орел шестого легиона история песни
ПУСТЬ Я ПОГИБ ПОД АХЕРОНОМ. «Орел VI легиона» (Песня и текст)
Обычно у песни бывает два автора, один пишет текст, другой музыку. Но здесь все было не совсем обычно.
Первые два куплета были написаны чешским писателем Йозефом Томаном в его книге «Калигула или После нас хоть потоп» еще в 1963 году.
Затем в 1975 году, после окончания археологического сезона, возле музея-заповедника Херсонеса, руководителю археологического отряда Владимиру Евсеевичу Рудакову пришла идея продолжить куплеты и создать песню. Его друг Александр Сергеевич Козлов эту идею реализовал, а третий участник, так сказать, проекта – Влад Колногоров, милиционер из Москвы, с детства ездивший по археологическим экспедициям, написал музыку.
А вот и текст песни:
Вариант I.
Пусть я погиб под Ахероном,
Пусть кровь моя досталась псам.
Орел шестого легиона
Всё так же рвется к небесам.
Всё так же горд он и беспечен,
Всё так же он неустрашим.
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим, но вечен Рим!
Под Палестины знойным небом,
В сирийских шумных городах,
Предупреждением qvos ego
Заставит дрогнуть дух врага.
Сожжен в песках Ершалаима
В водах Ефрата закален.
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион!
Пусть я погиб под Ахероном,
Пусть кровь моя досталась псам,
Орел шестого легиона
Все так же рвётся к небесам!
Пусть я убит под Ахеpоном,
И плоть моя досталась псам,
Оpел шестого легиона,
Как пpежде, pвётся к небесам.
Под палестинским знойным небом,
В сиpийских шумных гоpодах
Пpедупpеждение квасега
Заставит вздpогнуть дух вpага
От Африки до Альбиона,
Бросая тень на Херсонес,
Орёл шестого легиона
Парил над куполом небес.
Вновь на границе неспокойно
Hад Римом грянула гроза,
Орлы могучих легионов
Взмывают гордо в небеса!
Среди доспехов перезвона,
В сердца врагов вселяя страх,
Орёл шестого легиона,
Как прежде реет в небесах!
Век смертных очень скоротечен.
Hо память павших мы храним.
Легионер вообще не вечен
Hо слава Зевсу, вечен Рим.
Пусть я давно в плену Харона.
Душа моя осталась там,
Где знак шестого легиона
Всё также рвётся к небесам!
Когда наш Цезарь встанет с трона
И все войска возглавит сам,
Орлы несчётных легионов
Взовьются снова к небесам!
Пусть я убит под Ахеpоном,
И плоть моя досталась псам,
Оpёл шестого легиона
Как прежде, рвётся к небесам.
Пусть я погиб и взят Хароном,
Пусть кpовь моя досталась псам,
Орёл шестого легиона,
Все так же рвётся к небесам.
Он так же быстр и беспечен,
И, как всегда, неустрашим.
Пускай солдат недолговечен,
Hо вечен Рим, но вечен Рим.
Под Палестины знойным небом,
В сирийских шумных городах
Манипул римских топот мерный,
Заставит дрогнуть дух врага.
Калиг солдатских топот мерный,
Заставит дрогнуть дух врага.
Сожжен в песках Иерусалима,
В евфpатских водах закален,
В честь Импеpатоpа и Рима,
Шестой шагает легион!
LiveInternetLiveInternet
—Цитатник
📚 Детектив Бенуа М. «Тайна тринадцатого апостола»* В ночном экспрессе Рим-Париж происх.
Как поднять настроение. Анекдоты-коротыши Настроение в воскресенье вечером совсем не то, что в.
