ляля колобок убита биография
Как изменилась девочка Ляля, звезда «Аншлага» и бывшая жена Геннадия Ветрова: Карина Зверева
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Симпатия по расчёту, брак по любви
Геннадий Ветров впервые увидел Карину ещё в то время, когда она была студенткой факультета «Менеджмент в шоу-бизнесе» Санкт-Петербургского гуманитарного университета. Он приехал в вуз проводить какое-то мероприятие, а Карина, как участница художественной самодеятельности, показывала пародийный номер. Правда, в образе Филиппа Киркорова она его совершенно не впечатлила.
Но спустя всего несколько дней они снова встретились и в этот раз юморист смог в полной мере оценить внешние данные Карины. Когда же девушка согласилась дать ему свой номер телефона, он записал её как «Карина – красивая девушка». Правда, позвонил он ей лишь спустя полгода, когда вернулся из длительных гастролей. В тот момент Карине было 19 лет, он же был старше вдвое. Ветров пригласил её сняться в юмористической программе, которая так в результате и не вышла, зато у него была возможность познакомиться с девушкой поближе.
Позже Карина признается: когда они начали встречаться, Геннадий не казался ей очень уж привлекательным. За ней ухаживали гораздо более успешные и симпатичные молодые люди. Но она мечтала работать на эстраде и рассчитывала, что Геннадий поможет ей пробиться. Правда, она и сама не заметила, как влюбилась.
Родители девушки поначалу были категорически против этого романа, мама даже звонила несколько раз Геннадию, требуя оставить в покое её дочь. И они расстались на целую неделю, правда, Карина проплакала все семь дней и почти перестала есть. Видя страдания дочери, мама сдалась, а летом 1997 года Карина Зверева и Геннадий Ветров стали мужем и женой.
Разные люди
Карина и Геннадий переехали из Питера в Москву, прошли через множество трудностей, снимали комнаты в коммуналках, но были счастливы вместе и старались не расставаться. Как говорили супруги в одном из своих интервью, даже несколько часов разлуки заставляли их скучать. В тот период Карина даже отказалась от предложения стать участницей группы «Блестящие», где она должна была занять место ушедшей Жанны Фриске. Выбор в пользу семьи дался Карине нелегко, но она всё же, поплакав два дня, ответила отказом. А Геннадий, оценив жертву супруги, стал придумывать для неё номера, с которыми она могла бы выступать в «Аншлаге» вместе с ним.
Но годы шли и вдруг оказалось, что они очень разные люди. В их жизни гармония была только в творчестве, а в быту наступил какой-то непреходящий диссонанс. Карине хотелось движения, катания на роликах и скоростей, Геннадий же предпочитал закрыться дома и сочинять. Разобщённость интересов и отсутствие общих увлечений и привело пару к разводу. К тому же детей у них не было, о чём, кстати, Карина позже сожалела. Геннадий Ветров и Карина Зверева расстались, но сохранили очень тёплые отношения. Бывшие муж и жена продолжают общаться, их дети знакомы друг с другом.
Сделала сама себя
В отличие от Геннадия Ветрова, который спустя три года после развода снова вступил в брак, Карина Зверева официально замуж так и не вышла. На протяжении нескольких лет актриса жила вместе с фитнесс-тренером Рафаэлем Хусяиновым, от которого в 2017 году родила сына Эрнеста. Она старается не афишировать свою личную жизнь, но в 2019 году в одном из своих интервью сказала о том, что ей совершенно некогда ходить на свидания, всё время занимает работа и сын.
После родов Карина Зверева очень быстро пришла в форму. Она всегда была очень активным человеком, ей нравилось выглядеть привлекательно, но после того, как на свет появился сын, она стала ещё больше времени уделять правильному питанию и спорту, поэтому вскоре смогла похвастаться поистине безупречной фигурой. Чтобы добиться совершенства, актриса сделала маммопластику и уколы красоты. Надо сказать, что в свои 44 года Карина выглядит значительно эффектней и моложе, чем в годы работы в «Аншлаге».
Артистка сегодня очень востребована, причём её таланты довольно разносторонни. Она танцует и поёт, выходит на театральную сцену, снимается в клипах и в кино, пишет стихи и принимает участие в фотосессиях, иногда довольно откровенных. В 2018 и 2019 годах она входила в «ТОП-100 самых сексуальных женщин страны» по версии журнала «Maxim».
В целом, она вполне довольна жизнью. Правда, она призналась однажды, что Геннадий Ветров был самым благородным мужчиной в её жизни. Она сама стала инициатором развода, но сейчас объясняет это не иначе, как каким-то гормональным сбоем, наступившим в её 30 лет. Но ни о чём, что происходило в её жизни, она не жалеет. И готова и дальше покидать свою зону комфорта, чтобы выйти на очередной новый рубеж в своей жизни.
