курса награжден золотой медалью как самый достойный по развитию и поведению». Конечно, после такой характеристики была поставлена резолюция «принять». Владимир Ульянов стал студентом Казанского университета.
В 1887 году Ленин поступает в Казанский университет. Фото archive.gov.tatarstan.ru
«В стенах Казанского университета он сделал свой первый шаг в революцию»
Но, как все студенты, Ульянов обязан был дать подписку о том, что он не будет состоять членом запрещенных студенческих организаций, и такую подписку он дает. Это был конец XIX века, и царское правительство боялось, чтобы революционное настроение Европы не перекинулось в Россию. Ужесточались требования к студентам как к передовой силе общества, которая думала о состоянии России, о ее будущем. Неслучайно даже Горький писал, что студенты Духовной академии, Ветеринарного института, университета жили заботами о будущем России. Во всех университетах России тогда действовал устав 1884 года. Его требования были самыми реакционными из всех существовавших ранее: студенты лишились почти всех своих прав, за ними был установлен негласный полицейский надзор, вводился целый штат специальных инспекторов. В 1887 году с учетом циркуляра министра Делянова, который прозвали «циркуляром о кухаркиных детях», плату за обучение подняли в пять раз, нужно было носить дорогостоящую форменную одежду. Студенты не только Казанского университета, но и Москвы, Санкт-Петербурга, Одессы, Харькова были против такого устава. В России начинаются студенческие волнения. В Москве в стычке с полицией были убиты два студента.
Казанские студенты объединялись в нелегальные кружки, в землячества. Таких на тот период было шесть, в симбирско-самарское землячество вошел Владимир Ульянов. Они собирались на улице Нижне-Федоровской (район современной ул. Федосеевской), обсуждали свои насущные дела.
Решено было провести 4 декабря 1887 года сходку протеста в актовом зале Императорского Казанского университета. Конечно, по уставу студентам было категорически запрещено собираться. Тем не менее по знаку «На сходку, товарищи, на сходку» студенты бросились к дверям актового зала. И когда они туда прорвались силой, зал был переполнен, потому что в этой сходке принимали участие студенты университета, Духовной академии, Ветеринарного института. Они избрали свой комитет сходки, стали распевать песни, ораторы сменяли один другого. Потребовали, чтобы пришел ректор. На тот период это был Кремлев. Но пришел инспектор Потапов, который в очень грубой форме стал разговаривать со студентами, стал их оскорблять, и один из студентов, Алексеев, не выдержав, дал ему пощечину. Испугавшись дальнейшего развития событий, пришел ректор и начал уговаривать студентов разойтись. Студенты решают отдать ему петицию, то есть свои основные требования, где написали: «Собрало нас сюда не что иное, как сознание невозможности всех условий, в которые поставлена русская жизнь вообще и студенческая в частности». Они требовали демократизации устава, потребовали уничтожить сословность, наказать повинных в убийстве московских студентов. Петиция была отклонена. Ректор не принял ее, потому что уже получил телеграмму министра просвещения Делянова о том, чтобы ввести войска. Наготове уже стоял полк солдат, который окружил университет. Но зайти в университет было нельзя, потому что он обладал автономией. Студенты противостояли ректору, а ректор пытался избежать открытого столкновения, пытаясь всячески уговорить студентов, чтобы они покинули здание.
Наиболее рьяные студенты решили бросить на стол входные студенческие билеты, покинуть актовый зал. Таких первоначально оказалось 99 человек. Инспектором Потаповым был составлен список, подчеркнули наиболее активных участников сходки. Среди них имя Ульянова было подчеркнуто жирной чертой, против его фамилии поставили три креста, что говорило как об отличившемся. В ночь с 4 на 5 декабря студенты были арестованы, отправлены в Пересыльную тюрьму, затем — в ссылку. Тех, кто раскаялся, принес на другой день заявления, что они случайно оказались на сходке, оставили в университете, и они продолжили образование. Тех, кто не раскаялся и покинул стены университета, отправили по месту жительства. Так как местом проживания Ульянова была Казань, то его отправили в село Кокушкино в 30 верстах от Казани, в имение его деда Александра Дмитриевича Бланка. Там Владимир Ульянов много занимался самообразованием, читал Чернышевского. Как он впоследствии напишет: «Чернышевский всего меня перепахал». Он перечитал его роман «Что делать?» более пяти раз и говорил, что именно он указал ему пути и средства революционной борьбы.
