нечаевщина это в истории
«Петровка, 38»
Сам Нечаев на процессе не присутствовал, он успел бежать за границу, но полиция нашла всех его товарищей, и они были преданы суду Санкт-Петербургской судебной палаты. Судили их не только за убийство, но и за образование революционного общества. К делу привлечено было 87 человек, в том числе В.И. Ковалевский (впоследствии товарищ министра финансов). Участники убийства Иванова были приговорены к каторжным работам на разные сроки, другие обвиняемые — к более мягким наказаниям, некоторые (в том числе Ковалевский) оправданы.
Но кто же он, этот Нечаев, заваривший такую мерзкую историю?
Сергей Геннадиевич Нечаев родился (20 сентября) 2 октября 1847 года в городе Иваново, умер (21 ноября) 3 декабря 1882 года в Алексеевском равелине Санкт-Петербурга. Русский нигилист и революционер XIX века. Один из первых представителей русского революционного терроризма, лидер «народной расправы». Автор радикального «Катехизиса революционера».
Отец Сергея Нечаева — внебрачный сын помещика Петра Епишева, по рождению крепостной, был усыновлён маляром Павловым и получил при этом фамилию Нечаев («нечаянный», «неожиданный»).
Сергей Нечаев родился в семье бедных родителей — его отец был официантом и художником, мать умерла, когда ему было восемь лет. Отец женился во второй раз, и в их семье появились ещё два сына. Они жили в трёхкомнатном доме с двумя сёстрами, бабушками и дедушками. В юности Сергей был осведомлён о социальном первенстве. В 10 лет он уже изучил ремесло своего отца — обслуживание банкетов. Отец устроил было его на завод в качестве «мальчика на побегушках», но Сергей отказался от работы слуги. Как ни бедновато жили, но семья платила учителям, обучавшим мальчика латыни, немецкому, французскому, истории, математике и риторике.
В 1865 году в возрасте 18 лет Нечаев переехал в Москву, где работал на историка Михаила Погодина. Год спустя он переехал в Санкт-Петербург, прошёл экзамен на учителя и начал преподавать в церковно-приходской школе, вольнослушателем посещал Санкт-Петербургский университет, знакомился с антиправительственной литературой декабристов, петрашевцев и Михаила Бакунина.
На фото — Антон Шагин в роли Петра Верховенского. Прототипом главного антигероя Достоевского в романе «Бесы» послужил Сергей Нечаев.
Нечаевщина: бесы русской истории
21 ноября исполняется 150 лет со дня убийства студента Ивана Иванова. Именно после этого эпизода революционеры стали действовать радикально. Убийства, теракты, покушения на министров и жандармов — все это появилось в истории России благодаря Сергею Нечаеву.
Три пути
После смерти Николая l, который жестко контролировал содержание газет и журналов, в русском обществе началась оттепель. Александр ll даровал свободу не только крестьянам, но и печатным изданиям.
Журналы начали печатать произведения будущих классиков русской литературы. В то же время такие люди, как Герцен или, например, Чернышевский безнаказанно распространяли антигосударственные листовки и газеты. Особым спросом оппозиционные издания пользовались у молодых людей.
Шло время, и в обществе сформировались три главных пути революционного развития страны. Их во второй половине XIX столетия описали Михаил Бакунин, Петр Лавров и Петр Ткачев. Каждый из них придерживался своих взглядов на будущее России.
Лавров пропагандировал идею о создании мощной революционной организации. По его мнению, со временем такая группировка смогла бы добиться популярности у масс за счет хорошо налаженной агитации. Лавров надеялся, что организация с помощью пропаганды станет реальным претендентом в борьбе за государственную власть. По его задумке, представители интеллигенции должны были заняться народничеством — сближением с крестьянами и бедными рабочими. Этот процесс впоследствии назвали «хождением в народ».
Ткачев понимал, что революция не может произойти быстро. Он считал, что крестьяне еще не готовы поддерживать масштабный бунт. Как и Лавров, Ткачев думал о создании сильной революционной организации. Однако он выступал за заговор против власти, а не за завоевание признания со стороны масс.
