мадс миккельсен death stranding персонаж

«Кодзима — гений» Мадс Миккельсен о безумии в Death Stranding, жутком взгляде и продолжении «Ганнибала»

Датский актер Мадс Миккельсен прошел путь от второстепенной роли в культовой криминальной драме «Пушер» до съемок в масштабных «Звездных войнах», получил роль во франшизе «Мстители» и даже превратился в злодея бондианы в «Казино Рояль». Теперь же звезда «Ганнибала» и «Охоты» принял участие в разработке видеоигры — он стал одним из персонажей Death Stranding от Хидео Кодзимы. Артист рассказал «Ленте.ру» о задумках японского геймдизайнера, своей роли в игре, а также раскрыл секрет угрожающего взгляда в «Ганнибале» и порассуждал о возможном продолжении сериала.

«Лента.ру»: Итак, вы в видеоигре — должно быть, необычный опыт для вас.

Мадс Миккельсен: Определенно! И не так много актеров занимались подобным ранее. Но сейчас это становится все более популярным, так что, я думаю, им всем придется привыкать к новым реалиям.

Насколько это сравнимо с актерской работой в кино?

Это была настоящая актерская работа, полностью. Главное отличие заключалось в том, что обычно нам дают сценарий, который мы читаем от начала до конца, понимаем всю историю и обсуждаем с режиссером, можем ли мы что-то изменить и все такое. Здесь же не было ничего подобного, даже полноценной истории с началом и концом. Вместо этого была идея игры, вселенной, был концепт-арт, некое видение всего. А куда это все приведет, мы не знали. Это будут решать игроки.

Для нас подготовили сценарии отдельных небольших сцен, через которые зрителей немного знакомили с персонажами. Ну а мы постарались сыграть в них, как делаем это в фильмах, как профессиональные актеры, чтобы зрители поверили в этих персонажей.

Как проходили съемки?

Было много 3D-сканирования, нас одевали в зеленые «суперменские» костюмы, на голову перед лицом вешали камеру, которая записывала движения рта и глаз. Но мы не обращали на это внимания, фокусируясь на взаимодействии друг с другом.

Скриншот: компьютерная игра «Death Stranding»

Хидео Кодзима — не кинорежиссер. Его подход к работе с актерами сильно отличался от того, к чему вы привыкли?

В какой-то степени да. Он, как это обычно бывает, рассказывал о сцене, объяснял, как он ее видит, — у него для этого был стенд с концептом, — так делают все режиссеры. Потом мы несколько раз снимали сцену. В фильме, если сцена получается не очень удачной, ты переснимаешь ее снова и снова. А здесь было не так. Например, на нас висели эти камеры, и иногда мы сталкивались ими друг с другом. Очень сложно было приближаться к другому актеру. Его же это вообще не волновало — он все исправлял при помощи анимации и 3D-графики. Для нас это было необычно — мы же ********** [накосячили]. А он говорит: «Да не, все нормально».

Вы, как профессиональный актер, чем-то ему помогали?

Он все-таки привык работать с персонажами, которых создает сам на компьютере. А тут он видит нас — и, мне кажется, его вдохновляло то, чем мы занимаемся в кино. И, возможно, поэтому он выдумывал новые идеи, — и это самое главное, что мы могли для него сделать. У меня точно не было никаких советов для него — все же это его мир.

Фанаты в России постоянно называют его гением, это уже в мем превратилось.

Я не уверен, что такое гений, и я не эксперт в его работе. Но мне кажется, что вокруг него какая-то особая атмосфера. Он настолько уверен в том, что создает, что, когда он объясняет мне эти вещи, я теряюсь, потому что не понимаю их. А потом он показывает мне, что у него получается, — и я просто с ума схожу. То, что он делает, — просто безумие. И нужно быть гением, чтобы такое получалось. Поэтому в своем мире Кодзима, безусловно, гений.

Возможно ли, что то, чем вы занимались с Кодзимой, в будущем ждет все многобюджетные фильмы?

Это определенно будет развиваться и внедряться все больше и больше. Но также останутся фильмы без спецэффектов, низкобюджетные ленты. Это новый подход, и он не поглотит мир кино, но точно вдохнет в него новую жизнь и будет использоваться в будущем. Раньше все боялись Netflix, боялись телевидения, боялись кинематографа — «что же теперь будет с театром?» Все это будет расти, соединяться и порождать нечто новое.

