никто не придет история одной жестокости читать
Никто не придет история одной жестокости читать
Если вам понравилась книга, вы можете купить ее электронную версию на litres.ru
Евгения и Антон Грановские
Среда, 21 сентября, 14 часов 5 минут
Это была уже пятая ворона. Она уселась на ветку дерева, так же как предыдущие четыре, и устремила свои круглые черные глаза на детей, резвящихся на детской площадке.
Наталья Сергеевна Круглова, воспитательница средней группы, нахмурилась. На ее молодом, чистом лице появилось выражение озабоченности. Она терпеть не могла ворон, считая их птицами нечистыми и злыми.
За деревом Наталье Сергеевне виделось двухэтажное здание детского сада, и она вдруг подумала, что здание это выглядит как-то слишком уж мрачно. И еще — что оно похоже на старинную, обветшавшую, заброшенную помещичью усадьбу. Штукатурка кое-где отвалилась от стен, гладкие колонны возле дверей уже не были гладкими, а были покрыты темной щербиной. Из-за недостатка финансирования косметический ремонт детского сада откладывался уже третий год подряд.
Наталья Сергеевна вздохнула и снова посмотрела на старый клен, росший рядом с игровой площадкой. Ворон на клене прибавилось, теперь их было больше десятка, они торчали на ветках, подобно уродливым черным наростам, и выглядели зловеще. В душе воспитательницы засаднило от неприятного предчувствия. Что-то тут было не так.
Двое мальчишек, не поделив машинку, сцепились.
— Ты жопа! — крикнул один.
— Сам ты жопа! — яростно ответил другой.
— Коля, Егор! — осадила их Наталья Сергеевна. — А ну — не драться! Что это еще такое?
— Наталья Сергеевна, он первый начал!
— Я сказала — прекратите драку! Или хотите, чтобы я вас наказала?
Мальчишки с насупленными лицами отошли друг от друга. Машинка осталась у того, что был выше и сильнее.
Одна из ворон, сидевших на клене, вдруг поднялась в воздух, сделала небольшой круг, а потом резко спикировала вниз, устремившись в гущу играющих детей. Наталья Сергеевна, все это время не упускавшая птиц из виду, среагировала так, как не ожидала от себя — она бросилась к детям, взмахнула рукой, одетой в черную перчатку, и с размаху ударила ладонью по трепещущему, большому вороньему телу.
Птица отлетела в сторону, ударилась об асфальт, но тут же с громким, рассерженным карканьем снова взмыла в воздух. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел понять, а секунду спустя дети испуганно заревели, кто-то закричал, к Наталье Сергеевне подбежала вторая воспитательница, и тут же десяток вороньих тел шумно вспорхнул с ветвей старого клена.
Птицы с громким гневным карканьем закружили над детьми.
— Дети, быстро в группу! — крикнула Наталья Сергеевна.
Она стала метаться по площадке, собирая детей, как овчарка собирает разбежавшихся по лугу овец, и подталкивая их, кричащих, перепуганных, ошеломленных, к зданию детсада, к его железной двери. А от двери на помощь Наталье Сергеевне уже бежал пожилой охранник в черной форме.
— Помогите мне! — крикнула она.
Охранник все понял и без ее крика, он подхватил на руки сразу трех малышей, быстро подбежал к железной двери, опустил их на крыльцо, под защиту железного навеса, вынул из кармана ключ и открыл электронный замок.
Наталья Сергеевна продолжала гнать кричащих детей к двери, одновременно размахивая руками над их головами, чтобы отогнать птиц.
Вдвоем с охранником они втолкнули всех детей внутрь, но тут одна из ворон спикировала на саму Наталью Сергеевну, вцепилась когтями ей в волосы и кожу и принялась бить ее по лицу крыльями.
Вороны, еще немного покружив, вновь уселись на старый клен.
Четверг, 22 сентября, 23 часа 20 минут
Ада Наровчатская, менеджер по продажам, двадцати семи лет от роду, возвращалась домой поздно вечером. В голове ее еще гулял хмель, в сумке позвякивала об телефон бутылка шампанского, которую она стянула с корпоративного праздничного стола.
