моцарт и сальери история отношений
Тайна Моцарта и Сальери
Сложно найти в цивилизованном мире человека, который хотя бы раз не слышал о творчестве Моцарта. Он с детства проявлял не только рвение к музыкальным занятиям, но и изумительный талант, который позволил ему стать самым юным в истории обладателем ордена Золотой Шпоры. Композиторов, которые получали эту престижную награду, и так крайне мало, но в молодости никто не получал этого выражения признания. Отчасти именно поэтому Моцарт ещё при жизни добился громкой славы, а это бывает, увы, не всегда. Антонио Вивальди, к примеру, не был популярен, и прославился он лишь в XX веке, спустя несколько веков после своей смерти.
Вольфгангу Амадею Моцарту было уготовано иное. Кстати, имя “Амадей” он недолюбливал, и при общении с людьми из ближайшего окружения использовал только первое из имён, данных ему родителями. Да и в целом странностей у композитора хватало…. Впрочем, почти все интересные факты о Моцарте в массе своей уже давно известны, так как история его жизни многократно изучалась биографами, историками и музыковедами. Достаточно сказать лишь, что он уже в 5-летнем возрасте начал сочинять свою первую музыку. Отец юного гения, которому суждено было стать символом и объектом гордости всей Австрии, прилежно записывал творчество сына, и во многом благодаря этому они дошли до наших дней.
Основную интригу вокруг личности Моцарта составляет история с Антонио Сальери, которого на протяжении нескольких сотен лет обвиняли в отравлении своего собрата по музыкальному ремеслу. Современные историки придерживаются мнения, что это не так, а история с отравлением пошла в народ с лёгкой руки А. С. Пушкина, который написал произведение “Моцарт и Сальери”, узнав о безвременной кончине великого австрийца. В нём он упоминал отравление, совершённое из зависти, и посыл оказался таким мощным, что многие и по сей день думают, что в смерти Вольфганга Амадея Моцарта повинен его друг и соперник Сальери.
На самом деле соперничество между ними имело место быть. Когда Моцарт был уже известен, но ещё не знаменит столь широко, он разочарованно писал отцу, что для императора “нет никого, кроме Сальери”. А во время устроенного “состязания композиторов” Сальери за свою оперу получил в качестве платы 100 золотых дукатов — вдвое больше, чем Моцарт за свою. Что, как показывают сохранившиеся исторические свидетельства, никак не сказалось на их взаимоотношениях. Соперничество не стало преградой к дружбе, и современники утверждали, что оба композитора были довольно близки.
Кто такой Сальери?
Антонио Сальери (Antonio Salieri) родился 18 августа 1750 года в итальянском местечке Леньяго (Legnago) недалеко от Венеции. Обычно утверждают, что будущий композитор происходил из семьи состоятельного торговца, но иногда можно встретить информацию о том, что его отец торговал колбасами. Примирить оба утверждения можно наверняка тем, что главе семьи Сальери просто-напросто удалось разбогатеть. Первые уроки музыки Антонио преподал его брат Франческо, который был на девять лет старше. Четырнадцатилетним подростком Сальери стал круглым сиротой.
Некоторое время он учился в Венеции, пока им не заинтересовался венский композитор Флориан Леопольд Гассман (Florian Leopold Gassmann). В начале лета 1766 года этот придворный композитор и капельмейстер при дворе императора Священной Римской империи германской нации Иосифа II предложил юноше переехать в Вену. Столица Габсбургов станет для Сальери родным городом, а его самого нарекут там Антоном. Хотя немецким языком Сальери так толком и не овладел, предпочитая общаться на своеобразной смеси итальянского и французского.
В 21 год Сальери написал оперу «Армида» (Armida) — свое первое полностью опубликованное музыкальное произведение, пользовавшееся большим успехом на сценах многих европейских городов, включая
Через несколько месяцев Антон написал комедийную оперу «Венецианская ярмарка» (La Fiera di Venezia), которая при жизни автора выдержала 30 постановок и многим также пришлась по вкусу. Многим, но не всем. Среди ее критиков оказался Леопольд Моцарт. Некоторые биографы Сальери утверждают, что причиной тому было не качество музыкального товара, а наличие у Леопольда сына — Вольфганга Амадея.
