медведь шатун страшные истории
Медведь-шатун
Эта история произошла с моим другом лет пятнадцать тому назад. Подтвердить достоверность рассказанного не могу, но делюсь ею.
Шёл он морозным январским днём по тропинке через лес. Насколько я помню, эта была самая короткая дорога до пригородных дач, где он помышлял прикупить себе весной участок с домом. То ли продавца нашёл, то ли по ещё какой причине, но он отправился туда, хотя на улице стоял холодрыга. И вдруг из-за деревьев на него выскочил медведь-шатун. Мой друг говорит, что зверь был очень крупный, и даже пошутил, что он просто ходячий слой. Парня от мысли, что его сейчас сожрут заживо, охватил неимоверный страх. Он уже приготовился к боли от ударов когтями и кусания зубами, но хищник вдруг словно замер на месте. Но не полностью. Медведь стал очень медленно двигаться к человеку. Подобное можно было сравнить с эффектом замедленной киноплёнки.
Видя что появился шанс спастись, парень бросился бежать к дачному посёлку. Говорит, что нёсся так, что мог стать претендентом на золотую медаль в забеге на короткую дистанцию. У самого дачного посёлка ему повстречались две дворняги, которые тоже как-то замерли на месте. Смотрели на бегущего в их сторону чужака, но не лаяли. У парня сложилось впечатление, что вокруг как бы всё застыло. Он несколько раз оборачивался назад себя, но никакого преследования медведем не наблюдалось. И вдруг, как описывает мой друг, в его глазах всё резко помутилось. И через пару секунд окружающий мир как бы заново ожил. Он это сравнил с нырянием в воде. Погрузился с головой в речку и не слышишь, и не видишь ни голосов людей, ни рёва катеров. А когда всплываешь обратно на поверхность, вновь оказываешься в привычном мире, в обычной жизни. Позади послышался лай повстречавшихся ему на пути собак, которые бегали по дороге, выйдя из непонятного ступора.
После завершения своих дел в дачном посёлке мой друг отправился обратно домой окольным путём. Вызвать в этот район такси не получилось. Парню пришлось сделать дополнительный крюк в несколько километров. И он всю дорогу молился о том, чтобы повторно не нарваться на медведя. Но до города пацан добрался благополучно, хотя и слёг простуженный с температурой.
Что случилось с ним или с окружающим миром в тот день после перенесённого стресса он не знает. Хотя мы предположили, что, возможно для него просто на короткий период изменилась скорость течения времени. То есть, жалкая секунда стала равняться, к примеру, 10-15 секундам. И в течение их мой друг успевал совершать определённые действия, то есть бежать. Представьте себе, сколько вы промчитесь на своих двоих хотя бы за 15 секунд, если резво стартанёте. Вот примерно такое расстояние этот парень пробегал за секунду, которая растянулась для него по времени. Но это лишь наше с ним предположение. Не мог же он пережитым шоком изменить скорость течения времени в окружающем мире, пусть даже и на небольшом его участке.
Расплата с шатуном
За долгие годы общения с природой приходилось испытывать, переживать на своих охотничьих тропах различные ситуации. Случались истории разные. Вот об одной из них хочу рассказать…
Каждый вид охоты — будь то на медведя или на копытных, на глухарином, тетеревином токах, вальдшнепиной тяге, на водоплавающую дичь с подсадной да и просто при случайных встречах с представителями живой природы — сам по себе заслуживает внимания. Ведь большинство людей добывают зверя и птицу не ради материальной выгоды, а из любви к самому процессу, к общению с природой. Эстетическое удовольствие становится решающим в отношении людей к охоте — это отдых для них.
Несомненно, в настоящее время становится все труднее ощутить такой процесс общения с живой природой. Обычно приходится довольствоваться прогулкой с зачехленным ружьем, усталостью ног, плеч от лямок рюкзака, обеденным часом у костра в лесу, горячим чаем из котелка и желанием принести домой всю ту массу впечатлений от увиденного, услышанного, ощутимого душой на пройденном маршруте в 20-25 километров.
Заряда бодрости, воспоминаний об этом походе хватает на некоторое время. Потом строим планы новых путешествий и снова — в лес… Вот и тогда — несколько лет назад — романтика общения с природой позвала меня в очередной раз в заветлужские угодья. Заморозки укрепили лед на реке и всех окрестных озерах, позволив свободно ходить по ним без опаски. Наступившая потом оттепель уменьшила толщину снежного покрывала на многих открытых местах.
