моя история победы над окр
История Дмитрия — страдал от ОКР с 7 до 30 лет
История излечения Дмитрия от ОКР
Представляем вашему внимаю историю Дмитрия в 12-ти частях, который сумел излечиться с помощью наших психологов от ОКР.
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 1
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 2
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 3
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 4
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 5
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 6
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 7
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 8
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 9
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 10
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 11 — спустя пол года
Лечение ОКР. История Дмитрия. Часть 12 — спустя год
Отзыв Дмитрия спустя 5 лет после терапии
Дополнительно
Как Дмитрий до нас проходил КПТ
Как мы помогли Дмитрию затереть последствия КПТ
Документы
Письмо Дмитрия
Здравствуйте, уважаемые посетители сайта! Хочу поведать историю своего ОКР
Впервые с навязчивой мыслью, которая отложилась у меня в памяти, я столкнулся ещё в дошкольном возрасте, лет примерно в семь.
Не знаю, можно ли эту мысль считать ранним проявлением ОКР, но заключалась она в том, что я вдруг неожиданно заметил — мои игрушечные автомобили несимметричны, одна сторона чуть ниже другой. Это меня ужасно огорчило, и до тех пор, пока мама не сказала, что и у настоящих авто может быть такой дефект, я не мог успокоиться.
Потом были начальные классы школы, где у меня поначалу были проблемы с адаптацией. И тогда очень активная и строгая учительница, которая считала меня слишком медлительным, пожаловалась отцу на мою низкую успеваемость и слабые социальные навыки.
А отец мой был очень строгим и даже деспотичным, настоящий домашний тиран, и вот тут-то он решил сделать из меня отличника самыми жёсткими методами — руганью и шантажом (по типу «крутись как хочешь, но пятёрку получи», а если не получишь — ты на определённое время становишься для своего отца врагом номер 1 и лишаешься родительской любви. По крайней мере, именно так воспринимала это моя детская психика).
На фоне этого годам к 13 у меня появились первые ОКР-ритуалы
Постучать пять раз, плюнуть пять раз, сосчитать пять ступенек, вытереться пять раз полотенцем и т.д. Я это называю «магия пятёрки» — любое действие повторить пять раз. Это мне давало облегчение, и снижало тревогу по поводу боязни не получить пятёрку.
Естественно, через некоторое время, к старшим классам школы, проблема ушла на подсознательный уровень, и я стал ритуалить без привязки к получению хороших оценок, просто на «автомате». Жить в состоянии постоянной тревожности стало нормой, а при помощи «магии пятёрки», даже не осознавая, я эту тревожность снимал. Страдающие ОКР, думаю, узнают типичный механизм зарождения и развития этого расстройства.
С каждым годом навязчивые тревожные мысли и вызываемые ими ритуалы занимали все больше времени, но я и понятия не имел, что это болезнь, а не просто мои «заморочки». В те годы ещё не было такой общедоступной информации, не было Интернета в каждом утюге. К тому же, мои навязчивости катастрофически не осложняли мне жизнь, и я считал, что в любой момент могу остановиться.
Резкое усиление тревожности и навязчивых мыслей произошло, когда у меня случился спазм в кишечнике (было тогда 19 лет), видимо синдром раздражённого кишечника, и вызванные этим запоры. После этого жизнь стала постепенно катиться под откос. Навязчивые мысли были сначала о запоре, потом, когда через полгода он прошёл, я стал тревожиться практически обо всем, начались психосоматические проблемы, фантомные боли в некоторых частях тела — сенсорно-двигательное ОКР.
Я пытался справляться с проблемами усилием мысли, некоторые симптомы уходили, но непрекращающаяся тревожность вызывала новые «заморочки». Мне становилось все труднее учиться и работать, поскольку мысли были забиты «умственной жвачкой». Появились проблемы с речью и координацией движений. Но я по-прежнему старался бороться с навязчивостями по принципу «надо жить и не обращать на них внимания, тогда они пройдут».
