Потому что психотерапевты текст
Токсичная терапия: 10 типов психологов и психотерапевтов, которые вам только навредят
За последние 10 лет психотерапия в России стала модной, и теперь выбрать из огромного разнообразия специалистов грамотного и адекватного — настоящий квест. Многие находят «своего» специалиста с третьей, а то и с пятой попытки. Координатор ассоциации «Биполярники» Маша Пушкина рассказывает, как распознать токсичных терапевтов, чтобы не тратить на них нервы, время и деньги.
Многие из описанных здесь типов психотерапевтов работают в научно обоснованных направлениях, поэтому сразу вычислить их нелегко. Откровенно антинаучные подходы из области ведических практик и управления энергиями мы здесь не рассматриваем, потому что надеемся, что вы на них и так не ведетесь.
Недоучка
Два года заочного обучения в частном институте (читайте — покупка диплома), 120 часов практических курсов когнитивно-поведенческой терапии, 60 часов нейролингвистического программирования. Некоторые популярные в инстаграме психологи даже не стесняются публиковать подобные неубедительные послужные списки!
Но специфика этой профессии в том, что и 4–6 лет обучения в хорошем вузе недостаточно, чтобы стать профессионалом. В университетах преподают в основном теорию, а освоение техник консультирования потребует еще от одного года до трех лет обучения на практических курсах — а также серьезных финансовых вложений. Более того, когда образование закончено, психолог/психотерапевт должен регулярно проходить платную супервизию — профессиональный разбор сложных кейсов с более опытным специалистом.
C психотерапией всё еще строже: в соответствии с действующим законодательством, вести психотерапию (то есть лечить психические нарушения психологическими методами) может только человек с медицинским образованием и соответствующей специализацией (врач-психотерапевт).
В странах, где требования к профессии уже устоялись, планка очень высока. К примеру, в Великобритании, чтобы зарегистрироваться как практикующий психолог или психотерапевт, требуется закончить бакалавриат, пройти специализацию в магистратуре и иметь не менее года практики (часто это бесплатный труд).
В реальной жизни рынок психологического образования быстро подстраивается под высокий, но невзыскательный спрос: многие частные и государственные институты предлагают людям с любым бэкграундом освоить профессию всего за 1–2 года — причем заочно. Это могут быть частные практические курсы или программы профессиональной переквалификации. На различных психологических курсах я встречала актеров, бухгалтеров и даже гадалок на картах Таро. Некоторые из этих энергичных «специалистов» начинали набирать клиентов сразу после первого курса, и это им удавалось!
Добавляют хаоса и пробелы в российском законодательстве. Например, не существует стандарта профессии психолога-консультанта (он принят пока только для педагога-психолога и психолога в социальной сфере). Нет с точки зрения закона и такой профессии, как неклинический психотерапевт (то есть терапевт, который работает со здоровыми людьми, тот, кого мы обычно и называем «мой психотерапевт говорит»).
Обычно под «вашим психотерапевтом» скрывается просто психолог-гуманитарий без медицинского образования. Так что статус и квалификация многочисленных гештальт-терапевтов и арт-терапевтов под вопросом.
Вообще психолог — профессия, в которую многие приходят уже в зрелом возрасте. При этом некоторые уверены, что чтобы консультировать других за деньги, вполне достаточно богатого жизненного опыта: получив диплом по принципу «побыстрее и подешевле», такой человек бесстрашно начинает практику в довольно сложной области. Например, называет себя «онкопсихологом» на том основании, что сам пережил онкологическое заболевание. Или, разорвав отношения с супругом-абьюзером, предлагает помощь пострадавшим от насилия женщинам.
Жизненный опыт — это хорошо, но задача психолога в том, чтобы выйти за его пределы и увидеть ситуацию глазами клиента. Если этого не происходит, человек просто проецирует на клиента свои личные проблемы и взгляды, что мало поможет делу.
Шпаргалка
Недоучка — это психолог без диплома профильного вуза (любой психфак, прошедший государственную аккредитацию и не потерявший ее) и без сертификата, подтверждающего прохождение практических курсов (не менее года) в одном из направлений консультирования (КПТ, психоанализ и т. д.). Или психотерапевт без высшего образования в области психиатрии / клинической психологии. Он может скрывать этот факт, уклоняясь от прямых вопросов, или выдавать краткосрочные курсы за полноценное образование.
Нарушитель границ
Вы идете на еженедельные встречи к психологине, как к старой доброй подруге, чтобы перемыть все косточки вашим бывшим. Или старательно наряжаетесь для встречи с симпатичным психотерапевтом, потому что немного в него влюблены (кажется, он отвечает взаимностью: иначе к чему эти двусмысленные замечания?) — ну а почему бы и не совместить полезное с приятным?
Знаете что? Все эти замечательные люди — неважные профессионалы, если допускают подобное. За десятилетия практики профессиональное сообщество выработало этические нормы, которые четко регламентируют общение между клиентом и консультантом во время приема и вне его.
В России принят этический кодекс психолога. Работу психотерапевтов регулируют профессиональные ассоциации, в которых они состоят или проходили обучение: например, Ассоциация когнитивно-поведенческой психотерапии или Европейская ассоциация гештальт-терапии.
