мариус стравинский дирижер биография
Труппа
Мариус Стравинский
День рождения – 13 марта
Родился в 1979 году в Алма-Ате. Британский дирижёр, основатель и директор Фестивального оркестра Санкт-Петербурга.
Получил начальное образование по классу скрипки в Центральной музыкальной школе (Москва), после чего эмигрировал в Англию, где продолжил обучение в Школе Иегуди Менухина и в Итонском колледже. В 13 лет, после знакомства с Марисcом Янсонсом, всерьез увлекся дирижированием и в 1998 году стал ассистентом Клаудио Аббадо в работе над оперой «Дон Жуан». Наставником Стравинского стал Игорь Головчин; так же Мариус принимал участие в мастер-классах Кеннета Кислера и Эри Класа. В 2002 году, после окончания Королевской академии музыки в Лондоне, вернулся в Москву, чтобы продолжить обучение с Владимиром Понькиным, работая в качестве дирижера-ассистента с Московским филармоническим оркестром и оркестром театра «Геликон-Опера».
Будучи резидентом в театре «Геликон-опера», участвовал в постановке таких спектаклей как «Лулу» А. Берга, «Кармен» Ж. Бизе, «Сибирь» У. Джордано, «Диалоги кармелиток» Ф. Пуленка, «Повесть о настоящем человеке» С. Прокофьева, «Кащей Бессмертный» Н. Римского-Корсакова, «Леди Макбет Мценского уезда» Д. Шостаковича, а также произведений Игоря Стравинского.
В 2007 году стал самым молодым музыкантом в России, получившим пост главного дирижера Симфонического оркестра Карельской государственной филармонии. Пробыв в этой роли пять лет, переехал в Лондон по личному приглашению Владимира Юровского и стал дирижером-ассистентом Лондонского филармонического оркестра.
С 2013 года регулярно выступает с оркестрами мирового класса в Англии, Германии, Австралии и Японии. В России выступает и работает с такими организациями как Российский национальный оркестр, симфонический оркестр Москвы и Академический симфонический оркестр филармонии в Санкт-Петербурге. Регулярно дирижирует в Мариинском театре (в симфонических и оперных постановках) и тесно сотрудничает с Государственным оркестром России имени Е.Ф. Светланова.
Репертуар и дискография Стравинского очень разнообразны и включают в себя первые в мире записи концерта для скрипки с оркестром Игнаца Брюля, симфонии Саломона Ядассона и концерта для фортепиано с оркестром Павла Пабста. Все диски были выпущены компанией Cameo Classics. Будучи в роли главного дирижера в Карелии, также записал произведения Томаса Блауэра, Дороти Хауэлл, Джозефа Холбрука и Сергея Жукова.
Репертуар
Архивные спектакли
Пресса и новости
20 июня в завершение фестиваля «Парад звезд» в Красноярском театре оперы и балета имени Д. А. Хворостовского состоится концерт «Стравинский. Великанов. Ланде». В нем примет участие приглашенный артист – солист Нижегородского государственного академического театра оперы и балета имени А. С. Пушкина Александр Зубаренков.
Опера Джузеппе Верди «Аида» в Красноярском театре оперы и балета имени Д. А. Хворостовского 16 июня пройдет как часть программы Международного фестиваля «Парад звезд в Оперном» – с участием приглашенных солистов и дирижера.
На 20 июня, под занавес 43-го творческого сезона и в завершение фестиваля «Парад звезд» в Красноярском театре оперы и балета имени Д. А. Хворостовского запланирован концерт «Стравинский. Великанов. Ланде». В нем также примет участие приглашенный артист – солист Нижегородского театра оперы и балета имени А. С. Пушкина Александр Зубаренков.
В июньский репертуар Красноярского театра оперы и балета имени Д. А. Хворостовского включены сразу три масштабных концертных мероприятия. Два из них посвящены памятным датам российской истории и культуры.
Красноярский государственный театр оперы и балета © 2003-2021 Все права зарегистрированы..
