набиуллин фарит минниахметович березовский биография
Раздел имущества на 4,92 млрд через суд
Бывшая жена владельца «Березовского рудника» Фарита Минниахметовича Набиуллина отсуживает половину бизнеса и имущества у экс-супруга.
28.05.2020 | КоммерсантЪ | Мария Игнатова
Бывшая супруга гендиректора и совладельца ООО «Березовский рудник» (занимается добычей золота) Фарита Минниахметовича Набиуллина Лидия Набиуллина подала иск о разделе совместно нажитого имущества. Как мы уже рассказывали, госпожа Набиуллина намерена получить контроль над 50% предприятия по добыче золота.
Супруги прожили вместе 33 года и развелись в декабре 2018 года. Брачный договор между ними не заключался, а решить добровольно, как разделить имущество, они не смогли. Как указано в исковом заявлении (предоставлено «Ъ-Урал» управляющим партнером юридической фирмы INTELLECT Евгением Шестаковым), за это время Набиуллины нажили совместное имущество общей стоимостью как минимум 4,92 млрд руб. Супруга претендует на половину. За годы совместной жизни были приобретены земельные участки, квартиры, жилые дома, машины, ценные бумаги, акции и доли в коммерческих организациях, паи и другое.
Сейчас бывшая супруга просит суд разделить общее имущество и признать за ней и ее бывшим мужем право собственности на 1/2 доли за каждым в объектах совместного имущества и имущественных правах, а также взыскать с Фарита Минниахметовича Набиуллина денежную компенсацию стоимости своей доли.
Согласно материалам дела, за время брака Фарит Набиуллин стал участником в 11 ООО. Среди них «Березовский рудник», «Гора Лиственная», «Харон» и другие. Лидия Набиуллина заявила о разделе указанных долей и просит признать за ней право собственности на половину всех долей в обществах, участником которых в период брака стал ее бывший супруг. В исковом требовании отмечается, что между истцом и ответчиком есть неразрешенный судебный спор о правах на доли в уставном капитале ООО «Березовский рудник». В суде находится иск о признании недействительной (как притворной и совершенной с целью злоупотребления правом) сделки по отчуждению доли в размере 80% уставного капитала ООО «Березовский рудник» и применении последствий ее недействительности. В деле участвуют дети бывших супругов. На данный момент дело приостановлено.
Под раздел попадает пай в ЖСК «Брусницын-Парк». Истец требует раздела паенакоплений и признания за собой права собственности на 1/2 доли паенакоплений ответчика. Также Лидия Набиуллина считает, что нужно разделить 50% паевого фонда артели старателей «Урал-Норд». Женщина просит суд признать право собственности истца и ответчика равным по 25% паевого взноса фонда артели за каждым. Отметим, артель занимается добычей руд и песков драгоценных металлов (золота, серебра и металлом платиновой группы).
Наш комментарий:
Евгений Шестаков, INTELLECT, специально для газеты «КоммерсантЪ»:
«Лидия Набиуллина, согласно исковым требованиям, претендует на половину имущества, нажитого в браке, включая доли компаний, на сумму 2,5 млрд руб. Надо отметить, что стоимость имущества к разделу сильно выше, так как бизнес, например, ООО «Карьер» (бывший БЗСК), имеющий стратегическое значение для всей строительной отрасли региона, оценен по балансовой стоимости. Также неизвестна пока стоимость ЖК «Брусницын парк», который, по нашим данным, Фарит Набиуллин контролирует полностью. По другим компаниям похожая ситуация», — рассказал «Ъ-Урал» управляющий партнер юридической фирмы INTELLECT Евгений Шестаков, добавив, что госпожа Набиуллина управляла империей мужа вместе с ним. Ее интересуют бизнес-активы, а не их денежный эквивалент.
Во владении у семьи имеется пять автомобилей, два мотоцикла и другая техника. Экс-супруга просит признать за ней право собственности на автомобиль Lexus GX460 и хочет получить компенсацию в 3,1 млн руб., а весь остальной транспорт оставить бывшему мужу. Также она претендует на половину дома в Старопышминске.
Чуть больше 6 млн руб. Лидия Набиуллина хочет получить от раздела доходов от имущества, которое сдавалось в аренду. Всего истец планирует взыскать с бывшего супруга 9,9 млн руб.