След хищника
Я отправился в поход в сопровождении лайки по кличке Загря. Идя по краю одной из грив, обратил внимание на поломанные кусты крушины. На снегу под ними увидел совсем еще недавний след медведя. Ясно были видны отпечатки всей лапы — овал среднего размаха, углубление пятки и глубокие щели когтей спереди.
«Почему он не спит в берлоге? — подумал я. — Может, у него все-таки где-то есть убежище?». Похоже, это был шатун. Мы с Загрей не стали его тогда тропить и продолжили дальше свой путь к Коленовским озерам и по дорожке в боровую часть леса.
Я снова двигался в сторону соснового бора, скрывающего выход на пойменно-луговой простор речки Белая. И опять наткнулся на уже знакомый медвежий след. Он шел по берегу водоема, а потом уходил по его льду на ту сторону — в лесной массив.
Теперь уже сомнений не оставалось: это — медведь-шатун! Но где же он сейчас и что его тут удерживает? В ходе разговоров со знакомыми охотниками я выяснил, что некоторые из них тоже видели следы хищника.
Нападение зверя
Как правило, медведь-шатун бывает опасен для всего живого, в том числе и для людей. Подтверждение этой мысли я вскоре получил. В полдень по дороге в свое Кирюшино заметил идущую навстречу долговязую фигуру, в которой узнал старого знакомого. Это был знаменитый в свое время охотник-промысловик, занимавший лидирующие места в соревновании по сдаче пушнины.
А сейчас он шел медленно и заметно хромал. Одна штанина брюк была навыпуск и вся — в крови. В руках держал лыжи, у одной из которых не имелось носка. Знакомый рассказал мне историю встречи с тем самым медведем-шатуном…
Оказалось, что опытный охотник ходил проверять свои легальные капканы. Они были установлены в окрестностях деревни Коленово — в зарослях прибрежного ивняка и ольхи. Один из капканов пропал, и след привел к бурелому неподалеку от реки Чиркуша. Там в елово-сосновых гривах с примесью осины было много поваленных ветром стволов. Одно дерево, вывороченное вместе с землей и укрывающей лесной подстилкой, с торчащими во все стороны обрывками корней, присыпанных снегом, казалось неплохим местом для медвежьей лежки.
Носок лыжины достиг ее, и вдруг оттуда высунулась пасть хищника. Раздался хруст дерева, и тотчас же «топтыгин» показался весь целиком и бросился к охотнику. Зверь попытался схватить человека зубами за ногу, разорвал штанину на валенке и выше! Ощутив страшную боль, промысловик издал истошный крик. Этот резкий вопль заставил медведя развернуться и «на махах» уйти.
Команда мстителей
Рассказ товарища меня взволновал. «А нельзя ли наказать обидчика, пока он еще на кого-нибудь не напал?» — подумал я. Тем более что у моих друзей были бумаги, разрешающие произвести отстрел медведя.
На переговоры, обсуждение всех деталей и подготовку ушло около двух недель. Наконец, мы собрались на охоту. С нами, конечно, не было пострадавшего, поскольку он еще залечивал раны. На УАЗе пересекли Ветлугу и добрались до Коленовской дороги, по которой доехали в сторону реки до первого завала, и распределились.
Нам нужно было найти свежие следы медведя. Мы собирались его «тропить» и ожидали, что после подъема с новой лежки он, по всей видимости, пойдет к озерам. Трое из нас встали на номера — на пути его вероятного маршрута, растянувшись по гриве вдоль водоема. Стрелков, естественно, оказалось маловато. Но нам нужно было выделить хотя бы двух человек для поисков следа.
Эту задачу поручили мне и напарнику. На лыжах мы отправились прочесывать лесной массив вдоль речки Чиркуша и вскоре обнаружили следы. Один из нас пошел по ним, а второй находился поодаль — для страховки.
Медвежий трюк
Вот тут наш мишка задал нам головоломку… След довел до большой елки и пропал! Мы обошли ее кругом, но других отпечатков лап не увидели. На дереве медведя тоже не было…
Я знал из литературы, что «топтыгин» может ходить «в пяту» — идти спиной вперед, ступая лапами след в след, а потом где-нибудь сделать скидку в сторону, чтобы перед залеганием окончательно сбить охотника с толку.
