плот медузы история крушения
Плот Медузы и современное общество
17 июня 1816 года в Сенегал отправилась французская экспедиция, состоявшая из фрегата «Медуза», каравеллы «Эхо», флюта «Луара» и брига «Аргус». Эти корабли везли нового губернатора колонии и чиновников с их семьями. Кроме них в Сенегал направлялся так называемый Африканский батальон, состоявший из трех рот по 84 человека.
Денег на организацию этой экспедиции не хватало, поэтому для столь сложного путешествия пришлось использовать не лучшие суда, а те, которые в то время оказались на ходу. Начальником всей экспедиции был (не имевший опыта и назначенный благодаря протекции) капитан «Медузы» капитан 1-го ранга Дюруа де Шомарэ — имя этого человека будут потом проклинать поколения.
Входившие в состав эскадры корабли обладали разным запасом хода, и тихоходная «Луара» начала отставать от головных. Между тем Шомарэ еще перед отплытием получил инструкцию от виконта дю Бушажа, министра по делам морского флота и колоний, предупреждавшую о том, что Сенегала надо достичь до наступления сезона дождей и штормов. Памятуя об этом, Шомарэ решил позволить «Луаре» плыть в своем темпе, а остальным судам приказал двигаться как можно быстрее. Вскоре отстал и «Аргус». «Медуза» и «Эхо» оторвались от остальных кораблей и ушли далеко вперед.
В результате его непрофессионализма и легкомыслия «Медуза» села на мель — между Канарскими островами и Зеленым мысом.
Грандиозное полотно «Крушение плота «Медузы» (около 7-ми метров в длину и 5-ти в высоту) – самая знаменитая работа французского художника-романтика Теодора Жерико.
Грандиозное полотно «Крушение плота «Медузы» (около 7-ми метров в длину и 5-ти в высоту) – самая знаменитая работа французского художника-романтика Теодора Жерико.
«Сначала шлюпки буксировали плот к берегу, который был сравнительно близко. Но, испугавшись бури, командиры шлюпок предательски перерубили буксирные канаты. Люди были оставлены на волю волн на маленьком, заливаемом водой плоту, которым почти невозможно было управлять.
Когда шлюпки начали исчезать из вида, на плоту раздались крики отчаяния и ярости. Затем они сменились жалобами, а потом ужас охватил обреченных на гибель. Стояла страшная жара. плот был сильно погружен в воду. Вскоре было обнаружено, что в спешке эвакуации с фрегата погрузили ничтожно малое количество пресной воды и продовольствия. Не защищенные от непогоды и солнца, без провианта, исчерпав все запасы воды, люди ожесточились и восстали друг против друга».
К ночи плот стал погружаться в воду, и на нем в первый раз вспыхнул «бунт» кровавая бойня за оставшуюся воду и вино и самые безопасные места возле мачты (края плота были практически под водой). После второго «бунта» в живых осталось только 28 человек. Израненные, обессиленные, мучимые жаждой и голодом люди впали в состояние апатии и полной безнадежности. Многие сходили с ума. Начался каннибализм. Двенадцать дней неуправляемый плот носило по морю. Рано утром 17 июля на горизонте показался корабль. Бриг «Аргус» обнаружил полузатонувший плот и взял на борт 15 исхудавших, полубезумных людей (пять из них впоследствии скончались). «Взорам матросов с «Аргуса» предстало ужасающее и леденящее душу зрелище: трупы истощенных до последней крайности людей и живые, мало чем отличающиеся от мертвых. А рядом куски человеческого мяса, которые несчастные вялили на солнце и ели…»
Через 52 дня был найден и сам фрегат, который не затонул, вопреки ожиданиям. На нем были обнаружены трое живых — из 17 оставшихся.
Все, кто был на шлюпках, спаслись — достигли берега, включая капитана Шомарэ.
В числе спасенных на плоту были офицеры Корреар и Савиньи. В 1817 г. они опубликовали записки об этих трагических событиях. Книга начиналась словами: «История морских путешествий не знает другого примера, столь же ужасного, как гибель “Медузы”».
