моя реконструкция наша история
Моя реконструкция – наша история
Открыт прием заявок на конкурс исторической реконструкции «Моя реконструкция – наша история»
Всероссийский конкурс профессионального мастерства участников исторической реконструкции «Моя реконструкция – наша история» проходит с 18 августа по 18 октября 2020 года.
Конкурс проводится в целях патриотического воспитания молодежи на основе изучения и пропаганды исторической реконструкции на территории Российской Федерации, популяризации исторического движения реконструкторов, формирования российской идентичности.
Участвовать могут руководители или представители действующих организаций, объединений, клубов, занимающихся историческими реконструкциями, в возрасте от 18 до 30 лет.
Этапы проведения конкурса:
I этап. 18 августа – 26 сентября 2020 года: подготовка конкурсных работ и заявок, представление конкурсных работ в оргкомитет.
II этап. 27 сентября – 14 октября 2020 года: рассмотрение заявок конкурсных работ участников, формирование списка финалистов конкурса.
III этап. 15 – 18 октября 2020 года: организация и проведение очного представления работ, подведение итогов конкурса, церемония награждения в рамках Всероссийского сбора руководителей клубов исторической реконструкции в Москве.
Конкурс проводится по следующим номинациям:
1. Женский комплекс периода X — XV века;
2. Мужской комплекс периода X — XV века;
3. Женский комплекс периода XVI — XVIII века;
4. Мужской комплекс периода XVI — XVIII века;
5. Женский комплекс периода XIX век — 1945 год;
6. Мужской комплекс периода XIX век — 1945 год;
7. «Удатный руководитель»;
8. Фото «из прошлого».
Для участия нужно зарегистрироваться и подать заявку на сайте АИС «Молодежь России» до 21 сентября 2020 года.
Моя реконструкция наша история
Федеральное агентство по делам молодежи, совместно с ФГБУ «Роспатриотцентр» и ООД «Росрекон» запустили конкурс профессионального мастерства среди участников исторической реконструкции. Подать заявку на участие можно уже сегодня в АИС «Молодежь России».
Конкурс проводится в целях патриотического, духово-нравственного воспитания молодежи на основе изучения и пропаганды исторической реконструкции на территории Российской Федерации. К участию приглашаются руководители или представители действующих организаций, объединений, клубов, занимающихся историческими реконструкциями, в возрасте от 18 до 30 лет.
Участники, прошедшие отборочный этап, представят свои работы в очном этапе конкурса 15 — 18 октября в Москве. Победителей в каждой номинации ожидают сертификаты на улучшения своей исторической реконструкции номиналом 30 000р., 20 000р. и 10 000р – всего 24 призовых места, фондом почти пол миллиона рублей! Подарочные сертификаты можно будет реализовать в магазинах и мастерских, занимающихся изготовлением исторических костюмов и предметов быта, в целях улучшения своей исторической реконструкции!
Конкурс проходит по следующим номинациям:
В рамках заочного этапа, до 21 сентября, участникам необходимо тезисно описать свою работу, предоставить информацию и фотографии, согласно критериям по каждой номинации. Более подробная информация о требованиях к историческим комплектам и соответствиях в прикрепленном положении.
«Популяризируя военную историю, реконструкторы популяризируют архаичное почитание войны и силы»
Антон Свешников о реконструкторском движении в России
После трагедии, случившейся с подругой историка и реконструктора Олега Соколова Анастасией Ещенко, в России вырос конъюнктурный интерес к реконструкторской субкультуре. Большинству из нас она знакома благодаря участию реконструкторских клубов в мероприятиях, где имитируются сражения исторических эпох. Откуда взялось это движение, почему оно поддерживается государством, зачем в него идут женщины и в какую сумму обходятся энтузиастам кольчуга и доспехи, «Реальному времени» рассказал историк Антон Свешников.