Пришлось внимательнее присмотреться к отметинам на снегу. Казалось, что след «в пяту» ничем не отличался от прямого. Аккуратно, нигде не смазав его границы, хищник шел спиной метров 20. А потом я заметил сбитую шапку снега в одном месте, где была небольшая еловая куртина, метрах в трех от следа. Вот она и есть — скидка!
За деревьями мы увидели отпечатки лап и по ним вышли на край лесной редины, где стояли лишь маленькие елки и сосны. Но не успели толком рассмотреть что-то темнеющее внизу плотной группы деревьев, как ветки их в одном месте качнулись. С них посыпался снег, и оттуда сразу же выскочил медведь!
Красавец «топтыгин»
Отбежав «на махах», зверь остановился на открытом пространстве примерно в 100 метрах от нас. Встал в пол-оборота и уставился в нашу сторону. Даже на таком расстоянии в лучах зимнего солнца можно было рассмотреть, как он красив! Мне казалось, что у него золотисто-серебристое одеяние. Легкий ветерок чуть шевелил темную длинную шерсть на поднятом загривке.
Дистанция для успешного выстрела из охотничьего ружья была великовата. Но мой напарник не утерпел и разрядил оба ствола. После этого я тоже выпалил, но уже по уходящему хищнику. Отметил про себя, что ему очень тяжело бежать на своих коротких лапах по глубокому снегу.
Медведь двигался в сторону линии наших товарищей, скрывшись в логу. Несколько минут мы шли следом, а потом услышали выстрелы: один, затем — второй… и все стихло. Присоединились к другим опытным охотникам и увидели, что хищник «готов». До чего же он был хорош в своем зимнем наряде! Этому самцу исполнилось три или четыре года. Густой мех был буровато-темно-серого цвета. На загривке шерсть немного отливала золотом.
Вот и финал истории о шатуне Коленовских озер… Из лыж мы соорудили некое подобие нарт, уложили на них тушу и попытались дотащить ее до машины. Однако порвали все наши брючные ремни, за которые тянули груз. Пришлось между связанными лапами медведя просунуть жердь и нести ее вчетвером — по двое с каждой стороны.
Через некоторое время мы втиснули наш трофей в багажнике УАЗика. А потом я сам выделывал шкуру. И надо отметить, что с такой красивой редко приходилось работать…
Это интересно
Почему медведя в литературе иногда называют «косолапым»? Да потому, что, когда рассматриваешь его след, пятка смотрит наружу, а передняя часть с когтями — вовнутрь.
Анатолий Воронин, Нижегородская область
Медвежьи истории
ШАТУН
Впервые в Заполярье я попал ребенком – поехал к старшей сестре на Кольский полуостров в летние каникулы после третьего класса. Догадываюсь, как там живется людям теперь, а в те годы это был сказочный край. Я готов был локти кусать от досады, что я еще слишком мал и не могу там навсегда остаться.
Самостоятельно ловить рыбу я начал в четыре года, и зятя своего я перелавливал. На третьи выходные, наслушавшись о наших рыболовных приключениях, с нами поехали два мужика с работы зятя. Одного мужика звали Николай. Он был родом из Одессы и жил на Севере уже лет двадцать. А второго звали Константин. Он родился в Кандалакше и всю жизнь только и делал, что ловил рыбу. Там и выяснилось, что муж сестры рыболов был еще тот, а я просто не знал, как надо ловить сига и кумжу, но отлично знал, как плотву и щуку. Поэтому только они нам и попадались.
На одной из совместных рыбалок, когда мы сидели возле костра, дядя Костя рассказал историю о шатуне, свидетелем которой он стал в середине шестидесятых, когда работал на небольшом горно-обогатительном комбинате. Это был небольшой рудник, поселок рядом. Жителей было человек восемьсот. Поселковое кладбище располагалось километров за шесть от жилых домов: только там грунт позволял рыть могилы, везде же был только базальт.
Выдался какой-то неудачный год для медведей, и в начале зимы поселковые мужики застрелили парочку шатунов, которые забрели в поселок. А в конце зимы, в марте, умерла одна бабушка. Директор комбината выделил бульдозер, чтобы пробить дорогу через сугробы на кладбище. К бульдозеру подцепили сани с теплушкой, в которую села бригада землекопов для рытья могилы. В этой бригаде был и дядя Костя. На кладбище они застали страшную картину разорения: могилы раскопаны, гробы поломаны, останки покойных раскиданы. Всюду были медвежьи следы.
