песня бесаме мучо автор история написания
Consuelo Velázquez Torres
21 августа 1916 — 22 января 2005
Историю создания песни она сама рассказала так:
Когда я написала «Бесаме мучо», мне действительно исполнилось 15 лет и у меня не то что романа — настоящей влюбленности еще не было. Не верьте досужим сплетням, что я была влюблена в какого-то одноклассника или знаменитого музыканта, — это не так. В голове возник некий обобщенный образ мужчины, в которого я мечтала влюбиться. Кстати, потом встретился человек, внешне очень похожий на этот самый образ. Его зовут Грегори Пек — тот самый Грегори Пек, ставший потом кумиром целого поколения женщин. Впервые я увидела его в кино и страшно удивилась, как похож этот молодой человек на образ, который я придумала, когда писала «Бесаме мучо». А год или два спустя я приехала в США по приглашению Уолта Диснея: он захотел снять игровой фильм с моей «Бесаме мучо» в качестве саундтрека.
Когда Дисней меня увидел, сразу же предложил сыграть в фильме героиню. Моим партнером был Грегори Пек. Не знаю, наверное, я слишком заинтересованно разглядывала своего кумира. В общем, он, по-моему, в меня влюбился. Во всяком случае, очень активно ухаживал. Не скрою, те три недели, что я провела тогда в США, были, наверное, одними из самых счастливых в жизни.
.
— В вашей жизни было много мужчин?
По-настоящему любимых — всего трое. Муж Мариано Ривера и два сына — Серхио и Мариано. Им, по большому счету, я и посвятила жизнь. Сыновья продолжают дело великого предка — испанского художника Диего Веласкеса, чью фамилию мы носим. Сейчас оба — очень известные в Мексике художники.
— А как вы познакомились с будущим мужем?
Эта история напрямую связана с появлением «Бесаме мучо». Когда я написала слова и музыку песни, показывать их кому-то, особенно взрослым, жутко стеснялась. Почему-то казалось, что меня будут считать распущенной особой, которая только и ждет, чтобы с кем-то крепко поцеловаться. Но моя ближайшая подруга уговорила как-то отправить ноты и текст на радио. Я поддалась на уговоры и отправила все это анонимно. Человек, который тот конверт вскрыл, был редактором радиостанции, впоследствии ставшим моим мужем. Ему мелодия очень понравилась, ее записали и стали крутить на мексиканском радио. И одновременно делали объявление с просьбой к неизвестному автору отозваться и прийти за получением приза от радиостанции за лучшую песенку месяца. Идти я стеснялась и вместо себя отправила ту самую подругу. Она меня, что называется, заложила, и этот редактор приехал домой, чтобы познакомиться со мной. Так начались наши отношения с Мариано, которые продлились 33 года.
(из интервью журналу «Огонек» №49 от 11.12.2005)
Позже Консуэло напишет ещё много песен, некоторые из которых пользовались локальной известностью, но они уже не шли ни в какое сравнение с «Бесамемучей«.
Нет ничего удивительного в том, что Консуэло Веласкес, написав «гимн первой любви», не стала миллионершей, а только вошла в топ-10 мексиканских композиторов по уровню доходов. В то время, как миллионы людей по всему миру регулярно слушают Besame mucho в исполнении звезд первой величины, фамилию автора этого шедевра способны назвать немногие. Отметим, что гости мексиканской столицы нередко посещали дом Веласкес, превратив пианистку чуть ли не в достопримечательность Мехико.
Но такая слава не приносила ей душевного комфорта: закрыв за туристами дверь, донна Консуэло погружалась в домашние дела, заботу о муже, страдавшем от язвы желудка, и воспоминания о нескольких чудесных месяцах в Лос-Анджелесе, которые могли кардинально изменить ее жизнь.
Ее память увековечена на родине самыми разными образами. Мексика ею, конечно же, гордится.
Впрочем, давайте лучше послушаем мою любимую версию ее великой песни.
Quiero tenerte muy cerca,
Mirarme en tus ojos, verte junto a mi
Piensa que tal vez manana,
Yo ya estare lejos,
Muy lejos de aqui.
Bеsame, bеsame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Bеsame, bеsame mucho,
Que tengo miedo perderte, perderte despues.
Впрочем, выбирайте сами. Благо, есть из кого выбрать.