В XIX веке многие имели свои дома, часть дома сдавали внаем, чтобы иметь какие-то доходы, в другой части проживали сами
Закончился год пребывания в Кокушкино. Мать понимала, что в университет сына не примут, да и сам Владимир Ульянов написал прошение: «Не признавая возможным продолжить мое образование в университете при настоящих условиях университетской жизни, имею честь покорнейше просить Ваше превосходительство сделать надлежащее распоряжение об изъятии меня из числа студентов Императорского Казанского университета». То есть в университет вход ему был практически закрыт. Он подает еще одно прошение на имя министра внутренних дел — хотел уехать за границу и даже представил справку о состоянии здоровья, но за границу его тоже не выпустили. Тогда мать принимает решение покинуть Казань. Уехали они под Самару, купили небольшое имение Алакаевку, где Владимир Ульянов самостоятельно готовится к сдаче экзаменов экстерном. Он сдал их в Санкт-Петербургском университете в 1891 году.
Вот так закончилось его пребывание в Казани. Начало его революционной биографии было положено в стенах Казанского университета, поэтому неслучайно весь ХХ век был связан с именем Ленина, много памятных мест открывалось, поставили памятники Владимиру Ульянову, открывались мемориальные дома и квартиры. А Казанский университет восстановил актовый зал XIX века, в котором происходила сходка казанских студентов. И здесь, в университете, у нас есть аудитория №7, где когда-то Владимир Ульянов слушал курс лекций по истории русского права у профессора Загоскина. Один из профессоров Рафик Измайлович Нафигов пишет, что здесь, в стенах Казанского университета, он сделал свой первый шаг в революцию. Нужно сказать, что с 1925 года Казанский университет носил имя Владимира Ленина. До 2009 года все официальные документы шли именно с таким грифом: «Казанский университет имени В.И. Ленина».
«Владимиру Ильичу было стыдно, что мать сделала ему замечание»
— Семья Ульяновых в Казани считалась известной, состоятельной? Если взять дом-музей Ленина, это был обычный дом или роскошный особняк?
— Я не скажу, что это роскошный особняк. В советский период, конечно, история показала, что многие нуждались в жилье и считали, что это особняк. А в XIX веке многие имели свои дома, в том числе двухэтажные. Часть дома сдавали внаем, чтобы иметь какие-то доходы, в другой части проживали сами. В Казани они снимали жилье в трех домах. Жили они у тетушки Ардашевой-Пономаревой и у Веретенниковой. Дом Орлова, который сейчас Дом-музей Ленина — двухэтажный дом. Там очень маленькие комнаты, крохотные. Мария Александровна получала пенсию — в год 1 200 рублей на тот период. 600 рублей приходилось на вдову, а 600 рублей — на детей, то есть по 100 рублей на каждого члена семьи. Если учесть, что нужно было платить за образование, а Владимир Ильич записался в университете на ряд лекций — историю римского права, историю русского права, энциклопедию права, за полсеместра он должен был заплатить 16 рублей. Можно судить, сколько в среднем оставалось в год на личные нужды самого студента или члена семьи. Когда Владимир Ильич начал покуривать, Мария Александровна сделала ему замечание, что, не имея собственного дохода, он не имеет права делать какие-либо траты. Поэтому Владимир Ильич тут же прекратил это дело. Наверное, ему было совестно, что мать сделала ему такое замечание.
В Ульяновске тоже был обыкновенный дом. Илья Николаевич был инспектором народных училищ и, получая достойную зарплату, содержал семью. В основном они получили хорошее домашнее воспитание и гимназическое. В гимназии, как вы можете судить по характеристике, которую дал Керенский, все дети учились очень хорошо: и Ольга, и старший брат Александр, и Владимир Ильич после окончания гимназии были отмечены золотыми медалями.
