первая мортира на руси

Простое и страшное орудие

Военные историки подсчитали, что в ходе Первой мировой войны потери от огня минометов составили не менее 50% всех потерь сухопутных войск. Можно предположить, что в дальнейшем этот процент только возрос.

Мортира оказалась весьма консервативным орудием, и за 500 лет ее конструкция практически не изменилась. В одно и то же время изготовлялись мортиры с цапфами, требовавшие примитивного подъемного механизма (обычно деревянный клин), и отлитые заодно с поддоном. У последних изменение дальности стрельбы производилось лишь за счет изменения веса заряда. Все гладкие мортиры XV–XIX веков по современной минометной классификации были устроены по «глухой схеме», то есть вся система помещалась на одной массивной плите.

В мортирах ученые и конструкторы экспериментировали в основном над каморой с целью улучшения баллистических качеств. То ее делали цилиндрической, то конической. А в 1730 году французский инженер де Вальер создает 12-дюймовую мортиру с каморой, суживающейся к каналу, то есть получилось подобие сопла.

В 1751 году немецкий инженер на русской службе некий Венер просверлил 5-пудовую (13,5-дюймовую) мортиру с казенной части и вставил в нее железный штырь, сквозь который проходил запал. На конце штыря был железный усеченный конус, с помощью которого можно было менять объем каморы и таким образом менять дальность стрельбы и обеспечивать нужную меткость.

С появлением нарезных орудий в России в 1867–1884 годах создается целая система нарезных мортир калибра 6 дюймов (152 мм), 8 дюймов (203 мм), 9 дюймов (229 мм) и 11 дюймов (280 мм). Все они были очень сложны конструктивно: с противооткатными устройствами, механизмами наведения и т. д. Самая легкая из них, 6-дм крепостная мортира обр. 1867 г. весила в боевом положении 3120 кг без деревянной платформы.

Что же касается легких орудий ближнего боя, то о них просто забыли. Их функции к 1914 году выполняли гладкоствольные 5-, 2- и полупудовые мортиры обр. 1838 г., а также 6- и 8-фунтовые мортирки Кегорна. Забавно, что за неимением лучшего Военное министерство в апреле 1915 года заказало пятьдесят 6-фунтовых медных мортирок Кегорна на деревянных станках и по 500 штук чугунных сферических гранат к ним. Заказ был выполнен Петроградским заводом Шкилина.

В 1884–1888 годах в Усть-Ижорском саперном лагере провели испытания мин Романова. Точность при стрельбе по фортификационным сооружениям на дистанции 426 м оказалась вполне удовлетворительной. Летом и осенью 1890 года эксперименты продолжили в Кронштадте. 5 октября в присутствии военного министра выпустили 4 мины, причем одну в ров, наполненный водой, и одновременно взорвали. Отказов не наблюдалось. 11 декабря Комиссия по вооружению крепостей заказала 400 мин, и летом следующего года их применили на учениях близ крепости Новогеоргиевск. Кстати, тогда для корректировки артогня впервые использовали наблюдателей, размещенных на аэростатах.

В середине сентября 1904 года генерал-майор Р. И. Кондратенко одобрил предложение об использовании 47-мм одноствольной пушки Гочкиса для стрельбы надкалиберными шестовыми минами, снаряженными пироксилином. Техническая реализация идеи создания такого импровизированного миномета была поручена капитану Л. Н. Гобято.

Мина имела вид усеченного конуса и изготавливалась из листового железа. К ее широкому основанию прикреплялся деревянный шест. На свободном конце шеста были утолщения для заклинивания направляющих крыльев. До выстрела эти крылья могли свободно перемещаться по шесту. Мины были снаряжены 6–7 кг пироксилина и имели взрыватель ударного действия.

На первых стрельбах шесты часто ломались. Поэтому для смягчения толчка был сделан пыж, служивший буфером.

Кроме того, стрельба шестовыми минами по японским укреплениям дала хорошие результаты. В «Артиллерийском журнале» № 8 за 1906 год в статье «Артиллерийская стрельба в крепости на дистанции ближе 1000 шагов (из осады Порт-Артура)» капитан Л. Н. Гобято писал: «10 ноября на левом фланге Высокой горы было поставлено 47-мм орудие, и началась регулярная стрельба минами днем и ночью. Стреляли по левой японской сапе; результаты стрельбы были таковы, что из 4 пущенных мин 3 попали в окоп. Как только японцы начинали работать сапу, туда пускали несколько мин, и после разрыва первой же мины японцы убегали; таким образом их заставили совершенно прекратить работу».