В деталях этические кодексы терапевтов разных направлений могут различаться, например, в психоанализе терапевт — это нейтральный наблюдатель, а в гуманистическом подходе он всегда на стороне клиента. Но есть и универсальные правила:
На грубое нарушения этических норм можно пожаловаться в профессиональную ассоциацию, в которой состоит ваш специалист. Она может приостановить его членство, а в самых серьезных случаях — инициировать судебное разбирательство.
Шпаргалка
Нарушитель границ с легкостью выходит за пределы профессионального общения. Он относится к вам по-приятельски, соблазняет, просит помощи в своих делах или рассказывает о вас третьим лицам.
Великий гуру
«Пять правил жизни успешного человека», «Как сохранить семью», «Как избавиться от депрессии за неделю» — телепередачи и журналы переполнены универсальными рецептами от всех бед. Более того, многие готовы выложить несколько тысяч за право услышать примерно такого же качества советы лично из уст гуру.
Если психолог точно знает, в чем ваша проблема, и у него есть универсальное знание, как ее решить, — это почти наверняка популярный и совершенно точно плохой психолог. И тем он опаснее, чем убедительнее обещает разобраться с вами быстро, не успеете моргнуть глазом.
Эффектная и понятная популярная психология хороша тем, что помогает задуматься о себе совсем неподготовленной публике. Но важно понимать, что это всегда очень сильное упрощение. Когда вышел хит Эрика Берна «Игры, в которые играют люди», профессиональное сообщество подвергло его жесткой критике за упрощение теории психоанализа до уровня, доступного средней домохозяйке. Но на фоне многих современных книг психологических советов и самопомощи даже «Игры» выглядят серьезным трудом!
На практике больше помогают не универсальные рецепты, а индивидуальный подход, потому что нюансы ситуации могут оказаться куда важнее общих закономерностей. К примеру, если для 90 % женщин крайне важно счастье материнства, то это нисколько не значит, что рождение ребенка поможет любой женщине преодолеть кризис 30 лет.
Кроме того, психологическая помощь имеет мало общего с волшебством: даже с самым гениальным (и дорогим) консультантом проблемы не решаются сами.
Необходимо ваше активное участие, готовность к кропотливой повседневной работе по изменению собственной жизни. В конце концов, это вы строите вашу жизнь и отношения, а задача консультанта — поддержать вас на этом пути.
Шпаргалка
Гуру крайне самоуверен и даже авторитарен в общении. Только он знает, что лучше для вас, и знает это совершенно точно. Если его рецепт счастья вам не помог, виноваты вы сами.
Стервозная штучка / «умный» циник
Среди известных в сети психологов популярен образ эдакого «доктора Хауса»: самоуверенные, даже нахальные, они не заигрывают с аудиторией, а как будто снисходят до нее. На любые попытки спорить высокомерно сыпят терминами и диагнозами: «вы патологически зависимы от родителей», «вы так и не переросли свой Эдипов комплекс», «вас на самом деле устраивает муж-абьюзер из-за вторичных выгод». Особенно эти умники любят говорить о вторичных выгодах, существование которых практически невозможно ни доказать, ни опровергнуть: согласно психоаналитической теории, это неосознаваемые преимущества, которые пациентам дают их симптомы, из-за чего они саботируют терапию.
С годами такие персонажи собирают вокруг себя небольшой, но активный кружок фанатов, которые восторгаются каждым их словом, и постепенно теряют связь с реальностью.
Отличие психологии от медицины в том, что здесь никого нельзя спасти, за мгновение поставив точный диагноз и подобрав удачное лекарство.
Психология как наука пока находится на той стадии развития, когда никто ничего не знает точно: что движет личностью, что нарушает ее развитие и как это исправить — ответы на эти базовые вопросы пока имеют статус гипотез и теорий, которые еще не раз будут уточнены или опровергнуты.
Но образ самоуверенного циника привлекателен и тем, что на него «клюют»: многие путают самоуверенность с компетентностью, а некоторые и сознательно стремятся к «жесткой руке», авторитету, который скажет им, как жить правильно.
Не зря же популярны книжки вроде пособия по похудению Лены Миро — весьма токсичная смесь из самолюбования и презрения к клиентам. Правда, с психологией они имеют мало общего.
Шпаргалка
Циник держит себя высокомерно и дерзко. Он сыплет терминами и диагнозами и говорит вам неприятные вещи, ничуть не заботясь о последствиях. Ведь ваши проблемы и их решения заботят его куда меньше, чем возможность поиграть роль звезды. В результате вы часто чувствуете себя глупым, неловким и не оправдывающим ожидания «светила».
Психосоматик-сектант
Психосоматика стала почти таким же модным словом, как психотерапия, а некоторые «специалисты» готовы объяснять психологическими причинами любые соматические заболевания, вплоть до онкологии. «У вас тахикардия, потому что вы привыкли подавлять гнев», «ваши приступы удушья — это невыплаканные слезы», «артрит возникает из-за хронической нерешительности и отказа действовать» — наверняка вы слышали подобные вариации расхожей фразы «все болезни — от нервов», некоторые из которых граничат с магическими заклинаниями.
Эти идеи привлекают своей литературной образностью и простотой решений: стоит научиться мыслить и чувствовать «правильно», и вы вылечитесь от всех болезней! Например, перестанете беспокоиться из-за мелочей — и забудете о проблемах с сердцем.
Но это так не работает.
Ведь в основе таких рассуждений лежит не наука, а старое доброе магическое мышление. Стараться как можно реже испытывать гнев (или, наоборот, каждый раз бурно его проявлять, чтобы избежать подавления, — в конкретных рекомендациях показания психосоматиков-сектантов расходятся) — такое же ритуальное действие, что и поставить свечку за здравие.
