парфюмерия история одного убийцы автор

Электронная книга Парфюмер. История одного убийцы | Das Parfum — Die Geschichte eines Mörders | Das Parfum. Die Geschichte eines Morders

Если не работает, попробуйте выключить AdBlock

Вы должны быть зарегистрированы для использования закладок

Информация о книге

В этом закольцованном во времени и пространстве романе между двумя датами проходит вся жизнь героя, а действие начинается и заканчивается в одной и той же точке Парижа, на Кладбище Невинных. Здесь, у смердящей рыбной лавки в куче рыбной требухи, начинает свой путь Гренуй, неприятное существо с нечеловеческим обонянием, которое улавливает даже такие запахи, которым нет названия. Это гениальное и отвратительное создание, сравниваемое автором с клещом, не обладает собственным запахом. В ш окирующ ей истори и рассказывается о том, какой страшной ценой получен идеальный прекрасный аромат, внушающий любовь, созданный Гренуем для того, чтобы превратиться в человека.

К нига Парфюмер с общим тиражом более 12 миллионов экземпляров переведена на 42 языка. Это роман, о котором Кубрик отзывался как о unfilmable, но который все-таки был экранизован.

(с) Leylek для Librebook.ru

Он был так полон отвращения, отвращения к миру и к самому себе, что не мог плакать.

Если ты разгадал замысел конкурента, преимущество на твоей стороне; он уже не положит тебя на лопатки.

Она скрылась за живой изгородью и появилась из-за нее, может быть, на два удара сердца позже, чем он ожидал, — и он смертельно испугался, ибо в течение двух ударов сердца думал, что потерял ее навсегда.

Интересно, что есть своеобразные иллюстрации к книге: парфюмером Тьерри Мюглером созданы 15 ароматов, названия которых говорят сами за себя: Baby, Paris 1738, Atelier Grimal, Virgin No. 1, Boutique Baldini, Amor & Psyche, Nuit Napolitaine, Ermite, Salon Rouge, Human Existence, Absolu Jasmin, Sea, Noblesse, Orgie и, наконец, Aura как венец творения главного героя.

Эти ароматы призваны передать особую ауру, некоторые из них зловонны, ведь так пахли улицы Парижа 18в.

Источник

Парфюмерия история одного убийцы автор

Парфюмер. История одного убийцы

В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. О нем и пойдет речь. Его звали Жан-Батист Гренуй, и если это имя, в отличие от других гениальных чудовищ вроде де Сада, Сен-Жюста, Фуше, Бонапарта и т.д., ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории, — летучим царством запахов.

В городах того времени стояла вонь, почти невообразимая для нас, современных людей. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни — скверным углем и бараньим салом; непроветренные гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни — грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло верой, из дубилен — едкими щелочами, со скотобоен — выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов — луковым соком, а из тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Воняли крестьяне и священники, подмастерья и жены мастеров, воняло все дворянское сословие, вонял даже сам король — он вонял, как хищный зверь, а королева — как старая коза, зимой и летом. Ибо в восемнадцатом столетии еще не была поставлена преграда разлагающей активности бактерий, а потому всякая человеческая деятельность, как созидательная, так и разрушительная, всякое проявление зарождающейся или погибающей жизни сопровождалось вонью.

