меря народ в древней руси
lsvsx
lsvsxВсё совершенно иначе!
Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.
Меря: что мы о ней знаем.
История: меря впервые появляется в источниках в VI в., и кстати, одновременно с одними из первых упоминаниями собственно славян. Упоминает её гот Иордан.
Лингвистика: мы НЕ ЗНАЕМ, какой был язык мери. Смиритесь. Да, я знаю, в учебниках написано. но за забором все равно лежат дрова. Учоные пытались высосать её «финно-угорство» из названий рек – но «негодяй» Откупщиков Ю.В. показал, что гидронимия «мерянского» края в основном балтская.
Ещё большие «негодяи» Дыбо В. А., Замятина Г. И. и Николаев C. Л. показали, что в русских диалектах волжско-клязьминского междуречья нет (!) финских заимствований (зато сами диалекты отличаются большой архаичностью с чуть ли не праславянскими чертами акцентологии).
Археологическая карта Ростовского, Переславского, Юрьевского и Суздальского уездов, изыскания 1851 и др. годов:
Из современных справочников:
Не братья вы нам Почему исчез самый загадочный народ России
«Никакие вы не славяне, на самом деле вы финно-угры!» — такие упреки в полемическом задоре часто адресуют русским людям некоторые жители одной соседней с Россией страны. И дальше следуют пространные рассуждения о том, что во времена Киевской Руси на территории нынешней Центральной России обитали финские племена, которые якобы и есть предки нынешних русских. Понятно, что такой бессмысленный и примитивный демагогический прием применяется исключительно в пропагандистских целях, чтобы потешить уязвленное и еще не совсем сформированное национальное самосознание. «Лента.ру» рассказывает, почему подобные претензии несостоятельны, но в то же время дают нам возможность вспомнить малоизвестные страницы нашей ранней истории.
Мерянская земля
Все мы знаем, что междуречье Волги и Оки стало не только ядром российского государства, но и местом, где сформировался и вышел на историческую арену русский народ. Но если внимательно посмотреть на карту Центральной России, то можно заметить удивительную закономерность — очень многие топонимы (названия географических объектов) имеют явно неславянское происхождение. Например — Москва, Ока, Яхрома, Векса, Лехта, Неро, Толгобол, Нерехта, Печегда, Кинешма, Кострома, Чухлома, Палех, Ухтома, Шуя, Валдай, Селигер, Киржач, Клязьма, Колокша, Хохлома, Вирея, Пахра, Талдом и многие другие. А если еще взглянуть на историческую карту тысячелетней давности, то обнаружится, что этот регион в ту пору почти исключительно был населен финскими племенами мурома, мещера и меря. Поэтому многие вышеперечисленные топонимы имеют финноязычное происхождение. И если наименования мещера и мурома сохранились до наших дней в названиях подмосковной природной территории и известного города Владимирской области, то от мери не осталось почти ничего.
Племя меря в древности занимало обширную территорию Залесья от берегов Москвы-реки в районе современного Звенигорода до Волги и Галичского озера. Кстати, нынешний Галич в Костромской области, основанный переселенцами из современного Галича в Ивано-Франковской области Украины (именно от него появились наименования Галичина и Галиция), первоначально назывался Галич Мерьский. Меря жили небольшими поселениями по берегам многочисленных рек и озер, стараясь не заходить далеко в дремучие леса. Занимались они преимущественно собирательством, охотой, рыболовством и скотоводством. Археологи считают, что до появления славян земледелие в нынешней Центральной России почти отсутствовало. Это и неудивительно: регион и позже долго считался зоной рискованного земледелия. Из-за неблагоприятных природно-климатических условий здешние почвы часто давали весьма скудные урожаи.
Меря оставались язычниками, у них был распространен культ священных камней. Один из них — Синий камень — сохранился на берегу Плещеева озера под Переславлем-Залесским и до сих пор остается местом почитания паломников. Умерших людей меря сжигали на больших ритуальных кострах по берегам рек и озер. Племенным центром меря ученые считают Сарское городище, с VII века существовавшее на южном берегу озера Неро в Ярославской области, где археологи обнаружили большое количество серебряных монет из Европы. Что потом стало с Сарским городищем, имело ли оно отношение к неподалеку возникшему в IX веке Ростову Великому — на сей счет историки спорят до сих пор.
