марьянович джордже певец югославия биография
Джордже Марьянович
фотографии >>
биография
Джордже Марьянович
Сербский певец и композитор.
Один из самых популярных в СССР певцов из Югославии.
В СССР о нём впервые заговорили в 1963 году после выхода на экраны картины «Любовь и мода», где он исполнил свою популярную песню «Devojko mala». 1 мая 1964 года Джордже Марьянович выступил на «Голубом огоньке» который транслировало ЦТ СССР.
Его первые гастроли в Советском Союзе состоялись в 1963 году. Он выступал во многих городах СССР. Исполнял произведения Никиты Богословского, Яна Френкеля, Эдуарда Колмановского и многих других авторов.
Он обходился без конферансье, легко ведя диалог с публикой на русском языке. В его репертуаре звучали не только сербские хиты «Маленькая девочка», «Марко Поло», «Вулкан любви» и «Анжела», но и советские песни «Три года ты мне снилась» и «Мужская верность».
В 1967 году он выступал перед жителями разрушенного землетрясением Ташкента.
В 1980 году во время гастролей в Сочи Джордже Марьяновичу вручили грамоту, в которой говорилось: «Ваше искусство укрепляет дружбу между нашими народами. В Вашем лице мы видим благородного борца за высшие человеческие идеалы, за мир во всём мире. Это принесло Вам славу в нашей стране».
Джордже Марьянович
Биография
Сербский певец и композитор Джордже Марьянович блистал на сцене в 60–70-е годы прошлого столетия, завоевав популярность как в родной Югославии, так и в дружественном Советском Союзе. Тысячи жителей СССР заслушивались песнями иностранного артиста, толпами шли на его концерты, благодаря чему певец считал Россию своей второй родиной.
Детство и юность
Джордже Марьянович родился 30 октября 1931 года в сербской общине Кучево, где тогда насчитывалась пара тысяч местных жителей. В городе, расположенном на берегу реки Пек, прошло детство будущего певца, который потерял мать еще в младенчестве. У его отца Светомира осталось трое детей — дочь Лилиана и сыновья Джордже и Воислав. Мужчина повторно вступил в брак, а заботу о внуках взяла на себя бабушка Стояна.
Марьянович рос жизнерадостным и артистичным мальчиком, и его актерское дарование нашло применение на сцене школьного театра. Хотя детство артиста пришлось на трудные военные годы, он смог сохранить жизнелюбие и желание делиться радостью с публикой.
После войны Джордже окончил гимназию и переехал в Белград, где учился в институте на фармацевта. Он вспоминал что был беден и скромен, но при этом играл в любительском театре. Друзья знали, что Марьянович прекрасно пел и обладал артистической харизмой. Именно с подачи друга парень отправился на конкурс, объявленный белградским радио в 1954 году.
Члены жюри были покорены застенчивым молодым человеком, преображавшимся, как только выходил на сцену и брал в руки микрофон. Он не обладал сильным голосом, но умел заворожить публику и мгновенно влюбить ее в себя. С того момента началась певческая карьера Марьяновича, который стал учиться вокалу у именитых педагогов столичной консерватории. Фармацевтика была заброшена, и молодой человек прочно обосновался на эстраде.
Музыка
Прорыв Марьяновича состоялся в 1959 году. Тогда он впервые выступил на широкую публику как солист и покорил слушателей темпераментным поведением, которое восполняло недостаточность исполнительского опыта. Следом пошли концерты, фестивали и конкурсы, где юный певец завоевал зрительскую любовь.
Успех к музыканту пришел вместе с хитом «Свист в 8 часов», который Джордже исполнял в свойственной ему экспрессивный манере. Он не мог устоять у микрофона и пел, пританцовывая, приседая, падая на колени и вступая в контакт со зрителями.
Его имя стало греметь на всю страну, и в считанные недели Югославию охватила «джорджемания». Билеты на концерты Марьяновича было не достать, его пластинки раскупались как горячие пирожки, а поклонницы готовы были отдать что угодно за фотоснимок кумира.
Говорят, что каждого второго ребенка Сербии в ту пору называли в честь певца. По стране появлялись фан-клубы, а «джокисты» (так стали называть рьяных почитателей Джордже) оказались настолько преданы певцу, что устроили уличные беспорядки, когда тот не получил главную премию на фестивале «Белградская весна».
