Шимоза что это такое
Шимоза, которая потопила русскую эскадру
Цусимское сражение, крупнейшее в истории долинкорного флота, запомнившееся как синоним тяжелейшего поражения, состоялось 14-15 мая 1905 года. Исследователи до сих пор спорят о причинах поражения мощной русской эскадры в этой битве, а с течением времени выясняется все больше подробностей об этом событии и истина начинает понемногу проясняться…
«Судьба империи зависит от этого сражения, пусть каждый исполнит свой долг», — отдавая сигнал перед началом сражения в Цусимском проливе, сказал японский адмирал Хэйхатиро Того. Каких только причин поражения русского флота не называлось сразу же после сражения. Тут и перегрузка русских кораблей, и плохая подготовка комендоров, и неудачное маневрирование, и общая «отсталость царской России»…
Между тем, хорошо известно, что по количеству «тяжелых кораблей» — броненосцев и, соответственно, по количеству орудий главного калибра русские эскадры в Цусимском проливе превосходили японский флот, хотя корабли адмирала Того в свою очередь были многочисленнее в целом и имели на борту больше орудий среднего калибра. С другой стороны, нет оснований считать, что японцы стреляли чаще, чем русские. Внимательное изучение описания Цусимского боя дает все основания предполагать, что число попаданий десяти и двенадцатидюймовых снарядов с японских броненосцев в русские корабли не превысило 45-50. Зато русские комендоры добились 47 попаданий большими крупнокалиберными снарядами, выпустив около 800-1200 снарядов. То есть дали примерно 4-5 процентов попаданий, и надо сказать, что такой результат оценивается специалистами, как «весьма приличный».
Другое дело, что японцы, по самым скромным подсчетам, попали в наши корабли еще не менее чем 80 восьмидюймовыми и 400 шестидюймовыми фугасными снарядами (на что русские ответили всего 50-60 попаданиями шестидюймовых бронебойных и полубронебойных снарядов) — и вот именно здесь-то количество перешло в качество!
«Временами в бинокль ничего не было видно — так искажались изображения от дрожания раскаленного воздуха…» Сообщал очевидец боя при Цусиме, а дальше описывал сильнейшее фугасное действие японских снарядов. То есть главное, в чем в данном случае сумели обойти нас японцы — это снаряды к орудиям и даже не столько сами снаряды, сколько… начинявшее их взрывчатое вещество!
В войне Японией были впервые применены крупнокалиберные (до 12 дюймов) снаряды корабельной артиллерии с массой заряда тринитрофенола до 41 кг, которые, хотя и не могли пробить броневую защиту корабля, но наносили значительные разрушения небронированным бортам и палубам и в целом показали хорошую эффективность. Именно японские артиллерийские гранаты и бомбы («гранатами» тогда называли фугасные снаряды массой до 1 пуда, свыше — «бомбами») с тринитрофенолом или «шимозой» стали едва ли не главной проблемой русской армии по «артиллерийскому ведомству».
Русская печать писала о «шимозе» чуть ли не с мистическим ужасом. Между тем агентурные сведения об этой взрывчатке были получены еще летом 1903 года. И тогда же стало ясно, что «шимоза» (точнее, «шимозе», по имени внедрившего его в Японии инженера Масасика Шимозе — а уж если совсем правильно, то — Симозе, потому, что у японцев нет буквы «ш») — это все тот же лиддит, мелинит, пикриновая кислота, и тринитрофенол.
В российских морских снарядах использовался пироксилин, вот только влажность его была значительно повышена по сравнению с обычными показателями. Почему? Видимо, когда эскадру готовили к походу на Дальний Восток, кто-то подумал, что эскадра много времени проведет в тропиках, проверять снаряды будет некогда и могут иметь место случаи самовозгорания пироксилина. Нормальная влажность пироксилина в снарядах составляла 10-12 процентов, для снарядов же 2-й эскадры установили 30 процентов. В результате при выстреле вода из пироксилина (а это не что иное, как самая обыкновенная вата, только обработанная азотной кислотой) выжималась ускорением в донную часть снаряда. И даже, если он и попадал в цель, при ударе взрывался запальный стакан снарядной трубки, но сам пироксилин не взрывался из-за своей влажности.
