первые лечебные заведения на руси

Медицина в Московском Государстве (XV—XVII вв.)

История

Борьба русского народа против монголо-татарского ига (1240—1480) объединила русские земли вокруг Москвы, историческая роль которой особенно возросла во времена княжения Ивана Калиты (1325—1340) и Дмитрия Донского (1363—4389). Свое прозвище (Донской) московский князь Дмитрий получил после победы руководимых им русских полков над войском хана Мамая на Куликовом поле (1380) у реки Дон.

Куликовская битва, явившаяся первым крупным поражением Золотой Орды, создала реальные предпосылки для объединения русских земель в централизованное Московское государство. Его создание было завершено при Иване III (1462—1505) после победы московских войск на реке Угре (1480), определившей окончательное свержение на Руси монголо-татарского ига.

Московское великое княжество стало крупным многонациональным государством Европы. К концу XVI в. территория княжества увеличилась почти вдвое. В стране было 220 городов. Численность населения достигла 7 млн человек.

Развитие медицины и медицинского дела

Вплоть до конца XVII столетия народная медицина занимала на Руси ведущее положение. Опыт русской народной медицины отражен в многочисленных исторических и историко-бытовых повестях того времени. Среди них — записанная в XV.в. «Повесть о Петре и Февронии Муромских», в которой рассказывается о чудесном исцелении князя Петра Муромского. Зарубив мечом змея-зверя, он обрызгался его кровью и заболел тяжелой кожной болезнью. Тяжело больной Петр отправился в Рязанскую землю, которая славилась своими лечцами. Простая крестьянская девушка — дочь древолаза (сборщика меда диких пчел)— Феврония излечила князя (по всей вероятности, при помощи меда). Выздоровевший князь вернулся в свою Муромскую землю, но без Февронии болезнь возобновилась, и Петр женился на мудрой Февронии. Долгие годы жили они счастливо и княжили в Муроме. Прообразами героев были реально существовавшие князь Давид и его жена Ефросиния, княжившие в Журоаде в XIII в.

В лечебниках этого периода значительное место отводилось хирургии (резанию). Среди резальников были костоправы, щювотгуски, збоволота. На Руси проводились операции черепосверления, чревосечения, ампутации. Усыпляли больного при помощи мандрагоры, мака и вина. Инструменты (пилки, ножницы, долота, топоры, щупы) проводили через огонь. Раны обрабатывали березовой водой, вином и золой, а зашивали волокнами льна, конопли или тонкими кишками животных. Для извлечения металлических осколков стрел применяли магнитный железняк. Славились на Руси и оригинальные конструкции протезов для нижних конечностей.

Развитие торговли с соседними странами значительно расширило познания русских людей об иноземных лекарственных средствах. На Руси многократно переписывалась переведенная; в ХШ в. с греческого «Христианская топография» (см. с. 138) Кось-мы Индикоплова, византийского купца, который в VI в. посетил Индию, о. Цейлон ц Эфиопию.и описал их природу, обычаи, а также лекарственный товарообмен с «лежащими к Западу от них странами». Индийские лекарственные средства были издавна известны на Руси. О них сообщается в древнерусских травниках, повести «Александрия» (о походе Александра Македонского в Индию), в путевых заметках (1466—1472) тверского купца Афанасия Никитина «Хожение за три моря», которые в силу их большой- исторической значимости были включены в русскую летопись, а также в «Вертограде» («Сад здоровья»), переведенном с немецкого в 1534 г. Николаем Булевым.

Однако заморская торговля имела и свою оборотную сторону. В средние века торговые ворота страны открывали пyтъ этой эпохи концу XIV в. их связь с прибытием торговых судов была очевидна. На Руси такими воротами были крупные торговые города Псков и Новгород: сообщали о 12 эпидемиях, разразившихся в них за короткий период XIV—XV вв. (рис. 100).

Мысль о «прилипчивости» заразы привела к введению предохранительных мер. Сначала это выразилось в изоляции больных и оцеплении неблагополучных мест: умерших погребали «в тех же дворах, в которых кто умрет, во всем платье и на чем кто умрет». Общение с зачумленными домами прекращалось, их жителей кормили с улицы через ворота. Во время эпидемии чумы 1521 г. в г. Пскове князь Михаиле Кислица «велел. улицу Петровскую заперети собою концов».

Прекращались ввоз и вывоз всех товаров, а также работы на полях. Все это вело к неурожаям и голоду, который всегда шел вслед за эпидемией. Появлялись цинга и другие болезни, которые вместе с голодом давали новую волну смертности.

Медицина того времени была бессильна перед эпидемиями, и тем большее значение имела система государственных карантинных мероприятий, разработанная в то время в Московском государстве. Важное значение в борьбе- с эпидемиями имело создание Аптекарского приказа.

Первоначальной задачей Аптекарского приказа являлось обеспечение лечебной помощью царя, его семьи и приближенных. Выписывание лекарства и его приготовление были сопряжены с большими строгостями. Предназначенное для дворца лекарство отведывалось докторами, его прописавшими, аптекарями, его приготовившими, и, наконец, лицом, которому оно сдавалось для передачи «наверх». Предназначенные для царя «отборные врачебные средства» хранились в аптеке в особой комнате — «казенке» за печатью дьяка Аптекарского приказа.

Являясь придворным учреждением, «царева аптека» лишь в порядке исключения обслуживала служилых людей. Сохранилось немало челобитных на имя царя с просьбой отпустить им то или иное лекарство. В челобитной изонемца П. А. Калиновского от 11 марта 1662 г. написано: «Занемог я. заскорбел, лежу при деревни света житья не вижу четвертый месяц. помираю голодною смертью, пить есть нечего. Вели государь для моей скорби (болезни) дать снадобья и вели из казны выдать денег». Резолюция: «. выдать из Аптекарского приказа лекарства».

В другой челобитной от 27 июня 1658 г. солдат Митька Иванов сообщает: «. я холоп твой ранен — пробит насквозь из карабина по самому животу и ниже. OTJ ТОЙ раны лежу во гноище и по сию пору раны не затворились. Вели государь меня. излечить в аптеке». Резолюция: «его лечить и лекарства давать безденежно».

При наличии в стране лишь одной аптеки население покупало лекарства в зелейных и москательных лавках, где велась свободная торговля «зельем». Это вело к злоупотреблениям ядовитыми- и сильнодействующими веществами. Таким образом, назрела необходимость государственной регламентации продажи лекарственных средств. К тому же растущая российская армия постоянно требовала регулярного снабжения войск медикаментами. В связи с этим в 1672 г, была открыта вторая в стране «. аптека для продажу всяких лекарств всяких чинов людям».

Новая аптека располагалась на Новом гостином дворе на Ильинке, близ Посольского приказа. Царским указом от 28 февраля 1673 г. за обеими аптеками закреплялось право монопольной торговли лекарствами.

