новые истории про винни пуха возвращение в зачарованный лес
Новые истории про винни пуха возвращение в зачарованный лес
Новые истории про Винни-Пуха
Возвращение в Зачарованный Лес
Вы подарили нам Кристофера Робина и Винни-Пуха, тенистый Зачарованный Леси бурливые ручьи, и целый мир улыбнулся вместе с Вами и принял приглашение окунуться в мечты и фантазии. Я лишь попробовал дописать страницу за страницей, дорисовать линию за линией и продолжить Ваши мечты, ставшие и моими мечтами
Пух и Пятачок, Кристофер Робин и Иа-Иа в последний раз появлялись в Лесу — о, неужели правда! — восемьдесят лет назад. Но у фантазии свои причуды, и эти восемьдесят лет вдруг превратились в один день.
И вот уже Пух сидит рядышком и, недоверчиво поглядывая на меня, спрашивает:
— Восемьдесят — это, конечно, очень много, но может, ты перепутал, и прошло не восемьдесят лет, а восемьдесят недель, или восемьдесят дней, или всего лишь восемьдесят минут?
— Давайте считать, что прошло всего восемьдесят секунд. Тогда получится, что мы и вовсе не расставались.
— Я однажды пробовал досчитать до восьмидесяти, — вздыхает Пятачок, — но когда добрался до тридцати семи, числа начали разбегаться во все стороны, особенно быстро удирали шестерки и девятки.
— Да, они всегда норовят удрать, — вздыхает Пух.
— А вы правда собираетесь написать для нас новые приключения? — спрашивает Кристофер Робин. — Видите ли, нам, в обгцем-то, нравятся старые.
— Ну, лично мне не очень нравится та история со Слонопотамом, — испуганно вздрагивает Пятачок.
— А в этих приключениях можно будет подкрепиться? — интересуется Пух, который за восемьдесят лет, пожалуй, чуть-чуть потолстел.
— Он напишет ерунду, — ворчит Иа-Иа. — Хм, вот в чем дело… Что он знает об ослах?
Конечно, Иа-Иа прав, потому что об ослах я ничего не знаю, могу только придумать. Но ведь придумка может получиться забавной. И если у меня выйдет что-нибудь толковое, то я сам себе в награду куплю шоколадное пирожное, ну, то, у которого только с одной стороны шоколад, специально, чтобы пальцы не становились липкими и не оставляли сладких отпечатков на бумаге. Ну, а если ничего путного не выйдет… обойдусь без пирожного.
— Ладно, мы согласны, — решает Кристофер Робин. — Мы поможем вам сочинять.
Пух кивает, Пятачок улыбается, а Иа-Иа бормочет:
— Не то чтобы, но вероятно… Никто еще не пробовал…
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой возвращается Кристофер Робин
С чего все началось? Этого никто не знает. Однажды по Лесу пронесся самый обычный Лесной Лепет — зашумел ветер в деревьях, закаркали вороны, весело забурлила вода в ручьях. Тогда-то и возник Невероятно Радостный Слух: Кристофер Робин вернулся!
Сова сказала, что услышала это от Кролика, а Кролик сказал, что услышал это от Пятачка, а Пятачок сказал, что он только передал Слух. И тогда Кенге пришла в голову Мысль: почему бы не спросить Винни-Пуха? Это была Очень Правильная Мысль, которая может прийти только вот в такое солнечное утро. И Пятачок побежал к Пуху. Когда появился Пятачок, Пух встревожено пересчитывал свои горшки с медом.
— Разве не странно? — сказал Пух и потер лапой нос. — Я хочу, чтобы они стояли и не двигались. А они, едва заметят, что я на них не смотрю, сразу перебегают с места на место. Только что их было одиннадцать, а теперь — только десять. Разве это не странно, Пятачок?
— Очень даже странно, — согласился Пятачок. — Если их, конечно, десять. А если их не десять, то их не десять.
Это было не совсем то, что он собирался сказать, но Пух все еще был занят подсчетом, передвигая горшки с одного края стола на другой, а потом обратно.
— Ну дела! — сказал Пух. — Если бы Кристофер Робин был здесь, он бы помог. Он умеет считать. Он даже знает «Ждыдва» и «Юпять». Я-то с ними так и не познакомился, но эти ребята здорово считают! Тогда моих горшков стало бы гораздо больше.