Все это выяснилось в 1906 году при обстреле с эскадренного броненосца «Слава» взбунтовавшейся крепости Свеаборг. Броненосец «Слава» достраивали, и он не успел попасть в состав 2-й эскадры, но был снабжен подготовленными для нее снарядами. При обстреле со «Славы» крепости на броненосце сначала не видели взрывов собственных снарядов. А затем, когда крепость была все же взята и артиллеристы съехали на берег, они нашли свои снаряды в крепости почти совершенно целыми. Только некоторые из них были без дна, а другие слегка разворочены.
Примерный подсчет показывает, что эскадра Рожественского выпустила по японским кораблям более одной тысячи крупнокалиберных снарядов — то есть вдвое больше японцев. Что понятно, ведь у нас же было больше тяжелых кораблей!
Зато корабли адмирала Того выпустили более 1200 восьмидюймовых, 9450 шестидюймовых и 7500 трехдюймовых снарядов! Даже если предположить, что вероятность попадания из орудий главного калибра превышает аналогичную вероятность для этих орудий в 1,5-2 раза, получается, что в русские корабли попало как минимум около одной тысячи японских снарядов с шимозой весом 113 и 45 кг! В результате общее количество попаданий, как уже отмечалось, перешло в качество, а в результате большая часть русских кораблей была уничтожена!
Причем на японских броненосцах шестидюймовых орудий было больше, чем на однотипных с ними российских кораблях. Так, четыре новейших наших броненосца имели стандартный набор из четырех двенадцатидюймовых орудий и 12 шестидюймовок в шести башнях. А вот японские таких орудий имели 14, причем расположены они были в казематах, то есть одним попаданием сразу два орудия вывести из строя на них не удавалось. Например, броненосец «Орел» в ходе боя получил около 70 попаданий — примерно одно попадание каждые четыре минуты — и хотя в итоге так и не загорелся, был практически полностью выведен из строя! Другим кораблям повезло еще меньше, ну, а в итоге Вторая Тихоокеанская эскадра перестала существовать.
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Шимоза. Страшная расплата русской армии.
Первой катастрофой, постигшей Россию в ХХ веке, первой и предопределившей все последующие, была русско-японская война. Революция 1905 года, которую Ленин называл «генеральной репетицией 1917-го», ее прямое порождение.
Шок, вызванный в обществе военными неудачами на Дальнем Востоке, ненависть и презрение к правящему режиму были тем сильней, что подобного позора не знала Россия за всю свою историю. В начале века не угасла еще в народе память о Крымской войне 1854-55 г.г., пусть проигранной, но героической. Совсем свежи были воспоминания о русско-турецкой войне 1877-78 г.г., принесшей тяжкие потери, но увенчавшейся славной победой.
О русско-японской войне написаны уже целые библиотеки. Но и по сей день исследователи бьются над ее загадками. Некоторые современные историки даже называют ее «случайно проигранной войной». Приводят целый ряд эпизодов, в основном из хроники боевых действий на море, когда слепой случай действовал в пользу японцев и во вред русским.
Следующая революция грянула (в буквальном смысле слова) в 1846 году, когда итальянский химик Асканио Собреро открыл нитроглицерин. Пораженный невероятной (до сих пор не превзойденной) разрушительной силой этой маслянистой жидкости, Собреро более года скрывал свое открытие, опасаясь, что его используют в военных целях. И только убедившись, что нитроглицерин слишком чувствителен к ударам и сотрясениям, а потому не может применяться в снарядах из-за опасности для самих стреляющих, он опубликовал наконец статью, обессмертившую его имя.
По драматизму событий, накалу страстей «мелинитовая эпопея» во многом предвосхитила «атомную эпопею». Все было: охота за технологическими секретами, операции разведслужб, скандальные обвинения ученых в измене, громкие судебные процессы. Вот, разве что, никого не казнили, как Розенбергов. Ну, да и век был еще ХIХ-й.
Характер он показал еще юнкером в артиллерийском училище. За отказ выдать напроказившего товарища (свист из строя вслед проходившему начальству) был лишен производства в офицеры и отправлен служить солдатом на правах «вольноопределяющегося». Ах так? И юноша демонстративно отказался от привилегий, которые давал солдату статус «вольнопера».