Фото: Theo Wargo / Getty Images for Tribeca Film Festival

Мы ничего не знаем о вашем персонаже в Death Stranding, Клиффе, — и вам, скорее всего, ничего нельзя про него рассказывать. Тогда такой вопрос — что вы чувствуете по поводу своего героя?

Я чувствую, что хочу пройти всю игру. Это неудивительно — думаю, мне можно это сказать, — чем дольше вы играете в нее, тем больше вы узнаете о персонажах. Что сперва кажется одним, может перевернуться с ног на голову. В случае всех персонажей. И в этом — прекрасная особенность игры. Это как разница между тем, что вы знакомы с человеком одну неделю или знаете его уже год.

Даже если ваш персонаж не окажется злодеем, — Кодзима сам ведь говорил, что в его проекте их вообще не будет, — в трейлерах его презентуют именно как угрозу. В вашей карьере это далеко не впервые — почему вас так часто берут на роли плохих парней?

На самом деле, гораздо больше людей хотят, чтобы я играл хороших парней. Плохих я чаще всего исполняю в американских фильмах — мы из Европы, у нас у всех есть акценты, и эти акценты для них довольно экзотичны. И поэтому там мы играем злодеев. Вы знаете, — русские это делают, немцы это делают.

Я бы сказал, что дело не только в акценте — у вас есть способность смотреть на человека с минимумом мимики, и это будет выглядеть угрожающе.

Но это удается, только если телесериал или фильм это позволяет. Если у вас были сцены, в которых вы доказали, на что способен ваш персонаж, то в этом случае у вас появляется козырь в виде угрожающего взгляда. Зритель сразу понимает: «О-о, сейчас что-то будет». Если такого преимущества нет, то приходится творить все подряд. Это вещь, которую не всегда получается осуществить, но когда это выходит — это красиво.

О чем вы думали в такие моменты? Например, когда в «Ганнибале» смотрели на героя Лоуренса Фишберна.

У нас таких сцен было множество. Если, к примеру, персонаж Лоуренса отворачивается в сторону, то Ганнибал, как я пытался это передать, смотрит на него с неким чувством голода (смеется). В этом прекрасная особенность телесериалов, у тебя есть много времени, чтобы развить своего персонажа. Моему Ганнибалу очень-очень нравился Джек Кроуфорд, но он также знал, что в конце концов от него придется избавиться.

Кадр: сериал «Ганнибал»

Из всех антагонистов, которых вы играли, какая роль оказалась самой сложной?

Я считаю, что сложнее всего играть роль, которая не очень хорошо прописана. В этом случае легко попасть в тупик. Если же персонаж прописан качественно, это может показаться сложным, но не обязательно окажется правдой — всегда есть возможность опереться на крутой сценарий. Ганнибал был прописан суперкачественно, и при этом оказался большим вызовом для меня — по массе причин. Много разных языков, познаний в психологии, искусстве, в чем угодно. А также над нами все время висел дух Ганнибала в исполнении Энтони Хопкинса, который довел своего персонажа до совершенства. Поэтому нам необходимо было найти что-то свое. Мы не хотели полностью отходить от оригинального персонажа, но все же хотели сделать его отличным. Вот это было очень сложно, но, мне кажется, в итоге у нас получилось. А то, насколько фантастически Ганнибала сыграл Хопкинс, оказалось не препятствием, а вдохновением.

Раз уж мы обсуждаем «Ганнибала» — режиссер Брайан Фуллер уже не раз поднимал тему с четвертым сезоном сериала. Как вы к этому относитесь?

Разговоры об этом уже давно идут. В прошлом году мне показалось, что мы приблизились к тому, чтобы запустить проект, но ничего не случилось. Я думаю, мы вполне можем подождать, сама история с легкостью может подождать. Ее получится возобновить и по прошествии многих лет, я в этом уверен. Я очень надеюсь, что нам удастся это сделать, потому что работать над «Ганнибалом» нам всем очень нравилось. Думаю, если проект возобновят, все с радостью согласятся в него вернуться.

Вы уже не раз снимались в авторском кино, в блокбастерах, сыграли в сериале, в фильме от Netflix, теперь вот — в видеоигре. Есть еще что-то новое, что вы хотели бы попробовать?

Я бы с удовольствием сыграл с Месси в футбол в Барселоне. Дайте мне шанс, я это сделаю.

А срежиссировать свой фильм?