Российский биограф Сальери цитирует статью австрийского музыковеда Леопольда Кантнера «Сальери: соперник Моцарта или образец для подражания?».
О взаимоотношениях двух композиторов там сказано следующее:
«В чем состояли претензии Моцарта к Сальери? Например, он пишет, что в глазах императора Сальери имел больший вес, а сам он, Моцарт, никакого. Не надо, однако, думать при этом, будто дело обстояло так, что Сальери втерся в доверие к императору, оттеснив Моцарта. Было как раз наоборот. Это Моцарт пытался оттеснить Сальери, чего ему не удалось. От своего отца унаследовал Моцарт вот эту фобию — «итальяшки», все валил на этих самых «итальяшек».
Писатель Сергей Нечаев объясняет это амбициями Леопольда Моцарта, который «одно время был четвертой скрипкой в оркестре архиепископского двора своего родного города Зальцбурга», но «все свои несбывшиеся надежды он перенес на сына, росшего не без его участия «чудо-ребенком». Не раз автор будет называть юного Моцарта вундеркиндом в кавычках, словно бы отказывая ему в таланте и приписывая достижения лишь интригам отца.
Как Моцарт боролся против «итальяшек»
Действительно, итальянцы были очень влиятельны в Вене, и это представлялось Моцарту препятствием для собственного успеха. Это обстоятельство, конечно же, не имеет никакого отношения к качеству произведений Моцарта. Безусловно, они заслуживают самой высокой оценки. И все же именно Моцарт пытался оттеснить от императора итальянцев ради собственного преуспеяния. Скорее, это он пытался делать карьеру за счет итальянцев. И это ему не удалось. Затем он переворачивает картину и представляет себя жертвой какой-то камарильи, которой, собственно говоря, и не было».
Наверное, никакого «заговора» против австрийской партии не было, однако первым капельмейстером императорского двора был все-таки итальянец Сальери, что не могло не породить зависти. Впрочем, в написанной по-французски книге Marie-Thérèse impératrice («Императрица Мария-Терезия») Ольга Вормсер (Olga Wormser) обращает внимание на тот факт, что
«Моцарт не получил места преподавателя музыки у Елизаветы Вюртембергской, жены племянника Иосифа. Тот предпочел Сальери, который не был масоном».
Добавим, вопрос о принадлежности Сальери к обществу вольных каменщиков историками не решен окончательно, да и так ли уж это важно.
Жизнь все расставила по своим местам: Моцарт — признанный гений музыки, Сальери тоже не забыт, но все-таки в бэкграунде. И настроение коренного австрийца к итальянскому «гастарбайтеру» тоже можно понять и простить. Моцарт хотя и не скончался в нищете, но его талант явно не был оценен по достоинству при жизни.
В появлении версии об отравлении Моцарта виновен Бетховен
Давайте на минуту отойдем от сравнения талантов двух выдающихся композиторов-соперников и посмотрим, откуда вообще возникла тема отравления. Ведь, судя по высказыванию биографа Моцарта Марселя Бриона (Marcel Brion),
«личные отношения двух композиторов вовсе не носили характера ни воинственной враждебности, ни даже злобной зависти».
На дружеские взаимоотношения Моцарта и Сальери указывают большинство пишущих биографов, и нам нет нужды переворачивать все с ног на голову.
Одним из источников слухов об отравлении Моцарта Антониом Сальери оказываются так называемые «Разговорные тетради» Бетховена, кстати, одного из великих учеников Сальери. Из-за глухоты Бетховен вынужден был общаться с друзьями посредством записей в специальные тетради. В одной из таких тетрадей содержится следующая запись, сделанная в то время, когда старый Антонио сильно болел:
«Сальери снова очень плохо. У него полностью помутился рассудок. Он не прекращает говорить, что виновен в смерти Моцарта, что он дал ему яд».