Постепенно штат Аптекарского приказа увеличивался. Так, если в 1631 г. в нем служили два доктора, пять лекарей, один аптекарь, один окулист, два толмача (переводчика) и один подьячий (причем особыми льготами пользовались иноземные доктора), то в 1681 г. в Аптекарском приказе служило 80 человек, среди них 6 докторов, 4 аптекаря, 3 алхимиста, 10 лекарей-иноземцев, 21 русский лекарь, 38 учеников лекарского и костоправного дела. Кроме того, было 12 подьячих, огородников, толмачей и хозяйственных рабочих.

Во второй половине XVII в. в Московском государстве сложилась своеобразная система сбора и заготовки лечебных трав. В Аптекарском приказе было известно, в какой местности преимущественно произрастает то или иное лекарственное растение. Например, зверобой — в Сибири, солодовый (лакричный) корень —в Воронеже, черемица —в Коломне, чечуйная (противогеморройная) трава — в Казани, можжевеловые ягоды — в Костроме. Специально назначенные заготовители (травники) обучались методам сбора трав и их доставки в Москву. Таким образом, сложилась государственная «ягодная повинность», за невыполнение которой полагалось тюремное заключение.

В начале XVII в. иноземные врачи пользовались в Московском государстве значительными привилегиями. Подготовка русских лекарей в то время носила ремесленный характер: ученик в течение ряда лет обучался у одного или нескольких лекарей, затем несколько лет служил в полку в качестве лекарского помощника. Иногда Аптекарский приказ назначал проверочное испытание (экзамен), после чего произведенному в звание русского лекаря выдавали набор хирургических инструментов.

Анатомия в лекарской школе преподавалась наглядно: по костным препаратам и анатомическим рисункам, учебных пособий еще не было.

В XVII в. в Россию проникли идеи европейского Возрождения, а вместе с ними « некоторые медицинские книги (см. схему 5). В 1657 г. монаху Чудова монастыря Епифанию Славинецко-му был поручен перевод сокращенного труда Андреаса Везалия «Эпитоме» (изданного в Амстердаме в 1642 г.). Е. Славинецкий (1609—1675) был весьма образованным человеком, он окончил Краковский университет и преподавал сначала в Киево-Могилянской академии, а затем — в Лекарской школе при Аптекарском приказе в Москве. Сделанный им перевод труда Везалия явился первой в России книгой по научной анатомии. Долгое время она хранилась в Синодальной библиотеке, но во время Отечественной войны 1812 г. погибла при пожаре Москвы.

Аптекарский приказ предъявлял к ученикам Лекарской школы высокие требования. Принятые на учебу обещали: «. никому зла не учинить и не пить и не бражничать и никаким воровством не воровать. » Обучение длилось 5—7 лет. Лекарские помощники, прикрепленные к иноземным специалистам, учились от 3 до 12 лет. В разные годы количество учеников колебалось от Ю до 40. Первый выпуск Лекарской школы ввиду большой нехватки полковых лекарей состоялся досрочно в 1658 г. Функционировала школа нерегулярно. За 50 лет она подготовила около 100 русских лекарей. Большая их часть служила в полках. Систематическая подготовка врачебных кадров в России началась в XVIII в.

Лекари, которые оказывали врачебную помощь гражданскому населению, чаще всего лечили на дому или в русской бане. Стационарной медицинской помощи в то время практически не существовало.

При монастырях продолжали строить монастырские больницы. В 1635 г. при Троице-Сергиевской лавре были сооружены двухэтажные больничные палаты, которые сохранились до наших дней, так же как и больничные палаты Ново-Девичьего, Кирилло-Белозерского и других монастырей. В Московском государстве монастыри имели важное оборонное значение. Поэтому во времена вражеских нашествий на базе их больничных палат создавались временные госпитали для лечения раненых. И несмотря на то, что Аптекарский приказ монастырской медициной не занимался, в военное время содержание больных и врачебное обслуживание во временных военных госпиталях на территории монастырей осуществлялось за счет государства. Это было важной отличительной особенностью русской медицины XVII в. Первые доктора медицины из российских людей появились в XV в. Среди них Георгий из Дрогобыча, получивший степень доктора философии и медицины в Университете г. Болонья (современная Италия) и преподававший впоследствии в Болонье и Кракове. Его труд «Прогностическое суждение текущего 1483 г. Георгия Дрогобыча с Руси, доктора медицины Болонского университета», изданный в Риме, является первой печатной книгой российского автора за рубежом. В 1512 г. степень доктора медицины в Падуе (современная Италия) получил Фран-, циск Скорина из Полоцка. В 1696 г. также в Падуанском университете степени доктора медицины был удостоен П. В. Посников; будучи весьма образованным человеком, он впоследствии служил российским послом в Голландии (см. с. 259).

Источник

Врачи прилетели: как на Руси появились больницы

315 лет назад, 5 июня (25 мая по старому стилю) 1706 года Петр Великий повелел устроить в Москве первый «гошпиталь для болящих людей». Так начиналась история русского больничного дела. «Известия» вспомнили о том, как на Руси появились первые лечебные учреждения и врачебные школы.

Шуба с царского плеча

В домонгольские времена культура лечения на Руси выгодно отличалась от западноевропейской не только благодаря навыкам славянских знахарей, но и в силу тесных контактов наших предков с Византией, в которой сохранялись традиции античной медицины. После Батыева разорения эти связи были разрушены и наступил застой, преодолеть который удалось далеко не сразу. Страшное нашествие отразилось на всех сферах жизни Руси. Многие города и монастыри были разорены, в огне пожаров гибли манускрипты, а главное, носители уникальных знаний. Продолжалось это бедствие c середины XIII до второй половины XV столетия. В Европе в это время начинается эпоха Возрождения. Открываются медицинские факультеты, издаются обобщающие практический опыт трактаты. На Руси же больных пользовали по «преданьям старины глубокой». Посетивший в 1557 году Московию венецианец Марко Фоскарино писал, что у русских «нет философских, астрологических и медицинских книг. Врачи лечат по опыту и испытанными лечебными травами». Простой народ этим вполне удовлетворялся, но власть имущие всё чаще стали прибегать к услугам европейских лекарей.

Моду задавал Кремль — известно, что иноземные врачи присутствовали при дворе уже в годы Ивана III, его сына Василия III и Елены Глинской. Их грозный сын Иван IV через русского посланника просил английскую королеву Елизавету прислать ему грамотного лекаря. Так в России оказался выпускник Кембриджского университета доктор медицины Ральф Стэндиш, а с ним несколько фармацевтов. Известно, что государь посадил гостей за свой стол, выделил им лошадей и определил немалые гонорары — 70 рублей доктору и по 30 аптекарям. А Стэндишу еще и соболью шубу со своего плеча презентовал.

