огюст монферран биография и его работы

Гид по Петербургу

Что посмотреть и куда сходить в Культурной Столице

Архитектор Огюст Монферран создатель Исаакиевского собора

Архитекторы

Огюст Монферран — один из самых известных зодчих Санкт-Петербурга эпохи классицизма. В девятнадцатом столетии обрел мировую славу, став автором проекта Александровской колонны и самого грандиозного храма в России.

Биография

Родился Огюст в Шайо, недалеко от французской столицы, зимой 1786 года. Полное имя его звучит как Анри Луи Огюст Рикар де Монферран. Но в Петербурге архитектора именовали Август Августович. В юности Огюсту повезло — учился в Париже в Королевской школе архитектуры, его педагогами были известные во Франции архитекторы и декораторы Шарль Персье и Пьер Фонтен. Завершив образование 1813 году, Огюст связал жизнь со службой в наполеоновской гвардии. Был ранен в сражениях, за что его удостоили ордена Почетного легиона. Но через год оставил армейское поприще.

Судьба Огюста Монферрана резко изменилась, когда русские войска вошли во Францию в 1814 году.

В Париже будущий знаменитый зодчий показал альбом со своими проектами российскому императору. Спустя два года, он был приглашен в Россию, вошел в Кабинет Александра I в качестве архитектора.

С тех пор более четырех десятилетий своей жизни посвятил работе в Петербурге, это было время создания грандиозных архитектурных творений, подаривших ему славу непревзойденного русского гения в зодчестве. Летом 1858 года именно в Петербурге он скончался.

Работы

Огюст Монферран в 1836 году руководил подъемом на фундамент Царь-колокола рядом с колокольней Ивана Великого В Москве. Вес бронзового колокольчика составлял 202 тонны.

В тот период Монферран занимался перестройкой великолепного особняка на улице Большой Морской, 45 в Петербурге — владелец Павел Демидов, потом этот дом достался княгине В. Ф. Гагариной. Перестраивал и отделывал Огюст Монферран и другой особняк П. Демидова — Большая Морская, 43.

Соборы

Еще в Париже будущему зодчему Петербурга довелось принимать участие в сооружении церкви св. Марии Магдалины в стиле неоклассицизма.

Огюст Монферран по приглашению генерал-лейтенанта А. Бетанкура с 1817 года проектировал строения Нижегородской ярмарки. Самым значительным его сооружением в Нижнем Новгороде стал Спасский или Староярморочный собор, который построили к 1822 году.

Исаакиевский собор

Огюст Монферран одержал победу в конкурсе по перестройке собора преподобного Исаакия Долматского — самого большого кафедрального храма в Петербурге. Хотя ни в одном из двух конкурсов он не учувствовал — просто проекты других архитекторов не выполняли главного требования императора – сохранить значительную часть текущей версии сооружения. Он представил на суд Александра I свой альбом, где было 24 варианта будущего собора. Российский император сделал выбор в пользу проекта с одним большим и четырьмя меньшими куполами. Это был уже четвертый вариант Исаакиевского собора. Зодчий, по сути, создал его заново в стиле позднего классицизма.

При его возведении была проделана грандиозная работа с использованием новых по тем временам технологий:

Все эти новшества дали толчок развитию архитектуры в России. Строительство собора продолжалось с 1818 года в течение 40 лет. Чего стоило по тем временам произвести вырубку из гранита в каменоломнях под Выборгом монолитов для колонн собора, придать им округлую форму, организовать их транспортировку на плоскодонных судах в Петербург! На сооружении собора трудилось 400 тысяч человек. К 1842 году строительство здания собора было завершено, после этого еще более 15 лет продолжалась его внутренняя отделка.

В конце мая 1858 года новый Исаакиевский собор торжественно освятили. В 2014 году Банк России выпустил серебряную монету достоинством 25 рублей, посвященную Огюсту Монферрану, с изображением Исаакиевского собора.