Еще находясь в солдатчине, увлекся главным делом своей жизни и изучил все известные в то время книги о взрывчатых веществах.
Потом, с большим запозданием, ему присвоят, наконец, первый офицерский чин. Потом будет блестящее окончание артиллерийской академии, стажировка в Германии, научные исследования, собственные книги и статьи, звание действительного члена Русского физико-химического общества и Императорского русского технического общества, преподавание сразу в четырех военно-учебных заведениях Петербурга.
Семьи он не завел. А чтобы заботы о питании не отнимали драгоценного времени, поступил в духе жюль-верновских ученых чудаков: расчетом и опытом установил, что четырех бутылок молока с двумя фунтами хлеба в день ему будет достаточно для поддержания жизни, полностью перешел на этот рацион и жил на нем в течение последних десяти лет.
Есть все основания полагать: проживи Панпушко еще несколько лет, он не только решил бы оставшиеся технические вопросы, но с его неуемной энергией заставил бы провернуться ржавые шестерни бюрократической российской военной машины. Армия и флот получили бы надежные мелинитовые боеприпасы. И тогда, вполне возможно, вся история России в ХХ веке потекла бы по иному руслу.
Судьба не отпустила ему этих лет. Не позволила дотянуть даже до роковой цифры 37. Ему было только тридцать пять. И никто уже не узнает, где он допустил свою единственную, первую и последнюю в жизни ошибку.
Наверное, генералы из ГАУ не стали бы возражать, если б отыскался еще один фанатик, который все взял бы на себя: и работу, и риск, и тяжкий труд теребить и подталкивать их самих. Но второго Панпушко в России тогда не нашлось.
Еще хуже обстояло дело во флоте. Фугасные снаряды японских 12-дюймовых морских орудий содержали целых сто фунтов «шимозы», и разрушительная мощь их, действительно, была огромной. Правда, они не пробивали броню, да и не были на это рассчитаны, но от их взрывов броневые плиты сдвигались и расходились друг с другом. На броне загоралась краска, вспыхивали деревянные палубные настилы, в разрушенных каютах и отсеках горело все, что могло гореть. Русские корабли, охваченные пожарами, пылали, как гигантские плавучие костры. А главное, в небронированных участках борта эти снаряды проделывали пробоины, по свидетельству современников, «в сотни квадратных футов». Сквозь такие проломы, погружавшиеся в воду при крене, вливались массы воды. Японский адмирал Того, прекрасно знавший действие своих снарядов, специально старался в бою маневрировать так, чтобы русская эскадра все время была под ветром, гнавшим в тот день сильные волны, и вода захлестывала в разбитые корпуса русских кораблей с максимальной силой. В результате русские броненосцы один за другим, опрокидываясь, тонули.
Русские комендоры стреляли ничуть не хуже, если не лучше японских. В Цусимском разгроме, погибая, они добились почти четырех процентов попаданий. (Англичане в Первую Мировую показали два процента, немцы гордились тремя.) Русские бронебойные снаряды со специальными наконечниками, изобретенными адмиралом Макаровым, как раз отлично пробивали броню. Но их заряд из пироксилина был слишком слаб, и дело окончательно портили скверные взрыватели, которые часто отказывали.
В отчаянной спешке и главным образом благодаря тому, что в дело включился новый подвижник, молодой Владимир Рдултовский, в 1905 году мелинитовые снаряды для полевых орудий удалось, наконец, создать и запустить в производство. Но на фронт они уже не попали, было поздно. Война была безнадежно проиграна. В стране бушевала революция.
Иной современный читатель, наслышанный о «пассионарных циклах», о «грубом» и «тонком» мирах, о влиянии Космоса на исторические процессы, о масонских заговорах и прочих мистических материях, пожалуй, воскликнет с негодованием: «Да разве может судьба империй, судьба великих народов зависеть от скучных трудов каких-то штабс-капитанов и от столь низких предметов, как вощеная бумага и оловянная фольга?!»