Несмотря на аналогичные свидетельства о признании (или самооговоре) самого придворного капельмейстера, которые встречаются в многочисленных источниках, санитары больницы, где Сальери провел свои последние дни, категорически отрицали подобного рода признание. Об этом сохранилась официальная бумага, подписанная двумя санитарами и лечащим врачом маэстро.
Все время множатся свидетельства, как подтверждающие версию отравления, так и отрицающие ее. Одна партия авторов вступается за честь Сальери, другая продолжает настаивать на обвинении. Количество этих утверждений не в состоянии доказать чью-либо правоту. Окончательно прояснить вопрос об отравлении Моцарта (не обязательно масонами, Сальери или кем-то иным) или о его смерти в результате болезни и ненадлежащего ухода мог бы помочь анализ останков композитора, но, на беду, гения музыки схоронили в общей могиле и даже череп его пропал.
В мае 1997 года по инициативе Миланской консерватории состоялся курьезный процесс по обвинению Сальери в убийстве Моцарта. Заслушав свидетелей обвинения и защиты, в роли которых выступили исследователи жизни и творчества обоих композиторов, а также медики, суд оправдал Антонио Сальери «за отсутствием состава преступления».
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Моцарт vs Сальери: кто кому завидовал на самом деле, и что стало причиной смерти Моцарта
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Между двумя композиторами действительно существовала неприязнь, поводом для которой было постоянное соперничество. Речь шла не о масштабах таланта, а о положении в обществе. В XVIII в. часто устраивали творческие состязания. Так, например, 6 февраля 1786 г. в одном конце Оранжереи императорского дворца Шенбрунн ставилась опера Сальери, а в другом конце – Моцарта. Оба произведения были написаны по заказу императора Иосифа II, оба были о тяжбе между певицами за одну роль. Но опера Моцарта провалилась, а опера Сальери имела успех у публики.
В 1774 г. скончался придворный композитор Гассман. Незадолго до этого в Вену приезжал Моцарт в надежде стать преемником Гассмана, он добился аудиенции у императрицы Марии Терезии, об этой встрече его отец написал: «Императрица вела себя очень мило, но не более того». Должность придворного композитора и капельмейстера итальянской оперы получил Сальери.
Успех Сальери в XVIII в. был просто ошеломительным, его оперы ставили гораздо чаще, чем Моцарта. В глазах императора Сальери имел куда больший вес. Моцарт пытался оттеснить соперника, но ему это не удавалось. Следует учитывать и тот факт, что публика на тот момент воспринимала оперу иначе, чем современная, она ожидала от постановок узнаваемых сюжетов и знакомых интриг. Сальери прекрасно знал вкусы публики и умел ей угодить.
В 1781 г. Моцарт поселился в Вене. В том же году при дворе решался вопрос о музыкальном образовании молодой княгини Елизаветы, на пост претендовали Моцарт и Сальери. Предпочтение снова отдали второму, поскольку у Моцарта была репутация легкомысленного молодого человека, что вызывало опасения за честь и достоинство 15-летней княгини.
В письмах Моцарт постоянно обвиняет соперника во всех своих неудачах: «Император все испортил, для него существует только Сальери»; «Сальери не в состоянии преподавать фортепиано»; «У меня есть сведения, что готовится большая интрига, Сальери и его сообщники из кожи вон лезут» и т. д.
Сальери сознавал, что Моцарт был гением, он относился к нему по-дружески и без агрессии. Репутация Сальери как убийцы Моцарта основана прежде всего на пушкинской версии этого сюжета, хотя она и не соответствовала действительности. Возможно, причиной такой трактовки было то, что Сальери был автором оперы, в которой высмеивался Петр I, а к нему Пушкин относился с большим пиететом; а возможно, автор просто поверил слухам.
Сальери скончался в клинике для душевнобольных, терзаемый обвинениями в убийстве Моцарта. В 1997 г. в Милане прошел суд над Сальери. Его оправдали, к сожалению посмертно.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Оклеветанный Сальери: История одной сенсации
Автор: Вениамин Сапожников
Как оправдать того, кого уже давно нет на свете и кто, разумеется, не может защитить себя сам? И что может быть важнее чести и доброго имени кого бы то ни было? Тем более такого выдающегося человека, как Антонио Сальери.