Памятник Николаю I

Финальным аккордом непревзойденных творений архитектора в Петербурге был созданный по его проекту в 1859 году бронзовый памятник императору Николаю I, его установили перед Исаакиевским собором, на площади. Огюст Монферран спроектировал необычный пьедестал из малинового кварцита, выполненный в форме эллипса и украшенный барельефами. Конную статую императора изваял знаменитый скульптор Петр Клодт. Украсили постамент четыре женские фигуры-аллегории.

Александровская колонна

Другим шедевром архитектора Монферрана в Петербурге стала Александровская колонна. Она была установлена в 1834 году в центре Дворцовой площади и посвящена Александру I. Монолит для колонны высотой 47,5 метров также был доставлен по воде из каменоломни под Выборгом. Использовалась та же техника подъема колонны, что и при строительстве собора. Вершину Александровской колонны украсил ангел, обращенный лицом к Зимнему дворцу.

Источник

Огюст Монферран: фото работ и биография архитектора

Автор:
Павел Ин

Огюст Монферран (1786-1858)

Жизнь Огюста Монферрана — характерный пример того, как по-настоящему большая задача, если она глубоко и серьезно воспринята, сама «делает» художника, ведя его за собой, раскрывая его возможности, заставляя расти и совершенствоваться ради ее выполнения. Так Монферрана «сделал» одним из самых передовых художников-архитекторов и строительных инженеров своего времени Исаакиевский собор, которому он посвятил более 40 лет жизни.

Анри Луи Огюст Рикар де Монферран (или, по-русски, Август Августович Монферран) родился во французском городе Шайо в 1786 году и принадлежал к поколению, в котором всякая личная судьба была неотделима от свер­шавшейся на глазах истории. Едва поступив в Королевскую архитектурную школу в Париже, молодой художник ста­новится солдатом наполеоновской гвардии и отправляется в Италию — однако вовсе не для занятий искусством, к которым он смог вернуться только после двух ранений и отставки. И это еще не последняя его военная эпопея: ему вторично приходится надеть гвардейский мундир во время попытки реставрации Наполеона.

В 1814 году Монферран сам предложил свои услуги Алек­сандру I. Руководила им уже, по всей вероятности, интуи­ция мастера, которая позволила ему предвидеть большой размах строительной инициативы в России, связанный с общим национальным подъемом после войны.

К тому времени Монферран смог себя самостоятельно проявить только как архитектурный рисовальщик, и как таковой он был рекомендован русскому двору. Притом, что тогдашнее французское академическое обучение вообще было склонно к чистому рисованию, «бумажным» проек­там, о реализации которых вовсе не думали, школа Персье и Фонтена, к которой Монферран принадлежал, как раз и была по преимуществу школой мастерского рисунка, де­коративной композиции и тонкого стилизма (то есть чутья к внешним приметам исторических стилей — греческого, римского, египетского, — которые использовал наполеонов­ский ампир). Поэтому в России, ознакомившись с приве­зенными из Франции альбомами работ Монферрана, его определили вначале рисовальщиком на Петербургский фарфоровый завод, а затем — старшим чертежником Ко­митета по делам строений в Петербурге.

Тем временем царь обратился в этот Комитет с очередным предложением о перестройке Исаакиевского собора.

На выполнение этого проекта у Монферрана ушли уже не месяцы, а годы, учитывая и то время, которое заняло у него изучение инженерной и технической литературы, на то, чтобы стать «с веком наравне» и даже несколько впе­реди его в отношении строительной техники. Ведь задача, стоявшая перед ним, была необыкновенно трудной. Ему предстояло создать собор, который, говоря словами офи­циального рескрипта, должен был «и снаружи и внутри по богатству и благородству архитектуры представлять все, что возбуждает удивление в самых великолепных церквах Италии», — иначе говоря, как это и подразумевалось, со­перничать с собором св. Петра в Риме. Нельзя не оценить творческой смелости молодого архитектора, который взялся за исполнение этой задачи, не имея за плечами большого строительного опыта, необходимого для возведения такого огромного сооружения. Но как строитель Монферран сразу встал на особую позицию: не отрицая значения опыта и традиции, основную ставку он сделал на науку, инженер­ный эксперимент и поиск новых технических средств, за­частую превосходящих традиционные. Не стоит и говорить, что менее всего понимания эта позиция могла найти в Рос­сии. Но он придерживался ее до конца, чему и обязан своим успехом, несмотря на то что это создало ему массу жизнен­ных трудностей.

