пастер и бешамп утерянная страница в истории биологии

Прививки

– Прививки: факты и мнения – Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии. Глава IV. «Сигнальный эксперимент» Бешана

Этель Дуглас Хьюм (Англия)

Бешан или Пастер?
Утерянная глава истории биологии

IV. «Сигнальный эксперимент» Бешана

Эксперимент с крахмалом заставил Бешана усомниться в справедливости популярной теории о том, что растворенная в воде сахароза при обычной температуре спонтанно превращается в инвертный сахар (смесь глюкозы и фруктозы в равных частях) — изменение, технически известное как инверсия сахара. Эта загадка требовала исследования, но приступая к решению этой химической задачи, профессор и не подозревал, какие биологические результаты последуют из ответов Природы.

В мае 1854 года он начал серию наблюдений, которые позже назвал «экспериментом хозяйки» («Expérience Maîtresse»), а в конце концов согласился на «сигнальный эксперимент».

16 мая 1854 года была начата первая серия опытов в лаборатории фармацевтического факультета в Страсбурге. Эксперимент был завершен 3 февраля 1855 года.

В этом эксперименте совершенно чистая сахароза была растворена в дистиллированной воде и закупорена воздухонепроницаемой пробкой в стеклянной бутылке с небольшим количеством воздуха внутри. Бутылка была оставлена стоять на лабораторном столе при обычной температуре и в рассеянном свете.

В то же время были приготовлены контрольные эксперименты. Они состояли из растворов такой же дистиллированной воды и сахарозы, но к одному из растворов было добавлено немного хлорида цинка, а к остальным — небольшое количество хлорида кальция; в каждой бутылке было оставлено небольшое количество воздуха как в бутылке с первым, тестовым раствором. Эти бутылки были закупорены так же, как и первая, и все были оставлены стоять рядом друг с другом в лаборатории.

В течение нескольких месяцев сахароза в дистиллированной воде частично превратилась в виноградный сахар, а поляриметр показал, что среда изменилась, поскольку изменился угол вращения плоскости поляризации. Словом, изменение действительно произошло, но, скорее всего, не спонтанно, поскольку 15 июня появилась плесень, и с этого момента изменение значительно ускорилось.

В табл. I дана краткая сводка результатов экспериментов Бешана.

ТАБЛИЦА I 2
«Сигнальный эксперимент» Бешана

Бешан приготовил растворы 16,365 грамм сахарозы в 100 см 3 различных растворителей и несколько раз провел поляриметрические измерения каждого из растворов через различные интервалы времени, получив в результате определенные изменения угла вращения (плоскости поляризации. — Прим. перев.).

Вращение
16 мая 1854 г.

Вращение
17 мая 1854 г.

Вращение
15 июня 1854 г.

Вращение
20 августа 1854 г.

Вращение
3 февраля 1855 г.

3.Р-р хлорида кальция, содержащий количество хлорида кальция, равное количеству хлорида цинка 3

Тем временем другой исследователь, Момене, также провел эксперименты, и хотя Бешан не был согласен с его выводами, он был поражен наблюдениями Момене, которые тот представил в Академию наук 7 апреля 1856 года и опубликовал в «Анналах химии и физики» в сентябре 1856 года.

Эксперименты Момене тоже были связаны с поляриметрическими измерениями. В табл. II вкратце приведены его основные результаты.

ТАБЛИЦА II 6
Эксперимент Момене

Белый сахар+100°+22°Небольшая плесеньЕще один образец+100°+23°То же самоеСахар-рафинад+98,5°+31,5°Плесени немного большеЕще один образец+96,5°+88°Небольшая плесень

Бешан увидел в этом подтверждение своих собственных результатов. На страницах 50 и 51 книги «Микрозимы» он формулирует два вопроса, которые возникли у него в результате собственных экспериментов и экспериментов Момене:

Наделена ли плесень химической активностью?