По определению психосоматическое заболевание — такое, в развитии которого психологические факторы играют значительную роль, но кроме них есть и множество других- от генетической предрасположенности до перенесенных инфекций.
Поэтому прежде чем лечить психосоматику психологическими методами, психолог должен отправить клиента на обследование и убедиться, что у заболевания нет соматических причин.
Доказано, что продолжительный стресс ослабляет организм и снижает иммунитет, и на этом фоне проявляются хронические заболевания (те, к которым человек был склонен изначально). Но однозначной связи между определенными переживаниями и болезнями установить до сих пор не удалось. Зато в некоторых случаях обнаружили обратную связь: например, оказалось, что тревожные люди живут дольше! Ведь они больше беспокоятся о здоровом образе жизни и чаще ходят к врачам.
Психосоматика — не лженаука. Улучшив психологические и социальные условия своей жизни, действительно можно облегчить симптомы многих болезней.
Но здесь, как и в любой другой области, плох фанатизм, и в особенности — склонность некоторых психосоматиков подменять научное знание красивыми метафорами. Ведь бесконечно копаясь в переживаниях, вы рискуете пропустить момент, когда вам помогли бы таблетки или несложная операция.
Шпаргалка
Психосоматик-сектант объясняет ваши болезни исключительно психологическими переживаниями. После общения с ним вы чувствуете, что сами виноваты в проблемах со здоровьем, потому что никак не можете научиться «чувствовать правильно».
Сторонник антипсихиатрии
«Вы должны проживать и прорабатывать свои эмоции, а не пить антидепрессанты», «я уверена, у вас всё получится и без психиатров» — от психологов гуманистического толка нередко можно услышать что-то подобное. Звучит убедительно, если не знать, что нередко причина таких безапелляционных высказываний — в стигме психиатрии и банальной медицинской безграмотности. Психолог — гуманитарная специальность, и представления о психиатрии у выпускников психфаков если и есть, то довольно поверхностные. Даже хороший специалист не может опровергнуть или подтвердить наличие у вас психического расстройства и не имеет права заниматься его терапией.
Самонадеянность психологов стоила многим клиентам нескольких потерянных лет жизни. Немало историй, когда люди годами пытались добраться до «внутренних конфликтов», которые привели к хронической депрессии, или найти причины зашкаливающей тревожности в раннем детстве. И в итоге решили свою проблему только после курса таблеток в несколько месяцев.
Крайне важное умение, которого некоторые чрезмерно самоуверенные психологи лишены, — признавать границы своей компетенции. Заметив у клиента проявления депрессии, хронической тревожности и других психиатрических проблем, они должны перенаправить его к врачу-психотерапевту или психиатру. Психолог имеет право браться за решение только тех вопросов, по которым он профессионально осведомлен и наделен соответствующими правами и полномочиями.
Шпаргалка
Сторонник антипсихиатрии пугает вас психиатрией, уговаривает не принимать таблетки и игнорирует обусловленное физиологией состояние вашей психики. Он делает это даже в тех случаях, когда вам становится всё хуже, а сам он ничем не может помочь. Тогда ваше и без того плачевное состояние усугубляется чувством вины: человек так старается вас спасти от врачей, а вы всё не спасаетесь.
Непроработанный
Если вам кажется, что психолог ведет себя как-то странно, — скорее всего, вам не кажется. Например, он приписывает вам мотивы и проблемы, вам совершенно не свойственные (скорее всего, он проецирует на вас собственные особенности). Или обращается с вами неуважительно, дерзит, обвиняет.
Ни для кого не секрет, что в психологию идет множество людей с личными проблемами и даже психическими расстройствами в надежде разобраться в себе и, разобравшись, помочь другим сделать то же.
Но плохо, когда практику ведет человек, которому так и не удалось «договориться» с собственными тараканами. Консультирование основано на принципе отражения: хороший психолог — это зеркало, в котором клиент может увидеть себя, свою ситуацию и эмоции со стороны. «Недолеченный» психолог или психолог, не сумевший проработать и осознать собственные конфликты, напоминает кривое зеркало. Он будет отражать вас сквозь искажение собственных страхов и предубеждений.
Шпаргалка
Непроработанный психолог/психотерапевт настолько увяз в собственных проблемах, что это заметно даже клиентам, причем с первых встреч. Он вываливает их на вас в виде пассивной агрессии, проекций, провокаций и других неприятных вещей.
Провокатор
Вы вышли из кабинета с четким ощущением, что на вас вылили ушат помоев. Психолог/психотерапевт мог сказать что-то вроде: «Да посмотрите на себя, какой муж будет выносить такую запущенную лентяйку? Я за деньги и то вас еле терплю» (реальный случай!). Вы возмущены до предела, но в ответ слышите: «Ничего личного, это была небольшая провокация. Для вашей же пользы».
По моим наблюдениям, на «провокативные техники» сейчас пытаются списать что угодно, включая некомпетентность, неумение контролировать свои эмоции и банальное хамство.
Всё это имеет мало общего с провокационной (или провокативной) психотерапией — направлением, основанным Фрэнком Фарелли. Нет, Фарелли вовсе не призывал оскорблять или поучать клиентов.