Знаменитые исполнители Бесамемучи:
P. S. На архивных кадрах — запись выступления пианистки и исполнение знаменитой песни в мексиканском шоу «Siempre en Domingo», 1990 г.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
На днях исполнилось 100 лет Консуэло Веласкес, автору бессмертной песни «Бесаме Мучо». Я решил вспомнить старую историю.
КОНСУЭЛО ВЕЛАСКЕС, ИЛИ БРИЛЬЯНТЫ В РИДИКЮЛЕ
Однажды летом, кажется, году в 1981, в моей московской квартире раздался звонок. Я поднял трубку. Звонил приятель из ВААПа (кто не знает или забыл: Всесоюзное агентство по авторским правам, которое среди многих прочих дел занималось и приемом иностранных композиторов и других «деятелей культуры»), назовем его С.
Здесь, наверно, стоит нарисовать декорацию. Или хотя бы задник.
Итак, в тот момент моей жизни я был что называется «богатым и знаменитым». Во многих театрах Союза шли мои произведения, я писал музыку к трем-четырем фильмам в год, меня показывали по телевизору, я зарабатывал много денег. Конечно, все в мире относительно, у меня не было ни своего самолета, ни своего острова, однако, по тогдашним советским понятиям, я был очень «успешным человеком».
Главное — я был занят. Я работал с утра до вечера и делал именно то, что больше всего люблю — сочинял и записывал музыку, встречался с артистами, режиссерами, сценаристами, выступал в концертах. Что и говорить, хорошая была жизнь!
Собственно, в то лето я остался в Москве только из-за работы. Жена с сыном уехали на юг, а я дописывал музыку к какой-то картине, снимавшейся на студии Горького, поэтому сидел в жарком городе и с нетерпением ждал момента, когда это все кончится и я рвану в родной Коктебель.
Итак, вааповский приятель С. говорит:
— Слушай, старикан, тут приехала одна баба-композиторша из Мексики, не хочешь ее принять?
— Отчего же, — согласился я. — Веди. Баба-то хоть симпатичная?
— Симпатичная, — заверил С. — Правда, ей лет 120, но выглядит на 105.
— Это — то, что надо, — сказал я. — Только слушай, у меня жена уехала, так что на кулинарию особенно не рассчитывай.
— Да это ты не волнуйся. Только чайку сделай, а мы какого-нибудь печеньица купим — и все дела. Чего там, часик поболтаем — и вперед, с песней.
— Песня, надеюсь, не Шаинского? — пошутил я.
— Исключительно Журбина! — ответил он.
Просто когда приезжали люди попроще из стран поплоше (типа Мексики), то их иногда направляли ко мне. И я не обижался. Иногда были скучные и неинтересные гости, а иногда были милые и симпатичные персонажи, с которыми завязывались отношения, иногда даже дружба. Так я подружился с парой из Франции (потом мы с женой гостили у них в Экс-ан-Провансе), и еще с одним поляком, и с одним немцем.
Но вернемся в лето 1981-го. В назначенное время в мою дверь позвонили, я открыл — на пороге стояли трое. Двое мужчин — один из них мой приятель С., второй — переводчик с испанского, и красивая дама. Возраст ее поначалу был совершенно неясен, только потом, приглядевшись, я увидел морщины и подтяжки. Особенно дезориентировали черные как смоль волосы, практически без седины. В глаза еще бросилась большая необычной формы черная кожаная сумка в ее руках.
— Знакомьтесь! — сказал С. — Это композитор Александр Журбин. — А это — наша гостья из Мексики госпожа Консуэло Веласкес.
Мы пробормотали: «Очень приятно». То есть она пробормотал а по-испански, я по-русски, а переводчик соответственно перевел.
Мы вошли в гостиную и сели за стол. Я налил чаю. Вааповец открыл железную банку с печеньем. Началось то, что американцы называют «small-talk» — по-русски «легкий трен»: «как там погода в Мексике», «а вот в Москве тоже бывает жарко», «а Мехико — большой город?» — «да, Москва тоже очень большая» — «а вы уже были в. », «ну и как вам?» — «а вы были в Мексике?» «Обязательно приезжайте», — «Обязательно приеду!» — соглашался я.
(Думал ли я тогда, что пролетят какие-то пятнадцать лет — и я буду привычно посещать Мексику два раза в год, именно так, как когда-то мы ездили на отдых в Коктебель!)
Минут через пятнадцать разговор вырулил на профессиональные темы.
