обыкновенная история в ролях

Пятеро Адуевых на сцене. Как устроена «Обыкновенная история» Театра имени Маяковского

В Московском академическом театре имени Владимира Маяковского новый сезон открывается премьерой спектакля по роману Ивана Гончарова. «Обыкновенная история» — дипломная постановка выпускников мастерской худрука театра Миндаугаса Карбаускиса в Российском институте театрального искусства — ГИТИС, которую решили включить в репертуар. Режиссер Никита Кобелев перенес действие из XIX века в наши дни и изменил состав действующих лиц, практически не тронув оригинальный текст Гончарова. О том, как появилась «Обыкновенная история» и почему главного героя играют сразу несколько актеров, — в материале mos.ru.

Из XIX века — в современность

Главному герою Александру Адуеву, всю жизнь прожившему в деревне Грачи, 20 лет. Он добр, умен, образован, увлечен литературой и очень хочет жить в Петербурге. Его мать Анна Павловна просит родственника — успешного петербургского дельца Петра Ивановича — принять Сашеньку и присмотреть за ним.

Адуев-младший попадает в современную, со вкусом обставленную квартиру дяди: все просто, лаконично, ничего лишнего. На фоне этой единственной декорации и происходит все действие. Квартира отражает характер своего владельца: Петр Иванович, не признающий сантиментов, посмеивается над возвышенными идеалами своего племянника — тот горячо верит в дружбу, любовь и творчество.

В Петербурге Саша постепенно разочаровывается во всем, во что верил: его возлюбленная Наденька предпочитает ему другого, друг детства Поспелов, тоже оказавшийся в городе, никак не может выкроить время на встречу, а известный журнал отказывается печатать его повесть.

Пятеро Адуевых

На разных этапах становления героя — от наивного романтичного юноши до циничного делового мужчины — его играют пять разных исполнителей: Иван Ковалюнас, Иван Сапфиров, Станислав Кардашев, Максим Наумов, Семен Алешин.

На втором курсе ГИТИСа у актеров был семестр, во время которого особенное внимание уделялось творчеству Ивана Гончарова. Миндаугас Карбаускис предложил Никите Кобелеву, одному из преподавателей, обратиться к «Обыкновенной истории». Вместе со студентами режиссер поставил несколько отрывков, дав каждому попробовать себя в роли Адуева. Спустя два года к этим эскизам решили вернуться, чтобы подготовить дипломный спектакль. Тогда Кобелев понял, что героя должны играть несколько человек.

«Я наблюдал за ними во время учебы и примерно представлял, какие у них психотипы, — объясняет режиссер. — Поэтому не составляло большого труда определить, кому какой достанется отрезок жизни главного героя. Правда, в процессе я переставил нескольких людей. Но в целом большинство на тех местах, какие я выбрал для них изначально».

Семен Алешин играет Адуева в период полного разочарования. Его герой имеет небрежный внешний вид, тоску он пытается заглушить игрой в баскетбол. Актер уверен: через эту черную полосу проходил каждый. «Этот внутренний надрыв мы искали вместе с Никитой, говорили о сокровенном. Работа над ролью помогла мне открыть в себе вещи, о которых я не подозревал. Выйти со всем этим к зрителю для меня подобно исповеди», — поделился Семен Алешин.

Его коллеге Ивану Ковалюнасу выпала еще более сложная задача: сыграть Адуева два раза — в начале и в конце спектакля. Между простым парнем, который мечтает стать своим в большом городе, и циничным юношей в дорогом костюме, с приглаженными гелем волосами, который в голос смеется над рассуждениями о любви, нет ничего общего.

«Первый образ — это идеальное попадание в меня, — говорит актер. — Я вспоминаю, каким был, только приехав в Москву четыре года назад. Чувствовал я то же, что и Адуев. А вот таким, каким он стал в конце, я, надеюсь, никогда не буду».