Во главу своей методики он ставил юмор, умение выйти за рамки банальности, чтобы расшевелить и оживить человека, застрявшего в стереотипах. Он предлагал не воспринимать свои проблемы слишком серьезно и атаковал чрезмерное чувство собственной важности.
Клиентка: Я никак не могу бросить курить и боюсь из-за этого преждевременно умереть.
Фрэнк: Ой, многие люди так думали, но у них не получилось. Знаешь, столько овощей, в которых мы поддерживаем жизнь. Через три года, возможно, у тебя случится приступ. Это возможно. Знаешь, некоторые люди говорят: «Я могу получить рак легких». Ой, это то, что говорят врачи. А я говорю: «Да не обязательно — ты можешь сердечный приступ получить. И тебя разобьет паралич, и ты не сможешь говорить». Да-да. Я вижу, как тебя разбивает паралич.
Клиентка: Такова судьба.
Фрэнк: Абсолютно! Ничего нельзя сделать. Зачем бороться против собственной судьбы.
Психолог — не родная мама, которая может сказать о вас жестокую правду «ради вашего же блага». Это целое искусство — доносить до клиента неприятную информацию в приемлемой для него форме. Ложка дегтя (провокация) должна быть сдобрена целой бочкой меда (юмора, принятия, поддержки). Иначе это просто не работает: клиент включит самозащиту и закроется вместо того, чтобы задуматься об ответственности за свою жизнь. Не говоря о том, что далеко не каждому клиенту провокация в принципе нужна и подходит.
Шпаргалка
Провокатор целенаправленно вызывает у вас гнев, раздражение, унижает вас и при этом никак не помогает с этим справиться.
Моралист
«Вы должны помириться с родителями, иначе от вас откажутся ваши собственные дети!». Или еще хуже: «Вы замужняя дама и воспитываете детей, вам должно быть стыдно за такие мысли». Еще более категорично может звучать отсылка к религиозной морали, если вы сами — человек верующий.
Психологи, склонные категорично оценивать поступки клиентов и даже взывать их к стыду и совести, — не такая уж редкость. Хватает и клиентов, которые записываются на встречу в надежде получить «волшебный пинок». Только всё это не имеет ничего общего с психологией и психотерапией.
Еще Фрейд пришел к выводу, что психоаналитик не может ориентироваться на мораль, потому что внутренние конфликты как раз и возникают из-за подавления базовых потребностей культурными нормами.
Попытки пристыдить и усовестить лишь усугубляют конфликт и способствуют тому, что клиент закрывается, начинает скрывать «стыдные» мысли, что делает терапию невозможной.
Современная практика следует принципу безоценочности: поступки клиента не плохи и не хороши сами по себе. Важно только то, способствуют они или мешают достижению поставленных им целей и какое место занимают в его собственной системе координат. Личные воззрения психолога вообще не должны иметь значения: он — зеркало и посредник, но никак не учитель и наставник.
Гуманистическая школа психологии (к которой относится и популярная гештальт-терапия) пошла еще дальше, внедрив принцип абсолютного принятия: любые мысли и поступки клиента достойны внимания и понимания. Именно принятие позволяет человеку раскрыться и добраться до самых сложных и глубоких переживаний.
Так что если психолог осуждает вас и ваши поступки — скорее всего, он просто недостаточно профессионален, чтобы держать личное мнение при себе.
Если же поведение клиента провоцирует у него бурю негативных эмоций — единственное, что он может сделать, это перенаправить его к специалисту с более устойчивой психикой.
Может ли психологическая помощь быть основана на религии — очень спорный вопрос, хотя существует целое сообщество православных психологов. Академическая психология религии сторонится, поскольку наука должна быть основана на эксперименте и доказательствах, а не на слепой вере. С практической помощью сложнее: она строится на множестве гипотез, которые с трудом поддаются проверке, и в ход идет всё, что способно помочь клиенту (в рамках этических норм, конечно).
Фундаментальная проблема в том, что у психологии и религии задачи не просто разные, а прямо противоположные: психология учит жить в гармонии с земным миром, принимать свои недостатки и избавляться от чрезмерного чувства вины, в то время как религия призывает искоренять в себе грехи и терпеть лишения ради жизни после смерти.
Шпаргалка
Моралист прямо или косвенно судит вас и оценивает ваши действия, ссылаясь на некую «абсолютную» систему ценностей.
Обыкновенный/ая сексист/сексистка
Один из самых распространенных вопросов, с которым люди обращаются к психологу, — как устроить или улучшить личную жизнь. И, конечно, они получают массу советов из разряда «как привлечь и удержать мужчину/женщину». Но не всегда навязывание гендерных ролей (а точнее, личных взглядов на них конкретного психолога) очевидно.
Оно может маскироваться под заботу, особенно в исполнении «мудрой женщины»: ведь если вы оставите работу ради ухода за детьми, «вы будете меньше уставать и нервничать» (если бы всё было так просто!). Или доверительно: «мы, женщины, слабые существа, нам нужна забота» (как будто есть в мире люди, которым забота не нужна). Сексистские советы получают и мужчины, хоть и реже. Например, «перестать ныть и начать действовать, как глава семьи».
Я не хочу сказать, что гендерные роли — это плохо. Плохо то, что некий обладающий авторитетом человек вместо того, чтобы разобраться в ваших конкретных трудностях, пытается впихнуть вас в абстрактные универсальные рамки, которые вам могут вовсе не подойти.
