песня журавли история создания песни
К истории создания Журавли Расула Гамзатова
Из истории песни «Журавли»
В семье Газдановых из села Дзуарикау в Северной Осетии было семеро сыновей. Один погиб в 1941 под Москвой. Еще двое — при обороне Севастополя в 1942. От третьей похоронки умерла мать. Следующие трое сыновей Газдановых пали в боях в Новороссийске, Киеве, Белоруссии. Сельский почтальон отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых, погибшего при взятии Берлина. И тогда старейшины села сами пошли в дом, где отец сидел на пороге с единственной внучкой на руках: он увидел их, и сердце его разорвалось.
В 1963 году в селе установили обелиск в виде скорбящей матери и семи улетающих птиц. Памятник посетил дагестанский поэт Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение. На своем родном языке, по-аварски. И, к счастью, у этого стихотворения есть качественный перевод на русский. Его сделал Наум Гребнев, известный переводчик восточной поэзии. Он учился в Литинституте с Гамзатовым после войны и дружил с ним. Этот перевод всем вам знаком.
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу, для которого война была глубоко личной темой. Он обратился к Яну Френкелю и попросил сочинить музыку для песни на эти строки. Но с музыкой у композитора дело пошло не сразу.
Тут, чтобы снять пафос, нужно рассказать о некоторых курьезных моментах. Во-первых, на обелиске в память о братьях Газдановых в качестве птиц были гуси. Расулу Гамзатову сложно было подобрать по-аварски рифму к слову «гуси», и он специально звонил в министерство культуры Северной Осетии с просьбой заменить «гусей» на «журавлей». И ему разрешили.
Во-вторых, в оригинальном тексте стихотворения и перевода было: «Мне кажется порою, что джигиты». Это Бернес попросил заменить «джигитов», на «солдат», чтобы расширить адрес песни и придать ей общечеловеческое звучание.
И еще: в тексте, который Бернес подготовил для песни, была опущена познавательная лингвистическая строфа: «Они летят, свершают путь свой длинный, и выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?»
Как бы то ни было, для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941–1942 годах он учился в зенитном училище, а позднее — тяжело ранен. Через два месяца после начала работы Френкель написал вступительный вокализ и тут же позвонил Бернесу. Тот приехал, послушал и расплакался. Френкель вспоминал, что Бернес не был человеком сентиментальным, но плакал, когда его что-то по-настоящему трогало. После этого работа над записью пошла быстрее. Но не только из-за вдохновения.
Бернес был болен раком легких. После того, как он услышал музыку, он стал всех торопить. По словам Френкеля, Бернес чувствовал, что времени осталось мало, и хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. Он уже с трудом передвигался, но, тем не менее, 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С одного дубля.
Если вы послушаете эту песню в его исполнении, то многое почувствуете в голосе и интонациях Бернеса. Эта запись действительно стала последней в его жизни — Бернес умер через месяц, 16 августа.
Источник «Кавказпресс»
Но у нас есть белые журавли. Которые могут служить воплощением простого человеческого лейтмотива:
«Я помню.
Я скорблю о каждом погибшем.
Я сделаю все, что в моих силах, чтобы война никогда не повторилась».
В 1986 году в селении Гуниб открыли первый в Дагестане памятник «Белым журавлям». Открыли его поэт Расул Гамзатов и композитор Ян Френкель – авторы бессмертной песни «Журавли», ставшей поминальным гимном, скорбной песнью обо всех, кто сложил свои головы на полях сражений. Сейчас по примеру гунибской стелы уже возведено более тридцати памятников Гамзатовским «Журавлям» в разных городах нашей страны и за рубежом.