Читатель при имени Сальери сразу вспоминает «Маленькие трагедии», театралы – героя пьесы Петера Шеффера, а кинолюбители – злодея из гениального фильма Милоша Формана «Амадей».
Сюжет повторяется, всюду одно и то же: снедаемый завистью посредственный делец от музыки травит гениального Моцарта. У Пушкина и Формана это звучит столь убедительно, что не возникает ни малейших сомнений в правдивости этого «исторического» сюжета.
Между тем, эта клевета еще при жизни добила Сальери, спровоцировав нервный срыв. На самом деле он не то что никого не травил, но был добрейшим и благороднейшим человеком, который много помогал своему приятелю Моцарту. И не ему одному, причем совершенно бескорыстно, обучая музыке Шуберта и Листа, Майербера и Бетховена. Но дело даже не в этом или не только в этом: его вклад в музыкальную культуру невозможно переоценить, о чем профессионалы, историки музыки и музыковеды, прекрасно осведомлены.
Сын колбасника
Культурная столица
Итак, Вена. Центр Европы и европейского музыкального мира. Культурная столица, лучшее место для обучения музыке. Гассман нанимает для Антонио учителей не только музыкальных дисциплин, его обучают еще и латыни, немецкому и французскому. То есть сын колбасника, причем во времена сословной сегрегации, волею судеб получает не только блестящее музыкальное образование, но и прекрасное общегуманитарное: вскоре он уже говорит на нескольких языках, досконально знает европейскую литературу и приобретает тонкие манеры.
Впитывал он как губка, ему было всё интересно, а уж работать умел и любил как никто. Ко всему прочему, Антонио был обаятельным, располагающим к себе человеком. Весёлый и непосредственный, он подружился не только с лучшими венскими музыкантами, но и с литераторами – например, с придворным поэтом Пьетро Метастазио, мастером оперных либретто. Кроме того, Гассман ввел его в круг венских интеллектуалов, и даже познакомил ни с кем иным, как с самим императором Иосифом II, который любил музицировать в неформальной обстановке. Император был неплохим музыкантом и по достоинству оценил талантливого юношу, у них даже установились дружеские отношения.
Вот как описывали молодого Сальери современники: «Он был невелик ростом, ни толстый, ни тонкий, смуглый, с ярко-черными глазами и волосами. Одевался он модно, но избегал излишеств, очень любил конфеты и варенье, но при этом не любил вино и пил только воду. Он был щедр со всеми, религиозен и очень весел. Его хобби составляли литература и долгие прогулки в одиночестве».
Придворный композитор
По протекции Гассмана его представят настоящему мэтру, композитору Кристофу Виллибальду Глюку.
Помните, как в «Маленьких трагедиях» пушкинский Сальери рассуждает:
«…Когда великий Глюк
Явился и открыл нам новы тайны
(Глубокие, пленительные тайны),
Не бросил ли я всё, что прежде знал,
Что так любил, чему так жарко верил,
И не пошел ли бодро вслед за ним».
Лучший, добрейший
Другой стороной таланта этого неординарного человека была способность к педагогике. Он преподает хоровое пение в Венском обществе любителей музыки, работает в Венской Певческой школе, позже преобразованной в консерваторию, обучает множество самых разных музыкантов. В 1815 году его благодарный ученик, Франц Шуберт, написал в честь юбилея учителя кантату, текст к которой сочинил сам:
«Лучший, добрейший!
Славный, мудрейший!
Пока во мне есть чувство,
Пока люблю искусство,
Тебе с любовью принесу
И вдохновенье, и слезу.
Подобен богу ты во всем,
Велик и сердцем, и умом.
Ты в ангелы мне дан судьбой.
Тревожу бога я мольбой,
Чтоб жил на свете сотни лет
На радость всем наш общий дед!»
Амадеус
Измеритель талантов
Сумерки богов
Ай да Пушкин
Адвокат Сальери
Тридцать лет назад, в девяностые, пьеса Шеффера добралась и до Италии. И справедливость, пусть отчасти, восторжествовала: итальянцы искренне возмутились тем, как оболгали их великого соотечественника.