Каково происхождение плесени, которая появляется в сладкой воде?

С намерением найти ответ на эти вопросы, 25 июня 1856 года он начал в Страсбурге новую серию экспериментов, которая была завершена 5 декабря 1857 года в Монпелье. В процессе выполнения этой работы он уехал из Страсбурга и начал свою удачную и счастливую карьеру в знаменитом южном университете.

В табл. III на стр. 47 книги продемонстрированы его новые наблюдения.

ТАБЛИЦА III 7
«Сигнальный эксперимент» Бешана

Наблюдения

Раствор 15,1 г сахарозы в 100 см 3 воды с некоторыми химическими веществами и без них	Вращение плоскости поляризации
	25 июня 1856 г.	13 июля 1856 г.	26 ноября 1856 г.	19 марта 1857 г.	13 июля 1857 г.	5 декабря 1857 г.
Чистая вода	+22,03°	+21,89°	+16,6°	+15,84°	+10,3°	+1,5°	Небольшой пушистый осадок, который постепенно превратился в объемную плесень
Чистый раствор очень малого количества мышьяковой кислоты	+22,04°	+21,65°	+12,24°	+10,8°	+7,2°	+0,7°	Плесень 26 ноября, которая увеличивалась и стала обильнее, чем в растворе чистого сахара
Дихлорид ртути, очень немного	+22,03°	+22,0°	+21,9°	+22,03°	+22,04°	+22,1°	Жидкость остается прозрачной
Чистая вода и одна капля креозота	+22,03°	+22,0°	+22,1°	+22,2°	+22,2°	+22,2°	То же самое
Сульфат цинка	+22,04°	Огромное количество плесени образовалось к 26 ноября
Нитрат цинка	+22,01°	+22,0°	+22.1°	Результаты ясно говорят о различном влиянии солей в среде, и Бешан подчеркивал это во второй главе своей работы «Микрозимы». Как показали и предыдущие эксперименты, хлорид цинка и хлорид кальция предотвращали изменение сахарозы; креозот (или дихлорид ртути) в очень малых количествах оказывал такое же защитное действие. Совершенно иначе дело обстояло с мышьяковой кислотой в маленьких пропорциях, а также с некоторыми другими солями, которые не мешали появлению плесени и превращению сахарозы. Некоторые соли, очевидно, даже способствовали появлению плесени, в то время как креозот, который лишь к моменту этих экспериментов стали различать с карболовой кислотой, напротив, оказался особенно эффективен в предупреждении плесени и изменений сахара. С присущей ему любовью к точности профессор Бешан решил тщательно исследовать роль креозота, и с этой целью 27 марта приступил к серии новых экспериментов, которые продолжились до 5 декабря того же года. приготовил несколько сахарных растворов согласно технике антигетерогенистов, а именно: вода кипятилась, а затем охлаждалась таким образом, что воздух к ней поступал лишь через трубки с серной кислотой. Эта вода очень быстро растворила сахар, и несколько сосудов были доверху заполнены тщательно отфильтрованным раствором, так что в них не оставалось воздуха. Другая часть раствора, без креозота, была разлита по сосудам в контакте с достаточным количеством обычного воздуха, без особых мер предосторожности, кроме чистоты. Один из этих сосудов содержал некоторое количество мышьяковой кислоты. Два сосуда — один с креозотом в растворе, другой без креозота — были поставлены отдельно и не открывались в течение всего эксперимента. В табл. IV приведены результаты наблюдений. ТАБЛИЦА IV 9 «Сигнальный эксперимент» Бешана 16,365 г сахарозы в 100 см 3 раствора Вращение плоскости поляризации Наблюдения 27 марта 1857 г. 30 апреля 30 мая 30 июня 30 июля 5 декабря Раствор без креозота (№1) +24° +24° +24° +23° +15,6° В бутыли № 2 хлопья стали более обильными; 30 июня, без фильтрации, была добавлена одна капля креозота; это не остановило дальнейшее превращение сахара. То же (№3) +24° Вот как Бешан сам объяснил результаты. Сосуды 1 и 2 потеряли немного жидкости во время манипуляций с ними и поэтому оказались заполнены не доверху. Из-за этого жидкость в сосудах соприкасалась с воздухом — в них появилась плесень и произошли изменения в среде, причем в разное время: изменения