Ведь на самом деле проблема намного глубже: для чего вам нужны сейчас отношения? Какие именно? Нужны ли вообще или на самом деле вы испытываете потребность в чем-то другом (например, во взрослении, обеспеченности, спасении от одиночества)? Хороший психолог помогает разобраться с этими и многими другими вопросами. Сексист же редко утруждается тем, чтобы вникать в детали. Ведь у него есть готовые рецепты счастья, по отдельности «мужского» и «женского».
Чаще других с проявлениями сексизма приходится сталкиваться людям из ЛГБТ-сообщества. Если специалист осуждает вашу ориентацию, заявляет, что вы должны вести себя, как «подобает мужчине/женщине» и тем более предлагает некое «лечение» от гомосексуальности (по сей день не существует ни одного научно подтвержденного метода) — расставайтесь с ним без малейшего сожаления.
Шпаргалка
Сексист(ка) основывает свои рекомендации на абстрактных и представлениях, какими должны или не должны быть женщины и мужчины, и оценивает ваше поведение с этих позиций.
Вот несколько правил, которые вам в этом помогут:
А еще расстаньтесь с верой в магию и чудеса: никакой, даже самый лучший специалист, не решит ваши проблемы за вас.
Работа собой. Записки психотерапевта
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Дизайнер обложки Екатерина Бирюкова
Фотограф Оксана Седых
Редактор Юрий Гавердовский
© Полина Юрьевна Гавердовская, 2020
© Екатерина Бирюкова, дизайн обложки, 2020
© Оксана Седых, фотографии, 2020
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я – психотерапевт. Знаете, что это такое? Ежедневно я слушаю людей. Иногда – несколько лет одних и тех же. Иногда разных. Я слушаю и пытаюсь понимать. И затем говорю что-то в ответ. И снова слушаю. Иногда я слушаю, как говорят пары, это сложнее. Иногда я слушаю и наблюдаю, как говорят целые группы людей. И что-то отвечаю. Предполагается, что после этого люди, пары и группы меняются. Удивительно, но это и в самом деле происходит. Далеко не всегда я понимаю, за счет чего, хотя много лет учусь делать это.
Иногда моя работа болезненна, потому что порой, чтобы сделать ее хорошо, нужно совершать внутренние поступки, которые ты никогда не совершил бы для других целей. Например – говорить о своей собственной боли, страхе или бессилии перед чем-то. Потому что если не сделать этого, придется соврать, а лживый психотерапевт – это чудовищно.
Моя работа безусловно влияет на меня. Я меняюсь вместе с клиентами. Я приобретаю навыки, многие из которых специфичны для моей профессии. Например, я умею дословно запоминать длинные диалоги и мимику людей, которой сопровождался диалог. Я почти всегда знаю, с чего начался и чем кончился любой значимый эпизод, потому что начало и конец это границы события или поступка, и порой именно они определяют его судьбу. Я щепетильно отношусь ко времени. Иногда я физически ощущаю, как протекают сквозь меня его отрезки по 5, 10 минут (и далее до часа) и неплохо представляю, что можно успеть сделать в каждом из них, а что – нельзя.
Я трансформируюсь как личность. Изменяются мои убеждения и привычки. Изменяется поведение. Некоторые трансформации проникают так глубоко, что я не всегда могу сказать, хорошо это или плохо. Ясно одно: работа формирует меня заново. В час по чайной ложке, ежедневно, год за годом я становлюсь другой. Это данность, которую можно лишь принять. То есть, я в прямом смысле работаю собой.
Иногда мои профдеформации подводят меня. Признать, например, что этот конкретный человек плохой, для меня сродни личному поражению. Тогда как на самом деле плохие люди есть и спастись от них можно, лишь покинув их. Здесь же располагается мучительная привычка психотерапевтов понимать человеческое поведение. Хотя поведение многих людей для этого не предназначено.
Кроме того, я, как многие мои коллеги, страдаю гордыней. Мне кажется, будто в моей жизни все должно быть хорошо. На самом деле – не должно. Потому что работа состоит не в этом, а жизнь никого не касается. Скажу больше: иногда мне даже кажется, что благодаря моему труду у моих клиентов все в жизни должно стать хорошо. И это тоже гордыня: не должно. Может стать лучше. И на том спасибо!
Эта книга представляет собой отходы производства, в самом прямом смысле. Основной смысл моей работы – делать жизнь людей лучше. Поскольку в процессе мне приходится говорить и слушать, а до и после работы – думать о ней и что-то записывать, возникают тексты. Те из них, что кажутся мне достойными внимания, собраны здесь. Иногда я думаю (и записываю) про жизнь, а не про работу. Но я все равно делаю это, как психотерапевт.
P. S. Клиенты тоже работают собой, и я очень уважаю их за это. Раздел под названием «Терапевтические диалоги» – про них.
Предисловие ко второму изданию
Эта книга вышла впервые в 2009 году в Питерском издательстве Геликон, благодаря дружеской и творческой поддержке Александра Николаевича Житинского и Алексея Константиновича Смирнова. Думаю, без них ее бы точно не было. Сейчас Вы читаете вторую (и последнюю) редакцию этой книги, подготовленную для электронного переиздания моим отцом, Гавердовским Юрием Константиновичем, без которого ее, опять же, не было бы. Также ее, безусловно, не было бы без многолетней самоотверженной поддержки моего бывшего мужа Никиты Владимировича Блинова, который всегда чрезвычайно трепетно и огромным уважением относился к моей профессиональной деятельности. Но даже соберись все эти чудесные люди вместе и поддерживай меня в написании и издании этой книги, ее бы не было без моих клиентов: людей, которые доверяли мне свои жизни и позволяли за собой записывать. Переиздав первую книгу во второй раз, я хочу завершить на этом создание популярной публицистики и заняться чем-нибудь более серьезным и скучным. Приятного чтения!