Публикация эта имела самый широкий резонанс. Франция была поражена, что ее просвещенные граждане могли опуститься до каннибализма, поедания трупов и прочих мерзостей (хотя удивляться тут, пожалуй, особо нечему – ведь пассажиры «Медузы» росли и формировались в кровавую эпоху революции и непрерывных войн).
Катастрофа у берегов Африки привлекла широкое общественное внимание не только роковыми последствиями случившегося. Оппозиция обвинила в катастрофе политический режим Реставрации, наступивший после падения империи Наполеона. Вывод был ясен: правительство Бурбонов покровительствовало аристократам, не считаясь с интересами нации.
Зачем нужна сегодня эта история, спросите вы? Да просто потому, что история гибели фрегата «Медузы» стала нарицательной и используется сегодня многими философами, футурологами, политиками для объяснения всех многочисленных попыток мировых элит к тому, чтобы сбросить большинство населения (и большинство стран) Земли на такой вот «плот «Медузы» — во время всемирного «крушения», которое, по мнению многих, неминуемо.
«Римский клуб» — международная общественная организация, созданная в апреле 1968 года итальянским промышленником Аурелио Печчеи и Александром Кингом — генеральным директором по вопросам науки другой международной организации, ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), созданной после Второй мировой войны для координации планов реконструкции Европы в рамках плана Маршалла. Согласно заявленным намерениям, «Римский клуб» объединил представителей мировой политической, финансовой, культурной и научной элиты для изучения биосферы и анализа глобальных проблем. Но, как сегодня уже ясно, «Римский клуб» анализировал глобальные проблемы не в интересах всего человечества, как заявлялось, а лишь в интересах развитых стран, и прежде всего, США.
Работы «Римского клуба» были использованы правительством США для обоснования политики ограничения потребления ресурсов за счет слаборазвитых стран. «Озоновые дыры», «глобальное потепление», Киотский протокол, навязанный миру и не подписанный США, — все эти спекулятивные темы, не сходящие с экранов телевизоров, были порождены, в том числе, и стараниями «Римского клуба» — это те самые «глобальные проблемы», которые он взялся анализировать. Кибернетик Деннис Медоуз — автор первого доклада «Римскому клубу» «Пределы роста» (1972), в котором на основе глобального математического моделирования был сделан вывод, что дальнейшее развитие человечества ведет к экологической катастрофе из-за ограниченных ресурсов планеты в 20-е годы XXI века.
По сути дела, Медоуз говорит: «Все пропало, катастрофы не избежать, сделать ничего нельзя, главное — спасти систему» (отметим, что под «системой» имеется в виду, конечно же, современный капитализм). И в доказательство приводятся избитые аргументы о глобальной экологической катастрофе, исчерпании запасов нефти и перенаселении.
Более того, по существу было признано, что именно развитие — причина всех бед современного капитализма. Именно развитие — по мнению многих ученых — причина того, что мир попал в очередную мальтузианскую ловушку (то есть нас, людей, слишком много, по мнению «ученых», и в основном это «лишние рты»).
Главной глобальной проблемой сегодня считается продолжающийся рост человечества.
По результатам математического моделирования роста численности человечества в свое время было показано, что в течение нескольких ближайших десятилетий ежегодный прирост численности населения планеты должен замедлиться и снизиться до ноля. Этот процесс был назван глобальным демографическим переходом. Сегодня скорость роста человечества уже прошла максимум и начала снижаться, но еще дает за два года прирост, равный населению России — 140 млн человек.
Поскольку богатые страны совершенно не хотят кормить бедные страны, а еще больше не хотят потом столкнуться с претензиями выросшего населения бедных стран на такой же уровень жизни, как в странах «золотого миллиарда», то главная задача человечества для них ясна — надо перестать расти. Любой ценой. Естественно, это не касается развитых стран (впрочем, их население и так уже не очень растет), это относится к слаборазвитым странам.