К Монферрану относились весьма недоверчиво. Тех­нические задачи, которые он ставил перед собой, наблюдав­шим за строительством часто казались невыполнимыми; назначались целые комиссии для выявления его «ошибок». Но, как правило, архитектору удавалось доказать свою правоту, благодаря чему строительство собора велось ме­тодами, во многом опережающими свое время. Эта растя­нувшаяся на десятилетия стройка стала школой передовых строительных методов для целого поколения русских архи­текторов и инженеров.

Среди технических достижений Монферрана одно из самых главкых — это широкое применение металла в строи­тельстве. Купол Исаакия, состоящий из сборных метал­лических конструкций, был по тем временам совершенно новым словом в архитектуре, изумлявшим европейскую общественность. Другая проблема, за разрешением которой с волнением наблюдал весь технический мир, — это соору­жение четырех внешних портиков собора, для которых в финских каменоломнях было вырублено 48 монолитных колонн из гранита в 114 тонн весом каждая. Все они были привезены на место и благополучно подняты на свои осно­вания с помощью специальных лесов и системы подъем­ных механизмов (кабестанов). К удивлению наблюдавших за этим процессом, для установки каждой колонны по раз­работанной Монферраном системе требовалось всего около сорока минут.

Эта система очень пригодилась Монферрану в другой ра­боте — при сооружении памятника Отечественной войне 1812 года — Александровской колонны — на Дворцовой площади. Колонна, высотой своей превосходящая все ана­логичные сооружения древности, представляет собой гигант­ский монолит, вырубленный в тех же каменоломнях, что и колонны Исаакиевского собора. С помощью разработан­ных Монферраном подъемных устройств этот 650-тонный камень был установлен на подготовленном для него основа­нии за 100 минут!

При все том установка Александровской колонны — не только техническое достижение, но и большая художествен­ная удача Монферрана. Уже сама обоснованная им идея, что Дворцовой площади нужен не скульптурный, а архи­тектурный монумент в виде обелиска или колонны, говорит о том, что Монферран обладал незаурядным мышлением градостроителя. Но главным образом художественный эф­фект обусловлен тем, что колонна идеально «вписана» в площадь, согласована с ней и окружающей ее архитекту­рой по своему масштабу и пропорциям. В результате, если раньше Дворцовая площадь и в самом деле была «площадью перед дворцом», пространством, «работающим» на дворец, вместе с театрально расступающимися перед ним корпуса­ми Росси, то с установкой Александровской колонны на этом важнейшем участке города сложилась иная градо­строительная ситуация, главным «действующим лицом» которой стала сама площадь, ее пространство как вполне самостоятельное городское образование.

При этом весь ансамбль получил и новый смысловой акцент. «Александрийский столп», ведущий свое проис­хождение от колонн римских императоров, как бы про­буждает античные ассоциации, лежащие в основе классиче­ской архитектуры, окружающей площадь, и весь ком­плекс — с колонной, триумфальной аркой, служащей про­ездом через Генштаб, и колоннадами Растрелли, Захарова и Росси приобретает торжественное звучание римского фо­рума.