В итоге, госпожа Набиуллина просит суд признать за собой 1/2 доли в праве собственности на следующее имущество: пять земельных участков, четыре дома, четыре квартиры и еще нескольких объектов. А также экс-супруга планирует получить 50% УК в следующих ООО: «Березовский рудник», «Карьер» (бывший БЗСК), «Самородок», «Актур-Ека». Лидия Набиуллина претендует на 36,45% ООО «Гора Лиственная», 18,5% ООО «Шиловский карьер», 25% паевого фонда артели старателей «Урал-Норд» и на доли в других компаниях.
В компании «Березовский рудник» воздержались от комментариев, о новом исковом заявлении там пока что не слышали. Березовский городской суд подтвердил, что данное исковое заявление к ним поступило.
НАШ ЛЕГЕНДАРНЫЙ РУДНИК. «На Лондон надейся, а сам не плошай»
День шахтера официально был утвержден 70 лет назад, в сентябре 1947 года. Накануне двойного праздника мы встретились с генеральным директором ООО «Берёзовский рудник» Фаритом НАБИУЛЛИНЫМ, чтобы узнать о настроении шахтеров, их достижениях и планах.
– Фарит Минниахметович, радуют ли вас сегодняшние цены на золото на Лондонской бирже металлов?
– Увы, нет. После грандиозного их падения на 30 процентов, случившегося несколько лет назад, этот процесс так и не вернулся к прежним значениям. Просто мы адаптировались к ситуации. При добыче золота открытым способом колебания цен не так страшны, как при добыче под землей в силу ее большой инерционности: к примеру, откачку воды не остановить ни при каких обстоятельствах, это просто приведет к экологической катастрофе. У нас затратная часть постоянная, а доходная зависит от курса доллара и цены за унцию в Лондоне… И все же рудник сегодня – рентабельное предприятие, это немаловажно для планирования будущего, реализации социальных проектов.
– В последнее время вы говорили о снижении содержания золота в руде. Тогда за счет чего удается не просто выжить, но и получать прибыль?
– Действительно, картина выглядит непросто: возьмем сводку за 21 августа. При плане 1,69 грамма на тону руды «Южная» получила по факту 1,13. «Северная» – 1,75 и 1,65 соответственно, ее участок «Центральный» отчитался об 1,21 грамма при плановых 1,58. Фартит золотодобытчикам не всегда, а зарплата их зависит именно от содержания драгметалла. Перекрыть «недостачу» можно одним путем – увеличив объемы добычи руды, причем лишь за счет повышения производительности труда: пропускная способность выработок ограничена. Скажем, 18 августа за сутки рудник выдал 330 тонн руды сверх плана.
– Можно ли, исходя из цифр, говорить о том, что Берёзовское месторождение беднеет?
– Содержание драгметалла зависит от горно-геологических условий. Когда-то с дневной поверхности получали его три-пять граммов. Восемь лет назад мы имели около двух граммов. Но с глубиной залегания золота становилось все меньше. Однако мы рассчитываем на содержание на горизонтах 612-712 метров на «Северной». В свое время они были затоплены, но воду откачали, провели восстановительные работы. Очень надеюсь, что в конце 2018-го – начале 2019 года здесь начнутся добычные работы. Несколько бригад уже ведут подготовительные работы. Если судить по старым данным промразведки, то нас ждет на этих горизонтах содержание драгметалла около двух граммов на тонну. Промразведки, как известно, давно нет, поэтому мы решили возродить бригаду, которая станет заниматься опережающим бурением. Для нее уже приобрели станок кернового бурения и инструменты к нему. Бригаду прикрепим к службе главного геолога, возглавляемой Алевтиной Николаевной Трошкиной. В этой связке специалисты смогут детально прогнозировать будущие добычные участки.
– Фарит Минниахметович, вы – опытный стратег. Есть желание разведать запасы глубже 712 метра?
– Конечно, можно и на километр пойти: в ЮАР спустились еще ниже. Но там золото – десятки граммов на тонну, а наш риск вряд ли будет оправдан. Тем более что нам хватит объемов на «Северной» на десятилетия.
– А какие перспективы у «Южной»?
– Думаю, она может рассчитывать на 15-18 лет. К большому сожалению, запасы на этой шахте заканчиваются. Но благодаря станку кернового бурения мы сможем их уточнить. Если не золото, то воду питьевую «Южная» точно будет давать!
– Как складывается судьба проекта преобразования шахтной воды в питьевую?