И в какой-то момент мне даже показалось, что я близок к победе
К тому времени у меня появилась такая проблема: если навязчивая, внедряющаяся мысль приходила в момент какого-то естественного рефлекса (чихание, вздрагивание, зевание и т.п.), то этот рефлекс блокировался и превращался в навязчивую мысль, а точнее, навязчивое ощущение в теле.
Через некоторое время это проходило. Однако один раз произошло настолько сильное зацикливание на чихании, что избавиться от этой мысли я уже не мог. Мне стало казаться, что я все время хочу чихать. Невозможность выкинуть эту мысль из головы, а ощущение из тела привела к депрессии и невозможности чихнуть естественным путём.
Через некоторое время то же произошло с рефлексом вздрагивания. Все перечисленное — тоже симптомы ОКР, но весьма необычные, в отличие, например, от навязчивого мытья рук или счета. Хотя, может быть есть люди, страдающие похожими психосоматическими проявлениями ОКР? Может, я не одинок?
Депрессия, развившаяся на фоне ОКР, полностью лишила меня трудоспособности — слабость, потеря массы тела, бессонница, тошнота, ком в горле и, главное, полное отсутствие интереса к жизни и привычным занятиям.
Мне пришлось прибегнуть к помощи психотерапевта и какое-то время пить антидепрессанты.
Депрессия прошла, но навязчивые мысли как были, так и остались. Недавно добавилась ещё одна — ковыряние родинки, которая, как мне казалось, все время чешется. Опять проявление сенсорно-двигательного ОКР. Родинку я в итоге содрал, расковырял до крови, но тревога и неприятные ощущения в этой части тела (а на самом деле, в голове) так и остались. Опять накатила тошнота и бессонница.
В общем, мучаюсь с 19 лет. Сейчас мне 30. Работоспособность на нуле, голова забита навязчивыми мыслями. Надеюсь, на гипноз, хочу вернуться к нормальной жизни. Без тревоги и навязчивостей. Прошу помощи и поддержки, если есть такая возможность.
ОКР. Личный пост. Много текста. Вроде как не о чем, но смысл есть
Сам термин ОКР (Обсессивно-компульсивное расстройство) я услышала лет пять назад. До этого я списывала все на нервозность. Она со мной с детства. Вообще психологи (психотерапевты?Всегда путаю) говорят что все проблемы родом из детства. Спорное заявление кмк. Но то что нервозность появилась уже в детстве, неоспоримый факт.
Маленькой я была очень плаксивой, через чур эмоциональной, и довольно таки трусливой. Но все эти качества совсем не мешали мне жить. Как и появившееся из ниоткуда окр. Тогда не мешало, а вот с возрастом пошли проблемы.
Теперь о самом ОКР. Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР, невроз навязчивых состояний)-психическое расстройство. Сразу оговорюсь, диагноз мне поставил врач. Навязчивые состояние, наверное это самое главное что стоит знать об этом расстройстве. При ОКР у больного непроизвольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли (обсессии). Человек пытается отогнать мысли от себя, путем совершения каких-либо действий (ритуалов,компульсий).
Как правило, больные окр довольно мнительные люди. Огромное число окрщиков очень часто моет руки. Ко мне это не относится, хотя бы к рукам я равнодушна) Мытье рук это тоже своего рода ритуал. Ритуал который порой невозможно закончить. Как это работает?! Т.е человек начинает мыть руки, допустим помыл как положено(особенно сейчас) по инструкции, пора идти по своим делам..Но не тут то было. В голове раздается щелчок, и словно по команде выстраиваются мысли одна страшнее другой. И вот ты стоишь(опять таки это не мой случай, у меня другое), держишь руки над раковиной и приходит понимание. Если я не намылю руки (допустим) строго 7 раз, именно слева направо, то все. Случится что-то ужасное. Я умру от рака, мои близкие попадут в аварию, щенок умрет от бешенства и прочее прочее прочее прочее. Беспорядочный, ужасный поток отвратительных мыслей! Главное сейчас быстрее намылить руки 7 раз, иначе произойдет нечто! Главное в процессе не передумать, и не выдвинуть еще одно условие, иначе из ванны выйдешь не скоро.