Я часто об этом думаю. Но у меня уже есть возможность участвовать в создании проекта — меня часто приглашают на обсуждение сценария, так что я уже вношу свою лепту, и при этом не несу ответственности за все. Меня это устраивает.

Мадс Миккельсен представил Death Stranding на фестивале Comic Con Russia, который проходит с 3 по 6 октября в Москве

Источник

Парад Спойлеров Death Stranding. Театр одного Мадса Миккельсена и злодей-нюхач

Продолжаем обсуждать ключевые сцены игры.

В прошлом «Параде Спойлеров» по Death Stranding я пересказал пролог и первый эпизод игры. В процессе я осознал, насколько, на самом деле, в игре сухое повествование – в первые часы на игрока вываливают килотонны экспозиции, объясняющие устои здешнего мира и ключевые определения. Теории так много, что ее пришлось вынести в отдельный раздел материала – в то время как в самой игре, по сути, ничего не произошло.

Поэтому дальше я не буду пересказывать каждый факт, который оглашают персонажи – выжимку истории целиком я собрал в отдельном материале. Здесь же речь пойдет о самых интересных сценах второго эпизода кампании, «Амелия».

Иронично, но сцены с участием героини со внешностью молодой Линдси Вагнер здесь как раз особо не запоминаются. Амелию Кодзима использует – вот сюрприз – как экспозиционный инструмент: в одной сцене девушка устраивает Сэму презентацию в дополненной реальности, о какой можно только мечтать. Хотя в Death Stranding случился апокалипсис и цивилизация в упадке, кому-то явно нечем заняться, кроме как анимировать эффектное шоу с голограммами, иллюстрирующими историю экспедиции Амелии.

Представьте, если бы совещания в офисе выглядели так захватывающе!

К слову, кроме довольно безэмоционального рассказа о нападении террористов, в брифинге Сэма есть один действительно красивый кадр. Он представляет (снова голограммамми) антагониста Хиггса (его сыграл Трой Бейкер) и его группу из террористической организации «Дементы» (Homo Demens).

Парень из Таганрога сделал фильтр по Death Stranding для Instagram. Его заметил даже Кодзима!

Немного погодя похожий вид Амелия покажет Сэму на своем Берегу – уже более красочно.

При подключении к ББ Сэм видит очередное воспоминание младенца с участием Клиффа (Мадс Миккельсен). Примерно тут я понял, как сильно уважаю датского актера – в каждой короткой сценке такого рода он приковывает к себе внимание, не имея в распоряжении ничего, кроме себя самого. Не сказать, что другим актерам Death Stranding повезло с динамичными эпизодами, но партия Клиффа – самая камерная.

Даже в игре мы видим, что герой Миккельсена ходит в больничной палате, ведя монолог с пребывающей в коме женой Лизой и младенцем, висящем в капсуле на стене. А теперь представьте, насколько сложно было это играть в действительности: Мадс, весь в зеленых маркерах для захвата движений, ходит по пустому пространству и разговаривает сам с собой. Вот, где проявляется актерская сноровка!

В реальности это выглядело примерно так:

По ходу главы Сэм продолжает выполнять рутину курьера-мессии, доставляя грузы и подключая выживших к хиральной сети. Когда он доходит до Портового узла для переправки через озеро, его уверяют, что «Здесь никогда не бывает дождей». Разумеется, стоит герою выйти из здания, как начинается буря. Виновником которой стал тот самый Хиггс – его способности включают изменение погодных условий.

Сэм иногда близок к клише немого героя – Норман Ридус в игре чаще слушает, чем говорит. Зато Хиггс болтает без умолку и прямо-таки кривляется. У Кодзимы получился весьма плоский антагонист, который несколько раз за игру говорит о том, что является «частичкой бога, которая есть в каждом». Ссылаясь, конечно, на бозон Хиггса – элементарную частицу, которая придает всему массу. Я уже говорил о том, насколько буквальные имена Хидэо раздал персонажам, да?

Будто в попытке казаться еще ярче, Хиггс делает странную вещь: каким-то образом вынюхивает у Сэма новости о Амелии. Буквально – носом. Что?

Странная конфронтация персонажей заканчивается тем, что Хиггс призывает гигантскую тварь – это первый обязательный босс в игре. Тут добавить нечего: дизайн персонажей и противников в игре великолепный.

Бои Star Wars Jedi: Fallen Order – верх кинематографичности. Местами зрелищнее номерных эпизодов!