— Другие родственники Ленина чем запомнились?
— Двоюродные братья Ленина тоже учились в Казанском университете. Они стали врачами. Земскими врачами. Получили назначение, уехали. Отец Марии Александровны, Александр Дмитриевич Бланк, тоже был врачом, поэтому многие со стороны Пономаревых или со стороны Ардашевых-Веретенниковых были врачами. Двоюродные братья дружили, хорошо знали друг друга.
В доме Орлова очень маленькие комнаты
«Нельзя сказать, что Ленин повлиял на ту или иную республику»
— А есть какие-то знаменитые ленинские фразы, которые родились или связаны с Казанью?
— Единственное, что могу сказать, уже очень давно, когда создавали музей университета, был жив сокурсник Владимира Ильича Ленина — Ратнер. Он пришел в университет, и в существовавшем тогда парткоме его попросили рассказать о периоде пребывания в университете, о том, в каких аудиториях они обучались. И он вспомнил, что однажды Владимир Ульянов бежал на лекцию и кричал: «Пойдем, Ратнер, на лекцию по истории русского бесправия». Фраза, которая осталась в истории. А в принципе, я бы даже не сказала, что он был руководителем этой сходки. Он же только поступил в университет, учился у нас три с небольшим месяца. А конкретно сказать, что где-то был Владимир Ильич Ульянов и что это обсуждалось, — в архивах таких данных нет.
— Как вспоминал Ленин о Казани в письмах, воспоминаниях?
— В начале ХХ столетия Казань была вторым городом после Санкт-Петербурга, где установилась советская власть, потом город был захвачен белочехами. И Ленин послал телеграмму, он отправил сюда Троцкого, председателя Реввоенсовета и сказал: «Все решается на восточном фронте Казань — Самара». То есть он понимал, что Казань является узловым центром, где решалась судьба революции.
— Правда, что Ленин просил Троцкого не щадить Казань и обстреливать?
— Документально это ничем не подтверждено. А что касается воспоминаний, иногда мы не можем достоверно вспомнить, что было конкретно в тот или иной период.
— Можно сказать, что знание Лениным Казани сыграло роль в создании ТАССР?
— Наверное, это не совсем правильно, потому что тогда вообще стоял вопрос о том, чтобы каждая республика самоопределялась, стоял вопрос о самоопределении наций — как они будут позиционировать себя в дальнейшем. Тем более в республике, наверное, это обсуждали. Тогда у нас была Казанская губернская партийная организация РКП(б), это были люди, подготовленные в такой сфере, и они обдумывали судьбу своей республики. Конечно же, это произошло неслучайно, потому что там был Ленин. К тому же стояли огромнейшие задачи преобразования всей страны, деревенской, где 90% составляло сельское население. Неслучайно говорили про коммунизм и электрификацию всей страны. Стояли огромные задачи политические, в том числе самоопределения наций. Вошли многие республики, надо было определяться. Это и Кавказ, и Закавказье, и центральные республики. Поэтому нельзя сказать, что Ленин повлиял на ту или иную республику. Шло обсуждение.
Редакция благодарит Государственный комитет Республики Татарстан по архивному делу и ГБУ «Государственный архив Республики Татарстан» за предоставленные материалы
Ленин в Казани: неизданные воспоминания для ненаписанной книги Николая Шебуева
Как казанское общество отреагировало на приезд Владимира Ульянова
К 150-летию Владимира Ильича Ульянова-Ленина сказано много слов с оценками его деятельности. По каждой оценке найдется много желающих подискутировать, но возможно ли сказать что-то принципиально новое? Как выяснилось, да. Колумнист «Реального времени» Марк Шишкин рассказывает про малоизвестные воспоминания журналиста и писателя Николая Шебуева о казанском периоде жизни Ленина.
