одежда в киевской руси
Древнерусский костюм по письменным и археологическим источникам X–XV в.
Ю. В. Степанова (Тверь)
Источниковую базу по изучению древнерусского костюма X–XV в. формируют данные письменных, археологических и изобразительных источников. Письменные источники, содержащие довольно много упоминаний предметов одежды, не были обойдены вниманием исследователей. По их описаниям мы можем судить о материале, из которого изготавливалась та или иная одежда, о ее принадлежности определенному лицу и даже стоимости. Но лишь в редких случаях мы можем точно представить, как кроился, шился, застегивался, носился и, в конечном итоге, выглядел тот или иной предмет одежды.
Расширившиеся благодаря анализу археологических данных представления о составе древнерусских одежд и новые данные письменных источников открывают более широкие возможности в изучении древнерусского костюма. В настоящей работе предпринята попытка с учетом новых данных сопоставить сведения письменных источников и археологические материалы.
Упоминания костюма и его деталей встречаются в древнерусских летописях. Иногда это отдельные названия одежд (например, порты). Но имеются и летописные рассказы, которые позволяют представить роль одежды или украшений в определенной ситуации (например, «слугы княжи вси в черних мятлих» 10 ), называют их владельцев (например, князя Ярослава «седяща на отни месте в черни мятли и в клобуце» 11 ). Ряд этих рассказов неоднократно повторяется в разных летописных сводах (например, рассказ о конунге Якуне, одетом в золотую луду). Духовные грамоты русских князей содержат описания парадных княжеских одежд.
Письменные источники XI–XV в. дают более 90 терминов, имеющих отношение к костюму. 
Из них около 40 относятся к одежде, 8 – обозначают различные виды или части головных уборов, 13 – украшения, 16 – обозначают разные виды тканей, 3 – кожи, еще 10 – цвета одежд или тканей и 3 относятся к обуви. В целом же в письменных источниках костюм упоминается более двухсот раз.
Большое количество терминов, обозначающих одежду, свидетельствует о сложном составе или, скорее, многослойности древнерусской одежды. Наиболее употребительным является общеславянское слово «порты», служившее для обозначения одежды в целом. Прочие термины, встречающиеся гораздо реже, можно отнести к различным видам мужской и женской одежды.
В отличие от нижней, верхняя одежда обозначается гораздо большим количеством различных терминов (как минимум 24). Особенно это относится к богатым одеждам аристократии.
Интересно, что наряду с кожухом в источниках встречаются упоминания шуб. Так же как и кожух, эта одежда – и мужская, и женская. Вполне возможно, шубой называлась исключительно меховая одежда (например, «шуба соболья» 25 ).
Остальные термины, рассматриваемые ниже, относятся исключительно к мужскому или к женскому костюму. Следует отметить, что элементы мужского костюма упоминаются гораздо чаще, чем элементы женского. Древнерусский мужской костюм, по данным письменных источников, описывается 24 терминами, тогда как женский – лишь 13. При этом из «мужских» терминов 21 обозначает одежду, 3 – головной убор и 1 – обувь, тогда как из «женских» 5 обозначают части головного убора, еще 5 – украшения и лишь 3 – одежду.
Данные письменных источников свидетельствуют о многослойности древнерусской мужской одежды. К нижней одежде, наряду с сорочицей, могут быть отнесены единично упоминающиеся рубаха и власяница (монашеская одежда из грубой шерсти). Поверх нижней надевались одежды, отличавшиеся по покрою, материалу и способу ношения.
Целый ряд понятий относится к верхней наплечной одежде типа накидки. Пожалуй, это единственный вид одежды, обозначаемый таким количеством терминов: «корзно», «мятль», «луда», «коц», «япкыт», «манатья». Логично предположить, что каждое из этих названий обозначает какой-то особый вид накидки. Рассмотрение каждого термина в отдельности позволяет прояснить, какие это были накидки и чем они отличались друг от друга.
Точно так же, как и в случае с корзно, источники не описывают покрой мятлей. Материалом для мятля могло служить сукно. В двух случаях называется их цвет: рудавой (красно-бурый) и черный траурный. В грамоте №776 упоминается стоимость мятля – полгривны. 
Похожая наплечная одежда была характерна и для русского монашества. Манатья (манатица, мантия) – небольшая мантия, которая носилась за плечами так же, как и светский западноевропейский мантель: «малая манатка да не на персех ни на лици но за плечима ветхыи закон держить» 45 (XIV в.). Эти данные еще раз позволяют предположить, что и древнерусский мятль – такой же плащ с застежкой у ворота, откидывавшийся на спину.
Приведенные данные позволяют выделить характерные признаки каждой из рассмотренных одежд. Итак, практически все перечисленные варианты плаща – относительно дорогие вещи, исключая манатью, которая была, видимо, обычной одеждой монашества. Коц – исключительно княжеская одежда. Луда отличается от прочих накидок прежде всего декором – это плащ из тяжелой парчи или с золотной вышивкой. Япкыт – войлочный плащ. Все эти виды плащей – более редки, чем корзно и мятль. Мятль и корзно упоминаются в источниках практически с одинаковой частотой. И тот, и другой одевались при верховой езде. Корзно и мятль могли изготавливаться из тканей разного качества и в зависимости от этого были более и менее дорогими. По-видимому, корзно был более распространенной одеждой, поскольку носился и аристократией, и простонародьем, и духовенством. Мятль, вероятно, был характерен в основном для княжеской среды и состоятельных горожан. Возможно, его ношение было показателем определенного социального статуса человека. Мятль мог являться как церемониальной, так и военной одеждой. В целом, накидка-мантия была характерной одеждой аристократии по всей Европе. По-видимому, мятль и корзно могли отличаться друг от друга и покроем. Мятль, вероятно, являлся исключительно одеждой типа плаща; корзно, возможно, мог быть как накидкой, так и распашной наплечной одеждой с рукавами.
Группа терминов (их всего 13), относящихся исключительно к женскому костюму, включает в основном названия украшений («колтки», «усерязи», «рясы», «монисто», «ожерелье», «алам»), а также головных уборов или их частей («убрус», «чело», «повоец», «привитка», «косы»). И лишь три названия можно отнести к видам женской одежды – «чупрун», «подволока», «кортел».
Материалы древнерусских погребений позволяют говорить, что все эти части древнерусских женских головных уборов и украшений могли носиться одновременно, составляя сложный головной убор, аналогичный русскому этнографическому головному убору.
Итак, письменные источники позволили выявить целый спектр наименований древнерусских одежд и украшений. Новые находки берестяных грамот значительно пополнили этот список, не только расширяя представления о составе костюма, но и уточняя функцию некоторых его элементов. Удалось уточнить характер покроя некоторых видов одежды и использовавшиеся ткани. В то же время открытыми остаются такие вопросы, как типы швов и нити, использовавшиеся при пошиве одежды, застежки и отдельные детали кроя, соотношение схем кроя и размеров используемых кусков ткани. Предметом дальнейшего исследования остаются и вопросы об этапах и скорости изготовления той или иной одежды, о времени появления профессиональных мастеров. Для изучения этих вопросов необходимо привлечь данные письменных источников более позднего периода (XV– XVIII в.). Очевидно, что данные письменных источников часто выполняют роль связующего звена при сопоставлении археологических материалов X–XIII в. и сведений этнографии XVIII–XX в. Исследование показало также, что для прояснения вопросов о покрое и функции некоторых видов древнерусской одежды необходимо обращение к истории западноевропейского костюма.