Джордже Марьянович — «Маленькая девочка» (Devojko Mala)К началу 1960-х слава югославского артиста докатилась и до СССР. В то время он, Радмила Караклаич, Ивица Шерфези и другие артисты из дружественных социалистических стран пользовались на советской земле огромной популярностью.
Партийные газеты даже писали обеспокоенные статьи о том, что негоже иностранным певцам становиться идолами коммунистической молодежи. Но пропагандой фанатов Марьяновича было не остановить. Они заваливали кумира букетами и толпами шли на его концерты, которые Джордже превращал в настоящие шоу.
Он обходился без конферансье, легко ведя диалог с публикой на русском языке. В его репертуаре звучали не только сербские хиты «Маленькая девочка», «Марко Поло», «Вулкан любви» и «Анжела», но и советские песни «Три года ты мне снилась» и «Мужская верность».
Красивый статный темноволосый мужчина высокого роста пел душевно и проникновенно, двигаясь по сцене и выходя в зал, словно адресуя композицию конкретному зрителю. Однажды Джордже вовлек в свое выступление Людмилу Хитяеву, прямо во время исполнения песни пригласив актрису на танец.
Несмотря на то, что на сцену приходили новые имена, в 1970–80-х годах Марьянович продолжал выступать по всему миру. Однако в 1990 году прямо на концерте певцу стало плохо. Артиста госпитализировали с инсультом, и он месяц провел в больнице.
Для восстановления и выхода из депрессии понадобилось время, однако 6 лет спустя Джордже вновь вышел к слушателю. Его поклонники уже повзрослели, но не переставали любить певца, который сладким голосом напоминал о днях их молодости.
Личная жизнь
Певец не зря называл Россию своей второй родиной, ведь там устроилась его личная жизнь. Он познакомился с молодой переводчицей Элли во время гастролей в СССР и, хотя сам Джордже прекрасно говорил по-русски, с удовольствием прибегал к помощи девушки, которая исполняла роль организатора и помогала артисту устраивать быт.
Элли училась на филологическом факультете Ленинградского университета и мечтала стать переводчиком с венгерского. Между ними вскоре завязался роман, но Джордже вернулся в Белград, а светловолосая девушка осталась в СССР. К тому моменту она уже оказалась беременной, но в переписке не стала сообщать об этом, поскольку не хотела давить на возлюбленного.
Когда Джордже узнал о рождении дочери Наташи, он был на седьмом небе от счастья. Незамедлительно прилетев в Москву, Марьянович оформил документы для любимой и перевез ее в Югославию. Элли была шокирована приемом на балканской земле: их молодую семью встречали у трапа самолета десятки журналистов.
Джордже Марьянович с женой и детьми / LiveJournal
С тех пор ей пришлось привыкать, что любая прогулка по улицам Белграда превращалась в настоящее событие. Но «джокисты» не досаждали жене кумира, а старались помочь — например, гуляли с детьми и водили их на занятия. Ведь спустя время у Марьяновича их стало уже трое: вслед за Натальей родились Невена и Марко.
Средняя дочь уехала жить в Грецию, выйдя замуж за баскетболиста из Салоников. Она подарила родителям внучку Анну — красавицу-журналистку, которая однажды завоевала титул «мисс Греция». Наталья и Марко остались жить в Белграде. Старшая дочь дала сыну имя отца, а Марко назвал наследницу Машей.
Смерть
В 2021 году у сербского певца обнаружили COVID-19. Артиста подключали в аппарату искусственной вентиляции легких, врачи боролись за его жизнь, но 15 мая 2021 года Марьянович умер. Причиной смерти стали последствия перенесенной коронавирусной инфекции.
In Memoriam: Джордже Марьянович (1931-2021). Памяти легенды югославской эстрады
Что в Советском Союзе и постсоветской России считалось символами югославской (и сербской) культуры? Джордже Марьянович, Радмила Караклайич и Гойко Митич. Это если не принимать в расчет югославские мебельные гарнитуры, обувь и прочую продукцию легкой промышленности.
Насколько эта большая тройка репрезентативна, насколько она совпадает со вкусами самих сербов? Скажем так: совпадает не вполне. Караклайич всегда была более популярна в Советском Союзе, чем на родине, возможно, благодаря ее безупречному русскому языку (она филолог по образованию).