быстрее произошли в сосуде, где плесень была обильнее. В противоположность этому сахарная вода, защищенная от контактов с воздухом в течение всех восьми месяцев наблюдения, не подверглась изменениям, хотя содержалась в теплом климате Монпелье в течение июня, июля, августа и сентября. Это было особенно примечательным, потому что воде ничто не мешало действовать, существуй в природе спонтанное зарождение, как тогда считалось. К тому же, хотя растворы с креозотом с самого начала соприкасались с воздухом и были оставлены в открытых сосудах, в них не произошли изменения, не появилось и следов плесени, даже в растворе с мышьяковой кислотой. Теперь вернемся к раствору № 2, в котором плесень появилась до 30 мая, а данные поляриметра на эту дату свидетельствовали об уменьшении угла вращения, продолжавшемуся, несмотря на добавление капли креозота 30 июня. Великий труженник пишет в предисловии к своей книге «Кровь», что различия в этих наблюдениях поразили его не меньше, чем раскачивание кафедральной люстры поразило Галилея в шестнадцатом веке. В то время, когда Бешан проводил свои исследования, считалось, что ферментация может происходить только в присутствии альбуминоидного вещества. Мы уже видели, что Пастер использовал дрожжевой бульон (сложный альбуминоидный раствор). В растворах, приготовленных Бешаном, напротив, не было альбуминоидных веществ. Он использовал тщательно дистиллированную воду и чистую сахарозу, которая, по словам Бешана, не выделяла аммиак при нагревании со свежегашеной известью. Тем не менее в его химических растворах появилась плесень — несомненно живой организм, содержащий альбуминоидное вещество. Гений Бешана подсказывал ему, что эта поразительная находка таила в себе много открытий. Будь он Пастером, эта новость уже гремела бы на всю страну, а подробности были бы уже рассказаны в письмах ко всем знакомым. Но Бешан, не думая о себе, погрузился в тайны, которые открывала перед ним природа. Ему не терпелось приступить к новым экспериментам с учетом своих недавних открытий. Этим запискам было дано название «О влиянии холодной воды, чистой и с различными солями, на сахарозу». Вот как Бешан сам комментирует его: Так одним ударом он опроверг теорию превращения под действием воды, а изменение, известное как ферментация, объяснил ростом живых организмов. Более того, он доказал, что «плесень не образуется, если нет контакта с воздухом, и в этом случае вращающая сила остается без изменений», а также, что «растворы, контактировавшие с воздухом, изменялись пропорционально развитию плесени». Следовательно, необходимость присутствия этих живых организмов для осуществления ферментации стала очевидной. Далее Бешан объясняет роль плесени: Она действует подобно ферменту. Откуда берется фермент? В этих растворах не было альбуминоидного вещества; они были приготовлены на чистой сахарозе, которая при нагревании со свежегашеной известью не выделяла аммиак. Это значит, что сахарный раствор оказался подходящей средой для развития микроорганизмов, содержащихся в воздухе, и необходимо признать, что этот фермент был произведен грибками. Здесь в полную противоположность мнению Пастера о спонтанном происхождении пивных дрожжей и других организмов, Бешан подтверждает справедливость учения Шванна о микробах воздушного происхождения и даже устанавливает принадлежность дрожжей к отряду грибов. Удивительно, что в эпоху полного хаоса научных идей великий ученый сделал такое ясное заявление и настолько опередил время своими наблюдениями. Кроме того, он заявил: Вещество, развивающееся в сахарной воде, иногда бывает в виде маленьких отдельных тел, а иногда в виде объемистых бесцветных пленок, которые выливаются единой массой из сосудов. Нагретые с едким кали, эти пленки в изобилии выделяют аммиак. Это наблюдение о