Касса театра: +7 (391) 227-86-97 c 10:00 до 20:00 ежедневно, без выходных
Красноярск, ул. Перенсона, 2
Британский дирижер Мариус Стравинский: «Моя фамилия – моя жизнь»
10 июня в в Большом зале консерватории состоится концерт в честь Дня Португалии. Событием вечера обещает стать российская премьера Симфонии №2 национального классика Хуана Доминго Бонтемпо. За воплощение партитуры взялся дирижер Мариус Стравинский, чья карьера связана с оркестром Карельской филармонии, которым он долгое время руководил. Журналисты m24.ru расспросили маэстро о специфике предстоящего вечера, о родственной связи с Игорем Стравинским и о миссии дирижера.
– Мариус, как ваше имя оказалось на афише, связанной с Национальным днем Португалии? Смотрю биографию, вижу русские корни, литовские, казахские, а португальских – нет.
– Можете не искать! (Смеется) Их действительно нет. На самом деле меня и замечательного виолончелиста Арсения Чубачина просто попросили исполнить эту программу, мы согласились. Вместе с Госоркестром имени Светланова мы познакомились с классической португальской музыкой, которую мы с радостью представим публике. Это будет российская премьера.
– Основное произведение, на которое ложится вся смысловая нагрузка праздника – Симфония №2 – принадлежит композитору, родившемуся в XVIII веке, Хуану Бонтемпо. Какова судьба конкретно этого произведения? Я так понимаю, что оно не частый гость на филармонических сценах?
– Вы правы, произведения португальских композиторов, в частности Бонтемпо, исполняются крайне редко во всем мире. Их практически не знают. Несмотря на это, симфония интересна по форме и современна для своей эпохи. Надеюсь, зрители услышат ее отличия от стилистики Моцарта, Шуберта. Если честно, мы избалованы великолепной классической музыкой того периода, гениальными композиторами. Особенно это коснулось России и Европы. Бонтемпо потому и подзабыли, что параллельно творили другие гении.
– У Бонтемпо есть «Реквием», и в нем невооруженным глазом считывается сильнейшее влияние Моцарта. В чем же его оригинальность, самобытность?
– Я бы сказал по-другому. Моцарт узнаваем в любом своем произведении, а вот композиторов его периода и чуть более поздней эпохи легко можно спутать между собой. Но если говорить о Бонтемпо, то он не так прост. Бонтемпо нарушает общепринятые правила, и это делает музыку интересной. У него появляется свой индивидуальный почерк.
– Вы периодически беретесь за произведения, прежде не звучавшие, редкие или новые. Каково это – не чувствовать поддержки предшественников? Быть пионером интерпретации?
– Я об этом никогда не думаю, следовательно, не боюсь. Моя задача – в самом лучшем виде преподнести произведение публике. Наверное, быть первым – это неплохо, но я стараюсь относиться к себе исключительно с профессиональной точки зрения.
– В программе вечера 10 июня заявлен Первый виолончельный концерт Дмитрия Шостаковича, что явно приурочено к юбилею композитора. Расскажите, как формировалось ваше отношение к Шостаковичу?
– Я влюбился в симфонии и квартеты Шостаковича еще в возрасте 15 лет, когда учился в школе. Потом будто бы забыл о нем, не исполнял его произведения. А когда стал главным дирижером в Карельской филармонии и занялся составлением репертуара, то специально не включал его в программу, чувствовал, что не готов. Лишь недавно стал открывать его как композитора заново. И сейчас для меня главной в его творчестве является Девятая симфония. Я работал над ней в том числе и с Госоркестром Светланова. Испытываю радость от дирижирования этого произведения. Несомненно, исполнять Шостаковича – честь для любого музыканта.
– Андрей Кончаловский считает, что пьесы Чехова могут играть так, как задумывал драматург, только русские актеры. Существует аналогичное мнение и в музыкальной среде, что у русских идеальное понимание Чайковского, к примеру, у немцев – Вагнера, у австрийцев – Моцарта. Как вы относитесь к этому мнению?