Бакунин возглавлял «Бунтарское» движение. Анархизм — опора идеологии Бакунина. В основе этого направления лежало полное разрушение государственных институтов путем вооруженных восстаний и покушений на высокопоставленных людей. По мнению Бакунина, крестьяне были готовы к радикальным действиям. Интеллигенция также должна была поддержать насильственное свержение власти.
Именно идеи Бакунина сформировали мировоззрение и политические идеалы Сергея Нечаева, о котором пойдет речь дальше.
Нечаев: легенды и реальность
Жизнь Нечаева до сих пор овеяна различными мифами и выдумками.
Например, вопросы вызывают некоторые воспоминания соратников-революционеров о Нечаеве. Как молодой человек из небогатой семьи, которого еще в юности продали в крепостные помещику, смог бежать в Европу, и говорить там свободно на самых разных языках? При каких обстоятельствах он лично познакомился с Бакуниным? Был ли Нечаев связан с революционным интернационалом в Европе?
Ответить на все эти вопросы невероятно сложно. Впрочем, даже если некоторые слухи о Нечаеве сильно преувеличены, и без них его судьба насыщена порой необъяснимыми событиями.
Портрет Сергея Нечаева
В 18 лет Нечаев безуспешно пытался поступить на народного учителя. Он регулярно посещал лекции для вольнослушателей в Санкт-Петербургском университете. Там будущий революционер узнал об оппозиционной литературе Бакунина и реабилитированных декабристов.
Также на мировоззрение Нечаева повлиял роман Чернышевского «Что делать?». Борец с царской властью вспоминал, что «спал на голых досках», подражая одному из главных героев романа — Рахметову.
От слов к террору
В 20 лет Нечаев начал свою революционную деятельность. Он поддержал студенческие бунты, начавшиеся после неудавшихся покушений на императора Александра ll.
Первой жертвой «Народной Расправы», а именно так называлась подпольная организация Нечаева, стал ни в чем не провинившийся Иван Иванов. Группировка жестоко избила студента, а выстрелил в жертву сам Нечаев. Так началась радикализация революционеров по всей России, получившая название «нечаевщина».
Труп революционеры сбросили в реку. Вскоре жандармы его нашли. Власти задержали всех террористов, кроме Нечаева.
Нечаев скрылся, сбежав в Европу. Однако правительство Швейцарии выдало Нечаева России. Последние 10 лет жизни революционер провел в стенах Петропавловской крепости. Там он переписывался с террористами из «Народной воли».
Ходили слухи о том, что революционеры готовят побег Нечаева. Но никаких попыток освободить главу «Народной Расправы» народники так и не предприняли.
Террорист умер в Петропавловской крепости в декабре 1882 года.
Нечаев и литература: от Базарова к Верховенскому
Процесс перехода общества от нигилизма, то есть отрицания всех старых устоев, к нечаевщине показали писатели-классики. Иван Тургенев в романе «Отцы и дети» увидел в образе Базарова — главного героя произведения, нарастание недовольства старыми порядками со стороны молодежи. Позже Федор Достоевский, узнавший об убийстве Иванова, написал книгу-предсказание «Бесы». В ней писатель отразил негативные последствия нечаевщины: ненависть, убийства, страдания невиновных людей. Нечаев стал прообразом одного из главных «бесов» романа — Петра Верховенского. Русские писатели выявили неизменный переход в умах молодых людей от отрицания к разрушению.
Образ Нечаева вошел отечественную культуру, оставив огромный след в истории России. Убийство царя-освободителя Александра ll, народнические движения, покушение на Столыпина, которое привело к гибели Министра внутренних дел, все это — результат влияния нечаевщины на русское общество.
Нечаевщина
 | На вкус и цвет все фломастеры разные Эта статья описывает явление так называемой вкусовщины. То есть, наличие или отсутствие этого явления в значительной степени зависит от мнения аудитории. Пожалуйста, помещайте примеры этого явления в статьи о собственно данном явлении. |
Термин шуточный, образован от фамилии выдающегося режиссёра Л. Нечаева (1939—2010). Не путать с политическим термином «нечаевщина» (популяризированным в своё время В. И. Лениным) от фамилии экстремиста С. Г. Нечаева (1847—1882), добавившего в свою революционную деятельность элементы тоталитарного сектантства (нерелигиозного).
