муля не нервируй меня текст
24 цитаты несравненной Фаины Раневской
Блистательная актриса Фаина Раневская была, в первую очередь, общепризнанным мастером острохарактерных ролей в театре и кино, которыми и запомнилась зрителю. Она была чрезвычайно требовательна к себе, равно как и другим, а потому сменила множество театров в своей карьере. Цитаты и реплики её героинь (знаменитое «Муля, не нервируй меня!») частенько можно встретить в самых неожиданных трактовках, в то же время, они всегда уместны.
Удивительно то, как слова, произнесенные актрисой много лет назад, не теряют свой актуальности и по сей день. И когда они звучат, словно видится лукавый прищур её глаз, тонкая нервная рука с неизменной папироской и насмешливо искривлённые губы…
Истории об актрисе
Истории об актрисеКак-то Раневская стояла в своей грим-уборной совершенно голая. И курила. Вдруг к ней без стука вошел директор, распорядитель театра имени Моссовета Валентин Школьников. И ошарашенно замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: «Вас не шокирует, что я курю?» (Раневская «Неволшебная Лягушка: литературный дневник»)
Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила: «Потому что белый цвет полнит». (Фаина Раневская «Случаи. Шутки. Афоризмы»/ Издательство: Захаров И. В.)
Раневскую спросили: «Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности брюнетки или блондинки?» Не задумываясь она ответила: «Седые!» (А.Щеглов «Раневская: Вся жизнь», 1998г. /Издательство: Захаров И.В.)
Цитаты Фаины Раневской
Новое видео:
Муля не нервируй меня текст
Леонид Ильич смутился, и ответил, что просто очень любит ее.
Ее боготворили, боялись, восхищались и ненавидели.
Раневская была остра на язык и не боялась говорить то, что думает. Ее высказывания разлетелись на цитаты, а сыгранные персонажи поражали своей глубиной и точным попаданием в образ.
1. Фаина Георгиевна Раневская родилась в 15 (27) августа 1896 году в Таганроге в богатой еврейской семье. Ее настоящее имя — Фанни Гиршевна Фельдман.
2.Отец владел фабрикой по выпуску сухой краски, магазином, мельницами и пароходом «Святой Николай».
3. В детстве Фанни была нескладной некрасивой девочкой, заикалась, за что частенько подвергалась насмешкам и издевательствам со стороны родных братьев.
4. Девочка должна была получить стандартное для того времени образование в Мариинской женской гимназии, но не смогла перебороть стеснение из-за дефекта речи и перешла на домашнее обучение.
5. Она умела играть на фортепиано, знала несколько языков, много читала. А когда попала на постановку «Вишневого сада» — влюбилась в театр и решила стать актрисой.
6. Родные мечту девушки восприняли в штыки. Особенно злился отец, говорил, что актриса должна быть хотя бы красивой и обещал отречься от нее. Фаина была непреклонна и уехала в Москву практически без денег.
7. Поступить в театральный она не смогла. Пришлось идти в частную
студию, но окончить из-за нехватки денег не удалось.
8. Решающую роль в становлении карьеры Фаины сыграла балерина Екатерина Гельцер, которая познакомила девушку с известными поэтами и актерами: М. Цветаевой, О. Мандельштамом, В. Маяковским, В. Качаловым и пристроила в Малаховский Летний театр.
9. Первые роли Фаины не отличались оригинальностью. Она снималась в стандартных ролях второго плана, играла кокеток. Денег катастрофически не хватало, и мать, тайком от отца, посылала дочери денежные переводы.
Это, кстати, и стало причиной псевдонима Фаины. Как-то, получив перевод, Фаина вышла из банка. Сильный ветер подхватил купюры и унес. Девушка поглядела вслед и вздохнула: «Жалко денег, но летят красиво». Ее спутник воскликнул: «Да ведь вы Раневская (героиня пьесы „Вишневый сад“)! Только она могла так сказать».
10. Во время войны актриса показала себя бесстрашным и мужественным человеком, исколесив с постановками фронтовые и прифронтовые зоны. За свою деятельность получила медаль «За доблестный труд».
11. Раневская часто конфликтовала с режиссерами, потому что играла роли так, как видела сама. Иногда переписывала их, как, например, случилось с Манькой-спекулянткой в «Шторме». Зрители шли на спектакль посмотреть Маньку, а после окончания эпизода уходили.