– Полнейшая чушь! Такой узкий взгляд сильно ограничивает понимание искусства. Мы все живем на Земле, мы все можем и должны получать удовольствие от его разнообразия. Любой артист, певец, музыкант, интересующийся мировой культурой, эпохами, жанрами, способен блестяще исполнить произведение автора из любой страны. Прекрасное не терпит никаких ограничений.
– Вас воспринимают как европейского дирижера? Накладывает ли отпечаток то, что вы выходец из СССР?
– У меня очень сильные русские корни. Наверное, странно, но чем старше я становлюсь, тем сильнее ощущаю себя русским. Воспитание, семья, школа – все это я впитал и получил здесь, в России. Надеюсь, в будущем заложенный в детстве хороший базис будет развиваться.
– Вы несколько лет провели в должности ассистента Владимира Юровского в Лондонском филармоническом оркестре. В чем вы видите особую ценность этого опыта?
– Возможность общаться и работать с Владимиром Михайловичем уже самоценно. Он единственный, уникальный, не похожий ни на кого! Я вел себя как эгоист в хорошем смысле, стараясь максимально впитывать его опыт. Получил удовольствие от сотрудничества и от дружбы с таким человеком. Для молодого дирижера подобный опыт бесценен: мы черпаем знания, учимся, видим, как работают талантливые современники.
Юровский профессионален, у него ясный ум, он умеет объяснять. Кажется, это стандартные характеристики для дирижера, однако в жизни они встречаются не так часто.
– С возглавляемым им Госоркестром Светланова вы тоже периодически выступаете. В сезоне 2016/2017 запланированы как минимум два совместных концерта. У вас есть возможность сопоставить культурные миссии двух коллективов Юровского. Какой вам ближе?
– Они абсолютно разные! Каждый коллектив самобытен. На мое личное восприятие оркестра влияют и профессионализм музыкантов, и сложившиеся традиции, и зал, и публика, и солисты, и дирижер. Я всего третий год сотрудничаю с Госоркестром, но вижу, как он меняется, становится более гибким, быстрым, динамичным. Мне интересно за ним наблюдать, у него огромное будущее, и хочется увидеть, каким оно будет, в каком направлении пойдет развитие. Это один из самых перспективных оркестров в России на сегодняшний день.
Видео: Youtube/пользователь: Marius Stravinsky
– Как вы воспринимаете дирижерскую профессию? В чем видите ее миссию?
– Дирижеру дан шанс, который нельзя упустить: дарить культуру. Мне доверяют залы, оркестры, и я не могу подвести. Я обязан представить миру музыку в лучшем виде. В этой профессии есть что-то магическое, когда поднимаешься на сцену с великими музыкантами и чувствуешь ответственность.
– Беседуя с вами, невозможно не спросить: ваша громкая фамилия помогает или мешает?
– Ни то ни другое. Это моя фамилия, моя жизнь. А корни. Хоть они и очень отдаленные, куда от них спрячешься. Конечно, хочется, чтобы люди воспринимали меня самого по себе, не ассоциируя со знаменитым предком.
Видео: Youtube/пользователь: zenebaratful
– Вы исполняете произведения Игоря Стравинского?
– Безусловно. Часто приглашают исполнять именно Стравинского, я соглашаюсь: для меня это большая честь. Неделю назад общался с Валерием Абисаловичем Гергиевым. Он сказал: «Было бы здорово, если бы вы продирижировали Стравинского в новом сезоне».
Потомку известного композитора Игоря Стравинского знаменитая фамилия никогда не помогала
У дирижера Мариуса Стравинского русские корни
В 10 лет его увезли из России, он учился в лучших заведениях Великобритании, причем пару лет вместе с принцем Уильямом, а потом вдруг затосковал по России и уехал в Москву. Сейчас он сотрудничает с Мариинским театром, Государственным оркестром России имени Е. Ф. Светланова, королевским филармоническим оркестром в Лондоне, а еще является постоянно приглашенным дирижером Берлинской государственной оперы и капеллы.