В отличие от Карины Зверевой и Геннадия Ветрова, другим известным юмористам, Елене Степаненко и Евгению Петросяну, не удалось после развода сохранить даже видимость нормальных отношений.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Челябинский маньяк с пистолетом вылизывал женщинам гениталии
Поздно вечером 30 августа 2016 года 32-летняя жительница Миасса Светлана Сорокина возвращалась с работы домой. Погрузившись в свои мысли, бодро шагала по спящим ночным улицам. Дома ее ждали муж и ребенок. Немного поколебавшись, свернула с ярко освещенной фонарями дороги на полутемную тропинку, огибающую детский сад. В этот садик она водила свою дочку и знала эту дорожку как свои пять пальцев. Поэтому услышав в зарослях кустарника шорох, не испугалась, а скорее удивилась: какой полуночник тут ходит? Внезапно прямо перед ней возникла мужская фигура. Это был молодой парень. Странно улыбаясь, он завел с ней разговор, и то, что женщина услышала, поначалу приняла за глупую шутку. Незнакомец предложил ей свои услуги любовника. Светлана решила, что это городской сумасшедший, попыталась его обойти и продолжить путь, но парень схватил ее за руку и скороговоркой забормотал, что хочет поцеловать ей интимные места и даже даст за это денег… Светлану обуял ужас.
Она вновь закричала, стала вырываться… Вдруг, неподалеку раздался мужской возглас: «Ты что творишь, гад?» Насильника как ветром сдуло.
Светлана поднялась, стала лихорадочно натягивать одежду. Ее душили слезы. А спугнувший извращенца мужчина принялся ее успокаивать, говоря, что он сторож детского сада. Услышал крики и пришел узнать, что происходит.
Через полчаса Светлана уже сидела в дежурной части отдела полиции и писала заявление о нападении.
Так или иначе, находку отправили на экспертизу, и выяснилось, что на рукоятке пистолета сохранился очень четкий отпечаток пальца – видимо, от волнения у преступника сильно вспотели руки.
Поиск по базе криминальных данных дал результат: подозреваемый – 26-летний житель Карабаша Олег Мотков. Ранее он уже был судим. В 15-летнем возрасте Мотков напал с грязными намерениями на 7-летнего мальчика, за что попал в детскую колонию. Увидев показанную полицейскими фотографию Моткова, Светлана подтвердила: да, это тот самый.
Изучая обстоятельства этого происшествия, правоохранительные органы сопоставили его с еще одним случаем, произошедшим четырьмя месяцами ранее в Челябинске. В апреле 2016 года на молодую жительницу областного центра Ирину Окуневу во дворах жилых многоэтажек напал неизвестный. Утащил девушку в кусты, угрожая заколоть ножом, заставил ее снять брюки и принялся вылизывать ей гениталии. Уходя, забрал у жертвы кошелек с деньгами.
Материалы были объединены в одно уголовное дело, которое передали для дальнейшего расследования в Челябинск. Следователь отдела СКР по Калининскому району Челябинска Борис ЗАХАРИН признался, что за 12 лет своей практики с подобным случаем одержимости у преступника он столкнулся впервые.
14 сентября 2016 года Мотков был арестован. Его задержали в Карабаше, где у него были жена и маленький ребенок. Примечательно, что на момент совершения обоих преступлений супруга Моткова была беременна вторым ребенком. Узнав, за какие дела полиция арестовывает ее мужа, женщина была в шоке. Она не подозревала, чем занимался благоверный, когда уезжал из дома, как он говорил ей, «на заработки».
По словам следователя Бориса Захарина, под грузом улик Мотков запираться не стал, сознался в обоих преступлениях, но оправдывался тем, что совершил их будучи в состоянии алкогольного опьянения.
Психиатрическая экспертиза не выявила у мужчины явных заболеваний. Впрочем, следователь выяснил, что мать Моткова вела аморальный образ жизни и была лишена родительских прав за то, что сыном не занималась – он голодал, бродяжничал, в малолетнем возрасте подвергался побоям, и, возможно, неоднократно был свидетелем сексуальных утех взрослых. Очевидно, эти обстоятельства повлияли на формирование характера мужчины и его наклонностей.
В суде Олег Мотков вину свою признал и попросил рассматривать его дело в особом порядке, без проведения разбирательства. Как рассказала консультант Калининского районного суда Мария КЕТОВА, мужчину судили по целому ряду уголовных статей: насильственные действия сексуального характера, изнасилование, грабеж и угрозу убийством. В качестве смягчающих обстоятельств фигурировали признание вины, раскаяние в содеянном, наличие малолетнего ребенка. Отягчающим обстоятельством стал рецидив преступлений.
Суд назначил Олегу Моткову шесть лет лишения свободы, он проведет их в колонии строгого режима. Кроме того, Моткова обязали выплатить пострадавшей Ирине Окуневой 500 тысяч рублей в качестве возмещения морального вреда.
Ляля колобок убита биография
Читал ребенку «Колобка» и обратил внимание на одно обстоятельство. Для изготовления колобка старуха кроме муки использовала сметану и масло. Раньше всегда видел в этой сказке двух голодных стариков. А тут засомневался. Вероятней всего у них была корова, а с ней молоко, сметана, масло, творог. Для двоих пожилых людей с одной среднестатистической коровы молочной продукции должно хватить с избытком, а значит у них были излишки, которые, теоретически, они могли продавать или использовать в натуральном обмене. Это я к тому, что прочие продукты, в т.ч. муку старики могли себе позволить. Но в сказке утверждается что муки у них не было, причем старик, судя по бабкиному ответу, хорошо об этом знал. Почему не было – чуть ниже. Итак, как минимум жирная животная пища у стариков была.