Несколько лет английский доктор заботился о венценосном пациенте, но заскучал и собрался на родину. Взамен его Иван Васильевич просил Елизавету прислать другого, и в 1568 году она направила к нему доктора Арнульфа Линдсея. Этот выходец из Фландрии считался знатным специалистом, был автором ряда научных трудов. По свидетельству одного из первых русских эмигрантов князя Курбского, царь Иван к новому доктору «великую любовь всегда показывавше, лекарства только от него приймаше». Возможно, царь меньше опасался иноземца, чем отечественных лекарей.

В 1571 году во время нашествия крымских татар доктор Линдсей и аптекарь Томас Карвер погибли при пожаре, и Иван снова вынужден был обратиться к Елизавете с просьбой прислать ему врача. Королева благосклонно согласилась:

Из сопроводительного письма английской королевы Елизаветы:

«Посылаю тебе доктора Роберта Якоби как мужа искуснейшего в лечении болезней, уступаю его тебе, брату моему, не для того, чтобы он был не нужен мне, но для того, что тебе нужен. Можешь смело вверить ему свое здоровье. Посылаю с ним в угодность тебе аптекарей и цирюльников, волею и неволею, хотя мы сами имеем недостаток в таких людях»

Королева не преувеличивала, Якоби был ее личным врачом и доктором медицины Кембриджского университета, считался одним из самых уважаемых лекарей Англии. При нем в Москве была создана Государева аптека, где теперь готовили лекарства для членов царской семьи. Можно сказать, это было первое медицинское учреждение в стране.

«Лекарства давать безденежно»

При Борисе Годунове медицинское дело получило дальнейшее развитие, а Государева аптека трансформировалась в Аптекарский приказ, который был выделен из большого Дворцового приказа. Возглавил его Семен Никитич Годунов — троюродный брат Бориса и, как говорили в народе, его «правое ухо». Приказу выделили каменные палаты напротив Чудова монастыря в Кремле. Аптекарский приказ ведал всеми делами врачей и аптекарей, обеспечением медицинской службы в стрелецких полках, а также отвечал за «бережение Москвы от заразы» и «отвращение всяких чар и злой порчи».

Главным медиком Аптекарского приказа стал венгр Кристофер Рихтингер, прибывший с рекомендательным письмом всё той же королевы Елизаветы. Врачи Аптекарского приказа по статусу и денежному окладу приравнивались к окольничим и получали в кормление поместье с 30–40 крепостными крестьянами. Помимо этого, из дворца медикам ежемесячно отпускали натуральное обеспечение:

Мартин Бер, «Московская летопись» (1600-1612):

«Каждому из придворных докторов отпускали ежемесячно знатное количество хлеба, 60 возов дров и бочку пива, ежедневно штоф водки, уксусу и запас для стола, ежедневно три или четыре блюда с царской кухни. Когда царь принимал лекарство и когда оно хорошо действовало, то медиков дарили камнями, бархатами и соболями; дарили также за лечение бояр и сановников»

Выполнял приказ и функции лицензирующего органа: все приезжие лекари и аптекари, желавшие обзавестись практикой, должны были явиться сюда и предъявить свои дипломы, регалии, рекомендаций и «свидетельствованные грамоты». Если дьяки считали, что этого недостаточно, то могли подвергнуть докторов экзамену, часто в присутствии самого царя. В присяге поступившие на службу должны были обещать «государя своего ничем в питье и в явстве не искормити и зелья и коренья лихова ни в чем не давати и никому дати не велети».

В Смутное время работа приказа прекратилась, а иностранные лекари по большей части разбежались. Но уже при первых Романовых Аптекарский приказ возродился и даже расширился: теперь он занимался еще и контролем над сбором лекарственных растений, а также закупкой за границей целебных снадобий для царской семьи. Диковинные мумие, камфару или «александрийский лист» поставляли из-за границы, остальное находили в России.

По-прежнему ведал Аптекарский приказ и лечением служилого люда. Например, сохранилась челобитная от 27 июня 1658 года поданная раненым Митькой Ивановым: «. Я холоп твой ранен — пробит насквозь из карабина по самому животу и ниже. Oт той раны лежу во гноище и по сию пору раны не затворились. Вели государь меня. излечить в аптеке». Под челобитной приговор: «Его лечить и лекарства давать безденежно».

«Докторские сказки»

Количество медиков в приказе менялось: сначала их было всего несколько, и каждый отдельно «выписывался» из заграницы, но постепенно состав увеличивался, причем появляются и русские имена. Доктора обычно имели учеников, которые потом могли сдать экзамен в Аптечном приказе и стать дипломированными лекарями. А с 1654 года при приказе открылась Лекарская школа, где врачей стали готовить централизованно.

Студенты давали клятву «. Никому зла не учинить и не пить и не бражничать и никаким воровством не воровать. ». На протяжении семи лет они зубрили латынь, анатомию, читали «докторские сказки» (так называли истории болезней), практиковались в полковых лечебницах, изучали лекарственные растения, выращиваемые в «Аптекарском огороде». В 1673 году в Китай-городе на Гостином дворе появилась и первая общественная аптека.

При Петре I вектор развития российской медицины не изменился, но динамика стала совершенно иной. Первые же столкновения со шведами показали, что новой профессиональной армии нужна качественно иная система оказания помощи как в полевых условиях, так и в стационарах. Но для ее создания не было ни госпиталей, ни врачей. Всё пришлось создавать практически с нуля. Впрочем, примерно так же обстояло дело и с другими сферами жизни страны.

Царский лейб-медик

История становления российской медицины неразрывно связана с персоной доктора Николаса Бидлоо, которого без всякой натяжки можно назвать отцом-основателем первого отечественного госпиталя и первого медицинского учебного заведения. Он был наследственным врачом: его отец Ламберт Бидлоо был аптекарем и ботаником, членом Амстердамского медицинского общества, а дядя Готфрид — знаменитым хирургом, анатомом, а еще профессором и ректором Лейденско-Батавской академии, где Николас и получил медицинское образование.

В 1697 году он успешно защитил диссертацию, после чего занялся медицинской практикой в родном Амстердаме. Вскоре молодой доктор получил предложение русского посланника Андрея Артамоновича Матвеева, который привлекал известных специалистов на работу в Россию. Жалование медику предложили такое, что он особенно и не думал. 5 июня 1701 года Бидлоо прибыл в Архангельск, где с ним была заключена капитуляция (договор) на шесть лет «быть ему ближним доктором Его Царского Величества».

Несколько лет Николай Ламбертович сопровождал царя и заботился о его здоровье, одновременно объясняя любознательному монарху тонкости лекарской профессии. Работа была не из легких, учитывая неуемную энергию Петра, склонность к перемене мест и лихость в регулярных застольях — лейб-медику приходилось участвовать в пирушках, а потом «лечить» царских собутыльников. Вскоре голландец взмолился о пощаде, но Петр нашел способ использовать таланты Бидлоо наиболее рациональным образом.

