непридуманные истории на домашнем
Tales of the unexpected (Непридуманные истории)
Триллер, комедия и детектив в одном флаконе.
Это своего рода забавные истории о превратностях судьбы со смешным, порой поучительным окончанием. Герои рассказов Роялда Дейла если и обладают чувством юмора, то несомненно, юмор этот черный. Героями его сюжетов становятся те, кто любит риск и острые ощущения, кто не задумываясь пускается в различные авантюры и приключения.
В главных ролях
Эдвард Альберт
Колин Блэйкли
Бад Корт
Бернард Криббинс
Джон Гилгуд
Джули Харрис
Дерек Джейкоби
Джозеф Коттен
Джон Миллс
Роберт Морли
Элейн Стритч
Джек Уэстон
Композитор
Рон Грейнер
Ричард Харви
Пол Льюис
Продюсер
Джон Вулф
Режиссёр
Херберт Уайз
Джон Горри
Сценарист
Роальд Даль
Джон Кольер
Рональд Харвуд
Сериал представляет собой антологию, состоящую из разных по содержанию историй объединённых одним жанром. Первоначально сюжетами для эпизодов служили сборники коротких рассказов Роальда Даля, такие как: «Рассказы с неожиданным концом» (1979), «Поцелуй» (1960) и «Кто-то вроде тебя» (1953). Большинство эпизодов девятого сезона (таких как «Жена полковника», «Жезлоносец», «Факты жизни» и «Мистер Всезнайка») поставлено по мотивам новелл Сомерсета Моэма.
Несмотря на довольно низкий бюджет, выделяемый на съёмки эпизодов, сериал привлекает к себе внимание обилием звёзд высокого ранга, среди которых встречаются такие актёры как: Джосс Экланд, Дэвид Кэссиди, Джоан Коллинз, Деннис Кристофер, Брэд Дуриф, Хью Фрэйзер, Сьюзен Джордж, Йен Холм, Лу Джейкоби, Филип Джексон, Роберт Лоджиа, Мириам Маргулис, Терри О’Куинн, Джордж Пеппард, Дэвид Суше, Джесси Мэттьюс, Эвелин Лэй, Виктория Теннант и Тойа Уилкокс.
А в 7-м эпизоде 9-го сезона «Мёртвые не воруют» (“The Dead Don’t Steal”, премьера 22.04.1988) использованы две песни «The Beatles» с альбома Help! (1965) — «Dizzy Miss Lizzy» и «You’ve Got to Hide Your Love Away».
Роальд Даль вводил все его собственные истории самостоятельно, давая в начале серии короткие монологи, объясняющие, что вдохновило его написать ту или иную историю.
Стоит заметить, что в 1961 году Даль работал над аналогичным сериалом под названием «Выход» для американского телеканала «Си-Би-Эс», который предшествовал «Зоне сумерек», выходившей в эфир в выходные ночью. Даль использовал некоторые сюжеты, которые впоследствии будут приспособлены и к «Непридуманным историям».
Позднее американцы создали похожий сериал, назвав его «Байками из Склепа», однако оригинальная английская идея оказалась намного лучше.
Непридуманные истории
Христос воскрес, и бабушка воскреснет
Маленькие дети понимают духовный мир просто и изрекают святые истины. «97-летняя бабушка задумалась о смерти. Вот как утешил её четырехлетний ребенок», – рассказывает корреспондент журнала «Фома» Ольга Каменева в рубрике «Непридуманные истории».
“Господи, за всё благодарю…”
Есть люди, которые запросто воспитывают детей и взрослых – без лишних слов, без систем и методик – своим жизненным примером. Побудь немного рядом – и посмотришь на жизнь по-другому. Накануне Дня Победы расскажем об одном из таких воспитателей. Баба Настя не только сверстникам, но и молодым пример – и по здоровью, и по душевным…
Муки и радости Машкиной тетрадки
Осенняя сессия на носу, а значит, готова и новая студенческая история в нашей постоянной рубрике. Она – для всех, кто учится и давно отучился, но ностальгирует по братству своей альма-матер и тем прекрасным озарениям юности, в которых с ходом времени мы так явственно различаем Божий Промысл о себе и других. Жила-была студенческая тетрадь – потерявшая…
Пиши, Вася, пиши!