Но тут позвольте встречный вопрос: а отчего ж еще ей зависеть? Да как раз от этого и зависит! От способов завертки мелинитовых зарядов, от паровозов, самолетов, лекарств, компьютеров. А в конечном счете от того, какие условия для работы создает общество тем людям, которые все эти низкие предметы хотят и могут создавать. В России же, во все времена, вместо «общество» в формуле стоит «государство».
Самое страшное из того, что с нами сейчас происходит: мы утрачиваем способность создавать. Речь даже не о состоянии экономики, а об исчезновении творческого настроя, стремления к созиданию. Это значит, мы утрачиваем ясность мышления.
Цусимское сражене показало, что. «Японские снаряды, не в пример нашим, рвутся не только от удара об твердый предмет, но и об воду, причем выпускают черный дым, дают массу осколков и поднимают громадный столб воды. Это, собственно говоря, не снаряды в нашем смысле, а прямо особого сорта мины, которые. производят одинаковый эффект как на дальнем, так и на ближнем расстоянии. Очень обидно и горько, что у нас не могли додуматься до такой простой идеи. » — писал в своем донесении командир крейсера «Олег» капитан 1-го ранга Добротворский [20].
«Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а целые мины. Они рвались от первого прикосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их полете. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки — этого было достаточно для всесокрушающего взрыва. Стальные листы борта и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей; железные трапы свертывались в кольца; неповрежденные пушки срывались со станков. » — вспоминал после Цусимского боя В. И. Семенов [20].
Так выглядело на практике то, что в называется «сильнейшим фугасным действием». Ставка японцев не на бронебойность, а на силу взрывчатого вещества торжествовала успех. Пикриновая кислота — она же лиддит, она же знаменитая «шимоза» — исправно разрывала борта, вспучивала палубы, выкашивала людей смертельным разлетом осколков.
«А потом — необычайно высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, все заливает! Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней! Такие трудногорючие материалы, как койки, чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверзами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром. Временами в бинокль ничего не было видно — так искажались изображения от дрожания раскаленного воздуха. ». (Семенов В. Бой при Цусиме. С-Пб., 1912. [20]). В довершение всего «шимоза» давала выброс удушливого дыма, который действовал, по сути, как отравляющее вещество. Люди, вдохнувшие его, умирали потом в мучениях.
Ни стойкость, ни мужество, ни даже профессиональное умение не могли перевесить неравенства средств, ибо ответный ущерб, наносимый неприятелю русскими снарядами, был ничтожен.
В-третьих, фугасное действие пироксилина. Оно (особенно в сравнении с японской «шимозой») было чрезвычайно слабым. Даже если взрыватель «с замедлением» ухитрялся сработать, то разрыв заряда причинял неприятелю ничтожные повреждения. Ни о настоящем фугасном, ни об осколочном, ни тем более о зажигательном действии русских снарядов не могло быть и речи.
Точный анализ, проведенный десять лет спустя, вскрыл поистине ошеломляющую картину. Выяснилось, что по весу выбрасываемого в минуту взрывчатого вещества (главный поражающий фактор) японцы превосходили русских в пятнадцать раз! Если же учесть относительную взрывную силу «шимозы» (по сравнению с пироксилином большую по крайней мере в 1,4 раза), соотношение в пользу Того и вовсе устрашает — больше, чем двадцать к одному! И это при условии «штатной» сухости пироксилина и нормальной работы взрывателей, то есть если бы разрывался каждый из русских снарядов, попавших в цель. Введя еще одну поправку, получаем, что соотношение сил в пользу японцев — до тридцати к одному! [20].
Мелинит (взрывчатые вещества)
Взрывчатое вещество бризантное нормальной мощности. Химические названия тринитрофенол, пикриновая кислота
В обычных условиях мелинит представляет собой кристаллическое порошкообразное вещество желтого цвет, горькое на вкус. В прессованном и литом виде также желтое горькое вещество. Пыль мелинита очень сильно раздражает дыхательные пути. Плавится при температуре +122.5 градус, при температуре +300- 310 градусов загорается.
Мелинит применяется как в чистом виде, так и в смесях с динитронафталином.