—Ссылки
—Новости
—Резюме
Капутина Татьяна
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Друзья
—Постоянные читатели
—Статистика
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ » ОРЁЛ ШЕСТОГО ЛЕГИОНА»
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ » ОРЁЛ ШЕСТОГО ЛЕГИОНА»
«Орёл Шестого легиона» — советская песня, в основе которой лежат два четверостишия чешского писателя Йозефа Томана «После нас хоть потоп», написанные в 1960-х годах Повествование ведется от лица римского легионера Шестого Железного легиона. Текст песни написал археолог Александр Козлов при раскопках Херсонеса по настоянию его друга Владимира Рудакова, Владлен Колмогоров написал партитуры.
Летом 1976 года (по другим данным,1975 года) на раскопках Херсонеса в Крыму два археолога — Александр Козлов и Владимир Рудаков — обсуждали роман чешского писателя Йозефа Томана «Калигула, или После нас хоть потоп», впервые изданный в начале шестидесятых. Обоим понравилась «песня легионеров» в исполнении одного из героев книги:
Все так же быстр он и беспечен
И, как всегда, неустрашим.
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим!
Йозеф Томан написал только два куплета, поэтому Александр Козлов по настоянию Рудакова написал продолжение, а их коллега Владлен Колмогоров подобрал на гитаре мелодию. Песню отличает высокая степень исторической достоверности — так, VI Жлезный Легион сражался у реки Ахерон (в некоторых вариантах — Ерихон, что также верно исторически) в Греции и в Сирии Нередко авторство песни ошибочно приписывается Владимиру Высоцком исполнявшему её. Песня быстро, уже к концу семидесятых годов, завоевала популярность в экспедициях, прочно войдя в советский фольклор в целом и археологический — в частности. При этом существует множество модификаций текста (Ахерон → Ерихон, добавления латинского куплета или нескольких на русском и т. д.), что по мнению журналиста Артёма Ефимова свидетельствует о том, что песня стала народной. Уже в постсоветское время песня стала пользоваться популярностью у различных реконструкторов и толкинистовПесня исполняется на предельной громкости.
Авторы предполагали локальное распространение произведения и становление его как своеобразного «гимна» археологов их поразило.
Все так же быстр он и беспечен
И, как всегда, неустрашим.
Пусть век солдат так быстротечен,
Пусть век солдат так быстротечен,
Но вечен Рим, но вечен Рим.
Пусть век солдат так быстротечен,
Пусть век солдат так быстротечен,
Но вечен Рим, но вечен Рим.
Под палестинским знойным небом
В сирийских шумных городах
Калиг солдатских топот мерный,
Калиг солдатских топот мерный
Заставит дрогнуть дух врага.
Предупреждением «Quos ego!»
Предупреждением «Quos ego!»
Заставим дрогнуть дух врага.
Сожжен в песках Ершалаима,
В водах Евфрата закален,
В честь императора и Рима,
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион.
В честь императора и Рима,
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион.
Пусть я погиб под Ахероном
И кровь моя досталась псам
Орел 6-го легиона,
Орел 6-го легиона
Все так же рвется к небесам.
Орел 6-го легиона,
Орел 6-го легиона
Все так же рвется к небесам.
Орел шестого легиона история песни
ЗАСТОЯЛАСЬ запись закреплена
Летом 1976 года на раскопках Херсонеса в Крыму два археолога — Александр Козлов и Владимир Рудаков — обсуждали роман чешского писателя Йозефа Томана «Калигула, или После нас хоть потоп», впервые изданный в начале шестидесятых. Обоим понравилась «песня легионеров» в исполнении одного из героев книги:
Все так же быстр он и беспечен
И, как всегда, неустрашим.
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим!