— А в Мексике есть Союз композиторов?
— Нет, у нас Авторское общество. Но я вообще-то состою в Американском авторском обществе — АСКАП.
— Можно, можно — усмехнулась она. (Опять же, замечу, думал ли я, что через какие-то десять лет я и сам стану членом этого самого АСКАПа!)
Еще минут десять разговор потрепыхался вокруг самой животрепещущей темы среди творческих людей: как нам платят. Я поведал г-же Веласкес о наших трудностях (зажимают, понимаете ли, иностранные «ройялти», берут с них огромный налог), а она тоже пооткровенничала, что в Мексике плохо с выплатой авторских: страна, мол, нецивилизованная, процветает пиратство.
Постепенно и эта тема стала скисать. Я налил еще по чашке чая.
— Ну, а что вы пишете? — поинтересовалась г-жа Веласкес. То есть как бы тоже ритуал — выказать уважение, может, даже чего-то послушать.
Я стал несколько менторским тоном объяснять ей, что вот, написал я то-то и то-то, сейчас работаю над фильмом (а вы не писали для кино? — нет, горестно призналась она), а еще в нескольких театрах страны идут мои мюзиклы (а у вас есть мюзиклы? — да нет, смутилась она), а также моя рок-опера уже сыграна более 2000 раз. Тут давно отработанным жестом я достал свои пластинки и оставил ей автограф. Был заслушан фрагмент из какого-то моего сочинения.
Теперь настала моя очередь спрашивать, и, чувствуя, что несколько «придавил» гостью своим величием, несколько покровительственно я спросил:
— Ну, а вы, так сказать, чем порадуете?
Консуэло тихо сказала, что никаких пластинок у нее с собой нет и что она может только сыграть что-нибудь на рояле. (Ну и самодеятельность! — подумал я. — И где они берут таких горе-композиторов? Надо будет устроить вааповцу головомойку, что он ко мне водит всякое. небось Хренников или Кабалевский не стали бы терять с ней время. ) В это время Консуэло села за инструмент и взяла несколько аккордов. (Черная сумка была поставлена на рояль, прямо перед глазами.) Сначала, как всякий музыкант, она потрогала клавиши в разных регистрах, а потом вдруг заиграла: «Бесаме, бесаме мучо. »
— Да, да! — сказал я, — эту песню мы тоже знаем. Но это ведь аргентинская песня, а не мексиканская?
Госпожа Веласкес что-то сказала по-испански. Переводчик перевел:
— Она говорит, что это ее.
— Что — ее?— не понял я.
— Ну, эта песня, — сказал переводчик.
— Как? — задохнулся я. — Ведь это же как бы народная песня. И потом она существует, кажется, с начала века, а.
Переводчик ничего не переводил, а Консуэло смотрела на меня, что-то беспомощно лепечущего; и, кажется, была довольна произведенным эффектом.
Тут только до меня дошло, что у меня дома сидит и пьет чай один из величайших композиторов XX века — автор песни «Бесаме мучо».
Тут опять надо пояснить. Дело в том, что в мире существует несколько мелодий, которые известны всем. Их не так много — десять, ну двадцать. Их список варьируется, и в разные годы и в разных странах может быть разным. Однако последние три-четыре десятилетия он почти не меняется. (Пожалуй, с большой натяжкой в этот список можно добавить пару слащавых мелодий типа «Мешогу» Ллойд Уэббера и песню из кинофильма «Титаник».)
Попробую здесь на свой страх и риск назвать несколько подобных мелодий: «Summertime», «Маck the Knife», «St. Louis Blues», «Yesterday», «La Vie en Rose» «The Falling Leaves», «Лили Марлен», «Подмосковные вечера», «Очи черные».
И, конечно, в этом ряду одно из первых мест занимает «Besame mucho». В каком-то смысле эта песня является визитной карточкой латиноамериканской музыки в мире. Когда вы думаете о французской музыке — скорей всего в голову придет «La Vie en Rose», о русской — «Очи черные». Так вот, испанская (вернее, латиноамериканская музыка) — это прежде всего «Бесаме мучо».