ИЗ СТАТЬИ КРЫЛОВА
То, что этот речекряк способен был вызвать какие-то сильные чувства у большинства участников Великой Отечественной Войны может предположить только очень предвзятый исследователь. Однако, знаток подобных наречий, сам прошедший горнило войны и изведавший тяжелейшие испытания Наум Гребнев нашёл-таки рациональное зерно и создал русский перевод гамзатовского стихотворения:
Теперь стихо можно уже было прочитать не морщась. Из вышеизложенного становится понятно, что доблестные аварские джигиты сами одни вели кровопролитную войну с проклятым супостатом. Про каких-то там русских, по глупости собственной вынесших на себе всю тяжесть боёв с Вермахтом в строчках стиха нет ни слова. А среди журавлей соответственно лишь друзья и родня Гамзатова. Вполне откровенно. По аварски. Себе любимому место тоже оставил, не забыл стихосложец, а как же иначе? Это пускай Блок там, Александр который, отводит себе место среди погибающих. У аварцев так не принято. Поэт должен парить в веках…
Конечно, так бы и зачах на аварском корню и в журнальчике «Новый мир» гамзатовский шедевр, если бы не Марк Бернес. Талант этого человека не нуждается в комментариях.
Бернес ко времени прочтения стихотворного перевода Наума Гребнева был уже смертельно болен. Марку нужно было проститься с этим миром последним песенным аккордом, с подобающим моменту звучанием. И Бернес понял, что Гребнев-поэт может довести до ума текстовую часть его лебединой песни. Гребнев не подвёл. Текст схватывал за сердце, и люди замирали от его щемящей простоты и искренности:
© Copyright: Алексей Николаевич Крылов
«Прислушайтесь к журавлиному крику…»
В программу фестиваля всегда включаются самые разные мероприятия: возложение цветов на могилу поэта на горе Тарки-Тау, к его памятнику возле Русского театра, встречи, круглые столы, торжественные митинги, выступления, поездки в горные селения, связанные с именем Расула Гамзатова. И почти все они непременно сопровождаются печальной и прекрасной песней на стихи Расула Гамзатова «Журавли». Песня-реквием, песня-молитва, она посвящена павшим на «кровавых полях» и близка любому человеку, чьи родные погибли на войне – не только Великой Отечественной. «Белые журавли летят во все континенты и выкликивают имена погибших. Их можно встретить и у нас в республиках, и в Азербайджане, в Армении, в Грузии, в Литве, в Фергане, в Ливане, в Палестине, в Чили, в Никарагуа, в Анголе, в Кувейте, в Ираке, в Иране – во всех странах», – писал сам Расул Гамзатов в своей статье «Зов белых журавлей».
И в аварской, и в общемировой, и в русской культуре журавли – символ светлой печали, уходящей жизни, вестники небес
Ведь и в аварской, и в дагестанской, и в общемировой, и в русской культуре, с которой Гамзатов был очень хорошо знаком, журавли – символ светлой печали, уходящей жизни, вестники небес:
«Два крыла, как два огромных горя,
Обняли холодную волну,
И, рыданью горестному вторя,
Журавли рванулись в вышину»
(Николай Заболоцкий);
«Большие дети неба и земли,
Здесь ночевали, спали журавли…»
(Владимир Соколов);
«Полюбил я седых журавлей
С их курлыканьем в тощие дали…» (Сергей Есенин);
«Летят, летят косым углом,
Вожак звенит и плачет…»
(Александр Блок);
«Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки,
Далеко разгласит улетающий плач журавлей…»
(Николай Рубцов);
«Здесь под небом чужим я как гость нежеланный,
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль»
(Алексей Жемчужников).
Вспоминаются и «Ивиковы журавли» Василия Жуковского, и много других прекрасных примеров.
У великих песен, таких как «Журавли», всегда есть своя, особая история возникновения.
“Когда я стоял в толпе, в центре человеческого горя, в небе появились вдруг настоящие журавли. Говорили, что они прилетели из Сибири…”
Эта история произвела сильное впечатление на поэта. Из Японии Расул Гамзатов вынужден был срочно вернуться тоже по печальному поводу – на похороны матери, которой не стало в его отсутствие. В самолете он думал о ней, о своем старшем брате Магомеде, погибшем в боях под Севастополем, о другом старшем брате, без вести пропавшем, – военном моряке Ахильчи, обо всех близких, погибших во время Великой Отечественной войны. Поначалу в стихотворении говорилось именно о них:
Летит, летит по небу клин усталый –
Мои друзья былые и родня.