Йозеф Томан написал только два куплета, поэтому Александр Козлов, по настоянию Рудакова, написал продолжение, а их коллега Владлен Колмогоров подобрал на гитаре мелодию. Песню отличает высокая степень исторической достоверности — так, VI Железный легион сражался у реки Ахерон (в некоторых вариантах — Ерихон, что также верно исторически) в Греции и в Сирии. Нередко авторство песни ошибочно приписывается Владимиру Высоцкому, и даже Древнему Риму — так, известны случаи, когда разыскивался «оригинальный» латинский текст песни. Песня быстро, уже к концу семидесятых годов, завоевала популярность в экспедициях, прочно войдя в советский фольклор в целом и археологический — в частности. При этом существует множество модификаций текста (Ахерон → Ерихон, добавления латинского куплета или нескольких на русском и т. д.), что, по мнению журналиста Артёма Ефимова, свидетельствует о том, что песня стала народной.Уже в постсоветское время песня стала пользоваться популярностью у различных реконструкторов.
Авторы предполагали локальное распространение произведения и становление его как своеобразного «гимна» археологов их поразило. «Орел Шестого Легиона» является одной из немногих «археологических» песен, обретших популярность за пределами профессионального круга, отмечая, что непосредственно с археологией как с наукой такие песни связи никогда не имеют.
Орёл шестого легиона
Толпы народа смотрели на него. Калигула поднял правую руку и воскликнул:
— Да здравствует шестой железный легион!
— Честь и слава императору Тиберию! Честь и слава Гаю Цезарю!
И, выполнив предписанные формальности, легионеры закричали:
— Слава Луцию Куриону!
Четыре тысячи глоток надрывались так, что гудело Марсово поле:
— Слава Луцию Куриону!
Некоторое время наследник Калигула со своей свитой ехал молча. Он улыбался, но его напряженное лицо было злым.
— Чем же, Луций, ты добился такой любви? — поинтересовался Калигула.
В тишине прозвучал ответ Макрона:
— Вителлий писал мне об этом. Просто-напросто Луций жил так же, как и солдаты. Как один из них.
Йозеф Томан. «Калигула или После нас хоть потоп»
Император делает империю? Или император вынужден крутится на сковородке обстоятельств среди того, что досталось и выпало на его время? А уж кому что досталось…
— Гениальный Владимир Высоцкий сумел так гениально написать: коротко, но так емко. Только гений Высоцкого мог…
Летом 1976 года (по другим данным, 1975 года) на раскопках Херсонеса в Крыму два археолога — Александр Козлов и Владимир Рудаков — обсуждали роман чешского писателя Йозефа Томана «Калигула, или После нас хоть потоп», написанный еще в 1963 году, а затем переведенный на русский язык. Двум археологам понравилась «песня легионеров», которую Калигула (герой романа) якобы услышал после смотра Шестого легиона.
Йозеф Томан написал и вставил в текст своего романа только два куплета, поэтому Александр Козлов по настоянию Рудакова добавил несколько новых «самопальных» куплетов, а их коллега Владлен Колмогоров, зашедший к ним из соседней палатки с гитарой в руках, тут же, слёта наложил слова на «гитарный бой».
Но миф «Это мог создать только гениальный гений Высоцкого» до сих пор живет.
Орёл Шестого легиона (песня)
Йозеф Томан, Алексей Козлов, Владлен Колмогоров, Владимир Рудаков
Содержание
Создание
Летом 1976 года [2] [3] (по другим данным,1975 года) [1] на раскопках Херсонеса в Крыму два археолога — Александр Козлов и Владимир Рудаков — обсуждали роман чешского писателя Йозефа Томана «Калигула, или После нас хоть потоп», впервые изданный в начале шестидесятых. Обоим понравилась «песня легионеров» в исполнении одного из героев книги:
Все так же быстр он и беспечен
И, как всегда, неустрашим.
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим!
Шестой легион?
Мифы об авторстве
Песню нередко приписывают Владимиру Высоцкому, исполнявшему её, а то и вовсе Древнему Риму — так, известны случаи, когда разыскивался «оригинальный» латинский текст песни. [1]
В современной культуре
Напишите отзыв о статье «Орёл Шестого легиона (песня)»
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Орёл Шестого легиона (песня)
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.