Бывший романтик, старая дева и другие

Кириллу Кускову, сыгравшему Петра Ивановича, тоже пришлось нелегко — сначала он совсем не понимал своего персонажа. Но со временем у дядюшки нашлись симпатичные черты: отменное чувство юмора и способность тонко чувствовать людей. «Когда мы только начинали ставить спектакль, мне не нравились принципы, по которым живет Петр Иванович, не нравилось его отношение к племяннику, насмешки. Но со временем мое отношение к нему поменялось», — рассказывает актер.

Несмотря на все остроты, которые отпускает Петр Иванович, он был таким же романтиком, как и племянник. Когда-то давным-давно он влез по колено в озеро, чтобы сорвать желтый цветок для дальней родственницы Марии Горбатовой, в которую был влюблен.

В спектакле старую деву Горбатову, до сих пор хранившую уже изрядно высохший подарок, играет Юлия Марычева. Она же играет и Наденьку Любецкую, разбившую сердце Адуева-младшего. Актриса признается: странновато-смешную Горбатову, которая все еще питает нежные чувства к Петру, играть интереснее. Каждую игривую реплику этой героини зрители встречают аплодисментами. «Очень приятно, когда на сцене есть возможность пошалить», — признается актриса.

Мать Александра, Анну Адуеву, играет Алина Вакаева, богатую вдову Юлию Тафаеву — Арина Жаркова, одетую по последней моде белокурую красавицу Елизавету, жену Петра Ивановича, — Ася Фоменко. А вот для камердинера Евсея, который в романе Гончарова отправился с Александром в Санкт-Петербург, места на сцене не нашлось — сегодня молодые люди путешествуют без прислуги.

Источник

Обыкновенная история

Театр «Современник» на Чистопрудном бульваре

Ф рагмент статьи Галины Волчек «Обыкновенная история», опубликованной в журнале «Вестник Европы» (2012 г.):

«Обыкновенная история» — первое обращение «Современника» к русской классике. Мне кажется, этот шаг подсказала логика внутреннего развития театра. Я обратилась за помощью к В.С. Розову, когда искала материал, и он посоветовал мне перечитать «Обыкновенную историю». Роман Гончарова удивительно совпал с тем, о чем я думала тогда: об этой цене, которую платит человек за свое выживание. Оказалось, что у Розова уже была инсценировка, которую он сделал давно, когда только поступал в Литературный институт.

Время требовало многое поменять в ней. Началась наша совместная работа. У меня была наглость, свойственная молодости, я предлагала какие-то смелые ходы, а Розов, с его огромным опытом и знанием жизни, был абсолютно открыт работе. Мы спорили, добавляли какие-то сцены, что-то вычеркивали. Для меня было очень важно с самого начала попытаться найти современные, острые подходы к классическому тексту, которые помогли бы сократить расстояние между сегодняшним днем и временем, когда происходит действие романа. Так, в спектакле был момент, когда Александру Адуеву, которого замечательно играл Олег Табаков, приходит ответ редактора на его стихи. Я предложила Розову вставить в этот ответ реальные строчки из статьи в «Советской культуре» о спектаклях «Современника». Виктор Сергеевич сопротивлялся, говоря, что так делать нельзя. Волновало его и то, что неэтично что-то дописывать к Гончарову, и ситуация, если автор газетного доноса опознает свои строки. Я потратила огромное количество энергии, чтобы переубедить уважаемого мной автора. В результате со сцены звучало: «Писатель тогда только напишет дельно, когда не будет находиться под влиянием личного увлечения и пристрастия. Он должен обозревать покойным и светлым взглядом жизнь и людей вообще, иначе выразит только свое «я», до которого никому нет дела». Никто, кстати, так и не понял, что это не Гончаров.

Мы много обсуждали с художниками Петром Кирилловым и Борисом Бланком, какой должна быть сценография. Для меня принципиальными были два момента — поворотный круг, вращающийся словно карусель, неизменно по одной и той же траектории, и антресоли, верхняя площадка, на которой над всем этим миром царила бы бюрократическая машина. Я изначально знала, что на этом балконе должны за столами в ряд сидеть чиновники в глухо застегнутых мундирах. В спектакле они получились своеобразным молчаливым хором — ритмично и слаженно передавали друг другу бумаги, штамповали их — отрывисто, громко, жестко, создавая вовсе не аккомпанемент, а необходимейшую часть действия.