Размышления
Я очень уважаю своих клиентов
Это такие же люди, как все остальные, но принципиальное отличие заключается в том, что они смелее.
Они разные. Они рассказывают что-то или молчат. Плачут или сдерживаются. Вытирают платками слезы или складывают из платка конверт. Или не конверт, а розочку. Или не складывают ничего, а комкают и берут следующий. И снова комкают. И ищут, куда его положить. И кладут к себе в сумочки или оставляют на столе. И снова рассказывают или молчат. Слушают или нет. Или злятся – на меня, на себя, на близких. Или радуются. Они такие, как все, но смелее. Они сознательно переживают боль в надежде стать лучше. От пирсинга или тату это отличается тем, что они хотят стать лучше внутри, а не снаружи.
…И всегда отличать одно от другого
Ничто так не портит цель как попадание.
Формулирование желаний – очень важная вещь. И очень ценный навык. Если ты ничего не ждешь, ты никогда не будешь разочарован, сказал какой-то неудачник. Если ты ничего не хочешь, добавил как-то Нифонт Долгополов, это верный способ закончить жизнь в унынии. Балансирование между страхом чего-то хотеть (а вдруг не сбудется?) и закидыванием своих желаний так далеко вверх и вдаль, что они оттуда вовсе не возвращаются – такое балансирование и есть процесс, в котором ежедневно и даже ежечасно пребываем мы все, пока живы. Головой у мухи или хвостом у слона? Живым псом или мертвым львом? Выбирайте, выбирайте, выбирайте. Иначе выберут вас, а вам это может вовсе не понравиться. Но будет поздно.
Чем человек здоровее и счастливее, тем конкретнее его желания. Тем точнее он представляет себе, как их удовлетворить. И тем меньше у него неосуществимых желаний. Потому, что лелеять неосуществимые желания – это невроз. На бесконечное вынашивание несбыточного желания уходит та самая энергия, которую можно потратить на поиск другого, более реалистического.
И вот здесь как раз приключается интереснейшая вещь. А хотим ли мы, чтобы наши желания исполнялись? Ведь исполняясь, они исчезают. Меняя при этом ситуацию. И Бог, как известно, именно таким образом наказывает дураков.
Иными словами, если вы опасаетесь, что ваши желания глупые, превратите их в несбыточные. Мечтайте! Это менее опасно, чем проверять желания на совместимость с жизнью. К тому же, совместимые с жизнью желания должны постоянно сменяться свежими. А несбыточные хороши потому, что их можно консервировать годами. Желание быть царицей мира, например, со временем лишь входит в полную силу. Желание отыметь всех красивых женщин – со временем лишь крепчает от нереализованности.
Быть романтиком просто. Гораздо сложнее, скажем, отремонтировать квартиру. Ведь лишь хотеть ее отремонтировать – мало.
Жертва + агрессор = туфта
Вы, конечно, сто раз слышали эти байки: «Он использует ее, такой-растакой», «Она такая-растакая, а он терпит», «Он такой гад, она страдает», и так далее.
Идею неравной ответственности за отношения в паре оспорить очень легко. Мысль о том, что ответственность в паре в любом случае равная, базируется на представлении о том, что партнеры в паре равны в правах. А эта идея, в свою очередь, опирается на представление о людях, как о равных существах. Если вы допускаете, что все люди равны, то и партнеры в паре равны. Если партнеры в паре равны, то и ответственность за отношения между ними поделена поровну. Как только вы допустили, что один отвечает на 51%, а второй на 49%, вы тут же автоматически инвалидизируете второго и демонизируете первого.
Это я к чему? Не надо гундеть, что кто-то мешает вам жить. Живете так, как вам нравится. Иначе не жили бы.
Про плач
Что мы чувствуем кроме боли, когда плачем? Эти дополнительные чувства – родительское отражение в нас.
Один чувствует невыразимое одиночество, и можно предположить, что ребенком такой человек часто плакал один и никто его не утешал. Другой чувствует стыд и (или) вину: мама всегда говорила ему «Не плачь! Как тебе не стыдно?» или «Успокойся! Что ты надо мной издеваешься?». Третий чувствует злость на себя. Мама злилась, когда он плакал и кричала: «Немедленно замолчи!». Третий просто не может себе этого позволить, он задерживает дыхание, чувствуя подступающие слезы и старается переждать приступ. Это был папа, он говорил: «Мальчики не плачут». А женщины часто стесняются плакать потому, что старшие женщины всегда говорили им: «Красивые девочки не плачут. Фу, какая ты некрасивая».
Отдельная история с теми, просто обожает поплакать, ощутить себя несчастными и насладиться этим чувством. Детьми их активно и щедро жалели. Но помните, что есть на свете и другие способы получать удовольствие.
Гиперконтроль
…или желание держать руку на пульсе всех событий – явление, в пределе родственное мании величия с одной и комплексу вины – с другой стороны.