Она вспоминала ужимки бухгалтера Симакова, его похотливую улыбку, его пальцы — фривольные, наглые, самоуверенные, и ей делалось и приятно, и противно одновременно. Приятно оттого, что бухгалтер Симаков нравился всем девчонкам в отделе и что из всех девчонок он выбрал ее, Аду Наровчатскую, хотя она не была ни самой молодой, ни самой красивой. А неприятно из-за того, что, несмотря на всеобщее женское обожание, весельчак Симаков ей совсем не нравился, и все же она позволила ему кое-что, о чем сейчас немного жалела.
В понедельник в отделе все, конечно же, будут судачить о ней и о Симакове. Что ж, пусть судачат. Раз уж без этого никак. И Симаков будет приставать, вызовет ее в коридор, станет заговорщицки улыбаться, отпускать намеки, а потом, конечно же, напросится проводить ее домой после работы. И что прикажете делать? Соглашаться или нет?
Пускай бухгалтер Симаков и не так хорош, как ей хотелось бы, но лучше Симаков, чем совсем никого.
«Как обидно, — подумала Ада. — И почему в жизни все прекрасное так тесно переплетено с гадким?»
Она свернула с широкой, ярко освещенной улицы в свой переулок. Половина фонарей здесь была перебита, а вторая светила тускло, словно на последнем издыхании. Переулок был пуст и темен. Ада шла мимо темных редких деревьев, мимо огромных мусорных баков, неприятно чернеющих в темноте, — и испытывала беспокойство и тревогу.
И вдруг она остановилась, почувствовав острый и внезапный приступ страха. Ада прижала руку к груди. Сердце билось в груди, как пойманная птица.
«Да что же это? — подумала Ада, озираясь по сторонам. — Чего я так испугалась?»
Страх, охвативший ее, был совершенно иррациональным, так как никакого повода для него не имелось. Не так уж и темно было вокруг. До дома — рукой подать.
— Какие глупости, — тихо пробормотала Ада.
И тут же страх ее улетучился сам собой, сменившись досадой. Ада убрала руку с груди, поправила на плече сумочку и двинулась дальше. И тут из-за мусорного бака вышла бродячая собака. Вышла, повернула голову и посмотрела на Аду.
Ада ускорила шаг, но вдруг заметила, что на асфальтовой дорожке тротуара, преграждая ей путь, стоят еще две собаки. Она пошла медленнее, пытаясь сообразить, как ей обойти бродячих собак. Они ее, конечно, не тронут, но все равно проходить мимо них, в такой опасной близости от их черных морд, было боязно и неприятно.
Решение пришло само собой, и оно было очень простым. Ада сошла с тротуара и двинулась ко двору напрямик, по влажному, мягкому газону, мимо железных коробок гаражей. Каблуки утопали в мягкой земле, поэтому, обойдя собак стороной, Ада попыталась снова выйти на асфальтовую дорожку тротуара, но не тут-то было! Путь ей преградил еще один пес — огромный, лохматый, свирепой наружности.
Пришлось снова отойти к гаражам. Здесь было совсем уж темно.
«Проклятые собаки, — с досадой подумала Ада. — И как они умудряются вырасти такими большими? Где находят себе еду?»
Ада свернула в довольно узкий проход, ведущий между двух гаражей. И вдруг она услышала глухое, низкое рычание — впереди стоял пес. Ада испуганно остановилась. От нового прилива страха хмель окончательно выветрился у нее из головы. Это уже не лезло ни в какие ворота. Неужели собаки преследуют ее?
Ада повернулась и хотела вернуться назад, но путь к отступлению был перекрыт двумя собаками. Собаки зарычали и тут же двинулись на Аду. Обмирая от страха, она резко повернулась, намереваясь отогнать собаку, которая преграждала путь вперед, но вдруг подвернула ногу, споткнулась и с криком упала на землю. Падая, она услышала, как звякнула в сумке разбившаяся бутылка шампанского.
Собаки словно того и ждали. Они набросились на Аду. Самый большой пес с ходу вцепился ей зубами в горло, а другие стали рвать ее тело. Еще один пес остался стоять снаружи, истекая голодной слюной и внимательно глядя по сторонам, чтобы в случае опасности подать своим сородичам сигнал. Он знал, что от этого пиршества перепадет и ему. И не обманулся в своих ожиданиях.