Машинописный текст из Российской государственной библиотеки
Биография Ленина исследована досконально, по дням. Казанский период — не исключение. Однако материалы, которые еще не вполне введены в оборот все еще есть. В отделе рукописей Российской государственной библиотеки (РГБ) хранится машинописный текст на 45 страниц с выцветшей зеленой обложкой. Это отрывок из неизданных мемуаров Николая Георгиевича Шебуева (1874—1937) — легенды журналистики начала ХХ века. «Семь семилетий» — так должна была называться книга, и это было бы захватывающее чтение.
Шебуев родился в Казани в семье математика Георгия Николаевича Шебуева (1850—1900), преподававшего в реальном училище и университете. Начал писать рассказы, стихи и газетные фельетоны в 1890-е годы под псевдонимом «граф Бенгальский». Издал любимый современными краеведами справочник «Вся Казань» за 1899 год и вскоре покинул наш город. Звездным часом Шебуева стала Первая русская революция, когда он издавал сатирический журнал «Пулемет». Публикация в «Пулемете» царского Манифеста 17 октября 1905 года с наложенной на текст кровавой ладонью Санкт-Петербургского генерал-губернатора Трепова, стоила ему тюремного срока. Но выйдя из заключения, Шебуев получил известность на всю Россию. Как литератор, он помог футуристам Хлебникову и Каменскому, но он же был кошмаром поэтов-символистов, которых в своих публикациях выставлял в карикатурном виде. Одни считали его честным правдорубом. Другие — беспринципным провокатором или «королем графоманов».
Публикация в «Пулемете» царского Манифеста 17 октября 1905 года с наложенной на текст кровавой ладонью Санкт-Петербургского генерал-губернатора Трепова, стоила ему тюремного срока
В рукописи из РГБ дан только фрагмент из «мозаики жизни» Шебуева. Это отроческие воспоминания 1887 года о быте казанских гимназистов и встрече с Владимиром Ульяновым. «Как старый казанец, я мечтаю написать книгу «Ленин в Казани» — написал он в одном из примечаний. Датирован текст последними годами жизни «графа Бенгальского» — не ранее 1933 года. 8 февраля 1937 года Шебуев умер от стенокардии. Историк революционного движения Владимир Иванович Невский, в фонде которого сохранилась шебуевская машинопись, был расстрелян через несколько месяцев. К этому тексту обращались автор единственной монографии о Шебуеве — Вадим Юрьевич Жуков, а также казанская исследовательница Лия Ефимовна Бушканец, но широкой публике он остался неизвестен.
Казанские инсайды о брате террориста
Про музей в Ленино-Кокушкино часто говорят, что в наших местах — это редкий пример сохранившейся усадьбы, где сегодня можно увидеть старый помещичий быт. В конце XIX века кокушкинское имение Александра Дмитриевича Бланка было одним из множества имений под Казанью. Многие такие «дворянские гнезда» принадлежали далеко не аристократам в двенадцатом поколении, да и сам Александр Дмитриевич не был столбовым дворянином.
Шебуевы получили дворянство всего-то при Павле I. Первые поколения рода были военными, и только Георгий Николаевич, вопреки воле отца, избрал штатскую карьеру, перебравшись в университетскую Казань. Отцу «графа Бенгальского» прочили блестящее научное будущее в университете, но обзаведясь семьей, он предпочел стабильный заработок на должности преподавателя математики и физики в казанском реальном училище, что на Булаке. Наукой заниматься не бросил и с годами вернулся в университет. Другим призванием Шебуева-старшего была музыка. Он самостоятельно выучился играть на рояле, корнете и флейте. В 1879 году, продав собственный дом в Казани, Георгий Николаевич купил имение в деревне Шигалеевский Починок, откуда недалеко до Кокушкина. Сейчас эта деревня больше известна под названием Козий Починок и находится по автодороге от Старого Шигалеева в Пестрецы. Там у него был сад с цветником и летний рабочий кабинет на террасе. Там проводили свои самые счастливые дни детства Коля с братом и сестрой. И там же постоянно гостили люди из близкого круга отца: математики, преподаватели, интеллигенты.
