монах отрепьев выдававший себя за царя кроссворд
Григорий Отрепьев
Григорий Отрепьев – один из самых загадочных персонажей Смутного времени. Именно этот человек по убеждению ряда современников и историков выдавал себя за погибшего сына Ивана Грозного и стал известен как Лжедмитрий І. Его биография представляет собой набор во многом спорных фактов, поэтому для начала ознакомимся с её официальной трактовкой, а затем перейдем к аргументам сторонников и критиков общеизвестной версии.
Предположительно Григорий Отрепьев на гравюре неизвестного времени
Гришка Отрепьев: официальная версия
Первое заявление о том, что человек, выдающий себя за царевича Дмитрия, это беглый монах Григорий Отрепьев, прозвучало от правительства Бориса Годунова. Официальная версия гласила, что по происхождению Гришка был сыном галичского дворянина Богдана Отрепьева. Соответственно в миру он был известен как Юрий Богданович Отрепьев.
Имя Григорий было получено после пострига. Постригся он по причине «буйного и беспутного поведения». Тем не менее, Григорий стал дьяком Чудова монастыря в Кремле и некоторое время даже служил секретарем патриарха Иова. Позже Григорий бежал из монастыря в Литву.
Стоит отметить, что вышеописанную версию Годунов предложил польскому двору. Как известно, именно на территории Речи Посполитой самозванец впервые объявил себя погибшим царевичем. По этой причине его считали авантюристом на польской службе.
Несколько другие объяснения были предложены венскому двору. В личном послании императору Габсбургов Борис писал, что Отрепьев был одним из холопов Михаила Романов, но бежал и постригся в монахи. Напомним, что Романовы были главными соперниками Годунова в борьбе за престол. О том, что Отрепьев был беглым холопом Романова, позже во всеуслышание объявил патриарх Иов.
Интересно, что после того как правительство Годунова сделало официальное заявление о личности самозванца, Лжедмитрий начал показывать народу человека, утверждавшего, что он и есть Григорий Отрепьев. После трагического завершения правления Лжедмитрия I правительство Василия Шуйского вернулось к версии о том, что он был Гришкой Отрепьевым. Его имя сохранялось в числе анафематствуемых вплоть до времен Александра II.
Шуйский, правда, уточнил, что Отрепьев служил у бояр Микитиных, а затем у князя Черкасова. Будущий самозванец «заворовался и постригся в ченцы». Как бы там ни было, но многие исследователи считают службу Отрепьева у бояр романовского круга подлинным фактом.
След реального Отрепьева теряется на пути от границы с Литвой до Острога. На том же самом пути и в то же самое время впервые обнаруживается Лжедмитрий I. Первые попытки самозванца получить поддержку православного духовенства в Литве потерпели неудачу. Тем не менее, он не остался без посторонней помощи, а нашел покровителей в лице польских и литовских магнатов.
Аргументы сторонников официальной версии
Известный специалист по истории России 16-17 веков Р. Скрынников отмечал, что московские власти объявили Лжедмитрия Отрепьевым не на пустом месте, а на основания данных расследования. Но базе показаний родственников Григория были собраны подробные сведения о его похождениях.
Упомянутый историк отмечает, что родовое гнездо Отрепьевых располагалось рядом с селом Домнино, костромской вотчиной Романовых. Это объясняет, почему молодой провинциальный дворянин оправился на их московское подворье. Происхождение давало ему возможность надеяться на должность конюшего или дворецкого. Но после начала преследований против Романовых Отрепьева ждала тяжелая участь. Страх перед казнью привел молодого дворянина в монастырь.
Косвенно тождество самозванца и Отрепьева подтверждают автографы Лжедмитрия. Палеографический анализ писем последнего показал, что Лжедмитрий был великороссом, плохо знавшим польский язык, но свободно писавшим по-русски. Почерк его имел особенности, характерные для московских приказных канцелярий, что объясняет, почему патриарх взял его к себе в качестве секретаря.
Официальная версия нашла яркое воплощение в пьесе Пушкина «Борис Годунов». Она также описана в трагедии А. Сумарокова «Дмитрий Самозванец» и одноименном романе Ф. Булгарина.
Аргументы противников официальной версии
Многие современники сомневались, что Отрепьев и Лжедмитрий – одно лицо. Исторические исследования указывают на многочисленные неувязки в жизнеописаниях Отрепьева.
