мать первого царя романова
Ксения Шестова родилась около 1570 года и была дочерью костромского дворянина Ивана Васильевича Шестова. В источниках упоминается, что он входил в «избранную тысячу» Ивана Грозного, которая была прототипом опричного войска.
Ксения была красива, у нее было приличное приданое, но она почему-то долго оставалась старой девой. Да, девушка в 18, а тем более, в 20 лет, считалась перестарком, старой девой. Почему к ней не сватались, невзирая на приданое? Ответа на этот вопрос нет, некоторые исследователи считают, что в ее прошлом могла быть какая-то темная история.
И вдруг, в 1590 году она была выдана замуж за Федора Никитича Захарьина-Романова. С его стороны это был огромный мезальянс. Федор был одним из самых завидных женихов Москвы, был сыном Никиты Романовича Захарьева-Юрьева, родного брата первой и любимой жены Ивана Грозного Анастасии. Таким образом, он приходился ближайшим родственником царю Федору Иоанновичу. Он служил при дворе, занимая в Боярской думе видное место.
Федор Романов слыл в Москве первым щеголем, бабником и кутилой, его постоянно сопровождали скандалы.
До тридцати лет он оставался холостяком, что по тем временам встречалось очень редко.
И тут свадьба, которая вызвала в Москве много толков и пересудов. Один из первых людей государства и дочь худородного дворянина, хоть и довольно богатого. Общественное мнение сошлось на том, что это любовь и осудило. Почему осудило? Ну как же. Браки должны устраивать родители, приличные девушки взаперти сидят, разве что в церкви появляются в сопровождении мамок-нянек и родственников. Откуда любовь возьмется? Раз знакомы, значит, она вела себя неподобающе, ходила, куда не следует.
Но поговорили и успокоились. Жили молодые дружно и счастливо, родили шестерых детей, из которых выжили двое.
Смерть Федора Иоанновича и избрание на трон Бориса Годунова по началу не сказалось на жизни молодой семьи.
Чтобы Федор Никитич не мог претендовать на престол, его постригли в монахи под именем Филарета, а его жену Ксению в монахини под именем старицы Марфы.
Ксения была отправлена в Заонежье в Толвуйский погост.
И, как ни странно, с этого момента начинается активная политическая деятельность Ксении, или старицы Марфы, как ее называли в монашестве. Она принимает активное участие в интригах против Бориса Годунова и делает многое для падения его династии.
После воцарения Лжедмитрия I Федор Никитич, Ксения и дети вернулись в Москву. Федор-Филарет получил чин митрополита и возглавил богатейшую Ростовскую митрополию.
В октябре 1608 года Ростов был захвачен войсками Лжедмитрия II, Филарет был увезен в Тушино. Лжедмитрий II встретил его с почетом и провозгласил патриархом.
После гибели ЛжедмитрияII он перебрался в Москву, где на тот момент правил очередной «избранный» царь Василий Шуйский. Правителем Шуйский оказался очень неудачным, был крайне непопулярен. Никто не огорчился, когда его свергли в результате боярского заговора.
К власти пришла группировка из семи самых знатных бояр – «семибоярщина», как ее стали называть в Москве. Срочно нужен был царь, желательно «природный», так как с выборными явно не заладилось. Вот поэтому бояре и пригласили на престол польского королевича Владислава.
К польскому королю Сигизмунду III, отцу Владислава, было отправлено посольство, которое возглавили Филарет и князь Голицин. Но переговоры затягивались. Сигизмунд заявил, что он сам хочет быть русским царем. В русском посольстве мнения на сей счет разошлись. Основная часть согласилась, и с этим известием их отпустили в Москву, а несколько человек во главе с Филаретом требовали в цари Владислава. Тогда весной 1611 года их просто арестовали и увезли в Польшу. Филарет пробыл в польском плену восемь лет.
В это время Марфа с сыном пережила все тяготы осады Москвы. Вместе с боярским правительством и поляками она скрывалась от казачьих отрядов, войск первого и второго ополчения.