Славянская колонизация Залесья началась еще в конце первого тысячелетия нашей эры. Она проходила волнообразно с трех направлений. Сначала с северо-запада и запада (со стороны нынешних Великого Новгорода и Смоленска) сюда пришли ильменские словене и кривичи. Потом с юга прибыли вятичи, северяне и радимичи. И наконец, уже во времена Древнерусского государства на территорию Волго-Окского междуречья началась массовая миграция жителей южной и юго-западной Руси. Любопытно, что построенным здесь новым городам они часто давали названия родных мест: помимо уже упоминавшегося Галича, это Владимир, Переяславль, Перемышль, Вышгород и многие другие. Колонизация региона славянами была настолько обширной, что уже в домонгольскую эпоху их численное преобладание стало тут несомненным.
Приход славян
Что же тогда стало с коренным финским населением? Куда оно делось: было ли уничтожено пришельцами, было ли ими ассимилировано или ушло дальше в леса? Судя по всему, в основном славянское освоение этой территории проходило мирно, что не исключало отдельных столкновений и конфликтов. Археологические данные показывают, что в течение долгого времени славяне и финны жили вместе или рядом. Например, в Тимеревском городище под Ярославлем (сам город был основан ростовским князем Ярославом Мудрым на месте небольшого финского поселения) ученые нашли как славянские и мерянские, так и скандинавские захоронения. Что касается последних, то это не должно удивлять — именно викинги долгое время доминировали в этом регионе.
Видимо, из-за весьма слабой заселенности Залесья финскими племенами к началу колонизации славянами те впоследствии полностью растворились среди пришельцев. Такая стремительная ассимиляция не должна удивлять: помимо того, что славян было гораздо больше, они находились на более высоком уровне общественно-политического развития, чем аборигены. Например, историк Василий Ключевский писал, что у диковатых финских племен «не были в обычае вечевые сходки», столь характерные для жителей Киева, Чернигова или Ростова и Суздаля. При освоении Залесья славянские колонисты в первую очередь селились не на свободных территориях, а на землях, уже освоенных местным финским населением. Возможно, именно из-за этого некоторая часть меря, издавна проживавших в междуречье Волги и Оки, потом ушла дальше в непроходимые леса Заволжья. Отдельные ученые отождествляют этих людей с современными марийцами или даже с мордвой (эрзя и мокшей).
Вопрос об участии меря и других финноязычных народов в этногенезе русского народа до сих пор остается дискуссионным. В русском фольклоре нет сколь-нибудь явных и отчетливых отголосков о контактах с финскими племенами, жившими на этой территории до прихода славян. Скорее всего, это еще раз подтверждает стремительный и естественный характер их возможной ассимиляции.
Новые меряне
Однако в последние годы в России бурно развивается движение мерянского этнофутуризма, и заметно растет интерес к истории финно-угорских народов. Это в том числе проявляется в стремлении отдельных энтузиастов доказать, что вклад мерян в формирование русского народа был более значительным, чем до сих пор принято считать. Некоторые даже пытаются искусственно сконструировать новые субэтнические идентичности (например, кацкарей в Ярославской области) и доказать, что они вместе с сицкарями и мологжанами остались единственными прямыми потомками мерянского народа.
Материалы по теме
Основатель Великороссии
В любом случае на заре русской истории влияние меря на дальнейшее развитие нашей страны было весьма ощутимым. Современный археолог Андрей Леонтьев считает, что история этого небольшого финского народа по сути стала предысторией Северо-Восточной Руси: «Сложившаяся в эпоху мери география расселения, внешние и внутренние связи отдельных районов во многом определили особенности формирования первоначальной территории и центров Ростовского княжества». Впоследствии Ростовское княжество преобразовалось в Ростово-Суздальскую землю (Суздальско-Владимирскую Русь), ставшую предтечей Великого княжества Московского и Российского государства.
Что касается невежественных отрицателей славянского происхождения русского народа, то им следовало бы помнить следующее. Этническая идентичность прежде всего определяется не генетиками и антропологами с их гаплогруппами и черепомерками, а национальной культурой и языком, с которыми люди себя соотносят. История знает немало примеров, когда в формировании многих великих народов участвовали совершенно разные этнические группы. Замечательный русский писатель Константин Ушинский (похороненный, кстати, в Киеве) еще в XIX веке мудро заметил, что «племя финское … это — какой-то цемент, на котором заложились все новые северные, европейские государства, что еще в большем смысле относится к России. Шведы, датчане, обитатели всего балтийского поморья, русские — все начинают свою историю каким-то молчаливым исчезновением финских племен. Кажется, они как будто сами составляют элемент доисторический и разгоняются вместе с мраком, покрывающим жизнь европейского человека».