— выполнение ритуалов( сделать какое-либо действие, группу действий),
-беспорядочные, пугающие, жуткие мысли что произойдет что-либо,
-частое мыть рук, боязнь заражения, инфекций и смертельных болезней,
— тревожность и срывы из-за невозможности провести ритуал,
— одержимость телом. Больной окр начинает думать как часто он дышит, глотает, моргает. Иногда будто теряя контроль над этими действиями,
-необходимость проверять и перепроверять (дверь, воду и.т.д),
— необходимость все расставить по местам(не путать с перфекционизмом),
-потребность в постоянном одобрении,
— зацикленность на неприятностях
— Проверять все приборы, газ,дверь, воду,историю браузера(хотя максимум это инста и сплетник),
-Навязчивые мысли- не дойду до дерева раньше прохожего, умру. Не остановлюсь на 3 секунды, маме станет плохо,
— Нужно класть все на нужные места. Не в плане того что так ровнее,эстетичнее. Нет. Просто место этой тетради(листа, ручки, банки) именно тут, и не важно что часть свивает со стола. Если положу в другое место произойдет трагедия,
-Зацикленность на счете, об этом было выше,
— Одержимость телом. Бывает я не могла глотать, либо делала это через чур часто и громко. Особенно на экзаменах. И главное не могла остановить это
Я работаю бухгалтером. Работа хорошая, спокойная, коллектив отличный. ОКР почти сошло на нет. Предыдущая была довольно нервная, может дело в этом, не знаю. И там такие случаи были моей повседневностью. Допустим я собрала какие-либо документы, и их нужно сложить в папку по датам. Что проще? Но не для меня) Я понимаю что за 18 числом идет 19. Но мой мозг, мое псих.состояние против. Приходит осознание, что если я положу лист с датой 19 на лист 18, то случится ужасное (снова поток г.вно мыслей). И я начинаю складывать все именно так, как хочется мне. Плачу, раздражаюсь, но сдаюсь.
В детстве синдром ОКР не мешал мне нисколько. Я бы в принципе и не заметила, если бы не соседка. Бабушка из нашего подъезда как-то спросила «Почему ты всегда трешь нос шесть раз?». Наверное тогда уже стоило задуматься. Но я была слишком мала для осознания, а мама почему то не замечала. Маму я не виню, она дала и продолжает давать мне все лучшее что только может. У меня было замечательное детство, не было никаких травм и прочего. Не было отца, но клянусь я никогда не чувствовала себя в этом обделенной. У меня нет обид на папу, или каких-то несбывшихся надежд. Поэтому фраза «все проблемы родом из детства», кажется странной. Проблемы были, но явно не от недостатка внимания и нелюбви.
Моя мама никогда не понимала, и не понимает людей с психическими расстройствами. Всегда говорит мне что это все из головы, и никто кроме меня самой мне не поможет. Вроде как я хозяин мысли, а не наоборот. Моя сестра как-то посоветовала просто не думать об это..Шикарный совет конечно) Муж всегда поддерживает.Когда видит что я начала грузиться или совершать какие-либо ритуалы, начинает отвлекать. Сама я безусловно понимаю, и проверяла ни раз, что если не выполнить ритуал, ничего страшного не произойдет. Работает, но к сожалению не всегда.
Отдельная тема это проверка. Наверное у всех хоть раз в жизни пробегала мысль » а я утюг выключила?», «а дверь закрыла?». Нормальные мысли, никто ведь не хочет вернуться в сгоревший или обнесенный дом. Но у человека с окр, эти мысли как мания. Я стотысячпятьсот раз проверяю эту д.лбанную дверь! Этот гр***ный газ! Этот х.ров утюг! Безумное количество раз я опаздывала на работу из-за этой х.рни. И если от некоторых ритуалов я себя отучила, то здесь глухо.
Я фотографирую. Розетку, отдельно выдернутый утюг, газ, дверь. Дверь иногда снимаю на видео. Вот я ее закрыла, ручку подергала, она закрыта. Но иногда и это не помогает. И я могу вернутся и перепроверить 0_0. Прекрасно зная себя, я понимаю что не закрыть или не выключить я в принципе не могу. Но мой мозг, мои мысли работают против меня. Я ненавижу последней уходить из квартиры, ненавижу закрыть офис.