Пятница, 23 сентября, 10 часов 30 минут
Капитан милиции Стас Данилов взглянул на сидевшую перед ним белокурую девушку своими серыми, мерцающими, как мокрый асфальт, глазами, улыбнулся и спросил:
— Как вам чай, Юленька?
Дело происходило в китайском кафе, и с девушкой этой Стас познакомился всего полчаса назад.
— Очень вкусно, — ответила блондинка и отпила еще глоток. — Невероятно вкусно!
— Я знал, что вам понравится. Этот чай собран у подножия Тибета. Он бодрит и придает сил. В том числе и сексуальных. Знаете, Юленька, в тантризме есть такое понятие — духовный экстаз, — продолжил Данилов, обволакивая девушку мягким голосом. — Так вот, это понятие очень тесно связано с практикой тантрического секса. Я вас не смутил?
— Да нет, нисколько. Мы же взрослые люди.
— Разумеется. Знаете, Юленька, глядя на вас, я вспоминаю стихи…
Утром роза раскрыла под ветром бутон,
И запел соловей, в ее прелесть влюблен.
Стас замолчал и вздохнул, как бы вспомнив о чем-то грустном и светлом.
— Это вы написали? — с восторженным придыханием спросила блондинка.
— Да. Из раннего. — Стас устремил взгляд вдаль: — В ту далекую пору я еще не потерял веру в любовь.
— А сейчас? — робко спросила девушка.
Потерял Стас Данилов веру в любовь или нет — так и осталось невыясненным, поскольку в кармане у него зазвонил телефон. Стас быстро достал трубку и прижал ее к уху:
— Данилов, ты сейчас где? — услышал он голос майора-оперативника Толи Волохова.
— Э-э… — Стас покосился на блондинку, которая с благоговейным видом тянула из чашки чай. — Снимаю показания со свидетеля.
— Заканчивай. У нас труп со следами насилия. Запоминай адрес…
Волохов продиктовал — Стас запомнил. После чего сказал:
Убрав телефон, Данилов вздохнул и произнес:
— Простите, Юля, долг зовет. Но мы обязательно продолжим этот разговор.
— Конечно! Я никогда не обманываю женщин.
— А вы точно записали мой телефон?
Он хотел встать, но девушка положила руку на его предплечье, посмотрела ему в глаза и спросила шепотом:
— Стас, скажите: там, куда вы едете, очень опасно?
Стас улыбнулся кончиками губ.
— Юленька, настоящий мужчина не должен думать об опасности. Будьте счастливы!
Он поцеловал блондинке руку, поднялся из-за стола и зашагал к выходу. Девушка проводила его долгим взглядом и прошептала:
— Что тут у нас? — спросил Данилов, подходя к судмедэксперту Лаврененкову и Маше Любимовой, которые стояли у входа в узкий туннель между двумя гаражами и курили. Лаврененков был тощ, сутул и жилист. Лицо его было изрезано ранними морщинами, а под глазами висели мешки — наследие множества вечеров, проведенных им наедине с бутылкой. Одет он был в мешковатое темное пальто и такие же мешковатые брюки. Маша Любимова, светловолосая, темноглазая, с тонким, скуластым лицом, казалась в своем стильном светлом плащике ангелом, спустившимся с небес, чтобы наставить пропойцу Лаврененкова на путь истинный.
— Так что тут у нас? — переспросил Стас.
— Фильм ужасов, — ответил ему Лаврененков сиплым голосом. — Собаки растерзали девушку.
— Тасик, от того, что ты повторяешь мои слова, они не станут более понятными. Машенька, кстати, а почему ты не в отпуске?
— Я с понедельника, — сказала Маша Любимова.
— Семен Иванович, — снова заговорила Маша, — как на ваш взгляд, собак кто-то натравил?
— Да нет, вряд ли. Псы явно были бродячие.
— Почему вы так думаете?
Лаврененков стряхнул с сигареты пепел и произнес с хмурой иронией:
— Потому что девушку не просто растерзали. Ее съели.