В середине июля Мариус Стравинский встанет за дирижерский пульт в концертном зале «Колизей Арена», где симфонический оркестр вместе с вьетнамскими музыкантами исполнит для петербуржцев свою национальную музыку. Накануне выступления Мариус рассказал «МК» в Питере», почему в России жить хорошо.
Обычный парень принц Уильям
— У вас очень громкая фамилия. Случалось, что люди приписывали ваш успех именно ей?
— Наверняка такое было, все-таки мир музыки довольно циничный. Но волноваться из-за того, что люди думают по поводу моей фамилии, я точно не буду. А вообще не могу вспомнить случая, чтобы она мне как-то помогла. С другой стороны, родство с композитором Игорем Стравинским у меня довольно дальнее: прихожусь ему внучатым племянником. В любом случае это не играет большой роли в моей жизни.
— С такой фамилией, с родителями — известными пианистами — у вас был хоть малейший шанс не связать свою жизнь с музыкой?
— Когда мне исполнилось четыре года — к тому времени наша семья уже перебралась из Вильнюса в Москву, — я стал учиться играть на скрипке. Конечно, меня заставляли, но я был послушным правильным советским мальчиком, а потому не слишком протестовал. В 7 лет поступил в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории по классу скрипки, а в 10 лет переехал в Англию, где к тому времени уже жила моя мама. Меня сразу приняли в музыкальную школу для одаренных детей имени Иегуди Менухина. Я проучился там два года. И потом решил продолжить обучение в Итон колледже.
— Как вы смогли поступить в престижнейший Итон, ведь туда записывают детей с рождения? К тому же обучение там стоит около 40 тысяч евро в год.
— Итон славится тем, что приглашает к себе не только детей из очень богатых семей. Примерно 20 процентов поступивших к ним получают стипендию. Вот и мне дали грант на бесплатное образование. Чтобы поступить, я должен был с нуля за год подготовки выучить французский язык, латынь, древнегреческий. А еще на высоком уровне знать физику, химию, английский. Вообще не понимаю, как умудрился все это запомнить. Но в итоге стал первым студентом из бывшего СССР, которого зачислили в Итон, и закончил его с отличием.
— Говорят, вы учились вместе с наследником английского престола принцем Уильямом.
— Да, мы учились в Итоне в одно время. Правда, он был на три года младше, но мы все равно пересекались, вместе играли в футбол, хотя большими друзьями не были. Когда Уильям пришел в Итон, в колледже сразу же появилась охрана. А в остальном наша жизнь не изменилась. Принц был как все, ничем не выделялся, не зазнавался. Так же играл в футбол, носил ту же форму, что и мы. В Итоне, пока не закончишь школу, вообще толком никогда не знаешь, кто из какой семьи. Учился Уильям хорошо. Впрочем, в Итоне неуспевающих вообще нет. Это как-то не принято. Наоборот, в школе очень сильная внутренняя конкуренция между учениками, и все хотят быть умнее друг друга. Неудивительно, что более двенадцати премьер-министров, которые управляли Великобританией, как раз из Итона. Во время учебы у меня, кстати, тоже были мысли пойти в политику. Все-таки на последних курсах я специализировался именно на этом предмете, а еще на экономике и истории. Но потом все-таки выбрал Королевскую музыкальную академию. Кстати, именно там я впервые попробовал себя в качестве дирижера. Создал со студентами свой оркестр.
Загадка длиной в 300 лет
— Свою музыкальную карьеру вы начали в Москве, попав на стажировку в Филармонический симфонический оркестр. Почему в Лондоне не остались?
— Сейчас в мире очень ценятся российские музыканты и дирижеры, которые становятся звездами первой величины. Я уверен, что причина такой популярности в лучшем музыкальном образовании, которое дают в России. За ним-то я и прибыл в Москву, хотя мог бы остаться в Лондоне или уехать в любую страну мира. В столице я стал учеником профессора Владимира Понькина, который как раз и возглавлял симфонический оркестр Московской филармонии. Он очень много в меня вложил, а вдобавок стал еще и моим крестным отцом: во время стажировки я принял православие. Есть и другая причина, почему я выбрал Москву: как только подрос, меня стало тянуть в Россию. В Англии я вдруг начал скучать по русской жизни, хотя толком ее и не знал.