Примерно так выглядел сгоревший дом
Я честно говоря не знаю для чего я пишу этот пост. Получается какой то поток сумбурных мыслей. ОКР как и деперсонализация преследует меня до сих пор, иногда доводя до психоза и нервного срыва. Таблетки я никакие не принимаю, хотя выписывали успокоительное. Стараюсь справится сама, плюс помогают близкие люди. Вообще заметила что это состояние усиливается из-за стрессов. Нервная работа, недосып, проблемы в семье. Все идет из головы. Так что я заряжаюсь на позитив, ищу хорошее в каждом. Недавно стала волонтером в зооприюте( позже могу сделать отдельный пост).
В завершении хотелось бы поблагодарить за внимание. И возможно вы поделитесь своими историями. ПА, деперсонализация, окр и прочее. Знаю что в стрессовых ситуациях, даже у казалось бы абсолютно здоровых людей появляются невроз и депрессия. Особенно сейчас,в это довольно непростое время. Но помните, вы не одни! Рядом ваша семья, любимые люди. Коллеги, друзья. Домашние питомцы. Пусть каждый ваш день несет позитив и счастье. Не болейте)
3 раза мыть руки, 19 раз проверять, закрыта ли дверь. Как жить с обсессивно-компульсивным расстройством
ОКР расшифровывается как «обсессивно-компульсивное расстройство». Оно состоит из обсессий, то есть навязчивых мыслей, и компульсий — некоторых ритуалов или действий, которые направлены на то, чтобы эти навязчивые мысли перестали тебя доставать. Как правило, навязчивые мысли связаны с какой-то тревогой или неприятностями. Например, если я сейчас три раза не проверю, закрыл ли я дверь, то моя мама умрет. Соответственно, бывают разные проявления и разные ритуалы. Часто бывает, что человеку нужно постоянно мыть руки — можно сказать, что это стереотипное восприятие этого расстройства. Не может зайти за порог — да, мне знакома эта история. Нужно как-то специально зайти за порог, учитывая все эти вот черточки на полу, и не дай Бог, там будет стык плитки — это все так.
Рисунок на линолеуме
Я никогда не вспоминал, как это началось. Лет в 10‒11 у меня это уже было. Вообще как это происходит? У тебя есть какая-то тревога, все завязано на тревоге. Откуда берется эта тревога, это другой вопрос, психотерапевтический, и его, наверное, нет смысла разбирать. Тревога — это неосознанный, невыраженный страх. То есть что-то происходит или может произойти, и эта тревога может вылиться в разные вещи: в депрессию, тревожное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство.
Я помню, что это было завязано на матери. Возможно, это было связано с тем, что в девять лет у меня умер отец — конечно, в таких случаях у ребенка возникает страх, что и со вторым родителем может что-то случиться. Поделать с этим, естественно, ничего невозможно, поэтому возникает этот механизм. В детстве очень много было завязано на тактильных ощущениях. Например, когда я сажусь, моя спина определенным образом, в определенных точках касается спинки стула. Из-за этого возникает какое-то дурацкое внутреннее напряжение и тревожные мысли. То есть это происходит не только в голове, но еще и в теле. Чтобы сбить это напряжение, нужно, чтобы спинка кресла коснулась спины еще раз в том же месте. Дальше мы просто масштабируем этот опыт на другие части тела: можно, например, надевать носки определенное количество раз.
Допустим, ты идешь по плитке, и, когда наступаешь на стык, в ноге создается ощущение, как будто ты на что-то наступил, и нужно наступить еще раз.