«Реконструкторы постоянно подчеркивают свое принципиальное отличие от ролевиков»
— Что собой представляют реконструкторские клубы в России? Как много их и в каких они располагаются городах?
— По приблизительным подсчетам, в каждом крупном городе сейчас можно насчитать около 10 клубов исторической реконструкции. Естественно, чем больше город, тем больше реконструкторских клубов. Есть «большие» клубы, отделения которых существуют в нескольких городах, например, сибирский «Дортмунд» или «Нюрнберг», отделение которого есть в Казани. Их официальный статус весьма вариативен, некоторые оформлены как общественная организация, а некоторые — нет, и принципиально не собираются этого делать. Разнообразна и их тематика, то есть привязка к исторической эпохи, с которой они «работают» — от античности до периода холодной войны. Есть клубы и с более экзотической тематикой.
— И чем занимаются «экзотические» реконструкторские клубы? Это не ролевики-толкинисты?
— Дело в том, что реконструкторы постоянно подчеркивают принципиальное различие между исторической реконструкцией и ролевыми движениями (в том числе толкинистами). По их словам, они сами «реконструируют подлинную историческую эпоху», а ролевики, понятно, нет. Это в идеале. Понятно, что в реальности граница и взаимосвязь между ними гораздо более тонкая, многие реконструкторы вышли из ролевиков, но тем не менее.
Говоря об экзотическом сегменте реконструкции, я имел в виду тех, кто реконструирует не самую распространенную тематику — Японию эпохи сёгуната или индейцев доколумбовой Америки.
— Сколько обычно членов в таком клубе?
— Здесь тоже ситуация очень вариативна. В большинстве случаев реконструкторские клубы имеют постоянный костяк, ядро, инициативную группу. Это примерно 5—10 человек, те, кто связан с реконструкторским движением годами. И кроме ядра, есть подвижная периферия. Новые люди приходят в клуб, через какое-то время по разным причинам из него уходят, на смену им приходят другие. Как правило, приток новых людей наблюдается после какого-нибудь большого фестиваля. Реконструкторские клубы — это очень динамичные сообщества. Постоянно меняется состав клубов, возникают новые, перестают существовать старые.
— Откуда в Россию пришла историческая реконструкция? Как она зарождалась в нашей стране?
— Историческая реконструкция появилась в рамках западной культуры, а затем уже была позаимствована в нашей стране. Считается, что первые (неофициальные) реконструкторские клубы появились в СССР во второй половине 1970-х годов. Важной вехой является 1987 год, когда реконструкторы заявили о себе публично в ходе празднования «юбилея» 175-летия войны 1812 года.
Но это, так сказать, первые ростки, а массовое реконструкторское движение — это уже постсоветское явление. Большинство «авторитетных» (легендарных в рамках движения) клубов возникает на рубеже 1990—2000-х годов. Появляются реконструкторские клубы в Новосибирске, Красноярске, Иркутске, Владивостоке. Ну а 2010-е годы — это время, когда количество клубов достигает своего максимума на настоящий момент. Достаточно заметные сообщества реконструкторов существуют и в Татарстане. Это такие клубы, как «Польско-литовское копье», «Витязь», «Лесные разбойники», Noldor.
Фото Руслана Давлетшина
Большинство «авторитетных» (легендарных в рамках движения) клубов возникает на рубеже 1990—2000-х годов. Появляются реконструкторские клубы в Новосибирске, Красноярске, Иркутске, Владивостоке. Ну а 2010-е годы — это время, когда количество клубов достигает своего максимума
«Скучно быть менеджером без всяких перспектив. А реконструкции дают возможность раскрасить серую жизнь»
— Почему люди приходят в реконструкторское движение?
— Здесь, на мой взгляд, значимым оказывается пересечение нескольких факторов и контекстов.
С одной стороны, грубо говоря, современная глобальная массовая культура формирует у человека интерес к истории. История постоянно присутствует в современной культуре в разнообразных формах. Практически невозможно быть современным человеком и «быть свободным» от истории. Нельзя не знать, кто такой, например, Гитлер. При этом в разнообразных формах репрезентации знания о прошлом это знание маркируется как важное или интересное.