Как правило, эти мелодии написаны какими-то композиторами, но их имена известны лишь знатокам. И действительно, кого волнует автор «Лили Марлен» или «Очей черных»? Эти мелодии давно уже существуют сами по себе и вполне могут считаться народными — не в смысле происхождения, а в смысле распространения. И люди, которые их сочинили, могут быть или действительно композиторами высокого класса (Гершвин, Вапль), или не иметь высшего образования (Маккартни, У. Хенди) и вообще могут быть неизвестно кем (про Фомина, который считается автором мелодии «Очи черные» вообще мало что известно). Человек, сочинивший мелодию, входящую в подобный ряд, является гением. И точка. И нечего гут обсуждать.
Ясно, я не сразу врубился в ситуацию с госпожой Веласкес. Только позже я узнал, что она сочинила эту песню, будучи еще совсем молодой, в 40-е годы, и что с тех пор эту песню бесчисленное число раз исполняли и записывали все самые главные исполнители мира, что г-жа Консуэло Веласкес была одной из самых богатых женщин Мексики, поскольку получала «ройялти» (авторский гонорар) от каждого исполнения этой песни в твердой американской валюте, и что она написала и слова и музыку этой песни, причем слова «Бесаме мучо» — это всего двенадцать стихотворных строчек.
Но это все я узнал потом.
А в тот момент, когда Консуэло сидела и играла свою бессмертную мелодию на моем рояле, я просто потерял дар речи.
Когда она закончила, раздался «шквал аплодисментов» (я, вааповец и переводчик старались изо всех сил).
А потом я не оплошал.
Я встал на колени перед сеньорой Веласкес. Я целовал ее руки. Я попросил прощения за мой неуместный снобизм и покровительственный тон. Я сказал, что для меня огромная честь принимать у себя такую великую женщину. И попросил не обижаться на скромный прием.
Консуэло выслушала меня с улыбкой (переводчик, надеюсь, перевел все правильно, включая мою пылкую жестикуляцию). Потом сказала, что она абсолютно не обижается, что она очень рада знакомству, и что все было очень хорошо.
После этого я попросил у нее разрешения, достал магнитофон, и записал ее игру и пение. Потом мы поиграли немного в четыре руки. (Эта запись, хотя и не очень хорошего качества, до сих пор у меня хранится, и я ее даже взял с собой в Америку.)
После этого мы выпили еще по чашке чая, и гости откланялись. Мы расцеловались с Консуэло, и она исчезла, держа в руках черную кожаную сумку.
Через несколько дней я позвонил своему другу-вааповцу.
— Слушай, старикан, — сказал я — ты вообще-то в следующий раз предупреждай. Если бы я знал, что эта тетка — автор «Бесаме мучо», небось чайком бы не отделался. Тут бы уж и икорку с осетриной было б не жалко, когда такой человек.
— Да брось ты! — сказал С. — Знаешь, мы ведь и сами не знали, чего она там понаписала. А то так, ходила себе и ничего не говорила. Ну а мы и не спрашиваем: знаешь, наше дело маленькое. Встретить, проводить, Кремль показать — и все дела. Кстати, вчера, слава богу, спровадили ее домой. А насчет еды — не волнуйся, она была довольна. Она вообще ничего не ест, и, надо сказать, баба со странностями. Знаешь, особенно с этой сумкой.
— А что? — заинтересовался я. (Сумка действительно произвела на меня неотразимое впечатление.)
С. заливисто засмеялся.
— А ты чо, ничего не знаешь?
— Ах, да, я ж тебе ничего не говорил. Тут с этой сумкой — она у них ридикюль называется — целая история. В общем, провожаем мы ее в Шереметьево. Тут наш таможенник проверяет у нее документы, потом на нее и на нас как-то странно смотрит и говорит:
— Вам, извините, придется подождать.
Вызывает он какого-то другого, видно, начальника, и они вместе с Консуэлой и этой сумкой идут куда-то в другую комнату. Минут через пятнадцать выходят, и он говорит нам и ей, мол, все в порядке, не волнуйтесь, но в следующий раз, пожалуйста, так не делайте. Мы не имеем права пропускать вещи в таком объеме ни в ту, ни в другую сторону.
— Но в чем же дело, что там было? — спросил я, изнывая от любопытства.
— Короче, дело вот в чем. Наша Консуэло — страшно богатая женщина. Но с большой придурью. И она не доверяет ни банкам, ни компьютерам, ни сейфам. Поэтому все свои свободные деньги — около 40 миллионов долларов — она вложила в бриллианты. А эти бриллианты носит с собой. Вот в этом самом ридикюле. А ночью кладет их рядом с подушкой и специальной цепочкой соединяет их с рукой. Такая вот своеобразная сигнализация.