— Как съели? — опешил Стас.
— С аппетитом, — сказал Лаврененков. — Даже кости разгрызли. Мне почти нечего отправлять на гистологическое исследование. Ладно, пойду заверю протокол осмотра тела.
Он отшвырнул окурок, повернулся и скрылся между гаражами. Стас кивнул в ту сторону и спросил у Маши:
— Что, все и впрямь так страшно?
Маша затянулась своей коричневой тонкой сигареткой, посмотрела на тротуар, потом — на газон. И сказала:
— Что странно? — уточнил Стас.
— Думаю, перед тем как съесть девушку, псы намеренно загнали ее к гаражам, подальше от фонарей.
— Марусь, это были собаки, а не волки, — сказал Данилов. — Ты перепутала.
— Полоска земли между газоном и тротуаром влажная и мягкая, на ней остались следы. — Маша указала на землю. — Вот, смотрите. Это туфли на тонких каблуках. Такие же, как у жертвы. Вот в этом месте она перелезла через заборчик. Зачем, по-вашему, она это сделала?
— Ну, может, хотела отойти к гаражам и отлить? — предположил Стас.
— До ее дома отсюда метров двести. Думаешь, она бы не дотерпела?
— Может, она просто решила сократить путь? Время позднее, хочется быстрее попасть домой.
— Стас, ты когда-нибудь ходил по газону и мокрой земле в туфлях на высоких каблуках?
— Если бы ходил — так бы не говорил. Что-то заставило ее сойти с освещенного тротуара и пойти к дому мимо гаражей.
— И ты думаешь, что это были собаки?
— Я не думаю, я знаю. На кромке тротуара, в пятнадцати метрах отсюда, есть грязные собачьи следы. Они просто перегородили ей путь и заставили ее сойти с тротуара.
— Если она так испугалась, то почему не повернула назад? Могла бы обойти гаражи и выйти к дому со стороны двора.
— Думаю, путь назад был тоже отрезан. Ей пришлось перелазить через заборчик и идти к гаражам. Это был единственный путь.
Стас покачал головой и сказал:
— Городские псы так не поступают.
— Тогда откуда можешь знать?
К ним снова подошел судмедэксперт Лаврененков.
— Ну, братцы, мне здесь больше делать нечего, — сказал он, стаскивая с рук латексные перчатки. — А вам и подавно. Если, конечно, вы не собираетесь открыть сезон охоты на бродячих собак. — Он сунул руку в карман пальто и достал пачку «Кэмела». Пошерудил внутри и с досадой проговорил: — Черт, сигареты кончились. Маш, дай сигаретку!
— У меня ароматизированные.
Лаврененков швырнул пустую пачку и снятые перчатки прямо на газон, взял у Маши коричневую сигаретку и закурил.
— Красивая была девушка, насколько я могу судить, — сказал он, пуская дым. — Хотя судить мне пришлось по остаткам обглоданного лица и кисти левой руки, на которой, увы, осталось всего два прекрасных пальчика.
— Семен Иваныч, — с упреком проговорила Маша.
— Ох, простите, я забыл, что вы, опера, люди чувствительные.
— Семен Иванович, — обратился к нему Стас, — всегда хотел спросить: почему вы выбрали такую экзотическую профессию?
— Видишь ли, Тасик… — Лаврененков стряхнул с сигареты пепел. — Моя мама была врачом. И я тоже мечтал стал врачом. Но я всегда терпеть не мог пациентов.
— Ну, смотри сам: выглядят они неприятно. Это раз. Вечно чем-то недовольны, на что-то жалуются. Это два. А не дай бог, назначишь им что-то не то, так и помереть могут. Правильно?
— Ну вот, — кивнул Лаврененков. — Хорошенько все это обдумав, я выучился на патологоанатома. А потом перековался в судмедэксперта. Теперь я как бы доктор, но при этом клиенты у меня тихие, претензий никаких не высказывают. И залечить их до смерти я не могу, так как они и так мертвые. Вот и получается, что мои клиенты — идеальные клиенты!
— Да, с этим не поспоришь, — согласился Данилов.
— Думаю, можно убирать останки, — сказал Лаврененков.