Но с другой стороны, можно говорить, как и говорят многие современные исследователи, о кризисе «классического режима» конструирования образа прошлого, сформировавшегося еще в XIX веке. Он предполагал, что есть профессиональные историки, компетентные эксперты по изучению прошлого — и все остальные, неспециалисты, публика, общество. Историки именно для этого и нужны обществу, они «компетентно», опираясь на конвенциональные нормы научности, изучают прошлое, и результаты своих исследований упаковывают в различные формы нарративов, адресованных широкой аудитории. Которая в рамках данного режима выступает в качестве пассивного потребителя исторического знания.
Так вот, в силу различных причин этот классический режим дает сбой. «Публику» не устраивают классические формы упаковки знания о прошлом и она не согласна выполнять сугубо пассивную роль потребителя. Она сама стремится участвовать в конструировании знания о прошлом. Изучение прошлого демократизируется, и историческая реконструкция служит одной из форм, далеко не единственной, проявления этой тенденции. При этом в рамках исторической реконструкции значимым оказывается стремление, не ограничиваясь словесной формой, образно говоря, «потрогать прошлое своими руками», «понюхать», почувствовать его, включив в контакт с прошлым «телесный опыт».
И надо сказать, что при всей неоднозначности этой тенденции (а здесь есть множество сложных нюансов) современные профессиональные историки готовы идти ей навстречу. Это проявляется и в появлении новых проблемных областей исторических исследований, и в поиске новых форм упаковки исторического знания, и в развитии такой формы работы историков, как «публичная история». Это первый момент.
Второй момент, на мой взгляд, заключается в том, что реконструкторское движение — это форма эскапизма. Оно позволяет человеку, неудовлетворенному своим социальным положение, скучной работой или повседневностью, уйти от нее и тем самым, как ему кажется, реализовать себя. Скучно быть просто обычным менеджером без всяких перспектив. А реконструкции дают возможность эту серую жизнь раскрасить.
И третий момент, тоже очень значимый: массовость реконструкторского движения — это во многом результат влияния интернета и цифровизации в целом. Интернет во много раз повышает и возможность коммуникации, значимую для формирования сообществ, и доступность почти любой информации о прошлом. Если еще в 90-е годы интересующемуся, скажем, средневековьем жителю провинциального российского города сложно было увидеть воочию средневековый доспех, то теперь интернет позволяет ознакомиться и с внешним видом такого доспеха во всех деталях, и с его подробным описанием.
— А зачем приходят в реконструкторское движение женщины?
— Причины ровно те же — «интерес к истории» и эскапизм. В реконструкторском движении женщин намного меньше, чем мужчин, и чаще всего им приходится играть традиционные роли женщин в традиционном обществе — шить и носить одежду, изображая на рыцарских турнирах прекрасных дам, готовить и накрывать на стол. Хотя женщины, не всегда удовлетворенные таким положением дел, стараются как-то по-другому выразить себя в реконструкции. Есть сугубо женские клубы реконструкции, а в ИСБ (исторический средневековый бой, — прим. ред.) есть женские боевые номинации — облаченные в доспехи девушки лупят друг друга мечом. Не очень аутентично, зато интересно.
Фото Ильи Репина
В реконструкторском движении женщин намного меньше, чем мужчин, и чаще всего им приходится играть традиционные роли женщин в традиционном обществе — шить и носить одежду, изображая на рыцарских турнирах прекрасных дам, готовить и накрывать на стол. Хотя женщины, не всегда удовлетворенные таким положением дел, стараются как-то по-другому выразить себя в реконструкции
«Кольчугу или другой несложный доспех в провинции можно купить за 10 тысяч рублей»
— Существует ли какой-то традиционный мировой съезд реконструкторских клубов вроде Олимпийских игр в спорте?
