россия большая и меня здесь не найти текст
Это всё моё родное..
Я узнал, что у меня
Есть огромная семья —
И тропинка, и лесок,
В поле каждый колосок!
Речка, небо голубое —
Это все моё, родное!
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я!
(Владимир Натанович Орлов)
Где раздолье вешних далей,
Да земель родных приют.
Где слова любви звучали,
Песни птицы где поют.
В предрассветной дымке ранней
Где едва забрезжит свет,-
Все сбываются желанья,
Край где я душой поэт.
Может этой жизни сутью
Обретеньем вечных чувств,
Мир светлей, добрее будет,
И прекрасней будет пусть..
Россия, Русь душой воспета!
В ней дух сияет и растёт.
Той высшей волею завета
Земля вновь силу обретёт..
И этой вере нет предела,
Она в веках всегда жива.
Хранит так преданно и смело
Всю суть любви и естества..
Это всё душе родное
Глубиною чувств простых,
Что в себе никак не скрою
Думой вечной слов святых.
Ничего прекрасней нету
Чувства страстного поэта.
Я в душе своей не скрою-
Это всё моё родное.
Я вобрал в себя всё это,
Что теплом любви согрето.
Чувство доброе, земное,
Нам дано познать с тобою.
Видно так, что у меня
Вся страна моя родня,
И конечно без Кремля
Не прожить мне даже дня..
Ничего нету сердцу роднее
И от этого хочется жить
Здесь душой я и телом сильнее
Только эту мне землю любить!
Я узнал, что у меня
Есть тропинка, и лесок,
Как огромная семья —
В поле каждый колосок!
Это Родина моя!
Речка, небо голубое —
Наша русская земля!
Здесь на век мне всё родное!
Как мне землю не любить
Где душе моей отрада
Только здесь могу я жить
И другой земли не надо..
Мир событий мысль маня,
Изменяет вновь меня.
День и ночь, зима и лето,
Время суть как скорость света..
Новостей людских потоки,
Жизни вечные истоки..
Города, моря и реки,
Всё что связано навеки.
Мир вещей такой привычный,
Но по сути необычный.
В нём наверно всё возможно,
Что понять бывает сложно.
Человек видать не знает
Разум что его меняет.
От частиц и до планет
Всё меняет знаний свет.
Мы прикованы к экранам,
Нас влечёт мир этот странный.
Чтоб простую вещь понять,
Нужно всё на свете знать..
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Ты скажи за что мы любим землю,
Те края где русский дух живёт,
И не зря душа просторам внемлет,
Широтой окинув небосвод?.
Так всегда гордились наши деды
Красотой лесов, полей, и рек
Дух страны в веках не будет предан
Где свободой дышит человек.
Наши земли взглядом не окинуть,
Души наши силой не сломить.
Мы верны великому почину,
Что нас учит Родину любить.
С чего начинается Родина
Так сразу не просто понять.
Она ведь не дядина, тётина,
Она нам по сути как мать.
И странно порой что в неверии,
Ругаем родную страну..
Она заслужила доверие,
Пройдя сквозь огонь и войну!
Бородино
— Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
— Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри — не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?»
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки —
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений.
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой.
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны —
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
19 октября
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.
Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют…
Но многие ль и там из вас пируют?
Еще кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлек холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?
Он не пришел, кудрявый наш певец,
С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашел привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
Ты сохранил в блуждающей судьбе
Прекрасных лет первоначальны нравы:
Лицейский шум, лицейские забавы
Средь бурных волн мечталися тебе;
Ты простирал из-за моря нам руку,
Ты нас одних в младой душе носил
И повторял: «На долгую разлуку
Нас тайный рок, быть может, осудил!»
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Все те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой…
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
И ныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его лицея превратил.
Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе — фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Все тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.
Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.
С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар как жизнь я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты…
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
Пора и мне… пируйте, о друзья!
Предчувствую отрадное свиданье;
Запомните ж поэта предсказанье:
Промчится год, и с вами снова я,
Исполнится завет моих мечтаний;
Промчится год, и я явлюся к вам!
О сколько слез и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!
И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза!
Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.
Полней, полней! и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте!
Но за кого? о други, угадайте…
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал лицей.
Пируйте же, пока еще мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто, дальный, сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему…
Кому ж из нас под старость день лицея
Торжествовать придется одному?
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой…
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведет,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провел без горя и забот.