После изгнания из Москвы поляков войсками Минина и Пожарского они с сыном уехали на север, посетили Макариев монастырь на Унже с молением об освобождении Филарета из плена. Потом остановились в Ипатьевском монастыре под Костромой.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Первый из рода: как Михаил Романов оказался во главе Русского царства
Трудное детство
Будущий основатель династии российских правителей родился в 1596 году в семье московских бояр Романовых: Фёдора Никитича (впоследствии — патриарха Филарета) и его жены Ксении Ивановны. Михаил Фёдорович доводился внучатым племянником Ивану Грозному и двоюродным племянником последнему русскому царю из московской ветви династии Рюриковичей — Фёдору Ивановичу.
В Смутное время Борис Годунов рассматривал Романовых как своих главных соперников, желающих занять московский престол. Поэтому очень скоро всё семейство подверглось опале. В 1600 году Фёдор Никитич вместе с супругой насильно приняли постриг и покинули мирскую жизнь под именами Филарет и Марфа. Это лишало их права на корону.
В 1605 году к власти пришёл Лжедмитрий I. Стремясь подтвердить свою принадлежность к царскому роду, самозванец приказал вернуть из ссылки Романовых. По стечению обстоятельств освобождённый Филарет занял при Лжедмитрии главный церковный пост. Когда же самозванца сверг Василий Шуйский, Филарет с 1608 года взял на себя роль «наречённого патриарха» нового самозванца Лжедмитрия II, расположившего свой лагерь в Тушине. Однако перед неприятелями «тушинского вора» Филарет называл себя его пленником.
Спустя некоторое время Филарет наотрез отказался подписывать составленный поляками договор о передаче русского престола польскому королевичу, католику Владиславу. За непослушание поляки арестовали Филарета и освободили лишь в 1619 году, когда с Польшей было заключено перемирие.
Тем временем Михаил Романов несколько лет провёл во Владимирской области в поместье своего дяди. В Москве он оказался в разгар польско-литовской оккупации, после того как был свергнут Василий Шуйский и установилась Семибоярщина. Зимой 1612 года инокиня Марфа с сыном укрывались в своём поместье под Костромой, а затем спасались от польско-литовского преследования в Ипатьевском монастыре.
Лишь с освобождением столицы в 1613 году стало возможным возрождение российской государственности. Поэтому в начале того же года был созван первый всесословный Земский собор, в котором приняли участие как посадское население, так и сельские обыватели. Путём голосования предстояло избрать нового правителя.
«Консолидирующая фигура»
«Воцарение Михаила Фёдоровича на престоле стало возможным после очень тяжёлых испытаний Смуты, самоорганизации земских миров, образовавших первое и второе ополчения для освобождения Москвы в 1612 году. Именно Земский совет всея земли созвал собор для избрания царя, а после выборов Михаила Романова 3 марта 1613 года он получил власть от всех чинов Русского государства. Важным было первоначальное общее согласие с кандидатурой Михаила Романова как родственника последнего до Смуты легитимного царя — Фёдора Ивановича», — сказал в беседе с RT доктор исторических наук, профессор Рязанского государственного университета имени Сергея Есенина Вячеслав Козляков.
На Земском соборе было выдвинуто более десяти кандидатур, в том числе князей Дмитрия Трубецкого и Дмитрия Пожарского. «Иностранных принцев» в качестве претендентов на русский престол уже не рассматривали.
«Михаил Фёдорович оказался консолидирующей фигурой для многих. После Смутного времени, когда ополчения освобождали Москву, царь Фёдор Иванович воспринимался как последний законный царь, после чего появлялись цари избранные, не имевшие прямого отношения к этой традиции, самозванцы. Михаил же был ближайшим родственником последнего законного московского царя из династии Рюриковичей», — рассказал в интервью RT заведующий кафедрой вспомогательных и специальных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ Евгений Пчелов.
Эксперт также подчеркнул, что Михаил Фёдорович всё время находился вне политической борьбы, которая развернулась во времена Смуты, он лично не заявлял о притязаниях на престол, не принимал участия в заседаниях Собора. Но именно его фигура символизировала преемственность власти.
Тяжёлое «наследство»
«После выборов царя сразу началось восстановление власти, сводившееся к порядку «как при прежних государях бывало». Никто никому не мстил, бояре, сидевшие в Москве во время её осады земскими ополчениями, остались у власти и снова вошли в Боярскую думу. И тем не менее первые годы правления царя Михаила Фёдоровича оказались очень трудными, но в это время были грамотно расставлены приоритеты: восстановление государства, усмирение бунтовавших казаков, возвращение утраченных территорий», — говорит Козляков.