– Движение есть, благодаря, в частности, пониманию и заинтересованности в теме Евгения Владимировича Куйвашева. Если четыре года назад было понятно, что Берёзовскому столько питьевой воды не нужно, то теперь в связи со строительством новых крупных жилых микрорайонов проблема становится весьма актуальной. И ясно: можно не вкладывать миллиарды рублей на строительство нового водовода, а покупать очищенную шахтную.
– Почему же тогда история так долго длится?
– Санитарное законодательство не предусматривает СЗЗ для очистки шахтной воды. Не так давно руководитель профильного отдела Роспотребнадзора, изучив проблему на месте, сделал вывод: ничто не может заразить источник, формирующийся за Режевским трактом, в лесном массиве и текущий к южному вспомогательному стволу. И у него появилось понимание того, в какие законодательные рамки определить нашу ситуацию. Сейчас разрабатывается проект на санитарно-защитную зону участка водоподготовки радиусом 50 метров: он будет расположен на пустыре в районе шахты «Вспомогательной», который рудник взялся рекультивировать. Речь идет о подаче 120 кубометров питьевой воды в час.
Существует несколько вариантов водоподготовки. Рассматриваем самые передовые технологии, например, обратный осмос, и традиционные, такие как кварцевые фильтры. В любом случае поставляться будет только вода, прошедшая подготовку.
– При таких расходах вряд ли стоит ждать большой прибыли от реализации этого товара …
– Цену будет определять РЭК независимо от заявленной нами себестоимости. Но сегодня мы воду просто сбрасываем в речку, а так хоть какие-то деньги заработаем.
– На территории рудника стоит обветшавшее административное здание шахты «Южной». Не хватает средств на его ремонт?
– Здание уже списано, но снести его пока не можем: там находится наша столовая. На следующий год намерены принять проектное решение нового здания рудоуправления, а «южане» переедут в нынешнее, старую двухэтажку без фундамента, с деревянными перекрытиями снесем.
– Какие перемены ждут обогатительную фабрику?
– Несколько лет назад здесь внедрили технологию чанового выщелачивания, которая кардинально повлияла на экономическую ситуацию предприятия, поскольку позволила транспортировать цементат автомобилями, отказавшись от дорогостоящих услуг железной дороги, а также переработки концентрата на УГМК. Сейчас думаем о замене флотации и кучного выщелачивания новой технологией, основанной на способе электростатической сепарации. Получили хороший результат, теперь намерены проверить его на опытно-промышленной установке.
– А когда завершатся работы на крокоитовом шурфе: горожане с нетерпением ждут открытия здесь музея камня Берёзовского месторождения?
– На сегодня мы прошли штольню, в результате проходческих работ подсекли 13 жил крокоита, но сами они не вскрыты. Нужно заниматься системой вентиляции: под землей она так же важна, как водоотлив. Воздух должен поступать в достаточном объеме, чтобы не было плесени. Предстоит сформировать на вскрытых жилах смотровые площадки, на дневной поверхности установить сувенирный павильон. Не получается скоро, потому как будущий музей не принесет особой прибыли, а на его создание сегодня требуются миллионы рублей. Деньги же нужны на развитие производства, стимулирование труда рабочих и ИТР, поэтому финансируется объект по остаточному принципу. Кстати, здесь дедовским способом даже немного руды поднимают, но извлеченное из него золото никак не влияет на экономику предприятия и не окупает расходы на обустройство шурфа.
– В начале нашего разговора вы сказали о рентабельности рудника. Есть ли в этом заслуга города?
– Разумеется: мы получаем средства на откачку воды из местного и областного бюджетов, за что им большое спасибо. Без этой поддержки пришлось бы туговато. У нас хорошие отношения с партнерами – «Водоканалом», газовиками, «БТС», энергетиками: они с пониманием относятся к нашим финансовым проблемам: иногда приходится задерживать платежи. Поэтому есть ощущение, что День шахтера – общегородской праздник. Настроения добавило и то, что в июне мы наконец закрыли задолженность перед УГМК в 268 миллионов рублей, накопленную компанией в годы, когда рудник находился в ее собственности. Эту сумму мы выплачивали восемь с половиной лет! Теперь деньги останутся в кармане нашего коллектива.