Нечаевщина — явление в кинематографе СССР и России, которое началось в 1970-х годах, но наибольшее распространение, если верить злым языкам, получило в начале 1980-х, когда в стране по совокупности множества причин стали кончаться деньги, и спонсирование «зрелищного» детского кино в стиле Птушко и Роу стало для государства трудноподъёмным. Необходимо также отметить, что по той же причине в 1980-е наметился катастрофический разрыв между техническими возможностями советского и западного кинематографа. Вдобавок цену билета в кино на детский сеанс административно установили около 10-15 копеек (звметно ниже, чем для взрослых фильмов), что логично привело к падению сборов и ещё большему уменьшению бюджетов.
Начало этому течению положил собственно Леонид Нечаев: на примере его «Приключений Буратино» советские киночиновники убедились, что детское кино без особых вложений может иметь успех за счёт удачно подобранного музыкального сопровождения и харизмы ведущих актёров.
Соответственно, упор стал делаться на музыкальные сказки/фантастические фильмы с минимумом декораций, простейшим гримом и практически полным отсутствием спецэффектов, зато изобиловавшие песнями и танцами в исполнении симпатичных детей и народных артистов Советского Союза. Иногда в картинах такого рода присутствовали и довольно серьёзные философские темы. Собственно, успех картины таким образом всецело зависел от мастерства актёров, режиссёров, композиторов и поэтов-песенников, что, разумеется, чрезвычайно усложняло всем вышеперечисленным творческую задачу. Но так как это были люди советской творческой школы — обычно получалось. Нечаевщина ни в коем случае не означает что-то плохое, хотя в худших своих проявлениях, по понятным причинам, просто ужасна — ибо что может быть хуже дешевого кино с неуклюжей моралью, держащегося на дрянных песенках и плясках в исполнении никудышных артистов и детишек продюсера?
Собственно, тарковщина поощрялась по той же причине, только в данном случае зрелищность заменялась безднами смыслов и долгими статичными кадрами, что здорово экономило бюджет. Правда, только у эпигонов, так как фильмы самого Тарковского, добивавшегося совершенства в каждом кадре путём множества дублей и пересъёмок, стоили ничуть не меньше, чем отечественные «блокбастеры» вроде «Человека-амфибии».
[Не покидай, мне без тебя нельзя] — ЖЖ-сообщество, посвящённое творчеству Нечаева.
Содержание
Примеры [ править ]
Хорошие, годные примеры [ править ]
Неоднозначные примеры [ править ]
О дряни [ править ]
То бишь о современной нечаевщине. Практически вся. Исключений не найдено. Оно и неудивительно — советских талантов осталось мало, а которые остались — не в лучшей форме. Ну а новые «дарования»… лучше бы и не появлялись. Единственная польза — такие фильмы дают плодотворную почву для стёбных обзоров от Бэдкомедиана и его коллег.
Нечаев и нечаевщина
Из книги «История российского терроризма»
Пётр Кошель
История российского терроризма
Москва
Голос
1995
Тираж 10 000
ISBN 5-7117-0111-8
Имя Нечаева мы впервые встречаем при знакомстве с нефедовским кружком, где он только начинал впитывать революционные идеи. Процесс 1866 г. не коснулся его, и уже через два года Нечаев становится заметным в кружковой среде. В конце 1868 г. он вольнослушатель Петербургского университета и преподаватель приходского училища.
В эту пору развертывается притихшее было студенческое движение: организовываются землячества, кассы взаимопомощи. На примере воззвания студентов видны устремления молодежи:
«Мы, студенты медицинской академии, технологического института, земледельческой академии, желаем:
1.Чтобы нам предоставлено было право иметь кассу, то есть помогать нашим бедным товарищам.
2.Чтобы нам предоставлено было право совещаться о наших общих делах в зданиях наших учебных заведений.
3.Чтобы с нас снята была унизительная полицейская опека, которая с ученической скамьи налагает постыдное клеймо рабства.
Начальство на наши требования отвечает закрытием учебных заведений, противозаконными арестами и высылками. Мы аппелируем к обществу. Общество должно поддерживать нас, потому что наше дело — его дело. Относясь равнодушно к нашему протесту, оно кует цепи рабства на собственную шею. Протест наш тверд и единодушен, и мы скорее готовы задохнуться в ссылках и казематах, нежели задыхаться и нравственно уродовать себя в наших академиях и университетах».