Я уже знаю, что, когда иду в школе по коридору, здесь на линолеуме есть рисунок, и мне его нужно определенным образом обойти, потому что этот рисунок гуще, чем на других частях линолеума. Такого очень много. Нужно было определенным образом раскладывать вещи на своем столе, за которым я сидел на уроках или делал домашку дома. Чтобы острые предметы — карандаши, ручки — не указывали на меня, но при этом и не пересекались с линиями, которые создает, например, учебник. Если они пересекаются, нет, это ужасно! Если, скажем, какой-то яркий источник света попал в область зрения, причем не в центре, а где-то сбоку, и он создает своего рода давление на этот глаз, то нужно, чтобы этот источник света оказался там еще раз. Например, ты проходишь мимо ярко светящегося фонаря и тебе нужно несколько раз повернуть голову, так, чтобы этот источник света еще раз попал, допустим, в левый глаз. Очень многое было завязано на числе 3, а также 9, 18, 27. Проверить дверь, повернуть ключ до упора, докрутить до упора несколько раз. В общем, это отнимает огромное количество сил и энергии. И огромное количество сил и энергии уходит на то, чтобы эти ритуалы не заметили окружающие люди.
«Жень, а что это ты так раскладываешь?»
Я стремился к тому, чтобы этого никто не замечал, потому что это ненормально. Я сам понимал, что в этом нет абсолютно никакой логики, но я так делал, потому что это реально помогало мне справиться с тревогой. Объяснить это кому-то еще, когда ты сам не до конца понимаешь, что с тобой происходит, просто невозможно. Поэтому, конечно, я старался делать все это максимально незаметно, в том числе и для моей мамы. Я помню только один эпизод, просто какой-то флешбэк. У меня был приятель Дима, нам было, наверное, лет по 10‒11, и как-то он спросил: «Жень, а что это ты так раскладываешь?» Я помню, что замялся, а он продолжал: «Ну ладно, все мы со странностями». И все, разговор закончился.
Когда я пытался этому сопротивляться, то у меня могла проскакивать мысль, что я, например, не напишу контрольную на пятерку. Эти мысли все одинаково неприятные, потому что дело не в том, какие они, а в том, насколько сильно, интенсивно они проявляются. Главное, что есть тревога. Насколько я помню, опросник ОКР состоит из вопросов о том, сколько часов в сутки ты уделяешь этим ритуалам и можешь ли ты им как-то сопротивляться. О характере мыслей вопросов в этом опроснике нет, и, в общем-то, они действительно не важны.
Немая война в голове
Я точно не помню, почему мы пошли к психотерапевту. У меня был какой-то тик, веко подергивалось, то есть это было связано с неврологическими проявлениями. А ОКР мы не лечили, я вообще эту аббревиатуру узнал спустя много лет. Наверное, годам к 13 это куда-то исчезло. Я не очень хорошо помню тот период своей жизни. Почему это исчезло, я не знаю, но, так скажем, оно затаилось и снова проявилось в середине 11-го класса, перед Новым годом. К тому моменту я уже полтора года был влюблен в одну девочку. Перед самым Новым годом мы с ней начали встречаться. Я подарил ей на Новый год плюшевого мишку, потом мы поцеловались, и все, разбрелись по своим новогодним делам. Это было приятное событие в моей жизни, все-таки я давно был в нее влюблен. Поэтому я начал вспоминать этот поцелуй, но довольно странным образом.
Я начал концентрироваться на тактильных ощущениях, и в какой-то момент меня стало как будто засасывать в воронку — я не мог остановиться, иначе у меня снова поднималась тревожность.
Я должен был еще раз подумать, еще раз подумать. И вот такие легкие проявления у меня были на протяжении еще примерно полугода, а потом школа закончилась. Я жил в Твери, а теперь поступил в московский вуз, заселился в общагу, и девушка меня бросила — то есть у меня было довольно большое количество непростых событий. И на их фоне снова начала проявляться эта штука. Там уже не было этих ритуалов, компульсий в привычном виде. Мне практически ничего не нужно было, я мог спокойно заходить через порог, и мне не нужно было три раза мыть руки или по 19 раз проверять, закрыта ли дверь. Но нужно было постоянно продумывать, почему она меня бросила, что я сказал не так, что было в последнюю нашу встречу, что было бы, если бы я сказал так, а если бы эдак, а что она подумала, что она почувствовала, а если я попытаюсь почувствовать то, что она почувствовала… В отличие от компульсий, обсессии очень сложно описать, это какая-то немая война, которая идет у тебя в голове, ты сам с собой раз за разом прокручиваешь сценарии, шаблоны и паттерны для того, чтобы тревога уменьшилась. Но она только увеличивается!