Между войнами, в 1906–1913 годах, русские инженеры разработали несколько проектов минометов, а Путиловский завод изготовил два опытных образца калибром 43 линии (122 мм) и 6 дюймов (152 мм).

Увы, Военное министерство, возглавляемое генералом от кавалерии В. А. Сухомлиновым, было настроено исключительно на маневренную молниеносную войну. И вот появилось указание: «Заказывать мортиры не следует». Речь шла о минометах Путиловского завода, именовавшихся тогда траншейными мортирами.

Совсем иная ситуация сложилась в Германии.

К началу Первой мировой войны германская армия имела 64 тяжелых 24-см миномета и 120 средних минометов калибра 17 см. Кроме того, было создано несколько опытных легких минометов. Все германские минометы имели глухую схему, то есть сам миномет и все механизмы располагались на массивной опорной плите, лежавшей на грунте. Причем 24-см и 17-см минометы снабжались нормальными противооткатными устройствами, подобно полевым пушкам. Легкие же минометы имели жесткую (безоткатную) схему.

Принципиально важным было не число минометов у немцев перед войной, а наличие отработанных систем, которые уже в ходе войны были запущены в массовое производство.

Первая мировая война спустя уже несколько недель после начала приобрела позиционный характер, и войскам срочно потребовались минометы. И только тогда у нас приступили к созданию различных типов минометов, от кустарных фронтовых самоделок до копирования иностранных образцов на больших артиллерийских заводах.

Среди самоделок широкое распространение получили минометы, тела которых были сделаны их пушечных гильз. Схема, естественно, была глухая, опорная плита деревянная, а заряжание производилось с дула.

Такую же конструкцию имел и 107-мм миномет, тело которого было сделано из 107-мм латунной гильзы 42-линейной пушки обр. 1910 г. Оба миномета переносились вручную.

В начале 1915 года русский полковник Стендер спроектировал миномет, тело которого представляло собой корпус 152-мм снаряда. Бракованные 152-мм морские бронебойные снаряды рассверливались изнутри до диаметра 127 мм. Стрельба велась 127-мм цилиндрическими минами, изготовленными из листового железа. Мина снаряжалась 6,1 кг тротила или отравляющим веществом. При метательном заряде 102 грамм черного пороха дальность стрельбы составляла около 360 м. Заряжание производилось с дула. Сначала опускались мешочки с зарядом, затем — мина. В 1915 году заводу Полякова было заказано 330 минометов Стендера.

Иной раз в частях создавали «самоделки на коленке», жестко закрепляя железную трубу на деревянной колоде. Как писал заместитель начальника ГАУ Е. З. Барсуков, «дальность таких бомбометов не превосходила сотни шагов, стреляли они «картечью» из подручного материала, причем стрельба бывала не безопасной для самих стреляющих и требовала осторожности».

Замечу, что в 1914–1917 годах одна и та же система называлась и бомбометом, и минометом. Ряд генералов считали, что бомбомет — орудие, стреляющее осколочным снарядом, а миномет — фугасным. В начале 1920-х годов термин «бомбомет» вышел из употребления.

170-мм мортиру доставили на Главный артиллерийский полигон (ГАП). 7 февраля 1915 года было приказано эту мортиру доставить на Путиловский завод.
Завод попросил уменьшить калибр со 170 мм до 152 мм и ввести поворотный механизм по образцу спроектированной заводом опытной мортиры, а также упростить платформу.

Ствол 6-дюймовой мортиры Путиловского завода — труба-моноблок, закрытая с казенной части. В донной части канал заканчивается каморой для помещения заряда. Канал имел три нареза глубиной 3,05 мм для снарядов с готовыми выступами. Заряжание производилось с дула.

Компрессор гидравлический, состоял из двух цилиндров, расположенных над и под стволом. Накатник состоял из двух колонок спиральных пружин, вложенных в компрессорные цилиндры. Длина отката нормальная — 200 мм, максимальная — 220 мм.

Подъемный механизм — сектор, прикрепленный к левой цапфе люльки. Угол возвышения был возможен до +75°.

Станок вращался вокруг штыря на платформе. Поворотный механизм секторного типа допускал угол горизонтального наведения 20°. Станок представлял собой коробчатую конструкцию, склепанную из двух стальных штампованных станин, связанных между собой поперечными связями.