Указ Петра от 5 июня (25 мая по старому стилю) 1706 года московскому градоначальнику боярину Мусину-Пушкину:

«. построить за Яузой-рекою против Немецкой слободы в пристойном месте гошпиталь для лечения болящих людей. А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо да двум лекарям. да из иноземцев и из русских, изо всяких чинов людей, набрать для аптекарской науки 50 человек. »

Место было выбрано неслучайно — рядом находились Лефортовская, Преображенская и Семеновская солдатские слободы, откуда можно было черпать учеников. Да и верные воины нуждались в лечении. Финансирование Петр возложил на Монастырский приказ.

Здание проектировал сам доктор, взяв за образец лучшие тогда европейские клиники. Бидлоо вообще обладал многими талантами: строил, разбивал сады, музицировал, рисовал. Ему принадлежит первоначальный деревянный проект дворца Меньшикова, он разбил Лефортовский парк, а несколько его картин по сей день висят в галереях родного Амстердама. «Свое призвание и честь я искал в практической медицине, в то же время проявлял склонности к различным искусствам и наукам, таким как живопись, рисование, музыка, математика, геометрия, архитектура», писал Бидлоо.

Источник

Врачевание в Древней Руси

Зачат­ки вра­че­ва­ния у восточ­ных сла­вян отме­ча­лись еще в пер­во­быт­но­об­щин­ный пери­од. В обра­зо­вав­шем­ся после объ­еди­не­ния сла­вян­ских пле­мен обшир­ном Киев­ском госу­дар­стве наря­ду с куль­ту­рой про­дол­жа­ла раз­ви­вать­ся меди­ци­на. Древ­няя Русь зна­ла несколь­ко форм меди­цин­ской помо­щи: ремес­лен­но-меди­цин­ская прак­ти­ка част­но­го харак­те­ра, меди­цин­ское попе­чи­тель­ство и боль­нич­ная помощь.

В свя­зи с раз­ви­ти­ем ремес­ла в Киев­ской Руси X—XIII веков полу­чи­ла даль­ней­шее раз­ви­тие народ­ная меди­ци­на. В Кие­ве и Нов­го­ро­де были вра­че­ва­те­ли, т. е. люди, для кото­рых лече­ние было про­фес­си­ей. Вра­чеб­ная про­фес­сия носи­ла ремес­лен­ный харак­тер, пони­ма­лась как осо­бый вид ремес­ла. Вра­че­ва­ни­ем зани­ма­лись свет­ские люди — муж­чи­ны и жен­щи­ны, а так­же духо­вен­ство (глав­ным обра­зом мона­хи в мона­сты­рях после при­ня­тия хри­сти­ан­ства). Вра­че­ва­ние счи­та­лось почет­ным заня­ти­ем: «Вра­чеб­ное худо­же­ство и в мир­ских и в ино­ках несть отмет­но». Мно­го­чис­лен­ные памят­ни­ки пись­мен­но­сти, дошед­шие до наше­го вре­ме­ни, под­твер­жда­ют суще­ство­ва­ние в фео­даль­ной Руси меди­цин­ско­го ремес­ла как в мас­се насе­ле­ния, так и в монастырях.

Необ­хо­ди­мо отверг­нуть лож­ное утвер­жде­ние неко­то­рых исто­ри­ков меди­ци­ны (Рих­те­ра) о Древ­ней Руси как стране бес­куль­ту­рья, кос­но­сти, о гос­под­стве в рус­ской меди­цине того вре­ме­ни мисти­ки, гру­бо­го суе­ве­рия, а в быту рус­ско­го наро­да — вопи­ю­щей анти­са­ни­та­рии. Памят­ни­ки изоб­ра­зи­тель­но­го искус­ства и пись­мен­но­сти, иссле­до­ва­ния архео­ло­гов пока­зы­ва­ют, что основ­ные сани­тар­но-гиги­е­ни­че­ские навы­ки рус­ско­го наро­да сто­я­ли на зна­чи­тель­ной для того вре­ме­ни высо­те. Наши пред­ки еще на заре их исто­рии име­ли пра­виль­ные пред­став­ле­ния в обла­сти сани­та­рии и гиги­е­ны— обще­ствен­ной, пище­вой и лич­ной. Для вре­ме­ни Киев­ско-Нов­го­род­ско­го госу­дар­ства харак­тер­но нали­чие у восточ­ных сла­вян опре­де­лен­но­го уров­ня сани­тар­ной культуры.

В неко­то­рых слу­ча­ях рус­ский народ опе­ре­жал сосед­ние стра­ны по внед­ре­нию в быт сани­тар­но-гиги­е­ни­че­ских меро­при­я­тий. Ули­цы в Нов­го­ро­де и Льво­ве были вымо­ще­ны в X веке, т. е. зна­чи­тель­но рань­ше, чем ули­цы горо­дов Запад­ной Евро­пы. В Нов­го­ро­де уже в XI веке был дере­вян­ный тру­бо­про­вод. Архео­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния обна­ру­жи­ли остат­ки бани в Нов­го­ро­де в X веке, в Ста­рой Ладо­ге — в слое IX—X веков. Ино­стран­цы все­гда с удив­ле­ни­ем отме­ча­ли любовь рус­ских к бане. В дого­вор с Визан­ти­ей, отне­сен­ный по лето­пи­си к 907 г., было вне­се­но обя­за­тель­ство побеж­ден­ной Визан­тии предо­став­лять воз­мож­ность рус­ским куп­цам в Кон­стан­ти­но­по­ле поль­зо­вать­ся баней.

В фео­даль­ной Руси XI—XVI веков носи­те­ля­ми меди­цин­ских зна­ний яви­лись народ­ные вра­чи ремес­лен­ни­ки. Свой прак­ти­че­ский опыт они пере­да­ва­ли из поко­ле­ния в поко­ле­ние, исполь­зо­ва­ли резуль­та­ты непо­сред­ствен­ной наблю­да­тель­но­сти и опы­та рус­ско­го наро­да, а так­же раз­лич­ные спо­со­бы и при­е­мы вра­че­ва­ния мно­го­чис­лен­ных пле­мен, вхо­дя­щих в состав обшир­но­го рус­ско­го госу­дар­ства. Прак­ти­ка вра­чей-ремес­лен­ни­ков опла­чи­ва­лась и пото­му была доступ­на лишь иму­щим сло­ям населения.