— Насколько тяжело было после Лондона привыкнуть к Москве 2002 года?
— Первый год было непросто. Начало 2000-х стало в нашей стране неким переходным временем: Москва еще не была такой шикарной, качество жизни было хуже. Это сейчас я повзрослел, и все это мне неважно. А тогда. я думал, что проучусь 2–3 года, получу от России, что мне надо, и уеду обратно в удобный Лондон, буду делать карьеру на Западе. А потом вдруг влюбился в эту страну до такой степени, что не захотел уезжать. Мне кажется, даже моя мама, живущая в Лондоне, удивлялась, когда я вновь и вновь получал российскую визу и отправлялся в Москву, Петербург. Думаю, меня привлекали в России люди, их близость друг другу, открытость. Такого на Западе действительно нет.
— Кстати, а к вам на Западе относятся как к русскому или англичанину?
— Когда как. А вообще жители Великобритании так устроены, что никогда не будут воспринимать тебя англичанином, пока ты не докажешь, что твои предки до пятого колена жили где-нибудь в Шотландии или Уэльсе. Большую часть жизни я провел в Великобритании, но внутри у меня все русское.
— А как сейчас в Великобритании относятся к России, есть ли негатив в связи с последними политическими событиями?
— Россия была и остается очень загадочной страной для Запада. Уже лет 300 как мы выиграли Полтавскую битву, заняли свое место в мире, но нас не понимают по-настоящему. Зато уважают. Не за территорию или полезные ископаемые, а именно за нашу культуру и искусство. Общаясь с людьми в Берлине или Лондоне, я вижу, что они высокого мнения о России. И политические проблемы пока не способны испортить этого отношения.
Дирижер не нужен?
— А оркестр вообще может играть без дирижера?
— Конечно, может! А если оркестр хороший, то вообще никаких проблем не будет. Дирижер необходим для того, чтобы музыканты играли еще лучше и качественнее. Правда, если оркестр не ладит с дирижером — а такое бывает, все-таки все мы люди, — тогда музыканты начинают играть сами по себе, и человек, размахивающий перед ними палочкой, становится совершенно не нужен.
— Некоторые дирижеры довольно экспрессивно себя ведут: размахивают руками, подпрыгивают на месте. Так проще заставить музыкантов выкладываться на 100 процентов?
— Некоторым, может быть, да. В дирижировании есть разные школы — кто-то получает от оркестра потрясающий звук, подпрыгивая на месте, а другим достаточно приподнять бровь. У меня, например, довольно консервативный подход к дирижированию: чем меньше жестов, тем лучше. Не люблю привлекать к себе внимание.
— Во время концерта вы стоите спиной к залу. Никогда не бывает желания оглянуться и посмотреть, что там происходит?
— Чтобы убедиться, что никто не ушел? А если серьезно, дирижеры спиной чувствуют энергетику публики. Мы как учителя, которые что-то пишут у доски, но видят при этом все, что происходит в классе.
P. S. 12 и 14 июля в 19:00 в концертном зале «Колизей Арена» состоится культурно-музыкальный проект OSSSO «Фьюжн — музыка самой природы». На сцене выступит симфонический оркестр под управлением дирижера Мариуса Стравинского, а также лучшие музыканты Вьетнама, которые исполнят народную музыку на национальных инструментах. Премьера проекта состоялась в январе в Хошимине. Петербург станет первым городом за пределами Вьетнама, который услышит этот «Фьюжн».