12. В кино Фаина снималась мало, но метко. А свою мачеху из «Золушки» считала самой удачной ролью.
Кадр из фильма.
13. Актриса не хотела озвучивать «домомучительницу» Фрекен Бок из «Малыша и Карлсона». Увидев нарисованную героиня, воскликнула: «Неужели я такая страшная?»
Но ее смогли переубедить, ведь роль, действительно, должна была понравиться детям.
Кадр из мультфильма.
14. Фаина Георгиевна всегда отвечала на письма поклонников. «Как можно не ответить и обидеть человека? К тому же это невежливо- не отвечать».
15. Половину своей зарплаты она раздавала нуждающимся, а ее гости всегда уходили с деньгами или презентами в кармане. Однажды Фаина подарила шубу однокласснице, пожаловавшейся на свою судьбу.
16. Британская энциклопедия «Кто есть кто» включила имя Фаины Георгиевны в список лучших актрис 20 века.
17.Талант актрисы отмечен разными наградами, в том числе тремя сталинскими премиями.
В 1937 она стала Заслуженной артисткой РСФСР, а в 1961 — Народной артисткой СССР.
18. Одной из лучших подруг Фаины была Татьяна Пельтцер.
19. Вручая орден Ленина Л.И.Брежнев неудачно пошутил: «А вот идет наша Муля — не-нервируй-меня!» На что Фаина Георгиевна парировала: «Так меня зовут либо мальчишки, либо хулиганы». Леонид Ильич смутился, и ответил, что просто очень любит ее.
20. Именем Раневской назван астероид, открытый в 1986 году.
Муля, не нервируй меня, или За что Фаина Раневская отчитала Брежнева
Фаина Раневская о кино и театре
Раневская прослужила очень многим провинциальным и столичным театрам, но, как вспоминала позже актриса: «Я всю свою жизнь прожила с театрами, и ни с одним из них не была счастлива».
С Юрием Завадским, режиссером Театра им. Моссовета, где Раневская прослужила 25 лет, у актрисы сложились непростые отношения. Один раз в сердцах режиссер выкрикнул актрисе: «Вон из театра!». На это великая Раневская с не меньшим пафосом ответила: «Вон из искусства!»
Раневская говорила: «Завадский простудится только на моих похоронах».
Творческие поиски Завадского аттестовались Раневской не иначе как «капризы беременной кенгуру».
Делая скорбную мину, Раневская замечала: «В семье не без режиссера».
Как-то она сказала по поводу одной киноленты: «Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда».
Фаина Раневская о здоровье и старости
Или говорила: «Я себя чувствую, но плохо».
Раневская – литературному критику Зиновию Паперному: «Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей. Боже, какая я старая!»
Фаина Раневская о любви и женщинах
Раневская выступала на одном из литературно-театральных вечеров. Во время обсуждения девушка лет шестнадцати спросила: «Фаина Георгиевна, что такое любовь?» Раневская подумала и сказала: «Забыла». А через секунду добавила: «Но помню, что это что-то очень приятное».
Фаина Раневская в политике
Крылатую фразу из фильма «Подкидыш» «Муля, не нервируй меня!» Раневская придумала сама. Всю оставшуюся жизнь «Муля» преследовал ее. Даже Брежнев на вручении ей в 1976 году ордена Ленина вместо приветствия сказал: «Муля, не нервируй меня!». Раневская ответила: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы». Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю».
Фаина Раневская в себе
Раневская с негодованием заявляла: «Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности».
Ткань на юбке Раневской от долгой носки истончилась. Фаина Георгиевна скорее с удовольствием, чем с сожалением, констатировала: «Напора красоты не может сдержать ничто!».
Когда Раневскую спросили, почему она не пишет мемуары, актриса ответила: «Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда».
Муля, не нервируй меня!
Рина Зеленая и Фаина Раневская! Такие разные, но неуловимо похожие друг на друга. Они познакомились и подружились во время съемок фильма «Подкидыш». Знаменитую фразу Раневской «Муля, не нервируй меня!» придумала Рина Зеленая. Их яркие остроумные реплики мгновенно становились крылатыми. Речь казалась сотканной из афоризмов. Но если Рина отличалась иронией и мягкостью («Пришла старушка, попросила воды попить. Потом хватились – пианины нету»), то Фаина, наоборот – резкостью и прямотой (например, окрестила одну актрису «помесью гремучей змеи с колокольчиком»). Эти две замечательные актрисы запомнились зрителям не только своими ролями в кино, которые сделали их королевами эпизода, но и полюбились наблюдательностью и проницательностью высказываний.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Муля, не нервируй меня! предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Муля, не нервируй меня!