— То есть, — потрясенный спросил я, — ты хочешь сказать, что когда она играла на моем рояле, то на нем лежало 40 миллионов долларов?
— Думаю, что больше, старик! — сказал С. — Бриллианты ведь растут в цене. А она их покупала лет десять назад. А то и раньше.
Больше я никогда не видел Консуэло Веласкес.
Но каждый раз, когда я слышу (или сам играю) песню «Бесаме мучо», передо мной встает образ красивой, стройной черноволосой женщины, входящей в дверь моей квартиры. В руках у нее — черный кожаный ридикюль.
7 фактов о Besame mucho и ее авторе
Интересно, что пианистка Веласкес едва не влюбила в себя знаменитого кинорежиссера Уолта Диснея. Ему так захотелось использовать произведение молодой мексиканки в каком-то из следующих фильмов, что он пригласил ее в Голливуд. Девушка была просто в шоке: в стране, где все говорили на английском языке, она то и дело слышала свою песню, которую без конца крутили по местным радиостанциям и играли в кафешках. Консуэло показалась Диснею поразительной похожей на его любовницу, мексиканскую актрису Долорес дель Рио, сделавшую головокружительную карьеру в Голливуде. Что-то подобное должно было случиться и с Веласкес. Но, во-первых, ее отношения с Диснеем так и не стали романтическими, а во-вторых, успешно пройдя пробы, она неожиданно вернулась в Мехико. И снова за Консуэло все решила мать. Узнав о перспективах дочери, донна Веласкес встретилась с Диснеем и сообщила тому, что о работе в США не может идти и речи.
Вокруг авторства песни Besame mucho были некоторые споры, которые породила скромность Веласкес. Первое время, столкнувшись с неожиданно свалившейся популярностью, она с радостью подписывалась псевдонимом Веласкес Торрес Ортис, добавляя фамилию матери. Кроме того, права на хит едва не приобрел известный в то время тенор Эмилио Туэро, который первым записал песню в студии. Теперь же фамилия испанца затерялась в огромном списке нескольких сотен исполнителей Besame mucho. В нем присутствуют, в частности, Фрэнк Синатра, Элвис Пресли, Луи Армстронг, Мирей Матье, Шарль Азнавур, Хулио Иглесиас, Пласидо Доминго, Хосе Каррерас, Сезария Эвора, Далида, София Ротару.
Увлеклись творчеством Веласкес и «битлы». Они не раз исполняли и записывали ее песню, а Пола Маккартни она вдохновила на сочинение не менее знаменитой Yesterday.
Нет ничего удивительного в том, что Консуэло Веласкес, написав «гимн первой любви», не стала миллионершей, а только вошла в топ-10 мексиканских композиторов по уровню доходов. В то время, как миллионы людей по всему миру регулярно слушают Besame mucho в исполнении звезд первой величины, фамилию автора этого шедевра способны назвать немногие. Отметим, что гости мексиканской столицы нередко посещали дом Веласкес, превратив пианистку чуть ли не в достопримечательность Мехико. Но такая слава не приносила ей душевного комфорта: закрыв за туристами дверь, донна Консуэло погружалась в домашние дела, заботу о муже, страдавшем от язвы желудка, и воспоминания о нескольких чудесных месяцах в Лос-Анджелесе, которые могли кардинально изменить ее жизнь.
Текст песни Консуэло Веласкес :
Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Besame, besame mucho,
Que tengo miedo perderte, perderte despues.
Querio tenerte muy cerca,
Mirarme en tus ojos, verte junto a mi.
Piensa que tal vez manana
Yo ya estare lejos, muy lejos de ti.
Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez.
Besame, besame mucho,
Que tengo miedo perderte, perderte despues.
« Целуй меня крепко-крепко! Нам осталась всего одна ночь!»
Нет человека на земном шаре, кому не была бы знакома эта песня и мелодия.
Она написана мексиканской девушкой-подростком Консуэло Веласкес, не знавшей первого поцелуя.
История написания песни не целованной девушкой, ее чарующего полета сквозь время, многократно описана на различных интернет ресурсах.
Многочисленные аранжировки, имена звездных и народных исполнителей несла на своих крыльях эта песня.
Бесаме Мучо признана самой знаменитой и популярной песней двадцатого века.