Одним из первых историков, выступивших с критикой официальной версии, стал Н. Костомаров. Он отмечал, что по образованию и поведению Лжедмитрий больше напоминал польского шляхтича, чем дворянина, знакомого с монастырской и придворной жизнью в Москве. По его мнению, Отрепьева, как секретаря патриарха, должны были хорошо знать в лицо. Интересно, что в пьесе «Царь Борис» А. Толстой поддержал мнение Костомарова.
В. Ключевский отмечал, что люди, обвинявшие Лжедмитрия в самозванстве, не были казнены, а для авантюриста подобные решения были весьма рискованны. Мало того, он вернул им боярские чины. Ряд современных исследователей также отмечает, что у воцарившегося Лжедмитрия не было ничего от «буйного молодого пьяницы с монастырским образованием».
Большинство исследователей в целом поддерживают официальную версию, но лишь по той причине, что нет информации, достаточной для её опровержения.
Как мошенник Гришка Отрепьев стал Лжедмитрием?
В июне 1605 года Григорий Отрепьев въехал в ворота Москвы под радостные крики горожан. Народ приветствовал своего освободителя — «выжившего царевича Дмитрия Ивановича». К этому моменту семья Годуновых, правившая Россией, была уже уничтожена. Через месяц молодой человек с сомнительной биографией сел на русский престол.
Его кампания, увенчавшаяся успехом, выросла из небольших восстаний, словно снежный ком. Простой монах из небольшого монастыря добился невероятных успехов.
Как непутёвому Гришке Отрепьеву удалось сесть на русский престол и положить конец одной из самых сильных династий? Фактрум собрал самые интересные факты о личности Лжедмитрия I.
«Младший сын» Ивана Грозного на «законном» троне
«Последние минуты жизни Лжедмитрия I». Карл Вениг
Перед взятием Москвы самозванец проделал долгий путь. Методично и терпеливо он настраивал русские города против царствующего тогда Бориса Годунова. Как известно, Годунов был суровым монархом и предпочитал править с помощью устрашения подданных. Лжедмитрий, напротив, обещал всем, кто примкнёт к нему, привилегии. Со временем щедрость самозванца искусила даже приближённых Годунова.
К трону Лжедмитрий шёл с переменным успехом. Главным его преимуществом в борьбе с Годуновым стало то, что монарх недооценил хитрого Отрепьева. Пылкие речи одинокого самозванца быстро нашли поддержку. Его гарнизоны, с которыми он шёл на Москву, постоянно подпитывались новыми силами со всей России. Города сдавались на милость истинному государю. Даже поражения, которые Лжедмитрий терпел в самом начале от царской армии, не сломили восстания. Но кем же был столь талантливый и ловкий самозванец на самом деле?
Юрий Богданович Отрепьев — дворянин и монах
Портрет Лжедмитрия. Гравюра
Не был он ни царём, ни царской крови. В молодости Лжедмитрий носил имя Юрий и происходил из рода мелкопоместных дворян. Мальчик рано лишился отца и ради лучшей жизни мать направила его в услужение боярам Романовым. Кстати, именно служение в молодости в знатной семье открыло самозванцу путь в царский дворец. Там он подсмотрел основные придворные традиции, правила и церемонии. Впоследствии именно эта информация позволила ему убедить народ в своём царском происхождении.
Однако мечте его матери не суждено было сбыться. Юрий Отрепьев был нехорош собой: руки разной длины, неприятное лицо, невысокий рост, коренастое тело. Военная и придворная карьеры оказались недоступны. Юноше рекомендовали постричься в монахи, где он и получил имя Григорий. Особенного успеха монах Григорий добился в Чудском монастыре. Усердную работу юноши (Григорий обучился каллиграфии и писал каноны) заметил патриарх Иов. По его велению молодого монаха сделали дьяконом.
Рождение царя-самозванца
Биография Григория Отрепьева вновь делает крутой поворот. В 1600 году ему пришлось бежать из Чудского монастыря на юг из-за годуновских репрессий. После нескольких месяцев скитаний Григорий попал в Киев, где ему и внушили идею о том, чтобы назваться Дмитрием Ивановичем. Григорий подходил для этой роли по возрасту и хорошо знал придворные обычаи. Руку к созданию образа Лжедмитрия приложил сам польский король Сигизмунд, который втайне ненавидел Бориса Годунова. Смута была крайне выгодна польскому монарху, мечтавшему взойти на русский трон. Несколько лет Лжедмитрий прятался в Польше, рассылая по России «разоблачительные» грамоты. Конечно, Сигизмунд никогда открыто не признавался в помощи самозванцу.