Настоящая фамилия Раневской — Фельдман. Она была из весьма состоятельной семьи. Когда Фаину Георгиевну попросили написать автобиографию, она начала так: «Я — дочь небогатого нефтепромышленника…» Дальше дело не пошло.
В архиве Раневской осталась такая запись: «Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо — не хочется. Хорошо — неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания — это богатство старости».
В юности, после революции, Раневская очень бедствовала и в трудный момент обратилась за помощью к одному из приятелей своего отца.
— Дать дочери Фельдмана мало — я не могу. А много — у меня уже нет…
— Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: «Шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…» После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти со сцены.
— Белую лисицу, ставшую грязной, я самостоятельно выкрасила чернилами. Высушив, решила украсить ею туалет, набросив лису на шею. Платье на мне было розовое, с претензией на элегантность. Когда я начала кокетливо беседовать с партнером в комедии «Глухонемой» (партнером моим был актер Ечменев), он, увидев черную шею, чуть не потерял сознание. Лисица на мне непрестанно линяла. Публика веселилась при виде моей черной шеи, а с премьершей театра, сидевшей в ложе, бывшим моим педагогом, случилось нечто вроде истерики… (это была П.Л. Вульф). И это был второй повод для меня уйти со сцены.
— Знаете, — вспоминала через полвека Раневская, — когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
О своей жизни Фаина Георгиевна говорила:
— Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга — «Судьба — шлюха».
— В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
Как я завидую безмозглым!
— Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной…
— Я — выкидыш Станиславского.
— Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила.
В свое время именно Эйзенштейн дал застенчивой, заикающейся дебютантке, только появившейся на «Мосфильме», совет, который оказал значительное влияние на ее жизнь. «Фаина, — сказал Эйзенштейн, — ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится!»
Вскоре Раневская продемонстрировала наставнику, что кое-чему научилась. Узнав, что ее не утвердили на роль в «Иване Грозном», она пришла в негодование и на чей-то вопрос о съемках этого фильма крикнула: «Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!» Автору «Броненосца» незамедлительно донесли, и он отбил из Алма-Аты восторженную телеграмму: «Как идет продажа?»
— Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
— Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия.
— Ахматова мне говорила: «Вы великая актриса». И тут же добавляла: «Ну да, я великая артистка, и поэтому я ничего не играю, меня надо сдать в музей. Я не великая артистка, а великая жопа».
Долгие годы Раневская жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:
— Живу, как Диоген. Видите, днем с огнем!
Марии Мироновой она заявила:
— Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.
— Но ведь так нельзя жить, Фаина.
— А кто вам сказал, что это жизнь?
Миронова решительно направилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.
— Господи! У вас даже окно не открывается…
— По барышне говядина, по дерьму черепок…
Эта жуткая комната с застекленным эркером была свидетельницей исторических диалогов и абсурдных сцен. Однажды ночью сюда позвонил Эйзенштейн. И без того неестественно высокий голос режиссера звучал с болезненной пронзительностью:
— Фаина! Послушай внимательно. Я только что из Кремля. Ты знаешь, что сказал о тебе Сталин?!
Это был один из тех знаменитых ночных просмотров, после которого «вождь народов» произнес короткий спич:
— Вот товарищ Жаров хороший актер, понаклеит усики, бакенбарды или нацепит бороду, и все равно сразу видно, что это Жаров. А вот Раневская ничего не наклеивает и все равно всегда разная…
— Как вы живете? — спросила как-то Ия Саввина Раневскую.
— Дома по мне ползают тараканы, как зрители по Генке Бортникову, — ответила Фаина Георгиевна.
— Фаина Георгиевна, как ваши дела?
— Вы знаете, милочка, что такое говно? Так оно по сравнению с моей жизнью — повидло.
— Как жизнь, Фаина Георгиевна?
— Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.
— Почему вы не пишете мемуаров?
— Жизнь отнимает у меня столько времени, что писать о ней совсем некогда.
— Жизнь — это затяжной прыжок из п…зды в могилу.
— Жизнь — это небольшая прогулка перед вечным сном.
— Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.
— Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
— Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую они распространяют обо мне, не соответствует действительности.
— Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».
— Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи, уже все ушли, а я все живу. Бирман — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!