Дело в том, что в условиях вечной мерзлоты похороны по традиционным нашим обрядам представляют собой довольно трудновыполнимую задачу: мерзлота, подпирая снизу, норовит выкинуть из земли все инородное, что в нее закопают. Могилы не являются исключением: за несколько лет мерзлота выталкивает на поверхность гроб и его приходится перезахоранивать. Медведь случайно забрел туда в начале зимы, воспользовался этим обстоятельством и разорил все кладбище.
«Я, признаться, – закончил свой рассказ дядя Костя, – был лучшего мнения о медведях. Не в том смысле, что они не брезгуют мертвечиной – этого у них не отнять, – а в том, что медведи, по крайней мере «наш» шатун, не такие уж морозостойкие, как может показаться. На голом снегу, как волк и лисица, он не спал, а наделал по всему кладбищу гнезд, наломав соснового лапника. А самые нежные у него оказались ступни: все четыре были обморожены, сильно отекли, растрескались и кровоточили. Он ни броситься на нас не мог, ни убежать».
ДВЕ ОХОТЫ
По сибирской традиции перед охотой мы попарились в бане и затемно вышли. Медведь лег недавно, еще не облежался, поэтому роли мы распределили заранее и у берлоги вели себя очень тихо. Однако медведь нас услышал, наполовину выскочил, но почему-то оробел, рявкнул и скрылся обратно.
Младший Столяров только собрался заткнуть открывшееся чело берлоги жердиной, как мишка на секунду опять показался, и старший Столяров успел послать ему смертельную пулю в голову. Все действие, если не считать приготовлений и времени, потраченного на дорогу к берлоге, заняло меньше минуты. Все произошло до обидного быстро и неинтересно: застрелили медведя, словно какого-то Тузика в конуре.
По здравом размышлении, я, конечно, понял, что нормальная охота на берлоге именно такой и должна быть: наипервейшая задача – не дать этому опасному зверю вырваться на волю, где он может натворить бед, искалечив или убив охотников. Его как раз и нужно, как Тузика в конуре, добыть. Но как я ни пытался в уме оправдать прагматизм этой охоты, уважения к Ширинскому-Шихматову поубавилось. Возможно, от моего недомыслия.
Три года назад охотился я в Кировской области со своей легавой. Стоял август, повсюду было полно тетеревиных выводков, и каждый день приносил массу впечатлений. Жил я у егеря, а по соседству, в купленном вскладчину доме, жила компания охотников из Кирова. Не совсем «жила», а приезжали они в пятницу после работы и уезжали в воскресенье ночью.
Но и на неделе каждый вечер кто-нибудь приезжал посидеть на лабазе. Мужики очень серьезно относились к своей охоте, с весны покупали несколько тонн овса и гороха, нанимали трактор, вспахивали и засевали делянки возле построенных лабазов, летом покупали лицензии на кабана и медведя и с первого августа начинали сидеть на овсах.
В очередную пятницу они приехали, быстренько перекусили и разъехались по своим лабазам. Часов около двенадцати ночи нас разбудил стук в ворота и лай собак во дворе. Мы вышли.
– Рашид, я медведя подранил с лабаза, – обратился к егерю Иван. – Давай собирайся! И собак прихвати.
– Они у меня по медведю не приучены.
– Все равно давай возьмем: может, пойдут.
– Да вы что, мужики, разве не ночь на дворе? – спросил я. – Дождитесь утра, дайте мишке отлежаться, может, он к тому времени сам «уснет». Как вы собираетесь в такую темень его искать? Это же не телок!
Видимо, у всей компании в голове были такие же мысли, но Иван закусил удила и ничего слушать не желал:
– Я пятьдесят лет с малолетства охочусь, надо немедля его добрать.
Иван был самым старшим в компании, и все пошли у него на поводу. Даже Рашид молча собрался, взял двух своих лаек и сел с ними в «буханку». Они уехали, а я остался за них переживать. Часа через два все целы и невредимы вернулись, высадили Рашида с собаками у ворот, а сами поехали дальше, к своей избе.
– Ну, что там? – спросил я Рашида.
– Не надо было ехать. Только подшумели зря. Медведь метрах в ста от овсов лежал. Утром бы сразу добрали. А теперь он черт знает куда уйдет. Собаки по крови до него добежали. Он на них рявкнул, они к нам в ноги примчались. А мишка в другую сторону бросился.