« Уровень заработной платы за последние годы вырос в три раза и составляет сейчас в среднем 37 тыс. 335 рублей. Проходчики получили в прошлом месяце в среднем 55 тыс. рублей »
Авторизация
Вы можете авторизоваться на нашем сайте через свой аккаунт в социальных сетях:
Жизнь города
Фарит Набиуллин: «Жизнь рудника и города – неразрывные вещи»
В этом году у Фарита Набиуллина юбилей: ровно 30 лет назад, в 1989 году, он приехал в Берёзовский. Одиннадцать из них Фарит Минниахметович посвятил руднику
– Берёзовский рудник – одно из основных мест работы березовчан, – начинает свой рассказ руководитель предприятия. – Уже несколько лет средний возраст работника рудника держится на отметке в 35 лет. 11 лет назад эта отметка была на возрасте в 60 лет. Работали в основном пенсионеры, и предприятие на тот момент не очень радужно смотрело в будущее, потому что не было смены кадров. На сегодняшний день не может не радовать обилие молодых людей. Мы обучаем не один десяток своих работников.
– По планам в этом году должны была начаться добыча на 612 и 712 горизонтах, на каком этапе сейчас работы?
– Там продолжаются подготовительные работы. К сожалению, те содержания, которые декларировались, геологические цифры, которые давала промразведка рудника в советское время, не подтверждаются. А когда запасы не подтверждаются – это самая серьезная «запятая» в перспективах. Сейчас мы хорошо работаем на привозной руде, выстраиваются отношения с невьянским прииском. Это дает нам возможность активно готовить 612 и 712 горизонты. Дело в том, что на текущий момент это только затраты. Если бы у нас не было финансовой поддержки города и области, не было бы привозной руды, мы бы просто не смогли готовить эти горизонты.
– Почему рудник не является градообразующим предприятием?
– Мы являемся самым крупным налогоплательщиком – это уже говорит о многом. Этот статус обязывает не опускать планку. Но если раньше на территории города существовало до десятка шахт, людей работало и пять и шесть тысяч в лучшие времена, то сегодня у нас работают 1019 человек. В городе появились другие предприятия, в свое время БЗСК, УЗПС, торгово-промышленные компании, Брозекс, Флагманъ. Если назваться градообразующим – получится моногород, у которого свои минусы. И правильно делает руководство города, что приводит сюда новый малый и средний бизнес, что развиваются другие производства. Бюджет не должен стоять на одной ноге в виде рудника.
– Кроме статуса первого налогоплательщика рудник из года в год является партнером и поддержкой практически каждого городского мероприятия. Зачем вам это?
– А как же? Здесь же живут наши работники, наши дети, внуки наших ветеранов. Пусть доля нашего участия и небольшая, но, тем не менее, помогаем мы всегда.
– Что сейчас с долгоиграющим проектом шахтных вод?
– Очень долгоиграющий получился у нас проект. Мы со своей стороны готовы: вода чистая, прошедшая все стадии наблюдения. С трудом, но все-таки решаем сейчас проект санитарно-защитной зоны. Он решается долго, подрядная организация, которая взялась подготовить проект, то и дело сталкивается с теми или иными препятствиями, но продолжает работать.
Есть надежда, что в ближайшие годы мы все-таки начнем реализовывать свою воду в городские сети. Город растет, и чтобы закрыть завтра потребности воды по перспективным проектам, потребуется протянуть десятки километров водопровода, строить станции подъема, перекачки и так далее. А в нашем случае ничего этого не потребуется.
В первую очередь, и мы никогда об этом не забываем, мы обеспечиваем экологическую безопасность города. К сожалению, за последний год активизировались провалы. На это влияет и временной фактор, и горно-геологический. Буквально недавно засыпали 3500 кубов на выходе второпавловской дайки, за автодромом, через неделю добавили туда еще полтысячи кубов.
Там, где мы в свое время давали отрицательные заключения, возникли и хозяйственные постройки, и предприятия, ангары. Понятно, что эти ангары – не тяжелые конструкции, но они находятся в эксплуатации, к ним подведен водопровод, сделана канализация, либо они подключены к городской сети, либо выгреба. А это в свою очередь влияет на состояние массива. Если водопровод где-то дал течь, то естественно все это уходит к нам, в наши насосные установки, попутно вымывается достаточно приличный объем горной массы. А поскольку на тех территориях, которые являлись зоной обрушения, сдвижения, сегодня стоят эти хозпостройки, то не может не быть негативных факторов на дневной поверхности.