Как архитектору Монферрану принадлежит еще ряд из­вестных построек в Петербурге и его окрестностях. Но их немного, потому что все-таки главные свои силы он отдал возводимому им собору. Уже в конце жизни Монферран писал о себе: «Несомненно, зодчему редко представляется счастливая возможность воздвигнуть храм, который можно было бы поставить в один ряд с великими и знаменитыми храмами если не по архитектурному совершенству, то хотя бы по гигантским пропорциям и великолепию строительных материалов. Ради этой благородной задачи мы не заколе­бались ни разу в течение сорока лет, пренебрегли личной жизнью, порвали наши общественные связи и сделали свою жизнь одним сплошным трудом».

Источник

Огюст Монферран

Анри Луи Огюст Рикар де Монферран родился 23 января 1786 года в предместье Парижа. Точных сведений о его детстве нет.

В двадцать лет Огюст Монферран поступил в Королевскую специальную школу архитектуры. Закончить её он не успел, так как был призван в армию. В Европе шли наполеоновские войны. Будущий зодчий служил в 9-м конногвардейском полку, расквартированном в Италии. В одном из сражений сержант Монферран получил ранение, а после выздоровления оставил военную службу.

После падения Наполеона строительные работы в Париже резко сократились. Для продолжения карьеры зодчий решил привлечь внимание русского императора Александра I, находившегося во французской столице. Для этого он преподнёс ему папку со своими проектами. Альбом Монферрана произвёл впечатление на Александра I, который в итоге пригласил его на службу в Россию.

В Петербург Монферран приехал в 1816 году, почти сразу же получил звание придворного архитектора.

Французский зодчий сразу же принял участие в конкурсе на строительство нового Исаакиевского собора. На конкурсе архитектор представил сразу двадцать четыре проекта собора в разных стилях, император остановил свой выбор на пятиглавом, в классическом стиле. Проект Монферрана был утверждён 20 февраля 1818 года. С этого времени строительство Исаакиевского собора стало делом всей оставшейся жизни архитектора. Из сорока одного года прожитого в России сорок лет он посвятил этому храму. За строительство собора Монферрану были пожалованы украшенная бриллиантами золотая медаль на Андреевской ленте, чин действительного статского советника и 40 000 рублей.

В периоды приостановок строительства Исаакиевского собора Огюст Монферран не прекращал свою архитектурную деятельность. Вторым его знаменитым творением стала Александровская колонна на Дворцовой площади. За создание этого памятника архитектора наградили орденом святого Владимира третьей степени и премией в 100 000 рублей. На эти деньги Монферран приобрёл дом, в котором жил до своей смерти (наб. р. Мойки, 86).

Монферран занимался строительством особняков и для частных заказчиков. По его проекту были возведены дом Лобанова-Ростовского (Адмиралтейский пр. 12), дом П. Н. Демидова (Большая Морская ул. 43), дом княгини Гагариной (Большая Морская ул. 45).

В 1823 году Огюст Монферран участвовал в благоустройстве парка Екатерингоф. В 1830 году ему поручалась переделка некоторых интерьеров Зимнего дворца (утрачены при пожаре 1837 года).

Опыт поднятия колонн Исаакиевского собора и каменного монолита Александровской колонны пригодились Монферрану в Москве, где он справился с поднятием Царь-колокола.

Последней работой Огюста Монферрана стало возведение памятника Николаю I на Исаакиевской площади.

К концу своей жизни Огюст Монферран считал себя уже русским архитектором. Его учениками стали архитекторы Ефимов и Штакеншнейдер.

Огюст Монферран умер 28 июня 1858 года от острого приступа ревматизма, случившегося после перенесённого воспаления лёгких. Он завещал похоронить себя в Исаакиевском соборе, но это не разрешил император Александр II. Гроб с телом архитектора обнесли вокруг Исаакиевского собора, в этом же храме провели панихиду. Отпевание зодчего прошло в костёле святой Екатерины. Вдова Монферрана увезла тело зодчего в Париж, где он и был похоронен на Монмартрском кладбище.