Станок был установлен на деревянной платформе. При стрельбе платформа устанавливалась на грунт. Для возки на цапфы платформы надевались деревянные колеса.

Мортира могла передвигаться вручную наподобие тачки, дулом вперед. Один номер расчета держался за дышло, а два-три номера спереди впрягались в лямки, закинутые через плечо.

На боковой поверхности бомбы близ дна были ввинчены три ведущих выступа, сделанных из бронзы, меди или латуни.

Этими же снарядами стреляли и 6-дюймовые мортиры Петроградского Металлического завода. При начальной скорости 99 м/с дальность стрельбы составляла около 853 м.

Мортира Металлического завода была существенно технологичней и дешевле за счет упразднения противооткатных устройств и механизма горизонтального наведения. Вес ее в боевом положении составлял всего 210 кг.

Гораздо более широкое распространение получили минометы, стрелявшие надкалиберными минами. В качестве примера рассмотрим 47-мм миномет системы Лихонина.

47-мм миномет Лихонина

Миномет был спроектирован капитаном Е. А. Лихониным при содействии инженеров Ижорского сталелитейного завода. Первый 47-мм миномет Лихонина был испытан 22 мая 1915 года. Всего на заводе было изготовлено 767 47-мм минометов Лихонина.

Миномет состоял из тела миномета, замка, лафета с сектором, отвеса и угломера.

Заряжание миномета производилось следующим образом: заряжающий открывал замок, закладывал гильзу с зарядом в камору, опускал за ручку замок в нарезную часть ствола орудия и поворачивал по часовой стрелке до отказа. Далее хвост (шомпол) мины опускали в дульную часть ствола. Перед выстрелом заряжающий оттягивал спуск курка, затем откидывал предохранитель и дергал за шнур, приделанный к хвосту курка.

Лафет с сектором состоял из двух железных рам, соединенных скобами для переноски миномета и листом, образующим основание. К этому листу прикреплена скоба для забивания в землю железного кола и угольник для крепления правила.

Для стрельбы из миномета необходимо три номера расчета, для подноски мин – еще три.

На поле боя миномет перевозился одним или двумя номерами расчета. Для перевозки служил колесный ход, состоящий из двух колес, надетых на стальную ось. Для удобства возки миномета в лафет вставлялось железное правило с рукояткой. Миномет можно переносить и вручную четырьмя номерами, для чего в скобы вставлялись палки. Вес миномета в боевом положении 90,1–99 кг.

Миномет на земле крепился железным колом, забиваемым через отверстие в основании лафета.

Скорострельность миномета — до 4 выстрелов в минуту.

В боекомплект миномета входило три типа надкалиберных мин. Чаще всего использовались 180-мм фугасные мины с железным сварным корпусом. На дне имелось отверстие для ввинчивания хвоста, к которому приклепаны четыре железных крыла стабилизатора. Вес мины 21–23 кг (с шомполом), длина 914 мм. Мина снаряжена 9,4 кг аммонала. Взрыватель — ударная трубка обр. 1884 года или 13 ГТ. При начальной скорости 60 м/с максимальная дальность стрельбы 180-мм сварной миной составляла 320 м.

Основание металлическое прямоугольной формы. Платформа деревянная. Для установки миномета требовалось вырыть яму длиной 1,41 м, шириной 1,6 м и глубиной 0,28 м.

Вес системы в боевом положении 1147 кг.

Заряжание производилось с дула. Мина калиберная стальная весом 68,4 кг (со стабилизатором). Длина мины без взрывателя 1049 мм. Вес взрывчатого вещества в мине 23 кг аммонала или амматола. При начальной скорости 116 м/с дальность стрельбы составляла 1044 м. Скорострельность — один выстрел за 6 минут.

Английские 9,45-дюймовые минометы оказались очень опасными для расчетов, так как часто давали преждевременные разрывы мин, поэтому после 1917 года они у нас не использовались.

76-мм и 42-лин. (107-мм) кустарные минометы 1914–1915 гг.

3 октября 1932 года на НИАПе были проведены испытания 240-мм миномета Батиньоля, переделанного под газодинамическую схему воспламенения заряда. Для этого миномет был снабжен специальной каморой, соединенной 40-мм соплом с каналом ствола. Стрельба велась зарядом марки 10/1 весом 900 г и воспламенителем 45 г черного пороха. Начальная скорость снаряда на трех первых выстрелах составила 120–140 м/с. На четвертом выстреле камору разорвало, и испытания были прекращены.