С этого момента Гришка Отрепьев исчезает, а на свет появляется царевич Дмитрий. За несколько лет активной пропаганды самозванец сумел собрать на своей стороне приличное ополчение. Были среди его «подданных» и польские воины, и донские казаки. Осенью 1604 года войско Лжедмитрия численностью более 3 000 человек пересекло Днепр и двинулось на Москву.
Биография Григория Отрепьева. Лжедмитрия I
История самозванца, принявшего имя царевича Дмитрия, принадлежит к числу самых драматических эпизодов русской истории.
Богдан Отрепьев дослужился до чина стрелецкого сотника и рано погиб. Судя по всему, Богдан обладал таким же буйным характером, как и его сын. Жизнь сотника оборвалась в Немецкой слободе в Москве. Там, где иноземцы свободно торговали вином, нередко случались пьяные драки. В одной из них Богдана зарезал некий литвин.
После смерти отца Юшку воспитывала мать. Благодаря ее стараниям мальчик научился читать Священное писание. Когда возможности домашнего образования оказались исчерпанными, его послали на учебу в Москву, где жил зять Отрепьевой, Семейка Ефимьев, которому суждено было сыграть в жизни Юшки особую роль. Похоже, именно в доме дьяка Ефимьева он выучился писать. (После пострижения Гришка Отрепьев стал переписчиком книг на патриаршем дворе. Без каллиграфического почерка он никогда бы не получил это место. В московских приказах ценили каллиграфическое письмо, и приказные дельцы вроде Ефимьева обладали хорошим почерком.)
Ранние жизнеописания изображали юного Отрепьева беспутным негодяем. При Шуйском такие отзывы были забыты. Во времена Романовых писатели не скрывали удивления по поводу необыкновенных способностей юноши, но при том высказывали подозрение, не общался ли он с нечистой силой. Учение давалось Отрепьеву с поразительной легкостью.
На государевой службе Отрепьевы подвизались в роли стрелецких командиров. Юшка «принял честь» от князя Бориса Черкасского, то есть его карьера началась вполне успешно.
Однако опала, постигшая романовский круг в ноябре 1600 года, едва не погубила Отрепьева. Под стенами романовского подворья произошло настоящее сражение. Вооруженная свита Романовых оказала отчаянное сопротивление царским стрельцам.
Во время своих скитаний Григорий побывал в галичском Железноборском монастыре (по некоторым сведениям, он там и постригся) и в суздальском Спасо-Евфимьеве монастыре. По преданию, в Спасо-Евфимьеве монастыре Гришку отдали «под начало» духовному старцу. Жизнь «под началом» оказалась стеснительной, и чернец покинул обитель.
Переход от жизни в боярских теремах к прозябанию в монашеских кельях был слишком резким. Чернец тяготился монашеским одеянием, поэтому отправился в столицу.
Как же осмелился Отрепьев вновь появиться в Москве? Во-первых, царь отправил Романовых в ссылку и прекратил розыск. Оставшиеся в живых опальные очень скоро заслужили прощение. Во-вторых, по словам современников, монашество на Руси нередко спасало преступников от наказания. Опальный монах попал в Чудов, самый аристократический, кремлевский монастырь. Григорий воспользовался протекцией:
«Бил челом об нем в Чюдове монастыре архимариту Пафнотью».
Григорий был очень молод и провел в монастыре немного времени. Однако Пафнутий произвел его в дьяконы. Роль келейника влиятельного чудовского архминандрита могла удовлетворить любого, но не Отрепьева. Покинув келью, он переселился на патриарший двор. Придет время, и патриарх Иов будет оправдываться тем, что он приглашал к себе Гришку лишь «для книжного письма». На самом же деле Отрепьев не только переписывал книги на патриаршем дворе, но и сочинял каноны святым. Патриарх говорил, что чернеца Григория знают и епископы, и игумены, и весь священный собор. Вероятно, так оно и было. На собор и в думу патриарх Иов являлся с целым штатом помощников. В числе их оказался и Отрепьев. Своим приятелям Григорий говорил так: «Патриарх-де, видя мое досужество, и учал на царскую думу вверх с собою меня имати, и в славу-де я вшел великую». Заявление Отрепьева насчет его великой славы нельзя считать простым хвастовством.
Отъезжавших монахов никто в городе не преследовал. В первый день они спокойно беседовали на центральной посадской улице, на другой день встретились в Иконном ряду, прошли за Москву-реку и там наняли подводу. Никто не тревожил бродячих монахов и в приграничных городах. Отрепьев открыто служил службу в церкви. В течение трех недель друзья собирали деньги на строительство захолустного монастыря. Все собранное серебро иноки присвоили себе.