Гойко Митича в принципе знали, но того культового статуса, который был у него в СССР и ГДР, на родине у него не было никогда: в Югославии свободно демонстрировались американские и итальянские вестерны, на фоне которых «индейцы и ковбойцы» восточно-немецкой киностудии «Дефа» выглядели довольно бледно.
«Но Марьянович-то, Марьянович!» – может здесь воскликнуть уязвленный в лучших чувствах (пост)советский югофил. Марьянович-то не мог не быть популярен в Югославии! Да, любезный читатель, Марьяновича одинаково сильно любили и в СССР, и в Югославии. При том, что на югославской эстраде у него было довольно много конкурентов, назовем хотя бы Властимира-Джузу Стоильковича, Арсена Дедича, Мики Евремовича. Но только Марьянович чуть не стал причиной народного восстания: в 1961 году на общеюгославском конкурсе «Золотой микрофон» Марьянович остался без призов и наград, и 7 тысяч его поклонников устроили беспорядки в центре Белграда. Дело кончилось тем, что толпа несла на руках его автомобиль от Дворца профсоюзов до отеля «Москва». Успокоить разбушевавшихся «джокистов» (так себя называли поклонники Марьяновича) удалось, только когда певец влез на крышу автомобиля и спел без микрофона и сопровождения несколько хитов. Считается, что бунт «джокистов» предвосхитил студенческие волнения в Белграде летом 1968 года.
Джордже Марьянович
Джордже происходил из очень непростой семьи. Его прадед был успешным торговцем и депутатом сербского парламента первого созыва, дед преумножил семейное состояние и тоже депутатствовал. Отец певца получил образование в Великобритании, привезя оттуда любовь к джазу и английскому мюзик-холлу. Отцовским влиянием, по всей видимости, объясняется музыкальная всеядность Марьяновича – в его репертуаре были песни французских шансонье, итальянских эстрадников, каверы «Битлз» и «Энималз», Боба Дилана и Пола Анки. Во время своих последних гастролей в Советском Союзе он исполнял русскоязычную версию хита сербских рокеров «Рибля чорба» — «Посмотри на дом свой, ангел». Но и работа с фольклорным материалом для Марьяновича никогда не была проблемой, причем ему одинаково хорошо давались и традиционные сербские мотивы, и, скажем, далматинские клапе.
При этом, нельзя сказать, что Марьянович обладал сильным голосом или какой-то особо выдающейся вокальной техникой. Он и сам охотно признавал, что в его поколении есть гораздо более одаренные с точки зрения вокальных возможностей исполнители. Марьянович цеплял не исключительным вокалом, а удивительным сочетанием образа хорошего парня и, при этом, абсолютной внутренней свободой. С внешностью ему, прямо скажем, повезло: Марьянович выиграл в генетическую лотерею щеки с ямочками и улыбку, как у Гагарина. Невозможно, глядя на светлый образ Гагарина, представить, что он ругается матом, пьёт горькую или бьёт жену – не липнет к нему никакая грязь, и всё тут. Также и Марьянович, человек с такой улыбкой (и такими ямочками) просто не мог сделать что-то плохое, вредное, антиобщественное. Причем он не только казался хорошим парнем, он таким и был. Джордже помнил в лицо и по имени наиболее активных «джокистов», всегда пытался наставить их на путь истинный – спрашивал, выучили ли они уроки, а то и требовал показать дневник или зачётку. Фанатов (в основном, конечно, фанаток) с плохой успеваемостью грозился не пускать на концерты. Но наиболее показательна история, случившаяся с ним в Ростове в 1972 году. После концерта к нему подошла пожилая женщина, попросившая помочь с поиском могилы своего единственного сына, рядового Петра Перебейнова, погибшего при освобождении Белграда в 1944 году. Джордже не только помог найти могилу красноармейца, но и на свои деньги привез женщину в Белград. В итоге они так сблизились, что Марьянович ее называл своей «русской мамой», она регулярно приезжала к нему в Югославию, а также на концерты Джордже в Москву. Искренность Марьяновича не подлежит сомнению, особенно с учетом того, что сам он лишился матери во младенчестве.