Зачем контролировать все? Чтобы все было в ажуре. А почему все должно быть в ажуре? Потому, что у меня все должно быть в ажуре. Почему? Потому, что это же я!
Вина – отсюда же. Что-то не так? Это моя ошибка. Именно я виноват. Во всем виноват только я. Потому, что я должен был проконтролировать. Учесть. Проследить. Предвидеть. Потому, что я думаю, будто бы могу контролировать всё.
Хроническое самоедство зачастую отсюда: от тайной мании величия.
Про это…
Я не всегда знаю, о чем говорю, но знаю, что прав.
Слово «любовь» я бы запретила.
Не потому что вредное, а потому что бессмысленное. И, как все бессмысленное, оно путает наивных. А стало быть, оно вредное.
Что значит «люблю тебя»? Все и ничего.
В зависимости от обстоятельств это означает:
– извини, но без тебя лучше
– обрати на меня внимание
Также предлагаю заменить слово «любовь» словом «отношения». Для вашей же пользы.
Это предлагаю вам я, человек, который ежедневно слушает про жизнь других людей. И я вас уверяю: я встречала сотни модификаций отношений между людьми, которые они называли любовью. Отношения там были. Любовь – ни разу. Не потому, что любви нет. Просто она необъяснима. Есть отношения – есть любовь. Нет отношений – нет любви. Не надо умножать сущности (с).
P. S. Есть еще такая модификация отношений, как «отношения без любви». Это когда отношения есть, но они не очень нужны.
Про «доказательства» любви
Часто встречающаяся тема в работе с семейными парами.
– Меня не устраивают наши отношения!
– Ну, он никогда ничего не делает сам!
– Например, я вчера сама купила и привезла обои. И он их поклеил только после 33-х напоминаний!
– А вы бы чего хотели?
– Чтобы он сам догадался купить такие обои и сам бы их привез. Ну, и поклеил.
– Ну, в смысле – вам нужно, чтобы были поклеены обои или еще что-то?
– Наверное, доказательство любви.
– Что является доказательством любви – факт самой покупки-поклейки обоев или факт того, что он сам догадался?
– Но этот способ исчерпан: он никаким образом уже не мог догадаться «сам» – вы ведь этого хотели и неоднократно ему об этом говорили.
– Так зачем чтобы сам? Ведь обои и так и эдак на стене.
Пресловутое «доказательство любви» – распространенная игра, в которую играют от неуверенности в себе. Такая игра заранее задумана как проигрыш для того, кто доказывает. Потому что там непременно фигурирует условие «догадайся сам», а при этом то, о чем надо догадаться самому – прописано в скрипте. Любая догадка такого рода – фикция. И даже если мужик, как идиот, в доказательство любви 44 раза кукарекал, он никак не перепрыгнет через собственную голову. Потому что даже это для него придумали.
«А все потому, что ты дурак и сам не можешь придумать какое-нибудь другое доказательство твоей любви ко мне!»
Зачем нужно, чтобы доказать любовь в такой ситуации было бы невозможно? Зачем всё сконструировано, подстроено так, чтобы доказательство было бесконечным? Дело в том, что если женщине описанного типа наконец докажут, что ее любят, ей придется в это поверить. А поверить в то, что ее можно любить, она не может. Она так сконструирована.
Любовный треугольник
Тема, которая кормит армии киносценаристов. И она столь же замусолена, сколь – вечно зелена. Что в ней интересного?
В треугольнике, как можно догадаться, три персонажа. Центральный персонаж (назовем его для краткости ЦП) – это тот, за кого идет «борьба». Дополнительные персонажи (назовем их ДП) – это те двое, которые борются за Центрального. Чаще всего это люди одного пола. И главный вопрос любого треугольника: что этих троих, собственно, удерживает вместе? У меня есть некие размышления на эту тему, которыми я хочу поделиться.
ЦП (как ни странно!) – самый несвободный персонаж в треугольнике. Это обычно человек наиболее несчастный, ибо не способен найти все ему необходимое в одном партнере. Два партнера ему нужны для взаимного дополнения. Именно ЦП цементирует треугольник, ибо сильно нуждается в обоих ДП. Дополнительная причина, по которой ЦП всегда помещается в центре треугольника (то есть – не предпочитает никого из двоих) – его чувство вины перед обоими ДП. Стóит ему сдвинуться куда-либо из центра системы (то есть – отдать зримое предпочтение кому-то из ДП), как вина перед оставшимся ДП возвращает его обратно в центр, то есть – к неуверенности в выборе. Например – если гуляющий муж в какой-то момент «срывается» и остается ночевать у любовницы (вспомните кинофильм «Осенний марафон»), то дома его ждет болезненная и унизительная сцена, в полной мере демонстрирующая ему, какой он плохой. После этого его качает в противоположную сторону (к бóльшей близости с женой), затем все возвращается на круги своя (к его балансированию между двумя женщинами).
ДП более подвижны, так как обладают большей свободой. За счет отсутствия вины и наличия злости. Откуда злость – догадываетесь: они оба рогаты. Они то вместе, то попеременно бунтуют, бодаются и требуют от ЦП «наконец определиться» (можно снова вспомнить упомянутый фильм).
Дальше самое интересное. А за счет чего удерживаются оба ДП внутри системы? Проще говоря, почему они не могут послать ЦП к черту и уйти жить каждый – свою жизнь? Я думаю, они удерживаются за счет того, что каждый из них в создавшейся ситуации недостаточно осознает собственные потребности.