И в их строю есть промежуток малый –
Быть может, это место для меня.
Они летят, свершая путь свой длинный,
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
На аварском последние строки звучат так: «Гьезул тIелалда гъоркь цо бакI бихьула – Дун вачIине гьаниб къачараб гурищ?» Кто слышал, как читает «Журавлей» сам Гамзатов (записи выложены в интернете), безусловно, согласится, что «с кличем журавлиным речь аварская сходна».
Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на родном языке, но весь мир знает его в замечательном переводе на русский Наума Гребнева, известного переводчика восточной поэзии, ее классиков и фольклора: в его переводах вышло более 150 книг. Он вместе с Гамзатовым учился в Литературном институте, с той поры и начались их дружба и сотрудничество. Гребнев переводил и стихи отца поэта – Гамзата Цадасы.
О войне Наум Исаевич знал не понаслышке: прошел с самого ее начала, поскольку в 1941-м служил на границе под Брестом. Отступал вместе с Красной армией, попал в знаменитое Харьковское (Изюм-Барвенковское) окружение, где немцы взяли в плен 130 тысяч красноармейцев. Выбрался оттуда – один из немногих, форсировал Северский Донец, воевал под Сталинградом, был трижды ранен. Последнее ранение получил 12 января 1944 года – и война для него закончилась. Воспоминания свои о тех годах он озаглавил «Война была самым серьезным событием моей биографии». В стихотворение «Журавли» он вложил и свою часть души, свой опыт войны.
Переводчик Наум Гребнев, фронтовик, говорил о стихотворении “Журавли”: “Этот стих обо мне и моих друзьях”
О мастерстве переводчика можно судить по тому, с какой точностью Гребнев воспроизвел стихотворение Гамзатова:
Дида ккола, рагъда, камурал васал – Мне кажется, что погибшие на войне солдаты
Кирго рукъун гьечIин, къанабакь лъечIин – нигде не похоронены,
Доба борхалъуда хъахIил зобазда – а высоко в синем небе
ХъахIал къункърабазде сверун ратилин – превратились в белых журавлей.
Гребнев сделал несколько вариантов перевода, итоговым стал столь полюбившийся нам, мгновенно западающий в память и в сердце:
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…
Стихи поразили Бернеса. Он сразу же позвонил Гребневу и сказал, что слышит это стихотворение как песню
Впервые стихотворение Расула Гамзатова «Журавли» было опубликовано в 1968 году, в № 4 журнала «Новый мир». Случилось так, что через год оно попалось на глаза легендарному артисту Марку Бернесу, тогда уже смертельно больному: у него был неоперабельный рак легкого. Стихи поразили Бернеса. Он сразу же позвонил Гребневу и сказал, что слышит это стихотворение как песню. Гребнев поговорил с Гамзатовым, текст сократили – из оригинальных 24 строк оставили 16. На сохранившемся в архиве Бернеса экземпляре журнала – его вопросы и правка. Гамзатов вспоминал: «Вместе с переводчиком мы сочли пожелания певца справедливыми и вместо “джигиты” написали “солдаты”. Это расширило адрес песни, придало ей общечеловеческое звучание».
В сотрудничестве с замечательным композитором Яном Френкелем возникла прекрасная, задушевная мелодия. Но «Журавли» не сразу дались композитору – только через два месяца он написал вступительный вокализ, потом работа пошла легче. И вот музыка была готова. Френкель вспоминал: «Я позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось». Сам Бернес во время Великой Отечественной войны не участвовал в боях, но он постоянно ездил выступать с концертами на передовую, великолепно сыграл роли простых солдат в фильмах военного времени. В его исполнении песни, посвященные войне («Темная ночь» в фильме «Два бойца» 1943 года, «Враги сожгли родную хату», «Хотят ли русские войны» и другие) обретали бессмертие. И тема войны была ему близка так же, как и всем людям, пережившим то роковое время. А вот Ян Френкель воевал: отучившись в 1941–1942 годах в зенитном училище, он ушел на фронт и был тяжело ранен.