Стас повернулся к людям в синих комбинезонах, курившим возле «труповозки».
Люди в комбинезонах пошвыряли окурки, вытащили из машины складную тележку, разложили ее и покатили к телу жертвы. Лаврененков, обожающий держать под контролем погрузку трупов, направился к ним, а Маша и Стас отошли подальше, чтобы не путаться под ногами.
Стас посмотрел на Машу, и худощавое лицо его приняло всегдашнее насмешливое выражение, а серые глаза замерцали обычным лукавым мерцанием.
— Как твой Глеб? — спросил он. — Все еще живет на даче?
— Уже четвертый день?
— Силен, — одобрил Данилов. — Я думал, он через пару дней сбежит.
— Сама знаешь. Глеб Корсак — городской парень, насквозь пропитанный бензиновыми парами. Без кафешек, баров и гула толпы он впадет в депрессию.
— Иногда и городским парням хочется отдохнуть от цивилизации, — возразила Маша.
Стас мотнул головой:
— Только не Корсаку. Спорим, он уже завтра, максимум — послезавтра, прискачет обратно в Москву?
— Ставлю штуку «деревянных»!
Они пожали друг другу руки, закрепляя спор.
— Кстати, наш спор ты уже проиграл, — сказала Маша. — Глеб не вернется в город ни завтра, ни послезавтра, потому что я сама к нему еду. У меня с завтрашнего дня отпуск.
— Вот черт, а я совсем забыл. Наш спор аннулируется. Ты играла нечестно.
— Ничего не аннулируется. Но ты можешь вернуть проигранные деньги шашлыками.
Стас лукаво прищурился:
— Могу расценивать это как приглашение?
— Можешь. Думаю, Глеб не будет против. О, а вот и Толик приехал! Толь, привет!
К ним подошел Толя Волохов, русоволосый богатырь со свирепым лицом, но доброй душой. Поздоровался с Машей, пожал руку Стасу.
— Ты чего такой помятый? — спросил его Стас.
— Не спал всю ночь, — пробасил Волохов. — Возил супругу к целителю-колдуну в Тулу.
Маша понимающе кивнула. Жена Толи Волохова не вставала с постели уже полтора года. Всю зарплату угрюмый, но добрый великан Волохов тратил на лекарства и сиделок.
— Надеешься, что этот шаман поднимет Галю на ноги одной лишь силой взгляда? — насмешливо уточнил Стас.
— Толя, не будь ребенком. Он выдавит из твоего тощего кошелька последнюю мелочь, а потом скажет, что отрицательная ментальная стена слишком крепка или что-нибудь в этом духе. А ты останешься на бобах.
— Ты не можешь этого знать наверняка, — пробасил Волохов.
— Да брось ты. С таким же успехом я сам могу полечить твою Галю.
Толя Волохов нахмурился, но звонок телефона, запиликавший в кармане у Стаса, не дал ему высказаться. Стас быстро приложил трубку к уху:
— Слушаю! — Он сделал круглые глаза и прошептал одними губами, глядя на Машу: «Старик!»
Затем нахмурился и четко произнес:
— Да, товарищ полковник… Да, Маша и Толя рядом… Да, уже погрузили… Да, я все понял, сейчас же выезжаем!
Он выключил связь, убрал телефон в карман куртки и сказал:
— Ну, ребятки, аврал! Машунь, плакал твой отпуск и мои шашлыки заодно!
— Ограбили квартиру сенатора Антипина. Шеф поднимает всех.
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр
Добро пожаловать в первую группу, посвященная Кэти Гласс и Тони Магуайр, которые написали в своих книгах душераздирающие реальные истории.
Кэти Гласс: «Будь моей мамой. Искалеченное детство».
Тони Магуайр: «Только не говори маме. История одного предательства», «Когда вернется папа. История одного предательства», «Я буду тебе вместо папы. История одного обмана», «Никто не придёт. История одной жестокости»
Книги можете скачать в документах группах.
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
Отрывок из книги Кэти Гласс «Ты меня полюбишь?»:
«Мы вошли в ее комнату и сели рядышком на кровать. Мы часто садились так, когда нужно было поговорить. Я взяла девочку за руку и пожала ее. Люси смотрела на меня так растерянно, что я сразу вспомнила первый день, когда она только появилась в нашем доме, смущенная и страшно напуганная.
