пастернак и ивинская история любви
Ольга Ивинская и Борис Пастернак: любовь, за которую пришлось заплатить годами тюрем и лагерей
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Они встретились в 1946 г., когда Ольге Ивинской было 34 года, а Борису Пастернаку – 56. Она работала редактором в журнале «Новый мир», куда поэт часто заходил. Позже Ольга вспоминала: «Это был требовательный, такой оценивающий, такой мужской взгляд, что ошибиться было невозможно: пришел человек, действительно необходимый мне, тот самый человек, который, собственно, уже был со мною. И это потрясающее чудо».
Ольга Ивинская на тот момент была вдовой и матерью двух детей, Борис Пастернак был женат на Зинаиде Нейгауз, которую когда-то со скандалом увел у своего друга, музыканта Генриха Нейгауза. В окружении Пастернака Ивинскую приняли недоброжелательно: многие называли ее бесцеремонной и обвиняли в коварстве и подлости. Поэт не мог уйти от жены и сына, которых очень любил, и не мог порвать с женщиной, посвященной во все его тайны и творческие замыслы. Он говорил об Ивинской: «Она – олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней незаметно, что она в жизни перенесла… Она посвящена в мою духовную жизнь и во все мои писательские дела…».
Несколько раз Пастернак пытался уходить от Ивинской, но каждый раз возвращался. «Расставание было печальным: Б. П. говорил, что не имеет права на любовь, все хорошее теперь не для него, он человек долга, и я не должна отвлекать его от проторенной колеи жизни и работы, но заботиться обо мне он будет всю жизнь», – вспоминала Ольга о тех днях. В разговоре с одной знакомой писатель признавался: «Я весь, и душа моя, и любовь, и моё творчество, всё принадлежит Олюше, а Зине, жене, остаётся один декорум, но пусть он ей остаётся, что-то должно остаться, я ей так обязан».
Но самые страшные испытания для Ивинской начались в 1949 г., когда ее арестовали и предъявили обвинения в том, что она якобы готовила побег за границу с Пастернаком. На допросах ее подвергали пыткам, заставляя признать, что поэт работает на английскую разведку. После одного из таких допросов Ивинская потеряла ребенка – на тот момент она была на 6-м месяце беременности. Ее осудили «за близость лицам, подозреваемым в шпионаже». 3,5 года женщина провела в лагерях.
Пастернак в это время заботился о ее детях – больше он ничем не мог помочь любимой женщине и очень переживал из-за этого: «Ее посадили из-за меня, как самого близкого мне человека, чтобы на мучительных допросах под угрозами добиться от нее достаточных оснований для моего судебного преследования. Ее геройству и выдержке я обязан своею жизнью и тому, что меня в те годы не трогали». В 1953 г. Ивинскую освободили. После этого их роман вспыхнул с новой силой.
В 1955 г. Пастернак закончил работу над «Доктором Живаго». Ни одно советское издательство не решилось на публикацию романа. Через 2 года роман был издан в Италии, а в 1958 г. писателю присудили Нобелевскую премию. После этого в СССР началась настоящая травля Пастернака. Его обвиняли в предательстве и измене родине. Ольга вспоминала: «Многие друзья тогда перестали бывать у нас. Создалось чувство, что мы в загоне». От премии пришлось отказаться. А в мае 1960 г. Пастернак скончался от рака легких.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Пастернак и Ивинская
Пастернак и Ивинская
Ольга Ивинская — редактор, переводчица, писательница. Подруга и муза поэта Бориса Пастернака в 1946–1960 годах.
Когда они познакомились, ей было 34, ему — 56, она работала младшим редактором в журнале «Новый мир», он был известнейшим поэтом. Она — дважды вдова и мать двоих детей: семилетней Иры и совсем еще малыша Мити, он — женат вторым браком на Зинаиде Николаевне Нейгауз, бывшей жене своего друга пианиста Генриха Нейгауза.
Ольга была необычайно мягкой и женственной. Невысокая — около 160 см, с золотистыми волосами, огромными глазами, нежным голосом и ножкой Золушки — она носила 35-й размер — Ивинская не могла не привлекать мужчин.
Ивинская родилась в 1912 году, в Тамбове, мать ее была студенткой курсов Герье, отец — студентом-«естественником» Московского университета, отпрыском богатой тамбовской помещичьей семьи. Мать Ивинской была необыкновенно хороша собой — и постоянством не отличалась: скоро она рассталась с тамбовским помещиком и вышла замуж за Дмитрия Костко, учителя словесности.
Ольга мечтала о филологическом факультете Московского университета, но туда отбирали особенно осторожно — «непролетарское происхождение» исключалось, а она была «из служащих» и могла претендовать только на биологический. Отучившись год, она перевелась на Высшие литературные курсы, основанные еще Брюсовым. Потом их преобразовали в Редакционно-издательский институт, так что по образованию Ивинская оказалась журналисткой. После окончания института Ивинская работала в журналах «За овладение техникой», «Смена», «Самолет». Была знакома с Варламом Шаламовым, тоже молодым поэтом и журналистом, как оказалось, влюбленным в нее с первого взгляда — эта влюбленность пережила с ним семнадцатилетний ад Колымы.
Пастернак и Ивинская встретились в редакции «Нового мира». А вскоре Пастернак позвонил и сказал, что любит ее и что в этом теперь вся его жизнь.
Уже с первых встреч Пастернак был пленен бесшабашностью Ольги, ее доверием к жизни. Она всегда жила смело, отчаянно, принимая подарки и удары судьбы, не сторонясь и не прячась. Открытая и людям, и судьбе, по-женски чуткая, доверчивая, не сумевшая укрыться от вихрей кровавого времени, несущих ее по своей страшной воле, — такой увидел Ольгу Пастернак и это в ней полюбил.
Параллельно с романом Ольги и Бориса Леонидовича развивался еще один роман — «Доктор Живаго».
Ивинская бывала на всех его вечерах, на чтениях переводов, в квартирах, где он читал роман. Друзьям Пастернак восторженно говорил о том, что встретил идеал. Он переживал творческий подъем. За 1947–1949 годы написаны половина стихов из «Доктора Живаго» и большая часть самого романа плюс огромное количество переводов, к которым он стал постепенно подключать и Ольгу.
Тем не менее уже 10 лет Пастернак был женат вторым браком на Зинаиде Николаевне, которую со скандалом увел у своего друга, знаменитого музыканта Генриха Нейгауза. И за эти годы никто из супругов не пожалел о своем выборе, поскольку вместе им было хорошо и спокойно. Зинаида Николаевна изначально знала цену своему мужу и сделала все для того, чтобы он ни в чем не испытывал затруднений — ни в том, что относится к творчеству, ни в том, что касается бытовых удобств. Словом, она была не только любящей и заботливой женой, но и воплощением ответственности и самоотверженности. Пастернак всегда ценил эти качества в своей жене. Но именно в этот период страсть взяла верх, ибо перед женственностью Ольги поэту трудно было устоять.
Зинаида Николаевна узнала о происходящем — однажды она нашла на столе у Пастернака откровенную записку к нему. Она устроила чрезвычайно тяжелую сцену. Он сдался и поклялся больше с Ивинской не видеться. Ивинская не желала с этим мириться, передала ему через подругу, что тяжело больна и хочет с ним увидеться в последний раз. Позже жена молчаливо приняла и его решение: отныне, заявил Борис Леонидович, он будет жить там, где ему нравится, захочет — дома, захочет — у Ольги.
Используя отношения между ними, советские органы госбезопасности неоднократно оказывали давление на мятежного поэта Пастернака. В 1949 году она была арестована. Причиной была ее связь с Пастернаком, которого хотели обвинить в контактах с английской разведкой. На допросах следователей интересовало одно: чем была вызвана связь Ивинской с Пастернаком. Ольга отвечала: «Любовью… Я любила и люблю его как мужчину». Она не лукавила. Потому что, кроме любви, других чувств у нее к Пастернаку не было.
Ивинская была на шестом месяце беременности, но, к несчастью, в камере предварительного заключения у нее случился выкидыш. Любая слабина дала бы следствию компромат на поэта. Пастернак жил под дамокловым мечом. К нему подобрались с самой уязвимой стороны — взяли женщину, которую он любил. И женщина эта его спасла.
Пастернак тяжело переживал ее арест. Он в это время говорил: «Когда ее у меня отняли, я понял, что это хуже, чем смерть». Пастернак ничем не мог помочь любимой женщине. Он корил себя и восхищался мужеством Ольги: «Ее посадили из-за меня, как самого близкого мне человека, чтобы на мучительных допросах под угрозами добиться от нее достаточных оснований для моего судебного преследования. Ее геройству и выдержке я обязан своею жизнью и тому, что меня в те годы не трогали».
Приговор был: пять лет общих лагерей «за близость к лицам, подозреваемым в шпионаже».
Из лагерей Ольгу Ивинскую освободили весной 1953 года. Пастернак решил, что Ольгу он никогда не оставит, хотя был уверен, что прежние отношения уже невозможны. Но однажды он все-таки не выдержал, пришел к Ольге и увидел, что она осталась почти такой, какой он увидел ее в первый раз. И роман возобновился с прежней силой. В 63 года Пастернак испытал новый всплеск страсти.
В октябре 1958 года ему была присуждена Нобелевская премия. Официально — «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы». Поводом же послужила публикация в зарубежной прессе его романа «Доктор Живаго». Роман, над которым писатель работал более десяти лет, вначале он принес в журнал «Новый мир». Однако все члены редколлегии признали данное сочинение откровенно антисоветским, прозападным. И лишь прозорливый Константин Симонов сказал: «Куда умнее напечатать роман в Союзе, чем делать его пропагандистской добычей Запада». Оскорбленный и разгневанный Пастернак отдал экземпляр романа своему давнишнему приятелю, итальянскому издателю Джанджако Фельтринелли. Тут же писателя начали травить в советской печати, угрожая «выгнать «в капиталистический рай».
Единственной возможностью прекратить эту травлю для Бориса Леонидовича было покаянное письмо Хрущеву, в котором он должен был сообщить, что отказался от премии и считает выезд за пределы Родины для себя равносильным смерти. Это письмо написала Ольга и поехала к Пастернаку в Переделкино за подписью. Он подписал — ему хотелось, чтобы «все это» поскорее закончилось. Перед ним стоял жесткий выбор — или премия, или Россия. Он выбрал второе.
В мае 1960 года, когда Пастернак уже тяжело болел и понимал, что дни его сочтены, он просил не пускать Ивин-скую к дому — не хотел ссор между ней и Зинаидой Николаевной, только писал записки своей любимой. За месяц до смерти — вновь признание в любви: «Золотая моя прелесть, твое письмо как подарок, как драгоценность. Одно оно способно излечить, окрылить, вдунуть в меня жизнь». А она сидела на скамеечке неподалеку и тихо плакала.
Ивинской и ее детям Пастернак подарил рукопись своей последней незавершенной работы «Слепая красавица». Пастернак завещал Ивинской часть авторских гонораров, которые он не мог получить, за заграничные издания «Доктора Живаго». Эти деньги, привозимые в СССР иностранцами, обмениваемые на рубли и передаваемые Ивинской, явились причиной повторного ареста уже через два с половиной месяца после смерти Пастернака — 16 августа 1960 года — по обвинению в контрабанде. Ивинская была осуждена на 8 лет лишения свободы, но была освобождена досрочно в октябре 1964 года. В 1989 году Ивинская была реабилитирована.
В середине 1970-х годов Ивинская написала книгу воспоминаний «В плену времени», которая была издана впервые в Париже в 1978 году.
Ольга Ивинская пережила своего любимого на 35 лет.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ПАСТЕРНАК[65]
ПАСТЕРНАК[65] Я не биограф Пастернака, не репортер. Мне было радостно найти в Пастернаке сходное понимание связей искусства и жизни. Радостно было узнать: то, что копилось в моей душе, в моем сердце понемногу, откладывалось, как жизненный опыт, как личные наблюдения и
XXV. Б.Л. Пастернак
XXV. Б.Л. Пастернак 1Уже в двадцатых годах я был глубоко заинтересован не только поэзией Б.Пастернака, но и независимостью жизненной позиции, резко выделявшей его из литературного круга. Однажды, разговаривая с И.Груздевым, старшим из «Серапионовых братьев», о позиции
Пастернак
Пастернак Когда я пишу, я ни о чем не думаю, кроме вещи. Потом, когда написано – о тебе. Когда напечатано – о всех. Марина Цветаева – Борису Пастернаку В течение нескольких лет меня держало в постоянной счастливой приподнятости все, что писала тогда твоя мама, звонкий,
ПАСТЕРНАК
ПАСТЕРНАК Среди многих обстоятельств и положений, постоянно мешавших Марине, заставлявших ее негодовать, разочаровываться и попросту страдать — особенно в эмиграции — наипервейшим препятствием был тот речевой барьер, та языковая преграда, которая отделяла ее от
Б.Л. Пастернак — В.Т. Шаламову
Б.Л. Пастернак — В.Т. Шаламову 9 июля 1952Дорогой Варлам Тихонович!В середине июня Ваша жена передала мне две Ваши книжки и записку. Я тогда же по собственному побуждению пообещал ей, что напишу Вам. Это очень трудно сделать. Я склоняюсь перед нешуточностью и суровостью Вашей
Б.Л. Пастернак — Г.И. Гудзь
Б.Л. Пастернак — Г.И. Гудзь 15 июля 1952Глубокоуважаемая Галина Игнатьевна!Эту записку пишу на случай, если при поездке своей в город не застану Вас дома ни звонком ни посещением.Прочтите внимательно, что я пишу Вашему мужу. Я не мог написать ему ничего другого, потому что не
Б.Л. Пастернак — Г.И. Гудзь
Б.Л. Пастернак — Г.И. Гудзь 27 февр. 1953, Болшево.Дорогая Галина Игнатьевна.Здешний мой адрес до 20-го марта следующий: Ст. Болшево, Ярославской ж. д. Санаторий Академии наук СССР «Сосновый бор», мне. Если будет что-нибудь от Варлама Тихоновича, перешлите сюда. Прочитали ли Вы
Б.Л. Пастернак — Г.И. Гудзь
Б.Л. Пастернак — Г.И. Гудзь 7 марта 1953Дорогая Галина Игнатьевна!Благодарю Вас за пересылку письма Шаламова. Очень интересное письмо. Особенно верно и замечательно в нем все то, что он говорит о роли рифмы в возникновении стихотворения, о рифме как орудии поисков. Его
Пастернак
Пастернак Галина Лонгиновна Козловская:К Пастернаку было особое отношение, очень дружественное, с оттенком порой, я бы сказала, восхищенного изумления. Она неизменно радовалась его стихам, часто вспоминала их как музыку. Они всегда были при ней, в ее памяти. И если жизнь
О. Ивинская Годы с Борисом Пастернаком
О. Ивинская Годы с Борисом Пастернаком ПУШКИНСКАЯ ПЛОЩАДЬВ октябре сорок шестого года редакция «Нового мира» переехала за угол площади Пушкина с четвертого этажа «Известий». Когда-то в новой нашей резиденции, в теперешнем нашем вестибюле, танцевал на балах молодой
41. Джо Пастернак
41. Джо Пастернак Йозеф Пастернак — личность весьма примечательная. Ровесник Марлен Дитрих, Пастернак, перебравшись после Первой мировой войны в Америку, воплотил мечту любого эмигранта. Поднимаясь по шаткой лестнице успеха, Джо успел поработать кондуктором в
ПАСТЕРНАК
ПАСТЕРНАК Среди многих обстоятельств и положений, постоянно мешавших Марине, заставлявших ее негодовать, разочаровываться и попросту страдать — особенно в эмиграции — наипервейшим препятствием был тот речевой барьер, та языковая преграда, которая отделяла ее от
ПРОВОДА ПОД ТОКОМ Борис Пастернак и Ольга Ивинская
ПРОВОДА ПОД ТОКОМ Борис Пастернак и Ольга Ивинская Когда в октябре 1946 года в жизнь Бориса Пастернака, по его словам, «вошло это золотое солнце», ему было 56, ей 34.Ольга Ивинская, наполовину полька, на четверть немка – очаровательная, светлая, золотая: эпитеты Пастернака.Он
Ольга Ивинская
Ольга Ивинская …бездне унижений бросающая вызов женщина! Я — поле твоего сраженья. Борис Пастернак. «Август» Ольга Всеволодовна Ивинская родилась 27 июня 1912 года в Тамбове[403]. Ее отец Всеволод Федорович Ивинский происходил из известной в Тамбове богатой семьи.
Б. Л. Пастернак
Б. Л. Пастернак 1Уже в двадцатых годах я был глубоко заинтересован не только поэзией Б. Пастернака, но и независимостью жизненной позиции, резко выделявшей его из литературного круга. Однажды, разговаривая с И. Груздевым, старшим из Серапионовых братьев, о позиции писателя
Борис Пастернак и Ольга Ивинская — история одной любви
Нежная и очень обаятельная модель Ханна Фергюсон: информация, фото, факты
Немецкая успешная супермодель Хайди Клум (Heidi Klum) информация, фото, факты
Красивые и оригинальные картинки С Днем Рождения (100 фото)
Молодая, красивая, грациозная и успешная топ модель Кара Делевинь
Венгерская красавица Барбара Палвин
Б орис Пастернак
Русский писатель, поэт, переводчик; один из крупнейших поэтов XX века. Первые стихи Пастернак опубликовал в возрасте 23 лет. В 1955 году Пастернак закончил написание романа «Доктор Живаго».
Дата и место рождения — 10 февраля 1890 г., Москва, Российская империя.
Дата и место смерти — 30 мая 1960 г. (70 лет), Переделкино, РСФСР, СССР.
О льга Ивинская
Редактор, переводчица, писательница. Подруга и муза Бориса Пастернака в 1946-1960. Многие исследователи считают Ивинскую прототипом Лары в романе «Доктор Живаго», хотя более распространена точка зрения, что это собирательный образ.
Дата и место рождения — 16 июня 1912 г., Тамбов.
Дата и место смерти — 8 сентября 1995 г. (83 года), Москва.
Л юбовь длинною в жизнь
В последние годы жизни Бориса Пастернака его страстной любовью была Ольга Ивинская, ставшая прототипом Лары в «Докторе Живаго». Ей было 34, ему – 56. Она – младший редактор журнала «Новый мир», он – известнейший поэт, чья писательская судьба давно определилась. Их встреча в 1946 году изменила жизнь обоих – и к великому счастью, и к великой печали…
Выдающийся поэт, почти лауреат Нобелевской премии, которую Борису Пастернаку дали за роман «Доктор Живаго», был во многом обязан женщине, вошедшей в его жизнь так стремительно и внезапно, чтобы остаться там до последних дней, а после смерти любимого испытать мучительные трудности и лишения.
Борис Леонидович Пастернак родился в Москве 29 января (10 февраля) 1890 года в семье художника и пианистки. В их доме собирались известные люди: художники, музыканты, литераторы, и с детства Борис был знаком с самыми известными людьми искусства в России. Он сам неплохо музицировал и рисовал. В восемнадцать лет Пастернак поступил на юридический факультет Московского императорского университета, а спустя год был переведён на историко-филологический факультет. Юноша пожелал стать философом. Через несколько лет, на собранные заботливой матерью деньги, молодой человек отправился в Германию, чтобы прослушать лекции у знаменитого немецкого философа. Но там, окончательно разочаровавшись в этой науке, на оставшиеся деньги он отправился в Италию, а в Москву начинающий поэт вернулся с настойчивым желанием посвятить себя литературе и поэзии. Его поиски себя с тех пор были закончены.
«У него было смуглое, печальное, выразительное, очень породистое лицо… — вспоминал Пастернака тех лет его современник Исайя Берлин, — говорил он медленно, негромким тенором, с постоянным — не то гуденьем, не то вибрированьем, которое люди при встрече с ним отмечали».
Женщины его боготворили. Пастернак был с ними терпелив, нежен и заботлив. «Руки Пастернака — их невозможно забыть. Вся полнота его чувств, всё состояние души оживали в их движениях, воплощались в них», — рассказывала одна из его знакомых.
Первая супруга писателя, художница Евгения Владимировна Лурье, прожила с ним семь лет. Однако брак был разрушен из-за страстной влюблённости Бориса Леонидовича в Зинаиду Николаевну Нейгауз, с которой он познакомился в 1929 году. Несмотря на то что бурный роман литератора обсуждался его друзьями и они всячески отговаривали Пастернака от развода, поэт уехал с Зинаидой на Кавказ, где влюблённые провели незабываемые в их жизни недели. А спустя полгода поэт ушёл от Лурье, оформив с ней официальный развод, и женился на Зинаиде Николаевне. Прошло шестнадцать лет, когда в жизнь писателя вошла Ольга Всеволодовна Ивинская.
1946 год. октябрь
Они встретились в послевоенном 1946 году. Ивинской в то время исполнилось тридцать четыре года, она была вдовой и воспитывала двух детей: дочь от первого мужа и маленького сына от последнего супруга. Ольга работала в журнале «Новый мир» в отделе начинающих писателей. И когда в редакцию пришёл Борис Пастернак, они неожиданно для самих себя вдруг разговорились. Тогда поэт признался новой знакомой, что решил написать роман. Позже он рассказывал об Ивинской: «Она — олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней незаметно, что она в жизни перенесла… Она посвящена в мою духовную жизнь и во все мои писательские дела…» Пастернак вспоминал, что образ Лары в его романе родился благодаря Ольге, её внутренней красоте, удивительной доброте и странной таинственности.
Работа над романом началась, и Пастернак стал чаще заглядывать к опытному редактору. Сначала их отношения носили лишь дружеский характер, позже возникли более глубокие чувства. Однако поэт не мог уйти из семьи, бросить жену, которую он всё ещё любил. С другой стороны, лишённая романтики и утончённости Зинаида Николаевна была так не похожа на Ольгу — нежную, мечтательную и женственную.
И все же дело было не только в поэзии. Пастернак привлекал ее и как мужчина. И хотя Ольге казалось, что нос у него коротковат для столь длинного лица, ей нравились и его крепкая шея, и его медные губы, и волосы цвета воронова крыла, тогда еще не поседевшие.
Роман развивался стремительно. Во время одного из свиданий у памятника Пушкину Пастернак произнес: «Я хочу, чтобы вы мне говорили «ты», потому что «вы» – уже ложь». В тот же вечер по телефону прозвучало пастернаковское признание: «Я ведь не сказал второй вещи. А ты не поинтересовалась, что я хотел сказать. Так вот первое – это было то, что мы должны быть на «ты», а второе – я люблю тебя, и сейчас в этом вся моя жизнь».
Несколько раз влюблённые пытались расстаться, но не проходило и недели, как Пастернак, обвиняя себя в слабости, опять шёл к любимой. Долго скрывать страстную связь любовники не могли. Вскоре об их романе узнали друзья и коллеги, а Пастернак отрицать своих отношений с возлюбленной не стал. Подруга Ивинской вспоминала, что поэт становился перед Ольгой Всеволодовной на колени прямо на улице, и когда та, смущаясь, просила его прекратить такие выходки, Пастернак, шутя, говорил: «А пусть думают, что это киносъёмка». Он никогда не стеснялся своих чувств, не боялся выглядеть смешным, нелепым или слабым.
Близкие поэта обрушили на Ивинскую бурю негодования. Они обвиняли её в коварстве и подлости, заставляли расстаться с Пастернаком, требовали от него прекратить порочную связь. А Пастернак признавался одной из знакомых: «Я весь, и душа моя, и любовь, и моё творчество, всё принадлежит Олюше, а Зине, жене, остаётся один декорум, но пусть он ей остаётся, что-то должно остаться, я ей так обязан».
Борис Леонидович вскоре ясно осознал, во что вовлекает Ольгу, будучи связанным семьей. Возможно, поэтому 3 апреля 1947 года он предпринял попытку разорвать с ней отношения. Позднее она напишет: «Расставание было печальным: Б. П. говорил, что не имеет права на любовь, все хорошее теперь не для него, он человек долга, и я не должна отвлекать его от проторенной колеи жизни и работы, но заботиться обо мне он будет всю жизнь».
Однако уже на следующий день после «расставания» в шесть часов утра в квартире Ивинской раздался звонок. За дверью стоял Борис Пастернак. Они молча обнялись. Подобно тому, как у молодоженов бывает первая ночь, у них был первый день… Именно тогда на своем стихотворном сборнике Борис написал: «Жизнь моя. Ангел мой, я крепко люблю тебя. 4 апр. 1947 г.».
Теперь их свидания стали постоянными. Ольга встречала своего любимого в синем шелковом халате, который позже был увековечен в стихах доктора Живаго: «Когда ты падаешь в объятье в халате с шелковою кистью…» Еще более искренними видятся строки из самого романа: «О, какая это была любовь, небывалая, ни на что не похожая!
1949 год, осень
Его отношения с Ивинской всё-таки прекратились, когда осенью 1949 года её неожиданно арестовали. Женщине предъявили обвинение в том, что она якобы хотела убежать вместе с Пастернаком за границу и предпринимала для этого побега определённые меры. От неё требовали признать, что в переводах её любовника, которыми он занимался в то время, прослеживается «политическая неблагонадёжность» и клевета на советскую действительность. Несколько месяцев возлюбленная писателя провела в холодной и сырой камере, где её ежедневно подвергали пыткам, чтобы выбить признание.
Несмотря на то что женщина ждала ребёнка (Ивинская была беременна от Пастернака), её не жалели и обращались с чудовищной жестокостью. Так, после очередного допроса, Ольга Всеволодовна потеряла ребёнка.
На допросах следователей интересовало одно: чем была вызвана связь Ивинской с Пастернаком.
Ольга отвечала: «Любовью… Я любила и люблю его как мужчину».
И она не врала. Потому что, кроме любви, других чувств У нее к Пастернаку не было.
Следствие закончилось, и её отправили в лагерь. Поэт тщетно ходил по инстанциям и просил выпустить возлюбленную из тюрьмы. Единственное, чем он смог помочь Ольге, это то, что долгих четыре года заботился о её детях и постоянно помогал им материально.
Ивинская вышла на свободу в 1953 году и опять вернулась к Пастернаку. К этому времени он перенёс инфаркт и, казалось, постарел на много лет. Его любовь стала ещё сильней, а отношение к любимой казалось более нежными и трепетными. Знакомой иностранной журналистке писатель рассказывал: «Её посадили из-за меня как самого близкого мне человека… Её геройству и выдержке я обязан своей жизнью и тому, что меня в те годы не трогали», а потом добавлял: «Лара моей страсти вписана в моё сердце её кровью и её тюрьмой…»
Когда в 1955 году Борис Пастернак закончил последнюю главу «Доктора Живаго» и ни одно издательство не взялось его публиковать, он согласился на издание романа в Италии. Это произведение вышло в свет спустя два года, а ещё через год, в 1958 году советскому писателю дали Нобелевскую премию. В первые годы правления Хрущёва Запад всемерно заигрывал с СССР и буквально завалил Нобелевскими премиями советских учёных. Советскими властями это приветствовалось. Отношение же к литературной, то есть идеологической Нобелевской премии оказалось прямо противоположным. Автора романа обвинили в измене родине, в предательстве, называли отщепенцем и Иудой. В конце октября состоялось собрание актива Союза писателей СССР, на котором были одобрены решение исключить Бориса Пастернака из Союза писателей и просьба выслать его из страны. Травля продолжалась несколько недель, пока доведённый до отчаяния герой скандала не отправил телеграмму в Шведскую Академию: «В связи с тем, как было встречено присуждение мне Нобелевской премии в том обществе, к которому я принадлежу, я считаю необходимым отказаться от неё и прошу не принять это как обиду».
Несколько лет писатель провёл в Переделкино. Изредка выезжая оттуда в другой город, он непременно отправлял Ольге самые нежные письма: «Олюша, так грустно почему-то в минуту пробуждения, по утрам! Я в полном неведении о том, где ты и что с тобою…» или «Золотая моя девочка… Я связан с тобою жизнью, солнышком, светящим в окно, чувством сожаления и грусти, сознанием своей вины… И чем лучше нас с тобою все остальные вокруг меня… чем они милее, тем больше и глубже я тебя люблю, тем виноватее и печальнее. Я тебя обнимаю страшно крепко, и почти падаю от нежности, и почти плачу».
Нобелевская премия
Осень и зима 1958–1959 годов стали для Пастернака наиболее драматичным периодом во всей его непростой жизни. В октябре 1958 года ему была присуждена Нобелевская премия. Официально – «за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы». Поводом же послужила публикация в зарубежной прессе его романа «Доктор Живаго».
Пастернак узнал о решении Нобелевского комитета 23 октября, когда получил телеграмму от секретаря фонда А. Эстерлинга. Он сразу же отправил ответ, в котором благодарил Шведскую Академию и Нобелевский фонд: «Бесконечно признателен, тронут, горд, удивлен, смущен». В тот же день Президиум ЦК КПСС по записке Суслова принял постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака», в котором присуждение премии признавалось «враждебным по отношению к нашей стране актом и орудием международной реакции, направленным на разжигание холодной войны». В «Правде» был опубликован фельетон Заславского «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка» и редакционная статья «Провокационная вылазка международной реакции».
В марте 1959 года он писал Ивинской: «Родная Олюша моя… Я чувствую тебя такой неотделимой от себя… Радость моя, прелесть моя, какое невероятное счастье, что ты есть на свете, что в мире есть эта едва представимая возможность разыскать и увидеть тебя, что ты меня терпишь, что ты мне позволяешь изливать и вываливать тебе всё, что от встречи к встрече накопилось и собралось у меня в мыслях и душе…»
В начале мая 1960 года Пастернак в последний раз увиделся с Ольгой Ивинской. Спустя несколько дней, 7 мая, писатель перенёс очередной инфаркт. Несмотря на оптимистичные прогнозы врачей, состояние его стремительно ухудшалось. Он не раз повторял, что не сердечная болезнь сломила его, а более коварный и страшный недуг, но близкие лишь недоумевали и лечили его сердце. Диагноз, поставленный самому себе, подтвердился у Бориса Леонидовича через несколько дней, когда врачи, проведя рентгенологическое исследование, определили у него рак лёгких. Ивинская, узнав, что состояние любимого ухудшается, попыталась приехать к нему, однако родственники поэта запретили ей приходить в их дом.
Она, плача, стояла под окном, а любимый, отправляя ей короткие записки, просил не искать с ним встреч. Что чувствовала в те страшные минуты женщина — известно лишь ей одной. Перед смертью писатель говорил родным, что рад умереть, что больше не может видеть людскую подлость и что уходит непримирённым с жизнью. 30 мая 1960 года Бориса Пастернака не стало.
Летом 1960 года Ольгу Ивинскую арестовали во второй раз. Обвинение в контрабанде было странным и нелепым — возлюбленная поэта получала гонорары из-за границы после каждого издания там романа «Доктор Живаго». Её приговорили к восьми годам лишения свободы и отправили в лагерь в Мордовию. Туда же направили и дочь Ирину. Спустя четыре года Ивинская вышла из лагеря, а реабилитировали её лишь в 1988 году.
Ольга Ивинская пережила своего любимого на 35 лет, успев написать в 1992 году книгу воспоминаний «В плену времени. Годы с Борисом Пастернаком». В ней она рассказала о своих непростых взаимоотношениях с Борисом Леонидовичем, о «летящих журавлях его писем», о его поэзии, о неустанной работе, бескорыстии, издательских заботах и, главное, о трагических событиях, связанных с созданием, публикацией и судьбой «Доктора Живаго» – основного дела его жизни. А еще о свистопляске вокруг Нобелевской премии и о тех грехопадениях – и его, и ее самой, – когда под давлением всей мощи «самого справедливого государства» они отступали от самих себя, от своих принципов, отправляли покаянные письма Хрущеву и в редакцию «Правды». Она умерла 8 сентября 1995 года, так и не возвратив себе те вещи, которые были отняты у неё несправедливо и по праву принадлежали ей.