С точки зрения «золотого миллиарда», для сокращения народонаселения «неразвитых» стран все средства хороши. В том числе, например, геноцид или войны — чем плохо, если бедные народы уничтожат или почти уничтожат друг друга сами?
Наконец, можно сознательно тормозить развитие «слаборазвитых стран», не давая этим странам пройти демографический переход относительно мирно — и способствуя, тем самым, возникновению внутренних войн, конфликтов, революций, эпидемий, которые сокращают население быстро и эффективно, но при этом не дают стране выбраться на новый уровень развития.
В целом, картина вырисовывается такая: капитализм исчерпал свои возможности, и его уже не спасти — задача не имеет решения именно в существующей политико-экономической системе капитализма. Крушение не за горами. Но это категорически не устраивает мировые элиты.
И ими очевидным образом выбрана стратегия на «сооружение «плота «Медузы», на который будет пересажено все «неразвитое» человечество. Главная их задача — спастись самим, отгородиться от мирового пожара и сохранить гегемонию — экономическое, финансовое, культурное и военное лидерство. А после того как новый «плот «Медузы» потонет, или большинство плывущих на нем вымрет от голода или болезней или перережет друг друга, зажить опять в свое удовольствие, не опасаясь посягательств на свое господство и будучи уверенными в незыблемости своего уровня жизни.
В условиях предштормовой погоды команда на лодках скоро осознала, что буксировать тяжёлый плот практически невозможно; опасаясь, что пассажиры на плоту начнут в панике перебираться на лодки, люди в лодках обрезали буксировочные канаты и направились к берегу. Все спасшиеся на лодках, включая капитана и губернатора, добрались до берега по отдельности.
Жерико воссоздавал события через изучение доступных ему документальных материалов и встречаясь со свидетелями, участниками драмы. По словам его биографа, Шарля Клемана, художник составил «досье показаний и документов». Он познакомился с Корреаром и Савиньи, беседовал с ними, даже, вероятно, написал их портреты. Он внимательно прочитал их книгу, возможно, в его руки попало издание 1818 года с литографиями, достаточно точно передававшими историю пассажиров плота. Плотник, служивший на фрегате, исполнил для Жерико уменьшенную копию плота. Сам художник изготовил фигурки людей из воска и, располагая их на модели плота, изучал с разных точек зрения композицию, может быть, прибегая к помощи камеры-обскуры. Жерико был одним из первых в ряду европейских художников, практиковавших разработку изобразительного мотива в пластике.
Наконец, Жерико остановился на одном из моментов наивысшего напряжения в истории: утре последнего дня дрейфа плота, когда немногие оставшиеся в живых увидели на горизонте корабль «Аргус». Жерико снял студию, в которой могло поместиться задуманное им грандиозное полотно (его собственное ателье оказалось недостаточных размеров), и работал восемь месяцев, почти не покидая мастерскую.
Жерико был всецело поглощён работой. Прежде он вёл интенсивную светскую жизнь, но теперь не выходил из дома и даже обрезал волосы, чтобы и не пытаться вернуться к прежнему времяпровождению. В мастерскую заходили лишь немногие из друзей. Писать он начинал с раннего утра, как только позволяло освещение и трудился до вечера. Жерико позировал Эжен Делакруа, который также имел возможность наблюдать работу художника над картиной, ломающей все привычные представления о живописи. Позже Делакруа вспоминал, что увидев законченную картину, он «в восторге бросился бежать, как сумасшедший, и не мог остановиться до самого дома».
Жерико выставил «Плот «Медузы»» в Салоне 1819 года, причём, как отмечала критика, достойно удивления, что это полотно вообще было допущено к показу. Салон 1819 года изобиловал произведениями, прославляющими монархию; главным жанром на нём был исторический, также широко были представлены аллегорические и религиозные сюжеты. Религиозная живопись патронировалась по особой программе и легко обошла доселе популярные мифологические сюжеты. Возможно, картина Жерико появилась в Салоне благодаря усилиям его друзей. Для снижения злободневности полотна, оно было выставлено под названием «Сцена кораблекрушения».