Город­ские лека­ри содер­жа­ли лав­ки для про­да­жи лекарств. Лекар­ства в основ­ном были рас­ти­тель­но­го про­ис­хож­де­ния; с лечеб­ны­ми целя­ми исполь­зо­ва­лись десят­ки видов рас­те­ний. Архео­ло­ги­че­ские наход­ки пока­зы­ва­ют, что рус­ская зем­ля изоби­ло­ва­ла лекар­ствен­ны­ми рас­те­ни­я­ми и дава­ла бога­тый выбор для лечеб­но­го при­ме­не­ния. Это обсто­я­тель­ство отме­ча­ли запад­но-евро­пей­ские писа­те­ли. При­ме­ня­лись такие рас­те­ния, кото­рых не зна­ли в Запад­ной Европе.

Как было пока­за­но ранее, в Арме­нии, Гру­зии и у наро­дов Сред­ней Азии меди­цин­ские све­де­ния име­ли доволь­но широ­кое рас­про­стра­не­ние уже при пер­во­быт­но-общин­ном и рабо­вла­дель­че­ском строе. Эко­но­ми­че­ские и куль­тур­ные сно­ше­ния с Визан­ти­ей, Пра­вом, Арме­ни­ей. Гру­зи­ей и Сред­ней Ази­ей спо­соб­ство­ва­ли рас­про­стра­не­нию в Киев­ской Руси меди­цин­ских знаний.

Вра­чи при­ез­жа­ли в Киев из Сирии, напри­мер, врач кня­зя Нико­лая Чер­ни­гов­ско­го (очень опыт­ный врач). При­ез­жа­ли так­же вра­чи из Армении.

Све­де­ния о дея­тель­но­сти вра­чей в Киев­ской Руси содер­жат­ся в раз­лич­ных источ­ни­ках: лето­пи­сях, юри­ди­че­ских актах того вре­ме­ни, уста­вах, дру­гих пись­мен­ных памят­ни­ках и памят­ни­ках мате­ри­аль­ной куль­ту­ры. Меди­цин­ские эле­мен­ты вво­ди­лись в систе­му рус­ских пра­во­вых поня­тий и юри­ди­че­ских опре­де­ле­ний: при юри­ди­че­ской оцен­ке здо­ро­вья чело­ве­ка, телес­ных повре­жде­ний, уста­нов­ле­нии фак­та насиль­ствен­ной смерти.

К кон­цу X века хри­сти­ан­ство ста­ло офи­ци­аль­ной рели­ги­ей Киев­ско­го госу­дар­ства. Борь­ба насаж­дав­ше­го­ся свер­ху хри­сти­ан­ства со ста­рым мест­ным язы­че­ством сопро­вож­да­лась и при­спо­соб­ле­ни­ем их друг к дру­гу. Цер­ковь не смог­ла уни­что­жить язы­че­ские обря­ды и культ и ста­ра­лась заме­нить их хри­сти­ан­ски­ми. На месте язы­че­ских моль­бищ стро­и­лись хра­мы и мона­сты­ри, вме­сто идо­лов и куми­ров ста­ви­лись ико­ны, свой­ства язы­че­ских ботов пере­да­ва­лись хри­сти­ан­ским свя­тым, тек­сты заго­во­ров пере­де­лы­ва­лись на хри­сти­ан­ский манер. Хри­сти­ан­ство не смог­ло сра­зу вытра­вить суще­ство­вав­шую у сла­вян рели­гию при­ро­ды. По суще­ству оно не опро­вер­га­ло язы­че­ских богов, а нис­про­вер­га­ло их: весь мир «духов», кото­ры­ми сла­вя­нин насе­лял при­ро­ду, хри­сти­ан­ство объ­яви­ло «нечи­стой силой», «демо­на­ми». Так древ­ний ани­мизм пре­вра­тил­ся в народ­ную демонологию.

Вве­де­ние хри­сти­ан­ства ока­за­ло вли­я­ние на раз­ви­тие древ­не­рус­ской меди­ци­ны. При­ве­зен­ная из Визан­тии пра­во­слав­ная рели­гия пере­нес­ла в Киев­скую Русь уста­но­вив­шу­ю­ся там связь церк­вей и мона­сты­рей с лече­ни­ем. «Устав вели­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Свя­то­сла­ви­ча» (конец X или нача­ло XI века) ука­зал на вра­ча, его выде­лен­ное и уза­ко­нен­ное поло­же­ние в обще­стве, отно­ся леч­ца в «люди цер­ков­ные, бога­дель­ный». Устав опре­де­лил и пра­во­вое поло­же­ние леч­цов и меди­цин­ских учре­жде­ний, отне­ся их к кате­го­рии, под­ле­жа­щей цер­ков­но­му суду. Коди­фи­ка­ция эта зна­ме­на­тель­на: она при­да­ва­ла авто­ри­тет леч­цам и обес­пе­чи­ва­ла духо­вен­ству над­зор за ними. Меди­цин­ское пра­во утвер­жда­лось за опре­де­лен­ны­ми лица­ми и учре­жде­ни­я­ми. Сво­дом юри­ди­че­ских норм Киев­ской^ Руси «Рус­ская прав­да» (XI—XII века) утвер­жда­лось пра­во меди­цин­ской прак­ти­ки и уста­нав­ли­ва­лась закон­ность взи­ма­ния меди­ка­ми с насе­ле­ния пла­ты за лече­ние («а леч­пу мзда»). Зако­ны «Уста­ва …Вла­ди­ми­ра» и «Рус­ская прав­да» сохра­ня­ли силу в тече­ние про­дол­жи­тель­но­го вре­ме­ни. В после­ду­ю­щие века они вошли в боль­шин­ство зако­но­да­тель­ных сбор­ни­ков («Корм­чие книги»).

Мона­сты­ри в Киев­ской Руси были в зна­чи­тель­ной мере пре­ем­ни­ка­ми визан­тий­ской обра­зо­ван­но­сти. В их сте­ны про­ни­ка­ли и неко­то­рые эле­мен­ты меди­ци­ны, соеди­ня­лись с прак­ти­кой рус­ско­го народ­но­го вра­че­ва­ния, что дава­ло воз­мож­ность зани­мать­ся лечеб­ной дея­тель­но­стью. Пате­рик (лето­пись Кие­во-Печер­ско­го мона­сты­ря, XI—XIII веков) содер­жит све­де­ния о появ­ле­нии в мона­сты­рях сво­их лека­рей и при­зна­нии свет­ских вра­чей. Сре­ди мона­хов ока­зы­ва­лось мно­го ремес­лен­ни­ков, хоро­шо вла­дев­ших сво­ей про­фес­си­ей; были сре­ди них и лечцы.