Мои университеты: реальные истории об учебе
Лето в разгаре, но тема образования никуда не уходит, ведь с завершением учебного года мы не перестаем чему-то учиться. Чему научило учение? Что с его помощью мы изменили в себе? Что приобрели нравственно, душевно, а может быть, и духовно? В рубрике “Непридуманные истории” читайте были из студенческой и ученической жизни. «Школа – это место, где шлифуют булыжники и губят…
Дар Серафима
Еще одна быль в рубрике “Непридуманные истории” – о том, как вера преображает человека и как с ее приходом естественно начинается новое – смиренное отношение к себе и к людям, принятие болезни и обстоятельств, почитание родителей. Автор Валентина Киденко благодарна Промыслу за встречу, общение, учение и работу с героем истории в 90‑е – 2000‑е годы.…
Таня, Руслан Романович и собака Марта
В новой рубрике “Непридуманные истории” читайте рассказы из жизни из-под пера наших читателей о явленном нам Божьем присутствии в повседневности – о вере и Промысле, о семейном мире, о чуде встреч, о надежде и любви. Рассказы Александра МЕСИТОВА, автора поэтических сборников и члена двух творческих союзов писателей и журналистов России – об этом. Немного об авторе…
Непридуманные истории
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
Непридуманные истории запись закреплена
РУБЛЕВЫЙ ДЕНЬ
Однажды я попал в гости к моему шефу Борису Юрьевичу. У него был юбилей, 60 лет, и он пригласил нас, пятерых сотрудников отдела, к себе домой.
Всё было очень хорошо, весело. Выпили, закусили. Борис Юрьевич повёл нас в кабинет, чтобы показать коллекцию монет (шеф – страстный нумизмат).
Показать полностью. Пока рассматривали монеты, я случайно бросил взгляд на шкаф с книгами и увидел нечто очень странное. Это была колба с жидкостью, в жидкости плавало что-то продолговатое. Я, конечно, спросил у шефа, что это такое.
Борис Юрьевич улыбнулся и сказал:
– А! Сосиска это заспиртованная. Тут особая история.
Сорок лет назад Борис Юрьевич учился в институте, жил в общежитии. Стипендия у него была, как и у всех студентов, небольшая. Кое-какие деньги присылали родители. Сам он по возможности подрабатывал: грузил овощи на овощехранилище («овощегноилище», как он выражался). Но денег, разумеется, было в обрез: надо ведь и гульнуть с друзьями, и «девушку за порцию мороженого в последнем ряду потанцевать». В общем, трудно. Но весело!
И с самого первого курса у Бориса Юрьевича сложилась такая традиция: во что бы то ни стало он сразу после получения стипендии откладывал на последний день перед следующей стипендией один рубль. Чтобы точно хватило, случись что-нибудь непредвиденное. Обычно рубля-то на последний день как раз и не хватало. А занимать Борис Юрьевич не мог – такой уж у него характер. Давать в долг – давал, сколько угодно, а вот брать – ни в какую. У него даже приговорка есть такая: «Кредит – бандит».
Рубль Борис Юрьевич клал под наволочку, в подушку. И в последний день проедал этот рубль в столовке. Это у него называлось «рублёвым днём».
И вот однажды случилось так, что как раз в последний день перед стипендией друг моего будущего шефа (а дело было на четвертом курсе) пригласил его на свадьбу. И не просто пригласил: Борис Юрьевич был свидетелем жениха. Утром молодожёны расписались, а потом, конечно, отметили. Родители молодых выставили кучу разносолов. И спиртного было хоть залейся, а как же? Ведь свадьба!