Власти не имели причин принимать экстренные меры для их поимки. Беглецы миновали границу без всяких приключений. Сначала монахи провели три недели в Печерском монастыре в Киеве, а потом перешли во владения князя Константина Острожского, в Острог. Отрепьев, проведя лето в Остроге, успел снискать расположение магната и получил от него щедрый подарок.
Описывая свои литовские скитания, «царевич» упомянул о пребывании у Острожского, переходе к Габриэлю Хойскому в Гощу, на Волыни, а потом в Брачин, к Вишневецкому. Отрепьев не для того покинул патриарший дворец и кремлевский Чудов монастырь, чтобы похоронить себя в захолустном литовском монастыре. Григорий сбросил монашеское одеяние и, наконец, объявил себя царевичем. Когда Адам Вишневецкий известил короля о появлении московского «царевича», тот затребовал подробные объяснения. И князь Адам в 1603 году записал рассказ самозванца о его чудесном спасении.
«Царевич» довольно подробно поведал о тайнах московского двора, но начинал фантазировать, едва переходил к изложению обстоятельств своего чудесного спасения. По словам «Дмитрия», его спас некий воспитатель, который, узнав о планах жестокого убийства, подменил царевича мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик и был зарезан в постельке царевича. Мать-царица, прибежав в спальню и глядя на убитого, лицо которого стало свинцово-серым, не распознала подлога.
«Царевич» избегал называть точные факты и имена, которые могли быть опровергнуты в результате проверки. Он признавал, что его чудесное спасение осталось тайной для всех, включая мать, томившуюся тогда в монастыре в России.
Кажется, Отрепьев не раз использовал один и тот же трюк. Он прикидывался больным не только в Печерском монастыре. По русским летописям, Григорий «разболелся» и в имении Вишневецкого. На исповеди он открыл священнику свое «царское происхождение». Впрочем, в докладе Вишневецкого королю никаких намеков на этот эпизод нет. Так или иначе попытки авантюриста найти поддержку у православного духовенства в Литве потерпели неудачу. В Киево-Пёчерском монастыре ему указали на дверь. В Остроге и Гоще было не лучше. Самозванец не любил вспоминать это время. На исповеди у Вишневецкого «царевич» сообщил, будто бежал к Острожскому и Хойскому.
Совсем по-другому излагали дело иезуиты. Они утверждали, что претендент обращался за помощью к Острожскому, но тот будто бы велел гайдукам вытолкать самозванца за ворота. Сбросив монашеское платье, «царевич» лишился верного куска хлеба и, по словам иезуитов, стал прислуживать на кухне у пана Хойского.
Никогда еще сын московского дворянина не опускался так низко. Кухонная прислуга. Растерявший разом всех своих прежних покровителей, Григорий, однако, не пал духом. Тяжелые удары судьбы могли сломить кого угодно, но только не его.
«Расстрига» очень скоро нашел новых покровителей, и весьма могущественных, в среде польских и литовских магнатов. Первым из них был Адам Вишневецкий. Он снабдил Отрепьева приличным платьем, велел возить его в карете в сопровождении своих гайдуков.
Авантюрой магната заинтересовались польский король Сигизмунд III и первые сановники государства, в их числе канцлер Лев Сапега. На службе у канцлера подвизался некий холоп Петрушка, московский беглец, по происхождению лифляндец, попавший в Москву в годовалом возрасте как пленник. Тайно потворствуя интриге, Сапега объявил, что его слуга, которого теперь стали величать Юрием Петровским, хорошо знал царевича Дмитрия по Угличу.
При встрече с самозванцем Петрушка, однако, не нашелся, что сказать. Тогда Отрепьев, спасая дело, сам «узнал» бывшего слугу и с большой уверенностью стал расспрашивать его. Тут холоп также признал «царевича» по характерным приметам: бородавке около носа и неравной длине рук. Как видно, приметы Отрепьева сообщили холопу заранее те, кто подготовил инсценировку.
Сапега оказал самозванцу неоценимую услугу. Одновременно ему стал открыто покровительствовать Юрий Мнишек. Один из холопов Мнишека также «узнал» в Отрепьеве царевича Дмитрия.
Таковы были главные лица, подтвердившие в Литве царское происхождение Отрепьева. К ним присоединились московские изменники братья Хрипуновы. Эти дворяне бежали в Литву в первой половине 1603 года.