— Да, конечно. Реконструкторы активно взаимодействуют друг с другом как на бывшем постсоветском пространстве, так и шире. Но здесь нужно иметь в виду следующий момент: с точки зрения форм и принципов работы с прошлым реконструкторское движение неоднородно, и эта неоднородность накладывает свой отпечаток на формы взаимодействия. Для каждого вида реконструкции «съезд» свой. Так, например, если мы говорим о медиевальных клубах исторической реконструкции (тех, что реконструируют западноевропейское средневековье), то среди них можно выделить два вида деятельности.
Первый — это так называемая «живая история» (living history), в основе которой стремление к воссозданию повседневной жизни и быта людей того или иного исторического периода. Это реконструкция строений, поселений, ремесленной деятельности, одежды, кухни и так далее. Для российских реконструкторов этого направления значимым съездом оказывается, например, крупный фестиваль исторической реконструкции «Времена и эпохи», который проводится в Москве.
Хотя порой, особенно в провинции, проводятся реконструкторские мероприятия, на которых сторонники «живой истории» и ИСБ участвуют сообща и активно взаимодействуют друг с другом.
Фото Илья Репина
Мне неоднократно приходилось слышать мнение, что настоящий реконструктор — это тот, кто сделал свой комплект своими руками. Более того, «принципиальные» реконструкторы говорят о том, что изготовление кольчуги и шитье платья — это и есть самый главный момент, а фестивали и турниры — это уже вторично
— А какова стоимость кольчуги? Ее качество сильно отличается от традиционной?
Но с другой стороны, реконструкторы живут в современном мире, в силу чего аутентичность оказывается в реальности практически недостижимым идеалом. Они вынуждены использовать в большинстве случаев современные нитки, иголки, сплавы стали, работать в кузнице с электрическим освещением и так далее. На фестивалях, конечно, публике показывают «настоящую средневековую кузницу», но в реальности комплект делается не в столь чистых условиях.
Вполне осознавая эту проблему, реконструкторы, таким образом, допускают некий момент условности, стремясь, скажем так, к аутентичности хотя бы внешних форм предмета.
«Наполеоника», пожалуй, самый массовый сегмент движения»
— До каких масштабов разрослись постановочные сцены реконструкторских клубов? Они еще не делают стенобитные орудия, не строят небольшие крепости?
— Вы знаете, дай реконструкторам волю, они бы достаточно далеко ушли в этом направлении. Но в реальности все упирается в ограниченность масштабов места, времени и бюджета. Чтобы построить «настоящий» рыцарский замок или средневековый город нужен не один год. Но, например, деревянные крепости с частоколом и рвами реконструкторы возводят и берут штурмом. Это достаточно распространенная практика. Могут «разыгрывать» масштабные сражения, разворачивающиеся на большой территории со значительным количеством участников. Это характерно, например, для «наполеоники» (реконструкции войны 1812 года), пожалуй, самого массового сегмента движения исторической реконструкции.
В организации пространства отчасти чуть проще приходится тем реконструкторским клубам, которые имеют возможность проводить свои мероприятия в музеях под открытым небом, но здесь, понятно, особо не разгуляешься, приходится контролировать себя и умерять пыл сражений.
— Вообще какое благо для общества несут реконструкторские движения?
— Говоря о смысле своей деятельности, сами реконструкторы апеллируют к тому, что они занимаются изучением истории и популяризацией исторических знаний, способствуя росту интереса к истории. И в какой-то степени с ними можно в этом согласиться. Действительно, в рамках реконструкторского движения формируется и поддерживается интерес к истории, причем в довольно яркой и оригинальной форме. Сотни людей стараются что-то узнать о прошлом, причем не в режиме разового пассивного восприятия информации, а систематически, принимая участие в конструировании определенного варианта образа прошлого. Читают книги, собирают информацию, мастерят «исторические комплекты», готовят и проводят мероприятия без всякого внешнего принуждения. В ходе этой деятельности формируются новые нетрадиционные формы взаимодействия с прошлым и новые смыслы этих взаимодействий. Более того, в ходе совместной «работы с прошлым» люди выстраивают свои коммуникации, формируют круг общения, находят новые формы поведенческих практик и конструирования идентичности и своего социального пространства, которых им недостает в обыденной жизни, делают свою жизнь «насыщенной и интересной».