Марк Бернес записывал «Журавлей» будучи тяжело больным. Он уже с трудом передвигался, но тем не менее 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где артист записал песню. С одного дубля.
Эта запись стала последней в его жизни.
Бернес попросил смонтировать на кассете четыре песни – к «Журавлям» добавить «Три года ты мне снилась», «Романс Рощина» и «Я люблю тебя, жизнь». Он хотел, чтобы именно эти песни в его исполнении звучали на его похоронах. И на гражданской панихиде в Доме кино звучали печальные слова – как близкое предощущение самого артиста:
Настанет день – и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле…
Марк Бернес умер 16 августа 1969 года. Через 20 лет, в 1989 году, эта же песня провожала в последний путь Яна Френкеля. А 4 ноября 2003 года звучала и на похоронах самого Расула Гамзатова…
А «Журавли» начали свой победный полет по всему миру. В исполнении военного ансамбля им. А.В. Александрова песня прозвучала и в Японии – возле памятника Садако Сасаки, судьба которой так тронула Расула Гамзатова, а затем хор «Поющие голоса Японии» сделал ее знаменитой по всей стране.
Кстати, Расул Гамзатов «возложил венок своих горестных стихов у памятника жертвам большой беды века – написал поэму “Колокол Хиросимы”, который ежедневно звонит о погибших, написал о рояле Хиросимы, чьи сгоревшие клавиши играли во мне музыку страшной трагедии, написал о хиросимских часах, которые навечно остановились августовским утром, в 8 часов 15 минут, сорок пятого года», – это запись из его личного дневника.
Через несколько лет после появления песни «Журавли» в СССР на местах кровопролитных боев 1941–1945 годов стали возводить стелы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли. Птицы из песни превратились в символ памяти и славы: памятник «Журавли» в Саратове, мемориал «Журавли» в Санкт-Петербурге… – их десятки в России и на Украине, в Узбекистане и на Алтае, в горах Кавказа и в аулах Дагестана.
А песня обрела огромную популярность, зазвучала на разных языках мира, есть и ее версия на аварском языке, где музыка Френкеля адаптирована под звучание аварской речи. Множество артистов разных стран исполняли и исполняют «Журавлей» на своих концертах: Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Иосиф Кобзон, Дмитрий Хворостовский, Олег Погудин, Ренат Ибрагимов, Дмитро Гнатюк, Боян Кодрич (Югославия), Герман ван Вен (Нидерланды), Марк Алмонд (Великобритания) и др. Очень задушевно пел ее Ян Френкель. Но лучшим общепризнанно является исполнение Марка Бернеса.
“Разноплеменные, мы гораздо скорее нашли бы понимание, если бы слушали павших. А павшие не молчат. Прислушайтесь к журавлиному крику…”
В свете сегодняшних событий на Украине, в Израиле, Сирии, в других странах мира, где горит пожар войны, и эта песня, и заложенный в нее Расулом Гамзатовым глубокий смысл необычайно актуальны, даже почти через 55 лет после ее создания.