Увы, в русской национальной памяти никаких следов о мери не сохранилось. Об исчезнувшем загадочном народе напоминают лишь многочисленные названия рек, озер и населенных пунктов современной Центральной России, а также снятый несколько лет назад грустный артхаусный фильм «Овсянки».
Народ меря — нарева
Меря (в Новгороде — «нарева») — многочисленное восточно-финское племя Дьяковской археологической культуры раннего железного века, существовавшая в VII в. до н. э. — V в. н. э. в волго-окском междуречье.
В этноязыковом отношении население Дьяковской культуры было изначально финно-угорским, а затем на этот субстрат наслаивался балтский элемент в результате продвижения балтских племён. Носителей дьяковской культуры обычно считают предками племён мери и веси, тогда как племена родственной ей городецкой культуры были предками муромы, мещеры и мордвы.
В рукописных хрониках готского историографа Иордана в VI веке впервые встречается упоминание о представителях крупного племени меря, населявшего часть территории нынешней Владимирской, Ивановской, Ярославской, Костромской и Московской областей.
Однако уже к XIV веку от этого финно-угорского народа остались не многочисленные представители меря, которые, пытаясь сохранить чистоту своей крови и культуры, жили вдали от населённых пунктов.
Меря были носителями древней и развитой культуры, что подтверждается результатами археологических раскопок. Одним из первых археологов, исследовавших мерянские и славяно-мерянские памятники в XIX веке, был граф Уваров С.С. Раскопав значительное количество славянских курганов, содержавших небольшое количество мерянских украшений, он приписал их племени меря.
Пытаясь разгадать тайну исчезновения довольно многочисленного племени меря, историки выдвигали разные варианты случившегося.
Ассимиляция народа меря со славянами.
Наиболее вероятной считается версия ассимиляции народа меря со стороны восточных славян, пришедшими в центрально-европейский регион современной России с южных районов.
Согласно изысканиям Василия Ключевского, проникновение славян на исторический ареал проживания меря не носило ни завоевательный, ни насильственный характер, а напротив было мирным и взаимовыгодным.
Меря, занимавшиеся преимущественно земледелием и скотоводством, рыболовством и охотой, отличались исключительно миролюбивым характером. Среди ремёсел меря были развиты: кузнечное, бронзолитейное и косторезное.
По мере распространения южных славян на северо-восток, начиная с IX века на территорию племени меря, они оказалась в их сфере влияния славян. Позволяя славянам спокойно занимать пустовавшие земли, меря получали от них военную защиту от врагов-кочевников, совершавших постоянные грабительские набеги.
В течение VIII-IX вв., с началом проникновения арабского серебра в Волго-Окское междуречье, на реке Сар — Сарское городище постепенно перерастает из небольшого племенного посёлка меря в крупный торгово-ремеслениый центр славян. Поблизости от городища известен клад первого периода обращения серебряного дирхема, до 833 года. Возможно, именно здесь находился первоначальный Ростов, заселенный мерей и славянами — начало слияния двух этносов.
Археологические материалы Сарского городища указывают на участие варягов в волжской торговле, найдены скандинавские вещи — фибулы, фрагменты железных гривен из дрота четырехгранного сечения и др.
В Петровском могильнике — третьем из ярославских могильников, найдена скандинавская фибула IX — X века, с «домиком мёртвых», шумящими привесками, подвесками из астрагалов бобра, глиняной лапой — то есть выразительными чертами местного, финно-угорского обряда. Связи «ярославской мери» не только со славянами, но и со скандинавами начинаются уже в IX веке.
Поселения Волго-Окского междуречья в эпоху формирования Древней Руси возникали на реках, позволявших кратчайшим путём попасть с Волги на речные системы северо-запада, Верхней Руси. Выходы с Волги на Оку, судя по распространению кладов арабского серебра, были освоены ещё в VIII веке. С нижнего течения Оки водный путь вёл на Клязьму, далее вверх до впадения Нерли Клязьменской и по Нерли — либо к Клещину озеру (с выходом на Нерль Волжскую), либо по реке Саре к озеру Неро (Ростовскому), а оттуда по реке Которосль — на Волгу в районе Ярославля, выше которого находились выходы на реку Шексну — к Белоозеру, или на Мологу — в бассейн Меты, либо в Приладожье. Сарское городище находилось в самом центре этой речной системы Волго-Окского междуречья, на пути от Ростовского озера (Неро) к озеру Клещино (Плещеево озеро).