Новости
МАРИУС СТРАВИНСКИЙ: СОВРЕМЕННЫЙ ДИРИЖЁР С КОНСЕРВАТИВНЫМИ ВЗГЛЯДАМИ
Мариус Стравинский:
Современный дирижёр с консервативными взглядами
Мариус Стравинский начал играть на скрипке c 4 лет, затем продолжил своё обучение в Центральной музыкальной школе при Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского. В 10 лет он поступил в музыкальную школу Иегуди Менухина в Великобритании. В 13 лет поступил в Итон колледж, расположенный поблизости от Виндзора в Великобритании, став первым студентом из СССР, получившим грант на обучение. Далее Стравинский выиграл грант на обучение на струнном отделении в Королевской Академии Музыки в Лондоне, а затем стал одним из лучших её выпускников. Несмотря на блестящее образование, стремительно развивающуюся дирижерскую карьеру, он скромен, строг в оценках, требователен, самокритичен и… безгранично обаятелен!
– Мариус, на карте России для Вас, наверное, не осталось «белых пятен»? Вы ведь сотрудничаете со многим российскими оркестрами. Набралась уже целая коллекция?
-В сезонах 2013/2015 Вы были ассистентом Владимира Юровского в Лондонском филармоническом оркестре, как часто Вам приходилось общаться с маэстро? Как складываются Ваши отношения?
– Мы работаем вместе уже три года. Познакомились мы через Государственный академический симфонический оркестр России имени Е.Ф. Светланова. Владимир Михайлович очень приятный и открытый человек. Он мне очень нравится, хотя мы абсолютно разные. И, конечно, он прекрасный дирижер – настоящий пример для молодых дирижеров.
– Во всех Ваших релизах указано, что Вы увлеклись оркестровым дирижированием после знакомства с Марисом Янсонсом. Расскажите поподробнее об этой встрече.
-В юности я играл для него на скрипке. Марис давал мне урок. Помню, как он говорил очень интересные вещи о скрипичном концерте Бруха, который я тогда исполнял. Мы занимались, наверное, часа два. Его ум, энергия, стиль общения произвели очень сильное впечатление. Потом я ходил на его концерты, это было потрясающе. И, в конце концов, я заинтересовался его работой, увлекся дирижированием, стал учиться на кларнете, петь в хоре. Так и пошло.
– Но почему же Вы в какой-то момент прекратили серьезные занятия скрипкой? Наступил переходный возраст?
– Когда мы говорим о дирижерах, получается, что ни имя, то великое. Других не бывает. Но для вас великие – кто они?
– Я думаю, Димитрис Митропулос, Карлос Клайбер, Леонард Бернстайн. Сейчас, конечно, Клаудио Аббадо. Многие дирижеры создавали прекрасную музыку, хотя и шли разными путями. Благодаря чему? Секрет дирижирования!
– Какова сегодня роль дирижера в оркестре? Можно ли за репетицию что-то кардинально поменять, предложить собственную трактовку? Или это фикция?
– Думаю, дирижер играет большую роль. Если спросить у оркестрантов, чувствуют ли они разницу между дирижерами, все они ответят утвердительно, и это очень важно. От дирижера многое зависит, за короткое время можно многое поменять, по-новому осмыслить. Бывает, работа стопорится. Оркестр не принимает дирижера, не подчиняется ему, и тот чувствует себя некомфортно. С кем-то сотрудничество складывается, с кем-то нет. Хорошо, что есть возможность выбора. Современный оркестр очень мобилен, подвижен. Сейчас очень высока конкуренция на места в оркестре. Исполнительский уровень, в целом, заметно вырос. В оркестрах стало работать больше женщин, что тоже увеличило конкуренцию. Мне кажется, сейчас вообще золотое время – есть столько замечательных, высокопрофессиональных оркестров!
– Чаще мы вспоминаем дирижеров прошлого. А каковы дирижеры будущего?