Четкость и чистота формы были для меня невероятно важны в «Обыкновенной истории». Например, я пыталась весь спектакль построить на треугольных мизансценах, не допуская, чтобы они повторялись. Никому об этом не говорила — это была моя собственная, внутренняя задача. Хотелось найти четкую геометрию, симметрию, которая рифмовалась бы с ритмичным стуком штампов. Все вместе работало на образ государственной машины, которая переехала, сломала человека. Сломала этого восторженного романтика, юного, честного мальчика с голубыми глазами и по-детски пухлыми щеками, открытого миру, самозабвенно читавшего «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы». Именно машина превращала его в жесткого безнравственного прагматика.

Как в ситуации всеобщего оцепенения, разрушительного цинизма, омертвелой бюрократии, ушлого и умелого приспособленчества сохранить в себе человека, как в этом мире стертых, серых лиц попытаться отвоевать лицо собственное, ни на кого не похожее — вот главные вопросы спектакля. «Обыкновенная история» была историей поражений, историей конформизма. Вся ее трагичность — именно в ординарности и закономерности происходящего. История, случившаяся с Сашенькой Адуевым, обыкновенна, она вторична, третична, она не исключение из правил, она само правило. Переламывают тех, кто переламывается.

Премьеру мы выпустили как-то на удивление легко. Не было мучительных сдач. Как-то лихо проскочили мимо цензоров из Министерства культуры. Сделали вид, что не заметили. Вокруг закрывали один за другим спектакли — «Смерть Тарелкина» Петра Фоменко, «Доходное место» Марка Захарова… Нас пропустили. Для меня до сих пор загадка, почему это произошло».

Источник

«Обыкновенная история» стала сенсацией «Гоголь-Центра»

Одну из главных ролей сыграл не профессиональный актер, а крупный бизнесмен

Замечательный русский писатель Гончаров, всего одним романом входивший в программу советской школы, как никто пришелся к нашему времени. Инсценировку его выдающегося романа «Обыкновенная история» (год создания 1847-й) представил Кирилл Серебренников в своем Гоголь-Центре. На раскаленный вопрос — как же сегодня ставить классику, чтобы не оскорбить память создателей и чувства верующих — своей премьерой режиссер отвечает — ставить жестко и хорошо.

В инсценировке Серебренникова сюжетная линия не изменена вовсе — из пункта «А» (одна деревня российской губернии) вышел мальчик Саша Адуев (с гитарой, идеалами и мечтами) в пункт «Б» — российскую столицу с чистыми намерениями покорить неприступную своим талантом. Там живет его дядя Петр Иванович Адуев, дельный, солидный, но весьма циничный господин, окатывающий разгоряченного племянничка своей трезвостью, как холодным душем. Столкновение юношеского идеализма и умудренного опытом цинизма — главный конфликт романа Гончарова, неизменнен во все времена. Только наше время придало ему особую остроту и жестокость.

Из досье «МК»: свой первый роман «Обыкновенная история» Иван Гончаров написал в возрасте 35 лет и был опубликован в журнале «Современник». Его часто сравнивали с романом «Отцы и дети». Имеет удачную сценическую судьбу: «Обыкновенная история» 1970-го года в постановке Галины Волчек получила государственную премию, а Олег Табаков (Адуев-младший) и Михаил Казаков (Адуев-старший) считались эталонными исполнителями этих ролей. Именно Табакову, который в этом году отмечает юбилей, Кирилл Серебренников посвящает свой спектакль.

На сцене — только свет и тень в прямом смысле слова: успешный и богатый Адуев-старший оказался монополистом на рынке светового оборудования. Оно же становится декорацией: три гигантские буквы «О» бьют в зал холодным неоном и в различных комбинациях разбивают мрачноватое пространство. Тот редкий случай, когда сценографическое решение становятся выразительнейшей метафорой (свет и тень, черное и белое), продолжающейся в костюмах (автор — сам Серебренников). Монохром скучноватый, но стильный у Серебренникова настолько богат смысловыми оттенками (больше 50-ти?), которые позволяют избежать плоских ответов на плоские вопросы: кто хорош/плох? кто прав/неправ? и какие ценности нынче в ходу?