Как видите, требования студентов довольно невинны. Нечаев, посещая студенческие кружки, убеждал, что «студенческое движение нужно сделать политическим, производящим шум в обществе, вызвать к студентам сочувствие. Брожение среди студентов нужно неизменно поддерживать, организуя их в кружки для осуществления тенденций «Народного дела».
Нечаев в то время зачитывался книгой Буонаротти о заговоре Бабефа, Карлейлем с его идеализацией героев и их роли в истории, изучал декабристов.
Он говорил студентам:
— Всякий честный человек должен бросить ученье и идти в народ, чтобы быть ему полезным; развития для этого не нужно; нужно только желание помочь народу, потому что есть люди более развитые, которые уже будут управлять действиями менее развитых.
Себя Нечаев, очевидно, видел в числе первых. В его разгоряченном воображении рисовались многочисленные организации по всей России, подчиняющиеся ему, дрожащие от ужаса вельможи, решительные преобразования империи. Нечаев рассчитывал организовать студентов и через них поднять народ.
Он говорил:
— Революция неизбежна и является единственным исходом, ибо правительство одной рукой открывает школы, а другой не допускает окончивших университет к преподаванию в них.
Нечаев, этот «худенький, маленький, нервный, вечно кусающий свои изъеденные до крови ногти молодой человек с горящими глазами, с резкими жестами» неутомимо ходит по студенческим группам, развертывая свои планы. Но безалаберные студенты организовываться в стройную революционную партию не желали, хотя нечаевские планы были грандиозны. Конечной целью его была социальная революция, а единственным средством достижения этой цели — революция политическая.
Нечаев утверждал в своей программе:
«Мы должны стараться создать возможно большее количество революционных типов, развить в обществе сознание необходимости и возможности революции, как единственного средства для достижения лучшего порядка вещей, и заботиться об устройстве революционной организации. Мы должны распространять известного рода листки в известном духе, устраивать сходки и частные протесты, как предварительную пробу, как практический прием для выработки революционных типов, наконец, как средство сближения между собою отдельных лиц и многочисленных разрозненных кружков, вербовать людей, стараться вступить в сношения с европейскими революционными организациями и поддерживать постоянную связь с ними. »
В конце января 1869 г. Нечаев зашел к своей сестре, жившей у Томилиной, и сказал, что его вызывает начальник секретного отделения. Возможен арест. Действительно, на другой день Нечаев исчез. К Томилиной прибежала девочка-подросток Вера Засулич и принесла записку, полученную по почте: «Идя по мосту, я встретил карету, в какой возят арестованных, из нее выбросили мне клочок бумаги, и я узнал голос дорогого для меня человека: если вы честный человек, доставьте это, я спещу исполнить и, в свою очередь, прошу вас, как честных людей, сию минуту уничтожить мою записку, чтобы не узнали меня по почерку. Студент».
На другой записке от Нечаева, вернее, на грязном клочке бумаги красным карандашом было написано:
«Меня везут в крепость; не теряйте энергии, друзья-товарищи, хлопочите обо мне. Даст Бог — свидимся».
Нечаева с Томилиной тотчас отправились на поиски. Они обошли всевозможные полицейские и тюремные инстанции. О Нечаеве там не слышали. Достучались даже до Петропавловской крепости. Ее комендант заверил, что такого заключенного у него нет. Сам шеф жандармов Мезенцев поклялся, что в его ведомстве Нечаева не было.
Среди молодежи распространился слух, что якобы Нечаев бежал из крепости через отхожее место в генеральской шинели. Возник образ героя.
Перед русскими эмигрантами он предстал как уже опытный, с именем, революционер. Но Герцен, ставивший себя очень высоко, отказался иметь дело с каким-то студентом. «Апостол анархии» Бакунин принял Нечаева ласково. Тот уверял старика, что студенческое движение, которое Нечаев якобы представляет, есть искра будущего большого пламени. Он разукрасил небылицами свой мифический арест, свою подпольную работу. Ждавший хоть каких-то сдвигов в России, Бакунин поверил Нечаеву, как дитя.