Так может у стариков жирное не переваривалась, они хотели постного хлеба, и, в отсутствие муки, все-таки были голодны? Вряд ли. Ибо «изголодавшийся» дед просит у бабки не простого обычного постного хлеба, а некоего колобка. Бабка не противоречит деду, видимо тоже не голодна. Судя по ее рецепту колобок был жирненькой, обжаренной, аппетитной вкуснятиной. Такие мучные изделия обычно по праздникам готовят, как одно из главных блюд. Таким образом, возвращаясь к отсутствию муки, можно сделать вывод, что старики в целом жили сытно и наполненность мучных сусеков их не тревожила. Колобок для стариков это не простой хлеб для банального приема в пищу.
Скажу еще, что в этой сказке лично меня всегда напрягало резкое начало. «Жил-был старик со старухою. Просит старик: «Испеки, старуха, колобок!»». Вот так вот без всякого вступления и комментария дед просит изготовить какую-то непонятную слушателю (читателю), но понятную бабке хрень. И далее никаких комментариев по колобку. Как будто бы у сказки оказалось отрезано начало и слушатель (читатель) лишается информации о мотивации деда и истинном назначении этого хлебобулочного изделия, значения его для стариков. А определив смысл колобка для этих людей можно уже по-другому смотреть на поведение колобка и всех животных персонажей этой сказки.
Я тут подумал, что можно попробовать аккуратно реконструировать отсутствующее начало, и, по вектору этого начала, посмотреть на дальнейшее развитие сказки с сохранением всех основных сюжетных линий. Собственно, это уже удалось сделать.
Если вдруг у вас появится интерес, то попробую по возможности запилить соответствующий пост. В качестве эпилога к переосмысленной сказке:
Ляля колобок убита биография
– Может, не с той стороны целуешь?Царевич повертел кувшинку, оглядывая сидящую на ней лягушку. Пожал плечами.
Парень еще раз посмотрел на земноводное и недоуменно спросил:
– Ну, может, не та фаза луны, например? – Колобок помолчал и выдвинул еще одно предположение, будто ни к кому не обращаясь: – Ну, или с языком надо…
Царевич с сомнением посмотрел на тонкую полоску лягушачьего рта.
– С языком… так она пасть свою не открывает.
– Слышишь, ты свой хлебальник давно в отражающих поверхностях разглядывал? – наконец-то подало голос земноводное и обрадовано добавило: – О! Гля, еще умею!
– А-а-а-а-а! – испуганно заорал царевич, делая шаг назад, споткнулся о какую-то подводную корягу и упал задницей в зловонную болотную жижу. – Разговаривает!
– Не ты один в недоумении, – как-то чересчур обрадовано подтвердило земноводное. – Пять лет ничего кроме «ква»!
– Почему «ква»? – не понял царевич.
– Слыш, жаба! – не стал молчать в ответ на оскорбление Колобок, – ты б сначала думала, если есть чем, а потом бы уже квакала. Или все мозги в прошлом сезоне с икрой вышли?
– Чья б корова про мозги мычала! У самого-то после печки высохли, небось.
– Главное, чтоб не отсырели и плесенью болотной не покрылись.
– А хлебной, значит, нормально?
– Да что б ты понимала! Из хлебной плесени пенициллин извлекают!
Царевич, наблюдая за перепалкой, забыл о том, что сидит в зловонной болотной жиже и с удивлением переводил взгляд с лягушки на Колобка и обратно. А те продолжали перепалку.
– Какой пенициллин? Из твоей плесени максимум триппер можно извлечь.
– Уж кому, как не эксперту по трипперу знать-то.
– Короче! – прервал перепалку царевич, вставая из мутной болотной жижи. – Ты – принцесса заколдованная?
Земноводное, открывшее было рот, чтобы в очередной раз огрызнуться, захлопнуло его, и повернуло голову к царевичу.
– Ага, – грустно вздохнуло земноводное. – Есть на мне заклятие.
– А чего тогда обратно не превращаешься, когда тебя целуют?
Лягушка вздохнула еще раз.
– Ну? – вновь подтолкнул к разговору царевич.
Теперь уже Колобок вертелся из стороны в сторону, следя за разговором лягушки и своего случайного напарника.
– Да ты понимаешь, какая штука, – задумчиво начала лягушка. – Я, дело в том, что заколдованная, но слегка не царевна.
– Но если б этим дело и ограничилось… – прервал его царевич-лягушка.
Над болотом ненадолго повисла тишина, которую, в конце концов, нарушил Колобок, сообщив:
– Я жутко заинтригован.
– Брат я твой, – сообщил царевич-лягушка.
– Б… – сдержал рвотный позыв царевич-человек, – брат?
Царевич-человек снова повернулся к Колобку и еще раз спросил:
– Как-то всё с самого начала не по канону, – задумчиво пробормотал Колобок.
– Вот тебе сыночка бумеранг…
– Да, бумеранг. Куда он упадет, там и будет тебе жена. А ежели…
– Так он же не упадет!
– Не перебивай царя! А ежели не упадёт и вернется, то значит, рано тебе ещё судьбу свою искать.
– Да как рано? Мне уже третий десяток пошел, папа!
– Не перебивай, говорю! Так вот, ежели он вернется, то судьбу свою искать тебе рано. И отложим мы это дело до следующего года.