Не дай Бог, кто-нибудь прервет эти повторяющиеся мысли. Это снова резко повышает тревогу, она взлетает до небес. И ты злишься, а потом злишься за себя на то, что ты злишься. И тебе нужно снова к этому возвращаться, и снова. Не прерывайте окээрщиков, пожалуйста.
«Вообще-то ОКР лечится»
Эти повторяющиеся мысли никогда не помогают, неспроста это называется расстройством. Как вообще расстройство диагностируют? Когда оно мешает жить. Другое дело, что повышенная тревожность или чувствительность, к которой я склонен, из которой в том числе может произрастать ОКР, депрессия или что-то еще, — это некое мое свойство, которое можно использовать себе во благо, можно научиться с ним жить. Я работаю журналистом только благодаря тому, что я столь чувствителен. Мне удаются репортажи, потому что я «хватаю» какие-то детали.
Я узнал о существовании ОКР, когда наткнулся на забавное видео на YouTube. Это была нарезка из четвертого эпизода «Звездных войн», где Люк Скайуокер несколько раз поднимал и опускал дверь, когда они были где-то в тылу врага. И пока он это делал, Чубакка и Хан Соло смотрели на него полными недоумения глазами. А в конце видео было написано что-то типа: «Вообще-то ОКР лечится». Я сразу понял, что это про меня. Но что именно лечится? Начал гуглить — ребята, так что же мне об этом никто не сказал?! Но тогда я быстро плюнул на это дело.
После того, как я окончил институт, меня накрыло все сразу — и депрессия, и ОКР. Мой друг лечился от панических атак, он тоже сначала ни к кому не ходил, а потом сказал: «Ты знаешь, я тут сходил к доктору в Твери, и он мне помог. Я думал, что эта фигня не лечится, а она лечится». И я решил, что надо сходить. Это был период, когда я за этими обсессиями проводил уже часов шесть-семь в день. Я помню лето после университета, когда я еще не начал работать, а учеба уже закончилась. Я сидел дома и, по идее, должен был отдыхать, но все мои дни были наполнены тем, что я пялился в одну точку на стене, прогоняя раз за разом свои мысли. Это было невыносимо тяжело, я действительно уставал к концу дня. Я пришел к нему, это был какой-то дядечка, вроде не самый плохой. Он мне прописал антидепрессанты и сказал: «У нас еще психолог есть, походите к психологу». Делать было нечего — было лето, я окончил университет, съехал с общаги. Я пошел к психологу, и мы занимались на протяжении двух с половиной месяцев, то есть с начала лета примерно до конца августа. Интенсивно, два-три раза в неделю. Это как-то наводит порядок у тебя в шкафу и высвобождает большое количество энергии, которая сидит где-то в твоих мышечных зажимах и в твоей голове. Кончилось тем, что я пошел в журналистику, где давно хотел себя попробовать. Не скажу, что это было самое лучшее решение в моей жизни, и тем не менее я следовал велению сердца. Потом мне, конечно, нужно было сохранять приверженность терапии, а я этого не делал. Но такой жести, как до начала приема антидепрессантов и терапии, уже больше никогда не было.
После того, как я начал пить антидепрессанты, прошло две недели, и вдруг я поймал себя на мысли, что мне не нужно прокручивать все это в своей голове.
Выяснилось, что эту штуку, от которой я страдал последние пять-шесть лет, можно было так просто убрать.
Я себя даже в некоторой степени корю за то, что не пошел к врачу раньше. Я не скажу, что эти годы потеряны, но качество жизни могло быть значительно лучше.