– Многие уже заметили, что идет модная тенденция на молодых, ярких дирижеров. Может быть, я говорю это себе же во вред, но думаю, это неправильно. Дирижер хорош тогда, когда у него есть опыт. Я надеюсь, что в будущем дирижер не потеряет себя в этом мире безумных скоростей, где важно найти быстрый ответ на любой вопрос, где ради технологии можно пожертвовать чем-то важным. Я за консервативный подход к этой профессии. В дирижировании важны отношения между людьми, энергетика. Музыканты сами сыграют, они профессионалы. Им не нужно объяснять музыкальную форму, вдаваться в детали трактовки. Нужно что-то иное. Кстати, позволю себе сослаться на Владимира Юровского. Он как раз один из тех дирижеров, кто интересуется не сугубо музыкальными вопросами, но интеллектуальной, философской сферой в музыке.
– Понятно, что работа музыканта не измеряется в часах, проведенных с инструментом в руках, времени уходит куда больше. Сколько концертов в год может быть у дирижера без ущерба для профессионального качества?
– Отличный вопрос! Все дирижеры разные. Известны случаи, когда дирижер, причем известный, дирижирует мало. Тот же Карлос Клайбер. Есть прекрасные музыканты, которые дирижируют очень много, у них насыщенный график, практически ежедневные концерты. Все разные. Дирижеры, по сути, одиночки. Такая это профессия. Может быть, я просто ленивый, но мне нравится дирижировать поменьше, примерно 60-70 концертов в сезон. Я люблю, когда между концертами есть время морально отдохнуть, внутренне расслабиться. У меня много разных интересов, я не хочу тратить жизнь без остатка только на дирижирование.
– Вы часто исполняете современную музыку. Что определяет Ваш выбор? Дружеские связи, рекомендации? Или это какой-то непрерывный поиск, жажда открытий?
– Обычно выходит как-то так. Гармонично! Попадается яркое произведение, интересный композитор. Нет такой политики, что я постоянно играю одного и того же автора. Выбираю, исходя из качества, вкуса, профессионализма. Сейчас сочиняют много прекрасной музыки. Конечно, мы знаем далеко не все. Увы, это музыкальная индустрия, где музыкальный продукт нужно грамотно продать, иначе покупатели его просто не заметят.
– Самая сложная на Ваш взгляд партитура?
– Я хотел дирижировать «Asyla» Томаса Адеса, и, если честно, закопался. Из того, что исполнял – Третья симфония Скрябина. Она оказалось для меня сложной. Может быть, я еще не дорос, или что еще…
– Конечно, очень хочется поговорить о Вашей семье. Ваша мама, замечательная пианистка Элеонора Накипбекова свою музыкальную родословную ведет от Бетховена. А Вы? Чьи имена Вы бы назвали? Кто Ваш главный учитель?
– Маме повезло, что она училась в Московской консерватории в хорошее время! Очень многим я обязан своей тете, скрипачке Эльвире Накипбековой, сестре моей мамы. Сама она училась у Игоря Безродного. Я горжусь тем, что тетя, как она сама говорит, дрессировала меня с пяти лет. Я ей за это очень благодарен! Что касается дирижеров, это, конечно, профессор Владимир Понькин.
– Итак, семья. Ваша бабушка приложила много усилий для того, чтобы родилось это чудо – трио сестер Бековых. В Вашей жизни она ведь тоже сыграла большую роль?
– Да, она была, безусловно, удивительным человеком. Трех дочерей она воспитывала одна. Музыкантов в семье не было. Вдруг она решила все отдать, чтобы у них была эта возможность – заниматься музыкой. Не знаю, как ей это удалось. Не могу себе представить, как? Ведь это были довольно непростые времена, Советский Союз, Казахстан, 60-е годы… Бабушка много и для меня сделала. Она воспитывала меня до 10 лет, когда я еще жил в Москве, учился в ЦМШ, потому что мама и тетя постоянно были на гастролях.
– И каково было воспитание? Бабушки обычно балуют.
– Ну, она была строгой.
– Да, дисциплина ЦМШ. Насколько Вам это легко давалось?
– А не было бы Итона, что-то изменилось бы в Вашей жизни?