Наряду с районом Сарского городища — Ростова Великого, и памятниками в окрестностях Ярославля важную роль в формировании Ростовской земли на ранних этапах играл комплекс памятников в районе озеро Клещина (Плещеева), связанных с одним из ранних центров региона — летописным Клещиным, откуда в 1152 г. был «переведён» город на место Переяславля-Залесского. На берегу Плещеева озера высится знаменитая Александрова гора, имеющая и более раннее название, связанное с языческим славянским культом солнечного бога Ярилы, Ярилина плешь.
Городище на Плещеевом озере принадлежит Дьяковской археологической культуре. Очевидно, уже в IX — X веках здесь существовало значительное древнерусское поселение, в дальнейшем развившееся в «княжеский город» Переяславль.
Славяне, объединившие вокруг себя множество этносов, к примеру, вятичей, радимичей, северян, представляли собой хорошо организованное в социально-экономическом отношении племя, по уровню развития опережавшее меря.
Меря жили совместно со славянами на обширных территориях в верхнем течении Волги, в пределах бассейнов таких её притоков как Молога, Кострома, Которосль, Унжа и все междуречье рек Волги, Клязьмы и Москвы.
Меря, участвовавшая в восточнославянском племенном союзе в IX-X вв., быстро потеряла своё этническое лицо, однако остатки языка и обычаев меря сохранялись довольно долго.
На территории славянского Владимиро-Суздальского княжества, племена меря входила в состав населения, они участвовали в восстании 1071 и 1088 года против насаждения христианства и феодальных порядков. Процесс ассимиляции племени меря растянулся на столетия.
Последний раз название этого этноса встречается в «Житии Авраамия Галицкого», написанного Протасием в XVI веке, где значится, что на берегу Галичского озера проживали «человеци по дубравам некрещении, наричеми меря».
Однако в языческой культуре исчезнувшего племени меря на местах проживания остались материальные памятники этого народа — языческие «святые» камни и рощи, а также некоторые местные традиционные праздники. Племя меря говорило на языке родственном языкам соседних поволжских финно-угорских племён.
Согласившись стать частью единого Древнерусского государства на основе христианской веры и славянского языка, меря сохранили за собой право этнической самоидентификации и возможность общаться на родном языке, о чём есть упоминание в житии ростовского епископа Леонтия.
Лояльность славян к племени меря привела к тесному взаимопроникновению культур этих двух этносов и фактическому стиранию между ними национальной грани. Меря, не испытывая к себе негативного отношения, постепенно интегрировались в более многочисленное племя славян, став частью славянского мира.
Социально-экономическому и военно-политическому объединению финно-угорской и русско-славянской культуры способствовало нашествие кочевников Золотой орды, на долгие годы прервавшее культурные контакты меря с родственными им народами Булгарского Поволжья.
Кто говорил на древнерусском языке на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливы, — говорили на своих языках, они — от колена Иафета и живут в северных странах. Летопись помещает мерю у озёр Ростовского (озеро Неро), Клещина, Галичского и Чухломского. Большинство исследователей сближают этот народ с современными марийцами.
Слияние меря-нарева с марийцами
В длительный период христианизации Руси произошло разделение меря на три группы: первая — приняв христианское крещение, осталась на насиженных местах; вторая – в поисках лучшей доли ушла в районы южней Волги, расселившись по правому берегу, а третья группа меря отправилась на территории северней Волги — по левому берегу.
Произошло это событие после 1024 года, когда на Суздальское княжество обрушились природные катаклизмы в виде небывалой засухи, суховеев и преждевременных заморозков. Жрецы языческого племени меря убедили своих сородичей, что причина этих природных котаклизмов кроется в отказе меря от идолопоклонничества, и такие беды будет продолжаться до тех пор, пока они не откажутся от христианства и не вернутся к своим религиозным языческим верованиям. Вспыхнувшее на этой почве восстание меря достаточно быстро было подавлено войсками Ярослава Мудрого (978 — 1054), приказавшего отправить зачинщиков восстания в изгнание. Существовало предание, что меря бежала в Волжско-Камскую Булгарию, чтобы остаться язычниками и спастись от крещения.
Исследователь финно-угорских этносов Матиас Кастрен, свидетельствует, что представители племени меря, не желая принимать монотеизм, вынуждены были уйти с исторической территории проживания на юго-восток в сторону уральских гор, где примкнув к «протомарийским» племенам, стали одними из прародителей марийского этноса.
А «северная» группа меря, осваивая труднодоступные области Заволжья, достигли новгородской земли и создали там «костромскую меря», называвшуюся «нарева», ревностно оберегая свою языческую религию, свой язык и традиции.