— Видишь ли, Пух… — начал Пятачок, и кончик его носа порозовел от волнения.
— Н-да, нелегко считать горшки, когда они все время передвигаются. Вот снежинки и звезды тоже не сосчитаешь: снежинки все время летят, а звезды то загораются, то гаснут…
— Видишь ли, Пух… — Розовый нос Пятачка покраснел.
— Я сочинил об этом ворчалку. Хочешь послушать, Пятачок?
Пятачок хотел сказать, что ворчалка — это прекрасно, а ворчалки, шумелки и кричалки Пуха ^ просто лучшие ворчалки, шумелки и кричалки на свете, но сначала нужно было выполнить поручение и поведать о Слухе. Потом Пятачок подумал, что хорошо бы назвать Слух Великой Вестью, а самому стать Великим Вестником. Но он вспомнил кричалку, которую Пух сочинил о нем, Пятачке. В той кричалке было целых семь строф — это была самая длинная кричалка из всех кричалок, и все эти семь строф были о Пятачке. В общем, поросенок сказал:
— Ох, да, Пух, с удовольствием.
Винни-Пух немного разволновался, потому что ворчалка была очень хорошая, очень-очень хорошая, но пока она никому не прочитана — это не Настоящая Ворчалка. А еще Пух очень надеялся, что, когда ворчалка станет Настоящей, горшков с медом прибавится, а мед — это здорово, меду в доме Винни-Пуха всегда рады.
Вот какую ворчалку Пух проворчал Пятачку в тот самый день, который казался совсем обыкновенным, но, как выяснилось, был очень даже особенным:
Новые истории про винни пуха возвращение в зачарованный лес
Вы подарили нам Кристофера Робина и Винни-Пуха, тенистый Зачарованный Леси бурливые ручьи, и целый мир улыбнулся вместе с Вами и принял приглашение окунуться в мечты и фантазии. Я лишь попробовал дописать страницу за страницей, дорисовать линию за линией и продолжить Ваши мечты, ставшие и моими мечтами
ВСТУПЛЕНИЕ
Пух и Пятачок, Кристофер Робин и Иа-Иа в последний раз появлялись в Лесу — о, неужели правда! — восемьдесят лет назад. Но у фантазии свои причуды, и эти восемьдесят лет вдруг превратились в один день.
И вот уже Пух сидит рядышком и, недоверчиво поглядывая на меня, спрашивает:
— Восемьдесят — это, конечно, очень много, но может, ты перепутал, и прошло не восемьдесят лет, а восемьдесят недель, или восемьдесят дней, или всего лишь восемьдесят минут?
— Давайте считать, что прошло всего восемьдесят секунд. Тогда получится, что мы и вовсе не расставались.
— Я однажды пробовал досчитать до восьмидесяти, — вздыхает Пятачок, — но когда добрался до тридцати семи, числа начали разбегаться во все стороны, особенно быстро удирали шестерки и девятки.
— Да, они всегда норовят удрать, — вздыхает Пух.
— А вы правда собираетесь написать для нас новые приключения? — спрашивает Кристофер Робин. — Видите ли, нам, в обгцем-то, нравятся старые.
— Ну, лично мне не очень нравится та история со Слонопотамом, — испуганно вздрагивает Пятачок.
— А в этих приключениях можно будет подкрепиться? — интересуется Пух, который за восемьдесят лет, пожалуй, чуть-чуть потолстел.
— Он напишет ерунду, — ворчит Иа-Иа. — Хм, вот в чем дело… Что он знает об ослах?
Конечно, Иа-Иа прав, потому что об ослах я ничего не знаю, могу только придумать. Но ведь придумка может получиться забавной. И если у меня выйдет что-нибудь толковое, то я сам себе в награду куплю шоколадное пирожное, ну, то, у которого только с одной стороны шоколад, специально, чтобы пальцы не становились липкими и не оставляли сладких отпечатков на бумаге. Ну, а если ничего путного не выйдет… обойдусь без пирожного.
— Ладно, мы согласны, — решает Кристофер Робин. — Мы поможем вам сочинять.
Пух кивает, Пятачок улыбается, а Иа-Иа бормочет:
— Не то чтобы, но вероятно… Никто еще не пробовал…
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой возвращается Кристофер Робин
С чего все началось? Этого никто не знает. Однажды по Лесу пронесся самый обычный Лесной Лепет — зашумел ветер в деревьях, закаркали вороны, весело забурлила вода в ручьях. Тогда-то и возник Невероятно Радостный Слух: Кристофер Робин вернулся!