С XI века по при­ме­ру Визан­тии при мона­сты­рях в Киев­ской Руси ста­ли стро­ить­ся боль­ни­цы («стро­е­ние бан­ное, вра­че­ве и боль­ни­цы всем при­хо­дя­щим без­воз­мезд­но вра­че­ва­ние»). Боль­ни­цы при мона­сты­рях пред­на­зна­ча­лись для обслу­жи­ва­ния не толь­ко мона­стыр­ско­го, но и окрест­но­го насе­ле­ния. Мона­сты­ри пыта­лись сосре­до­то­чить вра­че­ва­ние в сво­их руках, объ­яв­ля­ли гоне­ние на народ­ную меди­ци­ну. «Устав о цер­ков­ных судах» кня­зя Вла­ди­ми­ра (X век) в чис­ле пре­ступ­ле­ний про­тив церк­ви и хри­сти­ан­ства счи­тал волх­во­ва­ние и зелей­ни­че­ство, но цер­ковь не смог­ла побе­дить народ­ной медицины.

Обра­зо­ва­ние в Киев­ской Руси было в первую оче­редь досто­я­ни­ем лиц из пра­вя­ще­го клас­са и духо­вен­ства. Мно­гие лите­ра­тур­ные про­из­ве­де­ния исто­ри­че­ско­го, юри­ди­че­ско­го и бого­слов­ско­го харак­те­ра, а так­же есте­ствен­но­на­уч­но­го содер­жа­ния, сохра­нив­ши­е­ся от вре­ме­ни Киев­ской Руси, сви­де­тель­ству­ют не толь­ко о высо­ком лите­ра­тур­ном талан­те их авто­ров, но и об их широ­кой осве­дом­лен­но­сти, общей обра­зо­ван­но­сти, зна­ком­стве с гре­че­ски­ми и латин­ски­ми источ­ни­ка­ми и мно­ги­ми про­из­ве­де­ни­я­ми Древ­не­го Востока.

В Киев­ской Руси XI—XIII веков вид­ны заро­ды­ши насто­я­щей нау­ки, т. е. эле­мен­ты объ­ек­тив­но­го, истин­но­го зна­ния о мате­ри­аль­ной дей­стви­тель­но­сти в духе сти­хий­но­го материализма.

Спе­ци­аль­ных меди­цин­ских книг от Киев­ской Руси до нас не дошло, но их суще­ство­ва­ние весь­ма веро­ят­но. Об этом гово­рят общий уро­вень куль­ту­ры Киев­ской Руси и нали­чие био­ло­ги­че­ских и меди­цин­ских вопро­сов в дошед­ших до нас от Киев­ской Руси кни­гах обще­го содер­жа­ния. В Шестод­не­ве, напри­мер, содер­жит­ся опи­са­ние стро­е­ния тела и функ­ций его орга­нов: опи­са­ны лег­кие («плю­ще»), брон­хи («про­лу­ки»), серд­це, печень («ест­ра»), селе­зен­ка («слез­на»). Внуч­ка Вла­ди­ми­ра Моно­ма­ха Евпрак-сия-Зоя, вышед­шая замуж за ‘визан­тий­ско­го импе­ра­то­ра, оста­ви­ла в XII веке сочи­не­ние «Мази», в кото­ром отра­зи­ла меди­цин­ский опыт сво­ей родины.

Тата­ро-мон­голь­ское иго не спо­соб­ство­ва­ло сохра­не­нию древ­ней­ших лите­ра­тур­ных про­из­ве­де­ний спе­ци­аль­но­го харак­те­ра, не имев­ших тако­го широ­ко­го рас­про­стра­не­ния, как бого­слов­ские сочи­не­ния или юри­ди­че­ские кодексы.

Бич сред­не­ве­ко­вых рус­ских горо­дов и мона­сты­рей — мно­го­чис­лен­ные пожа­ры уни­что­жи­ли мно­го цен­ных источников.

В пись­мен­ных источ­ни­ках вре­ме­ни Киев­ской Руси вид­но зна­ком­ство с при­ме­не­ни­ем рас­ти­тель­ных лекарств и их дей­стви­ем на орга­низм. Мно­гие древ­ние руко­пи­си содер­жат мини­а­тюр­ные рисун­ки, кото­рые образ­но назва­ны исто­ри­ком «окна, через кото­рые мож­но видеть исчез­нув­ший мир Древ­ней Руси». На мини­а­тю­рах изоб­ра­же­но, как лечи­ли боль­ных, ока­зы­ва­ли помощь ране­ным, как были устро­е­ны боль­ни­цы при мона­сты­рях, при­ве­де­ны рисун­ки лекар­ствен­ных трав, меди­цин­ских инстру­мен­тов, про­те­зов. Начи­ная с XI века в мини­а­тю­рах полу­чи­ли отра­же­ние обще­ствен­ная, пище­вая и лич­ная гиги­е­на, а так­же сани­та­рия рус­ско­го народа.

В сере­дине XIII века Русь под­верг­лась татар­ско­му наше­ствию. В 1237—1238 гг. Батый напал на Севе­ро-Восточ­ную Русь, а в 1240—1242 гг. осу­ще­ствил поход в Южную Русь. В 1240 г. тата­ры заня­ли Киев, южную часть Поль­ши, Вен­грию и Мора­вию. Татар­ское наше­ствие XIII века яви­лось страш­ным бед­стви­ем для рус­ско­го наро­да. Разо­ре­ние горо­дов, увод в плен насе­ле­ния, тяже­лая дань, сокра­ще­ние посе­вов — все это нару­ши­ло эко­но­ми­че­ское, поли­ти­че­ское и куль­тур­ное раз­ви­тие стра­ны. Мон­голь­ские заво­е­ва­те­ли рас­топ­та­ли и рас­хи­ти­ли цве­ту­щую куль­ту­ру Киев­ской Руси в момент ее наи­выс­ше­го подъема.

Геро­и­че­ская борь­ба рус­ско­го наро­да про­тив тата­ро-мон­голь­ских пора­бо­ти­те­лей, не пре­кра­щав­ша­я­ся на про­тя­же­нии XIII—XV веков, не поз­во­ли­ла тата­рам дви­нуть­ся на Запад, созда­ла тем самым усло­вия для раз­ви­тия запад­но­ев­ро­пей­ской цивилизации.

Тата­ро-мон­голь­ское иго, про­дол­жав­ше­е­ся с 1240 г. по 1480 г., сво­ей эко­но­ми­че­ской, поли­ти­че­ской и мораль­ной тяже­стью надол­го затор­мо­зи­ло раз­ви­тие Руси. Эко­но­ми­че­ская раз­ру­ха, свя­зан­ная с мон­голь­ским игом, пагуб­но отра­зи­лась на сани­тар­ном состо­я­нии Руси, спо­соб­ствуя раз­ви­тию эпи­де­мий. «С это­го зло­счаст­но­го вре­ме­ни, длив­ше­го­ся око­ло двух сто­ле­тий, Рос­сия и поз­во­ли­ла Евро­пе обо­гнать себя» (А. И. Гер­цен). Осво­бо­ди­тель­ная борь­ба рус­ско­го наро­да про­тив тата­ро-мон­голь­ских пора­бо­ти­те­лей была завер­ше­на в XV веке объ­еди­не­ни­ем рус­ских земель в еди­ное наци­о­наль­ное государство.