Дальше, правда, современные российские реконструкторы, обосновывая свою социальную значимость, часто переходят на официальный государственный дискурс и говорят о «формировании патриотизма», «популяризации традиционных ценностей», и это уже не столь очевидные вещи.
Фото Ильи Репина
Говоря о смысле своей деятельности, сами реконструкторы апеллируют к тому, что они занимаются изучением истории и популяризацией исторических знаний, способствуя росту интереса к истории. И в какой-то степени с ними можно в этом согласиться
«Чиновники могут отчитаться, что проведено патриотическое воспитательное мероприятие»
— К этому мы еще вернемся. А за что вообще можно покритиковать реконструкторов?
— Критики реконструкторского движения в публичном пространстве не так много, и она связана в современной России с тремя моментами.
Во-первых, реконструкторов часто критикуют с определенных идеологических позиций за чрезмерную лояльность официальной «исторической политике», в результате чего они порой становятся важным инструментом в проведении этой политики.
Во-вторых, профессиональные историки порой критикуют реконструкторов за нерефлексивный методологический «наивный объективизм». Реконструкторы уверены, что они знают или, по крайней мере, могут узнать, как оно было на самом деле, и на установлении «объективных фактов» строят свою деятельность. С точки зрения современной теории исторического познания познание прошлого имеет более сложный характер.
Хотя, справедливости ради, следует признать, что представители Living history от этой тенденции пытаются дистанцироваться.
Можно, конечно, поднять вопрос и о продуктивности эскапизма, бегства от современности в прошлое как жизненной стратегии (часто говорят, что в реконструкцию приходят те, кто не может реализовать себя в нормальной жизни), но этот вопрос вряд ли поддается однозначной трактовке.
— Вы говорили, что государство поддерживает реконструкторское движение. С какой целью оно это делает?
— Тут тоже есть несколько моментов. Во-первых, поддержка этого движения дает возможность чиновникам поставить галочку в плане отчетности о проделанной работе. На самом деле большую часть подготовки к реконструкторским фестивалям проводят сами реконструкторы, а чиновники могут отчитаться, что проведено важное патриотическое воспитательное мероприятие большого масштаба. В этом плане государственные структуры охотно идут навстречу реконструкторам, выделяя денежные гранты и оказывая другие виды поддержки. Особенно благоволят, естественно, тем реконструкторским мероприятиям, тематика которых укладывается в официальную государственную историческую политику и которые могут быть проведены под грифом «патриотическое воспитание». Скажем, для Сибири это фестивали, реконструирующие события походов Ермака и «воспевающие героизм» покорителей Сибири. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что сами реконструкторы воспринимают такое сотрудничество порой весьма цинично.
Фото Максима Платонова
На самом деле большую часть подготовки к реконструкторским фестивалям проводят сами реконструкторы, а чиновники могут отчитаться, что проведено важное патриотическое воспитательное мероприятие большого масштаба. В этом плане государственные структуры охотно идут навстречу реконструкторам, выделяя денежные гранты и оказывая другие виды поддержки
Во-вторых, для власти поддержка реконструкторского движения — это, в какой-то степени, возможность перенаправить общественную инициативу в мирное, т. е. безопасное для самой власти русло. Пусть лучше доспехи куют и мечами машут, чем занимаются чем-то другим.
Справка
Антон Свешников — доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского.