Сова сказала, что услышала это от Кролика, а Кролик сказал, что услышал это от Пятачка, а Пятачок сказал, что он только передал Слух. И тогда Кенге пришла в голову Мысль: почему бы не спросить Винни-Пуха? Это была Очень Правильная Мысль, которая может прийти только вот в такое солнечное утро. И Пятачок побежал к Пуху. Когда появился Пятачок, Пух встревожено пересчитывал свои горшки с медом.
— Разве не странно? — сказал Пух и потер лапой нос. — Я хочу, чтобы они стояли и не двигались. А они, едва заметят, что я на них не смотрю, сразу перебегают с места на место. Только что их было одиннадцать, а теперь — только десять. Разве это не странно, Пятачок?
— Очень даже странно, — согласился Пятачок. — Если их, конечно, десять. А если их не десять, то их не десять.
Это было не совсем то, что он собирался сказать, но Пух все еще был занят подсчетом, передвигая горшки с одного края стола на другой, а потом обратно.
— Ну дела! — сказал Пух. — Если бы Кристофер Робин был здесь, он бы помог. Он умеет считать. Он даже знает «Ждыдва» и «Юпять». Я-то с ними так и не познакомился, но эти ребята здорово считают! Тогда моих горшков стало бы гораздо больше.
— Видишь ли, Пух… — начал Пятачок, и кончик его носа порозовел от волнения.
— Н-да, нелегко считать горшки, когда они все время передвигаются. Вот снежинки и звезды тоже не сосчитаешь: снежинки все время летят, а звезды то загораются, то гаснут…
— Видишь ли, Пух… — Розовый нос Пятачка покраснел.
— Я сочинил об этом ворчалку. Хочешь послушать, Пятачок?
Пятачок хотел сказать, что ворчалка — это прекрасно, а ворчалки, шумелки и кричалки Пуха ^ просто лучшие ворчалки, шумелки и кричалки на свете, но сначала нужно было выполнить поручение и поведать о Слухе. Потом Пятачок подумал, что хорошо бы назвать Слух Великой Вестью, а самому стать Великим Вестником. Но он вспомнил кричалку, которую Пух сочинил о нем, Пятачке. В той кричалке было целых семь строф — это была самая длинная кричалка из всех кричалок, и все эти семь строф были о Пятачке. В общем, поросенок сказал:
— Ох, да, Пух, с удовольствием.
Винни-Пух немного разволновался, потому что ворчалка была очень хорошая, очень-очень хорошая, но пока она никому не прочитана — это не Настоящая Ворчалка. А еще Пух очень надеялся, что, когда ворчалка станет Настоящей, горшков с медом прибавится, а мед — это здорово, меду в доме Винни-Пуха всегда рады.
Вот какую ворчалку Пух проворчал Пятачку в тот самый день, который казался совсем обыкновенным, но, как выяснилось, был очень даже особенным:
Новые истории про Винни-Пуха. Возвращение в Зачарованный Лес
Дэвид Бенедиктус
Медвежонок Винни-Пух, Пятачок, Кролик, Кенга — в общем, Все-Все-Все и повзрослевший Кристофер Робин снова встречаются в Зачарованном Лесу! Вы узнаете, как Пятачок стал настоящим героем, как Кролик проводил перепись обитателей леса, а Винни-Пух искал пропавших пчел, как из обмелевшей реки появился Некто и… много-много других забавных историй.
Вот так и с нами, со мной и моей дочкой. Закончили читать истории о Винни-Пухе Милна, загрустили. Маша так не хотела расставаться с полюбившимися героями, да и я, признаться, как-то даже ощущала странную грусть по героям детской книжки. И нам очень хотелось встретить их снова, т.е. делать так, чтобы нам снова было хорошо. И вот стоит на полочке книга-продолжение, но как же все-таки настораживает это продолжение от другого автора. Все эти сиквелы и приквелы в голливудском кино и мультфильмах напрочь отбивают охоту искать что-то подобное в литературе, как впрочем и всевозможные фанфики.