– А что по провалам в районе улиц Революционная, Карла Маркса?
– Какие способы закладки сейчас используете?
Есть два способа. На сегодняшний день мы используем сухую закладку под Режевским трактом, нашей же отработанной горной массой, возим автомобилями, в скважину большого диаметра сваливаем горную массу и перемещаем в те пустоты, которые находятся на нижележащих горизонтах. Есть гидрозакладка, где по трубопроводам мы доставляем горную массу в те выработки, которые надо заложить. Устанавливаются специальные перемычки, контрольные скважины. И таким образом пульпой производим гидрозакладку. Это очень сложно и затратно, но всё это делается.
Учет по выработкам ведётся с 30 годов прошлого столетия. По выработкам до того времени у нас информации нет. Тогда золото добывали и в погребах, и на огороде; старательских артелей было много, и они вели не учтенные работы. Это всё приводит к тому, что у людей по сей день случаются провалы на огородах. Это для нас непредсказуемо и, несомненно, вызывает тревогу.
– Я бывал у вас на 512…
– Это радует. Согласитесь, сознание меняется, когда там побываешь?
– Я никогда себе представить не мог, что окажусь в настоящей шахте, несмотря на то, что родился и вырос в Берёзовском. А сейчас соотнес, что я был там в сентябре 2016-го. В это время как раз шла очистка 712-го от иловых отложений после откачки воды.
– Мы тогда ужаснулись количеству ила, который там скопился за время затопления. Откачать воду не составило никакого труда. А ил убирать очень тяжело, все делали лопатами, врукопашную. Сегодня это все позади.
Имеем мы златые горы
Двести лет назад, 21 сентября 1814 года, началась история русского золота — на Урале заработали первые прииски по добыче драгметалла в промышленных количествах. Рудники, которым уже третий век, востребованы и сегодня. А изменилось ли отношение людей к золоту?
Двести лет назад, 21 сентября 1814 года, началась история русского золота — на Урале заработали первые прииски по добыче драгметалла в промышленных количествах. Рудники, которым уже третий век, востребованы и сегодня. А изменилось ли отношение людей к золоту?Клондайк — название американской речки первой приходит в голову при словах «золотая лихорадка». Это потому, что мы плохо знаем свою историю: в начале XIX века на Урале было куда веселее, нежели под занавес того же столетия на Юконе. Более того, американские россыпи открыли русские специалисты, потомки тех, кто отыскал золото Урала.
После того как в окрестностях Екатеринбурга заработали многочисленные прииски, Россия вышла на первое место в мире по добыче золота. Именно эту дату — 1814 год — больше всего любят историки. Забывая, что и до этого Урал пополнял отечественную казну. Так, история Березовского месторождения начинается с 1745-го, когда местный крестьянин Ерофей Марков нашел кусок породы с вкраплениями золота. Вскоре началась «казенная добыча», в будущем году предприятие отмечает 270-летие. На сегодняшний день это самый старый рудник в России: каждый месяц он выдает примерно 50 килограммов золота и около центнера серебра.
«В Березовском — рудное золото, добывать которое непросто. Породу нужно поднять на поверхность, раздробить, выделить из нее ценные крохи. В шахтах приходится постоянно бороться с водой, откачивать ее, в общем, затратное это дело. А россыпное золото, открытое в 1814 году, обходится раз в пять дешевле по себестоимости. Все за людей сделала природа: вода миллионы лет размывала горные породы, в реках шла естественная сепарация — появлялись золотые россыпи», — объясняет директор Уральского геологического музея Дмитрий Клейменов.
Драгоценные россыпи открыл Лев Брусницын. Несколько лет он старательно обследовал всю округу, искал. Несмотря на критику авторитетных геологов-иностранцев, русский горный мастер был уверен, что золото в местных реках есть. С лотком он прошел тысячи километров, брал пробы грунта, промывал его, и, наконец, в июле 1814-го на месте слияния рек Березовки и Пышмы удача ему улыбнулась. Оказалось, что золота не просто много, а очень много.
«Не исключено, что Брусницын — не первый, кто узнал про местное россыпное золото. Просто прежде информацию о нем скрывали. Так, в населенном пункте Большой Шарташ (села Шарташ, Сарапулка и Становая) жили очень богатые старообрядцы, было это еще в первой половине XVIII века. Происхождение их капиталов оставалось для всех загадкой, они постоянно производили какие-то тайные операции с купцами. Именно выходцы с Большого Шарташа потом помогали Демидову организовывать его знаменитое подпольное производство серебряных монет», — рассказывает бывший начальник геологоразведки Березовского рудника Александр Баталин.