Часам к трём дня все уже были очень хорошие, и спустя некоторое время Борис Юрьевич направился обратно в общежитие. Брёл он с трудом, потому что съел и выпил очень много. Но когда все-таки пришёл, чтобы прилечь поспать, автоматически нащупал рубль в подушке и подумал: «Как же так? Четыре года в рублёвый день я железно проедаю рубль, а сегодня вдруг не проем? Нет, непорядок. Рублёвый день – святая студенческая традиция».
И вот мой шеф встал, взяв рубль и, качаясь, как шаланда, пошёл в столовку. Там он набрал на рубль как всегда: суп, пюре, сосиски с горошком, пирожное, компот, ещё чего-то. Только копейка сдачи осталась. Почти всё съел, кроме одной сосиски. Не лезет сосиска, и всё! Чувствует Борис Юрьевич, что если он её проглотит, то всё остальное наружу вывалится, включая свадебные разносолы. И рублёвый день пойдёт насмарку. А бросить сосиску нельзя. Это же целая сосиска! За неё мешков двадцать картошки отгрузить на овощехранилище надо. Это Борис Юрьевич, несмотря на хмель, машинально подсчитал: учился-то он на мехмате.
Взял он сосиску и думает, как в тумане: куда её положить-то? В карман? Карман запачкается, да и сосиска изомнётся, испортится. И потом – там уже лежит копейка. Занят карман – нормальная пьяная логика. В руке нести? Глупо как-то… Как гаишник с жезлом.
Тогда Борис Юрьевич взял и засунул сосиску в рот, как сигару, и пошёл обратно в общежитие. Идёт – все на него оглядываются. А он себе думает: «Ну и пусть оглядываются. Моя сосиска – что хочу, то с ней и делаю». В общем, логично.
Тут его остановил милиционер и спрашивает:
– Это у тебя что?
– Фофифка.
– Студент, что ли?
– Фтудент.
– Пьяный?
– Фють-фють.
– Что отмечали?
– Фвадьбу фьюга.
Точно как в фильме «По семейным обстоятельствам». Милиционер и говорит:
– Ну ладно, иди, «фтудент», проспись.
Сорок лет назад милиционеры-то ещё все добрые были.
Пришёл Борис Юрьевич в общежитие, положил сосиску в холодильник на свою полку, лёг в постель и заснул.
Проснулся он утром, залез в холодильник, увидел сосиску и подумал: «Надо её увековечить. В старости буду помнить студенческую жизнь».
Пошёл после получения стипендии к друзьям-медикам, купил у них колбочку со спиртом и увековечил сосиску. А заодно в колбу и копейку положил. И правильно сделал. Теперь, говорит, когда приходят в голову всякие глупые волнительные мысли, вроде: «Ста тысяч на ремонт не хватает» или «Надо машину поменять», – он всегда смотрит на сосиску и думает: «Ерунда это всё, суета сует». И жить сразу становится легче.
«Таких чудес в моей жизни ещё не было» — история про совпадения, которые не назовешь случайными
Приблизительное время чтения: 4 мин.
У меня сегодня весь день ощущение такое, будто бы меня Сам Господь по голове погладил. Такая история со мной приключилась — чудо просто. А началось всё с камня.
Изначально я ведь даже не знал, для чего, невзирая на перевес в багаже, я привёз с Крита плоский красивый камень. Кто из нас не привозил из отпуска камни и ракушки? А вот идея нарисовать на нём задумчивую рыбу с трубкой пришла в голову случайно. Вышло концептуально, я выложил в Инстаграме фотографию того, что получилось, и как-то быстро забыл об этом произведении постотпускного искусства.
И тут вчера вечером пишет мне незнакомый человек: «Вы рыбу на камне ещё продаёте? Могу купить?» Я обрадовался, написал, что все мои камни в наличии, готов привезти ему эту рыбу туда, куда он пожелает. «Вот и славно! — ответил он, — Тогда буду вас ждать с утра в ремесленной пекарне „Пётр и Павел“!»