Мало того, в мае 1997 года в Миланском апелляционном суде состоялся официальный процесс «по делу композитора и педагога Антонио Сальери, которому ставилась в вину причастность к гибели Вольфганга Амадея Моцарта». Со стороны обвинения выступили лучшие юристы Италии, прославившиеся своими успешными процессами против мафии. Но и адвокаты у обвиняемого были серьёзные, председательствовал же сам президент апелляционного суда, Винченцо Салафия. Примечательно, что процесс по делу Сальери был не постановочным, вроде нашего телевизионного «Суд идет», а самым настоящим, где рассматривались улики и свидетельства, звучали обвинения и речи защитников и экспертов.
Итогом стало полное и окончательное оправдание Антонио Сальери и доказательство его непричастности к гибели Вольфганга Амадея Моцарта.
Пусть и почти через два века, но честное имя Антонио Сальери было оправдано. Помните об этом, когда будете перечитывать Пушкина. Или смотреть фильм Формана.
Сальери не убивал Моцарта.
фото: Topfoto/FOTODOM
Моцарт и Сальери: некоторые размышления над драмой А.С. Пушкина
В этом году исполняется 215 лет со дня рождения А.С. Пушкина. Вновь и вновь мы приникаем к животворным источникам его творчества. И в том числе к «Маленьким трагедиям».
Творчество Пушкина во многом мистично. Дерзну сказать: временами христологично. Христологическим характером во многом обладает и драма «Моцарт и Сальери».
Понятно, что Пушкин оказался заложником черной легенды относительно Сальери: у того не было никаких причин для зависти Моцарту. Реальный Сальери был талантливым признанным композитором, состоявшимся человеком, счастливым семьянином, капельдинером Венской капеллы. Отравление Моцарта ему приписали. Кто и зачем? Трудно сказать. Темна вода во облацех…
Впрочем, есть одна версия. Если Моцарт действительно был отравлен, что не исключено, то его убийцами (и клеветниками Сальери) могли явиться масоны, с которыми знался Моцарт и чьи «таинства» и посвящения он безжалостно осмеял и освистал в «Волшебной флейте». Отступничества ему могли не простить… А дальше – дело техники. Пустить слух о причастности Сальери, из слуха сделать молву, из молвы – априорную истину. «И вот – общественное мненье». Оно оказалось столь могущественным, что довело Сальери до сумасшествия, в одном из припадков которого он признался в убийстве Моцарта. С юридической точки зрения ясно, какова цена подобному признанию. Но, увы, ведь всем известно…
Итак, в прямом смысле пушкинский Сальери не историчен. Но, однако, его образ является глубоко историчным в другом смысле и плане. Он – зеркало эпохи Французской революции и наполеоновских завоеваний.
В трагедии много следов т.н. Великой Французской революции
В трагедии много следов т.н. Великой Французской революции. Один из них – насмешливые слова Моцарта о своем божественном призвании. «Но божество мое проголодалось». Это явная аллюзия на слова предпоследнего царя ацтеков Монтесумы: «Боги жаждут». Понятно чего – крови. Их процитировал Камиль Демулен, говоря о Робеспьере и революционном терроре незадолго до своей гибели, а затем и казни Робеспьера. Как известно, т.н. Великая Французская революция послала на плаху многих гениальных ученых, писателей и поэтов. Среди них был и великий химик Лавуазье; отправляя его на плаху, судьи объявили: «Революции не нужны химики». Казнен был и знаменитый французский поэт Андре Шенье, которому Пушкин посвятил свое проникновенное стихотворение. В этом революционном контексте по-иному прочитывается гибель Моцарта: его убивает посредственность, представитель духовного третьего сословия, для которого непереносима аристократия духа. Характерна эгалитаристская логика Сальери с его мнимой заботой об общем благе:
Что пользы, если Моцарт будет жив
И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет…
Как тут не вспомнить Петрушу Верховенского из «Бесов»! «Все рабы и в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное – равенство. Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов; не надо высших способностей! Их изгоняют или казнят. Цицерону отрезается язык, Копернику выкалываются глаза. Шекспир побивается каменьями. Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство».