И разумеется, в Париже стояла самая большая вонь, ибо Париж был самым большим городом Франции. А в самом Париже было такое место между улицами О-Фер и Ферронри под названием Кладбище невинных, где стояла совсем уж адская вонь. Восемьсот лет подряд сюда доставляли покойников из Отель-Дьё и близлежащих приходов, восемьсот лет подряд сюда на тачках дюжинами свозили трупы и вываливали в длинные ямы, восемьсот лет подряд их укладывали слоями, скелетик к скелетику, в семейные склепы и братские могилы. И лишь позже, накануне Французской революции, после того как некоторые из могил угрожающе обвалились и вонь переполненного кладбища побудила жителей предместья не только к протестам, но и к настоящим бунтам, кладбище было наконец закрыто и разорено, миллионы костей и черепов сброшены в катакомбы Монмартра, а на этом месте сооружен рынок. И вот здесь, в самом вонючем месте всего королевства, 17 июля 1738 года был произведен на свет Жан-Батист Гренуй. Это произошло в один из самых жарких дней года. Жара как свинец лежала над кладбищем, выдавливая в соседние переулки чад разложения, пропахший смесью гнилых арбузов и жженого рога. Мать Гренуя, когда начались схватки, стояла у рыбной лавки на улице О-Фер и чистила белянок, которых перед этим вынула из ведра. Рыба, якобы только утром выуженная из Сены, воняла уже так сильно, что ее запах перекрывал запах трупов. Однако мать Гренуя не воспринимала ни рыбного, ни трупного запаха, так как ее обоняние было в высшей степени нечувствительно к запахам, а кроме того, у нее болело нутро, и боль убивала всякую чувствительность к раздражителям извне. Ей хотелось одного — чтобы эта боль прекратилась и омерзительные роды как можно быстрее остались позади. Рожала она в пятый раз. Со всеми предыдущими она справилась здесь у рыбной лавки, все дети родились мертвыми или полумертвыми, ибо кровавая плоть вылезшая тогда из нее, не намного отличалась от рыбных потрохов, уже лежавших перед ней, да и жила не намного дольше, и вечером все вместе сгребали лопатой и увозили на тачке к кладбищу или вниз к реке. Так должно было произойти и сегодня, и мать Гренуя, которая была еще молодой женщиной (ей как раз исполнилось двадцать пять), и еще довольно миловидной, и еще сохранила почти все зубы во рту и еще немного волос на голове, и кроме подагры, и сифилиса, и легких головокружений ничем серьезным не болела, и еще надеялась жить долго, может быть, пять или десять лет, и, может быть, даже когда-нибудь выйти замуж и родить настоящих детей в качестве уважаемой супруги овдовевшего ремесленника…

Мать Гренуя желала от всей души, чтобы все поскорее кончилось. И когда схватки усилились, она забралась под свой разделочный стол и родила там, где рожала уже четыре раза, и отрезала новорожденное создание от пуповины рыбным ножом. Но потом из-за жары и вони, которую она воспринимала не как таковую, а только как нечто невыносимое, оглушающее, разящее — как поле лилий или как тесную комнату, в которой стоит слишком много нарциссов, — она потеряла сознание, опрокинулась набок, вывалилась из-под стола на середину улицы и осталась лежать там с ножом в руке.

Крик, суматоха, толпа зевак окружает тело, приводят полицию. Женщина с ножом в руке все еще лежит на улице, медленно приходя в себя.

Спрашивают, что с ней?

Что она делает ножом?

Откуда кровь на ее юбках?

И тут, против ожидания, младенец под разделочным столом начинает орать. Люди оборачиваются на крик, обнаруживают под роем мух между требухой и отрезанными рыбными головами новорожденное дитя и вытаскивают его на свет божий. Полиция отдает ребенка некой кормилице, а мать берут под стражу. И так как она ничего не отрицает и без лишних слов признает, что собиралась бросить ублюдка подыхать с голоду, как она, впрочем, проделывала уже четыре раза, ее отдают под суд, признают виновной в многократном детоубийстве и через несколько недель на Гревской площади ей отрубают голову.

Он получил при крещении имя Жан-Батист. И так как приор в тот день пребывал в хорошем настроении и его благотворительные фонды не были до конца исчерпаны, ребенка не отправили в Руан, но постановили воспитать за счет монастыря. С этой целью его передали кормилице по имени Жанна Бюсси, проживавшей на улице Сен-Дени, которой для начала в качестве платы за услуги предложили три франка в неделю.

Источник

Патрик Зюскинд «Парфюмер. История одного убийцы»

Парфюмер. История одного убийцы

Das Parfum — Die Geschichte eines Mörders

Другие названия: Парфюмер, Аромат / Das Parfum

Язык написания: немецкий

Перевод на русский: — Э. Венгерова (Парфюмер, Парфюмер. История одного убийцы) ; 1991 г. — 30 изд. — О. Дрождин (Аромат. История одного убийцы) ; 1995 г. — 1 изд. Перевод на белорусский: — В. Сёмуха (Парфума) ; 2017 г. — 1 изд.