У меня даже не ёкнуло — пекарня и пекарня, дело хорошее. Сегодня с утра забросил в рюкзак камень, стою в пробке, привычно звоню из машины маме. «А у меня сегодня именины! — говорит мама, — День Натальи сегодня!»
«Вот же, даже не знал!» — говорю. Она отмахивается: «Да ладно тебе, разве ж это важно. Вот я глупая — это да. » И рассказывает, как её обманули очередные интернет-жулики. Печальная такая, расстроенная. Заказала одно, а прислали ну совершенно что-то неподобающее. А теперь ни на письма не отвечают, ни трубку телефона не берут. «И ведь не столько денег жалко, — сокрушается мама, — Сколько просто обидно, что я такая глупая. »
«А сколько денег-то?» — спрашиваю. И мама называет ровно ту сумму, за которую я везу продавать свою эту рыбу на камне. Я вешаю трубку, перевожу ей на карту денежку и пишу: «Это тебе от Петра и Павла к именинам. И Бог с ними, с жуликами. »
Так и доехал до пекарни. Захожу — а там красота. Горячим хлебом пахнет. Пространство на две части стеклянной стеной разделено: по ту сторону, за стеклом, парни хлеб пекут, тесто замешивают, и весь процесс можно наблюдать от начала и до конца, а по эту сторону — кафе, столики, прилавок, картины — всё как мы любим.
Выходит молодой человек. Лет тридцать. Красавец под два метра роста, в белом халате, в колпаке, снимает перчатки, пожимает руку, бережно забирает у меня мой камень: «Спасибо! — говорит, — Подождите только секунду!»
Возвращается за стеклянную стену и деловито начинает в крафтовые пакеты складывать хлеб — ржаной, пшеничный, в семечках таких, в семечках других; круассаны какие-то, пироги с повидлом, пирожные. «Куда. » — говорю, — «Да Вы что! Я ж столько не съем никогда!» — «А я вот для Вас его сегодня испёк! — спокойно пожимает плечами он, — Забирайте, он ещё горячий. »
Весь потрясённый, шурша бумажными мешками, позабыв даже спросить про деньги за камень, иду к машине и думаю только о том, что же теперь со всем этим делать. Кому везти столько хлеба? И тут вспоминаю про именины Натальи. И про свою знакомую Наталью Ярчевскую. Семь детей, праздник — вот кого это точно порадует! Звоню Наталье, говорю: «Спасай, у меня хлеб горячий. » Та смеётся, отвечает, что они только что всей семьёй вернулись из храма и ставят кофе — «Так что приезжай. »
Выруливаю с парковки, и тут-то меня накрывает. Это ж что получается? Рыба на камне и два огромных мешка горячего хлеба из пекарни «Пётр и Павел»? Так просто?
Апостол-рыбак и апостол-камень Пётр, — тот самый камень, на котором Спаситель Церковь Свою возвёл. И чудо умножения хлебов, которое случилось их силами. У меня на глазах. Я ж никогда столько хлебов за раз в своей машине никогда не видел! Гора хлебов, которая сейчас, в праздник, порадует достойных людей. «Это ж чудо! — думаю, — Какое-то невероятное, абсолютно евангельское чудо! Разве ж можно брать за это деньги. »
Звоню в пекарню: «. Вы ж понимаете, — почти кричу в трубку, — Что Вы сейчас сделали? Это фантастика! Я Вас очень прошу, вот никаких денег, хорошо. » — «А я как раз хотел Вам сказать, — спокойным басом отвечает парень, —Я там в один из пакетов конверт положил, там деньги» — «Да ну что Вы, — возражаю я, — Я сейчас же Вам их обратно переведу!» — «Не надо, я Вас прошу! Коли так — просто отдайте тем, кому они действительно нужны. Ну мало ли, может, обманули кого, обидели. Скажите, что это от Петра и Павла. »
Дальше я ехал молча. Ехал и улыбался самой счастливой улыбкой. Потому что таких чудес в моей жизни ещё не было.