И в то же время, как же приятно было осознать, что в данном случае совершенно не стоило о подобном беспокоиться, потому как книга Бенедиктуса прекрасна! Замечательный язык, совершенно родные, узнаваемые персонажи. Несомненно, спасибо и переводчикам. Сохранился стиль книги, переведенной Заходером. Вероятно, знаменитые «кричалки» Пуха все же стилизованы чуть иначе, но мне, как человеку, не посвященному глубоко в поэтические миры, это было незаметно. А уж радость дочки и не передать.
Герои книги стали чуть взрослее. Оно и понятно, ведь сам Кристофер Робин в этом повествовании возвращается в Зачарованный Лес после первого года обучения в школе. Он стал старше, много нового узнал, стал более ответственным и, что удивительно, более понимающим и заботливым по отношению к своим маленьким друзьям. И всю эту книгу этот общий «прогресс» заметен. И что особенно приятно, что происходит это взросление мира Пуха как-то очень органично, едва заметно для ребенка, ведь приключения героев так и остались интересными, смешными, порой какими-то неуклюжими и всегда забавными.
Появляется новый полноценный герой книги, чью тайну я не стану тут раскрывать. Друзья Кристофера осваивают с ним новые игры, ищут воду, пытаются открыть Академию, проводят будни и праздники. И конец у этой истории тоже будет, но, что удивительно, этот конец не будет наводить мысли о разлуке, он будет светлым и полным надежды.
Если вы еще сомневаетесь, стоит ли прочитать с ребенком продолжение похождений Винни, то, может быть, этот философский совет от Кролика наведет вас на мысль о правильном решении.
Новые истории про винни пуха возвращение в зачарованный лес
Новые истории про Винни-Пуха
Возвращение в Зачарованный Лес
Вы подарили нам Кристофера Робина и Винни-Пуха, тенистый Зачарованный Леси бурливые ручьи, и целый мир улыбнулся вместе с Вами и принял приглашение окунуться в мечты и фантазии. Я лишь попробовал дописать страницу за страницей, дорисовать линию за линией и продолжить Ваши мечты, ставшие и моими мечтами
Пух и Пятачок, Кристофер Робин и Иа-Иа в последний раз появлялись в Лесу — о, неужели правда! — восемьдесят лет назад. Но у фантазии свои причуды, и эти восемьдесят лет вдруг превратились в один день.
И вот уже Пух сидит рядышком и, недоверчиво поглядывая на меня, спрашивает:
— Восемьдесят — это, конечно, очень много, но может, ты перепутал, и прошло не восемьдесят лет, а восемьдесят недель, или восемьдесят дней, или всего лишь восемьдесят минут?
— Давайте считать, что прошло всего восемьдесят секунд. Тогда получится, что мы и вовсе не расставались.
— Я однажды пробовал досчитать до восьмидесяти, — вздыхает Пятачок, — но когда добрался до тридцати семи, числа начали разбегаться во все стороны, особенно быстро удирали шестерки и девятки.
— Да, они всегда норовят удрать, — вздыхает Пух.
— А вы правда собираетесь написать для нас новые приключения? — спрашивает Кристофер Робин. — Видите ли, нам, в обгцем-то, нравятся старые.
— Ну, лично мне не очень нравится та история со Слонопотамом, — испуганно вздрагивает Пятачок.
— А в этих приключениях можно будет подкрепиться? — интересуется Пух, который за восемьдесят лет, пожалуй, чуть-чуть потолстел.
— Он напишет ерунду, — ворчит Иа-Иа. — Хм, вот в чем дело… Что он знает об ослах?
Конечно, Иа-Иа прав, потому что об ослах я ничего не знаю, могу только придумать. Но ведь придумка может получиться забавной. И если у меня выйдет что-нибудь толковое, то я сам себе в награду куплю шоколадное пирожное, ну, то, у которого только с одной стороны шоколад, специально, чтобы пальцы не становились липкими и не оставляли сладких отпечатков на бумаге. Ну, а если ничего путного не выйдет… обойдусь без пирожного.
— Ладно, мы согласны, — решает Кристофер Робин. — Мы поможем вам сочинять.
Пух кивает, Пятачок улыбается, а Иа-Иа бормочет:
— Не то чтобы, но вероятно… Никто еще не пробовал…
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой возвращается Кристофер Робин
С чего все началось? Этого никто не знает. Однажды по Лесу пронесся самый обычный Лесной Лепет — зашумел ветер в деревьях, закаркали вороны, весело забурлила вода в ручьях. Тогда-то и возник Невероятно Радостный Слух: Кристофер Робин вернулся!