Отцу «графа Бенгальского» прочили блестящее научное будущее в университете, но обзаведясь семьей, он предпочел стабильный заработок на должности преподавателя математики и физики в казанском реальном училище, что на Булаке
Впервые о Владимире Ульянове 13-летний Коля Шебуев услышал в шигалеевском имении вечером 20 августа 1887 года. В этот день отец уехал в город за жалованием, а вернулся в Шигалеево навеселе вместе с другом. Спутник Георгия Николаевича был личностью довольно интересной — университетский физик, математик и большой поклонник музыкального искусства Михаил Соломонович Сегель. Впоследствии Сегель был известен как участник экспедиции на Новую Землю для наблюдения полного солнечного затмения. Большой популярностью пользовались его лекции «О физических основаниях теории музыки», а династия Сегелей сыграла роль в музыкальной и шахматной истории Казани.
После ужина, собираясь начать шахматную партию, Шебуев-старший, Сегель и хозяйка дома Зинаида Шебуева завели разговор о свежих казанских новостях. Как стало известно от товарища по реальному училищу Кукуранова (у него тоже был дом в Кокушкине) и от ректора Казанского университета Николая Александровича Кремлева (который относился к Шебуевым «очень нежно»), набор нового курса был чреват скандалом. В числе абитуриентов оказался младший брат революционера, готовившего покушение на царя. Сегель подумал было, что это брат бывшего казанского студента Осипанова, который тоже был в числе планировавших убийство Александра III. Но Шебуев-старший ответил, что речь идет о симбирце Ульянове. Именно поэтому ректор Кремлев, занятый решением щекотливого вопроса, все никак не соберется погостить у Шебуевых в Шигалееве.
Отказать в приеме было бы самым простым выходом из ситуации. Но источники Шебуева-старшего утверждали, что сам начальник департамента полиции Дурново «обещал матери Ульянова, что сын ее будет принят в любой из провинциальных университетов по его выбору». Просил за Ульянова директор симбирской гимназии Керенский. Попечитель учебного округа Масленников рекомендовал принять его, но устроить за ним такую слежку, «чтобы ему тошно пришлось».
«Я сижу тут же за столом, я гимназист четвертого класса Императорской казанской первой гимназии и поражаюсь: было покушение на царя! Почему же у нас в гимназии о нем молчок!» — вспоминал об этом разговоре взрослых Николай Шебуев.
Полицейский надзор, кукольные крестины и конец света
Следующее напоминание о загадочном брате казненного революционера пришло в дом Шебуевых через несколько дней. Утром, когда Георгий Николаевич вместе с Сегелем совершал моцион по сиреневой аллее, приехал местный урядник (нижний полицейский чин). Прослышав, что в Казани Шебуев знаком с самим полицмейстером Марасановым, урядник решил поделиться своим горем. Горе заключалось в том, что под его негласный надзор поступил тот самый молодой человек, который привел в уныние ректора Кремлева.
Этот случай стал предметом шуток в домашнем кругу Шебуевых. «Урядник растерялся от сложности и ответственности политической задачи… Шутка ли: брат такого террориста! Другой на месте урядника сделал бы себе на этом поручении карьеру, а этот идиот, того и гляди, со страху сопьется», — говорил Георгий Николаевич.
Вся округа была в курсе репутации местного полицейского и надолго запомнила «кукольные крестины», которые он устроил с местными священником и дьяконом. Прошлой зимой на тройке с колокольцами эта компания разъезжала по домам обывателей и пьянствовала. Поводом были «крестины» большой куклы с провалившимся носом и оторванной ногой, которую выбросила Соня, младшая сестра Коли Шебуева. Урядник был «крестным». Вместо купели было ведро с водкой или пивом. Закончилась вакханалия тем, что дьякон выпал из саней и замерз. Священника перевели подальше, а урядник теперь все время боялся за свою карьеру. Обряд кукольных «свадеб» или, как в этом случае, «крестин» имеет давнюю языческую предысторию. Был его аналог и в татарской культуре, который настолько впечатлил Гаяза Исхаки, что он написал о нем в пьесе «Кукольная свадьба» и в повести «Вырождение двести лет спустя».