От Урала до Клондайка
Открыв россыпи, горный мастер не стал почивать на лаврах — принялся готовить новые поколения рудознатцев. «Что самое интересное: ученики Льва Ивановича впоследствии поехали в Америку — на Клондайк, помогать американцам искать тамошнее золото. Янки об этом распространяться, конечно же, не любят. Имена этих людей не сохранились, сейчас мы занимаемся их поиском», — рассказывает руководитель музея «Русское золото» в Березовском Евгений Лобанов.
Недавно в городе произвели перезахоронение Брусницына — его могилу перенесли из Екатеринбурга в Березовский. По черепу антрополог Сергей Погорелов восстановил облик горного мастера, изготовлен его скульптурный портрет. Что самое интересное: к данной акции рудник не имеет никакого отношения, да и высказываются о ней на предприятии довольно негативно. «Зачем было трогать останки? Был он похоронен в Екатеринбурге, лежал, никого не трогал, к чему этот сыр-бор?» — так считают горняки.
Для помпезного мероприятия, организованного местными властями, нашли и родственников Льва Брусницына. «Мы с сестрой — седьмое поколение после Льва Ивановича. И, что самое интересное, кто-то в нашей семье всегда имеет отношение к горному делу. Например, мой отец — геолог», — говорит инженер-строитель Антон Пономарев из Ялты. Его мать Елена Брусницына — прямой потомок знаменитого горного мастера.
Все «сливки» с уральского золота сняли 150 лет назад. Сегодня, чтобы добыть вожделенный металл, нужно потрудиться. «С тонны золотоносной породы предприятие получает 240–250 рублей, тогда как тонна строительного песка стоит 300 рублей. Вот такая грустная арифметика. Чтобы добывать в карьере простой песок, достаточно 100 киловатт электрических мощностей, а у нас — 10 мегаватт, в сто раз больше. То есть, 80% себестоимости — электричество. Золота тут всего 1,5 грамма на тонну, нигде в мире шахтным способом такие месторождения не разрабатываются. Сейчас, когда цены на мировом рынке сильно упали, компания работает, в лучшем случае, «в ноль», — объясняет гендиректор ООО «Березовский рудник» Фарит Набиуллин.
Фарит Минниахметович — очень увлеченный человек, фанатик своего дела. Ему хочется, чтобы предприятие функционировало, чтобы золото добывалось. Всю жизнь в отрасли, привык. Таких, как он, к сожалению, осталось мало. Современные предприниматели, столкнувшись с убытками, всегда поступают одинаково — банкротят свои фирмы.
Проблем хватает. Реализацией попутно произведенного гравия и песка предприятие пытается минимизировать свои расходы, а ведь нужно еще и развиваться — осваивать горизонт 712 метров, на котором драгметалла раза в два больше. Но электроэнергия нынче дорога, поэтому рудник вскоре планирует запустить в эксплуатацию собственную генерацию, работающую на газу. «Киловатт-час обойдется нам раза в два дешевле, нежели сегодня, плюс станем получать тепловую энергию, а это тоже товар. И главное, перебои в сетях больше не будут грозить катастрофой, ведь значительная часть электричества идет на откачку воды из шахт, а ее нельзя останавливать», — говорит заместитель гендиректора ООО «Березовский рудник» Владимир Марышев.
На новое оборудование деньги будет собирать топ-менеджмент предприятия, придется затянуть пояса — кредиты тут не берут принципиально, не хотят попадать в зависимость от банков. Зато перспективы неплохие: рудник наконец-то сможет стать прибыльным.
Горизонт 512 метров. Именно здесь на Березовском добывается основная часть золотоносной породы. Потом ее поднимают наверх, доставляют на обогатительную фабрику, и там — из размолотой почти в пыль — извлекают крупицы металла. Наверху целые барханы песка — так называемые «хвосты», — здесь хранится более 12 миллионов кубометров переработанной породы.