— Старая харя не стала моей трагедией — в 22 года я уже гримировалась старухой, и привыкла, и полюбила старух моих в ролях. А недавно написала моей сверстнице: «Старухи, я любила вас, будьте бдительны!»
Книппер-Чехова, дивная старуха, однажды сказала мне: «Я начала душиться только в старости».
Старухи бывают ехидны, а к концу жизни бывают и стервы, и сплетницы, и негодяйки… Старухи, по моим наблюдениям, часто не обладают искусством быть старыми. А к старости надо добреть с утра до вечера!
Раневская на вопрос, как она себя сегодня чувствует, ответила:
— Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год…
Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник — домашний клозет.
— Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.
— Третий час ночи… Знаю, не засну, буду думать, где достать деньги, чтобы отдохнуть во время отпуска мне, и не одной, а с П.Л. (Павлой Леонтьевной Вульф).
Перерыла все бумаги, обшарила все карманы и не нашла ничего похожего на денежные знаки… 48-й год, 30 мая.
(Из записной книжки народной артистки)
— Старость — это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.
— Старость — это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.
— Воспоминания — это богатства старости.
— Успех — единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.
— Оптимизм — это недостаток информации.
— Спутник славы — одиночество.
Одиночество как состояние не поддается лечению.
Раневская сказала Зиновию Паперному:
— Молодой человек! Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!
Подводя итоги, Раневская говорила:
— Я родилась недовыявленной и ухожу из жизни недопоказанной. Я недо…
— Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.
— У меня хватило ума прожить жизнь глупо.
— Жизнь моя… Прожила около, все не удавалось. Как рыжий у ковра.
— Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
— Ничего, кроме отчаяния от невозможности что-либо изменить в моей судьбе.
— Для меня всегда было загадкой — как великие актеры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком. Как бы растолковать бездари: никто к вам не придет, потому что от вас нечего взять. Понятна моя мысль неглубокая?
(Из записной книжки)
— Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
— Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела, как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все как у людей.
— Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто бы Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому.
— У нее не лицо, а копыто, — говорила об одной актрисе Раневская.
О новой актрисе, принятой в Театр имени Моссовета:
— И что только не делает с человеком природа!
— Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, — говорила она о другой.
Об одном режиссере:
— Он умрет от расширения фантазии.
— Пипи в трамвае — все, что он сделал в искусстве.
Главный художник «Моссовета» Александр Васильев характеризовался Раневской так: «Человек с уксусным голосом».
— У этой актрисы жопа висит и болтается, как сумка у гусара.
Раневская о проходящей даме:
— Такая задница называется «жопа-игрунья».
— С такой жопой надо сидеть дома!
Обсуждая только что умершую подругу-актрису:
— Хотелось бы мне иметь ее ноги — у нее были прелестные ноги! Жалко — теперь пропадут…
Однажды Раневская участвовала в заседании приемной комиссии в театральном институте.
Последней абитуриентке в качестве дополнительного вопроса достается задание:
— Девушка, изобразите нам что-нибудь очень эротическое, с крутым обломом в конце…
Через секунду приемная комиссия слышит нежный стон:
Раневская и Марецкая идут по Тверской. Раневская говорит:
— Тот слепой, которому ты подала монетку, не притвора, он действительно не видит.
— Почему ты так решила?
— Он же сказал тебе: «Спасибо, красотка!»
Встречаются Раневская и Марлен Дитрих.
— Скажите, — спрашивает Раневская, — вот почему вы все такие худенькие да стройненькие, а мы — большие и толстые?
— Ну, а если не помогает?
— Тогда мучное исключить.
— У него голос — будто в цинковое ведро ссыт.
— Критикессы — амазонки в климаксе.
— Когда нужно пойти на собрание труппы, такое чувство, что сейчас предстоит дегустация меда с касторкой.
— Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера! Торгуют душой, как пуговицами.
Режиссера Варпаховского предупреждали: будьте бдительны. Будьте настороже. Раневская скажет вам, что родилась в недрах МХАТа.
— Очень хорошо, я и сам так считаю.
— Да, но после этого добавит, что вас бы не взяли во МХАТ даже гардеробщиком.
— Этого не знает никто. Она все может сказать.
— Я тоже кое-что могу.
— Не делайте ей замечаний.
— Говорите, что мечтаете о точном психологическом рисунке.
— Все. Впрочем, этого тоже не говорите.
— Но так нельзя работать!