После заключения с Польшей перемирия поляки в 1619 году освободили из плена Филарета. Распространено мнение, что вплоть до кончины патриарха в 1633 году вся власть фактически находилась именно в его руках.
«Несмотря на большую роль Филарета, Михаил Фёдорович был вполне самостоятельным государем, но он неизбежно должен был опираться на чью-то поддержку и помощь в течение нескольких лет первого периода своего царствования. Земский собор оказывал большую поддержку Михаилу Фёдоровичу», — считает Пчелов.
Эксперты говорят, что первые годы царствования Михаила Фёдоровича, когда новый государь оказался в окружении родственного круга бояр Романовых, князей Черкасских, Шереметевых и Салтыковых (родственников матери царя), вроде бы дают основание утверждать, что царь был слабым и безвольным правителем.
«В то же время основные проблемы царства, связанные с войной или сбором чрезвычайных налогов, по-прежнему решались с помощью Земских соборов. При преобладании в Думе родственников царя там оставались и представители других родов княжеской аристократии. И никто в «романовской» партии не мог бы усилиться настолько, чтобы заменить собою царя. Даже с возвращением царского отца, будущего московского патриарха Филарета, в 1619 году понятия о первенстве царской власти не поменялись», — объяснил Козляков.
По словам эксперта, историки могут долго рассуждать о своеобразном «двоевластии великих государей» — царя и патриарха. Но роль Михаила Фёдоровича и Боярской думы во всех делах оставалась определяющей. Поддерживал его в этом и патриарх Филарет, после возвращения которого прекратили созываться Земские соборы. Царь Михаил Романов шёл на компромиссы, чтобы учесть мнение отца, но в основе этого были не безволие и страх, а тёплые отношения между отцом и сыном, о которых свидетельствует сохранившаяся переписка царя и патриарха.
После кончины Филарета Михаил на протяжении 12 лет правил самостоятельно. И народ его запомнил как праведного и честного государя. Михаил Фёдорович не был сторонником строгих правил. К примеру, для руководства городами он внедрил институт воевод, однако после прошений горожан ему не составило труда заменить их выборными представителями земской знати. Молодой правитель регламентировал взимание податей. Единицей обложения стали доля земли и специальные предприятия (хлебопекарни, мельницы, ремесленные лавки). Для достоверного учёта были оформлены писцовые книги, что сдерживало самоуправство налоговых сборщиков.
При Михаиле Фёдоровиче начались работы по поиску природных богатств, строились чугуноплавильные, оружейные, кирпичные и многие другие заводы. Именно он основал Немецкую слободу в Москве — места поселения заграничных инженеров и военных, которые в эпоху Петра I сыграют большую роль.
«Будь царь Михаил Фёдорович таким слабым правителем, не случилось бы преображения во второй части его царствования (после ухода из жизни его родителей) в 1630—1640-е годы. Не смогла бы утвердиться и династия Романовых», — подчёркивает Козляков.
Но самое важное, что удалось сделать Михаилу Фёдоровичу, — это вывести страну из глубочайшего кризиса, в который её повергла Смута.
«Расцвет Московского царства времён Алексея Михайловича, его сына, был заложен ещё при Михаиле Фёдоровиче. Была закончена война с Речью Посполитой, был заключён мирный договор со Швецией. Конечно, Смоленская война 1630-х годов была не очень удачной. Тем не менее страна восстановилась после Смуты и стала уверенно двигаться вперёд», — заключил Пчелов.