И при всём при этом, хороший парень из Сербии демонстрировал абсолютное пренебрежение к существующим в социалистическом обществе правилам исполнительского поведения. Он первым в Советском Союзе начал расхаживать по сцене с микрофоном – как это ни удивительно, до 1963 года в советской стране никто себе не мог такого позволить, даже заезжие гастролеры. Первым начал спускаться в зрительный зал и вытаскивать на сцену зрителей (в основном, конечно, зрительниц). Первым стал присаживаться на край сцены. Да что там присаживаться, он позволял себе и прилечь на сцену. Фирменным жестом Марьяновича стало бросание в зрительный зал пиджака (каковой возвращался потом владельцу далеко не всегда). Он первым начал обращаться к зрителям с вопросом, что дальше петь, и всегда шел навстречу пожеланиям публики. На памятном многим телемосте Москва-Белград, во время натовских бомбардировок 1999 года, очень проникновенные слова тяжело больному Джордже Марьяновичу сказал его друг Иосиф Кобзон: «Попадать в ноты меня научили в музыкальном училище, а всему остальному в профессии я научился у Марьяновича».
Перечислив основные достоинства Джордже Марьяновича, было бы несправедливо не упомянуть о том, что был он настоящим трудоголиком. Репетировал по десять часов в день ежедневно, на гастролях давал в день по два, а то и по три концерта. Причем не только в юности, а и в 80-е гг., на шестом десятке. Считается, что именно гастроли по СССР в 1989-90 гг. — когда он почти во всех городах выступал трижды в день — неизменно собирая полные залы, окончательно подорвали его здоровье. После Советского Союза он отправился в Австралию, поддержать своим участием турне звезды турбо-фолка Лепе Брене (Фихреты Яхач). Именно в Австралии, прямо на сцене, с Марьяновичем случился инсульт, надолго приковавший его к больничной койке. Память, речь и двигательные способности у Джордже со временем восстановились, но выступал он до конца жизни только под фонограмму.
Естественно, Джордже Марьянович был женат на русской – могло ли быть иначе? Супругу его звали Эля Николаевна Борисенко, по профессии — переводчик, уроженка Ставрополя. Почему-то советская власть очень противилась их союзу, Эле Николаевне разрешили сочетаться с Джордже законным браком и выехать в Югославию только через полгода после того, как у них родилась дочь Наташа. В этом браке — для Марьяновича втором и последнем — родились две дочери и сын. Излишне говорить, что Джордже был образцовым семьянином, любящим мужем и заботливым отцом.
В завершение несколько слов по поводу песни «Девойка мала», которая в нашей стране стала визитной карточкой Марьяновича.
В некрологах певцу вся русскоязычная пресса как под копирку пишет, что песня была впервые исполнена Марьяновичем в фильме «Любовь и мода» в 1963 году. Так вот. Фильм этот был снят в 1960-м, и Марьянович там не пел и не снимался. Легендарную песню в этом фильме исполняет главный конкурент Марьяновича, Властимир-Джуза Стоилькович. Марьянович впервые спел «Девойко мала» именно во время советских гастролей, и для советской-российской публики песня навсегда закрепилась именно за ним. В 1966 году появилась русскоязычная версия – «Ночным Белградом», на слова Георгия Фере, ее первым исполнил Эмиль Горовец, главный советский специалист по каверам. После чего и сам Марьянович стал петь эту песню с русским текстом.
Перечислить всех советских и российских артистов, исполнявших «Маленькую девочку/ Ночным Белградом», вряд ли возможно, разброс здесь буквально от «херсонского Тома Джонса» Александра Серова до эзотерика-телемита Георгия Осипова («графа Хортицы»). И, что характерно, все версии песни – хорошие.
Но ни одна не сравнится с исполнением Джордже Марьяновича.
Никита Бондарев,
историк, писатель, канд. ист.н., доцент РГГУ
Подписка на новости
Подпишись, чтобы получать на почту уведомления о новых статьях
Джордже Марьянович: жизнь и сцена
На исходе века, в конце 1999 года состоялся памятный для России и Югославии телемост – в поддержку сербского народа, против натовских бомбардировок. Его участниками были популярные артисты Джордже Марьянович и Иосиф Кобзон, которых давно связала артистическая стезя, тесная дружба и любовь публики. Пожалуй, это была последняя встреча российских телезрителей с югославским кумиром.
Жизнь Марьяновича неразрывна с братской Россией, где его песня получила широкий отклик, где он обрел названную мать и встретил свою любовь, ставшую преданной женой. С тех пор как творческая карьера Марьяновича была прервана болезнью прямо на сцене, он больше не выступает перед большой аудиторией, но его популярность жива, его новый для советской эстрады того времени непосредственный стиль исполнения помнят благодарные поклонники.