– Да что за фигня?! Каждый раз какой-то абсурд. В прошлом году курицу запускал, которая тут же во дворе и приземлилась, в позапрошлом – вообще мыльные пузыри с крыши. Все полопались, до земли не долетев…
– Так! – прервал царь сына, грозно насупив брови и топнув ногой. – Вот как женишься, будешь женой командовать. А пока у родителя на попечении находишься, чтоб мне никаких!
И погрозил пальцем.
– Делай что велено, и не пререкайся!
Насупившись, царевич повертел в руках бумеранг, затем размахнулся и что было силы швырнул в весеннее небо.
– Ну вот, – одобрительно хлопнул в ладони царь, когда изогнутое орудие со свистом унеслось за пределы двора. – Сейчас посмотрим, куда упадет и обедать.
– Пусть лучше бумеранг вернется, чем у меня еще одного сына не станет, – наставительно заключил царь, глядя в небо в ожидании бумеранга. – Тоже жениться хотел. И где он теперь? Пустил стрелу незнамо куда и всё, поминай как звали.
– Ты не поверишь, – развел руками царевич-человек. – Мы подождали-подождали, потом папа нервничать начал. Приказал стол прямо на улице накрывать. А сам всё в небо поглядывал. Потом вообще приказал трон во двор вынести и на свежем воздухе посетителей принимал.
– Дай угадаю, бумеранг так и не вернулся? – предположил царевич-земноводное.
– Ребята, – подал голос Колобок, – а по дороге нельзя всё это рассказать? А то я кисну уже в этой сырости.
– По дороге куда? – не понял царевич-человек.
– А что, так и будем в болоте сидеть? – вопросом на вопрос ответил тот.
Царевич-человек сорвал кувшинку, на которой сидел заколдованный брат и, бережно держа в руках, поинтересовался:
– Так, а куда всё-таки?
– Вон туда, – уверенно указал царевич-лягушка на едва заметную, уходящую в лес тропку, очевидно протоптанную каким-то зверьем.
– А почему именно туда?
– Есть одна мысль. По дороге расскажу.
Царевич-человек пожал плечами и, положив лист кувшинки вместе с заколдованным братом на сгиб локтя, пошел по тропе.
– Ну а с тобой-то что случилось? – спросил он, раздвигая ветви.
Колобок катился чуть впереди, ловко меняя направление каждый раз, когда тропинка петляла.
– Лягушку поцеловал, – хмуро буркнул царевич-лягушка. – Только, видать, чего-то недоговорила мне моя суженая, стрелою указанная. Чмок-хлоп-бац и я уже в болоте сижу, квакаю. А от этой жабы только кожура зеленая и вместо нее девица стоит голая, хихикает. Спасибо, говорит, добрый молодец, добавил мне годков жизни. Красивая, зараза.
Царевич-лягушка задумчиво замолчал, видимо, вспоминая формы той самой девушки.
– И чего? – поинтересовался царевич-человек.
– С тех пор я живых людей тут не видел, – грустно закончило земноводное. – Пока ты с хлебобулочным не появился.
– Сам ты… – начал было огрызаться Колобок, но поняв, что обзывать лягушку хлебобулочным изделием абсурдно, замолчал на полуслове.
– А ты этого, – принц-земноводное кивнул в сторону Колобка, – где нашел?
– Не убивай меня, царевич, я тебе пригожусь, – взмолился заяц, падая на колени и комично складывая передние лапки на груди.
Царевич всего на мгновение задумался, и этого хватило, чтобы чувство жалости пересилило голод.
– Хрен с тобой, ушастый, – сказал он, опуская лук и пряча стрелу в колчан. – Тогда рассказывай, где тут чего съедобного найти можно? А то я уже третьи сутки по этим лесам мотаюсь, а в ягодах да грибах, к своему стыду, разбираться не учился, когда возможность была.
Заяц, поняв, что опасность миновала, хитро ухмыльнулся и сообщил, показывая лапой направление:
– Да тут недалеко. Буквально сотня-другая шагов. Мяса поболе чем во мне будет.
– Ну ладно, – пожал плечами царевич. – Пойдем, посмотрим, чего там за мясо?
– Да чего мне-то, – стал отнекиваться заяц. – Я, во-первых, не голодный, а во-вторых, вегетарианец. Не ем мясо, короче. А тебе там как раз хватит, я думаю.
– Ну, – пожал плечами царевич, – хорошо.
И скрылся в кустах. Он не видел, как еще совсем недавно испуганное выражение заячьей морды сменилось зловещей ухмылкой и зверек, потирая лапки, злорадно пробормотал:
– Мужик! Не убивай! Давай порешаем! – испуганно взмолился зверь, не опуская лапу. И видя, что человек еще не выстрелил, добавил: – А я пригожусь еще, отвечаю! Гадом буду!
– Та чтоб твою, – разочарованно пробормотал царевич и опустил лук второй раз за сегодня.
– Шо такое? – не понял волк, наконец опуская лапу и подходя к человеку.
– Ну дык, епта, конечно, хорошо. Ты не кипишуй, мы тебе нарежем чего съесть, – заверил волк. – А про меня ты правильно сказал: чо жрать-то? Зима холодная припала, охотиться без понту и не на кого. Весна только началась, я не отъелся еще. Разве что юшки с костей накелишевать. Но я, как позырю, ты посуды с собой не тарабанишь.
– В смысле? – не понял странного волчьего говора царевич.