После смерти художника в 1824 году картина, вместе с другими произведениями и коллекциями Жерико, была выставлена на аукцион. Глава Департамента изящных искусств виконт де Ларошфуко, к которому обратился директор Лувра де Форбен, с просьбой приобрести полотно, предлагал за неё 4-5 тысяч франков, хотя она оценивалась в 6000. Возникло опасение, что «Плот «Медузы»» купят коллекционеры, которые собирались разделить грандиозное полотно на четыре части. Картину приобрёл Дедрё-Дорси за 6005 франков, выступив посредником в сделке.
В 1825 году де Форбену удалось найти нужную сумму, и главное произведение Жерико заняло своё место в Лувре.
В настоящее время «Плот «Медузы»» находится в 77-м зале на первом этаже галереи Денон в Лувре вместе с другими произведениями французской живописи эпохи романтизма.
Характерно, что интерес к полотну Жерико усиливался в годы политических кризисов и революций. Публицистический пафос «Плота «Медузы»» был востребован в период падения Второй республики, знаменуя гибель общества.
Среди бушующих волн: история плота «Медузы», на котором было 147 человек, а осталось всего 15
Посещая Париж, туристы стремятся попасть в Лувр, чтобы взглянуть на знаменитую «Мону Лизу», возле которой всегда толпится народ. Но если пройти чуть дальше по галерее и повернуть, перед вашими глазами во всей красе явится эпичное полотно Теодора Жерико «Плот „Медузы“», написанное в 1819 году. Картина огромного размера занимает всю стену и на неё можно смотреть бесконечно.
Крушение
Вдохновением для «Плота „Медузы“» послужила жуткая история кораблекрушения судна под названием «Медуза» в 1810 году. Капитаном был назначен аристократ по имени Гуго Дюруа де Шомарей, двадцать лет до этого не выходивший на воду. Недостаточный опыт с лихвой компенсировала его полная преданность власти. Но лояльность не могла помочь в управлении судном: сорокопушечный фрегат сел на мель, а экипаж был вынужден спасать свои жизни.
Для облегчения веса корабля был построен огромный плот длиной 20 метров и шириной 7 метров, на который планировалось переместить часть груза и буксировать плот на лодках. Но начавшийся шторм изменил эти планы: 147 человек в панике перебрались на плот, на котором отсутствовали средства навигации и практически не было еды и пресной воды. В штормовую погоду буксировать плот было тяжело и опасно, к тому же люди с плота начали требовать, чтобы их забрали на шлюпки, где для них не хватало места. В итоге тросы между лодками и плотом перерезали — 147 человек были брошены на произвол судьбы среди бушующих волн.
Выживание
На тринадцатый день после крушения на плот случайно наткнулось судно, посланное забрать груз с «Медузы», среди которого были бочки с почти сотней тысяч франков золотом и серебром. 15 выживших подняли на борт. Увы, бедняги были так истощены, что пятеро из них не дожили до прибытия судна в порт. Итого, из почти полутора сотен людей, спасавшихся на плоту, только 10 человек остались в живых.
Вдохновение
Катастрофа была настолько ужасной, что потрясла не только Францию, но и всю Европу. Газеты пестрели ужасными подробностями гибели экипажа. Капитана судна отдали под суд, но вместо положенной ему смертной казни, роялист Шомарей получил всего три года тюрьмы. А художник Теодор Жерико, впечатлённый и вдохновлённый трагедией, создал своё великолепное полотно, позже признанное первым шедевром, открывшим эпоху романтизма.
Теодор Жерико
15 малоизвестных фактов о скандальной картине Теодора Жерико «Плот Медузы»
1. В основу картины легла реальная история
40-орудийный морской фрегат.
2. История картины: расследование
Художник Теодоо Жерико.
Пребывая под впечатлением от трагической истории, Жерико не только взял интервью у выживших членов экипажа «Медузы», но и прочел все, что мог найти, об этой катастрофе. Жерико нарисовал десятки эскизов, экспериментировал с восковыми фигурами, воссоздавая ситуацию, изучал утонувших трупы в морге. В итоге, он тщательно спланировал буквально каждый элемент на своем шедевре.