Его голос часто звучит в эфире, количество выступлений в родной стране и за рубежом с трудом поддается подсчету, им записан не один десяток сольных альбомов, а также множество пластинок, созданных в сотрудничестве с разными музыкальными коллективами.
На старом виниловом диске 1982 года с записью его сольных концертов в сопровождении Оркестра радио и телевидения Белграда Войкана Бориславлевича (дирижер Войислав Симич) мы слышим громогласный восторг публики, сопровождающий почти каждую песню.
Слава в родной Югославии с первых артистических шагов буквально догоняла певца по пятам. В 1959 году ему, тогда еще совсем молодому начинающему артисту, назначили день прослушивания песни для эфира на Белградском радио. Накануне запланированной аудиозаписи пришла повестка: Джордже Марьянович призывался в армию и через сутки должен был прибыть к месту службы. «Ничего, все равно приходи на студию. Ночку не поспишь – зато песню озвучим», – предложил ему режиссер. Так и сделали. Записанная песня пошла в эфир, когда Джордже уже проходил армейскую службу, – и сразу стала сверхпопулярной. Так началась его звездная карьера.
Еще в юности, в пору послевоенной жизни в Пожареваце, впервые пробуя писать и мечтая об артистической карьере, Джордже начинал как актер. Со временем он реализовал давнюю страсть к сценическому действу, привнеся в исполнение своих песен элементы драматического искусства. Уже в его раннем репертуаре соседствовали простенькие шлягеры и серьезные композиции. В исполнительской манере поначалу чувствовалось влияние Эдит Пиаф и Жильбера Беко, интонации Клавдии Шульженко и Марка Бернеса. Но певец упрямо искал свой сценический стиль, свою манеру пения, выстраивал собственный путь, стремился выявить что-то новое, более точное и в героях своих композиций, и в индивидуальном творческом почерке. Со временем углубились его связи с сербской национальной песенной традицией, более строго стали отбираться репертуарные песни, вдумчиво выстраиваться формы концертных программ. «Жизнь и сцена для меня неразделимы, – признавался Марьянович. – Когда я начинал работать на эстраде, главное место отводил популярным ритмам и молодежным модным песням. Узнавая все больше жизнь, понял, что со сцены нужно говорить о нашей повседневности. Не только о радости и грусти, но и о страданиях, о горе. Говорить языком простого человека. Будущее эстрады мне видится в монодраме, ведь сегодня эстрада действительно тяготеет к драме»…
После победы на международном фестивале «Белградская весна-1982» певец посетил с гастролями Болгарию, Францию, Швейцарию, Германию, США и, конечно, Советский Союз. Конечно – потому что был воспитан на классике русской литературы и русского романса, на лучших, очень ценимых им образцах советской песни, которые неизменно включал в программу своих выступлений и всячески пропагандировал. Из любимейших – «Темная ночь» из репертуара Марка Бернеса, «Три года ты мне снилась» из репертуара Муслима Магомаева… Он исполнял многие произведения Н.Богословского, Я.Френкеля, Э. Колмановского и других корифеев советской песенной эстрады. А первые гастроли Джордже Марьяновича в нашей стране состоялись еще в 1963 году, и география его выступлений очень широка: от Кубани до Москвы, от Одессы до Львова и Донецка, от Ленинграда до Краснодара, от Тулы и Орла до Севастополя, от Харькова до Сочи, Херсона, Симферополя …
«Тема моего творчества – любовь к человеку, а если ты разговариваешь с ним со сцены, протягиваешь ему руку, ты должен быть искренним. Ненавижу ложь!» – достойная декларация. Профессиональное правило: как бы ни чувствовал себя, всегда петь концерт только с полной отдачей (а ведь это 20-25 песен!). Зато почти все идут под овации. «Здравствуйте, друзья…», – так, словно задушевный разговор со зрителем, начинались многие концерты Джордже Марьяновича. Между слушателями и артистом почти с первого мгновения выступления возникает удивительная атмосфера взаимного доверия. Фактически, любое появление Марьяновича на сцене, каждая его песня – монолог, напряженный, человечный и искренний, заставляющий аудиторию задуматься, вчувствоваться в себя и в мир, приносящий свет, озаряющий и согревающий память.