Сова сказала, что услышала это от Кролика, а Кролик сказал, что услышал это от Пятачка, а Пятачок сказал, что он только передал Слух. И тогда Кенге пришла в голову Мысль: почему бы не спросить Винни-Пуха? Это была Очень Правильная Мысль, которая может прийти только вот в такое солнечное утро. И Пятачок побежал к Пуху. Когда появился Пятачок, Пух встревожено пересчитывал свои горшки с медом.
— Разве не странно? — сказал Пух и потер лапой нос. — Я хочу, чтобы они стояли и не двигались. А они, едва заметят, что я на них не смотрю, сразу перебегают с места на место. Только что их было одиннадцать, а теперь — только десять. Разве это не странно, Пятачок?
— Очень даже странно, — согласился Пятачок. — Если их, конечно, десять. А если их не десять, то их не десять.
Это было не совсем то, что он собирался сказать, но Пух все еще был занят подсчетом, передвигая горшки с одного края стола на другой, а потом обратно.
— Ну дела! — сказал Пух. — Если бы Кристофер Робин был здесь, он бы помог. Он умеет считать. Он даже знает «Ждыдва» и «Юпять». Я-то с ними так и не познакомился, но эти ребята здорово считают! Тогда моих горшков стало бы гораздо больше.
— Видишь ли, Пух… — начал Пятачок, и кончик его носа порозовел от волнения.
— Н-да, нелегко считать горшки, когда они все время передвигаются. Вот снежинки и звезды тоже не сосчитаешь: снежинки все время летят, а звезды то загораются, то гаснут…
— Видишь ли, Пух… — Розовый нос Пятачка покраснел.
— Я сочинил об этом ворчалку. Хочешь послушать, Пятачок?
Пятачок хотел сказать, что ворчалка — это прекрасно, а ворчалки, шумелки и кричалки Пуха ^ просто лучшие ворчалки, шумелки и кричалки на свете, но сначала нужно было выполнить поручение и поведать о Слухе. Потом Пятачок подумал, что хорошо бы назвать Слух Великой Вестью, а самому стать Великим Вестником. Но он вспомнил кричалку, которую Пух сочинил о нем, Пятачке. В той кричалке было целых семь строф — это была самая длинная кричалка из всех кричалок, и все эти семь строф были о Пятачке. В общем, поросенок сказал:
— Ох, да, Пух, с удовольствием.
Винни-Пух немного разволновался, потому что ворчалка была очень хорошая, очень-очень хорошая, но пока она никому не прочитана — это не Настоящая Ворчалка. А еще Пух очень надеялся, что, когда ворчалка станет Настоящей, горшков с медом прибавится, а мед — это здорово, меду в доме Винни-Пуха всегда рады.
Вот какую ворчалку Пух проворчал Пятачку в тот самый день, который казался совсем обыкновенным, но, как выяснилось, был очень даже особенным:
Новые истории про винни пуха возвращение в зачарованный лес
Новые истории про Винни-Пуха
Возвращение в Зачарованный Лес
Вы подарили нам Кристофера Робина и Винни-Пуха, тенистый Зачарованный Леси бурливые ручьи, и целый мир улыбнулся вместе с Вами и принял приглашение окунуться в мечты и фантазии. Я лишь попробовал дописать страницу за страницей, дорисовать линию за линией и продолжить Ваши мечты, ставшие и моими мечтами
Пух и Пятачок, Кристофер Робин и Иа-Иа в последний раз появлялись в Лесу — о, неужели правда! — восемьдесят лет назад. Но у фантазии свои причуды, и эти восемьдесят лет вдруг превратились в один день.
И вот уже Пух сидит рядышком и, недоверчиво поглядывая на меня, спрашивает:
— Восемьдесят — это, конечно, очень много, но может, ты перепутал, и прошло не восемьдесят лет, а восемьдесят недель, или восемьдесят дней, или всего лишь восемьдесят минут?
— Давайте считать, что прошло всего восемьдесят секунд. Тогда получится, что мы и вовсе не расставались.
— Я однажды пробовал досчитать до восьмидесяти, — вздыхает Пятачок, — но когда добрался до тридцати семи, числа начали разбегаться во все стороны, особенно быстро удирали шестерки и девятки.
— Да, они всегда норовят удрать, — вздыхает Пух.