Услышим же голос великого поэта: «…и я подумал: ведь и мои журавли тоже зовут всех нас, живущих на земле, к миру и братству, ведь мы все – Божьи дети. Разноплеменные, мы гораздо скорее нашли бы понимание, если бы слушали павших. А павшие не молчат. Прислушайтесь к журавлиному крику…»
Как родилось знаменитое стихотворение «Журавли» Расула Гамзатова и песня Марка Бернеса
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Семья Газдановых была дружной и очень красивой. Все семеро сыновей выросли, как на подбор, очень одаренными: старший Магомед – прирожденный лидер, возглавлял комсомольское движение села Дзуарикау; Дзарахмет – искуснейший наездник, когда в селе увидели невероятное чудо – первый трактор, он же первым оседлал «железного коня»; Хаджисмел слыл настоящим артистом – пел, танцевал и играл на скрипке; четвертый сын, Махарбек, стал учителем осетинского языка и литературы; весельчак Созырко выучился на повара, а спортивный и дисциплинированный Шамиль стал офицером-артиллеристом. Самым младшим в семье был Хасанбек, когда началась война, он только окончил школу.
Все братья, один за другим, ушли на фронт. Даже младший Хасанбек не мог остаться в стороне:
«Бабушка Тассо не отпускала его на войну. Но он сказал матери: все мои братья воюют, защищают родину, я не могу отсиживаться дома. Он только сдал школьные экзамены. Собрал в стопку книги, пообещал родным: вернусь, буду учиться дальше. Ему было только 17 лет. Чтобы его призвали в армию, он приписал себе год. Он ушел, не зная толком дорогу до города, босиком, у него не было даже обуви.» (из воспоминаний Милы Газдановой)
Хасанбек погиб первым, в сентябре 1941 года, при обороне села Тимошевка Запорожской области. Родители получили первую печальную весть: «Пропал без вести». Хаджисмел и Магомед погибли под Севастополем, Дзарахмат – в Новороссийске, Созрико – в Киеве, Махарбек под Москвой. Сердце матери не выдержало третьей похоронки. Отец остался в опустевшем доме с невесткой и маленькой внучкой.
Когда в село пришла еще одна похоронка для Газдановых, почтальон отказался ее нести. Тогда старейшины, одевшись в черную одежду, пошли сообщить отцу об этом. Асахмат Газданов сидел во дворе с маленькой внучкой на руках.
«Дедушка все понял. Они несли седьмую похоронку. Он как сидел, так больше и не поднялся. У него случился инфаркт. В знак траура все село тогда облачилось в черные одежды.» (из воспоминаний Милы Газдановой)
Прошло почти двадцать лет после войны, но трагедия осетинской семьи продолжала жить в душах людей, знавших Газдановых. Эта история вышла за пределы маленького осетинского села. В 1963 году на шоссе Владикавказ—Алагир в З0 км к западу от Владикавказа был установлен памятник «Семи братьям Газдановым и всем героям, погибшим в боях за Родину в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Каменная Тассо и семеро ее погибших сыновей напоминают о том горе, которые войны приносят простым людям.
В 1965 году памятник увидел Расул Гамзатов. Незадолго до этого поэт побывал в Хиросиме, у мемориала японской девочке Садако Сасаки. По воспоминаниям поэта, стихотворение, которое было навеяно этими, такими разными историями, он писал обо всех жертвах войны – вспоминал своих близких, погибших на тех же фронтах, что и братья Газдановы. Строчки, которые сегодня известны каждому, родились у него на аварском языке. В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир»:
«Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.»
Выпуск журнала попался на глаза Марку Бернесу. Лихорадочно, в спешке, он позвонил Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать из этого песню. Над переработкой текста работали все трое: автор, певец и переводчик. Решили, что песне надо придать общечеловеческое звучание, расширить адрес. С измененным стихотворением обратились к Яну Френкелю и попросили сочинить музыку. Дело у композитора шло долго, только через два месяца он показал Бернесу то, что у него получилось:
«Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось.»
Для Марка Бернеса эта песня оказалась последней в жизни. Певец был тяжело болен, поэтому очень торопился, боялся не успеть. 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где артист записал песню с одного дубля. Это запись оказалась последней в его жизни, через месяц великий певец скончался от рака легких. Песня «Журавли» до сих пор вызывает в сердце искренний отклик. Она рассказывает не об ужасах войны и рвущихся снарядах, а о человеческом горе и памяти, которая способна пережить любые испытания.