– Наверное, я бы вырос другим, иначе бы мыслил. На меня сильное влияние оказала эта школа, поставила на ноги, и я стал самим собой. Я почти не жил дома, должен был быстро повзрослеть. Это была хорошая подготовка к жизни. Не просто академические стандарты, но именно требования реальной жизни. Там были лучшие учителя. Они на многое открыли мне глаза. Как нужно относиться к людям, к себе, к спорту… Они вселили уверенность, которая очень важна, в особенности, для мальчиков в переходный возраст. Это не просто подготовка к поступлению в Оксфорд, Кембридж, не это главное. Каждый ученик Итона выбирает свой собственный путь. Именно поэтому многие выпускники моей школы заняли лидирующие позиции в своей области. Это не только банкиры, политики, но артисты, писатели. Эта школа, как ни странно, очень демократична, не важно, из какой ты семьи. Вспоминаю, как очень хорошее, веселое время. Я много играл на скрипке. Я уже вспоминал сегодня про хор, кларнет. Усиленно тренировался, занимался академической греблей, плюс еще много всего интересного.
– Вы невероятно разносторонний человек. Просто талантливый человек талантлив во всем или Вы просто слишком увлекаетесь?
– (Смеется). Да, наверное, я действительно слишком увлекаюсь. Мне все интересно. Не хватает серьезного отношения. Но уж, какой есть!
– Я в три года уехал из Казахстана. Пару раз приезжал с концертами, пару раз на светские мероприятия, и еще был на похоронах бабушки. У меня в жизни два столба, две точки опоры – Россия и Англия.
– Мама. Невероятно красивая, яркая, талантливая, смелая. Вы в нее?
– Мне кажется, я сам в себя. Мама очень яркая, очень своеобразная. У нее серьезная энергетика, она потрясающий музыкант. Я другой. Я выбрал собственный путь. Как ни странно, мама даже никогда мне не советовала. Она меня просто отпустила, и я сам всегда решал свои вопросы.
– Вообще, наверное, родившись в семье, где столько гениальных музыкантов, оставалось только стать главным по определению – дирижером?
– Слава богу, что я в музыку пошел! Вот здесь я очень благодарен своей маме, что она впустила меня в эту сферу, настояла, чтобы я занимался на скрипке. Музыка оберегает нас от этого мира, от проблем, негатива, ненужных мыслей. Это что-то волшебное, настоящий эликсир.
–У Вас ведь случаются совместные выступления с мамой. Как регулярно? И кто кем руководит?
– Да, выступаем, но редко. Кстати, у нас будет концерт в этом сезоне в Лондоне с оркестром «Филармония» в Кадоган Холл. Мы исполним фортепианный концерт потрясающего современного российского композитора Сергея Жукова. Но если честно (мама за эти слова меня, наверное, убьет!), мне не нравится выходить вместе с ней на сцену. Это очень личное. Я не имею ничего против гениальных музыкальных династий, но мне это очень тяжело, для меня это серьезное испытание.
– Ну, затрону еще чуть-чуть эту непростую для Вас тему родственных отношений. Ваша мама ведет активную светскую жизнь. Вы ведь тоже не чуждаетесь светских раутов?
-Да нет, мне очень скучно на них. Мама там чувствует себя как рыба в воде, а я бы лучше побыл дома, с книгами, в тишине.
– Планы, перспективы, новые увлечения?
– В нынешнем сезоне у меня будет несколько интересных дебютов: в Берлинском Штаатс-балете, Штаатс-капелле и Дойче-Опер. Это для меня очень важно. Состоятся концерты в Италии, Германии, впервые я выступлю во Вьетнаме. В прошлом году я первый раз продирижировал балетными спектаклями в Михайловском театре и просто влюбился в эту прекрасную музыку, в сам балетный процесс. Это что-то новое для меня, очень сложное – кроме того, что я должен исполнять музыку, приходится как-то помогать танцовщикам, а они не музыканты, у них другое мышление. У меня появился даже какой-то спортивный интерес. Это сложнее, чем дирижировать оперой, так что сейчас в моей жизни полоса увлеченности балетом.
Беседу вела Татьяна Цветковская
Фотографии из личного архива Мариуса Стравинского