Я видела и слышала (слушала) немало говорящих треугольников. ДП обычно: «Он (2-ой ДП) – такая сволочь. Он манипулирует ею (ЦП). Она его не любит, но, видимо, жалеет и не может уйти. А он этим и пользуется. А она…». Услышав подобный текст, любой среднестатистический психолог обычно говорит: «Они-то – ладно. Шут с ними. Вы-то счастливы? Вас-то устраивает? Чего именно вы хотите от отношений с другим человеком?». В ответ обычно звучит что-то вроде: «Да я вот все думаю, думаю. Как мне ей объяснить, что я лучше? И что он козел? Ведь он – такой козел! Он же ею манипулирует…».
Догадались уже, в чем основной феномен? В том, что любой ДП думает не о себе. Он почти полностью зациклен на отношениях внутри второй пары. На своих фантазиях об этих отношениях и на своих хитроумных планах внесения раскола в стан врага. Это сильно истощает, а, кроме того – уводит ДП от контакта с самим собой. В частности – от контакта с собственной злостью. Возможность осознать, насколько каждый из ДП недоволен ситуацией, уменьшается из-за того, что человек все время занят анализированием «их» отношений, и мало прислушивается сам к себе.
Несложно себе представить, чем занят второй ДП. Тем же самым. Он фантазирует, как устроены отношения внутри той пары, к которой он не принадлежит. Типа: «Он такой козел! Думает, что он ее завоевал! Ха-ха. Как же. Любит-то она меня. А с ним просто спуталась…» И так далее.
Таким образом, треугольник функционирует ровно столько, сколько времени нужно, чтобы кто-то из ДП понял наконец, насколько его злит создавшееся положение вещей и насколько он не удовлетворен имеющимися у него отношениями. В рамках психотерапии это происходит довольно быстро. Обычно человеку достаточно бывает осознать свои навязчивые «выпадания» в анализирование отношений второй пары, и вслед за этим он начинает осознавать, что он чудовищно безжалостен сам к себе.
Жизнь богаче психотерапии. Поэтому те треугольники, которые функционируют годами, функционируют за счет крайней невнимательности каждого из ДП к собственным потребностям. Это выглядит красивым оттенком рядом с ЦП, который, исходя из моего описания, напротив, к своим потребностям чрезмерно чувствителен.
Что касается ЦП, то его, вероятно, характеризует неумение верно выбирать партнера. Всякий раз выбирая того, кто удовлетворяет его не полностью, он вынужден искать второго, комплиментарного первому.
Примечание для учеников: у ДП прерывание происходит на этапе формирования фигуры. У ЦП – на этапе сканирования среды.
Соперничество здоровое и невротическое
Здоровое соперничество – это конкуренция за определенную цель. Например, есть одна вакансия и десять претендентов на нее. И – кто во что горазд. Один написал доклад и выступил на конференции, другой внес рацпредложение, а третья просто переспала с шефом. И все сидят, тихо ненавидят друг друга и ждут реорганизации… Нормально.
Невротическое соперничество – это когда цель, во-первых, известна не всем, а только страдальцу, а во-вторых, она, как правило – внутри его головы. То есть никакой вакансии нет, а я просто ревную шефа к его жене, там же работающей. Тогда все, что с ней связано, меня раздражает (ее длинные ноги – особенно); все, что она говорит, мне кажется глупостью, и стук ее каблуков мучительно больно отзывается в сердце.
Соперничество? Да. Здоровое? Не очень. Вы скажете: «Как же, начальник – не цель внутри головы! Начальник снаружи!». Начальник – да, увы, снаружи. Но он в такой ситуации обычно не цель, а повод. Цель не начальник, а стать лучше его жены. Что невозможно, ибо нелепо.
P. S. В отличие от здорового, невротическое соперничество представляет собой непрерывно воспроизводящийся паттерн. То есть не эта жена, так другая, не жена, так секретарша, не она, так соседка по лестничной клетке. А лучше всего для такой Эллочки, конечно же, какая-нибудь далекая и прекрасная цель вроде дочери американского миллиардера Вандербильда. Чтобы на всю жизнь было занятие.
Продуктивное одиночество:
новый ресурс
Вообще одиночество – вроде бы штука грустная. Никого нет. Я никому не нужен. Ну, или мне никто, что часто одно и то же.
Что такое продуктивное одиночество? И какие у него плюсы? Основной плюс – возможность внутренней ревизии. Я ухожу от вас, я ухожу в себя – быть может, там будет веселей (с). «Несчастный случай».
Что означает, что лишь в одиночестве я способен понять, что у меня есть, а чего нет. Что из психологического имущества, багажа действительно принадлежит (и принадлежало) мне, а что – тем, от кого я ушел. Что я должен, а чего не должен. И что у меня осталось после, а что осталось там, откуда я вышел.
Это один из самых важных вопросов. Особенно если мы убегаем от неких манипулятивных отношений, где ответственность перемешана, потребности смутны и желания слабо дифференцированы.
Чем я владею? Чем дорожу? Что из всего этого нужно именно мне? Мне ли? И нужно ли?
Продуктивное одиночество, по идее, должно возвращать силы и давать нам бóльшую самотождественность. Потому что я тем больше соответствую сам себе, чем меньше у меня возможности с кем-то себя спутать. Что нередко случается в нездоровых союзах. А самотождественность, в свою очередь, высвобождает новые ресурсы.