Медицина в Московском государстве XVI—XVII веков

Со вто­рой поло­ви­ны XIV века про­ис­хо­дил про­цесс наци­о­наль­но­го и эко­но­ми­че­ско­го объ­еди­не­ния Руси вокруг Моск­вы. В кон­це XV века при Иване III созда­лось фео­даль­ное Мос­ков­ское госу­дар­ство. Эко­но­ми­че­ское раз­ви­тие при­ня­ло более быст­рые тем­пы: ожи­вил­ся внут­рен­ний рынок, уста­но­ви­лись и рас­ши­ри­лись тор­го­вые свя­зи с Восто­ком и Запа­дом (в 1553 г. в устье Север­ной Дви­ны вошло англий­ское суд­но). К кон­цу XVI века сло­жи­лось купе­че­ское сосло­вие: гости­ная сот­ня, сукон­ная сот­ня. В горо­дах обра­зо­ва­лись тор­го­вые и ремес­лен­ные поса­ды. «Изум­лен­ная Евро­па в нача­ле цар­ство­ва­ния Ива­на III едва заме­чав­шая суще­ство­ва­ние Мос­ко­вии, стис­ну­той меж­ду тата­ра­ми и литов­ца­ми, была пора­же­на вне­зап­ным появ­ле­ни­ем на ее восточ­ных гра­ни­цах огром­но­го госу­дар­ства» ‘. Цен­тра­ли­за­ция госу­дар­ствен­но­го управ­ле­ния и пре­вра­ще­ние Мос­ков­ской Руси из наци­о­наль­но­го в мно­го­на­ци­о­наль­ное госу­дар­ство в XVI веке пове­ли к зна­чи­тель­но­му раз­ви­тию культуры.

С обра­зо­ва­ни­ем Мос­ков­ско­го госу­дар­ства, в осо­бен­но­сти с нача­ла XVI века, отме­чал­ся быст­рый про­гресс в раз­ви­тии вра­чеб­но­го дела. В свя­зи с ростом и укреп­ле­ни­ем Мос­ков­ско­го госу­дар­ства в XVI и XVII сто­ле­ти­ях воз­ник­ли пре­об­ра­зо­ва­ния и ново­вве­де­ния в обла­сти медицины.

В XVI веке в Мос­ков­ской Руси отме­ча­лось раз­де­ле­ние меди­цин­ских про­фес­сий. Их насчи­ты­ва­лось более десят­ка: лека­ри, дох­ту­ры, зелей­ни­ки, трав­ни­ки, рудо­ме­ты (кро­во­пус­ки), зубо­во­ло­ки, очные масте­ра, косто­пра­вы, кам­не­сеч­цы, пови­валь­ные баб­ки. Народ­ные вра­чи и апте­ка­ри-тра­вознат­цы прак­ти­че­ской шко­лы обслу­жи­ва­ли меди­цин­ской помо­щью рус­ский народ Прак­ти­ка, пере­да­ва­е­мая века­ми, трав­ни­ки, лечеб­ни­ки были их нау­кой. Зелей­ни­ки лечи­ли болез­ни тра­ва­ми, коре­нья­ми и дру­ги­ми сна­до­бья­ми. Лека­ри име­ли лав­ки в тор­го­вых рядах, где про­да­ва­ли соби­ра­е­мые тра­вы, семе­на, цве­ты, коре­нья и при­воз­ные лекар­ствен­ные сред­ства. Соб­ствен­ни­ки подоб­ных лавок изу­ча­ли каче­ство и целеб­ную силу мате­ри­а­лов, кото­ры­ми они тор­го­ва­ли. Вла­дель­цы лавок — вра­чи-ремес­лен­ни­ки и тра­вознат­цы в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве были русские.

Лека­рей было немно­го и жили они в горо­дах. Име­ет­ся мно­го сви­де­тельств о дея­тель­но­сти вра­чей-ремес­лен­ни­ков в Москве, Нов­го­ро­де, Ннж-нем-Нов­го­ро­де и др. Опла­та за вра­че­ва­ние про­из­во­ди­лась в зави­си­мо­сти от уча­стия лека­ря, осве­дом­лен­но­сти его и затра­ты лекар­ства. Услу­га­ми зра­чей поль­зо­ва­лись в первую оче­редь состо­я­тель­ные слои город­ско­го насе­ле­ния. Кре­стьян­ская бед­но­та, отя­го­щен­ная фео­даль­ны­ми повин­но­стя­ми, не мог­ла опла­чи­вать доро­гие услу­ги вра­ча и при­бе­га­ла к источ­ни­кам более при­ми­тив­ной меди­цин­ской помощи.

Учре­жде­ния аптеч­но­го типа в XVI веке были в раз­ных горо­дах Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. Дошед­шие до наше­го вре­ме­ни так назы­ва­е­мые пис­цо­вые кни­ги, пред­став­ля­ю­щие собой пере­пись домо­вла­де­ний в горо­дах в целях уста­нов­ле­ния обро­ка, дают точ­ные све­де­ния (име­на, адре­са и харак­тер дея­тель­но­сти) о рус­ских лека­рях XVI и XVII веков. По этим дан­ным, в Нов­го­ро­де в 1583 г. было шесть лека­рей, один док­тор и одна лека­ри­ца, в Пско­ве в 1585—1588 гг. — три зелей­ни­ка. Име­ют­ся све­де­ния о зелей­ных рядах и лав­ках в Москве, Сер­пу­хо­ве, Коломне и дру­гих городах.

Лето­пи­си ран­не­го пери­о­да дают пред­став­ле­ние о том, как лечи­ли ране­ных и боль­ных. Мно­го­чис­лен­ные сви­де­тель­ства и мини­а­тю­ры в руко­пис­ных памят­ни­ках пока­зы­ва­ют, как в XI—XIV вв. на Руси пере­но­си­ли боль­ных и ране­ных на носил­ках, пере­во­зи­ли на вьюч­ных носил­ках и в повоз­ках. Уход за постра­дав­шим и боль­ным был широ­ко рас­про­стра­нен на Руси. Попе­чи­тель­ства суще­ство­ва­ли при церк­вах и по квар­та­лам горо­дов. Мон­голь­ское наше­ствие затор­мо­зи­ло меди­цин­ское попе­че­ние со сто­ро­ны наро­да и госу­дар­ства. Со вто­рой поло­ви­ны XIV века меди­цин­ское попе­че­ние ста­ло при­об­ре­тать преж­нее покро­ви­тель­ство со сто­ро­ны госу­дар­ства и наро­да. Это было след­стви­ем круп­ных хозяй­ствен­но-поли­ти­че­ских успе­хов в стране: уси­ле­ние Мос­ков­ско­го кня­же­ства, под­чи­не­ние ему дру­гих фео­даль­ных уде­лов, рас­ши­ре­ние тер­ри­то­рии, уве­ли­че­ние тор­гов­ли и ремес­ла. Кули­ков­ская бит­ва 1380 г. Меди­цин­ское попе­чи­тель­ство заклю­ча­лось в орга­ни­за­ции при­ютов и бога­де­лен для увеч­ных, калек и дру­гих хро­ни­че­ски больных.