3. Картина больше, чем кажется
Размеры картины впечатляют.
Размеры картины — 4,91 × 7,16 метров. Т.е., «Плот Медузы» размером с настоящий 7-метровый плот, который был построен моряками.
4. Жерико пришлось даже реконструировать плот
Реконструкция плота *Медузы*
Жерико построил реплику плота с «Медузы» в своей мастерской и использовал ее в качестве наглядной модели.
5. На картине «Плот Медузы» изображена последняя часть 13-дневного путешествия
Картина о трагическом путешествии.
На плоту было около 150 моряков с потерпевшего крушения корабля и большинство из них погибло жуткой смертью. В первую ночь случилось 20 смертей от самоубийства, драк, а также от того, что некоторых людей смывало за борт. Через 4 дня осталось всего 67 человек. Из-за голода многие из них начали практиковать каннибализм. На 8 день за борт выбросили наиболее слабых и раненых людей. К 17 июля 1816 года осталось в живых только 15 мужчин, когда на плот наткнулось судно «Аргус». Из них вскоре умерло еще 5 человек.
Надежда умирает последней.
Мужчина на правой стороне плота с надеждой всматривается в горизонт в поисках спасения.
7. Картину считают историческим документом
Шлюпка отплывает от плота. Эскиз Теодора Жерико к картине «Плот Медузы».
Масштабность полотна, мелкие детали и подлинность истории заставляют многих искусствоведов считать, что «Плот Медузы» нужно классифицировать как исторический документ.
8. Жерико черпал вдохновение в творчестве Караваджо
Микеланджело да Караваджо, Жертвоприношение Авраама.
Искусствоведы считают, что техника передачи света и тени на картине «Плот Медузы» очень похожа на религиозные полотна итальянского художника 16 века. Еще одной отсылкой к Караваджо являются героические позы моряков на картине.
Потрясающее сочетание реальности и трагического романтизма.
Тщательное расследование, проведенное Жерико, а также приемы, используемые Караваджо, дали художнику возможность очень реалистично передать эмоции, а также сделать потрясающее сочетание реальности и трагического романтизма.
10. Ракурс «Плота Медузы» выбран, чтобы вызвать максимальное сопереживание
Благодаря эскизам, которые изначально делал Жерико, искусствоведы смогли отследить всю историю создания картины. Одним из основных изменений окончательного холста, по сравнению с первоначальными эскизами, является то, что был изменен ракурс. Изначально Жерико планировал нарисовать плот сверху. Но затем он посчитал, что ракурс сбоку (как будто в шаге от плота) вызовет большее сопереживание у зрителей.
11. Мнение критиков
Изображение мёртвых тел взбудоражило критиков.
Жерико дебютировал со своей картиной в Парижском салоне в 1819 году. Мнения критиков относительно полотна разошлись. Одни заявляли, что «картина поражает и от нее невозможно оторвать взгляд». Другие высказали свое негодование горами трупов: «Месье Жерико ошибся. Картина должна привлекать душу и взор, а не отталкивать».
12. Жерико переживал, что «Плот Медузы» будет провальным
Битва на плоту. Эскиз Теодора Жерико к картине «Плот Медузы»..
Потратив очень много времени и усилий на картину, 27-летний художник почувствовал, что французский мир искусства не единогласно одобрил полотно после его дебюта. После первого дня выставки Жерико хотел даже снять картину и отдать ее другу.
13. Французские историки оценили картину по достоинству
Nicolas Maillot. «Плот Медузы» в Лувре. 1831
14. Название картины
Композиционные пирамиды.
Хотя полотно сегодня известно, как «Плот Медузы», изначально оно носило гораздо менее провокационное название: «Сцена кораблекрушения». Но это никого не ввело в заблуждение, поскольку трагедия была у всех на устах. Художник в итоге принял решение переименовать картину.