Впрочем, литературно-мифологические приключения урядника, следившего за Владимиром Ульяновым, на этом не заканчиваются. Он появляется в качестве персонажа повести советской разведчицы и писательницы Зои Воскресенской «Сердце матери». Здесь он регулярно наведывается в Кокушкино, но его поднадзорный не Владимир, а Анна Ильинична Ульянова, приговоренная к ссылке по делу казненного брата. 7 (19) августа 1887 года было полное солнечное затмение, чем воспользовались коммерсанты. Распространив среди кокушкинских крестьян слухи о конце света, они по дешевке скупали у них лошадей и скотину. Володя Ульянов вместе с сестрой Олей объясняли мужикам и деревенским детям естественную природу затмения. Урядник же спорил с ними, утверждая, что «солнце погаснет, будет земли трясение, потом появится антихрист в своем страшном обличье и всех нас в преисподнюю скинет». Когда конца света не случилось, урядник стоял в стороне, не смея поднять глаз.
«Он будет украшением математического факультета!»
После стольких знаков Коля Шебуев решил во что бы то ни стало упросить отца поехать в Кокушкино. Повод для поездки был давно готов: нужно навестить соседа Ульяновых, отцовского коллегу Кукуранова. В рукописи из РГБ упоминается «преподаватель истории русского языка в казанском реальном училище» Петр Сергеевич Кукуранов. Источники знают такого мирового судью и гласного казанской городской думы. Но преподавателем в реальном училище был Николай Сергеевич Кукуранов — филолог, ученик Бодуэна де Куртенэ. Казанский каменный дом Кукуранова стоял на улице Пушкинской по соседству с сохранившимся домом Курбатовых (ул. Пушкина, 78).
Ездить к Кукуранову в Кокушкино Георгий Николаевич Шебуев не любил, хотя деревни находятся рядом. И сегодня все, кто движется по Мамадышскому тракту в сторону Ленино-Кокушкино, не могут не заметить значительные перепады рельефа. В доавтомобильную эру движение по этим горам было еще труднее. «На особенно крутых подъемах папе приходилось вылезать из плетенки и идти пешком, чего он терпеть не мог. Назад же спуск с горы казался тоже особенно опасным, и он норовил домой возвращаться засветло», — писал Шебуев. Правда, в этот раз замысел Коли удался, и 27 августа 1887 года Шебуевы приехали в Кокушкино. Кукуранова застали в саду, где он, сидя верхом на скамейке, играл в шахматы с неизвестным молодым человеком.
«Не может быть, чтобы это был он! Ничего героического. А ремень совсем как у меня… гимназический. И куртку тоже видно гимназическую донашивает. Я ожидал встретить высокого, мужественного, загорелого, брюнетистого «незнакомца с профилем орлиным». У нас в гимназии второгодники Пронин и Бутягин гораздо мужественнее и, на мой взгляд, более походят на героя-террориста. А тут передо мной нежный, хрупкий блондин с вьющимися, хотя и приглаженными волосами. «Видно только что купался», — решил я. Он наклонился над шахматами и задумался над трудным ходом. Шебуевское описание хорошо дополняет список спорящих друг с другом высказываний о внешности Ленина.
Кукуранов познакомил гостей с Владимиром Ульяновым и предложил, чтобы Владимир сыграл с Георгием Ивановичем, у которого в шахматах «тоже профессорские комбинации». Игроки обменялись мнениями о ректоре. «Старичок любезный, но неуравновешенный», — охарактеризовал Кремлева Ульянов. «Это вы, вероятно, вывели его из равновесия», — ответил Шебуев-старший. А дальше началась бесконечно долгая партия, за которой наблюдал Коля. Из флигеля Ульяновых звали: «Володя! Обедать». Из флигеля Кукурановых кричали: «Шахматисты! Обед стынет». Игроки проигнорировали. Только спустя некоторое время Владимир предложил Георгию Ивановичу ничью, на которую тот согласился.