Мелинит и его смеси в России в настоящее время практически не применяется. В годы Второй Мировой войны вынужденно находил ограниченное применение как замена тротила в авиабомбах, снарядах и в подрывном деле.
В СССР в 1941-45 гг. для подрывных работ мелинит поставлялся в прессованном виде в деревянных ящиках (шашки 75, 200, 400 г.).
Мелинитовые шашки выпускались трех типоразмеров:
Все шашки обернуты парафинированной бумагой красного, желтого, серого или серо-зеленого цвета. На боковой стороне имеется надпись «Мелинитовая шашка …г.»
Место запального гнезда обозначено на бумаге черным кружком. Запальное гнездо размером под стандартный капсюль-детонатор № 8. Запальное гнездо может быть гладким или иметь в верхней части резьбу 1М10х1Н под стандартный запал МД-5. В некоторых случаях для повышения прочности резбы она обкладывается фольгой. О наличии резьбы на боковой стороне шашки имеется надпись.
Шашки укладывались в деревянные ящики в следующих комплектациях:
Из больших и малых мелинитовых шашек составлялись подрывные заряды нужной массы. Ящик с мелинитовыми шашками может также использоваться как подрывной заряд массой 25 кг. Для этого в верхней крышке в центре имеется отверстие для запала, закрытое легко удаляемой дощечкой. Шашка под этим отверстием уложена так, чтобы ее запальное гнездо приходилось как раз под отверстием в крышке ящика. Ящики окрашены в зеленый цвет, снабжены деревянными или веревочными ручками для переноски. На ящиках нанесена соответствующая маркировка.
Диаметр буровой шашки соответствует диаметру стандартного бура для сверления горных пород. Эти шашки использовались для комплектования буровых зарядов при разрушении горных пород.
От автора. Мелинит после окончания войны 1941-45 гг. в СССР и позднее в России не производился. Последние запасы мелинита были использованы в 1966-68 годах.
Подрывники, работавшие с мелинитом, постоянно жаловались на головные боли, ощущение удушья, слабость, слезотечение, стойкое окрашивание рук в желтый цвет, развитие на коже язв. Врачи фиксировали развитие у них астмы.
Шимозе
2,4,6-Тринитрофенол (пикриновая кислота) — химическое соединение C6H2(NO2)3OH, нитропроизводное фенола. Молекулярная масса 229,11 а.е.м. При нормальных условиях желтое кристаллическое вещество. Пикриновую кислоту и ее соли — пикраты — используют как взрывчатые вещества, а также в аналитической химии для определения калия, натрия.
Содержание
История
Физические свойства
Химические свойства
Растворимость
В холодной воде растворяется слабо, около 1,1 % при 15°C. В горячей воде растворимость значительно увеличивается до 6,5 % при 100°C. По другим данным, при 20°C растворяется 1,14 %, при 60°C — 2,94% и при 100°C — 9,14%. Водный раствор тринитрофенола окрашен в интенсивный желтый цвет благодаря присутствию аниона. Неионизированная молекула в безводных растворах цвета не имеет (например, в петролейном эфире). В присутствии сильных кислот раствор также не имеет окраски, это свойство позволяет использовать тринитрофенол в качестве кислотно-основного индикатора.
В смесях серной кислоты и воды растворимость заметно возрастает при концентрации кислоты выше 70 % и при увеличении температуры. При температуре 18°C растворимость в безводной серной кислоте 10,1 г/100 мл кислоты, а при 80°C – 25,8 г/100 мл кислоты. При разбавлении раствора в серной кислоте тринитрофенол выпадает в осадок.
Эвтектические смеси
Тринитрофенол образует со многими веществами эвтектические смеси, что широко использовалось при снаряжении боеприпасов, поскольку температура плавления чистого тринитрофенола 122,5°C создаёт значительные технологические сложности. Наиболее привлекательными с практической точки зрения являются смеси с другими нитросоединениями:
Взаимодействие с металлами
Тринитрофенол достаточно сильная кислота, способная к обменным реакциям с образованием солей металлов (пикратов). Наиболее часто встречаются:
Все пикраты – твёрдые кристаллические вещества, обладающие значительно более высокой чувствительностью, чем тринитрофенол. Это требует особого внимания к применению металлов и металлическим загрязнениям при его производстве. Прямое образование пикратов в среде серной кислоты не происходит, основную опасность представляют примеси в промывочной воде и материалы, с которыми контактирует очищенный тринитрофенол. Из-за повышенной чувствительности пикратов, при изготовлении боеприпасов требуются специальные меры по изоляции заряда от металлической оболочки.