Вообще, с интернет-контентом была своя специфика. Заходишь в англоязычный сегмент — там позитивная повестка, помогающая. Вот, мол, я живу с ОКР, ребята, все нормально, все будет хорошо. И в комментариях слова поддержки. В русскоязычном, я хорошо помню, было какое-то видео, снятое с балкона, как человек несколько раз открывает и закрывает дверь своего автомобиля. Там было какое-то дурацкое название, мол, смотрите, какой шизанутый. Ну и комментарии соответствующие. Правда, среди них был один комментарий вроде «Эй, ребята, вообще-то это ОКР называется». Недавно я проверял, вбивал ключевые слова в русскоязычном сегменте, и сейчас это, конечно, совсем другая история. Тоже очень много рассказов про то, что такое ОКР и как с ним жить, и в комментариях много и сострадания, и поддержки. То есть в этом смысле все-таки есть положительные подвижки, бесспорно.
«Что я, псих, что ли?»
Я не могу сказать, что сейчас у меня есть какие-то ритуалы. Но, когда ты так много лет живешь с обсессивно-компульсивным расстройством и когда оно завязано на тактильных ощущениях, ты вообще стараешься немножко скукоживаться и поменьше касаться разных предметов. И вот эта вот скукоженность запоминается телом, и я чувствую, что весь зажат, — я не могу расправить плечи просто потому, что привык, что мне нужно как можно меньше взаимодействовать с окружающим миром. Вот эта вещь осталась.
Тут совет может быть один — ты идешь к специалисту, а специалист тебя уже лечит, а не советует. Если врач не помогает, нужно идти к другому врачу. Я потерял несколько лет, потому что не знал, что, оказывается, можно сходить к врачу. Я с удовольствием бы себе 17-летнему сказал: «Женька, сходи-ка ты к врачу!» На что услышал бы, наверное, ответ: «Что я, псих, что ли?!»
Комментарий психиатра Алексея Павличенко
Симптомы и диагноз
Еще 20–30 лет назад обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) относили к невротическим расстройствам и называли неврозом навязчивых состояний или синдромом навязчивостей. Симптомы навязчивостей могут встречаться и у людей с другими психическими расстройствами, например при депрессии, расстройствах личности или шизофрении. Диагноз ОКР ставят в тех случаях, когда обсессивно-компульсивные симптомы преобладают над другими. От этого расстройства страдает от 1 до 2% населения Земли, и это довольно много — столько же людей страдают, например, от диабета (2%).
Согласно классическому определению, данному еще в конце XIX века, навязчивости включают разнообразные мысли, переживания и представления, которые внедряются в сознание помимо воли и при ясном понимании их ненужности. Обсессии, как правило, усиливают тревогу, и в ответ на обсессии человек чувствует необходимость выполнять компульсии, чтобы снизить уровень беспокойства. При этом нельзя сказать, что из них первично: тревога или обсессия.
Одни обсессии часто переходят в другие. Женя, например, рассказывает о том, что болезнь началась с ритуалов перепроверки и обсессий симметрии, а затем у него появилась так называемая чистая обсессия, без компульсий — раньше ее называли умственной жвачкой. Бывает, что обсессивные мысли приводят людей с ОКР в так называемый обсессивный ступор, когда они обдумывают одни и те же мысли много часов подряд, что также можно встретить в рассказе Жени. Описывая свои обсессивные мысли, люди с ОКР всегда подчеркивают, что не могут избавиться от них самостоятельно. «Мысли идут как танки, их нельзя остановить» — так говорил один из моих пациентов. И если кто-либо перебил человека во время того, как он прокручивает эти мысли у себя в голове, то ему или ей приходится возвращаться к первоначальной мысли и все заново про себя проговаривать. Поэтому фраза Жени «не прерывайте окээрщиков» — это важный, можно сказать, выстраданный совет.
Есть люди, которые одержимы различными ритуалами и все хотят контролировать в своей жизни: например, они хотят класть предметы в определенном порядке, хотят держаться определенной стороны улицы и т. п.
Это относится к так называемому обсессивно-компульсивному, или ананкастному, расстройству личности. Основное отличие от ОКР состоит в том, что при ОКР эти симптомы воспринимаются человеком как чуждые ему («эго-дистонные»), а при расстройстве личности — нет. Перфекционизм, ригидность мышления, желание все контролировать — эти ананкастные черты свойственны многим людям, и их нельзя считать расстройством. При этом ОКР может возникнуть у людей с любыми чертами характера, не только ананкастными.