Спозаранку мужики приехали за Рашидом. Распоряжаться всем вызвался Эдик, впрочем, инициативу быстро перехватил Рашид как более опытный в деле добора подранков. Иван, то ли осознавший свою оплошность, то ли запиленный за ночь компаньонами, сидел за рулем в позе Чингачгука, уронив руки на колени и устремив гордый взгляд в пространство перед собой.
Ему было уже больше шестидесяти, а остальным его товарищам – от двадцати шести до сорока, и до прошлой ночи Иван был у них непререкаемым авторитетом. Мне страшно хотелось поехать с ними, но лицензия принадлежала Ивану, и мне было неловко своей просьбой возвращать его на землю из заоблачных высот уязвленного самолюбия. Взяли Рашида, собак и уехали.
Медведь, как оказалось, был ранен в заднюю часть туловища. Рана была серьезной, но не смертельной: пуля раздробила тазобедренный сустав. Но и с такой тяжелой раной напуганный мишка ушел за ночь километров на двенадцать и лег в болоте. Благодаря собакам, которые все-таки пошли по его кровяному следу, медведя нашли. Но подойдя к болоту, где залег мишка, собаки наотрез отказались идти, чуя близкое присутствие зверя.
Иван приготовил свой карабин и направился в болото. Рашид чуть в стороне и чуть сзади пошел с ним. Продвинулись метров на пятьдесят, и тут медведь рявкнул и бросился из густых зарослей на Ивана. Егерь и охотник выстрелили одновременно, и мишка лег на месте.
Раз уж я высказался по поводу убийства медведя в берлоге, то надо определиться и с лабазами. По молодости я пару раз сидел на лабазах. Один раз в неделю отсидел в Костромской области и два дня просидел в Вологодской. Добыл и там и там по кабану.
Хоть к моменту выстрела надпочечники исправно выбрасывали в кровь адреналин, ничего спортивного в этой охоте я не углядел – обычная заготовка мяса. Кстати, это подтверждает и поведение кировской бригады. С весны они к этой заготовке мяса готовятся, всю осень сидят на лабазах, а позови их пострелять уток на пролете или тетеревов из-под собаки, так у них и дробовых ружей на семерых – всего одно. И его владелец почти не возит его с собой, предпочитая карабин. Ни на вальдшнепиной тяге, ни зимой, когда можно зайчика потропить и поискать тетеревов на лунках, я этих мужиков у Рашида не видел.
Шатун медленно брел по следу охотников. Вдруг он учуял запах дыма и жилья, услышал звон колокольчиков на шее оленей. Обойдя стойбище охотников, шатун в 500 м от стоянки устроил засаду на людей. В тот день Мария осталась в палатке одна, готовила пищу для охотников. Ничего не подозревавшая девушка ходила около палатки, подкармливая оленей. Все это время шатун наблюдал за ней из засады и не решался напасть на девушку. Дрова были уже заготовлены отцом, поэтому Мария далеко от палатки не отлучалась, занималась по хозяйству, стряпала лепешки. Дед вечером приехал пораньше напарника, отпустил верхового оленя. Напарник деда, друг моего деда Скрябин Василий, крупный мужчина, только что вернулся с фронта подъехал попозже, когда начало смеркаться. Поужинали. Василий пошел отпускать своего верхового оленя. Закинул за плечо «мелкашку», взял оленя на поводок и отправился, чтобы по пути отпустить в стадо своего оленя.
Шатун вдруг весь напрягся. От стоянки отошел человек с оленем и шел в его сторону по дороге. Василий вдруг услышал на бровке в ельнике шорох кустов и оглянувшись увидел в нескольких шагах от себя большущего медведя. В мгновение ока медведь оказался рядом с человеком.
В это время раздалось грозное рычание медведя.
Наутро решили уйти, не собрав даже вещи, к старшим братьям. Посадив мою мать верхом на оленя, дед наказал смотреть внимательно по сторонам. С рассветом тронулись в путь. Дед шел впереди с берданкой, а Василий следом вел на поводу оленя.
Шатун проводил голодным злобным взглядом людей, не решаясь напасть, и медленно побрел к стойбищу охотников. Печка была еще теплой. Разорвав в клочья палатку, шатун сломал печь, выбросил ее на улицу и стал доедать остатки пищи охотников.