Письмо Татьяны к Онегину (отрывок из романа «Евгений Онегин»)
Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
Зачем вы посетили нас?
В глуши забытого селенья
Я никогда не знала б вас,
Не знала б горького мученья.
Души неопытной волненья
Смирив со временем (как знать?),
По сердцу я нашла бы друга,
Была бы верная супруга
И добродетельная мать.
Другой. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой…
Ты в сновиденьях мне являлся,
Незримый, ты мне был уж мил,
Твой чудный взгляд меня томил,
В душе твой голос раздавался
Давно… нет, это был не сон!
Ты чуть вошел, я вмиг узнала,
Вся обомлела, запылала
И в мыслях молвила: вот он!
Не правда ль? Я тебя слыхала:
Ты говорил со мной в тиши,
Когда я бедным помогала
Или молитвой услаждала
Тоску волнуемой души?
И в это самое мгновенье
Не ты ли, милое виденье,
В прозрачной темноте мелькнул,
Приникнул тихо к изголовью?
Не ты ль, с отрадой и любовью,
Слова надежды мне шепнул?
Кто ты, мой ангел ли хранитель,
Или коварный искуситель:
Мои сомненья разреши.
Быть может, это все пустое,
Обман неопытной души!
И суждено совсем иное…
Но так и быть! Судьбу мою
Отныне я тебе вручаю,
Перед тобою слезы лью,
Твоей защиты умоляю…
Вообрази: я здесь одна,
Никто меня не понимает,
Рассудок мой изнемогает,
И молча гибнуть я должна.
Я жду тебя: единым взором
Надежды сердца оживи
Иль сон тяжелый перерви,
Увы, заслуженным укором!
Кончаю! Страшно перечесть…
Стыдом и страхом замираю…
Но мне порукой ваша честь,
И смело ей себя вверяю…
Найтивыход — россия для грустных
Слушать Найтивыход — россия для грустных
Текст Найтивыход — россия для грустных
Я тебя никогда не увижу, прости
Распрощаемся и нам поднимут мосты
Мы с тобою расстанемся, даже не видясь
Хоть выпустим сольные синглы
Я в планете пустых и забвенных людей
В площадях и каретах на них
Разукрашу все руки под космоса цвет
Заберу все орбиты планет в эту песню
Нас с тобою размажет по стенке зенитом
Меня извини за пропитые дни там
Россия для грустных и для депрессивных
Поэтому, верно, не съедем
Музыканты дрались за красивую музу
А дети ходили в театры на ТЮЗ
Меня извини за разбитое сердце своё
Но ведь ты начала это первой
Распланирую жизнь и уеду подальше
Чтобы больше не видеть, как ты тут живёшь
Чтобы больше не видеть, как близкие плачут
Чтобы больше не слушала грустный пиздёж
Я рассеяный, пьяный, держу тебя за руку
Но мы, наверное, в вокзалов тени
Не вспомнят нас люди
Но вспомнят мои пиздострадальческие стихи
Распланирую жизнь и уеду домой
Оставаясь лишь с прошлым туманным, озимым
Ну а я тут сгнил совсем, в этой комнате, в холоде
Пиздострадал всю зиму
Пропил все последние деньги
Может, прибьёшь меня гвоздями на крест?
Я последний из рода романтиков в городе
Я в ёбаном городе, что меня ест
Мы умрём с тобой, так ничего не заметив
На берег нас выкинет шторм или ветер
Но знаешь, я не был счастливым
И мне это, кажется, даже не светит
Я рассеюсь в рассвета первых лучах
Замотайся в свой ёбаный колющий шарф
Я один из последних людей на планете
Что могут о чувствах кричать
Распланирую жизнь и уеду подальше
Чтобы больше не видеть, как ты тут живёшь
Чтобы больше не видеть, как близкие плачут
Чтобы больше не слушала грустный пиздёж
Я рассеяный, пьяный, держу тебя за руку
Но мы, наверное, в вокзалов тени
Не вспомнят нас люди
Но вспомнят мои пиздострадальческие стихи
Распланирую жизнь и уеду домой
Оставаясь лишь с прошлым туманным, озимым
Ну а я тут сгнил совсем, в этой комнате, в холоде
Пиздострадал всю зиму
Пропил все последние деньги
Может, прибьёшь меня гвоздями на крест?
Я последний из рода романтиков в городе
Я в ёбаном городе, что меня ест