Как и катсцена в конце боя: побежденный монстр превращается в изваяние из золотых хиралиевых кристаллов, которые вскоре трескаются и плавно взмывают в небо, в то время как из земли вырастают хиралиевые цветы в виде рук. Красиво!

На этом эпизод заканчивается: Сэм встречается с Фрэджайл и отправляется на другой берег.

Источник

Мадс Миккельсен о безумии в Death Stranding, жутком взгляде и продолжении «Ганнибала»

Датский актер Мадс Миккельсен прошел путь от второстепенной роли в культовой криминальной драме «Пушер» до съемок в масштабных «Звездных войнах», получил роль во франшизе «Мстители» и даже превратился в злодея бондианы в «Казино Рояль». Теперь же звезда «Ганнибала» и «Охоты» принял участие в разработке видеоигры — он стал одним из персонажей Death Stranding от Хидео Кодзимы. Артист рассказал «Ленте.ру» о задумках японского геймдизайнера, своей роли в игре, а также раскрыл секрет угрожающего взгляда в «Ганнибале» и порассуждал о возможном продолжении сериала.

«Лента.ру»: Итак, вы в видеоигре — должно быть, необычный опыт для вас.

Мадс Миккельсен: Определенно! И не так много актеров занимались подобным ранее. Но сейчас это становится все более популярным, так что, я думаю, им всем придется привыкать к новым реалиям.

Насколько это сравнимо с актерской работой в кино?

Это была настоящая актерская работа, полностью. Главное отличие заключалось в том, что обычно нам дают сценарий, который мы читаем от начала до конца, понимаем всю историю и обсуждаем с режиссером, можем ли мы что-то изменить и все такое. Здесь же не было ничего подобного, даже полноценной истории с началом и концом. Вместо этого была идея игры, вселенной, был концепт-арт, некое видение всего. А куда это все приведет, мы не знали. Это будут решать игроки.

Для нас подготовили сценарии отдельных небольших сцен, через которые зрителей немного знакомили с персонажами. Ну а мы постарались сыграть в них, как делаем это в фильмах, как профессиональные актеры, чтобы зрители поверили в этих персонажей.

Как проходили съемки?

Было много 3D-сканирования, нас одевали в зеленые «суперменские» костюмы, на голову перед лицом вешали камеру, которая записывала движения рта и глаз. Но мы не обращали на это внимания, фокусируясь на взаимодействии друг с другом.

Хидео Кодзима — не кинорежиссер. Его подход к работе с актерами сильно отличался от того, к чему вы привыкли?

В какой-то степени да. Он, как это обычно бывает, рассказывал о сцене, объяснял, как он ее видит, — у него для этого был стенд с концептом, — так делают все режиссеры. Потом мы несколько раз снимали сцену. В фильме, если сцена получается не очень удачной, ты переснимаешь ее снова и снова. А здесь было не так. Например, на нас висели эти камеры, и иногда мы сталкивались ими друг с другом. Очень сложно было приближаться к другому актеру. Его же это вообще не волновало — он все исправлял при помощи анимации и 3D-графики. Для нас это было необычно — мы же ********** [накосячили]. А он говорит: «Да не, все нормально».

Вы, как профессиональный актер, чем-то ему помогали?

Он все-таки привык работать с персонажами, которых создает сам на компьютере. А тут он видит нас — и, мне кажется, его вдохновляло то, чем мы занимаемся в кино. И, возможно, поэтому он выдумывал новые идеи, — и это самое главное, что мы могли для него сделать. У меня точно не было никаких советов для него — все же это его мир.

Фанаты в России постоянно называют его гением, это уже в мем превратилось.

Я не уверен, что такое гений, и я не эксперт в его работе. Но мне кажется, что вокруг него какая-то особая атмосфера. Он настолько уверен в том, что создает, что, когда он объясняет мне эти вещи, я теряюсь, потому что не понимаю их. А потом он показывает мне, что у него получается, — и я просто с ума схожу. То, что он делает, — просто безумие. И нужно быть гением, чтобы такое получалось. Поэтому в своем мире Кодзима, безусловно, гений.

Возможно ли, что то, чем вы занимались с Кодзимой, в будущем ждет все многобюджетные фильмы?

Это определенно будет развиваться и внедряться все больше и больше. Но также останутся фильмы без спецэффектов, низкобюджетные ленты. Это новый подход, и он не поглотит мир кино, но точно вдохнет в него новую жизнь и будет использоваться в будущем. Раньше все боялись Netflix, боялись телевидения, боялись кинематографа — «что же теперь будет с театром?» Все это будет расти, соединяться и порождать нечто новое.