Фатьяновская культура бронзовый век
При раскопках на южном берегу озера Неро, на реке Сар были обнаружены Сарское городище, была столицей меря и 19 селищ, принадлежавших меря. Первые люди обосновались на озере Неро около 4 тысяч лет до нашей эры. В бассейне озера Неро были найдены многочисленные могильники фатьяновской археологической культуры бронзового века (III тыс. до н. э.), к которой относятся: Сарский, Воронинский, Пужбольский, Карашский, Осокинский, Голузиновский, Халдеевский могильники. В IX веке вблизи озера Неро поселились восточные славяне, назвавшие озеро Ростовским в честь города Ростова.
Найдены поселения меря и вокруг Плещеева озера. С меньшей плотностью памятники племени меря расположены по течению реки Нерли (Клязьминской), в окрестностях Ярославля и в Костромской области вплоть до Галича Меря, на севере.
В в 882 году, и в 907 году меря принимали участие в военных походах князя Олега Вещего участвовали ополчения мери.
По данным «Повести временных лет» в 859 году варяги обложили данью чудь, ильменских словен, мерю и кривичей, весь, а хазары — брали дань с полян, северян, вятичей по серебряной монете и веверице с дыма. Документ сообщает:
Клещиным в 859 году названо Плещеево озеро, современное наименование которого, видимо, является поздней модификацией того, что было в древности.
Краевед Евгений Арсюхин предпологает, что в основе названия «Клещиен» лежит очень распространенный и многозначный в угорских и тюрских языках корень «келе”, что значит «молиться”, «просить”. Возможно, что в этом месте находился крупный требный центр мери, куда в определённые дни или месяцы стекались на моления и требы (жертвоприношения). На это указывает знаменитый Синий камень — 12-тонный валун, принесённый ледником. Синий камень был центром языческого культа и лежал на самой Ярилиной Лысой горе ( Александрова гора). Итак, Плещеево озеро и поселок на Александровой горе в дославянское время мог называться Келе, что значит Требище. Славянские князья древней Руси, покорив мерю, переиначили Келе на Клещин — «покоренный, зажатый».
«Бысть во граде Переславле камень за Борисом и Глебом в боярку, в нём же вселился демон, мечты творя и привлекая к себе ис Переславля людей: мужей и жён и детей их и разсевая сердца в праздник великих верховных апостолов Петра и Павла. И они слушаху его и стекахуся из году в год и творяху ему почесть…» (17 в)»
Большое селище Гнездилово поблизости от Суздаля, во второй половине X века в бассейне Нерли Клязьменской, озеро Плещеево и Неро формируется несколько густонаселённых древнерусских сельских поселений, сопровождаемых обширными могильниками. Эти древнерусские поселения становятся опорными пунктами для дальнейшего освоения Bладимиро-Суздольского Ополья земледельческим древнерусским населением. Именно этому населению принадлежит основная часть владимирских курганов, состоящая из 7700 погребальных комплексов, относящихся к периоду со второй половины X до XII века.
Когда границы Киевской Руси достигли Новгорода, «костромская меря» вновь двинулась на восток и, добравшись до берегов реки Ветлуга, повстречалась со своими южными собратьями, которые к тому времени уже называли себя марийцами.
В XII веке эти две ветви народа меря, тем не менее, сохранили в себе отличительные черты: «северные» меря в культурно-бытовом плане были близки к новгородцам-славянам, а «южные» меря сблизились с тюркским племени булгар, жившим по соседству.
Приверженцы этой версии предлагают скептикам проехаться по населённым пунктам республики Марий Эл и увидеть своими глазами, как в одной деревне можно встретить марийцев, принадлежащих к двум разным антропологическим типам: одни представляют собой смуглых людей с узким разрезом глаз, а другие — светлокожие с голубыми глазами. Вот они то и являются потомками «костромских меря» или «нарева».
Реконструкция женской одежды меря
Наследие меря
Несмотря на то, что представители древнего племени меря давно смешались с другими этносами, за века своего существования они успели оставить свой след в истории.
Самое раннее свидетельство о Волге содержится в древнеиранской «Авесте» (конец II — первая половина I тысячелетия до н. э.), где в «Видевдате» и «Яштах» упоминается река, «протекающая на краю света», под названием Рангха или Ранха.
С корнем «-нер-», озеро Неро, Нерли, Нерехта.