Закончив трапезу, зверь разорвал постельные принадлежности. Вышел из палатки и подошел к нартам с продуктами. Изодрав шкуры, он добрался до муки и крупы, стал медленно поедать продукты. На одной из нарт оказалось мясо. Утолив голод, зверь разлегся у рассыпанных продуктов. Но, немного отдохнув, снова и снова принимался за пищу, быстро поедая их.
Тем временем мой дед с напарником и дочерью дошли до стоянки старших братьев, рассказали им страшную историю, которая случилась с ними.
Наутро захватив зверовых собак у старших братьев, выехали на оленях к стоянке моего деда. Вчетвером, дед с напарником и старший брат Ньуккуска с сыном Василием, вооруженные охотничьим карабином и двумя берданками, подъехали к табору.
Здесь их ждала картина полного погрома – шатун разорвал все, что мог, съел часть продуктов и, услышав приближение людей, ушел на сопку.
Старший брат моего деда предложил оставить засаду, а остальным с оленями отъехать на 3 км и ставить палатку. Дело было к вечеру. Ньукууска с сыном Василием остались караулить шатуна. Был морозный день. Тепло одевшись в кухлянки и теплые собачьи рукавицы, стали поджидать зверя.
Уже стемнело, но шатуна все не было.
В чистом небе сверкали звезды, переливаясь разноцветными огоньками. Мороз все крепчал – начали замерзать ноги и руки.
Наконец, из-за горизонта показалась луна, осветив поляну с нартами, на которых лежали недоеденные продукты.
Вдруг со стороны леса раздался скрип снега – это шатун осторожно подходил к брошенной стоянке охотников. Подойдя к нартам с продуктами, он стал принюхиваться к морозному воздуху. Учуяв людей в засаде, он повернул к ним свою громадную голову. Медведь стоял в 50 м от охотников и был виден как на ладони – на фоне лунного неба проглядывался крупный силуэт огромного медведя.
Дедушка Ньукууска прицелился в корпус шатуна, но он ничего не видел в прицел мушки, все сливалось воедино и было как в тумане.
Опустив берданку, он шепнул сыну Василию: «Стреляй!». Василий медленно поднес приклад карабина к плечу и, поймав в прицел лопатку шатуна, плавно нажал на спуск ружья.
Морозный воздух разорвал громкий выстрел и эхом прокатился по распадку.
Ослепленные на мгновение вспышкой от выстрела охотники ничего не успели заметить. Эхо от выстрела еще катилось по сопкам, а зверя уже не было на поляне.
Немного подождав, охотники вышли из засады. Отекшие ноги не слушались, освещенная луной поляна была пуста.
Они осторожно стали подходить к тому месту, где только что стоял шатун. Подойдя к следу шатуна, дедушка Ньукууска попросил сына зажечь спичку. Старик заметил крупные капли крови, оставленные шатуном.
И они быстро пошли в сторону палатки своих братьев, которые ждали их в 3 км от брошенной стоянки.
Наутро, прихватив с собой двух зверовых собак, они на оленях выехали к месту, где вечером ранили шатуна.
На стоянке, привязав оленей, они пустили по кровавому следу шатуна собак. Через некоторое время собаки залились злобным лаем и охотники услыхали на сопке грозный рев раненого зверя.
Зверь вновь скрылся в чаще и больше не выходил на поляну – собаки злобно держали его на месте.
Шатун, истекая кровью, грозно ревел. От его рева становилось не по себе и волосы вставали дыбом. Обождав немного, дед забрал у Василия карабин.
Шатун словно чуял, что за загубленную молодую жизнь подростка и искалеченного дедушку Миитэрэя его ждет расплата, поэтому оглушительно ревя забивался все глубже.
Мой дед, взяв на изготовку карабин, молча зашел в чапыгу. В 5 шагах от себя он заметил шатуна, отбивавшегося от наседавших на него собак, и вскинув карабин, поймал в прицел голову зверя и плавно нажал на спуск. Выпущенная дедом пуля пробила череп шатуна навылет и навсегда усыпила шатуна-людоеда.
Осмотрев добытого зверя, заметили перебитую левую переднюю ногу, которую отстрелил вчера Василий из засады.
Так был добыт охотниками-промысловиками Николаевыми из Алданског района медведь-людоед, нагонявший страх на весь район.