Шебуев также многократно повторял, что у Владимира математический склад ума и ему следует поступать на математический факультет. Фото archive.gov.tatarstan.ru
В августе 1937 года в «Комсомольской правде» вышла статья двоюродного брата Ленина Николая Веретенникова, где он тоже вспомнил приезд Николая Георгиевича Шебуева. По версии Веретенникова, долгий разговор Шебуева-старшего с Владимиром состоялся во время прогулки по саду. После него Шебуев также многократно повторял, что у Владимира математический склад ума и ему следует поступать на математический факультет.
Как юноша из Кокушкина стал «Николаем Третьим»
Когда в декабре 1887 года на всю Россию прогремела сходка в Казанском университете, гимназисты в здании на Воздвиженской улице (где теперь КАИ) шумно обсуждали студенческие новости. Особенно им нравился эпизод, когда студент дал пощечину непопулярному инспектору Потапову. Пока товарищи пытались выяснить фамилию своего нового кумира, Коля Шебуев был абсолютно уверен, что это сделал Ульянов, но решил не раскрывать его имя, чтобы не навредить. Потом выяснилось, что пощечину дал студент Алексеев, но Коля все равно был очень доволен тем, что Ульянов принял в сходке активное участие. «Мы — гимназисты. И ничто студенческое нам не чуждо», — записал он в дневнике 16 декабря 1887 года.
Свои воспоминания о Ленине Николай Георгиевич Шебуев написал через 45 лет после этих событий. Они дают интересную картинку о том, как происходящее видели разные поколения образованного казанского общества. В тексте есть мелкие несоответствия, о которых сказано выше. При желании можно сопоставить его с другими источниками и проанализировать до мелочей как и прочие источники ленинианы. Но главный вопрос, который задают к любым воспоминаниям: «Искренен ли мемуарист?» И этот вопрос хорошо проясняется из дальнейшей биографии Шебуева.
После Февральской революции издание возобновилось
Журнал «Пулемет», с которым Шебуев прогремел в истории русской журналистики, перестал издаваться в 1906 году. После Февральской революции издание возобновилось. Но теперь, когда свергли Николая II, когда не осталось в живых ни Витте, ни Трепова, главной мишенью для политической сатиры Шебуева стал Владимир Ильич Ленин и большевики. Николай Георгиевич радостно принял Февраль и был сторонником войны с Германией до полной победы демократической России. Пораженческий курс большевиков и идеи диктатуры пролетариата виделись бывалому редактору предательством революции. «Кайзеровские миллионы» для него были идеальной темой. «Воевать» с большевиками Шебуев прекратил не сразу даже после победы Октябрьской революции.
Ленин у Шебуева образца 1917 года был врагом свободной России не меньшим, чем Николай II. Он его даже называл «самодержец Николай III», памятуя старый псевдоним Ульянова — «Николай Ленин». На страницах «Пулемета» Ленина посылает в Россию дьявол, после того как германский император Вильгельм продал ему душу. На начало Гражданской войны Шебуев реагирует поговоркой: «Воюют ленинцы и калединцы, а побеждают — немцы!» Визуализации образа Владимира Ильича в «Пулемете» могли бы позавидовать пропагандисты Белой армии и других антикоммунистических движений ХХ века.
Визуализации образа Владимира Ильича в «Пулемете» могли бы позавидовать пропагандисты Белой армии
С такой специфической страницей биографии Шебуев остался в Советской России и даже неплохо адаптировался к новым условиям. И все-таки с началом 30-х годов мог ли бывалый ветеран журналистики не задуматься о необходимости идеологического алиби на случай вопросов к себе? Были ли отроческие воспоминания о 1887 годе попыткой создать себе такое алиби? Наверняка нам известно лишь то, что это алиби Николаю Георгиевичу не пригодилось.
Похожую на Шебуева переоценку роли Ленина в обратном направлении, многие из наших современников помнят по 80—90-м годам ХХ века. Биография Владимира Ильича Ленина изучена вдоль и поперек. Но история индивидуальных и коллективных представлений о нем до сих пор хранит много любопытного.