15. Жерико не дожил до того дня, когда его картина стала знаменитой
После выставке в Лувре «Плот Медузы» выиграл конкурс, проведенный музеем. Тем не менее, Жерико был расстроен, поскольку музей не захотел добавить полотно в свою национальную галерею. К сожалению, Жерико умер в 32 года и не дожил до того момента, когда куратор Лувра внес картину в коллекцию музея. С тех пор «Плот Медузы» считается шедевром в течение почти 200 лет.
Плот медузы история крушения
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Трагедия малодушия. История плота «Медузы»
В июле 1816 г. близ островов Зелёного Мыса корабль «Медуза» под командованием неопытного капитана, получившего должность по протекции, сел на мель. Капитан и его приближённые уплыли в шлюпках, бросив на произвол судьбы плот со ста пятьюдесятью матросами и пассажирами, из которых выжило только пятнадцать человек. Взволнованный этим событием известный представитель романтизма Теодор Жерико задумал создать картину, изображающую не столько отчаяние и надежду потерпевших кораблекрушение, сколько жестокость, глупость и несправедливость французского общества, которое, предав революцию, изменило идеалам «Свободы, равенства и братства».
Еще недавно друзья удивлялись смелости его замысла и были даже готовы отговорить художника от дерзкой затеи. Но Теодор был непреклонен.
Молодой художник с жаром берется за работу. В госпитале Монж он делал этюды прямо у постелей больных. Но чтобы придать творению реалистичность, надо знать все, что произошло на этом адском плоту. Он встречается с Корреаром, простым матросом, и Савиньи, вторым хирургом фрегата «Медуза», пережившими страшную драму. Назойливая мысль сверлит мозг: если они выжили, то почему? Как трудно отделить правду от лжи в нагромождении фактов, легенд, слухов и сплетен!
— Мы следовали кильватерной колонной из четырех кораблей, чтобы доставить новый французский гарнизон в Сен-Луи-дю-Сенегаль. Где это видано, мосье Жерико, чтобы потерять из виду позади идущие корабли? А все капитан Шомаре. Ничтожный и спесивый человек, он создал на борту «Медузы» невыносимую атмосферу: старый эмигрант-монархист, к тому же бездарный моряк, он пользовался любым поводом, чтобы унизить офицеров. Отлично помню, как на пути к Мадейре по приказу Шомаре в открытом море был оставлен без помощи маленький юнга, случайно свалившийся за борт.
Корреар перебивает Савиньи:
— Капитан даже не знал, где мы находимся! Когда «Медуза» села на мель Арген, он думал, что корабль в ста милях от нее! Людям пришлось покинуть фрегат, но боже, какой беспорядок царил при этом! Нерешительность капитана сторицей передалась остальным. При высадке с корабля невероятная. Паника охватила команду, пассажиров и солдат. Четыреста человек с трудом разместились в шести шлюпках и на бревнах наспех сколоченного плота. Солдаты дрались прикладами, чтобы занять места раньше пассажиров. Плот размером двадцать на семь метров то и дело кренился в стороны под тяжестью ста сорока семи человек. Вначале шлюпки взяли его на буксир, но затем, не предупредив, обрубили канаты.
Не упустить, скорее записать каждое слово! В силах ли он будет воссоздать страшный момент, когда оцепеневшая толпа обреченных видит, как обрубают канат!
Ему кажется, будто он сам переживает отчаяние людей, брошенных на произвол судьбы в открытом океане. Изредка он делает наброски с лица и жестов Корреара.
Художник едет в Гавр посмотреть на море, которое никогда не писал, и разыскивает там плотника с «Медузы». Он привозит его в Париж, чтобы тот в его мастерской построил точно такой же плот, какой он когда-то связал из бревен на мели Арген. Затягивая узлы на пеньковых тросах, моряк рассказывает:
— В первую ночь двадцати человек упали в море.
Приходится, как клещами, вытягивать из памяти очевидца подробность за подробностью. Одно за другим слова этого человека рисуют перед внутренним оком художника чей-то жест или позу.