Мой дед, Николаев Николай Михайлович (Диктан, 1902-1975 гг.) похоронен в поселке Верхняя Амга. Он и рассказал мне эту историю.
Шатун
Лесника хватились в ноябре. Обычно он навещал деревенскую родню перед Кузьминками, а тут не появился, не пришёл по первопутку. Через пару дней мужики наладились в лес – узнать, не случилось ли чего. Вернулись поздно, усталые и всполошенные. Самый старый из них, Кузьмич, всё никак не мог совладать с волнением, прятал трясущиеся руки в карманы.
Дед Мирон от такой новости разохался:
— Не иначе медведь балует!
Потрясённые местные его поддержали:
— Он! Кто ж ещё силушку подобную имеет?
И только Кузьмич, бывалый и путний охотник, не согласился с ними:
— Медведь с голодухи жертву ищет. А лесника придавил кто-то и бросил. Не от голода, от злобы скорее. В область об этом сообщить надо. Происшествие-то изрядное.
Пока пытались разобраться, что да как, пропали несколько рабочих из соседней деревни. Подрядились они летом на стройку, а как закончили работы, перед самым отъездом попёрли в лес. Там их и нашли. Придушенных, с исковерканными ужасом лицами.
После исчез Минька-синяк, что из местных бичей. Не пришёл утром к магазинчику побираться да выпивку клянчить. Его обнаружили почти сразу, на окраине деревни. Поотрывал ему кто-то руки-ноги, что кузнечику, да бросил.
Кузьмич ходил молчаливый и мрачный. Раз только не сдержался, обронил в разговоре с местными:
– Неладно в лесу, неправильно. Затихло зверьё, попряталось. Не медведь мужиков положил, пострашней кто-то. Пока мы пропавших искали, чуял я, что ведёт нас этот невидимка, словно добычу ведёт. Ярость его великую да злобу лютую ощущал.
— Да кто ж то может быть? – в очередной раз пугались бабы.
— Не знаю. Но только не человек, и не зверь…
Кузьмич пожимал плечами, отводил глаза, словно подозревал кого, да не решался в том признаться.
— Главное, что не напал, – принимались успокаивать собеседники. – Вы же группой ходили.
— Что группой – ему всё равно. Раскидал бы всех как котят. Баб Лушина подсказка от него охранила. Соль да крестик медный. Каждому из нас вручила, тем и спасла.
От недомолвок Кузьмича делалось ещё тревожней.
Затаились деревенские, перестали к лесу приближаться.
И тогда неизвестное зло пришло в деревню.
В крайнем доме ночью разворотил кто-то хлев да подавил четырех коров. Неподалёку во дворе обнаружилась в беспамятстве их хозяйка. Она осталась невредима, лишь тряслась да выла, не могла толком объяснить, как всё произошло. Только и добились от неё, что «затрещало всё, зашумело да коровы замычали враз».
— Я во двор – а навстречу оно! Огромное, страшное…Лицо вроде человечье. А бровей и ресниц нету. Я как глянула, так враз сомлела, ничего больше не помню…
Баба Луша, что хозяйку ту отпаивала да в себя приводила, назвала её счастливицей. Объяснила, что обморок для неё спасительным оказался. Жизнь сохранил.
Позвала к себе баба Луша самых ловких охотников, перед каждым положила медную пуговицу-пульку да обструганный рябиновый колышек. Помолчав, приказала:
— На лешего пойдёте. Кто-то поднял его, разбудил. Вот шатуном и мечется, не может больше заснуть. Он теперь как беспамятный, свирепый и злой. Думала я, что из леса сюда не сунется. А оно вон как вышло. Остановить его надо, поняли? Пока хуже не стало.
Мужики слушали да глаза таращили, никак не могли понять, о чём баба Луша толкует.
Та разозлилась даже:
— Что рты распахнули? Завтра поутру ждёт вас охота. Отстрелить лешака можно лишь медной пулей. Лутовка вас охранит, но только поначалу. От шатуна надёжного оберега нету. Найдите его и убейте! Только так.
И ведь послушались мужики. Ушли с рассветом. До вечера их не было. Но вернулись все. Смурные, мрачные, будто потерянные. Ни слова никому не сказали. Лишь Кузьмич буркнул в ответ на требовательный бабкин взгляд:
— Одолели…Все пули извели. Кровь у него необычная…Синяя такая…Яркая, будто васильки…