Мы ничего не знаем о вашем персонаже в Death Stranding, Клиффе, — и вам, скорее всего, ничего нельзя про него рассказывать. Тогда такой вопрос — что вы чувствуете по поводу своего героя?

Я чувствую, что хочу пройти всю игру. Это неудивительно — думаю, мне можно это сказать, — чем дольше вы играете в нее, тем больше вы узнаете о персонажах. Что сперва кажется одним, может перевернуться с ног на голову. В случае всех персонажей. И в этом — прекрасная особенность игры. Это как разница между тем, что вы знакомы с человеком одну неделю или знаете его уже год.

Даже если ваш персонаж не окажется злодеем, — Кодзима сам ведь говорил, что в его проекте их вообще не будет, — в трейлерах его презентуют именно как угрозу. В вашей карьере это далеко не впервые — почему вас так часто берут на роли плохих парней?

На самом деле, гораздо больше людей хотят, чтобы я играл хороших парней. Плохих я чаще всего исполняю в американских фильмах — мы из Европы, у нас у всех есть акценты, и эти акценты для них довольно экзотичны. И поэтому там мы играем злодеев. Вы знаете, — русские это делают, немцы это делают.

Я бы сказал, что дело не только в акценте — у вас есть способность смотреть на человека с минимумом мимики, и это будет выглядеть угрожающе.

Но это удается, только если телесериал или фильм это позволяет. Если у вас были сцены, в которых вы доказали, на что способен ваш персонаж, то в этом случае у вас появляется козырь в виде угрожающего взгляда. Зритель сразу понимает: «О-о, сейчас что-то будет». Если такого преимущества нет, то приходится творить все подряд. Это вещь, которую не всегда получается осуществить, но когда это выходит — это красиво.

О чем вы думали в такие моменты? Например, когда в «Ганнибале» смотрели на героя Лоуренса Фишберна.

У нас таких сцен было множество. Если, к примеру, персонаж Лоуренса отворачивается в сторону, то Ганнибал, как я пытался это передать, смотрит на него с неким чувством голода (смеется). В этом прекрасная особенность телесериалов, у тебя есть много времени, чтобы развить своего персонажа. Моему Ганнибалу очень-очень нравился Джек Кроуфорд, но он также знал, что в конце концов от него придется избавиться.

Из всех антагонистов, которых вы играли, какая роль оказалась самой сложной?

Я считаю, что сложнее всего играть роль, которая не очень хорошо прописана. В этом случае легко попасть в тупик. Если же персонаж прописан качественно, это может показаться сложным, но не обязательно окажется правдой — всегда есть возможность опереться на крутой сценарий. Ганнибал был прописан суперкачественно, и при этом оказался большим вызовом для меня — по массе причин. Много разных языков, познаний в психологии, искусстве, в чем угодно. А также над нами все время висел дух Ганнибала в исполнении Энтони Хопкинса, который довел своего персонажа до совершенства. Поэтому нам необходимо было найти что-то свое. Мы не хотели полностью отходить от оригинального персонажа, но все же хотели сделать его отличным. Вот это было очень сложно, но, мне кажется, в итоге у нас получилось. А то, насколько фантастически Ганнибала сыграл Хопкинс, оказалось не препятствием, а вдохновением.

Раз уж мы обсуждаем «Ганнибала» — режиссер Брайан Фуллер уже не раз поднимал тему с четвертым сезоном сериала. Как вы к этому относитесь?

Разговоры об этом уже давно идут. В прошлом году мне показалось, что мы приблизились к тому, чтобы запустить проект, но ничего не случилось. Я думаю, мы вполне можем подождать, сама история с легкостью может подождать. Ее получится возобновить и по прошествии многих лет, я в этом уверен. Я очень надеюсь, что нам удастся это сделать, потому что работать над «Ганнибалом» нам всем очень нравилось. Думаю, если проект возобновят, все с радостью согласятся в него вернуться.

Вы уже не раз снимались в авторском кино, в блокбастерах, сыграли в сериале, в фильме от Netflix, теперь вот — в видеоигре. Есть еще что-то новое, что вы хотели бы попробовать?

Я бы с удовольствием сыграл с Месси в футбол в Барселоне. Дайте мне шанс, я это сделаю.

А срежиссировать свой фильм?