Другие свойства
Взрывчатые свойства
Основные характеристики
Зависимость скорости детонации D от плотности ρ неплохо описывается уравнением Кука (Cook): D = 5255 + 3045 (ρ – 1) м/сек
Инициирование взрыва
Детонирует от капсюля-детонатора. Восприимчивость снижается с возрастанием плотности прессованного и ещё ниже у плавленного тринитрофенола:
Свойства при нагревании
При нагревании в различных условиях:
Опасность в производстве и применении
Получение
Нитрование фенола
Тринитрофенол может быть получен прямым нитрованием фенола в концентрированной азотной кислоте:
При этом идёт сильный разогрев, который приводит к разрушению и осмолению фенола, образованию различных побочных продуктов. Выход тринитрофенола низкий, в процессе происходит значительное разбавление кислоты. Тем не менее, этот способ был основным в период до и во время Первой мировой войны. Процесс осуществлялся в керамических горшках и обычно без перемешивания, поскольку растворы кислот корродировали металлы и загрязняли готовый продукт пикратами. Регулирование температуры также было затруднительно. Для преодоления недостатков этого способа были разработаны и нашли применение в производстве другие способы.
Получение тринотрофенола из фенола
Эти способом тринитрофенол получается из фенола последовательной обработкой серной и азотной кислотами. На первой стадии происходит сульфирование фенола до моно- и дисульфофенола:
На второй стадии идёт нитрование сульфофенолов с образованием тринитрофенола:
Процесс также проводился в керамических горшках, стадии проводились последовательно. По сравнению с прямым нитрованием этот способ имеет как преимущества (меньшая опасность, отсутствие продуктов разложения фенола, более высокий выход), так и недостатки (значительно больший расход кислот). У этого способа много технологических разновидностей, которые можно объединить в две группы:
Получение из бензола через хлорбензол
Процесс проводится в несколько стадий, некоторые оказались достаточно сложны в производстве и метод долго отрабатывался и получил распространение в период и после Первой мировой войны. 1. Хлорирование бензола до монохлорбензола:
2. Нитрования монохлорбензола до динитрохлорбензола смесью серной и азотной кислот:
3. Обработка динитрохлорбензола каустической содой (гидроокисью натрия) с получением динитрофенолята натрия:
4. Омыление динитрофенолята натрия серной кислотой с получением динитрофенола:
5. Получение тринитрофенола обработкой смесью серной и азотной кислот:
Практический выход тринитрофенола 1,6 тонны на 1 тонну бензола (54 % от теоретического). Недостаток способа – большие отходы растворов соляной кислоты.
Применение
Применение взрывчатых свойств
Тринитрофенол стал первым мощным кристаллическим бризантным взрывчатым веществом, получившим широкое военное и гражданское применение. Снаряжение им артиллерийских снарядов создало новый класс бризантных боеприпасов, обладающих значительно более высокими ударно-разрушительными характеристиками, чем применявшиеся до этого пороха и взрывчатые составы. В конце XIX века и в первой половине XX века применялся в значительных количествах. После Второй мировой войны практически не применяется. Продолжают применяться пикраты аммония (Explosive D) и свинца. С применением тринитрофенола разработано много практических и теоретических рецептур порохов и взрывчатых веществ:
В России менилит из-за несчастного случая за несколько лет до русско-японской войны был запрещен к использованию. Только эффективность японских снарядов привела к тому, что в спешном порядке промышленность освоила снаряды с менилитом, но до войск в ходе войны они так и не дошли.
Другие применения
Экология
Тринитрофенол имеет очень горький вкус. Пыль раздражает дыхательные пути. Продолжительное вдыхание и контакт со слизистыми и кожей ведут к поражению почек, кожным болезням. Слизистые оболочки глаз приобретают характерный жёлтый цвет.