При всех своих недостатках минометы были весьма эффективным орудием Первой мировой войны. Помещенные в передовые траншеи, минометы поражали оборонительные сооружения противника — блиндажи, окопы, проволочные и иные заграждения. Одной из важных задач минометов было уничтожение пулеметов и траншейной артиллерии — 37–47-мм пушек и минометов. В русском «Наставлении для борьбы за укрепленные полосы», изданном в 1917 году, требовалось, чтобы группы минометов работали обязательно под прикрытием артиллерии. При этом условии создавалось впечатление стрельбы только тяжелых батарей, а действующие минометы не обращали на себя внимания противника.

Минометы оказались весьма эффективным средством доставки химических боеприпасов. Так, в июле 1918 года при наступлении у города Дормана на реке Марне немцы открыли химическими минами ураганный огонь из тысячи средних и тяжелых минометов.

Роль минометов в Гражданской войне была куда меньшей, чем в войну 1914–1917 годов. Это было связано со скоротечностью боевых действий и отсутствием мобильных минометов.

В первые 10 лет существования советской власти большинство минометов в РККА было дореволюционных систем, как отечественных, так и иностранных. Дольше всех продержались на вооружении 58-мм минометы ФР и «Дюмезиль». К 1 ноября 1936 года в РККА их имелось 340 штук, из которых 66 требовали капитального ремонта.

С середины 1920-х годов началось проектирование новых типов минометов. Было разработано несколько десятков проектов тяжелых и средних минометов, выполненных по глухой схеме, и изготовлено несколько сотен таких минометов.

Документация на советские минометы, созданные в 1925–1930 годах, до сих пор хранится в архивах под грифом «секретно». Дело в том, что они создавались как под фугасные, так и под химические снаряды. Миномет сразу же испытывался стрельбой химическим боеприпасом, а там было… скажем так, много экзотики, как, например, подопытные животные, а говорят, что не только животные.

В ходе конфликта с Китаем на Китайско-Восточной железной дороге в 1929 году частями Особой дальневосточной армии были захвачены в числе других трофеев несколько китайских 81-мм минометов, изготовленных по схеме мнимого треугольника с прямоугольной опорной плитой и имевших систему воспламенения Стокса-Брандта.

С этих минометов началась новая история отечественных минометов.

Источник

masterok

Мастерок.жж.рф

Хочу все знать

История русской артиллерии начинается с 1389 года «Лета 6897 (1389) вывезли из немец арматы на Русь и огненную стрельбу и от того часу уразумели из них стреляти»,— так повествует об этом событии Голицинская летопись.

Первые артиллерийские орудия появились в русском войске при князе Дмитрии Донском. Но как применялась им артиллерия, какова была система орудий,— этого мы не знаем. Однако о свойствах первых пушек можно судить по записи летописца. По словам Воскресенской летописи, эти пушки стреляли каменными ядрами такого веса, «яко можаху чатыре мужи сильнии подъяти», и метали их на «полтора перестрела», т. е., надо полагать, в полтора раза дальше полета стрелы.

Английские лучники — лучшие стрелки XIV столетия — поражали противника из своих длинных луков на расстоянии до 185 м; по-видимому, первые русские «арматы» стреляли не далее чем на 200—250 м. Как ничтожна эта цифра при сравнении с современной дальностью артиллерии!

Первыми артиллеристами в средневековой Руси и учителями русских были иностранцы. Но русские, по-видимому, быстро овладели артиллерийской техникой. Известно, что в 1400 году в Москве произошел крупный пожар «от делания пороха». В 1408 году Москва отбивается от татар с помощью пушек. Пушки используются князьями в их междоусобных войнах. Летописи все чаще отмечают участие артиллерии в боях и в осадах городов.

Первое столетие существования русской артиллерии не оставило для нас ни одного имени артиллериста. Первый русский артиллерист, появляющийся в летописи, — это новгородец Упадыш, имя которого не оставляет сомнений в его национальной принадлежности. Во время войны Новгорода с московским князем в 1471 году Упадыш изменил новгородцам и за одну ночь вывел из строя на стенах осажденного города 55 пушек, забив их дула клиньями.

Этот факт имеет двоякий интерес. Прежде всего, он показывает, что в конце XV века Русь обладала уже довольно многочисленной артиллерией. С другой стороны, Упадыш, очевидно, был неплохим артиллерийским техником, если он сумел за одну ночь выполнить столь крупное предприятие. Значит, к этому времени уже имелись кадры русских артиллеристов.