Романовы в конце XVI – начале XVII веков
Семейная жизнь Федора Никитича и Ксении Ивановны уже с первых лет была омрачена большим горем: один за другим умирали, прожив по несколько лет, их дети – Борис, Никита, Лев, Иван… а А вскоре колесница истории едва не раздавила и всю их семью. Как известно, после смерти, в январе 1598 года, бездетного царя Федора Ивановича и пресечения, таким образом, династии Ивана Калиты Федор Никитич Романов был одним из двух – наряду с Борисом Годуновым – основных кандидатов на царский престол. Однако победителем в этой борьбе вышел Борис Годунов, сестра которого, Ирина, была женой покойного царя Федора и в чьих руках в последние годы находились все реальные рычаги власти в государстве. Овладев троном, Годунов в 1600-1601 годах подверг опале почти всех Романовых, обвинив их в заговоре против себя. Трудно сказать, действительно ли дети Никиты Романовича готовили что-то против нового царя или Борис, воспользовавшись подходящим предлогом, решил устранить потенциально опасных соперников. Во всяком случае, по воле Годунова практически весь род Романовых оказался в местах не столь отдалённых. б Глава рода, Федор Никитич, был сослан на архангельский север в далёкий Антониево-Сийский монастырь, где был насильственно пострижен в монахи и получил новое монашеское имя Филарет (пострижение в то время являлось также и формой политического убийства, при котором, не проливая крови, выводили соперника из борьбы, в данном случае – за трон). Такая же судьба постигла и Ксению Ивановну – её также постригли в монахини и под новым именем, Марфы, сослали в Заонежье, в Толвуйский погост. Не пощадили и детей Федора Никитича и Ксении Ивановны, которых у них было двое – Татьяна, что постарше (её точный год рождения не известен), и пятилетний Михаил, родившийся в Москве 12 июля 1596 года. Вместе с князем Б.К. Черкасским и его женой (своей тёткой) Марфой Никитичной и второй тёткой, Анастасией Никитичной, в июне 1601 года они были сосланы в Белоозеро (город Белозерск).
Дальнейшая судьба будущего царя из династии Романовых вызывает споры. В 1602 году по случаю женитьбы своего племянника, И.И. Годунова, на Ирине Никитичне Романовой (единственной представительнице своего рода, избежавшей, судя по всему, ссылки) Борис Годунов смягчил участь некоторых – Ивану Никитичу, Марфе Никитичне (муж которой, князь Б.К. Черкасский, уже умер в ссылке), Анастасии Никитичне и их племянникам – Татьяне и Михаилу – было разрешено поселиться в одной из родовых вотчин Романовых – в селе Клины Юрьев-Польского уезда, где они и пробыли под надзором приставов до падения Годуновых в 1605 году. 3
Долгое время эти факты не вызывали сомнения, однако в 1907 году в Петербурге вышла книга макарьевского краеведа В.В. Беляева “История г. Макарьева на Унже и о пребывании в Макарьевском монастыре царя Михаила Феодоровича”, в которой была выдвинута иная версия о том, где жил будущий первый царь из рода Романовых в период с 1602 по 1605 годы.
Мать первого царя из рода Романовых Марфа Ивановна Романова (в миру Ксения Ивановна, урождённая Шестова)
Пожалуй, единственной заслугой этой книги – необычайно сумбурной, местами поразительной по невежеству и самой необузданной фантазии автора – было то, что В.В. Беляев в ней впервые поставил вопрос (мы цитировали его выше) о причинах необъяснимой, на первый взгляд, привязанности к Макариево-Унженскому монастырю Михаила Романова и его родителей. К сожалению, ответ на этот вопрос В.В. Беляев дал совершенно фантастический. Значительная часть его книги была посвящена доказательству того, что строитель Макариева монастыря на рубеже XVI-XVII веков Давид (Хвостов) и казанский митрополит Ефрем – как старший в церковной иерархии, венчавший в 1613 году в Успенском соборе Московского кремля на царство Михаила Романова – это одно и то же лицо. 4 Причём, на страницах книги этот Давид-Ефрем вырос в фигуру грандиозного масштаба, управлявшую, целенаправленно готовя трон для Михаила Федоровича, чуть ли не всеми событиями Смутного времени. Основное внимание исследователей, откликнувшихся на книгу В.В. Беляева, было уделено разгрому версии о тождестве строителя Давида и митрополита Ефрема, в объяснению же В.В. Беляевым вопроса о причинах привязанности Романовых к обители преподобного Макария, к сожалению, должного внимания уделено не было.