— Фаина Георгиевна, произносите текст таким образом, чтобы на вас не оборачивались.
— Это ваше режиссерское кредо?
— Да, пока оно таково.
— Не изменяйте ему как можно дольше. Очень мило с вашей стороны иметь такое приятное кредо. Сегодня дивная погода. Весной у меня обычно болит жопа, ой, простите, я хотела сказать спинной хрэбэт, но теперь я чувствую себя как институтка после экзамена… Посмотрите, собака! Псина моя бедная! Ее, наверно, бросили! Иди ко мне, иди… погладьте ее немедленно. Иначе я не смогу репетировать. Это мое актерское кредо. Пусть она думает, что ее любят. Знаете, почему у меня не сложилась личная жизнь и карьера? Потому что меня никто не любил. Если тебя не любят, нельзя ни репетировать, ни жить. Погладьте еще, пожалуйста…
— Все, что вы делаете, изумительно, Фаина Георгиевна. Буквально одно замечание. Во втором акте есть место, — я попросил бы, если вы, разумеется, согласитесь…
Следовала нижайшая просьба.
Вечером звонок Раневской:
— Нелочка, дайте мне слово, что будете говорить со мной искренне.
— Даю слово, Фаина Георгиевна.
— Скажите мне, я не самая паршивая актриса?
— Господи, Фаина Георгиевна, о чем вы говорите! Вы удивительная! Вы прекрасно репетируете.
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: «Муля, не нервируй меня!» Шаржи. Афоризмы. Рисунки
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
«Муля, не нервируй меня!» Шаржи. Афоризмы. Рисунки
© ООО «Яуза-пресс», 2016
Вступление
Талантливые люди талантливы во всем.
Это утверждение в полной мере можно отнести к Фаине Георгиевне Раневской.
Британская театральная энциклопедия внесла имя Раневской в список лучших актрис всех времен и народов.
На родине Фаина Георгиевна известна не только гениальным исполнением кино– и театральных ролей, но и искрометным юмором, способностью высмеять человеческую глупость, не задумываясь, ответить так, что ответ становился московским анекдотом уже на следующий день. Она не острила по заказу, не делала это нарочно, она просто так жила.
Но была у Фаины Георгиевны еще одна грань таланта, о которой известно не так широко.
Когда Раневская приглашала: «Приходите ко мне домой, я покажу вам неизвестных народных артистов», она не имела в виду фотографии. Фаина Георгиевна рисовала…
О себе она говорила, что по-белому завидует тем, кто умеет хорошо рисовать и петь.
– Рисовать не умею, но люблю.
Это «не умею» относится скорей к высочайшей планке требований к себе, потому что назвать довольно едкие (хотя не всегда профессиональные) рисунки неумелыми едва ли повернется язык у самого взыскательного критика.
Раневская в своих рисунках-набросках не менее язвительна и критична, чем в словах.
Эти зарисовки условно можно разделить на три группы – карикатуры, дружеские шаржи на знакомых или просто популярных людей и беглые наброски характеров для себя. В рисунках на полях рукописей, в старых тетрадях, даже на обрывках газет много информации не только о тех, кого Фаина Георгиевна видела вокруг, но и о ней самой.
Умение подмечать нелепое или смешное, особенности внешности и характеров людей помогало Раневской в ее работе. Хорошо, что сохранились старые тетради и наброски Фаины Георгиевны, – нам стала известна еще одна грань ее многогранной личности, сторона ее недюжинного таланта.
Талантливые люди талантливы во всем.
Наслаждайтесь.
Я часто говорю вслух то, что другие опасаются даже подумать…
– Фаина Георгиевна, какой у фильма «Подкидыш» успех! Благодаря этой роли у вас появились тысячи поклонников.
– Это поклонники роли, а не мои.
Фаина Георгиевна ненавидела роль Лели и знаменитую фразу: «Муля, не нервируй меня!»
– Фаина Георгиевна, как вы считаете, каких людей больше – хороших или плохих?
Сидеть голой жопой на голой земле и считать это раем?!
– Фаина Георгиевна, те, кто злословит об отсутствии у вас супруга, попросту завидуют.
– Нет, милочка, они считают, что были бы несчастны на моем месте.
И кому нужны были эти райские кущи, где все нельзя?
Второй час в туалете. Запор или «Войну и мир» дочитывает?
Это еще вопрос, что нужней, – приносить пользу или уносить вред.