Моя реконструкция наша история
Идея создания Экспертного совета Движения не нова: необходимость отличия исторической реконструкции от «родственных» направлений и внешне близких «хобби», которая кроется в использовании методов исторической науки и в стремлении восстановить научно подтвержденные реалии прошлого; самоидентификация реконструкторского движения в целом; борьба с фальсификацией истории в сообществе реконструкторов — это далеко не полный перечень постоянных «проблем».
Опыт подготовки проведения Бессмертного полка 2020 года показал, что противодействия (всеми законными мерами) искажению отечественной истории сторонними организациями и гражданами Обществу не избежать.
ЭС РОСРЕКОН включает в себя несколько десятков энтузиастов из участников Общества и открыт для новых членов, как специалистов из области исторической науки, так и просто неравнодушных людей, увлеченных прикладной историей.
Экспертный совет «РОСРЕКОН» призван решать две важнейшие задачи:
1) Самоидентификация реконструкторского движения в целом; борьба с фальсификацией истории в сообществе реконструкторов.
2) Противодействие (всеми законными мерами) искажению отечественной истории сторонними организациями и гражданами.
Для решения этих задач Экспертный совет:
1) Аккумулирует и инициирует научно-теоретические и научно-практические разработки в области изучения истории.
2) Исследует опыт движения исторической реконструкции, с целью выработки наиболее перспективных методик развития.
3) Осуществляет мониторинг масс-медийной продукции историко-патриотической направленности, при необходимости дает комплексную и максимально объективную оценку произведениям с точки зрения их соответствия историческим реалиям.
Как и чем живут реконструкторы исторических событий в современной России
Кто из мальчишек не мечтал в детстве водить полки против Наполеона. Или рубить закованных в железо тевтонских рыцарей на Чудском озере. А кто с криком «ура!» не гонял «немцев» с соседнего двора? Наверняка таких нет. Пожалуй, все пацаны поиграли в войнушку!
Но и взрослым военно-исторические игры, как показывает жизнь, не чужды. По-крайней мере еще в далеком, 1912 году у нас в стране организовали масштабную историческую реконструкцию к 100-летию Бородинского сражения. Прошли годы, и теперь реконструкторов в нашей стране тысячи, а военно-исторических клубов сотни. Один из таких энтузиастов военно-исторической реконструкции, основатель милитари-парка «Гарнизон-А» Тимур Черепнин, рассказал «МК», что на самом деле значит «примерить историю на себя».
Вдохновили чехи
— Тимур, как вы пришли к идее создания военно-исторического клуба?
— О создании клуба, или, как мы его называем, милитари-парка, «Гарнизон-А» мы задумались еще в 2008-м. В тот год мы вместе с моим коллегой-реконструктором побывали на крупном мероприятии коллег в чешском городе Брно. И были поражены — на базе советского гарнизона Центральной группы войск чехи организовали многоцелевую площадку. На ней можно было и реконструкцию боя провести, и на военной технике покататься, и в пейнтбол поиграть.
— А разве ничего похожего у нас не было тогда?
— А вот не было! Когда мы вернулись из Чехии, мой друг и коллега Андрей Царев подбросил идею: давай сделаем такой же проект в Московской области.
— Для этого одного желания мало — надо как минимум иметь подходящую территорию.
— Все верно. И мы решили арендовать заброшенный лагерь или бывший военный городок и уже там создать место для постоянного базирования реконструкторов. И чтобы места хватило сразу нескольким клубам. Естественно, под военно-тактические игры надо было привести в порядок территорию. И уже тогда проводить и реконструкции, и страйкбол, и т.д.
— Долго искали место?
— Сейчас вы базируетесь уже в другом месте?
— Да, в местечке Светлое Озеро, рядом с Электрогорском. Пришлось переехать из-за непомерной арендной платы.
— А откуда такое название — «Гарнизон-А»?