многообразии форм плесени впоследствии привело его к глубокому проникновению в жизнь клетки и первому верному пониманию цитологии. Бешан предложил еще одно точное объяснение действия плесени: Превращение сахарозы в присутствии плесени можно сравнить с воздействием диастазы на крахмал. Далее Бешан объясняет, что холодная вода оказывает воздействие на сахарозу, только если в этой воде способна развиваться плесень; иначе говоря, превращение происходит благодаря ферментации и благодаря образованию кислоты вслед за появлением фермента. Именно кислотой, которую производит плесень, он и объяснил процесс ферментации. На основании разнообразного влияния солей в растворах он сделал еще множество выводов. Если бы лорд Листер последовал учению Бешана, а не Пастера, ему бы не пришлось впоследствии отказываться от своего изобретения — карболового спрея, который оказался смертельным для многих пациентов. креозот, предупреждая развитие плесени, тем самым контролирует превращение сахарозы. креозот при длительном контакте с воздухом или без него, не дает образовываться плесени и одновременно предупреждает превращение сахарозы. Но из наблюдений следует, что если плесень уже появилась, то креозот не останавливает ее действие. Он сделал множество выводов на основании влияния различных солей и обобщил их следующим образом: Влияние солевых растворов разнообразно, и зависит не только от вида и типа соли, но в большей степени от насыщенности и нейтральности этих солей. Соли, не позволяющие сахарозе превращаться в глюкозу (виноградный сахар), в основном известны как антисептики. В любом случае, требуется определенная минимальная температура, чтобы произошло превращение. Итак, мы видим, что уже в 1857 году, когда ферментация была еще настолько загадочной, что Пастер, экспериментировавший с альбуминоидными веществами (в том числе с мертвыми дрожжами), считал эти дрожжи и другие организмы продуктами спонтанного зарождения, всеобъемлющее объяснение Бешана оказалось настоящим прожектором, луч которого рассеял темноту этого вопроса на все времена. Если вкратце обобщить, он учил, что сахароза является природным веществом, которое не изменяется при растворении в воде. Он учил, что воздух сам по себе не оказывает действия на сахарозу, но благодаря поступающим из воздуха живым организмам его влияние приобретает решающее значение. Он показал, что эти организмы сами нерастворимы, но вызывают процесс ферментации при помощи так называемого растворимого фермента — кислоты, которую они выделяют. Он учил, что предотвратить вторжение организмов в сахарный раствор можно путем добавления туда небольшого количества креозота, но показал, что если организмы появились раньше, добавление креозота не остановит их развитие и дальнейшее превращение сахара. В результате было установлено, что растворимый фермент связан с нерастворимым отношениями продукта с продуцентом, причем растворимый фермент невозможен без организованного фермента, который обязательно нерастворим. Итак, мы видим, что уже в 1857 году Бешан предложил полное и ясное объяснение процесса ферментации. Он доказал, что ферментация происходит благодаря процессу жизнедеятельности живых организмов, столь маленьких, что увидеть их можно только в микроскоп, а в случае с сахарными растворами они имеют воздушное происхождение. Вне всяких сомнений, он не только первым решил проблему, но и пошел дальше благодаря своему первоначальному открытию — увы, значительно дальше границ понимания тех, кто не обладал его гениальной проницательностью и был попросту напуган теорией атмосферных организмов. Однако прежде чем мы продолжим погружаться в учение Бешана, давайте вернемся к Пастеру и посмотрим, как повлиял на его работу великий «сигнальный эксперимент» соперника, осветивший путь науке. Кто доказал, что ферментация в химической среде обязана живым организмам воздушного происхождения — БЕШАН или ПАСТЕР? 1855 18 и 1857 19 1857 20 Эксперименты с идеально чистой сахарозой и дистиллированной водой с добавлением различных солей и без них, при этом воздух в некоторых случаях исключен, а в некоторых допущен. Молочное брожение. Эксперимент с ферментом, полученным из смеси сахара, мела, казеина или фибрина, и глютена, и помещенным в дрожжевой бульон (сложный раствор из альбуминоидных и минеральных веществ), в котором был растворен сахар с добавлением мела. Выводы: Выводы: Своей инверсией сахароза обязана плесени, которая представляет собой живые организмы, попавшие из воздуха, и их влияние на сахарозу можно сравнить с влиянием, которое диастаза оказывает на крахмал. Креозот предупреждает инвазию плесени, но не останавливает ее развитие, если плесень уже есть. Молочный фермент зарождается спонтанно так же легко, как и пивные дрожжи, в альбуминоидной жидкости с добавлением растворимой части дрожжей. Молочный фермент является живым организмом, хотя этот вывод из разряда тех, что нельзя неопровержимо доказать. Спиртовое брожение 21 Эксперимент с двумя равными долями свежих дрожжей, промытых водой. Одни были оставлены для ферментации в чистой сахарной воде, а к другим после полного извлечения их растворимой части с помощью кипячения в большом количестве воды и фильтрации для избавления от глобул, было добавлено столько же сахара, сколько и в первой ферментации, и затем еще очень маленькое количество свежих дрожжей. Выводы: В пивных дрожжах главную роль играют не глобулы, а превращение растворимой части дрожжей в глобулы, поскольку глобулы погибают при температуре в 100°, в то время как ферментация происходит спонтанно. Расщепление сахара на спирт и угольную кислоту связано с процессами жизнедеятельности. Заключение: Это стало первым точным объяснением и доказательством разгадки ферментации, а также теоретической базой науки об антисептиках. Заключение: Применение альбуминоидных веществ в этих экспериментах обесценило попытку разгадать причину изменений в чистой химической среде. Происхождение ферментов было признано спонтанным; ферментация была объявлена проявлением жизнедеятельности, но в качестве главного материала были использованы мертвые дрожжи, и общие выводы были признаны недоказуемыми. ПРИМЕЧАНИЯ 1 См. прим. к стр. 35 2 Les Microzymas, р. 48. 3 В оригинале написано: «Solution de chlorure de calcium équivalente au poids du chlorure de zinc». Отсюда следует, что концентрация CaCl2 была эквивалентна по молекулярному весу, т. е. 25% × молекулярный вес CaCl2 / молекулярный вес ZnCl2, отсюда 25% × 111,0 / 136,3 = 20%. 4 Les Microzymas, A. Béchamp, р. 48. 5 Comptes Rendus 40, р. 436. 6 Les Microzymas, р. 50. 7 Les Microzymas, p. 52. 8 Les Microzymas, A. Béchamp, p. 53 9 Les Microzymas, A. Béchamp, р. 54 10 Comptes Rendus 46, p. 44 11 A. de Ch. et de Ph. 3e série, 54, р. 28. 12 Les Microzymas, A. Béchamp, р. 55. 13 Comptes Rendus 46, p. 44. 14 Les Microzymas, A. Béchamp, p. 57. 15 P. 16. 16 Сегодня считается, что атмосферный азот может поглощаться лишь некоторыми растениями (семейство Бобовых), и только при определенных условиях. 17 В современном языке эти процессы известны как питание, анаболизм, катаболизм и удаление продуктов названного последним процесса. 18 Comptes Rendus de l’Académie des Sciences 40, р. 436. 19 C. R. 46, p. 44. См. также Annales de Chimie et de Physique, 3e série, 54, p. 28. 20 Comptes Rendus de l’Académie des Sciences 45, p. 913. 21 Comptes Rendus, 45, р. 1032. См. также Annales de Chimie et de Physique, 3e série, 52, р. 404. Источник Прививки – Прививки: факты и мнения – Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии. Предисловие к австралийскому (1989) изданию. Вступление

Этель Дуглас Хьюм (Англия)

Бешан или Пастер?
Утерянная глава истории биологии

Предисловие к австралийскому (1989) изданию

Впервые я увидел эту книгу в 1988 году, и мне тогда посчастливилось купить последний экземпляр. Осознавая ее огромную важность, я сразу же приступил к печати нового издания. В нем я лишь сократил вступление, дал книге новое название (в Австралии в издательстве BOOKREAL книга вышла под названием «Разоблачение Пастера. Микробы, гены, вакцины. Ложные основания современной медицины». — Прим. перев.) и написал к ней новое предисловие.

Это единственная известная мне книга, которая показывает Пастера таким, каким он был на самом деле. В ней неопровержимо доказывается, почему наши общепринятые представления о здоровье и болезни в корне неверны. Книга наглядно иллюстрирует, почему любой, кто критически подойдет к изучению понятий инфекции, иммунитета, вырождения и даже генетики, столкнется с многочисленными противоречиями и бесчисленными необъяснимыми фактами. В ней показано, почему никто из представителей конвенциональной медицины в действительности не может объяснить причину возникновения заболеваний.

Идеи Пастера являются краеугольным камнем современного медицинского мышления, но Этель Хьюм в своей книге «Бешан или Пастер?» доказывает, что они ложны. Пастер не только украл у Бешана открытие микрозимов (микробов), но и совершенно не понял их значения. Бешан очень рано обнаружил, что микробы присутствуют как внутри человеческого тела, так и вне его, но инфекции и болезни возникают лишь при дисбалансе в организме.

Так же как организм, подвергшийся стрессу, благоприятствует существованию вредоносных бактерий, а разрушенные бактерии распадаются на вирусы, так и поврежденный вирус может вызвать мутацию хромосом, приводящую к генетическим нарушениям.

Как это ни ужасно, но традиционная медицина, похоже, следует именно этим курсом. Относительно легко разрушаются бактерии, а вирусные инфекции были и есть на подъеме. Постоянно появляются все новые и все более страшные вирусы, а генетические дефекты теперь почти сплошь и рядом.

Относительно вакцинации (иммунизации, инокуляции) Бешан сказал: «Все это опасно…», и на самом деле фактов, подтверждающих это, так много, что остается лишь удивляться, как можно было принимать всерьез провальные эксперименты Пастера. С тех времен и до наших дней не иссякает число врачей и медицинских экспертов, которые фиксируют человеческие страдания вследствие массовых прививок. К сожалению, вакцинация до сих пор очень прибыльный бизнес.

В сущности, каждое тяжелое и легкое расстройство здоровья является следствием вреда, нанесенного прививками, а с недавних пор нас не покидает ужас от «необъяснимой» взаимосвязи между эпидемией СПИДа в Центральной Африке и проводившимися там массовыми прививочными кампаниями.

Мне кажется, нашим медицинским исследователям уже давно пора перестать вмешиваться в биохимию болезни, которая является лишь результатом, но не причиной, перестать тратить огромные суммы денег, ежегодно пытая и убивая миллиарды животных, и начать изучать медицину под совершенно другим и более глубоким углом зрения. Мы открыли гравитационное поле Земли и пространственно-временной континуум, который заполняет Вселенную; так почему бы нам не обратить внимание на энергетическое поле, которое управляет человеческой жизнью и здоровьем, и тогда мы сможем перестать беспокоиться о микробах, генетике, и вырождении. Уже известны законы гомеопатии, составлены карты меридианов энергетических полей акупунктуры; давайте займемся разумными и продуктивными исследованиями по пути, намеченному Бешаном и Ганеманом.

Р. Р. М. Маккинон-Лоуэр

Вступление

Много лет назад доктору Монтегю Р. Леверсону довелось познакомиться в Нью-Йорке с работами Пьер-Жака Антуана Бешана. Идеи французского профессора настолько вдохновили его, что при первой же возможности он отправился в Париж с целью познакомиться с профессором. Ему посчастливилось застать великого ученого за несколько месяцев до смерти последнего и лично узнать о его открытиях и критике науки как древней, так и современной.

После того как в 1908 году он проводил в Париже профессора Бешана в последний путь, д-р Леверсон снова отправился в Англию. Годом или двумя позднее я имела удовольствие познакомиться с ним. Мы оба выступали с докладами на встрече, организованной леди Катлин Буш в отеле «Клариджез».

Доктор Леверсон был тогда настолько еще полон сил, что вскоре в возрасте 80 лет женился во второй раз. Его переполняла увлеченность Антуаном Бешаном, превзойти которую могла только неприязнь к Пастеру. Он много рассказывал мне о «микрозимах», не объясняя, что означает этот термин. Тем более моим долгом стало выяснить это самой.

Я посетила читальный зал Британского музея, куда пригласила также и своего долготерпеливого друга г-на Р. Э. Стретфилда.

«Вы слышали когда-нибудь о французском биологе, профессоре Антуане Бешане?» — спросила я его.

«Никогда, — ответил он. — Всё это работы по биологии. Боюсь, ничем другим я не могу помочь».

Он ушел, а я осталась стоять у шкафа, заполненного рядами больших томов. Словно движимая какой-то внешней силой, я протянула руку и вытащила один. Наугад открыв страницу, я увидела имя «Бешан». Мои поиски закончились, едва начавшись. Благодаря этой короткой ссылке на великого француза, я смогла продолжить свои исследования и обнаружить, что «микрозимы» — это клеточные гранулы, наблюдаемые многими цитологами.

Результаты нескольких дней изучения я оформила в виде статьи. Ее я отдала д-ру Уолтеру Р. Хэдвену, который затем осветил эту тему в очередном номере журнала «Эболишинист», редактором которого являлся. Я, однако, не была удовлетворена своей первой попыткой, и полностью переделала исследование, которое под названием «Первичные архитекторы жизни» было опубликовано в журнале «Форум». После этого статья была перепечатана в «Хомиопатик уорлд» и переведена на испанский для «Испании», южноамериканского периодического издания.

Покойный г-н Арнольд Люптон, бывший одно время депутатом парламента от либералов Слифорда в Линкольншире, попросил разрешения напечатать материал в виде памфлета. В этом виде работа выдержала еще несколько изданий.

В 1915 году я получила приглашение от г-на Люптона посетить в качестве гостя вместе с ним и его женой собрания Британской ассоциации в Манчестере. Я с удовольствием приняла приглашение. Время пролетело быстро. Лишь утром в день отъезда г-н Люптон сообщил о настоящей причине своего любезного гостеприимства.

Он обещал д-ру Леверсону опубликовать его работу о Бешане, не ознакомившись с ней. Получив рукопись, он обнаружил, что сдержать обещание невозможно, и поэтому попросил меня отредактировать ее. В сложившейся ситуации мне было трудно отказать ему, хотя я еще не знала, с чем мне предстоит иметь дело. Когда я получила рукопись, то выяснилось, что она состояла из нагромождения цитат, главным образом из работ Бешана, без каких-либо ссылок.

Я была вынуждена сказать г-ну Люптону, что книги, которую надо отредактировать, не существует, ее лишь только предстоит написать.

Он настоял, чтобы я выполнила эту работу.

Сразу же возникли расхождения во мнениях с д-ром Леверсоном. Он настаивал на термине «мошеннический эксперимент» применительно к работе Пастера. Мы оба, и г-н Люптон, и я считали, что проступки Пастера имеют меньшие последствия, нежели достижения Бешана, за исключением тех, в которых они пересекались. Таким образом, «мошеннический эксперимент» был исключен, что раздосадовало д-ра Леверсона. В то время он жил в Борнмуте, куда и попросил вернуть свою рукопись вместе с большей частью книг, которые одолжил мне. Я оставила лишь несколько важных для работы, и выслала оставшиеся вместе с рукописью, которая была в моем распоряжении всего несколько недель и которую я больше никогда не видела. Я запаслась работами Бешана в Париже, и по моему запросу руководство Министерства книгопечатания приобрело те же книги и передало их в библиотеку Британского музея, где они доступны и по сей день.

Назвав работу, в которую меня вовлекли, «Бешан или Пастер? Утерянная глава истории биологии», я прежде всего сосредоточила усилия на поиске деталей жизни Бешана. После долгой переписки с теми, кто был знаком с ним, я наконец получила все необходимое от его зятя Эдуарда Гассе и включила это в вводную главу моей книги. Моей следующей задачей стало тщательное изучение отчетов с заседаний Французской академии наук. В этом мне очень помогла любезность руководства Британского музея, предоставившего в мое распоряжение длинный стол в Северной библиотеке, где мне было позволено держать массивные тома с протоколами (Comptes Rendus) столько, сколько потребуется.

Подойдя к концу работы, я перечитала ее вместе с г-ном Люптоном, и он сделал некоторые полезные замечания. Рукопись была также передана г-ну Джадду Льюису, который проверил ее с научной точки зрения и любезно предоставил мне возможность наблюдать работу поляриметра — прибора, с помощью которого Бешану удалось провести столько важных исследований. В другой лаборатории под микроскопом мне показали различные стадии кариокинеза (кариокинез, он же митоз — непрямое деление клетки, являющееся наиболее распространенным способом воспроизведения клеток. — Прим. перев.). Все это происходило в то время, когда разразилась Первая мировая война. Это было неподходящее для публикации время. Когда я вышла замуж и уехала жить в Шотландию, моя рукопись была уложена на дно дорожного сундука. На некоторое время я отвлеклась от Бешана.

Наконец, вернувшись в Англию, я переписала всю книгу, в третий раз переделав бóльшую ее часть. Затем последовали утомительные организационные вопросы, с которыми я бы не справилась без помощи моего мужа. Поскольку мои «Первичные архитекторы жизни» были использованы в качестве главы американского труда по терапии без ссылки на меня, «Бешана или Пастера?» необходимо было опубликовать в Соединенных Штатах для получения американского копирайта на книгу.

В конце концов в 1923 году вышло первое издание книги. Д-р Леверсон так и не узнал об этом событии, хотя еще был жив. Когда были проданы первые две тысячи экземпляров, г-н Люптон загорелся мыслью издать книгу во второй раз.

Это было осуществлено вскоре после его смерти в 1930 году. Я удостоилась чести увидеться с ним за несколько дней до его кончины. Мне никогда не забыть того чудесного благословения, которым он наградил меня за мои старания. Я всегда буду благодарна ему за то, что он заставил меня осуществить попытку, удавшуюся намного больше, чем я осмеливалась надеяться. Я также признательна тем, кто был наиболее любезен при оказании мне помощи, в частности, Ее Милости Нине, герцогине Гамильтон и Брэндон.

Большую поддержку я получила с родины Бешана, в первую очередь и главным образом от д-ра Поля Шаванона, автора книги «Мы… подопытные кролики» и других выдающихся работ по медицине. Он страстно желает, чтобы книга «Бешан или Пастер?» была переведена на французский. Книга также получила высокую оценку д-ра Густава Раппена, директора Нантского института Пастера. Будучи еще молодым человеком, он присутствовал на бурных заседаниях Академии наук, когда Пастер гневно обрушивался на всех, кто осмеливался противоречить его взглядам. Последующие исследования д-ра Раппена убедили его твердо придерживаться взглядов Бешана. Густав Раппен умер во время Второй мировой войны в возрасте 92 лет.

Источник