Сальери – воплощение революционного духа, протеста против несправедливости земной и небесной. Этот протест присутствует с самого начала драмы:
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет – и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
И вопль обвинения, обращенный к самому Богу:
О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений – не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан –
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного.
Как здесь не вспомнить притчу о работниках виноградника: «Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной» (Мф. 20: 10–12).
Социальная сторона подобного обвинения очевидна: земные богатства достаются не труженикам, а «гулякам праздным», «безумцам», «прожигателям жизни».
Здесь уместно задуматься: каков был механизм атеизма времен Французской революции, и почему вчерашние добрые католики бросались бить статуи святых и гадить в храмах? Объяснения можно предложить самые разные: одно из наиболее убедительных – извращенная жажда справедливости, оборотная сторона которой – зависть. Почему, если Бог есть, Он позволяет, чтобы праздные люди богатели и роскошествовали, а труженики разорялись, нищенствовали и угнетались? Христианину ведом ответ на этот вопрос, но он закрыт для того человека, у которого всё – здесь и сейчас и сосредоточено в сей бренной материи.
Однако трагедия пушкинского Сальери гораздо глубже. Ему ведомы духовные глубины, он знает, что такое неземная красота, и тем страшнее его страдания, что не он является творцом такой красоты. Его терзает зависть, и он сам понимает, насколько отвратителен и некрасив этот грех.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным,
Змеей, людьми растоптанною, вживе
Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто! А ныне – сам скажу – я ныне
Завистник. Я завидую; глубоко,
Мучительно завидую…
И вот оборотная сторона притчи о работниках виноградника: ропотник-работник становится Каином, братоубийцей. Ведь Сальери убивает не просто своего друга, он убивает собрата по искусству и только потому, что Бог не призрел на его, Сальери, многочисленные труды и жертвы, возделывание музыкальной нивы в поте лица, а призрел на «гуляку праздного», беспечного «пастуха» Моцарта.
В характере пушкинского Моцарта много от Авеля. Он кроток, простодушен, чужд всякой гордости, в отличие от гордеца Сальери. Он подлинно смиренен и вежливо с юмором отстраняет всякие разговоры о своем «сверхъестественном» призвании. Он любит жизнь в самых, казалось, незатейливых ее проявлениях: радостно возится на полу со своим сыном, с восторгом слушает музыку слепого скрипача, более похожую на скрип. В отличие от Сальери, он живет не для себя, а для других, не задумываясь об этом. И при этом он – творец, ясный, светлый, жизнерадостный, обыкновенно-спокойный. К нему применимы слова Христа: «И научитеся от мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим».
И в этом контексте внутренний поединок Моцарта и Сальери приобретает иной смысл: это оппозиция Христос – Каиафа, Спаситель – фарисеи. По особому воспринимаются слова Сальери:
Нет! не могу противиться я доле
Судьбе моей: я избран, чтоб его
Остановить – не то мы все погибли,
Мы все, жрецы, служители музыки,
Не я один с моей глухою славой…
Как тут не вспомнить слова Каиафы: «Вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 49–50)!?
Образ Сальери связан с масонской «математической традицией»
Распятие Христа Каиафа оправдывает спасением иудейского народа (но прежде – сословия священников и фарисеев). Убийство Моцарта Сальери оправдывает спасением избранного – жреческого – сословия композиторов. Если мы вспомним, что Сальери, прежде всего, – математик, проверяющий алгеброй гармонию, и впишем в контекст Французской революции, то всё встает на свои места. Образ Сальери связан с масонской «математической традицией», в том числе и с образом циркуля; Бог для масонов – Архитектон вселенной, но на последних ступенях посвящения Богом может стать человек. Соответственно, Сальери может символизировать Каиафу новейших времен – масона-революционера, истребляющего аристократию духа, и одновременно – новейшего Каина-братоубийцу, носителя революционного террора.
Но и к Каину-Сальери приходит возмездие. Характерна концовка:
Ты заснешь
Надолго, Моцарт! Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство
Две вещи несовместные.