История жизни Григория Отрепьева. Лжедмитрия I
При царе Борисе Посольский приказ пустил в ход версию, будто Отрепьев бежал от патриарха после того, как прослыл еретиком. Он отверг родительский авторитет, восстал против самого Бога, впал в «чернокнижье». Московские власти адресовали подобные заявления польскому двору. Они старались доказать, что Отрепьев был осужден судом. Это давало им повод требовать от поляков выдачи беглого преступника.
Конечно, Вишневецкий и Мнишек не сомневались в том, что имеют дело с самозванцем. Поворот в карьере авантюриста наступил лишь после того, как за его спиной появилась реальная сила.
Отрепьев с самого начала обратил свои взоры в сторону запорожцев. Ярославец Степан, державший иконную лавку в Киеве, показывал, что к нему захаживали казаки и с ними Гришка, который был еще в монашеском платье. У черкас (казаков) днепровских в полку видел Отрепьева, но уже «розстрижена», старец Венедикт: Гришка ел с казаками Мясо (очевидно, дело было в пост, что и вызвало осуждение старца) и «назывался царевичем Дмитрием».
Поездка в Запорожье связана была с таинственным исчезновением Отрепьева из Гощи. Перезимовав в Гоще, Отрепьев с наступлением весны «из Гощеи пропал безвестно». Замечательно, что расстрига общался как с гощинскими, так и с запорожскими протестантами. В Сечи его с честью приняли в роте старшины Герасима Евангелика.
В то время как окраины глухо волновались, в сердце России появились многочисленные повстанческие отряды. Династия Годуновых оказалась на краю гибели. Отрепьев уловил чутьем, сколь огромные возможности открывает перед ним сложившаяся ситуация.
Казаки, беглые холопы, закрепощенные крестьяне связывали с именем царевича Дмитрия надежды на освобождение от ненавистного крепостнического режима, установленного в стране Годуновым. Отрепьеву представлялась возможность возглавить широкое народное выступление.
Лжедмитрий-Отрепьев, будучи дворянином по происхождению и воспитанию, не доверял ни вольному «гулящему» казаку, ни пришедшему в его лагерь комарицкому мужику. Самозванец мог стать казацким предводителем, вождем народного движения. Но он предпочел сговор с врагами России.
Несмотря на то что царские воеводы, выступившие навстречу самозванцу с огромными силами, действовали вяло и нерешительно, интервенты довольно скоро убедились в неверности своих расчетов. Получив отпор под стенами Новгород-Северского, наемники в большинстве своем покинули лагерь самозванца и ушли за рубеж. Нареченный тесть самозванца и его «главнокомандующий» Юрий Мнишек последовал за ними. Вторжение потерпело провал, но вооруженная помощь поляков позволила Лжедмитрию продержаться на территории Русского государства первые, наиболее трудные, месяцы, пока волны народного восстания не охватили всю южную окраину государства. Голод обострил обстановку.
Когда Борису донесли о появлении самозванца в Польше, он не стал скрывать своих подлинных чувств и сказал в лицо боярам, что это их рук дело и задумано, чтобы свергнуть его. Кажется непостижимым, что позже Годунов вверил тем же боярам армию и послал их против самозванца. Поведение Бориса не было в действительности необъяснимым.
Дворянство в массе своей настороженно отнеслось к самозваному казацкому царьку. Лишь несколько воевод невысокого ранга перешли на его сторону. Чаще крепости самозванцу сдавали восставшие казаки и посадские люди, а воевод приводили к нему связанными.
Бывший боярский слуга и расстрига Отрепьев, оказавшись на гребне народного выступления против Годунова, попытался сыграть роль казацкого атамана и народного вождя. Именно это и позволило авантюристу, явившемуся в подходящий момент, воспользоваться движением в корыстных целях.
Покинутый большей частью наемников, Отрепьев спешно формировал армию из непрерывно стекавшихся к нему казаков, стрельцов и посадских людей. Самозванец стал вооружать крестьян и включил их в свое войско. Войско Лжедмитрия тем не менее было наголову разбито царскими воеводами в битве под Добрыничами 21 января 1605 года. При энергичном преследовании воеводы могли бы захватить самозванца или изгнать его из пределов страны, но они медлили и топтались на месте. Бояре не предали Бориса; но им пришлось действовать среди враждебного населения, восставшего против крепостнического государства. Несмотря на поражение Лжедмитрия, его власть вскоре признали многие южные крепости. Полки были утомлены длительной кампанией, и дворяне самовольно разъезжались по домам. В течение почти полугода воеводы не сумели взять Кромы, в которых засел атаман Корела с донцами. Под обгорелыми стенами этой крепости решилась судьба династии.