Я часто об этом думаю. Но у меня уже есть возможность участвовать в создании проекта — меня часто приглашают на обсуждение сценария, так что я уже вношу свою лепту, и при этом не несу ответственности за все. Меня это устраивает.

Мадс Миккельсен представил Death Stranding на фестивале Comic Con Russia, который проходит с 3 по 6 октября в Москве

Источник

Истории о Death Stranding: создание логотипа и знакомство с Мадсом Миккельсеном Статьи редакции

Подробности от Kojima Productions.

Твиттер-аккаунт студии Kojima Productions начал публиковать истории о процессе создания Death Stranding под хэштегом DSStories. Мы следим за ситуацией и выбираем самое интересное — по мере появления новых историй материал будет дополняться.

Первая история посвящена Норману Ридусу и призвана развеять подозрения о том, что Кодзима пригласил его в проект только ради того, чтобы заполучить какую-нибудь знаменитость. Этот фактор, конечно, тоже присутствовал, но он не был определяющим.

Кодзима встретился с Ридусом в феврале 2016 года и предложил ему роль. Несмотря на то, что студии Kojima Productions на тот момент ещё даже не существовало, актёр принял предложение не раздумывая. Запись motion capture началась уже в марте, а в июне публике продемонстрировали первый тизер.

История заканчивается упоминанием «особой связи», сформировавшейся между Ридусом и Кодзимой. Ранее геймдизайнер говорил о связях, которые сформировались у него со всеми задействованными актёрами («они присоединились к проекту, потому что мы с ними были «на одной волне», и в результате мы стали ближе друг к другу, образовали некую особую связь»). К тому же, «связи » между людьми — основная тема Death Stranding.

Логотип Death Stranding был создан Кайлом Купером, близким другом Кодзимы. Они познакомились в 1999 году, после того, как Кодзима очень впечатлился дизайном титров в фильме «Семь» и связался с их создателем. Геймдизайнер написал Куперу письмо на адрес, указанный на сайте компании Imaginary Forces, они встретились, и вскоре Купер уже работал над Metal Gear Solid 2 — его привлекла идея «интерактивного опенинга».

Далеко не всё, что они планировали, удалось воплотить в жизнь, но совместная работа над титрами к Metal Gear стала началом их дружбы. В 2016 они встретились и долго разговаривали о Death Stranding, и в результате родился тот самый логотип.

Встреча Кодзимы с Мадсом Миккельсеном состоялась благодаря Николасу Виндингу Рефну. Кодзима решил связаться с режиссёром в 2011 году, после того, как его фильм «Драйв» вышел в Японии, а первая их встреча произошла в 2014. Режиссёр и геймдизайнер «немедленно подружились».

В то время Кодзима пристально следил за карьерой Мадса Миккельсена, который дебютировал в фильме Рефна «Дилер» и превращался в звезду мировой величины после роли в «Казино Рояль». Геймдизайнер получил контакт актёра через Рефна ещё в то время, но впервые встретились они лишь в 2016 году на Comic-Con San Diego.

По дороге на встречу с Кодзимой Миккельсен столкнулся с Норманом Ридусом. Тот сказал ему, что нужно быть безумцем, чтобы не присоединиться к такому проекту. После этого они пообщались с самим Кодзимой, и актёрский состав Death Stranding пополнился ещё одной звездой.

Процедуру сканирования для игры Мадс Миккельсен прошёл уже в августе 2016-го. Дело было в Англии, и как раз тогда проходили финальные матчи по гандболу в рамках Олимпийских игр. Мадс — большой фанат этого спорта, а потому он предложил Кодзиме посмотреть игру вместе в пабе. Дания тогда победила Францию, а актёр и геймдизайнер по-настоящему подружились.

После этого они часто общались, даже в отрыве от разработки. Мадс предлагал свои идеи для Death Stranding и задавал вопросы.

Во время самого сканирования Мадс понял, что не знает, когда у Кодзимы день рождения. Дату он выяснил, столкнувшись с разработчиком в уборной — оказалось, что Хидео на пару лет старше его. 24 августа актёр подарил Хидео Кодзиме торт — его фотографию все точно видели.

Интересный факт: когда в 2016-м Кодзима обсуждал Death Stranding с Николасом Виндингом Рефном, тот предложил ему актёра, с которым работал раньше, «чтобы всех удивить». Им и оказался Мадс Миккельсен. Любопытно, но Хидео Кодзима ещё до этого писал сценарий игры, как раз держа в голове образ Мадса.

Источник