Словно не замечая замешательства плотника, Теодор настойчиво спрашивает:
— Что вы ели? Что вы пили?
— Там было пять бочонков с вином. Некоторые пытались пить морскую воду. Что касается еды.
Воцаряется тягостное молчание. Плотник о чем-то умалчивает, и, видимо, неспроста.
— Когда вас нашел «Аргус», на веревках сушились куски мяса. Откуда они взялись?
— На плот падали летучие рыбы. Мы пожирали их сырыми.
— Но ведь вы ели. трупы людей!
Моряк опускает голову.
— На одиннадцатый день было принято бесчеловечное решение. Наши раненные съедали порции других. Поэтому их бросили в море. Покрытые язвами, одурманенные голодом и солнцем, мы ничего не соображали. Наконец, на двенадцатый день мы увидели парус. О, это выглядело как мираж. Никто уже не верил в спасение. А те, кто еще хранил хоть каплю надежды, лежали в полном изнеможении. Только Жан-Шарль, матрос-негр, стал размахивать рубашкой.
Вот как! Этот бедняга, которого все презирали за черный цвет кожи, имел больше присутствия духа, чем другие! Обязательно нарисовать, как он зовет спасительный корабль.
Голос плотника становится сдавленным:
— Увы, «Аргус» нас не увидел. Мы орали как оглашенные из последних сил, размахивали руками. Смешно: как будто за десять миль могли разглядеть жалкую скорлупку среди бескрайних просторов океана! Люди потеряли всякую надежду.
Теперь надо заставить старика вспомнить положение каждого из оставшихся на плоту, их одежду.
— Прошла еще одна сумасшедшая ночь. Но вот провидение, должно быть, сжалилось над нами. Назавтра «Аргус» случайно заметил нас и подобрал.
Жерико уже видит всю сцену.
Теперь только расставить натурщиков по местам и придать им нужные позы. Негр Жозеф, профессиональный натурщик, играет роль Жана-Шарля. Делакруа позирует, изображая другого страдальца. Жерико пишет в каком-то исступлении. Он требует от всех абсолютной тишины и прерывает работу лишь затем, чтобы пойти в госпиталь, сделать там портрет умирающего.
В 1819 году двухлетний труд завершен. Но перед тем, как отправить картину на выставку, художник еще и еще раз всматривается в огромное полотно. Справа видна дыра в плоту. За одну ночь появляется изображение полуобнаженного человека, погруженного в воду.
И вот, наконец, выставка. Члены жюри пришли оценить необычное творение.
Затянутые в сюртуки и скованные высокими тугими галстуками, они не скрывают
своего негодования.
Жерико не возражает, ибо знает: молодежи все равно известна история бедствия. Катастрофа «Медузы», бездарность ее командира не сходят с уст публики. На открытии салона вокруг картины Жерико жадно толпится народ.
Картину Теодора Жерико жюри относит к XI классу. После салона ее вешают в угол, подальше от любопытных глаз. Государство отказывается купить ее для музея, хотя Жерико, работавший над нею два года, отчаянно нуждается в деньгах.
Жерико надеется на признание у английской публики. Он сопровождает картину в Лондон и другие города Англии. С радостью видит он давку у своей картины и вслушивается в комментарии знатоков.
На родине Жерико ожидает сюрприз: сенсационный шум вокруг его детища. Капитан де Шомаре вынужден предстать перед военным судом. Изо всех сил выуживают адвокаты «смягчающие обстоятельства». И вот морской трибунал приговаривает подсудимого к. трем годам тюрьмы. Что ж из того, что из-за его трусости погибло 130 человек? Ведь он старый заслуженный монархист, верноподданный короля, каких мало.
Выйдя из заключения, Шомаре думает: «Наконец-то можно все забыть!» Но до самого смертного часа, на протяжении еще 20 лет своей жизни, он не мог выйти из дому, чтобы его не окружили жители деревни, выкрикивавшие оскорбления подлому трусу.