В «Обыкновенной истории» режиссер не стал отвечать на, как выясняется, обыкновенные вопросы: с помощью Гончарова он рассмотрел время и поколения, пожившие или родившиеся в Новой России. Один прошел тяжкие круги российского бизнеса (от малиновых пиджаков до дорогущих от Франческо Смалто или Патрика Хельмана), без лирики, циничен, эффекттивен, умен как черт, но ум почему-то приносит свою порцию горя. Его антипод — милый поэт-губошлеп, порывист, но инфантилен и с атрафированым чувством ответственности. Свои симпатии режиссер не скрывает — они на стороне Адуева-старшего. Серьезное исследование, похожее на дуэль с печальным концом — никто не убит, но живые, точно трупы дядя с племянником сидят на кладбищенской скамейки и мертвыми глазами смотрят в зал.

Интерес к почти трехчасовой дуэли (зал не дышит) обусловлен игрой актеров. В роли Адуева-младшего Филипп Авдеев, а вот в роли его дядюшки совершенно неожиданно для всех выступил Алексей Агранович, которого в Москве знают прежде всего как владельца собственной компании, продюсера, постановщика церемоний открытия Московского кинофестиваля. Удивительно, но именно Агранович, его игра придают действию особую достоверность, и в результитате делают спектакль Серебренникова более чем успешным. Не раскрашенная в черно-белые тона картинка, а глубокий портрет поколений на фоне времени. Кажется, что Агранович даже не играет в предлагаемых обстоятельствах, а существует в них, поскольку они привычны для него. Пожив и поварившись в постперестроечной мясорубке, похоже, он готов подписаться под многими текстами Гончарова. Интервью с актером после спектакля.

— Алексей, мне кажется или действительно вы так хорошо знаете бизнес-среду, о которой идет речь в спектакле?

— Я знаю эту драму и в самом себе. Деньги — да, важная вещь, но мне знакома драма человека, который убедил себя в том, что ему не даны от Бога уникальные способности, и он стал замещать природу здравым смыслом и эффективностью. Жизнь — жестокая вещь, ты постоянно становишься перед выбором, который касается не только работы, но и личной жизни.

— Все-таки, внесите ясность: у вас есть актерское образование? У вас замечательная сценическая речь, так легко чувствуете себя на сцене.

— Меня отчислили с третьего курса ВГИКа, я учился у Альберта Филозова. Играл в спектакле «Чайка», немного поработал у Трушкина, но это было 20 лет назад, и с тех пор в драме я не играл.

— А как же вы попали в эту необыкновенную для вас историю?

— С Кириллом Серебренников я встречался в разных компаниях. И он меня как-то спросил, не знаю ли я артиста такого-то возраста, с такими качествами — в общем, описал меня. Я назвал ему нескольких, он сказал, что знает, но что-то там не получается. «А ты сам попробовать не хочешь?» — спросил он. Я задумался, я не был уверен в себе и он не был уверен во мне. Но потом я решил, что от таких предложений не отказываются. У меня до сих пор ощущение, что я оказался в плохой/хорошей американской драме.

— Видели записи того легендарного спектакля с Казаковым и Табаковым?

— Нет, больше скажу, я и роман до этого не читал. Смотреть боялся, теперь, когда уже сыграли, посмотр..

— А вы-то сами как для себя решаете дилему: убийственный цинизм или безответственный идеализм?

В «Обыкновенной истории» заняты, как это часто бывает у Серебренникова, новое поколение (замечательный Филипп Авдеев, Екатерина Стеблина) и актеры бывшей труппы театра Гоголя — Светлана Брагарник (у нее две роли) и Ольга Науменко (невеста Жени Лукашина из «Иронии судьбы»). Надо сказать, что последняя имеет по сути один выход (не считая пения в трио на заднем плане), но один выход дорогого стоит.

Источник