Источник

ОГЮСТ МОНФЕРРАН

Архитектор, чьё имя навсегда увековечено в истории Санкт-Петербурга как имя гения исключительной величины. Творец, подаривший городу гармонию, блеск и звание самой яркой молодой столицы Европы XIX столетия. Мастер, таланту которого завидовали коллеги и благоволили императоры. Как случилось, что великий Огюст Монферран совершенно забыт на родине во Франции и не нашёл последнего приюта на российской земле, которую славил в своих творениях в течение всей своей творческой жизни?
Юности честное зерцало

О частной жизни архитектора Огюста Монферрана известно чрезвычайно мало. Повествующие о нём труды разных исследователей, вполне бойко начиная рассказ о его детстве и первых годах службы в России, впоследствии совершенно сбиваются с описания жизненного пути зодчего на характеристику его творений и процесса строительства его главных детищ – Исаакиевского собора и Александровской колонны. Конечно, совсем без этого обойтись нельзя: эти плоды творчества архитектора были смыслом его жизни на протяжении 40 лет. Однако как случилось, что мастер, о тщеславии которого ходили легенды, который сам издавал альбомы собственных рисунков и эскизов в Петербурге и в Париже, стремясь навечно запечатлеть своё имя в истории, совершенно неизвестен нам как личность?

Огюст появился на свет 23 января 1786 года в местечке Шайо недалеко от Парижа. Полное имя будущего архитектора – Анри Луи Огюст Леже Рикар де Монферран – благодаря говорящему «де» даёт предположить, что мальчик происходил из дворянской семьи. Однако это нельзя назвать чистой правдой, хотя мастер никогда не стремился разъяснить окружающим истинное положение вещей и переубедить их в обратном. Мать Монферрана, урождённая Мария Франсуаза Луиза Фистиони, была итальянкой, дочерью негоцианта. Отец, француз Бенуа Рикар, вообще начинал службу в звании берейтора – объездчика лошадей и учителя верховой езды. Впоследствии он далеко продвинулся по карьерной лестнице, получив чин директора Королевской академии в Лионе. Целеустремлённость и жажда признания, стало быть, была генетически унаследована архитектором от папеньки и сыграла весьма весомую роль, когда Монферран всеми силами старался утвердиться при русском дворе.
Дарования Монферрана позволили ему в 20 лет стать студентом Специальной школы архитектуры – такое название при Бонапарте получила Королевская академия архитектуры, куда юноша поступил на обучение 1 октября 1806 года. Учению Монферран отдался со всей страстью и самоотдачей, как и всему, чем он впоследствии занимался. Монферран был увлекающимся человеком: любое занятие, способное его заинтересовать, занимало все его мысли, выражалось в невероятной увлечённости и полном погружении, будь то рисование, архитектура, коллекционирование или… война.
Став студентом академии и учеником придворных архитекторов Наполеона – Шарля Персье и Пьера Фонтена – Огюст с головой погрузился в учёбу. Ему открывались невероятные возможности: ведь Персье и Фонтен считаются основоположниками стиля ампир и самыми яркими его представителями во Франции. Эти выдающиеся градостроители, архитекторы и блестящие мастера прикладного искусства оказали большое влияние не только на растущее мастерство Монферрана, но и на его продвижение – возможно, именно по их протекции Монферран был представлен русскому императору после поражения Наполеона и впоследствии получил у него «добро» на работу в Петербурге. Для того чтобы можно было представить масштаб дарования этих двух мастеров, достаточно лишь указать, что они являются создателями Генерального плана Парижа, авторами проекта реконструкции территории между Лувром и дворцом Тюильри с сооружением триумфальной арки Карусель.
Вид на арку Карузель, арх. Ш.Персье, П.Фонтен

Также наставником Монферрана был «господин Молино, архитектор, генеральный инспектор общественных работ департамента Сены и города Парижа». Так архитектор получал возможность учиться не только в стенах своей alma mater, но и на практике у величайших архитекторов современности.
Однако в самом начале учёба Монферрана была прервана войной. Он был призван для участия в итальянской кампании по охране оккупированных территорий. В составе 9-го конно-егерского полка он получает приказ отправляться в непокорную Калабрию. Однако даже на войне Монферран не забывал о своей главной любви – архитектуре: получив должность квартирмейстера, он выкраивал для себя свободное время, и, пока все остальные солдаты отдыхали от длительных переходов и изнывающего южноитальянского зноя, делал зарисовки разнообразных памятников архитектуры, какие только встречались на пути. Так с юного возраста выражалась увлечённость и самоотдача мастера – во всем, за что он только ни брался. И в боевых действиях, несмотря на хрупкую наружность, юный архитектор проявил отвагу и покинул поля брани лишь после нападения мятежников, получив пару сложных ранений в бедро и в голову. Несмотря на такой вынужденный и опасный для жизни характер, путешествие по Италии оказало впоследствии весомое влияние на архитектора, его вкус и авторский стиль.
Залечив раны, в 1807 году Монферран возвращается на родину, где благополучно закончил обучение и подвергся очередному наваждению, захватившему всю его пламенную душу – женился. Избранницей Монферрана стала хорошенькая вдова Юлия Морне, урождённая Гокерель. Влюблённость Огюста приобрела характер всепоглощающего пожара: не замечая ничего вокруг, он закончил обучение и пытался (пока не очень результативно) начать строить карьеру. Казалось, ничто было не в состоянии омрачить жизнь новоиспечённого молодожёна.
Так бы всё и шло своим чередом, в мире и спокойствии, если бы не война. В 1813 году Огюст был вновь призван на военную службу. В этот раз Монферран отличился ещё больше: возглавляя сформированную им самим под Версалем роту, архитектор проявил недюжинный героизм в сражении при Ханау на Майне. Доблесть Монферрана была удостоена ордена Почётного легиона – неплохо для 25-летнего выпускника архитектурной академии!
Так как же получилось, что молодой, подающий надежды архитектор, да к тому же национальный герой, покинул родное отечество и связал свою творческую жизнь со страной, против которой сражался на ратном поле?
Все мы знаем, чем закончился поход Наполеона на Россию. В итоге молодой архитектор оказался перед выбором: остаться на родине, не дающей ни малейших возможностей в реализации масштабных замыслов амбициозного юноши, или отправиться в Санкт-Петербург, который после слома имперского натиска Наполеона превратился в перспективную столицу могущественной европейской империи. К тому же Монферран был протеже главных архитекторов Бонапарте, что тоже отнюдь не добавляло ему очков в период Реставрации.
Зодчий никогда не стремился быть архитектором-строителем, воплощавшим чужие проекты. Он мечтал строить собственные здания, и поэтому работы по восстановлению, перестройке и реконструкции зданий пострадавшего Парижа, пусть и под началом королевского архитектора Молино, не слишком прельщали амбициозного Монферрана. Тем не менее, на этих работах он набрался опыта, достаточного для того, чтобы отправиться в длительное морское путешествие к берегам Финского залива.

Неогранённый алмаз

Санкт-Петербург встретил Монферрана летом 1816 года праздничным открытием Биржи, построенной по проекту соотечественника Монферрана, архитектора Ж.-Ф. Тома де Томона. Неизвестно, что поразило зодчего больше – само здание или пышная, помпезная церемония, сопутствовавшая его открытию, одно точно: Монферран понял, что сделал правильный выбор.
Архитектор, которому на тот момент исполнилось 30 лет, подготовился к поездке тщательно: составил новый гардероб (встречают по одёжке), собрал свои лучшие эскизы и рисунки. Поселился будущий великий зодчий с супругой в скромной, если не сказать бедной, квартирке в доме Шмита на углу Апраксина переулка и набережной Фонтанки. Монферран и не подозревал, что соседом его окажется Ф.Ф.Вигель – начальник канцелярии Комитета по делам строений и гидравлических работ, где архитектору предстоит трудиться в течение нескольких лет. К начальнику этой комиссии, Августину Бентакуру, он и направился с рекомендательным письмом вскоре после прибытия.

А.А.Бетанкур

Таланты и завистники

Молниеносное восхождение Монферрана по карьерной лестнице началось с доверенного ему императором строительства Исаакиевского собора – пожалуй, самого примечательного «долгостроя» в истории Санкт-Петербурга. Стоит лишь сказать, что из 41 года, прожитого архитектором в России, 40 он провёл на стройке Исаакиевского собора.
Однако почему из всех достойнейших архитекторов, работавших в то время в Петербурге – К.И.Росси, В.П.Стасова, А.И.Мельникова, Андрея и Александра Михайловых – выбор пал на «тёмную лошадку» Монферрана? Молодой человек, безусловно, обладал огромным талантом; однако у него не было ни малейшего опыта строительства таких грандиозных зданий – Исаакиевский собор, к слову, является четвертым по величине купольным сооружением Европы.

Проект Исаакиевской церкви архитектора А.Ринальди, рисунок О.Монферрана

Четвёртый по счёту проект собора, задуманного еще Петром I, Монферрану предложил подготовить А.Бентакур по поручению Александра I, окончательно решившегося на перестройку собора в том же 1816 году, вскоре после прибытия зодчего в Россию. Монферран оценил оказанное ему доверие и, не зная, как лучше удивить императора и каков его архитектурный вкус, подготовил «24 прекраснейших миниатюрных рисунка, в которых можно было найти: китайский, индийский, готический вкус, византийский стиль и стиль Возрождения и, разумеется, чисто греческую архитектуру древнейших и новейших памятников». Переплетённые в красивый кожаный альбом рисунки произвели впечатление на императора, который подтвердил назначение Монферрана «императорским архитектором». Можно понять радость и гордость амбициозного француза – едва прибыв в Петербург, он завоевал благосклонность императора и коллег, а также заполучил самую масштабную стройку Российской империи! Есть чем гордиться, однако тщеславие Монферрана вскоре приобрело формы поистине бесстыдные: в 1820 году, всего через 2 года после начала строительства, он выпустил альбом об Исаакиевском соборе под девизом «Non omnis moriam» («Не весь умру»). Немудрено, что очень скоро у архитектора появилась масса недоброжелателей.
Ещё одна причина, по которой проект достался именно Монферрану, заключалась в том, что он единственный в своём плане перестройки учёл требование императора сохранить основную часть третьей Исаакиевской церкви. В предыдущем конкуре 1813 года участовали А.Д.Захаров, А.Н.Воронихин, В.П.Стасов, Д.Кваренги, Ч.Камерон и другие архитекторы, которые настаивали на возведении собора «с нуля», опасаясь брать на себя ответственность за исправление ошибок предыдущего строителя Исаакиевской церкви. Монферран же решил рискнуть – и не прогадал. Однако на пути его ждала ещё масса трудностей.

Исаакиевский собор, неосуществленный проект О.Монферрана

Главной загвоздкой в проекте Монферрана было то, что архитектор лишь весьма приблизительно представлял себе, как осуществить возведение огромных колонн и мощного купола. Он не был инженером, он был лишь архитектором, и познаний его явно было недостаточно для реализации проекта. Здесь Монферрану очень помогал инженерный гений Августина Бентакура, который с тех пор и до самой своей смерти стал опорой и поддержкой для «императорского архитектора». Тем не менее, у Бентакура и без стройки Исаакия хватало дел, и ряд вопросов Монферрану приходилось решать самостоятельно, на свой страх и риск.
В октябре 1820 года успехи и похвальба Монферрана окончательно набили оскомину его амбициозному коллеге и соотечественнику М.Модюи. Француз сразу невзлюбил Монферрана, как только тот переступил порог Комитета по делам строений и гидравлических работ. Неизвестно, взбесил ли Модюи хвастливый альбом Монферрана об увековечивающем его имя Исаакиевском соборе, или просто собственные скромные успехи вызывали неудовлетворение, но его «Записка по постройке церкви св.Исаакия и о проекте архитектора Монферрана» не только сочилась ядом и претензиями личного характера, но и указывала на весьма существенные недочеты проекта Монферрана. Модюи не только обвинял более удачливого соотечественника в отсутствии таланта, льстивости и лицемерии, но и в таких недостатках проектирования, как возможность неравномерной осадки здания, сомнения в прочности фундамента и неправильному проектированию купола.
На такие серьёзные обвинения никак нельзя было закрыть глаза, и Академией художеств был сформирован специальный Комитет, который должен был рассудить зодчих и решить, действительно ли проект Монферрана недостаточно профессионален. Итогом работы Комиссии стал конкурс на улучшение проекта Монферрана, в котором победил … сам Монферран. Видимо, обвинения в хитрости, выдвинутые Модюи, не были совсем уж безосновательными. На втором этапе конкурса Монферран, учтя работы своих коллег и оценив их положительные и отрицательные стороны, дополнил их собственными удачными новыми решениями и получил Исаакиевский собор обратно! Рвение архитектора к утверждению своих творческих принципов достойно уважения: ведь вместе с проектом к нему вернулось признание собственного профессионализма и творческой состоятельности мастера. Если бы Монферран не вернул себе Исаакий, его карьеру можно было бы считать вдребезги разбитой из-за записки недоброжелателя.

И уж тем более не состоялось бы триумфального возведения Александровской колонны на Дворцовой площади Санкт-Петербурга, без которой мы сегодня не можем представить северную столицу. 1834 год – год завершения колонны – стал годом окончательного и бесповоротного признания не только таланта, но и мастерства Монферрана. Многие исследователи отмечают, что даже если бы Монферран не построил Исаакиевский собор, одной лишь Александровской колонны было бы достаточно для того, чтобы обессмертить его имя. Однако кто бы доверил возведение самой большой стелы в Европе архитектору-неудачнику?

Г.Гагарин, «Александровская колонна в лесах», 1832-1833 гг.

Жаль только, что А.Бентакур не дожил до триумфа своего протеже: в 1824 году мастер скончался, а благодарный ученик, создав ему надгробный памятник на Смоленском лютеранском кладбище, отныне самостоятельно боролся с нападками завистников и коллег.
Надо сказать, что отношение современников к Монферрану было неоднозначным. Многие считали, что он получил крупный заказ незаслуженно, по протекции, не имея достаточного опыта, называли «чертёжником, а не архитектором». В городе даже продавали скульптурные шаржи на Монферрана работы скульптора Лене, задолго до того, как завершилось строительство Исаакиевского собора. Лене специализировался на карикатурных фигурках, и самыми «ходовыми» считались портреты Монферрана, Витали, Неффа и других мастеров, занятых на строительстве Исаакиевского собора.

Бюст Монферрана в Исаакиевском соборе, ск. А.Фолетти

Вплоть до недавнего времени было неизвестно, где покоится великий Огюст Монферран. Усилиями В.К.Шуйского, крупнейшего исследователя жизни и творчества Монферрана, была найдена на Монмартрском кладбище в Париже могила матери зодчего, где, как оказалось, покоится и великий архитектор Петербурга. Покинув в далёком 1816 году родной Париж, архитектор порвал практически все ниточки, связывавшие его с родиной, и до сих пор имя его во Франции остаётся неизвестным, а русским почитателям творчества зодчего остаётся лишь любоваться его скульптурным портретом в стенах Исаакиевского собора, выполненным из тех же сортов мрамора, что и убранство собора. Так Огюст Монферран стал плотью от плоти Исаакиевского собора – величайшего сооружения Санкт-Петербурга. Не так, как дети являются воплощением и продолжением свои родителей, а наоборот.

Источник