Сегодня память о Великой Отечественной войне становится все более важной. На вопрос, который ему часто задавали на Западе в интервью, Евгений Евтушенко ответил поэтическими строчками. История о том, как появилось одно из самых известных стихотворений Евгения Евтушенко «Хотят ли русские войны?» не менее интересна.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
История легендарной песни «Журавли». Превратились в белых журавлей …
Http://lib05.ru/rasulgamzatov/prevratilis-v-belyh-zhuravley
Ответ вот на этот пост https://www.stranamam.ru/post/11356293/
На Кавказе есть поверье, будто павшие на поле сражения воины превращаются в журавлей. В 1968 году в свет вышла песня «Журавли» на стихи Расула Гамзатова в переводе Наума Гребнева и музыку Яна Френкеля. Исполнил песню Марк Бернес. Песня посвящена погибшим во время Великой Отечественной войны солдатам, которых авторы сравнили с клином летящих журавлей.
С другой стороны, журавли имеют свой образ в русской культуре, с которой Гамзатов был очень близко знаком, как переводчик русской классической поэзии. Как вспоминает Гамзатов, когда он летел из Японии домой, в СССР, он думал о своей матери, весть о кончине которой пришла в Японию, думал о старшем брате Магомеде, погибшем в боях под Севастополем, думал о другом старшем брате, без вести пропавшем военном моряке Ахильчи, думал о других близких людях, погибших в Великой Отечественной войне. «Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?», писал он в стихотворении «Журавли» в переводе Гребнева.
Война застала Гребнева с самого её начала, поскольку в это время он служил на границе, под Брестом. Он отступал вместе с Красной Армией, попал в знаменитое Харьковское (Изюм-Барвенковское) окружение, где немцы взяли в плен 130 тысяч красноармейцев, вышел одним из немногих, форсировал Северский Донец, воевал под Сталинградом, был трижды ранен, и после последнего ранения 12 января 1944 года война для него «кончилась». В стихотворение «Журавли» он вложил и свой опыт войны.
В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир» и начиналось словами:
Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.
Стихотворение «Журавли», напечатанное в журнале, попалось на глаза певцу Марку Бернесу.
Сам Бернес в войну никогда не участвовал в боях, но он ездил выступать с концертами на передовую. И особенно ему удавались песни, посвящённые войне. Очевидно, что война тоже была его личной темой.
Прочитав стихотворение «Журавли», возбуждённый Бернес позвонил поэту-переводчику Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать песню. По телефону, сразу же, обсудили некоторые изменения в тексте будущей песни, и Гребнев заменил, в том числе слово «джигиты» на «солдаты». Расул Гамзатов:
«Вместе с переводчиком мы сочли пожелания певца справедливыми, и вместо „джигиты“ написали „солдаты“. Это как бы расширило адрес песни, придало ей общечеловеческое звучание».
Со стихами, включающими изменения для будущей песни, певец обратился к Яну Френкелю, с которым до этого много сотрудничал, и попросил сочинить музыку. Сочинить музыку удалось далеко не сразу. Только два месяца спустя, когда композитор написал вступительный вокализ, работа пошла легче. Позднее Ян Френкель вспоминал:
Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось.
Для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941—1942 годах он учился в зенитном училище и позднее был тяжело ранен.
Марк Бернес записывал «Журавлей» будучи тяжело больным. Эта запись стала последней в его жизни. Как писал биограф Яна Френкеля композитор с Дальнего Востока Юрий Рабинович:
Бернес, после того как услышал музыку, торопил всех, как можно скорее записать песню. Как говорил Ян, он предчувствовал свою кончину и точку в своей жизни хотел поставить именно этой песней. Запись для Бернеса была неимоверно тяжела. Но он мужественно вынес всё и записал «Журавлей». И действительно, она стала последней песней в его жизни.
Песня вышла на миньоне «Последние записи» вскоре после смерти Бернеса.
Песня стала очень популярной и в последующем исполнялась многими артистами.