Нечаев настолько очаровал его и Огарева, что последний даже посвятил ему стихотворение «Студент» с подзаголовком «Молодому другу Нечаеву»:
Он родился в бедной доле,
Он учился в бедной школе,
Но в живом труде науки
Юных лет он вынес муки.
В жизни стала год от году
Крепче преданность народу,
Жарче жажда общей воли.
Нечаева очень интересовал зарубежный денежный фонд. Жаждал денег он не для себя, а для революции.
Однажды какой-то русский по фамилии Бахметьев, отправляясь через Лондон на далекие острова, оставил Герцену 800 фунтов на революционные цели. Герцен поместил эти деньги в банк, и на момент приезда Нечаева революционный фонд составлял уже 1100 фунтов. Нечаев убедил Бакунина и Огарева, что в России вот-вот начнется восстание, и сумел благодаря им вырвать у больного Герцена половину этих денег.
В Москву Нечаев привез, кроме денег, удостоверение за подписью Бакунина и с печатью: «Предъявитель сего есть уполномоченный представитель русской ветви всемирного революционного союза».
Теснее, чем с другими, у Нечаева завязались отношения с Орловым, Томилиной и Успенским,
Орлов был земляком Нечаева, сельским учителем, сыном священника, Он приехал поступать в университет, но ему это не удалось. Томилина была замужем за отставным горным инженером. Люди небогатые, они все же жили открытым домом, у них постоянно толклась молодежь. Нечаев познакомился с Томилиной случайно в поезде. Потом он давал уроки латыни ее брату и устроил жить у Томилиной свою сестру, совершенно необразованную простую работницу.
Успенский служил в книжном магазине. Это был романтический молодой человек, попавший под влияние Нечаева. К нему-то последний и явился из Женевы. Успенский стал первым слушателем нечаевского «Катехизиса революционера». В нем излагался план организации, задуманной Нечаевым по масонскому принципу.
Выдавая себя за эмиссара некоего международного революционного центра, Нечаев стал организовывать кружки, причем члены одного не знали состава другого. Вступивший в кружок не имел права спорить, расспрашивать, сомневаться. Он должен был беспрекословно подчиняться комитету.
Программы будущего государственного строя у Нечаева не было. Он полагал, что государственная форма организуется потом сама собой, стоит лишь свергнуть монархию.
Успенский привел четверых студентов и отставного коллежского секретаря Прыжова. Последний, кстати, занимался сочинительством, написал книгу «История кабаков и питейного дела в России».
Организацию назвали «Обществом народной расправы». Его члены обозначались номерами, встречам придавалась таинственность. Приобрели печатный шрифт, сделали печать. По кругу шла надпись «Комитет народной расправы 19-го февраля 1870 г», в середине изображен топор. Печать ставилась на бланки, внизу которых писалось «по прочтении сжечь немедленно».
Члены общества занимались в основном антиправительственной агитацией, распространяя ложные слухи и прокламации. Прыжов достал несколько старых паспортов и священническую рясу, Нечаев — офицерскую форму.
Нечаев уже думал послать Бакунину связного.
Но среди членов оказался человек, ставивший под сомнение слова Нечаева о каком-то таинственном комитете, постоянно споривший на встречах и даже пытавшийся организовать свое общество. Это был студент земледельческой академии Иванов.
В ноябре в пруду Петровского парка, принадлежащего академии, нашли тело. В нем опознали Иванова. По всей видимости, он был застрелен. На шее — красный шарф с привязанным кирпичом. Полиция вышла на Успенского, который признался в убийстве и назвал сообщников: Нечаева, Прыжова, Николаева и Кузнецова. При следствии открылось все об организации, были обнаружены бланки, прокламации типа:
«Начинание нашего святого дела было положено Дмитрием Каракозовым. Мы имеем только один отрицательный неизменный план беспощадного разрушения. Да, мы не будем трогать царя, если нас к тому не вызовет преждевременно какая-либо безумная мера или факт, в котором будет заметна его инициатива. Мы убережем его для казни мучительной и торжественной перед лицом всего освобожденного черного люда, на развалинах государства. А теперь мы безотлагательно примемся за истребление его Аракчеевых, то есть тех извергов в блестящих мундирах, обрызганных народною кровью, что считаются столпами государства. »
Успенского осудили на 15 лет каторжных работ в рудниках, Прыжова — на 12, Кузнецова — на 10, Николаева — на 7, затем их предполагалось поселить в Сибири навсегда.