Для объяснения загадки привязанности Романовых к Макариево-Унженскому монастырю краевед выдвинул – в крайне уверенном тоне – версию, согласно которой, Михаил со своими родственниками, во-первых, был отправлен не в село Клины Юрьев-Польского уезда, а в село Клоны, входившее на рубеже XX века в состав Юрьевецкого уезда Костромской губернии и находившееся сравнительно недалеко от Макариева монастыря. 6 Во-вторых, В.В. Беляев предположил, что, формально числясь проживающим в этом селе, фактически будущий царь время с 1602 по 1605 год провёл в Макариевом монастыре под присмотром строителя Давида (Хвостова) 7, из-за чего позднее Михаил и его родители, будто бы, и стали так почитать эту обитель. Конечно, беляевская версия не подкреплена никакими доказательствами и рассыпается в прах при малейшем её рассмотрении, начиная от тождественности Давида и Ефрема и кончая тождественностью находящихся в разных местах сёл Клины и Клоны (серьёзные исследователи никогда не сомневались в том, что после Белоозера Михаил Романов три года провёл в селе Клины Юрьев-Польского уезда 8). Однако некоторые костромские краеведы ( в частности, Л.П. Скворцов 9) активно поддержали версию В.В. Беляева – ведь казалось, что она наконец-то разрешила загадку о причинах столь явной привязанности Романовых к монастырю на Унже (наш ответ на эту загадку, имеющую прямое отношение к сусанинской истории, мы дадим чуть ниже).
Романовы в 1605 – 1612 годы
Поразительные события, связанные с падением Годуновых и воцарением в Москве Лжедмитрия I-го, принесли Романовым освобождение. В 1605 году все они – Филарет Никитич, Марфа Ивановна, Михаил и Татьяна – наконец собрались в Москве. Вскоре Филарет был возведён в сан митрополита и поставлен во главе старейшей русской епархии – Ростовской митрополии. Однако последующие бурные события начинающейся великой Смуты вновь разметали их семью. В октябре 1608 года во время захвата Ростова войсками Лжедмитрия II-го (“тушинского вора”) Филарет был схвачен и с позором увезён в ставку самозванца, в село Тушино, где Лжедмитрий II неожиданно встретил его с почётом и провозгласил патриархом (что было, конечно, незаконно, но “тушинскому вору” нужен был свой глава русской церкви в противовес законному патриарху Гермогену). Проведя почти два года в тушинском лагере на странном положении полусоюзника-полу-пленника, Филарет после краха Лжедмитрия II-го вернулся в Москву. Вскоре произошло свержение царя Василия Шуйского и к власти пришла группа бояр (“семибоярщина”), для преодоления династического кризиса выступившая за возведение на русский престол сына польского короля Сигизмунда III Владислава (в действиях “семибоярщины” обычно видят только предательство национальных интересов, но в них была и своя логика: старая династия со смертью Федора Ивановича пресеклась, “выборные” русские цари принесли стране только беды, значит, нового государя надо искать среди рождённых на троне и единственная реальная кандидатура – королевич Владислав, если, конечно, он перейдёт из католичества в православие). Для переговоров об этом с польской стороной в сентябре 1610 года под Смоленск, осаждаемый королём Сигизмундом, было отправлено “великое” посольство во главе с князем В.В. Голицыным и митрополитом Филаретом. Переговоры под Смоленском тянулись долго. В ходе их Сигизмунд неожиданно стал требовать призвания на русский престол не своего сына, а самого себя. Большая часть членов русского посольства, вопреки данным им наказам, согласилась с притязаниями Сигизмунда и была отпущена в Москву, меньшинство же во главе с владыкой Филаретом упорно отказывалось принять условия короля. Всё завершилось тем, что в апреле 1611 года непокорная часть делегации была арестована и отправлена в Польшу. Филарет был отвезён в Мальборгский замок, бывший центр Тевтонского ордена, где ему пришлось провести пленником восемь долгих лет.
Патриарх Филарет, Михаил Федорович и Марфа
Семья Романовых вновь надолго лишилась своего главы. Уже без отца умерла в июле 1611 года Татьяна Федоровна, в 1608 году выданная замуж за князя И.М. Катырева-Ростовского. Весной 1611 года к Москве подступило ополчение П. Ляпунова, Д. Трубецкого и И. Заруцкого. Предав сожжению большую часть территории Москвы, поляки и “семибоярщина” укрылись за стенами Китай-города и кремля. Вместе с ними оказалась и Марфа Ивановна с сыном – среди страшных сцен осады и вскоре начавшегося голода им суждено было прожить полтора года. Ополчение Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого из-за раздоров его руководителей вскоре распалось, но вокруг Москвы остались входившие в ополчение казаки. В августе 1612 года к городу подошло ополчение К. Минина и Д. Пожарского, совместно с казаками продолжившее осаду столицы. Несмотря на голод, поляки, надеясь на помощь идущего к Москве короля Сигизмунда, продолжали обороняться. Лишь 22 октября в ходе общего штурма был взят Китай-город, а вскоре капитулировал и польский гарнизон в кремле. Накануне капитуляции – 24 октября – поляки выпустили из кремля находившихся с ними русских бояр. Когда бояре – а среди них была и Марфа Ивановна с сыном – вышли из ворот Троицкой башни на каменный мост через Неглинную, казаки едва не перебили их, но руководители ополчения не допустили расправы. 25 октября русские войска вошли в осквернённый врагами кремль. Шедший на помощь осаждённым в Москве Сигизмунд, находившийся уже у Волока Ламского, узнав о сдаче кремля, вынужден был отступить.