— А вы правда собираетесь написать для нас новые приключения? — спрашивает Кристофер Робин. — Видите ли, нам, в обгцем-то, нравятся старые.
— Ну, лично мне не очень нравится та история со Слонопотамом, — испуганно вздрагивает Пятачок.
— А в этих приключениях можно будет подкрепиться? — интересуется Пух, который за восемьдесят лет, пожалуй, чуть-чуть потолстел.
— Он напишет ерунду, — ворчит Иа-Иа. — Хм, вот в чем дело… Что он знает об ослах?
Конечно, Иа-Иа прав, потому что об ослах я ничего не знаю, могу только придумать. Но ведь придумка может получиться забавной. И если у меня выйдет что-нибудь толковое, то я сам себе в награду куплю шоколадное пирожное, ну, то, у которого только с одной стороны шоколад, специально, чтобы пальцы не становились липкими и не оставляли сладких отпечатков на бумаге. Ну, а если ничего путного не выйдет… обойдусь без пирожного.
— Ладно, мы согласны, — решает Кристофер Робин. — Мы поможем вам сочинять.
Пух кивает, Пятачок улыбается, а Иа-Иа бормочет:
— Не то чтобы, но вероятно… Никто еще не пробовал…
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой возвращается Кристофер Робин
С чего все началось? Этого никто не знает. Однажды по Лесу пронесся самый обычный Лесной Лепет — зашумел ветер в деревьях, закаркали вороны, весело забурлила вода в ручьях. Тогда-то и возник Невероятно Радостный Слух: Кристофер Робин вернулся!
Сова сказала, что услышала это от Кролика, а Кролик сказал, что услышал это от Пятачка, а Пятачок сказал, что он только передал Слух. И тогда Кенге пришла в голову Мысль: почему бы не спросить Винни-Пуха? Это была Очень Правильная Мысль, которая может прийти только вот в такое солнечное утро. И Пятачок побежал к Пуху. Когда появился Пятачок, Пух встревожено пересчитывал свои горшки с медом.
— Разве не странно? — сказал Пух и потер лапой нос. — Я хочу, чтобы они стояли и не двигались. А они, едва заметят, что я на них не смотрю, сразу перебегают с места на место. Только что их было одиннадцать, а теперь — только десять. Разве это не странно, Пятачок?
— Очень даже странно, — согласился Пятачок. — Если их, конечно, десять. А если их не десять, то их не десять.
Это было не совсем то, что он собирался сказать, но Пух все еще был занят подсчетом, передвигая горшки с одного края стола на другой, а потом обратно.
— Ну дела! — сказал Пух. — Если бы Кристофер Робин был здесь, он бы помог. Он умеет считать. Он даже знает «Ждыдва» и «Юпять». Я-то с ними так и не познакомился, но эти ребята здорово считают! Тогда моих горшков стало бы гораздо больше.
— Видишь ли, Пух… — начал Пятачок, и кончик его носа порозовел от волнения.
— Н-да, нелегко считать горшки, когда они все время передвигаются. Вот снежинки и звезды тоже не сосчитаешь: снежинки все время летят, а звезды то загораются, то гаснут…
— Видишь ли, Пух… — Розовый нос Пятачка покраснел.
— Я сочинил об этом ворчалку. Хочешь послушать, Пятачок?
Пятачок хотел сказать, что ворчалка — это прекрасно, а ворчалки, шумелки и кричалки Пуха ^ просто лучшие ворчалки, шумелки и кричалки на свете, но сначала нужно было выполнить поручение и поведать о Слухе. Потом Пятачок подумал, что хорошо бы назвать Слух Великой Вестью, а самому стать Великим Вестником. Но он вспомнил кричалку, которую Пух сочинил о нем, Пятачке. В той кричалке было целых семь строф — это была самая длинная кричалка из всех кричалок, и все эти семь строф были о Пятачке. В общем, поросенок сказал:
— Ох, да, Пух, с удовольствием.
Винни-Пух немного разволновался, потому что ворчалка была очень хорошая, очень-очень хорошая, но пока она никому не прочитана — это не Настоящая Ворчалка. А еще Пух очень надеялся, что, когда ворчалка станет Настоящей, горшков с медом прибавится, а мед — это здорово, меду в доме Винни-Пуха всегда рады.
Вот какую ворчалку Пух проворчал Пятачку в тот самый день, который казался совсем обыкновенным, но, как выяснилось, был очень даже особенным: