опера царица в геликон опере
“Царица-самозванка”
«Всё, что связано с этой оперой, от самого первого момента до сегодняшнего дня, выглядит для меня как некое чудо. Когда я увидел свою оперу, написанную на бумаге, а я всю жизнь работал в поп-музыке и писал в студии, я испытал настоящее потрясение. Такое большое сочинение на бумаге!»
Сцена морского бала. Императрица Екатерина Великая – Ксения Вязникова
Так об опере «Царица», поставленной в 2009 году театром «Геликон-опера», отзывается её автор, знаменитый Давид Тухманов. И в самом деле, мало кто ожидал от работавшего всю жизнь в жанре песни зрелого композитора масштабной оперы. Он признаётся, что изначально опера была написана «в стол», а уже впоследствии возник замысел грандиозной постановки. Осуществлением этого замысла мы обязаны Льву Лещенко – именно он загорелся идеей воплощения спектакля на роскошной новой сцене «Геликон-оперы». Но прежде спектакль уже был показан в пятнадцати городах России, от Петербурга до Владивостока, а премьеры состоялись в Александринском и Большом театрах.
Спектакли на подмостках «Геликона» стали для Тухманова событием – он называет новую сцену «талантливейшим архитектурным проектом, выполненным с большим вкусом». И действительно, декорации спектакля на историческую тему идеально вписываются в условия стилизованного под дворец внутреннего убранства зала.
Режиссёр постановки Дмитрий Бертман использует в разговорах о «Царице» определение «открытая опера» – опера не для элиты, понятная каждому. И в самом деле, музыка арий и дуэтов кажется знакомой, лёгкой, напоминающей тухмановские песни. Для широкой публики это, скорее всего, плюс – спектакль легко собирает большие залы, популяризируется сама идея оперной постановки. Но чуть более искушённый зритель, пришедший на единственную оперу Тухманова, будет справедливо ждать материала, отличного от песен. Здесь же зачастую кажется, что в основе тематизма оперы лежат до боли знакомые мелодии, только в оркестровке и с другим текстом. Кстати, либретто Юрия Ряшенцева авторы спектакля считают важной составляющей популярности – опера на исторический сюжет, но в современном изложении, на понятном языке. На деле же выходит, что текст особой литературной ценности не имеет, а лишь становится основой для музыки.
Императрица Екатерина Великая – Ксения Вязникова, Александрина – Анна Гречишкина
Чрезвычайный контраст создаётся между сольными/дуэтными эпизодами и хоровыми. И в отношении музыки, и в отношении постановки возникает странный перевес: насколько скучны и однообразны решения для характеристики Екатерины и её фаворитов, настолько живыми и свежими сделаны народные сцены. Здесь нужно обязательно отметить отличный геликоновский хор, практически полностью состоящий из молодых артистов, способных не только хорошо петь, но и правильно двигаться на сцене. Жаль только, что чуть ли не три четверти всего спектакля занимают дворцовые сцены с бесконечными дуэтами, поставленными практически под копирку. И если все три Екатерины (задумано, что главная роль исполняется тремя певицами, показывающими молодость, зрелость и старость императрицы) одинаково блестяще справились с партиями, то мужские образы представлены достаточно скверно: и Орлов, и Потёмкин, и Зубов не слишком сильны ни в пении, ни в актёрской игре. Выделяется, пожалуй, лишь контратенор Олег Рябец, исполнивший роль молодого шведского короля Густава – прекрасная подача образа и замечательный голос.
Густав IV – Олег Рябец
Удивительно, что при мощных возможностях театра декорации выглядят недостаточно убедительно, и даже 696 свечей (по утверждениям Бертмана), освещающих сцену, не спасают положения. В отличие от действительно ярких и стильных костюмов, оформление сцены получилось весьма простоватым и даже скудным.
Главное, что остаётся непонятным после окончания спектакля: почему же это всё-таки опера? Увы, масштабов (два развёрнутых действия), декораций и большого количества персонажей для этого недостаточно. Если назвать эту постановку опереттой, мюзиклом (чем она и является по сути), тогда объясним был бы и песенный тематизм, и многое другое, неуместное в жанре оперы. Таким образом, можно подытожить, что в качестве оперы «Царица» Тухманова становится царицей-самозванкой. Возможно, не имея столь мощных амбиций, она воспринималась бы намного лучше.
Опера царица в геликон опере
В последнее время отчетливо проступает тенденция, когда композиторы, сочиняя для музыкального театра, искренне уверены в том, что пишут оперу. На самом же деле очень часто под обозначением заявляемого ими жанра скрывается либо музыка, собственно на музыку мало похожая, либо музыка, с которой надо обживать не сцену оперного театра, а эстрадные подмостки мюзикла. Вторая ситуация как нельзя лучше соответствует весьма сомнительным «достоинствам» новой «оперы» Давида Тухманова «Царица». Ни дать ни взять – в век тотального засилья мюзиклов, являющихся едва ли не единственной сферой повышенного музыкально-театрального спроса массового обывателя, названная партитура пополнила перечень незатейливых музыкальных произведений, созданных в этом жанре. И сразу же нашлись спонсоры, и сразу же была запущена массированная PR-кампания: не прошло и полгода после летней аванпремьеры на сцене Александринского театра в Петербурге, как для московской премьерной помпы в конце нынешнего ноября выбрали не больше не меньше, а сразу огромную сцену Государственного Кремлевского Дворца. Но даже при предпринятой широкомасштабной рекламе заполнить шеститысячный зал оказалось задачей не из легких.
Отцы-создатели нынешнего информационного повода (ибо на событие в мире музыки данная премьера претендовать вовсе не может) рассчитали всё очень точно. Взяли за основу одну из популярнейших страниц русской истории. Расписали исторический прототип Екатерины II сразу на трех исполнительниц (в спектакле они сменяют друг друга, проходя вокальные стадии лирического сопрано, лирико-драматического сопрано и меццо-сопрано). Создали помпезно-сусальную сценографию, по большому счету вполне традиционную, а участников этого опереточно-эстрадного действа вырядили в роскошно-бутафорские костюмы «под эпоху». Теперь представьте себе ситуацию, когда вам показывают российский герб или флаг и говорят: «Вам нравится?» Ответ на этот вопрос может быть только один. Именно на это по отношению к своему детищу и рассчитывали создатели спектакля. Однако загвоздочка, тем не менее, случилась – да еще какая!
Если это опера, то где в ней сюжет, где развитие действенной интриги? И в помине нет! Есть лишь выхваченные из исторического контекста описательные картинки амурных отношений Екатерины со своими фаворитами: Орловым, Потемкиным, Зубовым… И есть совершенно провальный по своей логике финал – неудавшееся сватовство шведского короля Густава IV к Александрине, внучке императрицы: он попросту пришит ко всему этому белыми нитками, после чего на сцене сразу же возводится живой памятник Екатерине, позаимствованный с петербургского скверика перед Александринским театром. В опере обычно главенствует категория «музыкальное содержание», в мюзикле же на первом месте – всегда категория «театральная форма». С банальной формой «мюзикла с подтанцовками» здесь всё в полном порядке, а вот с музыкально-драматическим содержанием оперы – полное фиаско.
Если это опера, то где в ней яркие музыкальные характеристики героев, где богатство мелодики, где хоровая полифония массовых народных сцен? Ничего нет! Народные сцены есть – хоровой полифонии нет. Действующих лиц – огромный список, но нет ни одного запоминающегося характера (к слову, на протяжении спектакля и Потемкин присутствует более чем в одном лице: на этот раз – в двух). Вместо мелодии спектакль зиждется на распевной мелодекламации, в массовых эпизодах – на нарочитой эстрадной ритмизованности либо, наоборот, на банально наивной оркестровой стилизации под «музыку для ног» того времени, когда еще «не был изобретен» балетный симфонизм. Иногда – но таких моментов крайне мало – вдруг начнет пробиваться интересная музыкальная тема, но внезапно, словно устыдившись своей «академической неуместности», сразу же растворяется в банальной эстрадной рутине. Одним словом, скучно и грустно!
Авторы поистине мертворожденного либретто – Юрий Ряшенцев и Галина Полиди. Первый, между прочим, успел «наворотить» всякого несуразного и в «Преступлении и наказании» Эдуарда Артемьева. Избежать брутальности и литературной приземленности не удалось и «Царице», но это нисколько не помешало столичной «Геликон-Опере» принять новый опус Тухманова к постановке – а впрочем, какая еще труппа могла до этого додуматься? Но как ни странно, именно ее художественный руководитель и главный режиссер Дмитрий Бертман и его неизменная команда художников-оформителей в составе Игоря Нежного и Татьяны Тулубьевой смогли сделать одну важную вещь. Они привнесли во всю эту музыкально-драматургическую какофонию такую режиссерско-сценографическую наполненность, которая заставила отнестись к новому эстрадно-коммерческому проекту хотя бы как к мюзиклу, пусть и не самому лучшему по своим музыкальным достоинствам.
Как только приходишь к пониманию этой простой вещи, сразу же начинаешь существовать в гармонии с самим собой. Мюзикл – и точка! Не надо лукавить и выдавать желаемое за действительное! Даже дизайн зрительских программок, по части оригинальности которых «Геликону» просто нет равных, свидетельствует о превалировании легковесной эстрадной завлекательности. На этот раз вид сверху программки напоминает то ли круглую инкрустированную орнаментом пудреницу (чтобы «запудрить мозги» зрителям: опера или мюзикл?), то ли коробочку леденцов «монпансье» (чтобы подсластить музыкально-визуальное восприятие, которому без этого не хватило бы позитивности и добротности).
И вашему покорному слуге вместе с «пресс-тикетом» выдали эту «пудреницу-коробочку», только леденцы-артисты, выступавшие в день премьеры, так и не были отмечены в ней галочками. Да собственно это и не важно, если с тридцать седьмого ряда всё равно пришлось смотреть кино, проецируемое на два больших экрана, да еще с ужасающе плохим звуком, как на старой пластинке. Все исполнители были «оборудованы» радиомикрофонами: а нам говорят – опера! Но для протокола всё же надо огласить хотя бы исполнительниц главной партии, не тратя время на выяснение того, какой из двух составов был задействован в каждый из двух премьерных дней (совсем не то приложение сил!): Княгиня Екатерина – Майя Барковская, Мария Максакова; Екатерина II – Елена Ионова, Елена Михайленко; Императрица Екатерина Великая – Ксения Вязникова, Лариса Костюк. О мужской исполнительской половине, о певцах-«фаворитах», лучше просто промолчать: говорить нечего. Однако в виде объективного исключения следует отметить роль Густава IV, которая в этом опусе поручена контратенору. Но даже и эта уловка композитора не может склонить к признанию его сочинения оперой. К тому же Олег Рябец в партии Густава IV, когда-то подававший определенные надежды в своем необычном вокальном качестве, этой новой работой творческих надежд совершенно не оправдал. За пультом оркестра «Геликон-Оперы» стоял Константин Чудовский, только вот, что он делал там, было не совсем понятным…
Так есть ли будущее у оперы «Царица»? Однозначно, нет! А есть ли будущее у мюзикла «Царица»? Скорее всего, да! Однако пойдет на него не просвещенная ищущая публика, заполняющая залы настоящих оперных театров, а публика, являющаяся завсегдатаем эстрадных шоу и растиражированных мюзиклов, не предполагающих ни работы ума, ни хотя бы самого малого труда интеллектуального осмысления.
Спектакль Царица
Постановка Геликон-опера
Первая опера Давида Тухманова
Музыку для масштабного музыкального шоу о царствовании Екатерины Второй (от прибытия в Петербург робкой невесты Петра III до присоединения к России Крыма) написал Давид Тухманов. Придумал проект Лев Лещенко, ему же принадлежит идея попытаться на базе оперы создать новый, «понятный и интересный для неискушенной публики жанр» для семейного просмотра. Постановка Дмитрия Бертмана идет в декорации, воспроизводящей интерьеры Царскосельского дворца. Впервые ее сыграли год назад на сцене Александринки (в роли графа Орлова был Николай Басков).
Участники
Рецензия «Афиши» на спектакль
Режиссер Дмитрий Бертман и его «Геликон-опера» вновь идут навстречу публике. Шаг широкий — «открытая опера» про Екатерину Великую. «Абсолютно новое видение оперы как формы досуга, способной привлечь внимание самого широкого круга зрителей, — поясняет пресс-релиз, — понятной для неискушенной публики». Идея принадлежит Льву Лещенко. Либретто написали Юрий Ряшенцев и Галина Полиди.
Одна из трех исполнительниц партии Екатерины — первая по порядку появления перед зрителем, т.е. Екатерина молодая — Мария Максакова оценивает качество материала и шансы проекта на слушательское признание очень высоко: многие арии, считает она, обречены стать шлягерами, при этом выполнены на хорошем уровне.
Еще «Царицу» называют «современной» оперой, что надо понимать как союз оперы и мюзикла. Но все поют без микрофона. «Хор отлично танцует и поет и при этом без подзвучки», — поражается мастерству коллег Максакова.
Ясно, что в этом сюжете любовная тема сулит немалые дивиденды. Из донжуанского списка Екатерины выбраны трое фаворитов: Орлов (тенор), Потемкин (баритон), Зубов (опять тенор). Постановка тоже, очевидно, будет приятна неискушенной публике, не изменяющей любви к историческим сериалам, — в пышных костюмах и декорациях под Царскосельский дворец с зеркалами и свечами.
Можно расценивать проект и как восстановление равноправного присутствия русской монархии на оперной сцене. В конце концов, немало русских царей уже обеспечено операми: Иван Грозный, Борис Годунов, Петр I. Кажется, Екатерина II до сих пор отсутствовала в этом списке только по недоразумению.
Лучшие отзывы о спектакле «Царица»
Блистательная постановка на музыку Давида Тухманова, либретто Юрия Ряшенцева.
Крайне интересно, как обыграет эту весьма пикантную историческую канву Бертман. Надеюсь также, что прекрасные данные Максаковой будут удачно гармонировать с фабулой тухмановского детища.
Познавательная и размашистая опера Давида Тухманова с красивыми костюмами, недостатками в организации мероприятия и самого выступления.
Давид Тухманов закончил работу над оперой «Екатерина Великая» в 2005 году.
В 2008 году «Геликон» начали работу над постановкой оперы «Царица».
В 2009 году, сначала в Питере, потом в Москве состоялись премьеры.
В Москве премьера проходила 25 и 26 ноября в Государственном Кремлевском Дворце.
26 ноября присутствовал на втором дне премьеры «Царицы».
В общем, если еще раз будет проходить опера в Москве – сходить советую, но если она будет проводиться в другом помещении, а лучше в каком-нибудь небольшом театре.
Царица
ЦАРИЦА
Д. Ф. Тухманов
Продолжительность: 3 часа с антрактом
Режиссер-постановщик: Дмитрий Бертман
Дирижер-постановщик: Константин Чудовский
Художники-постановщики: Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева
Художник по свету: Дамир Исмагилов
Хореограф-постановщик: Эдвальд Смирнов
Автор идеи проекта: Лев Лещенко
Премьера состоялась 22.07.2009 (Александринский театр, Санкт-Петербург)
Гастрольный список спектакля «Царица»:
2011:
Приморский краевой драматический театр имени М. Горького, Владивосток
Красноярский Государственный театра оперы и балета, Красноярск
Самарский театр оперы и балета, Самара
Академический театр оперы и балета имени А. С. Пушкина, Нижний Новогород
Государственный театр оперы и балета им. М. Глинки, Челябинск
Спортивно-концертный комплекс «Оренбуржье», Оренбург
2009:
Государственный Кремлёвский Дворец, Москва
Александринский театр, Санкт-Петербург
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Акт I.
Юная София Фредерика Анхальт-Цербстская прибыла в Россию, чтобы стать великой княгиней Екатериной, супругой наследника российского престола. Теперь, после смерти императрицы Елизаветы, Петр III готовится заключить жену в Шлиссельбургскую крепость и жениться на своей фаворитке Елизавете Воронцовой. Эту весть приносит Екатерине Григорий Орлов. Он клянется, что гвардейские полки приведут ее к власти.
Народ осуждает Петра III и его поведение на похоронах Елизаветы.
«Император в сей день был чрезмерно весел и посреди церемонии сей траурной сделал себе забаву: нарочно отстанет от везущего тела одра, пустив оного вперед сажен тридцать, потом изо всей силы добежит; старшие камергеры, носящие шлейф епанчи его черной, паче же обер-камергер, граф Шереметев, носящий конец епанчи, не могши бежать за ним, принуждены были епанчу пустить, и как ветром ее раздувало, то сие Петру III пуще забавно стало, и он повторял несколько раз сию штуку, отчего сделалось, что я и все, за мною идущие, отстали от гроба, и, наконец, принуждены были послать остановить всю церемонию. » (из «Записок Екатерины II»).
Екатерина подводит итог своей жизни с Петром III. «Я увидела Петра III в первый раз, когда ему было одиннадцать лет, в Эйтине, у его опекуна, принца-епископа Любекского. Мне было тогда десять лет. Тогда-то я и слышала от этой собравшейся вместе семьи, что молодой герцог наклонен к пьянству и что его приближенные с трудом препятствовали ему напиваться за столом, что он был упрям и вспыльчив, что он не любил окружающих, что, впрочем, он выказывал живость, но был слабого и хилого сложения. Вообще, он был еще очень ребячлив, хотя ему минуло шестнадцать лет в 1744 году, когда русский двор находился в Москве… Мой милый супруг вовсе не занимался мною, но постоянно играл со своими слугами в солдаты, делая им в своей комнате ученья и меняя по двадцати раз на дню свой мундир» (из «Записок Екатерины II»).
Подстрекаемые к мятежу гвардейцы выступают на стороне Екатерины. В результате государственного переворота Петр III отрекается от власти и погибает в Ропше при невыясненных обстоятельствах.
Екатерина провозглашена императрицей. Взойдет ли вместе с ней на трон Григорий Орлов, так много сделавший для ее воцарения? Екатерина II делает вид, будто не готова сама принять это решение, и обращается к Государственному Совету. Граф Никита Панин оглашает угодный ей вердикт.
Екатерина II, облаченная в мундир Семеновского полка, впервые дает бал в качестве императрицы. Иностранные послы ослеплены «азиатской» роскошью. Главная новость – закат Орлова и появление на горизонте нового фаворита.
Блестящее царствование омрачено восстанием Емельяна Пугачева, выдающего себя за чудом спасшегося царя Петра III. Впрочем, Петербурга достигают лишь вести о крестьянской войне, бушующей где-то на дальних просторах империи – словно на краю света. А следом приходит весть о поражении бунтовщиков и приговоре Пугачеву.
«Многочисленным злодействием сего изменника, врага и тирана означения вместить здесь невозможно. Ко изъявлению ж вообще мерзких действ его должно объявить, что по следствию дела, о нем произведенного, и самым признанием сего злодея оказалась толь неслыханная в человеческом роде лютость, что нет единого зла и такого ужасного варварства, которого бы гнусная душа его не произвела в действо, ибо забыв закон всемогущего господа и творца, явился он преступником пред самим богом; презрев присягу монаршей власти, сделался не только изменником, но, похитив имя монарха, стал возмутителем народа, и учинил себя виновником бедствия и губителем многих невинных людей… Сего ради… за все учиненные злодеяния, бунтовщику и самозванцу Емельке Пугачеву, в силу прописанных божеских и гражданских законов, учинить смертную казнь, а именно: четвертовать, голову взоткнуть на кол, части тела разнести по четырем частям города и положить на колеса, а после на тех же местах сжечь» (из «Сентенции о наказании смертною казнию изменника, бунтовщика и самозванца Пугачева и его сообщников»).
Акт II.
Царица счастлива с новым фаворитом – впервые рядом с ней человек, достойный вершить судьбы государства. Вместе с Григорием Потемкиным Екатерина мечтает о завоевании Тавриды.
«Положите ж теперь, что Крым Ваш – вот вдруг положение границ прекрасное… Всемилостивейшая Государыня! Вы обязаны возвысить славу России. Сия слава проложит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море. От Вас зависеть будет запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду. Таврический Херсон! Из тебя истекло к нам благочестие: смотри, как Екатерина Вторая паки вносит в тебя кротость християнского правления» (из Записки Потемкина о присоединении Крымского ханства).
Готова ли она на этот раз поделиться троном и властью? Кажется, новый брак царицы – дело решенное, однако кругом столько желающих хоть ненадолго добиться расположения государыни, и среди них молодой корнет Платон Зубов. Потемкин ставит царице своего рода ультиматум – уходит в монастырь и ему вроде бы удается вернуть расположение Екатерины.
«Какая тебе нужда сказать, что жив не останется тот, кто место твое займет. Похоже ли на дело, чтоб ты страхом захотел приневолить сердце? Но опасаться тебе причины никакой нету. Равного тебе нету. Я с дураком пальцы обожгла. Теперь читай в душе и сердце моем…» (из письма Екатерины II).
В честь завоевания Крыма князь Потемкин-Таврический дает в Петербурге до безумия роскошный бал, затмевающий все прежние празднества. Тот, кто в свое время воздвигал в безлюдных южных степях знаменитые «потемкинские деревни», теперь воссоздает на берегах Невы вид Севастополя. Увы, царица покидает бал вместе с Зубовым…
Екатерина Великая играет с внуками. Ее старшая внучка Александра Павловна (Александрина) – уже невеста юного короля Швеции Густава IV, и пока царица мечтает о прочном мире с опасным соседом, молодые люди, полюбившие друг друга с первого взгляда, мечтают о счастье. Министру иностранных дел Платону Зубову поручено подготовить брачный договор. Есть только одно препятствие: шведы требуют, чтобы невеста переменила православную веру на лютеранскую, и Зубов не может ничего с этим поделать. Обручение откладывается, но Екатерина никогда не смирялась с поражением.
«Чего вы плачете? Вещь отложенная еще не потеряна. Умойте глаза и уши холодной водой… Вчера я была нездорова» (из записки Екатерины II к Александрине).
Густав вновь не позволяет Александрине сохранить в Швеции свою веру, но и для Екатерины уступки невозможны. Не для того она царствовала тридцать четыре года, чтобы теперь уронить престиж государства, пусть даже от этого зависит cчастье ее родной внучки.
«Я желаю и хочу лишь блага той стране, в которую привел меня Господь; Он мне в том свидетель. Слава страны – создает мою славу» («Мысли из особой тетради»).