Выступления этого артиста – поистине театр одного актера, подобно тому, как театром одного актера были выступления Владимира Высоцкого. И так же, как Высоцкий, Марьянович не просто поет, а – живет на сцене. Ведь открытую душу, ранимое человеческое сердце – невозможно просто сыграть. И слушатели неизменно отвечают Джордже любовью и пониманием. На зарубежных гастролях языковой барьер легко преодолевался, и утирали женщины слезы, и приносили, приносили цветы, и с благодарностью выходили на сцену фронтовики-ветераны и дети с открытыми лицами и доверчиво сияющими глазами…
Подобно некоторым югославским музыкантам, Марьянович успешно работает в особом песенном жанре, в основе которого – стихи старых и современных поэтов. Например, баллада «Glavna Uloga», исполняемая им, – из этого ряда. Она близка по характеру звучания российским «бардовским» песням, где стихотворная составляющая сочинения не менее важна, чем музыкальная. Полны мягкой лирики, ясного мелодизма и, в тоже время, – мощной внутренней энергетики, внятной ритмики композиции «Srecan Put, Crnooka», «Pesma Za Silviju», «Dobro Jutro, Aleksandra», «Cuvajte Ljubav».
Одна из самых знаменитых композиций в исполнении Джордже Марьяновича – квинтэссенция антивоенного пафоса «Objavljuem Rat!». Это песня-призыв к духовной стойкости, к личному противостоянию насилию. Созданная в 80-е годы прошлого века, сегодня она снова звучит в Европе с новой силой и актуальностью. «Я люблю жизнь, люблю людей. В моем сердце вулкан любви, и в каждом человеке я хотел бы видеть друга, даже больше – брата. Но это не всегда легко, потому что есть люди, которые мешают нам жить. Они омрачают нашу жизнь, вносят в нее смуту, ссорят нас. Их я ненавижу, но не боюсь, потому что есть у меня силы противостоять злу. Именно им, всем, кто вселяет в нашу душу страх, всем губителям человеческих душ я сегодня песней своей объявляю войну!», – утверждает певец. Песня «Objavljuem Rat!» («Объявляю войну!») была впервые исполнена Джордже Марьяновичем на фестивале в Белграде в 1982 году, завоевала I премию и была названа «Песней года».
Вообще военная тема выделяется своей предельной насыщенностью в творческой биографии Марьяновича. Сегодня она снова востребована в связи с близким юбилеем – 60-летием победы над фашистами во Второй мировой войне. В свое время, приглашенный в качестве гостя на праздничный военный парад на Красной площади, Джордже с трепетом наблюдал за шествием колонны наших ветеранов Великой Отечественной. Великой победе посвящает певец многие свои выступления. В концертах его звучат и несгибаемая партизанская «Иво Лола», и написанная американцем в стиле кантри песня «Эмилиано» о слепце-инвалиде, вернувшемся с вьетнамской войны, и наши «Журавли» и «Хотят ли русские войны?», и множество других антивоенных композиций.
Казалось бы, как ему, бывшему в годы Второй мировой войны мальчиком, удалось постичь суровую психологию солдата, воина? «Искусство, – полагает Джордже Марьянович, – должно быть вечным фронтовиком. Вероятно, мне помогает историческая память, которая есть у каждого из нас. Сербия за века своего существования часто оказывалась в пожарище войн. И старинные юнацкие и гай-дуцкие песни, которые были посвящены защитникам родной земли, с особой силой зазвучали у нас в 1941 году, их пели партизаны. Я помню, как наши бабушки носили траур по мужьям, погибшим в Первую мировую. Вот так, между двумя войнами, они и проходили в черном»…
К несчастью, остросовременное звучание антивоенного репертуара Марьяновича соотносится и с последними, начала 90-х годов, вторжениями чужеземного агрессора в его родную Югославию. Вторжением, которое стимулировало разрушительную этническую рознь внутри страны и разделило прежде единую многонациональную федерацию на полные боли и взаимных обид самостоятельные осколки целого. В песне «Старые друзья» обращается лирический герой к людям, прошедшим горнило войны, к товарищам по оружию; о мужественном солдате-музыканте, вернувшемся из похода к родному пепелищу, повествует в балладе «Старый Пьер». Как близка она по настроению нашей драматичной песне «Прасковья» («Враги сожгли родную хату…»); воплощая любимую Марьяновичем тему неразрывного единства артиста и гражданина, выходит на арену «Старый клоун»; всплеском детского горя мальчишки-сироты, знающего погибшего отца лишь по фотоснимкам, звучит «Баллада об отце», написанная еще в 1965 году во время советских гастролей, на стихи Олега Милявского, ленинградского конферансье… В той или иной степени – когда более явно, когда полунамеком, – почти каждая песня Марьяновича, как незыблемую, корневую основу несет в своей структуре обращение к родному фольклору – одному из богатейших и самобытнейших в Европе.