Бога­дель­ни в Мос­ков­ской Руси содер­жа­лись глав­ным обра­зом самим насе­ле­ни­ем, роль церк­ви была мень­ше, чем в Запад­ной Евро­пе. Каж­дые 53 дво­ра в селе и горо­де содер­жа­ли на сво­ем ижди­ве­нии бога­дель­ню для оби­та­ния недуж­ных и ста­рых: извест­ны бога­дель­ни в Нов­го­ро­де, Коломне.Для ока­за­ния помо­щи в поряд­ке бла­го­тво­ри­тель­но­сти бога­дель­ню юсе­ща­ли лекарь и кро­во­пуск. Сохра­нив­шим тру­до­спо­соб­ность предо­ста­ви­лась воз­мож­ность рабо­тать, для чего бога­дель­ням выде­ля­лась зем­ля для обработки.

Бога­дель­ни ока­зы­ва­ли насе­ле­нию меди­цин­скую помощь и были свя­зу­ю­щим зве­ном меж­ду насе­ле­ни­ем и мона­стыр­ски­ми боль­ни­ца­ми. Город­ские бога­дель­ни име­ли свое­об­раз­ные при­ем­ные покои «лав­ки». Сюда посту­па­ли боль­ные для ока­за­ния помо­щи и сюда же достав­ля­ли умер­ше­го для пре­да­ния погребению.

Сто­гла­вый собор 1551 г., созван­ный Ива­ном IV для обсуж­де­ния внут­рен­не­го устрой­ства стра­ны, затро­нул так­же и вопро­сы «здра­во­сти, быта, семьи, обще­ствен­но­го при­зре­ния». В реше­ни­ях Сто­гла­ва запи­са­но: Judicium prognosticon » (аст­ро­но­мия с укло­ном в аст­ро­ло­гию), содер­жа­щую упо­ми­на­ние о зараз­ных болез­нях. Дру­гой врач — Фран­циск Геор­гий Ско­ри­на, чело­век выда­ю­щих­ся спо­соб­но­стей, не нашел у себя на родине над­ле­жа­щих усло­вий для их при­ме­не­ния и раз­ви­тия. Ско­ри­на родил­ся в Полоц­ке меж­ду 1485—1490 г. В 1503 или 1504 г. посту­пил в Кра­ков­ский уни­вер­си­тет. В 1512 г. полу­чил сте­пень док­то­ра меди­ци­ны в Паду­ан­ском уни­вер­си­те­те. Широ­ко извест­на куль­тур­но-про­све­ти­тель­ная дея­тель­ность Ско­ри­ны как пере­вод­чи­ка и изда­те­ля: в 1515 г. он пере­вел псал­тырь, в 1517—1519 гг.— биб­лию. Наря­ду с этим Ско­ри­на зани­мал­ся меди­цин­ской прак­ти­кой. Хотя нам неиз­вест­ны рабо­ты Ско­ри­ны меди­цин­ско­го содер­жа­ния, но воз­мож­ность их суще­ство­ва­ния вполне веро­ят­на. Врач Петр Васи­лье­вич Посников

Поони­ков был исполь­зо­ван в основ­ном для дипло­ма­ти­че­ских пору­че­ний: участ­во­вал в «вели­ком посоль­стве», в Гол­лан­дии поку­пал меди­ка­мен­ты, в Лон­доне осмат­ри­вал тамош­ние ака­де­мии, в тече­ние 10 лет пред­став­лял рус­ское пра­ви­тель­ство в Пари­же, при­гла­шал вра­чей на служ­бу в Рос­сию. Во вре­мя пре­бы­ва­ния в Ита­лии Поони­ков зани­мал­ся физио­ло­ги­че­ски­ми опы­та­ми («Живых собак мерт­вить, а мерт­вых живить — сие дело не гораз­до нам нуж­но»,— писал Посни­ко­ву дьяк Возницын).

Вра­чи-ино­стран­цы появи­лись в Мос­ков­ском госу­дар­стве, начи­ная с XV века. Одним из пер­вых при­бил врач-ино­стра­нец в сви­те Софии Палео­лог в 1473 г. Неко­то­рые исто­ри­ки меди­ци­ны (напри­мер, Рих­тер) пере­оце­ни­ва­ли роль вра­чей-ино­стран­цев, утвер­ждая, что они игра­ли в меди­цине Мос­ков­ско­го госу­дар­ства чуть ли не глав­ную роль. Одна­ко мы уже виде­ли, что глав­ную роль игра­ли рус­ские лека­ри, полу­чив­шие свои зна­ния в поряд­ке ремес­лен­но­го уче­ни­че­ства. В сере­дине XVII века при Апте­кар­ском при­ка­зе была созда­на лекар­ская шко­ла, выпус­кав­шая вра­чей. При­гла­ше­ние ино­стран­цев вовсе не озна­ча­ло отсут­ствия сво­их мастеров.

В 40‑х годах XVI века при Иване IV Мос­ков­ское пра­ви­тель­ство при­гла­си­ло на служ­бу ряд ино­стран­ных вра­чей. Осо­бен­но мно­го их было при­гла­ше­но в XVII веке. Вра­чи-ино­стран­цы в Мос­ков­ской Руси были постав­ле­ны в при­ви­ле­ги­ро­ван­ное поло­же­ние, полу­ча­ли зна­чи­тель­но более зыс­о­кое содер­жа­ние по срав­не­нию с оте­че­ствен­ны­ми лека­ря­ми. Мно­гие вра­чи-ино­стран­цы при­ез­жа­ли за высо­ким зара­бот­ком и обыч­но не дол­го жили в Москве, не инте­ре­со­ва­лись нуж­да­ми наро­да, не стре­ми­лись пере­дать свои зна­ния. В ито­ге они ниче­го не сде­ла­ли для меди­цин­ско­го про­све­ще­ния Рос­сии, для устрой­ства и улуч­ше­ния меди­цин­ской помо­щи, а во мно­гих слу­ча­ях высту­па­ли с иде­я­ми, даже враж­деб­ны­ми рус­ско­му народу.

В XVI и XVII веках в Мос­ков­ском госу­дар­стве была под­го­тов­ле­на поч­ва для корен­ных сдви­гов и пре­об­ра­зо­ва­ний, про­ис­шед­ших в оте­че­ствен­ной меди­цине в XVIII веке.

Источник