Показать полностью. — Люси, я уже давно поняла, что тебе хорошо с нами, что ты любишь нас так же, как мы тебя. Ты не раз спрашивала, можно ли тебе остаться, но мне приходилось отвечать, что Стиви ищет тебе постоянную семью — подходящую в этническом отношении. Люси нахмурилась. — Знаю, знаю, дорогая. Я думала так же, как ты. Я считала, что ты должна остаться. Ты здесь счастлива, мы стали твоей семьей. Когда мы вернулись из отпуска, я спросила у Джилл, можно ли мне подать прошение, и она одобрила. Но сказала, чтобы я ничего не говорила ни тебе, ни Адриану, ни Поле, пока она не поговорит со Стиви. Она не хотела вас расстраивать. И это было правильно, потому что Стиви упрямо искала тебе другую семью. Люси еще больше нахмурилась. — Но потом кое-что произошло, и социальная служба изменила решение. Твоя мама сказала в суде, что ей не нравится, что тебе приходится постоянно переезжать. Ей не нравилось, что социальная служба так долго ищет тебе семью. А потом у тебя сменился социальный работник. И Лили с радостью одобрила мою просьбу. Она все расскажет тебе, когда приедет. Ей обязательно нужно поговорить с тобой лично. Она будет спрашивать, хочешь ли ты остаться. — Конечно, хочу! — воскликнула Люси. — Господи, я остаюсь! Я обязательно встречусь с ней! Я ей все скажу! Все-все! Испуганное, хмурое выражение сменилось широкой улыбкой от уха до уха. — Это правда? Я не верю! Я так рада! — Потом она снова нахмурилась: — Но они не передумают? Я не вынесу, если они передумают! — Нет. Хотя решение должна одобрить комиссия, тебе не нужно волноваться. — Кэти! — зарыдала Люси, окончательно поняв, что остается навсегда. — Я больше не боюсь! Спасибо тебе! Я так вас всех люблю! Люси крепко вцепилась в меня и прижалась к моей груди. Я осторожно гладила девочку по голове. — Теперь я буду нормальной, — твердила она. — Как все другие дети в школе! Я смогу приглашать друзей домой — ведь у меня теперь есть своя семья! Порой самые простые слова открывают тебе глаза на то, чего ты раньше не сознавал. Услышав, что сказала Люси, я поняла, как сильно она мечтала о том, что большинство детей воспринимают как должное. Она мечтала иметь семью!»
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
В этом году благодаря благотворительному фонду «Арифметике добра» и издательству «Эксмо» вышла в свет вторая книга Кэти Гласс на русском языке. Ищите книгу на полках книжных магазинов.
Аннотация к книге «Ты меня полюбишь? История моей приемной дочери Люси»
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
Я сейчас читаю. | Отзывы о книгах
09.03.16
00:00
ставропольский край. г. Невинномысск
Кэти Гласс «Будь моей мамой. Искалеченное детство»
Показать полностью.
Сегодня дочитала последние страницы этой животрепещущий книги.книга трогает до глубины души.
Не много о сюжете:
Хочу начать с того, что книга полностью на реальных событиях, и именно этот факт пугает больше всего!
Повествование книги ведется от первого лица патронажного воспитателя (или иными словами временного опекуна) Кэти Гласс. Своим делом она занималась много лет, и, казалось бы, ее трудно было уже чем то удивить, но она ошибалась.
На плечи Кэти сваливается Проблемный ребенок (да да, с большой буквы Проблемный) Джоди, восьмилетняя девочка, соображающая на уровне 4-х летнего ребенка, с непомерной полнотой, отвратительными манерами, деспотичным и вызывающим поведением, способная лишь требовать, крушить все на своем пути и причинять боль как окружающим, так и самой себе. От Джоди за 4 месяца отказались уже 5 попечителей!!
Но, Кэти, с высоты своего многолетнего опыта с усердием берется за дело, а со временем понимает, что этот случай не под силу исцелить только любовью, заботой и дисциплиной.. Девочке требуется помощь специалиста, и чем скорее. тем лучше.