Нечаев скрылся за границу вместе с женой коллежского советника Варварой Александровской. Правда, через месяц она вернулась с сундуком прокламаций. На границе ее арестовали. Александровская показала, что была в Женеве, где рассказывала Огареву о России, потом по приказанию Нечаева вернулась.
Всего по нечаевскому делу пошло под суд 87 человек, некоторых оправдали.
Нечаев не получил у Огарева остаток фонда, заставил Бакунина отказаться от начатого перевода марксовского «Капитала» и даже написал издателю угрожающее письмо. Под редакцией Нечаева и Бакунина вышло несколько номеров «Колокола». Потом они поссорились, и Бакунин поддерживал знакомство с людьми, только если те порывали с Нечаевым. Он писал Огареву: «Нечего говорить, какую роль глупцов сыграли мы. Если бы жив был Герцен, как он над нами бы зло посмеялся, и по праву. Теперь нам остается только проглотить эту горькую пилюлю и быть осторожнее на будущее время».
Едва III Отделение узнало, что Нечаев за границей, оно стало его разыскивать. Выдачи Бакунина русское правительство у иностранных властей не могло требовать. Нечаев же был виновен в прямом убийстве. Шеф жандармов граф Шувалов обратился к нашим посланникам во всех крупных государствах: принять меры к обнаружению Нечаева. В Европу отправили агентов. Думали выйти на Нечаева через Бакунина, но они уже не встречались. Две трети Европы активно прочесывались агентами, на всех крупных вокзалах установилось наблюдение.
Наконец, решили ввести в среду революционеров, где мог бы появиться Нечаев, своего человека. Это был поляк Стемпковский. Он сообщил однажды, в каком цюрихском ресторане и когда будет встречаться с Нечаевым. Один из членов Интернационала, оказавшийся то же там, говорил, что на вошедшего Нечаева накинулась группа переодетых в штатское швейцарских жандармов и поволокли его. Нечаев, знакомый с рассказчиком, крикнул ему: «Скажите русским, что Линдерса арестовали!» Под этой фамилией он жил в Цюрихе.
При выходе подсудимый прокричал: «Да здравствует собор! Долой деспотизм!»
Нечаева посадили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. На третий год к нему приехал шеф жандармов генерал Потапов с предложением составить для III Отделения записку о революционных кружках, заграничных русских революционерах, партийных средствах и пр. Нечаев кинулся на генерала и, ударив кулаком в лицо, разбил ему нос.
Нечаева посадили на цепь в одну камеру с сумасшедшим Шевичем.
В июле 1875 г. комендант крепости попросил Нечаева от имени правительства изложить свой взгляд на положение русских дел вообще. Нечаев написал большое письмо царю, где называл существующий строй отжившим и разлагающимся, предрекал близкую революцию, разрушительный характер которой может быть ослаблен лишь срочным введением либеральных конституционных учреждений и созывом представителей народа для пересмотра законов.
Со временем с заключенного сняли цепи, он мог пользоваться книгами, письменными принадлежностями. Нечаев распределил себе весь день. Он строго по часам занимался гимнастикой, чтением и письмом.
Нечаев сумел войти в контакт с людьми, сторожившими его. Начал он с разговоров о своей горестной судьбе, о несправедливости. Согласно приказу, ему не отвечали. «Молчишь. Тебе запрещено говорить. Да знаешь ли, друг, за что я сижу. Вот судьба, вот будь честным человеком: за них же, за его же отцов и братьев погубишь свою жизнь, а заберут тебя, да на цепь посадят, и этого же дурака к тебе приставят. И стережет он лучше собаки. Уж действительно, не люди вы, а скоты бессмысленные». Бывало, солдат не выдерживал и бормотал что-то о присяге, о верности службе. Тут Нечаев расходился: он цитировал Священное писание, хорошо изученное им в заключении, убеждал в своей честности.
Говоря таким образом с каждым солдатом, он узнавал и сопоставлял разные факты из их жизни. Потом Нечаев поражал сторожей своей осведомленностью. Солдаты видели, что это важный преступник, даже фамилии его они не знали, просто «номер пятый». Нечаев еще намекал на свою дружбу с наследником. Постепенно солдаты уверились, что охраняют человека необычного. Они стали покупать ему за свой счет газеты, кое-какую еду. Покушение Соловьева Нечаев представил как дело рук наследника, с которым он якобы в переписке. В конце концов, многие солдаты были готовы помогать Нечаеву. Причем первый, согласившийся на это, думал, что он едва ли не последний.
Когда после убийства Александра II начались аресты, и у Перовской нашли адреса некоторых женщин — подруг солдат из Петропавловской крепости, над Нечаевым установили строгий контроль. Заподозренного в симпатиях к заключенному, сына тюремного смотрителя арестовали первым. Вслед за ним и самого смотрителя, полковника. Нижних чинов арестовали до 80 человек. Часть вскоре освободили, но 23 солдат присудили к арестантским ротам и административной ссылке. «Что ж,— говорили они на суде о Нечаеве,— он приказал, и ослушаться не смели»,
Нечаева в крепости лишили книг, своей пищи, своей одежды. У него открылась чахотка, пошла кровь горлом. В ночь на 9 мая 1883 г. Нечаев скончался.
Полицейский пристав доносил: «Тело умершего в час ночи из крепости доставлено на Преображенскую станцию Николаевской железной дороги». Где похоронили Нечаева — неизвестно.
В 1934 г. в одном из журналов Д. Бонч-Бруевич опубликовал воспоминания «Ленин о художественной литературе».
Там, в частности, говорилось:
«До сих пор не изучен нами Нечаев, над листовками которого Владимир Ильич часто задумывался, и когда в то время слово «нечаевщина» и «нечаевцы» даже среди эмиграции были почти бранными, когда этот термин навязывали тем, кто стремился к пропаганде захвата власти пролетариатом, к вооруженному восстанию и к непременному стремлению диктатуры пролетариата, Владимир Ильич нередко заявлял о том, что какой ловкий трюк проделали реакционеры с Нечаевым, с легкой руки Достоевского и его омерзительного, но гениального романа «Бесы», когда даже революционная среда стала относиться отрицательно к Нечаеву, совершенно забывая, что этот титан революции обладал такой силой воли, таким энтузиазмом.
Совершенно забывают, говорил Владимир Ильич, что Нечаев обладал особым талантом организатора, умением всюду устанавливать особые навыки конспиративной работы, умел свои мысли облачить в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятными на всю жизнь. Достаточно вспомнить его ответ в одной листовке, когда на вопрос «Кого же надо уничтожить из царствующего дома?» Нечаев дает точный ответ: «Всю большую ектению». Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно каждому человеку, жившему тогда в России, где православие господствовало и огромное большинство так или иначе бывало в церкви, и все знали, что на великой, на большой ектений вспоминается весь царствующий дом, все члены дома Романовых. «Кого же уничтожить из них? » — спросит себя самый простой читатель. «Да весь дом Романовых», — должен он был дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности.
Нечаев должен быть весь издан. Необходимо изучить, дознаться, что он писал, расшифровать все его псевдонимы, собрать воедино и все напечатать, неоднократно говорил Ленин».
Не мог пройти мимо нечаевщины Достоевский. В его романе «Бесы» о Нечаеве и нечаевцах не пишется. Но вот как он сам говорил в «Дневнике писателя»: «До известного Нечаева и жертвы его Иванова в романе я не касаюсь. Лицо моего Нечаева, конечно, не похоже на лицо настоящего Нечаева. Я хотел поставить вопрос и, сколько возможно яснее, в форме романа дать на него ответ: каким образом в нашем переходном и удивительном обществе возможны не Нечаев, а Нечаевы, и каким образом может случиться, что эти Нечаевы набирают себе под конец нечаевцев».
По Достоевскому, покушающиеся на общественный строй, пытающиеся разрушить целостность самодержавия, православия и народности — не социалисты, а мошенники, бесы, паразиты в живом организме.
К слову сказать, понятие «нечаевщина» пережило десятилетия и стало нарицательным.