Также очевидно, что и производство артиллерийских орудий зародилось на Руси вскоре после получения первых «армат», иначе едва ли при тогдашних условиях торговли у русских могла появиться столь значительная артиллерия.

Достоверно известно, что в 1475 году князь Иван III пригласил в Москву знаменитого итальянского литейщика и зодчего Фиораванти. Этот мастер воспитал целую плеяду русских литейщиков, имена которых дошли до нас. В ту пору существовал обычай, в силу которого литейщик отливал на орудии свое имя, год изготовления и т. д. Наиболее древняя из дошедших до нас подобных записей — это надпись на пищали, отлитой в 1485 году мастером Яковом (пищаль хранится в Ленинградском артиллерийском музее).

В 1488 году в Москве существовала «пушечная изба», в которой отливались орудия; несомненно, там уже работал ряд русских мастеров. После Якова встречается немало имен древних литейщиков: Иван и Василий, отлившие пищаль в 1491 году и именующие себя «Яковлевы ученики Ваня да Васюк».

Прославленным пушечным мастером XVI в. является Андрей Чохов, отливший в 1586 году знаменитую московскую царь-пушку. Наряду с русскими попадаются и иностранцы — Дебосис, Яков Фрязин и другие; но русских имен значительно больше. Отсюда можно сделать вывод, что вокруг отдельных иностранных мастеров группировались русские техники, быстро усвоившие технологию артиллерийского производства того времени и наладившие самостоятельную артиллерийскую (конечно, кустарную) промышленность.

В XVI веке артиллерийское производство на Руси уже развернулось весьма широко. В 1567 году, в царствование Ивана Грозного, посол римского императора доносил, что Московское княжество имеет не менее 2 тысяч орудий и такие снаряды, что не видавший их не поверит описанию. Это подтверждается фактами: при осаде Казани Грозным в 1552 году русские войска насчитывали 150 орудий только крупного калибра, кроме полевых пушек и мортир. А в литовском походе в войске Ивана Грозного имелось около 200 орудий.

Первое официальное сведение о количестве артиллерии в России относится только к половине XVII столетия, когда в 96 разных городах (кроме Москвы) насчитывалось 2730 орудий.

Но что это были за орудия? Пушки XVI и XVII веков отливали из железа, чугуна и меди. Так как никакой артиллерийской науки тогда еще не существовало, каждый мастер сам устанавливал калибр, длину и толщину ствола и другие данные орудия.

Разные системы, разные калибры, случайные качества, зависевшие от умения и фантазии литейщика,— вот что характеризует древнюю русскую артиллерию. Почти каждая пушка была уникальной, единственной в своем роде; значит, и снаряды к каждой пушке были тоже свои, особенные. Ясно, насколько это усложняло артиллерийское снабжение и стрельбу.

Если добавить, что пушки снабжались обильными, но никчемными украшениями, что многим из них давались собственные имена и прозвища, то станет ясной картина хаотического состояния артиллерии той эпохи. Но этот хаос царил не только в русской артиллерии; то же самое творилось и в Западной Европе. Поэтому древняя русская артиллерийская техника была вполне на уровне своего времени, иногда даже опережая Европу.

Так, например, идея заряжания «с казны», а также устройства нарезных орудий впервые появилась в России, задолго до ее возникновения на Западе. Уже в 1615 году неизвестным мастером была построена бронзовая пищаль, имевшая клиновой затвор, по идее близкий к современным конструкциям. Эта пищаль, сохранившаяся поныне, имеет 10 спиральных нарезов в канале ствола и заряжается с казенной части. Самый древний из подобных экземпляров, известных в Западной Европе, относится к концу XVII века, — стало быть, русская техническая мысль опередила заграничную по крайней мере на полстолетия.

Интересен также факт, что и в области организации артиллерии русская мысль в ряде случаев играла ведущую роль. Так, на Западе первым организатором полковой артиллерии (т. е. артиллерии, входящей в состав пехотных и кавалерийских полков) явился шведский король Густав-Адольф (1611—1632 гг.). Между тем, термин «пищаль, или пушка полковая» встречается в русских документах XVI века, а в начале XVII века каждый русский стрелецкий и солдатский полк имел уже от 6 до 8 пищалей.

Наконец, уже при царе Федоре Алексеевиче зарождается и корпусная артиллерия в виде так называемого «Большого полкового наряда», существовавшего при «Разрядном шатре», т. е. при командире корпуса.