Все потому что Джоди, необычный ребенок, ее родители потрудились разрушить не только ее психику, ВСЮ ее жизнь, не говоря уже об элементарных понятиях добра и зла, эти границы просто не существовали для нее.
В общем и целом, хочу сказать, что в жизни таких случаев, как не прискорбно, множество, и лишь единицы всплывают на поверхность и доходит до суда. И еще меньше детей, подвергшимся насилию со стороны родителей, находят в себе силы, чтобы стать нормальным человеком, способным жить в социуме. Как ни странно, но все познается в сравнении, и когда слышишь о бытовом насилии (избиении или запугивании) родителей, выходит, что это еще не самое страшное, что может сотворить со своим ребенком родитель. Зло не искоренить, но попытаться стоит!!
Конечно не могу сказать что книги читается на первых парах, т.к сложно осознавать все деяния этих людей.
Очень хочется, чтобы люди читали подобные книги, и делали правильные выводы, о том, как НИ КОГДА, НИ ЗА ЧТО, НЕЛЬЗЯ поступать с ребенком!!
Реальные Истории | Кэти Гласс | Тони Магуайр запись закреплена
Я сейчас читаю. | Отзывы о книгах
Самара 22:31
Кэти Гласс. «Будь моей мамой. Искалеченное детство».
Это самая страшная история, которую я прочитала за последние лет, наверное, пять. И самое жуткое, что основана она на реальных событиях. Скажу сразу – книга не для слабонервных, а потому рекомендовать к прочтению не буду. Но поделиться мнением хочется.
Показать полностью.
Автор книги – профессиональный опекун. Она берет на попечительство детей, у которых нет ни дома, ни семьи. Которым угрожает детский приют. Большинство из них она успешно вырастила, не отказываясь от своей работы даже тогда, когда у нее появились собственные дети. На начало событий одна приемная дочь автора все еще живет в ее семье. И тут Кэти поступает необычное предложение. Нет, предложение обычное – взять на попечительство ребенка восьми лет, девочку. Необычно то, что это единственный ребенок, который за два месяца сменил 5 семей! И у представителей опеки уже опускаются руки. И как к спасительной соломинке они обращаются к Кэти: «Если ты не сможешь с ней справиться, не сможет никто».
Поведение девочки после приезда в дом ужасает. Ребенок не воспринимает запреты и ласку, с ненавистью относится к окружающим, практически не идет на контакт, беспрестанно пакостит. Кэти и ее дети терпеливо пытаются достучаться до нового члена семьи, но безуспешно. И у автора уже начинают опускаться руки. А затем, внимательно наблюдая за ребенком, она начинает понимать причину такого странного поведения Джоди. И чем больше подробностей раскрывается, тем страшнее ей становится…
По мере прочтения я чувствовала, как у меня дыбом встают волосы, а руки бессильно сжимаются в кулаки, а губы бессвязно шепчут проклятия. Проклятия всем, кто позволял себе так обращаться с маленьким ребенком, тем, кто видел что-то, подозревал, но молчал до тех пор, пока это не коснулось его собственных детей. И ком в горле стоит от того, что детство ребенка самым извращенным и ужасным образом убили те люди, которые природой были предназначены его оберегать и защищать. Собственные родители.
И все же на фоне этой грязи и мерзости вызывают восхищение другие люди. Кэти, ее дети, ее коллеги, которые пытаются всеми силами помочь малышке вернуться в детство. Сколько терпения и безграничного понимания, безусловной любви у автора к этой несносной девчонке, которая старается причинить всем вокруг как можно больше боли и зла. Но, к сожалению, не все болезни и потери можно вылечить только любовью и пониманием…
Такие книги нужны. Нужны, чтобы мы помнили о том, как беззащитны малыши в этом взрослом мире. Чтобы не оставались равнодушными, когда ребенок, пусть даже чужой, просит о помощи. Пусть даже не словами, а взглядом, поступками, безмолвными жестами. Чтобы не проходили мимо.
Спасибо автору за ее самоотверженность и за ее труд. Спасибо за то, что нашла в себе силы описать эту историю.