Комплекс «Березовского» располагается под городом, в конце 1930-х населенный пункт даже собирались переносить на новое место. Но началась Великая Отечественная война, стало не до того. А потом проект почему-то похоронили. Именно поэтому рудник сегодня нельзя останавливать — процесс откачки воды там должен быть непрерывным. В противном случае образуется так называемая депрессионная воронка, куда может ухнуть весь город — вода вниз поступает с площади более 68 квадратных километров, это и есть «зона риска». 50 процентов электроэнергии, которую предприятие тратит на откачку вод, город дотирует, — это его безопасность.
Глубже — на горизонт 712 метров — не спуститься, там вода, в «лихие 90-е», когда были перебои с электроэнергией, выработки затопило, нужно откачивать. Вскоре этим займутся, а пока мы гуляем на 200 метров выше. Периодически приходится уступать дорогу машинам, которые перевозят породу. В машинном зале трудятся огромные насосы.
Мои проводники — Александр Баталин и Сергей Лыков, он начальник участка крокоитового шурфа, тоже всю жизнь проработал на руднике. Здесь они как дома. А вот, собственно, и жила, откуда берут руду. «В ходе тектонических процессов, которые сотни миллионов лет назад проходили в земной коре, в разломы под давлением прорывалась магма. Так и сформировалось рудное тело месторождения, оно здесь сложное, местами жилы очень тонкие. Вот оно — смотрите», — показывает Сергей Лыков. А вроде камень как камень, такой же, как и рядом. Но именно этот — золотоносный, он уже лежит в огромном ковше машины-транспортера.
С лозой и маникюром
По Екатеринбургской губернии до сих пор ходят драги, собирают в речках и на полях россыпное золото. Как тогда, во времена Льва Брусницына. Но этот бизнес становится все менее выгодным. «Тенденция к увеличению доли рудного золота прослеживается очень четко. Сейчас из семи добываемых здесь, на Урале, тонн золота, пять — рудное. На поверхности практически все собрали. Например, при Сталине около 60% драгметалла добывали частные старатели и артели, они тогда хорошо поработали. Но есть и еще один фактор — уменьшение ресурсной базы. Мы до сих пор пользуемся наработками времен СССР, государственной геологоразведки больше нет, а компании не особо охотно тратят на это свои средства», — объясняет председатель «Союза золотопромышленников Урала» Александр Ястребков. Проблема.
В окрестностях Екатеринбурга нет нелегального промысла, подпольные старатели с лотками не моют «левое» золотишко. И не потому, что боятся закона, просто все добыли еще в XIX веке. Впрочем, помыть можно, причем совершенно официально: в Березовском есть специальный аттракцион для туристов. Недорого — 240 рублей с взрослого, 220 — для детей. Вам выдают лоток — и вперед, к обогащению. «Конечно же, намывается пирит, он очень похож на драгметалл. Но не все, что блестит — золото. Как-то к нам дамочки приехали, гламурные, с пальчиками наманикюренными. Сначала возились в воде как-то брезгливо. Но потом одна нашла кусочек пирита — и понеслось: обламывая ногти, стали рыться в песке, промывать его, аж территорию каждая себе огородила на берегу речки», — смеется Александр Баталин. Собственно, он и проводит обучение «старателей», демонстрируя всем лоток, в котором застряли крупинки золота. Лоток старинный, еще его деда, золото — настоящее, не пирит.
Он же может поучить лозоходству — поиску руды при помощи биолокации. Это когда человек идет с прутиками в руках, а веточки реагируют на подземные аномалии. Наука этому явлению так и не нашла объяснения, но геологи им активно пользуются, в том числе и сегодня на руднике. Согласно статистике, лозоходы открыли ровно столько же месторождений, что и обычные геологи.
Красота под землей
Золото — не единственное богатство Березовского рудника. Вот крокоит — очень редкая и поразительно красивая свинцово-хромовая руда. Ее ярко-красные кристаллы не имеют никакой ювелирной или технической ценности, но какое же это великолепие.
Крокоитовый шурф — главная местная достопримечательность. Нашли «месторождение» случайно: в начале 30-х годов ХХ века на глубине 18 метров горняки внезапно наткнулись на многочисленные друзы красных кристаллов. Тогда же было решено сделать из горной выработки музей, в 1934 году прямо под землей собрались геологи со всего мира, уральцы демонстрировали им природные богатства своего края. В 1970-м шурф частично забетонировали, устроили витрины.