Этимология названия Неро восходит к древнему озёрно-речному термину нер-, от того же корня называется и правый приток Волги — река Нерль, где окончание «-ль» является краткой формой речного термина «-лей», родственного древнерусскому «лей, лить».
Произнося название города Талдом — «дубовый дом», в то время как река Дубна не имеет никакого отношения к этому дереву, поскольку её название связано с мерянским словом, означающим «болото».
К наследию мерян некоторые местные «лингвисты» хотели бы отнести древнерусские взаимо-усиливающие слова, жить-поживать, жив-здоров, и знаменитое сказочное жили-были, однако, совсем наоборот, древнерусский фольклор оказал сильнейшее влияние на устное народное творчество меря. А.Н.Веселовский считал тавтологические эпитеты самым древним видом эпитета, стоящим где-то у истоков образования фольклорной стилистики древнерусского языка. Таковы, например, эпитеты в сочетаниях: «воля вольная», «горе горькое», «темница тёмная», «тоска тоскучая». Определения, не углубляя и не обогащая сколько-нибудь значение определяемого слова, усиливают и одновременно конкретизируют его содержание. Эта традиция восходит к пра-славянскому периоду формирования древнерусского языка, тесно связанного с ведическим санскритом, как и другие индоевропейские языки.
В санскрите «рат, рати» — rat, rāṭi — бой, битва, воин, ратник, война. В русском словосочетании «ратный бой», фактически, дважды употребляется слово «бой», так же в словосочетании «трын-трава», от санскрита: Трнья — tRNyA — ТРАва, «дремучий лес», от санскрита: дрема – drema — лес)
Саиника – sainika — воин (родственные слова рус. яз.: союзник, «Аника-воин»). Приставка Са —sa — со (со-ратник)
Устойчивое словосочетание «коза-дереза», фактически, дважды повторяется слово «коза», на санскрите: дикс – díks – коза.
В других видах тавтологических сочетаний, изученных и описанных А.П. Евгеньевой, например: «век вековать», «шутки шутить», «суды судить», «ряды рядить», «думу думать», «седлать седло», «уздать узду» и т.д, везде значение слова (его функция) повторяется, но с элементами усиления и уточнения, конкретизации. Иными словами, уже в тавтологии наблюдается не полное, прозрачное повторение, но с привнесением новых смысловых оттенков при сохранении основной функции — значения.
В других видах тавтологического повторения можно видеть колебания в ту или другую сторону: или в сторону полного совпадения лекси-ко-фонетической формы сочетаемых слов — так называемой усилительной тавтологии, например, «далеко-далече», «чин-чином», «белым-бело», «давным-давно», дополняя его новыми смысловыми оттенками, формируя новое, более объемное содержание.
Это расхождение можно наблюдать уже в таких тавтологических сочетаниях, как «красная девица», «белый свет», «солнце красное», «грязи топучие», которые представляют лишь этимологическое «тождесловие» (А.Н.Веселовский), но в реальном своем звучании и значении содержат значительные отличия.
В ещё большей мере расхождение семантики сочетаемых слов можно видеть в синонимии, которую иногда называют семантической тавтологией (А.П. Евгеньева), но которая, по сути дела, таковой уже не является. К ней можно отнести близкие к тавтологическим парные сочетания синонимов: «нежданно-негаданно», «подобру-поздорову», «конца-края», «вкривь и вкось» и другие; далее — самые различные парные и непарные синонимические сочетания типа: «знаю-ведаю», «путь-дорога», «бой-драка», «плясать-танцевать», «отец-батюшко», «сильные и могучие», «тоска и кручина», «не бьют — не казнят и не вешают», «кручинушка великая и печаль необъятная», «удалый дородный добрый молодец» и т.д.; наконец, неразложимые сочетания типа «хлеб-соль», которое нельзя, по сути дела, отнести не только к тавтологии, но и к синонимии.
В этом же ряду семантического расхождения сочетаемых слов, только с еще большей степенью смыслового отдаления, находятся и выражения с так называемыми «пояснительными эпитетами» образная мысль движется по линии присоединения нового признака, выраженного определением и не свойственного самому явлению, обозначаемому определяемым.
Примерами такого присоединения признаков могут служить разные виды скопления пояснительных эпитетов: «круты-славые бережки», «млад-сизой орел», «бела-ярая пшеница», «част ракитов куст», «бел-горюч камень», «синь-камень» Плещеева озера. Все эти эпитеты во всех случаях повторяемости в фольклоре выполняют творческие функции: служит средством обобщения и выражения коллективной народной оценки характеризуемого предмета или явления.