Роман «Парфюмер» стал одним из самых популярных немецкоязычных романов двадцатого столетия, переведенный с тех пор на десятки языков и в течение многих лет занимающий прочное место в первой десятке бестселлеров на западном да и на российском книжном рынке. Успех романа «Парфюмер» у читателей можно объяснить тремя вещами: юмором автора, его почти контрабандным наслаждением языком и напоминающей о Чехове слабости к одиночкам и неудачникам. Именно одним из таких персонажей является герой его романа «Парфюмер» Жан-Батист Гренуй. С трудом пришедший в этот мир, росший в нужде и одиночестве, он называет себя «клещом на дереве», который «специально делает себя маленьким и неприметным, чтобы никто не заметил и не растоптал его». Гренуй, маленький и безобразный, отданный кормилице, не имел никаких шансов в общественной иерархии: в вонючем Париже XVIII века он имел еще одно позорное пятно, неподдающееся никаким логическим объяснениям и оттого еще более явственное и пугающее — он ничем не пах. Роман написан с большим мастерством и эрудицией: как в исторических вопросах, так и в вопросах психологии выдающегося аутсайдера. Он сильно отличается от современных литературных однодневок. Написанный в традиционной манере, роман «Парфюмер» по замыслу автора не должен быть скучным и он избежал этого, проводя своего героя через воняющую Францию XVIII столетия, живописуя читателю яркие и обоняемые сюжетные картины.

Издания на иностранных языках:

Доступность в электронном виде:

Ashenwail, 27 сентября 2016 г.

Представьте себе: вы берёте в руки книжку чуть удлинённого формата, который так приятно читать, на обложке которой — фрагмент «Юпитера и Антиопы» Ватто, читаете сзади аннотацию немецкой газеты «романтический и увлекательный детектив», ощущаете кожей рук полиэтиленовую упаковку книги (экземпляр по новомодному затянут в полиэтелен), ожидаете изысканный плутовской роман, и.

Книга должна называть не «Парфюмер. История одного убийцы», а «Одержимый. История одного маньяка».

Да, Жан-Батист Гренуй умеет готовить благовония любой сложности, но чтобы стать мастером (не обязательно мастером-парфюмером) мало иметь природный дар, надо ещё овладеть нормами культуры, быть интегрированным в общество и т.д. А чтобы называться Парфюмером надо ещё и обладать эстетическим вкусом. Всего этого у Ж-Б. Г. нет. Какой же он Парфюмер? Это просто гениально одарённый на запахи маньяк-убийца.

Теперь о личности ГГ. Он — гипертрофированное одноклеточное. Что может быть великого или гениального в человеке, у которого гипертрофированно развито одно, одно-единственное чувство, но запросто отключены все остальные? Предположим, у человека метровый половой член, которым к тому же, он может делать такое, о чём другие и не мыслят. И что? Это достойно восхищения? Так и Ж-Б. Гренуй. Если бы он был личностью, а не имбицильной амёбой, он бы социализировался в обществе, сделал бы революцию в запахах, моде, а там, глядишь, и в политике. Но куда ему! Гренуй просто ничтожество: кроме его запахов его ничего не интересует. Да он и не умеет ничего, ибо не понимает ценности мира как такового.

Теперь о стилистике. Я-то чтец фантастики и потому такой занудный стиль оцениваю плохо, но пусть в серьёзной литературе он — норма. ИМХО, стиль «Парфюмера» у меня ассоциируется с добротно написанной диссертацией. Выделена объект-предметная область — запахи, и о мире запахов львиная доля текста, с обязательным упоминанием их на каждой странице. Сюда же ложатся и невероятно длинные предложения (нормальный писатель не станет делать такие предложения, тогда как в научном тексте они отнюдь не редки) и описательный стиль изложения с постоянным хронотопом наблюдения извне.

Теперь о персонажах, о сюжете, об интриге. Интриги нет: текст развивается размеренно и поступательно. Читать скучновато. Сюжет ещё более убог. Сменяются декорации, Гренуй идёт туда, идёт сюда, совершенствуется его мастерство выделения запахов, но ничего не происходит вокруг. Даже такие знаменательные события, как гибель людей, которые использовали Гренуя, обставлена как-то вяло. Персонажей тоже нет. Ни второго плана, ни третьего, никакого. Есть неписи. У меня создалось впечатление, что играешь в средненькую РПГ и постоянно общаешься с неписями (т.е. — с персонажами, интеллектом которых управляет компьютер).

Кстати, повторно о сюжете. Подлинный конец романа — на конце третьей части, там, где Гренуй обламывает толпу и безнаказанный удаляется прочь. Зюскинд, в частности, показал, что тому, у кого есть талант, всё можно, а остальные — лохи. Четвёртая часть — там, где Гренуя убивают — не более, чем дань ещё не до конца извращенным современным нравам. Не покарай Зюскинд своего героя в конце его можно было бы обвинить в аморализме. А так всё в порядке: чудовище повержено, но вопросы, поставленные в романе, закинуты в душу читателя.

Кстати: те, кто помнит 80-90, должны помнить и нашего, отечественного парфюмера — А.Р. Чикатило. Пусть не испугает вас сравнение, оно вполне оправдано. Патрик Зюскинд сделал своего героя супер-пупер-мега-гениальным вундеркиндом в запахах, и потому мы уже как бы прощаем ему его преступления, прощаем лишь потому, что он талантлив, исключительно, неповторимо одарён. Но что если слегка понизить талант на запахи у Ж-Б. Г.? Да-да, перед нами вырисуется обычный одержимый маньяк.

ИМХО: по-хорошему бы сделать психологическую экспертизу текста, но что-то мне подсказывает, что личность ГГ — Жана-Батиста Гренуя — это альтер-эго автора. Такие вот фантазии.

И последнее: почему такая низкая оценка. «Единицу» ставлю только тем произведениям, которые на мой взгляд вредны. Они могут даже быть неплохо написаны, но идеи, в них заложенные, вредны и растлевают общество. «Парфюмер» П. Зюскинда — классический случай первых двух шагов Окна Овертона (или Окна Эвертона — кому как нравится) с простой задачей: поднять в обществе обсуждение правомочности убийства с целью исследования окружающего мира через запахи. Заметим, П. Зюскинд справился со своей задачей блистательно: учитывая количество хвалебных постов и оценок, люди просто не понимают, что ГГ романа — просто выродок, а сам роман — о маньяке. Ставите «десятки» за Чикатило, господа!

Как известно, чтобы быть знаменитым в наше время, надо либо быть покойным, либо быть иностранцем, либо писать об извращениях. А лучший способ — быть покойным иностранцем, писавшим об извращениях.

Зюскинд по этой шкале получает два балла из трёх — он, слава богам, жив, но, безусловно, иностранец для большинства читателей, и написал роман о парфюмере-маньяке. Но только ли поэтому роман так популярен? Думаю, нет. Это весьма качественный в литературном смысле и многослойный текст. И каждый читатель увидит в нём свое. Один — банальный ужастик о серийном убийце юных девушек (как минимум один из лаборантов заподозрил в самом авторе тайного извращенца). Другой — жизнеописание аутиста и мономана, показывающий, что гений и злодейство — две вещи вполне совместимые. Третий — ещё что-то.

Я обычно скептически отношусь к книжным бестселлерам, но в данном случае готов признать — книга вполне заслуживает прочтения.

Это еще один маленький шедевр в моем личном книжном топе. Очень круто написано. Я получил реальное погружение в те давние времена. Я ощущал все эти запахи и вонь, я жил, можно сказать, жизнью главных героев, всех одновременно, и это было очень круто. В одном из отзывов на этой странице я увидел такие слова — что, мол, «восхваляйте книгу про убийцу и выродка, это маньяк, а вы не понимаете!» Я думаю, все прекрасно понимают, что ГГ чудовище, в этом то и смысл. Автор как бы погружает нас в голову этого человека, и мы смотрим на мир его глазами, думаем, как он и тд. Тем более нынче вряд ли кого удивишь сюжетом про маньяка, убийцу, потрошителя и еще кого бы там ни было. Но вот так это описать, чтобы читатель как бы сам все это прочувствовал, прожил — это сильно. Этим и выделяется книга из огромной массы книг с подобным сюжетом. К прочтению рекомендую. И ставлю высокую оценку. Кстати — фильм по книге снятый — так же весьма хорош получился. Так что если читать не хочется — можно глянуть кино, и пусть не так сильно как в книге, но получить эти ощущения я думаю получится.

Иногда я задаюсь вопросом: а что же останется нашим благодарным (или не очень) потомкам от нашей эпохи в литературном плане? Что будет отфильтровано и поглощено забвением, а что останется в веках? Будут ли это правда достойные книги, или же те, что подняли вокруг себя бешенный ажиотаж и продались рекордными тиражами? Мне все же хочется верить в первое, ибо оставлять в качестве «культурного пласта» каких-нибудь «Алхимиков» с «Кодами да Винчи» не очень желательно. Все-таки хочется, чтобы обитатели светлого (или не очень) будущего были о своих предках не совсем уж низкого мнения.

Поэтому желательно, чтобы и сегодняшний пациент тихо-мирно покрылся пылью истории. А то будет какой-нибудь литературовед века спустя, размахивая томиком Зюскинда, сетовать на упадок культуры того времени, раз люди взахлеб читали примитивную историю о маньяке, что переводил девушек на ингредиенты для духов, написанную бедным языком, в которой автор поленился мало-мальски прописать хоть кого-то, кроме главного героя. Да и того глубокой личность не назовешь, обычный свихнувшийся душегубец. Или вдруг, упаси Господи, европейская политика сделает такой фортель, что это будут проходить в школе как пример «маленького человека с душевными терзаниями, непонятого обществом». Ей-Богу, я и такому исходу не удивился бы. Нет уж, лучше берите с собой, дорогие потомки, в кто-его-знает-какое далеко пустых, но, в общем-то, безобидных Коэльо и Брауна, чем такое вот «творчество». Не думайте о своих предках совсем уж плохо.

Да простят меня поклонники автора, но совершенно не понятно, что в этом романе хорошего.

Назвать Гренуя несчастной жертвой эпохи что-то язык у меня не поворачивается. Это история маленького ущербного человека, который возомнил себя величиной глобальных масштабов и стал наслаждаться властью над людьми. То, что Достоевский раскрывает через образ Раскольникова, в романе Зюскинда показывается через близкий и родной массовому читателю садистско-порнографический микросокоп (именно микроскоп, поскольку масштаб личности Гренуя микроскопичен), что и придало книге некий скандальный флер. Гренуй прежде всего отвратителен, его «парфюмерные эксперименты» вызывают у меня такие же чувства, как попытки нацистов варить мыло из человеческого жира. Вообще, эстетствовать, наслаждаясь описаниями запахов помоек, человеческих выделений, падали, гнилой рыбы. нет, не литература, скорее эссе по судебной психиатрии. Нам все время пытаются подсунуть ущербную идейку о том, что маниакальность — это обратная сторона гениальности. А ведь Пушкин говорил: «Гений и злодейство — две вещи несовместные».

Словом, на мой вкус — грамотно написанная и тщательно продуманная коммерческая поделка, эксплуатирующая обывательский интерес к грязным закоулкам человеческой души. Кстати, неудачный фильм еще раз подтверждает истину, что на плохом материале хорошую экранизацию не снять, хоть убейся.

Источник

Парфюмер. История одного убийцы

Перейти к аудиокниге

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

Эта и ещё 2 книги за 299 ₽

Так начался странный и страшный путь великого парфюмера Жана-Батиста Гренуя. Он не был похож на остальных сверстников, мог погибнуть в сиротском доме, сгинуть на кожевенном производстве, остаться рабом прославленного и влиятельного парфюмера. Но ему была уготована иная судьба.

Жан-Батист Гренуй стал убийцей. Таких не было, пожалуй, ни до, ни после него. Удивительный дар повелевать ароматами, раскладывать их на составляющие и комбинировать новые, невиданные доселе сочетания, превратился для Гренуя в смысл жизни. Он понял, как создать самый утонченный, самый изысканный, чарующий, пленяющий и подчиняющий парфюм. Нужно было лишь собрать его ингредиенты. За некоторыми придется охотиться по всей стране. Из-за других – рискнуть жизнью. И заплатить страшную цену за маленький всесильный пузырек.

Блистательный и загадочный «Парфюмер» Патрика Зюскинда был впервые напечатан в Швейцарии в 1985 году. Сегодня он признан самым знаменитым романом, написанным на немецком языке со времен «На Западном фронте без перемен» Ремарка, издан общим тиражом более 12 миллионов экземпляров, переведен на 47 языков, включая латынь, и, наконец, экранизирован. Фильм, вышедший в мировой прокат в 2006 году, имел огромный успех, а его создатели получили шесть наград Германской киноакадемии. Сегодня победное шествие Жан-Батиста Гренуя – великолепного всепобеждающего монстра – продолжается. Несомненно, этот захватывающий романтический детектив, уже ставший классикой, еще долго будет будоражить, притягивать и интриговать читателей самых разных пристрастий и вкусов.

Источник