Непридуманные истории на домашнем
Почти непридуманные истории для взрослых
© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2019
Всем тем, кто стал героем этой книги, посвящается
Почти непридуманные истории для взрослых
Он приехал к нам в деревню, когда мне исполнилось тринадцать. Мамка напекла пирогов с капустой, отец подарил мне куклу. Большую, пластмассовую, когда ее наклоняешь, она делает «у-а-а-а». Наверное, ездил в областной центр. Я видела такие несколько лет назад, еще просила купить. Но мать сказала, вот четверть закончишь на пятерки – куплю. Я закончила без единой четверки, на «отлично», а мне не купили. И вот через два года я распаковала коробку, а там эта кукла, с большими синими глазами. Но мне ее больше не хочется.
«Как на Раискины именины испекли мы каравай. Вот такой ширины…» Да пойте вы хотя бы «на Танины именины…».
Что за имя мне выбрали, Раиса, тьфу! Он приехал и поселился на самом краю деревни в заброшенном доме. Когда-то там жила древняя бабка. Бабку схоронили уж не помню когда. Помню только, я совсем маленькая была и сладкую кутью на поминках ела. Вещи разворовали. Так и стоял дом без окон и дверей, того гляди развалится. Он вставил окна, двери и зажил там.
Его боялись. Никто не знал, откуда он приехал и зачем. Такую дыру, как наша деревня, еще поискать надо. Кто-то поговаривал, что он наверняка вор-рецидивист, а может, и вообще убивец. Кто его знает? Нашим-то делать нечего, дай только лясы поточить. Деревня маленькая, слухи разносятся в два счета. Не успеешь за ворота выйти, а о тебе уже сказки рассказывают. Его побаивались еще оттого, что водку с мужиками он не пил, по бабам не ходил, сидел дома, дрова рубил, мастерил чего-то в огороде, на речку один ходил и рыбу ловил.
Мы с соседскими детьми иногда за ним подглядывали. Спрячемся в бурьяне и следим за ним. Он выйдет с топором, а у нас аж душа в пятки – идет на убийство. А он – хрясь! – по бревну, и оно – на две половины. Тренируется, говорили мы и разбегались по домам, а вдруг он и взаправду так и человека может? Лето жаркое тогда было. Меня мать на речку послала.
– Иди, – говорит, – хоть белье прополощи, а то совсем по дому не помогаешь, – и сунула мне в руки ведро с простынями.
Еле дотащила его до речки. Речка у нас чистая, прозрачная, с быстрым течением. Я опустила простыню с деревянного мостика, наклонилась и полоскала. Простыня стала тяжелая от воды, и вытащить я ее не могла. Потянула сильно, да не удержалась и плюхнулась в воду. Плавать я умела, но не очень-то хорошо, так себе. Дна не почувствовала. Сначала хваталась за простынь. Нас с нею течением понесло, и я стала захлебываться. Помню только, что кто – то меня за волосы резко дернул. Очнулась на берегу. Меня рвало. Он сидел рядом и выжимал свои брюки.
– Что ж ты, дуреха, в воду прыгнула?
– Я не прыгнула, я упала… за простынею. Где она?
– Простыня белая в цветочек мелкий.
– Простыню рыбаки завтра принесут, – сказал он, надевая на себя мокрые брюки.
Он поднялся и пошел по тропинке наверх, а я, зареванная, понесла ведро с непрополосканным бельем домой. Родители меня ругали, но не так сильно, как если бы я просто потеряла простыню, без ущерба для здоровья.
– Я чуть не утонула, – ревела я, а мать с отцом ругались, кому пришла в голову идея отправить меня одну на речку.
Про своего спасителя я ничего им не рассказала. В тот вечер они долго жалели простыню в цветочек, которую им подарили на свадьбу. С соседскими пацанами я больше не сидела в бурьяне и не следила за Николаем. Так его звали, моего спасителя. Напротив, мне хотелось однажды подойти к нему и сказать спасибо. Я ведь тогда не сказала. Он надел мокрую одежду и ушел. В воскресенье отец с матерью пошли в церковь, а я, сославшись на то, что болит живот, осталась дома.