— Признаюсь, поначалу у нас были обычные варианты: «Цитадель», «Крепость», «Курган». Но ни одно из них в полной мере не отображало суть нашего проекта. Во время очередного «мозгового штурма» пришла мысль назвать новое место «Гарнизон». Ведь гарнизон — это одновременно место расположения войск, место их обучения, проведения сборов, а еще склады, госпиталь, штаб. Словом, то, что нужно. Вот так мы и стали «Гарнизоном». А поскольку мы первые появились, решили, что будем «Гарнизон-А».
— Это клуб исторической реконструкции или уже нечто большее?
— «Гарнизон-А» уже давно не просто клуб, а центр исторической реконструкции. Даже так — милитари-парк. На его базе «живут» и проводят мероприятия много военно-исторических клубов, молодежные и военно-патриотические организации. Мы очень быстро стали связующим звеном между клубами исторической реконструкции, поисковыми отрядами, частными музеями и просто энтузиастами, которым интересна история в формате living history, или «живая история».
— Это когда ты сам можешь «примерить на себя эпоху»?
— Совершенно верно. И у нас все для этого есть. Например, мы уже давно являемся организаторами больших исторических фестивалей. Для этого в нашем распоряжении есть все необходимое: аутентичные казармы для ночевки, палаточный городок, «солдатская» и «офицерская» столовые, клуб и даже библиотека!
— То есть это не просто временный «гуляй-город», а основательный реконструкторский городок со всей инфраструктурой?
— Много у вас исторического «железа»?
— Военно-историческое объединение немыслимо без техники. У нас в команде есть отличные механики и даже парочка инженеров. Благодаря им у нас отлично себя чувствует военно-историческая техника. И парк постоянно пополняется.
— А что это за техника? Танки Второй мировой есть?
— В том числе. Например, есть у нас немецкий «панцер» — самоходка «Ягдпантера». Это ходовая реплика. Много советской военной техники: грузовики «ЗИС-157», «Урал-ЗИС», «ГАЗ-63», «Иван Виллис», «ГАЗ-67», мотоциклы М-72.
Тимур Черепнин. Фото: «Гарнизон-А»
Воссоздание истории, а не политики
— Много ли фанатов? История привлекает многих, но далеко не все, наверное, готовы стать реконструкторами.
— У нас масса исторических мероприятий, и нас посещают тысячи людей. Среди них всегда находятся те, кто хотел бы остаться и влиться в нашу команду. А вообще мы неплохо, можно сказать, сами себя обеспечиваем новобранцами.
— Как это?
— Недавно на базе «Гарнизона-А» мы открыли отдельную программу «Школа юного реконструктора». Поэтому приток умельцев только растет. Всех подряд мы не берем. Кандидату даем возможность осмотреться, попробовать себя, примерить исторический мундир, подержать в руках винтовку, пострелять из пулемета, а дальше смотрим.
— На что именно смотрите потом: физподготовка, знания, умения.
— Человек должен проявить интерес к истории. А мы ему помогаем определиться со специализацией. Кому-то ближе пехота, кому-то пограничники или связисты. В наше военно-историческое объединение входит много различных клубов, так что выбор для новобранцев большой.
— Тимур, а какой у вас исторический промежуток в приоритете? Какая любимая историческая тема для игр и реконструкций?
— Нашим любимым периодом, безусловно, является XX век. Но мы не ограничиваемся только им. Например, на больших исторических мультифестивалях, таких, например, как «Времена и эпохи», мы представляем не только историю XX, но и XIX века. Скоро состоится фестиваль «Душоновские маневры», который покажет 6 исторических периодов начиная с XIII века до XX.
— Есть проблемы с трактовкой тех или иных исторических событий, которые могут быть затронуты в реконструкции?
— Я так скажу: принцип реконструкции — воссоздание истории, а не политики. Да и историческая реконструкция — это ведь не только именно война, но и все, что происходит в ту или иную эпоху. Поэтому крайне популярна, например, невоенная реконструкция XX века: танцы, мода, быт. Задача — воспроизвести события так, чтобы зрители могли окунуться в эпоху, почувствовать ее атмосферу. Наша цель — открыть постоянно действующий парк отдыха в советском стиле. Сейчас пробуем это сделать вместе с Останкинской телебашней в Москве.