«За два часа концерта человека не перевоспитаешь. Моя задача – обогатить, облагородить человеческую душу, потеснить то плохое, что временами возникает в человеке, и приподнять, возвысить чистое, доброе. Публика не простит мне исполнения пустой песни».
В Югославии, живущей между войнами, воин, защитник родной земли – почетное звание. Причиной тому – положение страны на перекрестье геополитических интересов многих государств, которое выкристаллизовало тонкое и острое восприятие независимости и повлияло на систему воспитания граждан. Здесь мужчина – с юности воитель, хранитель границ, защитник слабых. Женщина – мать, жена, сестра, любимая – драгоценный символ родины, ее душа.
Мать Марьяновича умерла, когда Джордже был в девятимесячном возрасте. Родительницу заменила бабушка. Она растила, поднимала на ноги, воспитывала внука. Увы! Ее тоже в ранней юности Джордже потерял. Быть может, отсюда и неизбывное внутреннее сиротство, которое вносит особенный драматизм в его патриотические песни. В 1980 году, во время гастролей в Сочи певцу вручили грамоту, в которой говорилось: «Ваше искусство укрепляет дружбу между нашими народами. В Вашем лице мы видим благородного борца за высшие человеческие идеалы, за мир во всем мире. Это принесло Вам славу в нашей стране». Там, в Сочи, оставил Марьянович свой живой автограф – привил крохотную веточку к многоветвистому Дереву Дружбы, рядом с теми, что были привиты добрыми руками многих известных людей разных профессий, стран и национальностей. «Так на веточке Дерева Дружбы забилось сердечко маленького белградца. Оно вырастет, станет большим, как большое сердце нашей столицы, Белграда – сердце, которое навеки открыто настоящей дружбе», – написал он в Книге памяти и преподнес в дар Сочинскому музею хрустальную урну с землей Югославии, обильно политой кровью советских солдат…
Не предполагал певец из Югославии, что во время одного из турне по России встретит там женщину, которую станет позже называть мамой. Знакомство с Екатериной Семеновной Перебейновой состоялось в 1972 году в Ростове-на-Дону. После коллективного концерта «Звезды югославской эстрады», в котором Марьянович исполнял последние четыре песни, к певцу подошла седая женщина с букетом цветов – и неутихающей болью в глазах. Оказалось, что ее сын, Петр Перебейнов, погиб за освобождение Белграда, и мать со слезами просила Джордже найти могилу сына. Дав слово выполнить ее просьбу, Марьянович, по возвращении на родину, долго ходил по белградским кладбищам, изучал имена погибших русских солдат и, наконец, обнаружил на могильной плите имя, с которым почти сроднился. И вот, почти через 30 лет после окончания войны, Екатерина Семеновна получила весточку из Югославии. В письмо вложена фотография. На ней – Джордже Марьянович с букетом цветов у могилы Петра Михайловича Перебейнова на белградском кладбище. А на обороте надпись: «Дорогая мамочка, считайте меня своим сыном». Так русская мать обрела своего сербского сына. Потом, приехав в Югославию, чтобы поклониться могиле Пети, Екатерина Семеновна познакомилась и с сыном Джордже, своим названным внуком Марко, и – совсем сроднилась с семьей Марьяновичей. Перебейнову к Марьяновичу привела неугасимая материнская любовь к погибшему сыну и вера в человека, в его порядочность и доброту. Марьяновича к ней – вся логика его творчества и его мироощущения.
«В своих песнях я стараюсь нести убеждения своего поколения. Поколения, которое знает об ужасах войны и ее последствиях и потому особенно стремится к миру, дружбе, взаимопониманию. Говорить и петь о том, чего нельзя забыть, – моя обязанность, мой долг».
Именно поэтому одна из любимых песен Джордже Марьяновича так и называется: «Жизнь продолжается!»