– Пошли уж, а то последние придем.
Как только они ушли, я надела свое ситцевое платье в мелкие розочки (тетя Валя подарила в прошлом году, на вырост), причесалась и пошла к его дому. Во дворе его не оказалось. Я обогнула дом и спустилась к реке. Он стоял на берегу с удочкой.
– А, нырять пришла… пловчиха…
– Нет. Просто сказать вам спасибо.
– За то, что вы меня выудили.
– Рыбу ловить умеешь?
– Умею, чего ж тут не уметь, – сказала я.
– Так же, как плавать?
– Да ладно вам, у нас течение сильное. В прошлом-то году двое взрослых мужиков потонуло, а вы говорите.
– Мужики небось спьяну утонули. А вот тебя почему плавать не научили?
– А кто учить-то будет?
– Я могу. Тут главное не бояться воды.
Он дал мне в руки удочку, и я поймала щуку. Просто повезло. У нас редко щуку можно поймать, разве что на хорошую наживку, а у него так… ерунда, черви, да и то мелкие. Николай снял рыбу с крючка и сказал:
– Ну что? По щучьему веленью, по моему хотению, вели, чтобы девочка… как тебя зовут-то хоть?
– Чтобы Рая из рая научилась плавать.
Однажды перед дождем я играла в поле. Но потом, услышав гром, помчалась домой. По дороге начался ливень, я вся промокла и промочила тапочки.
– Где тебя носит, Раиска, девка непутевая! Сидела бы дома, уроки учила! – накричал на меня отец, и мать что-то от себя добавила.
Я обиделась и ушла в сарай. Там и переждала короткий проливной дождь. Потом вышла на улицу и нарочно шлепала по всем лужам. Тапки и так на выброс. Незаметно добрела до конца деревни. У Николая двери и окна были закрыты. Спустилась к речке. Никого, течение стало еще сильней. Вода взбаламутилась, унося сорванные ветром ветки и коряги. Я повернулась и пошла домой сушить тапки. На следующий день опять пошла к его дому, дверь и окна снова оказались закрыты. Мальчишки сказали, что следили за ним, он три дня из дому не выходил.
Я постучалась, но он не ответил. Толкнула скрипучую дверь, она оказалась не заперта. Николай лежал на кровати в углу комнаты. На стене над кроватью висели черно-белые фотографии. Среди них больше всего было фотографий женщины с белыми волосами. Артистка, наверное. То она в шляпке, то в больших темных очках, то в купальнике, то в белом платье в черный горох. Такие платья только артистки носят.
– Здрасьте, – сказала я.
Он приоткрыл глаза, но ничего не ответил. Я подошла ближе и машинально потрогала его лоб. Так мне мама всегда делала, когда я вдруг вовремя не вставала в школу. Лоб был горячий. Я вышла из дома и прямиком побежала к тете Шуре, моей крестной.
– Теть Шур, дайте что-нибудь от жара, мамка просит.
– Допился… Говорила я ему, на жаре-то не пей!
Я прибежала обратно домой к Николаю, дала ему таблетку и воды.
– Спасибо, дочка, а теперь иди, мне будет легче.
Он заснул, а я рассматривала на стене артистку. Когда я вырасту, стану похожей на нее. Встав у старого шкафа с почерневшим зеркалом, подняла наверх волосы. Вот так заколю, надену платье в горох и буду как она. Только купальники такие даже в областном центре не продаются. А я сошью.
Мы подружились с Николаем. Тайком от всех я бегала на реку и смотрела, как он ловит рыбу. Только мне больше везло. Когда он давал мне удочку и сам присаживался рядом на корточки, пристально смотря на воду, у меня замирало сердце, и я говорила себе: ну же… ловись, рыбка, большая и маленькая! Потом мы тут же у реки варили уху. Он доставал из рюкзака картофелины и лук, чистил их не торопясь, крошил в котелок и, помешивая, обычно говорил: