перейти в конец истории
«Конец истории» или назад в 00-ее: российская версия
Эта идея о «конце истории» в исполнении Френсиса Фукуямы. Уже тридцать лет она остается самым расхожим мемом в общественной мысли. Если в двух словах, то суть такая. Преимущество демократии и рыночной экономики настолько очевидно, что ведет к исчезновению всякой жизнеспособной альтернативы. А история — это всегда альтернатива, тезис и антитезис, развилка дорог. Следовательно, истории надлежит осознать свой финал. Сглаживаются партийные конфликты, гражданское сопротивление теряет актуальность, а внешняя политика всего лишь следует за спросами и предложениями единого мирового рынка. Жизнь индивидов стандартизуется и так же подчиняется законам рынка. Рынок же ориентирован на одно, — на бесконечно разрастающийся человеческий гедонизм в потреблении вещей, эмоций и отношений.
Сам Фукуяма не был особенно рад открывшейся перспективе, где главное место принадлежит не героям и подвижникам, а так называемым людям «без груди», — тем, у кого атрофировалось экзистенциальное измерение. «Последние люди», как называл их базельский профессор Фридрих Ницше. «Счастье найдено нами», — говорят последние люди и всеми силами избегают противоречий.
Если мы будем воспринимать фукуямовский «конец истории» фатально, как новую редакцию «апокалипсиса», — то здесь не избежать сомнений и скепсиса. За то время, когда знаменитый трактат увидел свет в 1989 году, — в мире произошло немало весьма радикальных сдвигов, которые определенно можно считать историческими. Но если увидеть в «конце истории» некую ситуативную опцию общественного бытия, — здесь возникают совсем другие картины, вполне реальные и узнаваемые.
Опциональный «конец истории» хорошо знаком россиянам по 00-м годам. Причем вполне в том духе, как описывал его Фукуяма или Жан Бодрийяр. После нежданного и эйфорического прорыва свободы в конце 80-х и тревожного становления ее в 90-х, — наступает затишье «эпохи стабильности». В 00-ее в общественной жизни страны разрешено, в принципе, почти все, — как наследие перестройки и гласности. Однако индивиды хотят прежде всего одного: потребления. Кто на уровне выживания, кто на уровне качественных удовольствий. Гражданская жизнь и этические ее постулаты мало кого всерьез заботят. Политическая область вне интереса: такие события, как война в Грузии и визит в Москву знаменитого «терминатора», «железного Арни», — воспринимаются примерно в одном ряду. Люди зарабатывают, путешествуют, практикуют дайвинг и горные лыжи, плотно заполняют бары, следят за модой и меняют марки авто. В этом процессе укрепляется лишь одна ведущая цель: зарабатывать больше и еще больше. Смысловая гамма существования выдержана в рамках того, что можно называть «массовым постмодернизмом»: все относительно и все подлежит иронии. Но зарабатывать больше — это неоспоримая основа.
В те времена лишь немногие пытаются воскресить историческое измерение и взывают к альтернативам. Например, вдохновленные песнями Егора Летова национал-большевики во главе с Эдуардом Лимоновым*. Однако явление их выглядит скорее оксюмороном, чем реальной политикой. Их акционизм воспринимается и осуждается властями, против которых он направлен, — лишь как хулиганство, но не как настоящий протест. К тому же альтернативы национал-большевиков вполне вписываются в общий постмодернистский, игровой контекст и являют собой ни что иное, как эстетический ремейк троцкизма.
Российские 00-ее годы — это функционирование системы, замкнутой на своем самовоспроизводстве. Население производит деньги и тратит их в свое удовольствие, не задаваясь вопросами, — чем занята власть? Власть занята по сути тем же, не особенно спрашивая, чем занято население. Стабильный консенсус, моральную сторону которого превосходно описывает Виктор Пелевин в романе «Generation «П «» или Сергей Шнуров в одноименной песне. И для этого консенсуса нет ничего более чуждого, чем история.
В 00-ее годы историческое измерение с его обобщающими идеями и тревогами оказалось где-то в архиве. На место History с ее мета-рассказами приходят бесчисленные stories, маленькие рассказы о маленьких событиях. Их главное свойство — неудержимая текучесть, не прерываемая паузами смена кадров. Это новый формат восприятия, подхваченный и возведенный в принцип социальными сетями наших дней, в максимальной степени реализованный в Instagram: длительность одной истории, фото или видео, — до 15 секунд; автоматическое удаление — через 24 часа. Созданы все условия для того, чтобы рефлексия, как осмысленное понимание и ощущение, — оказалась в принципе невозможной.
Но все же: существует ли какой-то внятный критерий, по которому можно определить наличие процесса истории? В общем, да, — и это тот же критерий, на основании которого греческий и римский мир отделял себя от мира варварского. Он связан со становлением человеческой свободы. Для грека и римлянина выносить над собой деспотизм любой формы, — это в принципе неприемлемо. Для варвара же деспотизм вполне естественен и не вызывает протеста. Не практикуя собственной свободной воли, варвары не являются субъектами истории. Этим субъектом выступает лишь повелитель, которому они подчинены и которому служат. Значит, историческим следует считать народ лишь тогда, когда в нем практикуется свобода для весьма широкого представительства, а не только для правящей элиты. Другими словами, историческим бытием обладает тот народ, что организовал себя в форме демократии или республики.
Античные идеи наследует европейское Просвещение. Высочайшее место в развитии принадлежит тем народам, у которых в максимальной степени практикуется исторический прогресс, т. е. «прогресс в сознании свободы», — пишет Фридрих Гегель. Эту свободу конкретизирует Иммануил Кант: цель истории – всеобщее правовое гражданское общество.
Классическая европейская философия применяет еще один критерий к историческому бытию, — помимо того, что это должно быть бытие свободных людей. Критерий постоянной подвижности, трансформации. У Канта мы читаем: закон истории непременно должен быть законом развития, развертывания, — а не законом стабильной структуры или функционирования системы. И у Гегеля: неисторический народ узнается по тому, что являет себя в застывших формах, которые если и меняются, то в силу внешних воздействий, а не вследствие свободного выбора.
Что касается сегодняшнего российского мира, то, очевидным образом, — его властями провозглашен конец истории. Суверенный конец политической подвижности. Ключевые точки: несменяемость верховной власти, репрессии для гражданских альтернатив, зачистка избирательного поля от инакомыслящих элементов. Безупречная стабильность.
Международные соглашения о правах человека? Нет, это не работает: очередная ловушка для «суверенной российской демократии». Нехватка свободы? А вы что, хотите, «как в 90-ее»? Проницательная власть как будто уловила, наконец, негласное отношение миллионов российских обывателей к политическому измерению. Отношение, которое выражается у них обычно во фразе: «Политика? Нет, не для меня. Политика — грязное дело…» И сопровождается задумчиво-презрительным выражением лица. Теперь, усилиями государства, действительно, политика — это в принципе ни для кого. Торжественный возврат в 00-ее, когда население самозабвенно производит и потребляет деньги, — и те удовольствия, что доступны за деньги. Как описывает такое положение вещей один из ведущих идеологов сегодняшних времен, Владислав Сурков: «народ в…. и не п…..».
Но есть одно очень существенное различие между 00-ми и 20-ми годами. Оно расположено ровно посреди них. Это время осознанных и критических 10-х, когда население страны училось быть не населением, а гражданами. В 00-ее и вправду не было на горизонте каких-то альтернатив для «конца истории», — этот «конец» был повсюду, его проживали и в самих первоисточниках гражданских прав и свобод, — в Европе, в USA. Да и сейчас нельзя сказать, что там его пережили и возродились. Однако тот, кто распробовал историческое на вкус, кто ощутил, что значит быть субъектом, а не подданным, — тот уже не захочет возвращаться в ряды «людей без груди», в статус покорного и приспособленного «последнего человека», сторонящегося противоречий. Кто побывал внутри истории как ее субъект, кто шел по улице с криком «свобода!» и «долой царя!», — тот уже не воспримет суверенно объявленный «конец истории» как фатум и безнадежность. Но лишь как одну из опций, которых в истории весьма немало.
* НБП* признана экстремистской организацией и запрещена в РФ
О конце истории и идентичности Френсиса Фукуямы
В своей книге «Конец истории и последний человек» (1992) современный американский философ Френсис Фукуяма (р. 1952) высказал две замечательные мысли:
— мир без борьбы левых и правых является миром без исторического процесса;
— победа либерализма на Земле является «концом истории».
На чём основываются эти мысли Ф.Фукуямы? Ф.Фукуяма считает, что либералы нашли «точку опоры» человеческой цивилизации. Эта «точка опоры» — Универсальные Права Человека (УПЧ), то есть права, общие для всех жителей Земли.
Действительно, необходимость соблюдения УПЧ требует от человечества следования ряду принципов:
независимое гражданское общество;
поддержка государства;
верховенство права;
гуманизм;
демократия;
частная собственность;
рыночная экономика;
конкуренция;
внутренний мир в государствах;
международные мир и сотрудничество;
международное право;
поддержка общечеловеческих интересов и целей.
Именно на этих либеральных принципах и формируется современная человеческая цивилизация, которая отвергает тоталитаризм, коммунизм, нацизм, исламизм и все другие практики, не соблюдающие УПЧ.
Может ли человечество остаться без исторического процесса? Чтобы ответить на этот вопрос нужно знать, что понимается под левыми и правыми.
Если под левыми или правыми понимать силы, стоящие за нарушениями УПЧ, то с победой либерализма на Земле эти силы попросту исчезнут. С победой либерализма бороться друг с другом за власть в государствах будут группы либералов, предлагающие разные подходы к решению общечеловеческих проблем. Борьбу таких групп либералов за власть Ф.Фукуяма уже не рассматривает как борьбу левых и правых и говорит о будущем, как о мире без исторического процесса. «Последний человек» Ф.Фукуямы — это человек общества без исторического процесса.
Если же под правыми понимать силы, поддерживающие действующую власть (правительство), а под левыми понимать силы, оппонирующие власти, то борьба левых и правых никогда не прекратится и человечество не останется без исторического процесса. При таком понимании левые и правые будут существовать и при торжестве либерализма, поскольку гражданское общество всегда будет нуждаться в государстве и правительстве — в регулировании правоотношений и в обеспечении личной и общественной безопасности.
О наступающем «конце истории» свидетельствуют современные правозащитники.
Международные правозащитные организации (Freedom House, Amnesty International, Human Rights Watch и др.) разделяют государства мира на три группы в соответствии с их уровнями соблюдения УПЧ: свободные, частично свободные и несвободные.
Все страны мира, придерживающиеся принципов либерализма, относятся ведущими мировыми правозащитными организациями к постоянно увеличивающейся группе стран Свободного мира.
250 лет назад на Земле не было ни одного свободного государства.
В наше время из общего числа стран мира 45% государств принадлежат Свободному миру, 30% государств являются частично свободными, а 25% — несвободными.
Сейчас 39% населения мира проживает в свободных странах, 24% — в частично свободных, 37% — в несвободных государствах.
Эти данные сообщили в 2018 г. правозащитники международной организации Freedom House.
Политические партии особых интересов (рабочие, аграрные, консервативные, социал-демократические и др.), находясь в условиях стабильной демократии и стремясь к расширению круга своих избирателей, вынуждены постепенно отказываться от своих исходных излишне специфичных идеологических установок и, сохраняя свои названия, апеллировать к ценностям отдельного человека и к ценностям всего человечества, то есть к либеральным ценностям. В результате честной политической конкуренции в странах мира со временем главными партиями становятся либеральные по сути партии.
В странах Свободного мира доминируют не только граждане с либеральным мировоззрением, но и либеральные политические партии. Например, в США обе главные политические партии, сменяющие друг друга у руля власти, — Республиканская и Демократическая — являются либеральными. Такими же либеральными являются Консервативная и Лейбористская партии в Великобритании, блок партий ХДС-ХСС и Социал-демократическая партия в ФРГ.
Так что выводы Ф.Фукуямы о наступающем «конце истории» хорошо подтверждаются наблюдениями за мировым историческим процессом.
Любое множество людей, объединённое по какому-либо признаку, является идентичностью. Люди обладают идентичностями, определяемые их полом, расой, гражданством, национальностью, профессией, местом работы, образованием, возрастом, материальным достатком, родством и т.д.
В своей новой книге «Идентичность: спрос на достоинство и политика обиды» (2018) Ф.Фукуяма пишет об опасностях использования идентичностей политиками, не придерживающимися либеральных убеждений и ценностей либеральной демократии.
Понятие идентичности в политологии и политической практике далеко не новое. Марксисты, например, разделили человечество на два класса (на две идентичности) — «эксплуатируемых» (обижаемые люди с попранным достоинством) и «эксплуататоров», по факту отсутствия или наличия у них частной собственности, объявили их антагонистическими и призвали «эксплуатируемых» к классовой борьбе с «эксплуататорами». По мнению марксистов, победа «эксплуатируемых» привела бы человечество к ликвидации класса «эксплуататоров» и института частной собственности — к социализму и коммунизму.
Несомненно, что право человека на сохранение и изменение (там, где это можно и нужно делать) своей идентичности является УПЧ и должно поддерживаться гражданским обществом и государством.
Установим позиции права на идентичность в иерархии универсальных прав человека, используя иерархическую семиуровневую пирамиду человеческих потребностей американского психолога Абрахама Маслоу (1908 — 1970).
Будем следовать двум тезисам:
Закон (законодательство) превращает потребности человека в его права;
Закон фиксирует разделение граждан на идентичности.
Сразу скажем, что потребности человека в идентичности, то есть в социальных связях, общении, привязанности, в заботе о другом и внимании к себе, в совместной деятельности находятся на 3-ем уровне пирамиды потребностей А.Маслоу.
Как известно, потребности (и соответствующие им универсальные права) человека с нижнего уровня пирамиды А.Маслоу преобладают над потребностями (правами) человека с верхнего уровня Пирамиды. Поэтому потребность в идентичности человека не может преобладать над потребностями (правами) человека с 1-го и 2-го уровня пирамиды А.Маслоу — над потребностями соответствующим правам человека на жизнь, безопасность (в частности, на государство), здоровье, благополучие (включая частную собственность), свободу слова и на равенство перед Законом.
УПЧ, соответствующие потребностям человека с 3-го (потребность в идентичности и любви), 4-го (достижение успеха, одобрение, признание), 5-го (познавательные потребности) 6-го (эстетические потребности) и 7-го (потребность в реализации своих целей, способностей; развитие собственной личности) уровней пирамиды А.Маслоу, нельзя соблюдать без поддержки УПЧ, соответствующих 1-му и 2-му уровням потребностей Пирамиды потребностей.
Таким образом, из права человека на идентичность не вытекает право нарушения им каких-либо УПЧ других людей.
Эксперимент коммунистов по созданию «бесклассового» общества путём ликвидации класса «эксплуататоров» (эксперимент с потребностями человека с 3-го уровня Пирамиды) оказался неудачным по причине отказа людям в универсальном праве на частную собственность, которое соответствует потребности человека с более низкого 2-го уровня иерархической пирамиды А.Маслоу.
В настоящее время политики широко используют в личных целях спрос на достоинство ряда дискриминируемых идентичностей. Некоторые политики апеллируют к гражданам женского пола, часть политиков ориентируются на людей чёрной расы, отдельные политики для вхождения во власть опираются на лиц пожилого возраста. Не забывают политики и о привлечении на свою сторону религиозных единоверцев. Все они при этом безапелляционно заявляют, что они и только они способны уберечь соответствующие идентичности от реальных или мнимых унижений и обид.
Принадлежность к идентичности является источником гордости и гнева, она может провоцировать у людей очень эмоциональную реакцию. Люди, чья идентичность часто подвергается испытаниям, легко могут пойти на поводу политиков-популистов и пренебречь при этом даже собственными интересами. Так идентичность может стать проблемой для демократии.
Если вы голосуете, опираясь только на национальность кандидата, или вы нанимаете на работу людей, руководствуясь их полом или возрастом, или избегаете сотрудничества с приверженцами других религий, то это становится на пути интересов и целей общества и либеральной открытости современного мира.
Злоупотребления идентичностью случаются не только в политике. Взять к примеру конфликты, драки и хулиганские выходки футбольных фанатов сборных команд государств или различных популярных профессиональных клубов. С обеих сторон это — эмоциональные выплески идентичности, поскольку буянящих болельщиков больше обычно ничто не разделяет.
На бытовом уровне мы хорошо знаем, что люди, не имеющие никакого отношения к «нашим», часто с энтузиазмом откликаются на призыв «Наших бьют!» и становятся преступниками. Так что опасения Ф.Фукуямы относительно злоупотреблений идентичностью политиками не напрасны.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ И МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
Рассмотрим более подробно вопросы национальной идентичности и мультикультурализма.
Народ — совокупность граждан одного государства, возможно, разделённых Законом на классы с разными правами.
Национальность — часть народа, сохраняющая в государстве генетическую, культурную, языковую, религиозную и, возможно, территориальную идентичность.
Нация — не этнический, а политический термин. Нация — совокупность граждан одного государства, возможно разных национальностей, в котором все граждане равны перед Законом. Сплочение народа в нацию возможно только на ценностях либерализма и либеральной демократии. В несвободной стране правящая верхушка (номенклатура) находится в привилегированном положении и в такой стране нет равенства граждан перед законом. Именно поэтому жителей несвободной страны нельзя называть нацией.
Религия, язык и культура являются важными факторами национальной идентичности человека, а потребности человека в сохранении и использовании родных ему национальных символов часто определяют смысл всей его жизни.
Право человека на сохранение своей национальной идентичности должно поддерживаться гражданским обществом и государством. Политика насильственной ассимиляции национальностей, не имеющих собственной государственности, является недопустимой.
Требование соблюдения УПЧ определяет границы допустимого гражданским обществом национализма.
Либералы не видят в национализме ничего дурного. Национализм — это практика ненасильственного сохранения национальностей (этносов) в многонациональном мире (государстве). Национализм для многих людей является важной жизненной установкой, а национальное окружение (община) — составляющей частью их Родины.
Национализм предполагает: ориентировку лиц одной национальности на национальный бизнес и национальные общественные организации, взаимную помощь и поддержку между лицами одной национальности, сохранение этноса браками лиц одной национальности, сохранение языка, традиций, обычаев, культуры, религии и т.п.
Либералы не имеют ничего против национализма, но они выступают против национальной дискриминации, национальных привилегий и нацизма.
Осуждать нужно только тех националистов, которые в многонациональном мире стремятся сохранить свои национальные привилегии или добиться новых привилегий для своей национальности.
Либералы поддерживают право людей одной национальности на самоопределение (на национальное государство), только в случае, когда это право может быть осуществлено в рамках территориального самоопределения без ущерба (без нарушения УПЧ) для людей других национальностей, тоже живущих на этой территории.
Нацисты — это преступники из среды националистов, оправдывающие свои уголовные деяния идеями и практикой национализма.
Нацизм опирается на национальную идентичность и оправдывает преступные методы борьбы за национальные привелегии имеющимися или случившимися в прошлом национальными унижениями и обидами.
Следование шкурным (не общечеловеческим) интересам и целям отдельных групп людей (идентичностей) рано или поздно приводит их последователей к краху. Именно так в 20-ом веке завершились коммунистический и нацистский эксперименты. Стремление же идентичностей к освобождению от экономического и национального гнёта вполне соответствует общечеловеческим интересам и целям.
Либерализм приветствует политику мультикультурализма, направленную на сохранение и даже развитие в странах мира культурных различий, поскольку она способствует росту экономики и благосостояния граждан. Современный мультикультурализм — прямое следствие экономической и политической глобализации.
Мультикультурализм в отдельно взятой стране часто связан с внедрением в традиционное общество мигрантов и их общин, практикующих отличные от принятых на данной территории культуру, религию, идеологию, стиль отношений и образ жизни.
Под мультикультурализмом либералы понимают интеграцию мигрантов, их общин и организаций в гражданское общество страны с обязательными принятием либеральных ценностей и демократии и отказом от тех национальных практик, которые связаны с нарушением УПЧ.
«Либеральная демократия имеет собственную культуру, к которой нужно относиться с бОльшим уважением, чем к культурам, которые отвергают ценности демократии», Ф.Фукуяма.
Ношение хиджаба мусульманками в общественных местах государств Западной Европы запрещается не по причине недопустимости демонстрации принадлежности к Исламу, а по причине недопустимости дискриминации женщин, поскольку исламские авторитеты не обязывает мусульман-мужчин, в отличие от мусульманок, элементами одежды публично демонстрировать религиозную принадлежность.
Либералы считают, что поддержка мультикультурализма на уровне государства допустима только с согласия органов местного самоуправления и при полном подчинении жизни людей из внедрённых общин законодательству страны и местным порядкам. Свободным странам мира следует воздерживаться от приёма большого числа политических беженцев и экономических мигрантов, находящихся в плену тоталитарных идеологий.
Универсальные права человека и либеральные принципы базируются на потребностях обеспечения жизни и безопасности человека и гражданского общества.
Либерализм — мировоззрение, объединяющее людей общечеловеческими принципами, интересами и целями.
Права человека — краеугольный камень человеческой цивилизации.
Россия отменяет «конец истории», который провозгласил Фукуяма
«Конец истории и последний человек». Так называлась книга американского писателя японского происхождения Фрэнсиса Фукуямы, увидевшая свет в 1992 году. Тогда прошло меньше года с момента распада СССР и многим казалось, что теперь наступает новая эпоха глобального торжества либеральных ценностей. Говоря конкретно – что человечество завершило свою социально-культурную революцию и идеологическое противостояние, поскольку демократия западного образца победила раз и навсегда. А раз так, то не будет в мире больше революций и серьезных конфликтов, ведь в мире остался только один лидер – развитые страны Запада, которые будут диктовать условия всем остальным.
Фрэнсис Фукуяма, автор концепции «конца истории»
История закончилась – взгляд из 1990-х годов
Разумеется, исключительно для их блага, а кто не захочет принять новый порядок, подвергнется санкциям и даже гуманитарным демократическим бомбардировкам, как это произошло в 1990-х годах с Югославией. И главное – такое положение дел будет сохраняться если не до скончания времен, то очень долго, так что в обозримом будущем история для человечества действительно завершится. Нет, всякие события конечно будут происходить, но строго в рамках новой глобально-либеральной парадигмы.
Эта книга была с восторгом принята западной общественностью, которая в эти годы пожинала плоды «величайшей геополитической катастрофы ХХ столетия». Еще бы – в 1990-е годы в США и страны Европы потоком хлынули ресурсы стран бывшего «второго мира» на триллионы долларов. Они дали возможность в следующие почти два десятилетия поддерживать высокий уровень жизни и создали у лидеров западного мира мнение о своей неуязвимости и несокрушимости. Забыв, правда, уроки истории, которая за минувшие тысячелетия знала не одну такую цивилизацию, полагавшую себя вечной и величайшей. Но теперь их названия известны лишь интересующимся прошлым, а засыпанные землей и песком руины исследуют археологи..
Развалины Помпеи. Теперь по ним гуляют туристы
А еще на Западе были совершенно уверены в том, что теперь уж России никогда больше не подняться на ноги, не говоря уже о возвращении статуса великой державы. Еще бы – бал в стране правили прошедшие специальное обучение поклонники либеральных ценностей вроде Егора Гайдара и Анатолия Чубайса, считавшие глобализм с либерализмом и свободным рынком «единственно верным учением» и неуклонно следовавших ему. Ну а на международной арене устами Андрея Козырева был озвучен официальный отказ от всех амбиций и претензий на сколько-нибудь значимые роли в мире. И до определенного момента все шло именно так, в соответствии с этими ожиданиями.
Группа «молодых реформаторов» на конференции в Альпбахе, Австрия. Сентябрь 1991 г
История не закончилась – она только начинается
«Мюнхенская речь» В.Путина – первое предупреждение Западу
Но осенью 2008 года мир охватил финансовый кризис, наглядно продемонстрировавший спорность тезиса о «конце истории». Да, его затем временно удалось «заморозить», но многим начало становиться понятно, что впереди мир ожидают большие перемены. И это подтвердил 2014 год, когда после произошедшего на Украине националистического переворота Россия быстро и бескровно осуществила операцию по возвращению на историческую родину Крыма.
«Вежливые люди» подтверждают отмену «конца истории»
Такое развитие событий четко показало – русские не намерены больше следовать отведенной им роли исторических неудачников. От неожиданности Запад сперва опешил, а затем вознегодовал (забыв, как совсем недавно помог отобрать у Сербии край Косово) и попытался ввести антироссийские экономические санкции. Однако, они мало помогли и более того – вскоре оказалось, что ущерб от них для инициаторов куда больший, чем для России.
С тех пор прошло еще несколько лет и теперь ошибочность концепции Фукуямы стала понятна очень многим и в том числе, самому ее автору, недавно заявившему об этом. Но умолчавшему о том, что «конец истории» отменила именно Россия, вернувшаяся в число великих мировых держав. Ну а бывшая уверенной в своей «вечности» Западная цифвилизация постепенно покидает историческую сцену, подобно тому, как это сделала 16 столетий назад Римская империя. И не исключено, что спустя несколько столетий археологи будущего точно также станут копаться в ее развалинах..
«И не исключено, что спустя несколько столетий археологи будущего точно также станут копаться в ее развалинах..» (с) – не думаю, что археологи будущего получат удоволетворение от этих раскопок. Все таки копаться в огромной куче мерзкого дерьма, пусть и старого, ну очень сомнительное удовольствие.