— Но есть ведь и спорные моменты в истории? Например, советско-финская война 1939–1940 годов. Или Гражданская война в России. До сих пор к их героям у нас относятся по-разному.
— Реконструкция — это, безусловно, отражение истории. Если с Великой Отечественной войной для нас все более-менее ясно, то некоторые исторические периоды, вы правы, вызывают яростные споры. Одним из таких спорных периодов является Гражданская война 1918–1920 годов. Иногда кажется, что та война не закончилась, а продолжается в умах некоторых людей. Но мы свою задачу видим как раз в примирении общества — рассказываем о катастрофических последствиях гражданской войны, как самой страшной и разрушительной для любого общества.
— Помню, в детстве, когда играли в войнушку, выступать на стороне немцев было сродни наказанию. А как дело обстоит в реконструкции? Мук совести никто не испытывает?
— Реконструкторы, надевающие на себя немецкую форму вермахта, люфтваффе или дивизий «СС», попадают в сложную ситуацию: с одной стороны, без немецких войск реконструкция будет неполной. С другой — есть закон, запрещающий демонстрацию нацистской символики. Тут важно понимать, зачем мы все это делаем? Основная цель — это демонстрация победы советского народа над сильным и хорошо подготовленным противником.
А чтобы не переносить на реконструкторов ненависть к агрессору, после окончания мероприятия мы всегда объявляем, что перед зрителями стоят не немецкие войска периода Великой Отечественной войны, а реконструкторы, которые согласились отыграть их роль. Это очень важно для нас — рассказать и продемонстрировать самые трагичные и одновременно героические годы для нашего народа…
Блокбастеры и Юнармия
— Наслышан о том, что вы еще и кинодеятельность ведете. Вы участвуете в съемках или сами снимаете кино?
— В каких еще фильмах участвовали?
— На нашем счету участие в десятках кино- и телефильмов. Из тех, что наиболее известны, «28 панфиловцев» Андрея Шальопы, «Танки» Кима Дружинина, «Атака мертвецов» Василия Чигинского. Есть и собственные короткометражные фильмы. В прошлом году сняли первый полнометражный фильм «Фетровый роман», который показали в «Артеке» и на фестивале «Таврида». У нашей сценарно-режиссерской группы готов ряд интересных проектов для телевизионного и кинопроката.
— В плане военно-патриотической работы с кем сотрудничаете?
— Как оказалось, наш организаторский и творческий опыт нужен Юнармии, Российскому военно-историческому обществу и, конечно же, Общероссийскому движению клубов исторической реконструкции. Кроме того, наш опыт востребован Министерством обороны и Министерством культуры, Главным управлением социальных коммуникаций Московской области. Словом, большой и солидный партнерский кейс…
— С Юнармией какие проекты реализуете?
— Я в штабе Юнармии Московской области, заместитель руководителя. Вместе мы создаем военно-исторические клубы, проводим красочные мероприятия. Например делали реконструкцию боя подольских курсантов на фестивале «Битва за Москву».
Другой проект, который претендует на звание «самый интересный», — интерактивная программа «Мы из будущего».
Но флагманский проект с Юнармией — это «Юнармейский исторический десант». Он стал возможен благодаря Фонду президентских грантов. За последний год мы охватили больше 35 тысяч человек в восьми регионах России.
— А в чем суть исторического десанта?
— Мы создали из юнармейцев и юных реконструкторов отряд активистов, которые рассказывали своим сверстникам в школах о важных исторических событиях нашей страны. Тут нам пригодилась методика уроков живой истории. Ребята в исторической форме рассказывали о своей работе в клубах исторической реконструкции. Поверьте, после таких уроков среди мальчишек и девчонок уже не остается равнодушных к родной истории.