Развитие артиллерии вызвало к жизни целое особое сословие — пушкарей. Уже в то время пушкари селилось особыми слободами, имели свои правила, на основе которых в пушкари принимались новые члены, и даже судилось в особом «Пушкарском приказе». Пушкари, как состоящие на «государевой службе», получали жалованье. При Иване Грозном оно составляло 2 рубля с гривной в год и пол осьмины муки в месяц; московские же пушкари получали еще в год «по сукну доброму, цена по 2 рубля сукно».

Пушкари занимались и мирными ремеслами, а также торговлей. Круг их обязанностей не ограничивался чисто артиллерийским делом, а включал также караульную и посыльную службы, разведку и т. д. Пушкари несли свои обязанности пожизненно; освобождала от них только старость, болезнь или увечье, причем контроль за таким освобождением возлагался на саму пушкарскую корпорацию.

В 1631 году по 82 русским городам числилось 3573 пушкаря, включая мастеровых и техников. Для того времени это была уже довольно многочисленная группа.

Русские цари и бояре охотно устраивали артиллерийские смотры — нечто вроде полигонных стрельб. Ежегодные смотры ввел Иван Грозный. Обычно смотр устраивался зимой, в районе нынешнего Ваганьковского кладбища в Москве. Мишенями служили толстые срубы, набитые землей. В присутствии царя, многочисленной свиты, иностранных послов и народа пушкари состязались в быстроте и меткости стрельбы. Эти артиллерийские состязания имели большое практическое значение, так как позволяли наглядно сравнивать лучшие образцы орудий и более совершенные способы стрельбы.

Первым руководящим артиллерийским документом на русском языке явился «Устав ратных и пушечных дел», изданный в 1608 году. Этот устав излагал, в частности, правила стрельбы из пушек. Издание устава положило начало литературе об артиллерии и явилось по существу первой попыткой поставить артиллерийское дело на какие-то общепризнанные основания. Однако никакой твердой организации русская артиллерия не имела вплоть до конца XVII века.

В 1514 году московский князь Василий Иоаннович в третий раз осадил Смоленск. Он имел многочисленную артиллерию, которой управлял московский пушкарь Стефан. Вот как описывает летопись действие артиллерии: «Князь… повеле со всех стран града бити из пушек и из пищалей и огненными ядры во град стреляти, яко от пушечного и пищального стуку и людского кричания и вопля от градских людей сопротивного бою пушек и пищалей земле колебатись и друг друга не видети…»

Дальше летопись рассказывает, как по приказанию князя Василия в три часа дня 29 июля Стефан открыл огонь по городу из большой пушки с левого берега Днепра и после третьего выстрела Смоленск сдался.

Крупную роль играла русская артиллерия в XVI веке в борьбе с татарами. Известен случай, когда при обложении Рязани ханом Магмет-Гиреем в 1521 году артиллерия решила исход боя, разогнав татар и причинив им большие потери.

В войнах середины XVI века с немцами русская артиллерия отличалась не раз. В 1558 году осажденная русскими Нарва после жестокой бомбардировки запросила мира. С помощью артиллерии в том же году была взята крепость Дерпт, а в 1560 году боярин Морозов после нескольких часов артиллерийской канонады овладел Мариенбургом.

Пушкари не только хорошо знали свое дело, — они часто проявляли изумительные образцы храбрости. Яркий факт героизма артиллеристов имел место в 1578 году. Воеводы Голицын и Шереметев осаждали город Венден. Когда воеводы узнали, что к осажденным прибыла помощь, они бросили ночью свой лагерь и увели войско. Но горстка храбрых русские пушкарей не пожелала бросить осадные орудия и осталась при них. Наутро противник повёл наступление на русский лагерь, но был встречен залпами картечи. Каково же было изумление врагов, когда, ворвавшись в лагерь, они увидели лишь трупы нескольких пушкарей, повесившихся на своих пушках.

Так, в далекую эпоху Средневековья, талантливый русский народ выдвинул из своей среды немало людей, сумевших в условиях тогдашней отсталости и оторванности России от остального мира овладеть наиболее передовой областью военной техники своего времени — артиллерийским делом.

Этот начальный период существования русской артиллерии длился около трёхсот лет. Он закончился смелыми реформами Петра I, в корне реорганизовавшего и перевооружившего русскую артиллерию. В эпоху Петра наша артиллерия уже не только выдвигается на уровень передовых армий Западной Европы, но и во многих отношениях опережает их.

Источник