– Говорю, котелка ж нет у тебя? Ну, для бульона-то.
– А-а-а, – протянул парень. – Ты в этом смысле. Нет, котелка нет. Я, как бы, когда выходил, на такое долгое приключение вообще не рассчитывал.
– Ага, – кивнул волк. – Ну, то такое. Знал бы расклады и охоты не надо. А жизнь, она ж то там помотает, то сюда забросит, а чего ты сам хотел, даже не спросит. Заяц, говоришь, сюда послал, да?
– Ага, – кивнул царевич.
– Ну, падла косоглазая, пусть теперь своим заячьим богам молится, чмо ушастое, – пробормотал волк куда-то в сторону.
– Ничо. Говорю, ты похавать искал чо? Пожрать, в смысле?
– Так, то вообще не вопрос! – Радостно воскликнул волк. – Тут буквально в сотне шагов поляна есть. И вот там…
Спустя всего несколько минут царевич выходил на еще одну поляну, посреди которой блаженно посапывал медведь. Подозревая, что история с «не ешь меня», скорее всего, повторится, парень набрал воздуха в грудь и позвал:
– Михаил Потапович, здравствуй!
– А? чего? – огромный, несмотря на то, что исхудал за зиму, зверь в мгновение ока подскочил, приняв оборонительную позицию. – Кто?
– Здравствуй, говорю, Миша!
– И тебе не хворать, – подозрительно проворчал медведь. – Чего надо?
– Скажи, Михаил Потапович, а ты в грибах и прочих ягодах разбираешься?
– Ну, допустим, – голос медведя звучал всё так же подозрительно. – А тебе на кой?
Медведь уселся поудобнее, озадаченно почесал лапой голову и изрек:
– А чего вы тогда едите по весне? – успокаиваясь, спросил царевич.
– Ну, – пожал плечами Потапович, – когда как. Иногда кору с деревьев глодаем, кто половчее – рыбу ловит или кого послабше. Крестьяне, опять же, иногда в лесу теряются.
Парень тяжело вздохнул и поник.
– Чего, совсем голодно? – сочувственно поинтересовался медведь.
Царевич кивнул. А в следующее мгновение медведь услышал, как в животе у парня громко и протяжно заурчало. Медведь еще раз почесал макушку, а потом сообщил повеселевшим голосом:
– Слушай, добрый молодец, тут совсем недавно по лесу булка говорящая бегала. В ту сторону, – медведь указал лапой, – покатилась. Оно маленькое, но тебе червячка заморить как раз хватит, я думаю. Короче, тут по бурьяну да по кустам сильно не поскачешь, поэтому далеко убежать не должно было. Попробуй догнать, а?
И царевич, в который раз за сегодня махнув рукой, побрел в указанном направлении.
Когда он вышел на четвертую по счету поляну, лиса встретила его вытянутой в останавливающем жесте лапой.
– Да, добрый молодец, – наигранно-испуганно кивнула лиса, – не стреляй. Пригожусь.
– Стреляй-стреляй! – пропищало нечто круглое, прижатое другой лапой зверя к земле, – это я тебе пригожусь, а не она.
– По добру, по здорову отдай, – предложил царевич и стал натягивать тетиву.
– Да какой там, – отклоняя встречающиеся на пути ветви, чтоб не хлестали по лицу, разочарованно проговорил царевич. – Жалко стало, да и лиса не простая оказалась.
– Просто колобка отобрал? – продолжал допытываться царевич-лягушка.
Царевич-человек немного помолчал, размеренно шагая, а потом буркнул:
– Да какая разница, – отмахнулся парень, – ты мне лучше объясни, куда мы идем-то?
– Тут недалеко, сейчас сам всё увидишь.
– Так всё-таки, на что выменял-то?
– Там такое условие странное было, – пропищал откуда-то снизу Колобок, – что вроде бы и не условие, но с заковыркой. Как будто в договоре мелкую строку приписали, а ты и не понимаешь, какие у неё последствия могут быть…
– Заткнись, а?! – командным тоном попросил царевич-человек.
– Да чего ты! Ну не хочешь рассказывать и ладно. В каждой избушке свои погремушки, – примирительно изрекло земноводное, постучав себя лапой по голове. – Я вот, например, когда из дому выходил, всегда трижды в зеркало себе подмигивал. На удачу.
– Чего-то, судя по твоей оболочке, не скажешь, что примета работает.
– Не поверишь, братец! – царевич-лягушка приложил лапу к сердцу. – Вот в тот день как раз и забыл подмигнуть.
– Отдам, добрый молодец, отдам, – не убирая лапу с кряхтящего Колобка, заверила Лиса. – Только с условием, что ты мне отдашь то, что было твоим, но ты и подумать не мог, что оно твоё до сих пор.
– Забавный поворот, – не ослабляя тетивы, принялся рассуждать вслух царевич. – Моё, но я о том не знаю, говоришь?
– Ага, – вкрадчиво кивнула лисица.
– Дай-ка подумать, – попросил парень и опустил лук. – О том, что царство мне в наследство достанется, я знаю. Всё что в царстве, оно моё. И об этом не забудешь. Папаша в день по пять раз напоминает. Жизнь моя, тоже моя. Это по умолчанию.
– Разводит она тебя, царевич, всем тестом своим чувствую! – пропищал Колобок.