22 – января 2005 года, в восемьдесят лет, Консуэло Веласкес покинула этот мир.
Приближается N-я годовщина ее ухода.
Не забудем этот день!
У каждого с этой песней связано свое, сокровенное.
В тяжелые дни, в трудное время, в радости, горе или печали слушайте Бесаме Мучо, и вам станет легче!
Лучшее исполнение «всех времен и народов» вы сможете услышать, перейдя по этой ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=gNCxzbW9mtY
Пусть частица вашей души останется в памяти об Консуэло Веласкес, о всех историях любви, которые кончились разлукой!
Ты меня на рассвете разбудишь,
Проводить не обутая выйдешь,
Ты меня никогда не забудешь,
Ты меня никогда не увидишь.
«Как причудливо тасуется колода!» Михаил Булгаков.
ДВЕ НЕСВЯЗАННЫЕ ИСТОРИИ,
Создание Бесаме Мучо предвосхитила история «Юноны и Авось», а любовь испанско-мексиканской девушки Кончиты, повторившей судьбу Пенелопы, божественным образом отозвалась в сердце Консуэло Веласкес.
Когда Консуэла писала Бесаме Мучо, она ничего не знала об истории посланника его императорского величества графа Николая Петровича Резанова и мексиканской девушки Кончиты, которая впоследствии послужила легендой при создании рок-оперы «Юнона и Авось».
Вот, что говорит эта краткая история.
…Александр I, не желая отпускать графа Николая Петровича Резанова в отставку, назначает его послом в Японию
Это посольство решено было совместить с кругосветным путешествием, на кораблях: «Надежда» и «Нева».Корабли должны плыть под командованием капитанов Ивана Федоровича Крузенштерна (помните: Человек и пароход)) и Лисянского.
Пережив много приключений и лишений, Николая Петровича Резанов, наконец, в 1806 году прибыл в Калифорнию, в рождающийся город Сан-Франциско.
Там он знакомится с дочерью коменданта крепости Кончитой. (По другим данным она была дочерью губернатора штата Калифорния.)
Возникшую любовь было решено скрепить брачным союзом. Мешала принадлежность к разным религиям.
Граф Резанов решил отправиться в Петербург, для испрошения высочайшего разрешения на брак. По другим данным у Резанова было больше практических резонов (освоение земель, для Российской короны), чем любовного пыла.
Как бы там ни было, граф отправляется в Петербург и в долгой дороге умирает.
В 1808 году Кончита узнает о смерти любимого: родственник Николая Петровича написал ее брату, прибавив, что синьорита Кончита де Аргуэльо свободна и может выйти замуж, за кого пожелает.
Но она отвергла эту ненужную ей свободу. За кого ей было выходить, какие мечты лелеять?
«… Двадцать лет Кончита после этого жила с родителями. Занималась благотворительностью, учила грамоте индейцев. Потом ушла в монастырь Святого Доминика под именем Мария Доминга. Вместе с монастырем переехала в город Монтеррей, где и умерла 23 декабря 1857 года. Пережив, таким образом, Резанова на полвека…
По другим данным, она не ждала его 35 лет, как сказано в знаменитой рок-опере. Нет. Только чуть больше года каждое утро выходила на мыс, садилась на камни и смотрела на океан. Ровно на том месте, где теперь опора знаменитого калифорнийского моста «Золотые ворота».
Не так давно, в 2000 году, в Красноярске на могиле Резанова поставили памятник — белый крест, на одной стороне которого написано: «Николай Петрович Резанов. 1764—1807. Я тебя никогда не забуду», а на другой — «Мария Консепсьон де Аргуэльо. 1791—1857. Я тебя никогда не увижу». На открытие приехал шериф Монтеррея — специально, чтобы развеять там горсть земли с могилы Кончиты. Обратно он увез горсть красноярской земли — Кончите.»
Вот чем кончается эта история.
Но, как бы ни были разделены во времени и пространстве эти две истории, их роднит сила любви, фатальная неизбежность разлуки, наше бессилие перед ней и вера в счастливый конец!
Смотрите трогательный микрофильм о Любви Верности и Разлуке по этой ссылке:
https://www.youtube.com/watch?v=DtsI_LVyXy4
2. В описываемом историческом периоде четких различий между Мексикой и южными штатами Америки не было. Последующая череда войн расставила все по-местам.