Не все помнят, что очаровательная «домомучительница» фрекен Бок из мультфильма «Карлсон вернулся» разговаривает голосом Фаины Раневской.
Как удалось уговорить Фаину Георгиевну согласиться на эту роль – неизвестно. Перед первым рабочим днем режиссер мультфильма Борис Степанцев, боясь попасть впросак, всю ночь штудировал работы Станиславского и утром обстоятельно объяснил, как намерен работать над образами, исходя из полученных знаний.
Раневская внимательно выслушала, а потом повелительным жестом отправила режиссера с глаз долой:
– Ну, вот что… доморощенный Немирович-Данченко нам тут не нужен. Идите в свой аквариум и не мешайте работать актерам!
Аквариумом она называла будку звукооператора.
Нарисованный художником фильма Анатолием Савченко образ фрекен Бок Раневской категорически не понравился:
– Неужели я такая страшная?
– Не вы, а образ фрекен Бок.
О своем опыте работы над мультфильмом Раневская почти не вспоминала. А ее рисунки говорят о том, что Фаина Георгиевна и впрямь представляла себе фрекен Бок иной. Только вот была бы строгая и добродушная домомучительница столь же привлекательной, как та, что получилась у Анатолия Савченко? Едва ли.
Почему бы не нарисовать фрекен Бок вот такой?
Как бы плохо ни играли в этом сезоне, в следующем обязательно найдется кто-нибудь, кто сыграет еще хуже.
О невыносимом режиссере:
– Нет, он не последняя сволочь, за ним целая очередь.
Люди бывают большие телом и душой. К сожалению, первые встречаются чаще.
Когда Раневскую спрашивали, не жалеет ли, что не смогла взять от жизни много, она возражала:
– Да я не взять от жизни многого не смогла, а отдать ей. Поверьте, понимать, что недодала, тяжелей, чем что не взяла свое.
О талантах и сплетни должны быть талантливые. Хуже нет, когда о личности выдумывают всякую серую чепуху.
О прочитанной книге:
– История сильной личности, конечно, интересна, но куда интересней то, как эта личность стала сильной, особенно если была слабой.
Глупость бывает умственная, а бывает душевная. Вторая опасней.
У человека может быть сколько угодно талантов, но если нет главного таланта – трудиться, все остальные быстро умрут.
– Как прошел спектакль?
– Неужели? – сомневается приятельница, зная, что спектакль не очень удачный.
– Зрители кричали «ура!», когда все закончилось.
Бездарности как сорняки – такие же наглые, крепкие и частые. И так же заслоняют солнце талантам.
Мы уже одной ногой в коммунизме. А стоять враскоряк неудобно, потому и не все получается, как надо…
Довженко после расстрела Берии рассказывал, что Берия разрешил ему снимать что угодно при одном условии – в фильме незаметно раскидывай серпики и молоты. «А не будешь этого делать – будешь лес валить…»
Кивает в сторону двух больных:
– Родственники? По отцу или по матери?
– Нет, по диагнозу. А еще по анализам.
Прислушиваясь к зрительному залу:
– Жидкие аплодисменты подобны поносу – одно расстройство и жаловаться неприлично…
Вот когда доживете до моих лет, поймете, что делать это было вовсе незачем.
– Вы не правы. Он очень любит работу…
Собеседник не соглашается:
– Что-то я не замечал этого!
– …он часами может смотреть, как другие работают.
Жизнь вовсе не прожита зря хотя бы потому, что на моих ошибках смогут поучиться. Если бы люди еще учились на чужих ошибках.
«Капризы» и придирки Раневской перед спектаклем вовсе не были действительно капризами, она панически боялась сыграть плохо, боялась забыть слова, сфальшивить. А ведь Раневской в день премьеры спектакля «Правда – хорошо, а счастье лучше» было уже восемьдесят шесть лет!
Однажды, услышав сказанное себе вслед: «Великая старуха», Раневская резво (насколько возможно) обернулась и поправила говорившую:
– С первым согласна. Со вторым нет!
Чуть подумала и вздохнула:
– Впрочем, и с первым тоже… До величия мне еще играть и играть.
Это не было кокетством, она прекрасно знала цену сделанному, но еще лучше тому, что не сделано.
Три грации нашего театра.
– Этот актер так бездарен, что зрители нас просто освищут! – стонет режиссер.
– Еще и аплодировать будут.
– Его героя убивают в первом акте. Зрители останутся довольны.
– У Завадского в театре были три сестрицы. Верка