Обуреваемый страхом перед самозванцем, Годунов не раз засылал в его лагерь тайных убийц. Позже он приказал привезти в Москву мать Дмитрия и выпытывал у нее правду: жив ли царевич или его давно нет на свете.
Незадолго до кончины Годунов решил доверить командование армией любимому воеводе Петру Басманову, отличившемуся в первой кампании против самозванца. Молодому и не слишком знатному воеводе предназначалась роль спасителя династии. Последующие события показали, что Борис допустил роковой просчет.
Годуновы могли засесть в Кремле «в осаде», что не раз спасало Бориса. Но их противники позаботились о том, чтобы крепостные ворота не были заперты. Вышедшие к народу бояре одни открыто, а другие тайно агитировали против Федора Борисовича. Бывший опекун Дмитрия, Богдан Бельский всенародно поклялся, что сам спас сына Грозного, и его слова положили конец колебаниям толпы. Народ ворвался в Кремль и принялся громить дворы Годуновых. Посадские люди разнесли дворы многих состоятельных людей и торговцев, нажившихся на голоде.
Водворившись в Кремле, Богдан Бельский пытался править именем Дмитрия. Но самозванцу он казался слишком опасной фигурой. Свергнутая царица была сестрой Бельского, и Отрепьев не мог поручить ему казнь семьи Бориса Годунова. Бельский вынужден был уступить место боярину Василию Голицыну, присланному в Москву самозванцем.
20 июля Лжедмитрий торжественно въехал в Москву. Но уже через несколько дней раскрылся заговор бояр против него. Василий Шуйский был уличен в распространении слухов о самозванстве нового царя и, отданный Лжедмитрием под суд собора, состоявшего из духовенства, бояр и простых людей, был приговорен к смертной казни. Лжедмитрий заменил ее ссылкой в галицкие пригороды, но затем вернул Шуйского и его двух братьев с дороги и, простив, возвратил им имения и боярство.
Лжедмитрий ввел в думу в качестве постоянных членов высшее духовенство; учредил новые чины на польский манер: мечника, подчашия, подскарбия. Он принял титул императора или цезаря, удвоил жалованье служивым людям; старался облегчить положение холопов, воспрещая записи в наследственное холопство. Лжедмитрий хотел сделать свободным выезд своим подданным в Западную Европу для образования, приближал к себе иноземцев. Он мечтал создать союз против Турции, в который вошли бы Германия, Франция, Польша, Венеция и Московское государство. Его дипломатические отношения с папой и Польшей преследовали главным образом эту цель, а также признание за ним императорского титула. Папа, иезуиты и Сигизмунд, рассчитывавшие видеть в Лжедмитрии покорное орудие своей политики, просчитались. Он держал себя вполне самостоятельно, отказался вводить католицизм и допустить иезуитов. Лжедмитрий отказался делать какие-либо земельные уступки Польше, предлагая денежное вознаграждение за оказанную ему помощь.
10 ноября 1605 года состоялось в Кракове обручение Лжедмитрия, которого заменял в обряде посол московский Власьев, а 8 мая 1606 года в Москве s был заключен и брак самозванца с Мариной Мнишек.
Воспользовавшись раздражением москвичей против поляков, наехавших в Москву с Мариной и позволявших себе разные бесчинства, мятежные бояре во главе с Василием Шуйским в ночь с 16 на 17 мая ударили в набат, объявили сбежавшемуся народу, что ляхи бьют царя, и, направив толпы на поляков, сами прорвались в Кремль.
Лжедмитрий, ночевавший в покоях царицы, бросился в свой дворец, чтобы узнать, что происходит. Завидев подступившую к Кремлю толпу (из охранявших царя 100 «немцев» Шуйский предусмотрительно отослал с вечера 70 человек; оставшиеся не смогли оказать сопротивления и сложили оружие), царь пытался спуститься из окна по лесам, устроенным для иллюминации. Если бы ему удалось уйти из Кремля, кто знает, как повернулись бы события. Но он оступился, упал и повредил ногу. Лжедмитрий пытался сначала защищаться, затем бежал к стрельцам, но последние, под давлением боярских угроз, выдали его, и он был застрелен Валуевым. Народу объявили, что царь был самозванцем. Тело его сожгли и, зарядив прахом пушку, выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.