– А ты захлопнись, – рявкнула на него лисица.
– А что мне мешает тебя пристрелить и Колобка забрать? – вновь принялся натягивать тетиву парень.
– Может быть, то, что ты этого не можешь?
Тетива сухо щелкнула, швыряя стрелу. Царевич, как это бывало во время ратных состязаний, понимал, что она достигнет цели именно так, как и задумано. Однако, не долетев полуметра до лисицы стрела, словно скользнув по невидимой преграде, отклонилась от курса, и, подрагивая оперением, вошла в землю чуть левее животного.
Лиса, хихикая, придавила сдавленно закряхтевшего Колобка к земле еще сильнее.
И парень, почему-то поверил.
– Так что там, говоришь, тебе отдать? – примирительно спросил он.
– То, что когда-то было твоим, но ты и подумать не мог, что оно твоё до сих пор.
Царевич повертел эту мысль так и эдак, но в конце концов пришел к выводу, что раз уж забыл о вещи, то не такая она и нужная. А потому, кивнул.
– Продано! – весело протявкала лиса, пнув колобка, словно футбольный мяч, в сторону парня. А сама скрылась в кустах.
Царевич-лягушка искривил рот в гримасе, которую можно было трактовать, как улыбку.
– Главное, что всё хорошо закончилось, – резюмировал он.
Некоторое время шагали молча, а затем царевич-человек спросил:
– Куда кожа тянет, братец.
– Какая кожа? – не понял царевич-человек.
– Вот эта, – сказал лягушонок и несколько раз с противным звуком дернул мордой.
– Ты чего это? – испугался парень.
Земноводное, выпучив глаза, дернулось еще раз и со звуком «уэк» выплюнуло на лист кувшинки не то тряпицу, не то полупереваренную тину.
– С того самого дня храню, – сообщил лягушонок. – Как чувствовал, что пригодится.
– Что это за. – не смог подобрать слов царевич.
– Блёвань? Кожа этой падлы. Как в лапки беру, так тянет меня куда-то. Видать связь какая-то есть у неё с хозяйкой, – царевич-лягушка печально вздохнул, показывая на себя лапкой. – Но чего я могу в таком виде-то? А тут ты. Короче, идем туда, куда кожа тянет.
– Домик какой-то, – подал голос Колобок.
В избушке, стоящей прямо посреди леса, женский голос неразборчиво напевал монотонный мотивчик. Царевич-человек спрятал царевича-лягушонка в отворот рукава, откашлялся и постучал в двери. Колобок же откатился за угол и остался снаружи, как он сказал, на всякий случай.
– Хозяева! – позвал он. – Пустите путника передохнуть.
Что-то звякнуло, послышались приближающиеся шаги, и дверь со скрипом открылась. За дверью стояла костлявая старуха с крючковатым носом на изъеденном морщинами лице. Вытирая руки о засаленную юбку, она подслеповато рассматривала царевича, а когда закончила, наконец, поздоровалась.
– Здравствуй-здравствуй, добрый молодец, – прошамкала беззубым ртом хозяйка избушки. – Какими путями-дорожками тебя в глушь мою занесло? Куда путь держишь? Кто таков? Чего надобно?
– Мне б водички попить, – не ожидавший такого потока вопросов царевич растерялся.
– Водички, говоришь? – старуха отошла в сторону, жестом приглашая гостя внутрь. – Ну, проходи, добрый молодец. Присаживайся за стол. И напою тебя, и накормлю, и в баньке попарю.
– Да мне б только водички попить.
– Э нет, добрый молодец, – возразила старушка, гремя посудой в соседней комнате. – По всем правилам я тебя должна накормить, напоить, в баньку сводить. Так что не обессудь.
В этот миг в рукаве зашевелился лягушонок. Царевич поднес рукав к лицу и заглянул за отворот.
– Осторожно, братец, – прошептало земноводное. – Что-то тут не так. Кожа жабья так и дергается.
– Понял. Только веди себя тихо, – зашипел на лягушонка царевич.
Старушка внесла в комнату широкий поднос с пирогами и поставила на стол. Вновь вернулась в комнату. Царевич оглядел скромное, но вполне уютное и чистое помещение, неуловимо намекающее на то, что хозяйка, в её засаленных одёжках, смотрится здесь выбивающимся из общей картины элементом.
– Сейчас покушаешь, потом в баньку. Благо, я как чувствовала, днем еще топить начала, – бабка поставила на стол глиняный кувшин и пояснила: – Компот из сухофруктов, ты уж извини. Весна ранняя, свежее сейчас, поди, найди чего.
– Да я ж… – начал было парень.
Но старуха перебила.
– В самый раз, внученька моя обернуться скоро должна. Это она у меня за чистотой следит, моя умничка. Кабы не она, так я б уже грязью заросла. Мне-то старой чего надо? Ничего уже. Век бы дожить. Ежели успеет, отправлю ее веничком тебя похлестать. А может еще чего…
Царевич поперхнулся и закашлялся.
– Вот так просто? «Еще чего»?
– Ну а что? – продолжая хлопотать по дому, рассуждала старуха. – Места у нас глухие, мужик –гость редкий. А она девка зрелая. Да и ты парень, как я погляжу, видный.