Дальнейшая судьба Марфы Ивановны и Михаила полна загадок. Известно, что чуть ли не сразу после выхода из кремля они уехали из Москвы на север, в сторону Ярославля. Куда направлялись они – поздней осенью, в условиях продолжающейся смуты, когда опасность могла угрожать на каждом шагу?
Куда мать и сын Романовы поехали из Москвы?
Итак, куда же поехали Марфа Ивановна и Михаил после их выхода из Московского кремля и где они находились до 13 марта 1613 года, когда посольство Земского собора застало их в Ипатьевском монастыре? Как писалось выше, большинство историков считают, что в октябре 1612 года Романовы поехали в село Домнино. Однако, судя по всему, дело обстоит не совсем так.
В другом месте жития вновь говорится о Михаиле: “… ангелоименитый он от Бога предъизбранный на временное царство, вечное прежде возлюбивый, где ещё не у диадему нося и скипетр державства, егда крыясь от безбожных ляхов в младых сих летах в пределех костромских паче же покрываем бываше покровом милости небесныя царицы, христианския надежды и заступницы Богородицы достиже и унженския чудного Макария обители. Слышал бо бяше славу чудес его и при его святем и чудотворнем гробе многая моления показа, многи слезы излия, еже бы молитвами его от злочестивых сохранитися сотвори убо моления своя смиренно и о родителе своем чудном архиереи Филарете, удержанном в Польше в плене…” 11
Насколько мы можем доверять сообщению жития о посещении Марфой Ивановной и её сыном унженской обители до того, как Михаил стал царём? Не является ли оно сочинённой позднее легендой? Думается, что сообщениям жития Макария можно доверять. Если оно действительно восходит к более раннему списку – т.е. списку XVII века, – то вряд ли бы тогда – во время, столь близкое к эпохе первого царя из рода Романовых, – решились приписать Михаилу Федоровичу посещение монастыря, которого на самом деле не было.
Михаил Федорович Романов основатель романовской династии, правившей в России свыше 300 лет
Когда именно посетили Романовы монастырь на Унже? Комментируя вышеприведённые места в житии преподобного Макария, историк Макариево-Унженского монастыря протоиерей И.К. Херсонский писал, что посещение Марфой Ивановной и Михаилом монастыря “случилось, вероятно, в один из трёх последних месяцев 1612 года или в первые два месяца 1613 года”. 12 На конец 1612-го или начало 1613-го годов относили время посещения Романовыми монастыря В.В. Беляев и Л.П. Скворцов. 13 Думается, что мать и сын Романовы посетили Макариев монастырь или в ноябре, или в начале декабря 1612 года. За это более всего говорит то, что причина поездки Романовых – молебствие об освобождении главы семьи – была слишком важна, чтобы тянуть с ней.
В житии сказано, что Марфа Ивановна и Михаил прибыли в монастырь “из костромских предел из вотчины своея”. Вотчина эта – безусловно, село Домнино. Следовательно, выехав из Москвы в конце октября 1612 года, Романовы проехали по ярославской дороге через Троице-Сергиев монастырь, Переяславль-Залесский, Ростов, Ярославль, прибыли в Кострому, посетили Домнино (где провели, видимо, несколько дней) и затем отправились на Унжу. Таким образом, они проследовали тем самым маршрутом, который в точности повторят спустя семь лет – в 1619 году. Следовательно, богомольный характер путешествия, предпринятого Марфой Ивановной и Михаилом поздней осенью 1612 года, не вызывает сомнений. Наверняка, они давно уже собирались на Унжу, но, находясь в осаде в Москве, не могли туда выехать. Однако, почему же всё-таки Романовы поехали именно в Макариев монастырь на Унже?