ОКР в большей степени, чем многие другие расстройства, связано с генетической предрасположенностью: считается, что вклад генетических факторов составляет не менее 60%. Высока вероятность того, что родители или братья и сестры человека с ОКР тоже имеют ОКР или признаки этого расстройства, а если один из однояйцевых близнецов заболеет ОКР, то вероятность, что заболеет и второй, равна 63%. Для сравнения: при шизофрении генетический фактор составляет всего 48%.
Есть люди, которые проводят за выполнением ритуалов 6, 10 или даже 12 часов. Время продуктивной жизни в этих случаях сокращается до минимума. Поэтому можно считать, что ОКР — это тяжелое психическое расстройство, при котором бывает достаточно сложно достичь ремиссии.
Пять быстрых вопросов для того, чтобы заподозрить ОКР
(по материалам опросника Зохара и Файнберга 2001 года)
Лечение и копинг
Согласно мировой статистике, у половины людей с ОКР расстройство начинается в возрасте до 20 лет. При этом люди с ОКР могут достаточно долго скрывать свои симптомы от окружающих. Чаще всего это не очень сложно. Например, одна моя пациентка должна была пять раз пропеть песню перед тем, как открыть дверь, и она пела очень тихо или про себя, то есть могла совершать эти действия незаметно для других. И это довольно плохо для лечения, потому что люди с ОКР поздно осознают, что у них проблемы, и долго не обращаются за помощью. В среднем период, который проходит между началом расстройства и назначением медикаментозного или психологического лечения — его еще называют периодом нелеченной болезни, — составляет 15–20 лет, что значительно дольше, чем при других психических расстройствах. Многие годами живут с ОКР, не зная об этом, пока не увидят какой-нибудь фильм, например «Авиатор» с Леонардо Ди Каприо в главной роли, после чего только начинают понимать, что у них то же самое расстройство.
Примерно четверть пациентов с ОКР страдают от сопутствующего расстройства в виде тиков. У других встречается паническое расстройство или депрессия, причем последняя — примерно у 30–40% людей с ОКР. Именно сопутствующие расстройства часто являются поводом пойти к неврологу или психотерапевту. Женя рассказывает о том, как тик стал поводом для похода к психотерапевту. У одной моей пациентки был страх заражения гепатитом через кровь, и на этой почве у нее развился страх красного цвета — это тоже стало поводом обратиться за помощью, в результате чего у нее было обнаружено обсессивно-компульсивное расстройство.
Современное лечение включает использование антидепрессантов из группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина и когнитивно-поведенческую психотерапию. Если расстройство достаточно легкое и у человека нет сопутствующей депрессии, то бывает достаточно только психотерапии. Если же оно проходит тяжело, с депрессией или же если у человека нет средств на психотерапию, что бывает довольно часто, то ОКР лечат антидепрессантами.
Причем антидепрессанты в этом случае нужно пить в высоких дозах, гораздо выше, чем при депрессиях, и не меньше года. Очень важно ждать наступления эффекта, не бросая прием медикаментов.
В традиции отечественной психиатрии тяжелые симптомы ОКР часто рассматриваются как разновидность «вялотекущей шизофрении» (сегодня в мире такого диагноза не существует — есть только «шизотипическое расстройство») и людям назначают нейролептики. При невысоких дозах они не наносят вреда, но могут быть прописаны только в том случае, если антидепрессанты не помогли, и только на небольшой срок.
К сожалению, в большинстве случаев человеку не удается полностью избавиться от ОКР, и в этом смысле случай Жени не очень типичный. Считается, что таких случаев не больше 5%, а у более 70% людей с ОКР симптомы расстройства будут проявляться и через 10 лет. Это стойкое, хроническое заболевание, при нем редко возникают самопроизвольные ремиссии и спонтанные улучшения. Если при лечении депрессии задача врача в том, чтобы полностью избавить человека от симптомов, то в случае ОКР уменьшение симптомов на 35% (например, когда человек проводит за мытьем рук уже не шесть часов, а всего два) — это уже хороший результат. И его удается добиться во многих случаях.