Царевича поразила простота, с которой старушка рассуждала об «ещё чём». Пока парень ел, старуха суетилась по комнате, поправляя развешенные под потолком пучки трав, перекладывая какие-то ткани из одного сундука в другой, переставляя крынки и кувшины на стоящем в дальнем углу столе. Затем она вовсе вышла из избушки, и в рукаве тут же затрепыхался заколдованный брат.
– Ты чего, прям вот так, возьмешь и пойдешь?
Царевич не стал объяснять, что вот уже который год безуспешно пытается жениться, но с папиной подачи единственное, что он мог себе позволить, так это подглядывать за девками на реке. Поэтому просто кивнул.
– Даже если и не будет внучки никакой, то хоть помоюсь.
Вернулась бабка и, сообщив, что баня готова, пригласила париться.
Царевич, расслабленный после сытной еды, уверенно проследовал за ней в стоящую рядом пристройку. Бабка, пробормотав, что бани везде одинаковые и сам разберется, деликатно покинула предбанник, а царевич принялся разоблачаться. И как раз в этот момент дверь приоткрылась и в нее просунулась сморщенная рука с белоснежной длинной рубахой.
– Держи, – проскрипел голос из-за двери. – А мне одежонку давай свою. Постираю. Всё равно вечер уже, куда тебе в потёмки идти?
Парень взял рубаху и замялся на миг. Но старая сморщенная рука в дверной щели требовательно сжалась и разжалась несколько раз, подтвердив жест словами:
– Давай-давай, чего тебе, плохо, что ль, в чистом ходить?
Иван взволнованно скомкал штаны, рубаху, кафтан и отдал руке, которая ловко вцепившись в импровизированный куль, пропала за дверью, прикрыв её.
– Ты братец, идиот, – раздалось из-под лавки. – Хорошо я из рукава выпрыгнуть успел.
И тут только царевич-человек опомнился, что в подвернутом рукаве прятал заколдованного лягушонка.
– Блин, я разволновался чего-то.
– А хоть бы и да! – возмущенно воскликнул царевич-человек. – Я уже который год отцовские тесты дебильные прохожу, а он с каждым разом что-то новое выдумывает. Бумеранг этот чудом не вернулся!
Вспоминая, как парень рассказывал о хитростях, на которые шел царь все эти годы, лишь бы удержать младшего дома, царевич-лягушка захихикал.
– Смешно тебе. Ладно, я париться пошел. А ты, будь добр, коли внучка объявится, не подглядывай.
Квакнув что-то в духе «ну понятное дело», царевич-лягушка спрыгнул с лавки и заполз в угол, слившись с окружающей обстановкой.
Внучка объявилась, когда царевич неловко хлестал сам себя веником. Он не слышал, как открывалась дверь, просто в какой-то миг молодой и очень приятный голос за спиной предложил:
– Ложись на полок, давай я.
Вот так. Без стука, без приветствия. Сразу к делу.
Лежа на животе, парень сквозь прикрытые веки украдкой поглядывал на девицу и чувствовал, как в паху начинало сладко ныть. А та, не стесняясь собственной наготы, обмакнула веник в кадке, махнула им несколько раз на камни и занесла над царевичем. Веник девушка держала двумя руками, вытянув их над парнем и помахивая им, нагоняла жар. Царевич видел, как в такт движениям колышутся ее налитые молочно белые груди с крупными темно-розовыми островками сосков. И никак не мог отвести от них взгляд.
А потом она сказала:
И он перевернулся, видя, как над ним склоняется лицо, обрамленное красно-рыжими волосами. Разглядел озорную хитринку в глазах, когда она перекидывала ногу, чтобы оседлать его. Почувствовал, как молодое горячее тело прильнуло к его телу. И весь мир вокруг исчез, оставив только эти хитрые бесстыжие глаза вместе с ощущением всепоглощающего блаженства. А потом закончилось и оно. Мира не стало.
Сознание возвращалось к нему приглушенными звуками, накладывающимися на размытые пятна. Земляной пол, устеленный соломой. Ножка стола, уходящая куда-то невообразимо далеко вверх. Прозрачная, наверное, заморская, склянка с широким горлом, стоящая на краю этого стола. Лягушка в склянке. Это оттуда исходят приглушенные звуки, так похожие на речь. Да это и есть речь. Просто стекло искажает и без того комичный голос из лягушачьей пасти. Отдельные слова никак не складываются в гудящей голове в предложения, хотя по тем немногим, которые он всё-таки разбирает, можно понять смысл: «та самая», «заколдовала», «пропадем за кусок пи…» и самое обидное – «мудило озабоченное».
Царевич дернулся, пытаясь встать. Руки и ноги не послушались. Попытался пошевелить ими не так резко и, наконец, понял, что связан.
Где-то рядом по соломе прошаркали шаги. Парень повернул голову на звук. Увидел старческие, изъеденные варикозными венами ноги. Поднял глаза и встретился взглядом с наклонившейся над ним старухой. Той самой, с крючковатым носом.
– Хорош мальчонка, – прошамкала она беззубым ртом.
Парень помотал головой, отгоняя ворвавшееся в разум понимание. Ведьма! Обратилась в молодуху и…
– Да ну нах… – ошалело пробормотал он.
– На него на самый, – захихикала старушка и изобразила тазом пошлое движение, подразумевающее половой акт. – Извини, но братца твоего я забираю, – сообщила она.