Работы тогда проводил бригадир-передовик Эвальд Мартин, он и сегодня трудится на руднике — старейший работник предприятия. В шахте с 20 лет, сейчас ему уже 78, но все равно в строю, до сих пор частенько берет в руки перфоратор. Легендарная личность: к нему в бригаду отправляли тех, кого, по-хорошему, нужно было сажать за решетку. Перевоспитывал. И все, за что брался и берется Эвальд Иванович, делается с немецкой основательностью — крепко и красиво.
Добраться до природного великолепия можно только по вертикальной лестнице, по которой отважится спуститься не каждый. 18 метров вверх-вниз по довольно шатким ржавым ступенькам — еще то развлечение. Упадешь — точно костей не соберешь. Однако вскоре все поменяется.
«Сейчас бьем наклонный тоннель, месяцев через восемь закончим, и тогда в шурф можно будет спуститься по нормальной бетонной лестнице. Правда, работы помимо этого еще много. Нужно защитить крокоитовые друзы витринами, сделать подсветку, организовать раздевалку, раздачу инвентаря, тех же касок — без них под землей нельзя», — рассказывает Сергей Лыков. Дело продвигается, параллельно геологи пополняют свою коллекцию, уже в будущем году ее увидят посетители природного музея.
Наверху — сосновый бор, чистейший лесной воздух, пахнет смолой и хвоей.
«В 90-е, когда тут все забросили, шурф разграбили. Какие тут были кристаллы, в палец размером. Все растащили, крокоит — геологическая редкость, местные жители продавали его за границу. Сейчас приходится все восстанавливать, искать новые друзы. Пока их даже не вскрываем, мало ли что», — сокрушается Александр Баталин.
На крокоит действительно стоит посмотреть. Причем в естественных условиях — там, под землей, он наиболее красив. «На свету кристаллы со временем становятся блеклыми, теряют свой ярко-красный окрас, который придают им соли хрома. Происходит химическая реакция, пятивалентный хром превращается в трехвалентный, а он другого цвета», — объясняет Сергей Лыков.
Кстати, крокоит впервые в мире обнаружили именно на Березовском руднике, только потом его нашли в других странах. А ряд минералов, которые также открыли именно здесь, и вовсе уникальны — больше их нигде нет.
Вообще, геологических редкостей на Урале хватает, есть на что посмотреть. «Объектов много, все проблема — в инфраструктуре. Стараемся привлекать инвестиции, строить гостиницы, кафе, прочие объекты. Например, в Невьянске вскоре заработает туристско-рекреационный комплекс», — говорит директор Центра развития туризма Свердловской области Эльмира Туканова.
А в Екатеринбурге, в Уральском геологическом музее, стоит взглянуть на самородки. Конечно же, самые большие хранятся в Москве. «Еще Александр I издал указ, запрещающий переплавлять самые большие самородки, советское правительство его не стало отменять. Поэтому у нас в стране сегодня находится самый крупный из сохранившихся в мире кусок золота естественного происхождения — «Большой треугольник». Его нашли в долине реки Миасс 8 октября 1842 года, весит он 36 килограммов. А вот австралийцы свою «Плиту Холтермана» (90 килограммов, 1872 год) переплавили. Конечно же, сохраняют не каждый самородок, ведь так и без золота можно остаться. Какой-нибудь «драгоценный булыжник» точно отправят на переплавку. А вот если он интересной формы — сохранят», — объясняет Дмитрий Клейменов.
Есть на Урале и алмазы. О них вообще мало кто знает, хотя ведется промышленная добыча. Зато знаменитого малахита практически не осталось, все, что продают в сувенирных лавках, — импорт из Конго. Его легко отличить по достаточно крупным узорам. Хотя, быть может, найдут у нас и новые месторождения зеленого камня, ведь земля уральская вельми богата.
«Золота на нашем месторождении еще лет на 70–80, причем это по данным времен СССР, потом никто геологоразведку не делал. Скорее всего, тут его значительно больше, хватит и внукам, и правнукам», — считает Фарит Набиуллин. Стоит отметить, что в свое время именно благодаря Льву Брусницыну и его открытию Россия смогла перевооружить армию, сделать рывок вперед — на уральском золоте. Сегодня, когда вопросы обороноспособности вновь очень актуальны, горняки по-прежнему готовы зарабатывать для державы драгметалл. Вот только им бы помочь немного: в тайгу да в горы нужно опять отправить бородатых геологов. И будет у нас еще больше золота, применение которому всегда найдется.