– А как… – перевел царевич взгляд на стоящую на столе банку.
Его заколдованный брат внутри странно дёргался и делал парню какие-то знаки лапами.
– Сам же согласился отдать мне то, что когда-то было твоим, но ты и подумать не мог, что оно твоё до сих пор, – прошепелявила бабка, потирая руки. – Вот братец твой, это оно и есть. Был твоим. А когда пропал, ты уже и свыкся. А он до сих пор твой брат. Хоть и лягушка-лягушкой.
– Я с лисой договаривался, – растерянно попытался опротестовать свои слова царевич, извиваясь на полу.
– С этой? – спросила старушка.
В следующий миг её тело трансформировалось в вязкий оранжевый дым и, словно вода в невидимом русле, перетекло, изменило форму, став той самой лисой, у которой он выторговал Колобка.
Теперь лисица стала туманом, взвившимся вверх, чтобы приобрести форму рыжей девушки из бани. И Царевич понял, что напоминал её слегка раскосый, лукавый взгляд. Лису. Точь-в-точь лису.
Краем глаза он заметил, как стал бесноваться в банке заколдованный братец, когда ведьма приняла форму молодухи, и пазл в его голове окончательно сложился.
– Так это ты, значит, братца моего в жабу превратила?
Туман вновь трансформировался в старуху, та пожала плечами и безразлично пробормотала:
– Много вас таких, до сказочной любви охочих, на болоте квакало. Мечтами вашими и жива. Ты не смотри, что я так выгляжу. Я на самом деле древнее намного. Спасибо вон ему, – старуха кивнула в сторону беснующегося в склянке земноводного. – А то срок к концу подходил. Да подвернулся тут молодой романтик. Царевну с болота ему подавай. Я вместе с кожей годки-то и сбросила.
Старуха отвернулась к столу и принялась складывать какие-то травки в отдельный глиняный кувшин. И тогда лягушонок бросился на стенку банки особенно отчаянно. Стеклянная посудина, в миг преодолев расстояние до земли, брызнула осколками. В следующее мгновение лягушонок блеванул в лицо царевича той самой жабьей кожей и поскакал под стол.
– Ах ты гадина болотная, – выругалась старуха, аккуратно, чтобы не наступить на битое стекло, подходя к столу. – Думаешь, сбежишь?
Старуха только начала наклоняться, чтобы заглянуть под стол, как домик еще раз окрасился звоном бьющегося стекла. На этот раз оконного.
– Го-о-о-о-о-о-ол! – пропищал Колобок, ударяясь о бабкину голову и отскакивая к стенке.
Старушку пошатнуло и она, падая, ударилась лбом об угол стола. После чего рухнула рядом с царевичем.
Парень, еще сам не понимая, зачем это делает, схватил только что выблеванную жабью кожу губами, втянул в рот, дернулся к лежащей рядом старухе, коснулся старческих губ, почувствовав смрадное дыхание, прижался к ним своим ртом и языком протолкнул жабью кожу из своего рта в ведьмин.
Тело старухи усыхало, превращаясь в мумию, которая, в свою очередь, осыпалась на пол ничего не весящими хлопьями праха.
Два парня шагали по лесной тропе, а перед ними, без умолку болтая, катился Колобок.
– Всё ведь логично, – разглагольствовало хлебобулочное изделие. – Кожа её годы забрала, кожа ей годы и вернула. Ты, царевич, всё ж таки молодец, что не постеснялся язык бабке в рот просунуть.
– Круглый, заткнись, а? – с ноткой шутливой угрозы попросил младший брат. – Ты лучше расскажи, как ты с одного удара бабкой страйк выбил?
– Вы когда мыться пошли, я наблюдал, как эта ведьма между домом и баней мечется. Лисой обернулась и шмыг в дом. Из дому опять старухой выходит, одёжку в руках несет. Потом вот его, – Колобок крутанул головой на старшего брата, – вынесла и бегом домой понесла из бани. А из дому, прям по дороге, в молодуху обернулась. Вы там с ней попарились какое-то время. Гляжу, ведет она тебя. А ты как тряпочка. Тебе что скажут, то и делаешь. Околдовала, короче.
– Да это мы и сами поняли. Как так получилось-то, что ты её повредил-то так сильно?
– Ну, я в баню потом пробрался, и всё это время, – Колобок подпрыгнул на ходу, издав глухой звук при соприкосновении с землёй, – сушился, до состояния кирпича. Результат вы видели на её лице.
Некоторое время шли молча. Затем Колобок всё же добавил:
– Восточной философией попахивает, – заметил старший.
– Восточной или нет, но мы домой идем. Папенька, конечно, рад будет, что брат вернулся, пир закатит. Но вопрос женитьбы-то никто не отменял. Надо чего-то с этим решать.
– Пока черствость не подкралась? – поинтересовался Колобок. – Ну так некоторым черствость на руку только. Я вон какой твёрдый теперь.
– Черствость, сухость, старость… бр-р-р-р, – Младший передернулся, вспоминая старуху-ведьму и всё то, что у него с ней было. – Словом, не знаю, старший, как ты, а я первым делом ему бумеранг верну и скажу, что пора с этой хуйнёй ритуальной завязывать. Надо жениться на той бабе, которая приглянется, а не куда там что-то упадёт. Чтоб не переживать потом, когда с языком целуешься.